Юная Венера (сборник) Мартин Джордж

– Можете быть спокойны. Я заслуживаю доверия.

– Легко сказать. У тебя будет шанс доказать свою верность. Не подкачай.

– Разве я подвел вас в бою?

– Нет. Но то, с чем мы столкнемся там, будет гораздо хуже. Это коснется нас всех.

– Тогда проверьте меня, – предложил я.

Мы вылетели, когда небо стало светлеть. Пока мы летели, солнце поднялось над горизонтом и осветило поверхность. Светящиеся жучки пропали, многие были проглочены Ночными крыльями, которых тоже не было видно. Мы плыли в ярком свете, но вскоре солнце поблекло, и вокруг сгустились дождевые тучи. Капли падали плотно и с большой скоростью, и скоро ливень начал наполнять наше судно. Девел спустил наши сани вниз, укрывшись под ближайшими кронами. Мы спустились к ним так стремительно, что мне показалось, мы неизбежно должны разбиться. Но он ловко вывернул корабль, скользнув под ветвями, и опустил корабль к более низким, но раскидистым деревьям с такой густой листвой, что ливень почти не проникал сквозь них. Над нами словно раскрыли огромный зонт. Как только мы укрылись, небо потемнело еще больше, и ливень ударил по листьям с удвоенной силой, так что отдельные капли попадали и на нас. Засверкали молнии, разрезая небо, и гром загрохотал, как гигантский гонг. Рядом вспыхнуло белое свечение, и с жутким треском и жужжанием, которое обычно сопровождает электрический разряд, исполинская ветка одного из ближайших деревьев обвалилась вниз.

Молния, словно пытаясь отыскать укрывшихся от дождя, пронизав воздух между гигантскими деревьями, ударила в одно из небольших разлапистых деревьев, под которым мы укрылись. Древесина вспыхнула большим огненным шаром, и раздался взрыв. Тяжелая ветка смела корабль на землю – казалось, за нос судна ухватилась огромная рука и отшвырнула его. К счастью, мы висели невысоко над землей, но все же падение было ощутимым. Если бы не копившийся веками перегной из листьев, хвои и гниющих плодов, мы бы разбились, как брошенная на пол фарфоровая чашка.

Удар был такой силы, что лязгнули зубы. Машина пропахала землю, словно плуг пашню. Мы проехали по земле, пока не наткнулись на что-то твердое, отчего судно резко накренилось влево и ударилось о ствол одного из невысоких деревьев.

Некоторое время после крушения я не мог прийти в себя. Когда же собрался с мыслями и смог нормально соображать, то огляделся. До удара молнии я был посредине летающих саней, Девел впереди, Джеррел позади.

Но сейчас ее не было. Она пропала. Я вскочил и кинулся к Девелу. Он не двигался. Не мог. Он был мертв. Короткий острый сучок прошил его грудь навылет, разорвав сердце. Тело было в крови. Я выпрыгнул из искореженного корабля на землю. Когда мне удалось снова встать на ноги, я кинулся искать Джеррел, выкрикивая ее имя.

– Я здесь, – повернувшись, я увидел, как она выбирается из-под кучи листьев и мелких ветвей. Она была исцарапана, но выглядела относительно хорошо. Когда я подошел к ней, она, к моему удивлению, прижалась ко мне.

– Что с Девелом? – спросила она.

Я осторожно высвободился из ее объятий и скорбно покачал головой. Она с тонким стоном упала на колени. Я присел рядом. Она плакала, раскачиваясь из стороны в сторону. Как будто издеваясь над нами, дождь прекратился, и небо быстро расчистилось. Вокруг все осветилось приятным зеленым свечением.

Я все еще не мог свыкнуться с тем, что умерших просто кладут на землю, без всяких обрядов. Я предположил, что во влажном воздухе Венеры с помощью насекомых и разложения тела быстро разрушаются и плоть становится землей. Но все же мне было тяжело смотреть, как Джеррел, вытащив тело брата из машины, просто положила его на землю. Она долго оплакивала его. Затем оставила для Воссоединения, как она сказала. Я убедил ее закрыть тело плащом, хотя она считала это пустой тратой материала. Я знаю, как это звучит, но уверяю, что таковы их традиции. Мне кажется, это немного напоминает обычай некоторых индейских племен оставлять трупы умерших на погребальных настилах на волю стихий и времени.

Мы двинулись дальше. Небо полностью очистилось, буря сместилась. Мы слышали, как она погромыхивает вдалеке. Не знаю, как долго мы шли, но в конце концов оказались на поляне, заваленной гигантскими костями. Некоторые из них были настолько свежими, что гниющая плоть еще висела на них, другие же почти исчезли под слоем земли. Зубы сверкали на солнце. Вдалеке двигались темные грозовые тучи, будто что-то преследуя. Сверкала молния, и слышалось завывание ветра.

– Это своего рода кладбище диких зверей, – вздохнула Джеррел, оглядываясь.

Кладбище, по моим оценкам, протянулось миль на пятнадцать-двадцать. Мы принесли с собой кое-какие вещи со сломанных саней, нашли высокие и крепкие старые кости, сели в их тени и, игнорируя распространяющийся вокруг запах гниения, съели наш обед. Это было странное место для еды, но наша выносливость позволяла нам это. Мы сидели и разговаривали о Девеле. На самом деле его сестра рассказывала истории из их с братом детства. Она вспоминала то смешные, то печальные случаи, кое-что просто странное, но все это Джеррел вспоминала с любовью. Какое-то время она рассказывала, а я слушал.

Восстановив силы, мы двинулись дальше. Пройдя около мили вдоль костей, мы нашли летающую повозку ее дяди. Она была почерневшей, скрученной и лежала среди гигантских ребер, похожих на остов большого корабля. Человек, при жизни управлявший повозкой, все еще находился за рулем, хотя какое-то существо выедало плоть с его головы и лица. Но это был он, сообщник предателя Тордо. Если бы у меня оставались сомнения, Джеррел бы их развеяла. Вытащив меч, она отрезала ему голову и пнула ее в груду костей.

– Предатель, – произнесла она. Я увидел перед собой не только красивую девушку, покорившую меня, но и воина, это меня слегка встревожило.

– Вопрос в том, где сейчас твой дядя? Погоди-ка. Посмотрим там.

Чуть дальше, среди костей лежали тела нескольких крылатых мужчин, дочерна обгоревших в огне.

– Их поразила молния так же, как и нас. Может, твой дядя тоже убит.

Но мы не нашли его тела. Возможно, труп утащили звери, но так же вероятно было и то, что он ушел пешком в королевство Варнин.

– Мы догоним его, – сказал я.

Вскоре я разглядел его следы на мягкой почве и указал на них Джеррел. Она могла отыскать дорогу в Варнин и без следов дяди, но у него был талисман, поэтому мы пошли за ним следом.

Солнце уже садилось, когда наконец мы миновали груды костей и подошли к лесу. Деревья, низкие и высокие, были полны свирепых животных, но оставаться на открытом месте, где нас легко заметить, тоже опасно. На краю леса, куда мы как можно быстрее старались добраться, мы внезапно столкнулись с несколькими всадниками на необычных животных. Мои страхи подтвердились. Они нас заметили.

Звери, на которых они ехали, выглядели удивительно – походили на рогатых лошадей, только короче и шире, в красно-белую полоску. Управляли ими так же, как и обычными лошадьми, я видел те же уздечки, плетки и длинные тонкие поводья. Всадники сидели в высоких седлах, но, когда они подъехали чуть ближе, стало понятно, что это вообще не люди.

Кожа этих существ была желтой, как у Джеррел, но у них она была грубой, как у аллигаторов. Вокруг шеи – яркие чешуйки. Фигуры вроде бы человеческие, носы плоские, как пятаки, с двумя отверстиями. Лбы покатые, на темени поднимались небольшие рога. Широкие пасти существ желтели зубами, а в красных глазах сверкали огоньки. Они держали острые копья с металлическими наконечниками. Короткие мечи с костяными рукоятками болтались в ножнах у них на бедрах. Когда они были уже около нас, я заметил, как светящиеся паразиты кишат на их коже.

– Это галминионы. Каннибалы и грабители. Они всегда ходят дружинами. И они воняют.

Они уже были совсем рядом. Джеррел была права. От всадников шла вонь, как от падали.

– Ого, – сказал всадник впереди, придержав коня прямо перед нами. Остальные сидели позади, скаля грязные зубы. – Путешественники. Какой прекрасный день для прогулки!

– Это точно, – отозвалась Джеррел. – Мы надеялись, что она выйдет приятной.

Всадник захохотал. Его смех напоминал треск льда. Он как-то необычно наклонял голову из стороны в сторону, словно плохо видел одним глазом. Когда в очередной раз он повернул голову, я понял, что не ошибся. Он был слеп на один глаз; глаз белел, как первые сугробы в Скалистых горах.

– И как же проходит ваша прогулка? – спросил Мертвый Глаз.

– Прекрасно, – ответила Джеррел. – Было приятно поговорить с вами. Мы должны продолжать наш путь. Хорошего дня.

– Уже? – произнес предводитель. Он повернулся в седле и посмотрел на своих товарищей. – Они желают нам хорошего дня.

Его спутники засмеялись таким же трескучим смехом, затем заерзали в седлах.

– Приятно видеть, что все мы в хорошем настроении, – сказала Джеррел.

Мертвый Глаз снова повернулся к нам.

– Я в хорошем настроении, потому что собираюсь убить вас и съесть, а ваши мечи забрать себе. Но в первую очередь мы съедим тебя. Может быть, мы начнем вас жрать, пока вы еще живы. Нам больше нравится слышать крики, да и кровь горячей.

– Ты будешь плясать на конце моего меча, – объявил я. – Вот чем ты сегодня займешься.

– А ты что еще такое? – сказал Мертвый Глаз.

– Черный человек.

– Это я вижу. Где это ты так обгорел?

– В адском пламени. Может быть, ты скоро отправишься туда. Твоя дорога ведет тебя в ад.

– Что такое ад?

Я впустую тратил свое остроумие.

– Не важно, – сказал я. – Дайте нам пройти или…

– Я буду плясать на кончике твоего меча, – закончил Мертвый Глаз.

– Именно.

– А как насчет остальных? – продолжал он. – Они тоже должны плясать, а?

– Полагаю, наших двух мечей хватит, чтобы каждого пригласить на танец.

Они расхохотались.

– Он не шутит, – сказала Джеррел.

– Это мы увидим, – хмыкнул Мертвый Глаз, – потому что мы-то точно не шутники.

– Ну, это спорно, – вставил я, – выглядите вы как шуты гороховые.

Эти слова сыграли роль отмашки.

Все они одновременно пришли в бешенство. Джеррел и я вытащили мечи. Казалось, мы с ней понимали друг друга без слов.

Мы забежали за деревья, и галминионы последовали за нами. В лесу им трудно было маневрировать на своих животных, мы же двигались легко. Подскочив высоко в воздух, я полоснул ближайшего ко мне всдника. Голова его отлетела прочь, и кровь брызнула из тела фонтаном. Джеррел выскочила из-за дерева, увернувшись от рогов одного из скакунов, резко вогнала ему в грудь свой клинок. С блеющим криком он споткнулся и рухнул, дергая лапами. Он придавил сидящего на нем всадника, кости и бугристая кожа каннибала громко треснули. Мертвый Глаз соскочил с коня и кинулся ко мне, нацелив копье прямо в грудь. Я увернулся в сторону, парировав его выпад мечом. Наконечник копья застрял в дереве, и резкая остановка выбила почву из-под ног врага. Он оступился, упал, чтобы уже никогда не подняться. Резко вскочив на него сверху, я вонзил сталь глубоко в его горло. Он корчился, как жук на булавке. Его белый глаз расширился. Он приподнялся, загоняя клинок себе еще глубже в глотку, выплюнул фонтан крови, упал и застыл навсегда.

Остальные бежали, как трусливые олени.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да. Веришь или нет, но, кажется, фортуна улыбается нам.

Джеррел неудобно было ехать верхом. Я же словно снова был в кавалерии. Я чувствовал скакуна. Эти существа похожи на коней, но умнее. И все же походка у них была как у мулов, то есть менее ровная.

– Ты называешь это удачей? – улыбнулась она.

– Если твой дядя идет пешком, то да.

Вскоре перед нами выросли горы. Сначала попался холм, за ним хребет, и за ним мы увидели высокий утес, окруженный тучами, в которых вспыхивали молнии и утробным урчанием отдавался гром. Полоски леса, поднимавшиеся по склону, были чернее, чем деревья, которые дали название местечку Блэк-Хиллз в Дакоте.

День тянулся дальше. Солнце двигалось по небу, и вскоре по земле поползли тени. Появившись вдоль края леса, они становились все длиннее, темнее и прохладнее. Вскоре стали появляться светящиеся жучки. Мы зашли в лес, нашли место возле упавшего дерева, где образовалось нечто вроде хижины из бревен и веток. Мы спешились и провели наших животных через щель внутрь, затем нашли сухостой и завалили им вход. Я срзал тонкие, но прочные жерди и протянул их от одной до другой стены нашего убежища. С одной стороны я разместил наших скакунов, образовав импровизированный загон. Сняв седла и сбруи, я использовал веревку из сумки с вещами, взятыми с разбитого судна, чтобы стреножить животных.

Наконец мы растянулись с нашей стороны барьера, постелив на землю плащи. Мы лежали и разговаривали так, что каждый подумал бы, что мы знаем друг друга вечно. Временами мы слышали, как над нами пролетают Ночные крылья. Они скользили низко над землей, и временами мы слышали, как их крылья задевают ветки над нашим убежищем. Светящиеся жучки, проскользнув между ветвями, падали на пол нашей хижины, и от этого она осветилась мягким мерцающим светом.

В какой-то момент Джеррел и я достигли того предела, дальше которого джентльмен не должен распространяться в обществе. Но я скажу, что было дальше, как бы мои слова ни отдавали дешевым бульварным романом: моя душа взлетела, как ястреб!

На следующее утро мы поднялись рано, как только пропали Ночные крылья и светящиеся жучки. Мы запрягли наших зверей и выехали в путь. Время от времени я спускался на землю, чтобы найти следы. К середине дня мы поднялись на гору, проехав по узкой тропе между огромными темными деревьями.

Погода изменилась. Снова налетели черные тучи, гром и молнии. Иногда я ловил взгляды странных зверей, смотрящих на нас из чащи леса, но мы их, видимо, мало интересовали.

Вечером я спустился на землю и увидел, что следы беглеца совсем свежие. Наши скакуны вели нас к финальной точке того пути, который был им начат.

– Он не так далеко впереди. – Я снова запрыгнул в седло.

– Хорошо. Значит, скоро я убью его.

– Может быть, стоит просто арестовать его.

– Арестовать?

– Взять в плен.

– Нет. Я убью его и заберу талисман.

Я предполагал, что так она и поступит.

Тропа расширилась, и мы получили больший обзор. Впереди, в горах, прямо на самом пике, в конце широкой тропы мы увидели город крылатых людей. Там росли или были высажены огромные деревья, переплетенные в чудовищный пучок листьев и веток, и внутри его высилась каменная крепость, которая строилась, по всей видимости, много лет и вмещала в себя тысячи крылатых людей. Это было похоже и на замок, и на гнездо, все это сооружение соединялось с естественными каменными стенами горы.

– Перед тем как приблизиться туда, нам следует сойти с тропы и поймать Тордо. Если мы сможем его перехватить прежде, чем он войдет в город, это будет лучший вариант, если же он уже находится внутри, ну что ж, поймать его будет трудно, мягко говоря.

Джеррел кивнула.

Как только мы съехали с тропы в темный лес, с неба спустилась орда крылатых воинов и с визгом устремилась в чащу, сверкая мечами.

Это было неожиданно, но мы повернули наших зверей и приняли удар. Однако биться с ними все равно что отмахиваться от пчел. Мне удалось ударить одного из нападавших. Но когда он падал, сраженный моим мечом, своим телом он сшиб меня с седла. Я вскочил на ноги, в этот момент Джеррел увернулась от очередного взмаха меча, но рукоять атакующего ударила ее по голове. Она вылетела из седла, упала на спину и больше не шевелилась.

Я обезумел.

Я плохо помню, что было дальше, я махал мечом в безумной ярости. Люди-птицы теряли крылья, руки, лица и головы. Мой меч рубил, колол и резал. Было жарко и мокро от крови моих врагов.

Чтобы защититься, они, хлопая крыльями, поднимались выше и пикировали на меня, но им не хватало скорости, мешали толстые деревья, я же был стремителен. Я прыгал, уклонялся, парировал и заманивал. Я бушевал среди этих крылатых демонов, как лев среди овец.

Наконец мне показалось, что вокруг собрались все крылатые бойцы мира. Небо надо мной потемнело, и эта тьма обрушилась на меня. Они кинулись вниз с криками, рассекая мечами воздух и вскидывая топоры. Я был словно сумасшедший дервиш – вращался волчком, рассекая тела клинком, как жнец косой. Они падали вокруг меня, но в этот момент сбоку что-то ударило меня по голове, и я упал. Стало ясно, что это конец.

Я не мог пошевелиться, но, когда лезвие уже коснулось моего горла, я услышал голос:

– Нет. Берите их.

Меня и Джеррел подняли и понесли. Мой меч исчез. Я истекал кровью. Я видел свору крылатых людей и Тордо, дядю Джеррел, предателя.

Нас вынесли из леса на тропу мимо деревьев и скал. Когда мы приблизились к городу, я увидел маленькие облака дыма, поднимающиеся из каменных труб, а в изгибах ветвей – большие гнезда, сделанные из лиан, веток и всякого мусора. Гнезда были открытыми, но их построили под толстыми ветвями и широкими листьями, которые служили им крышей. За ними высилось огромное дерево, самое большое из всех, что я видел в своем и этом мире, а дупло в его стволе служило воротами в город. Подъемный мост был опущен, он протянулся между деревом и горой, пропасть под ним оказалась немыслимой глубины. Нас провели по мосту в крепость, сооруженную из дерева и камня.

Я думал, что Джеррел уже мертва и я буду следующим, но, скажу вам честно, как на духу, меня не волновало, умру я или нет. С потере Джеррел мне не хотелось жить.

Как выяснилось, меня не убили. И Джеррел тоже была жива. Я не знал об этом, пока мы не оказались в темнице в недрах крепости, находящейся в глубоком дупле дерева. Дверью в темнице служила решетка, и, смотря между прутьями, я мог разглядеть длинный коридор, тянущийся тоже внутри дерева. В нем находилось двое охранников, один с копьем, другой с топором, и с такими лицами, что можно напугать ребенка.

В камере, куда нас бросили, кроватями нам служил ворох веток и листьев. Там стоял специфический запах. Единственное, с чем могу сравнить его, – запах курятника жарким душным днем.

Я опустился на колени рядом с Джеррел и мягко поднял ее голову руками.

– Любимая, – произнес я.

– Голова болит, – простонала она. Ее голос воодушевил меня.

– Полагаю, что так. Ты получила сильный удар.

Она медленно поднялась и села.

– Ты в порядке?

– Я получил шишку, за ухом.

Она осторожно коснулась ее кончиками пальцев.

– Ого.

– Я тоже так думаю. Но я не понимаю, почему они не убили нас.

– Думаю, дядя хочет, чтобы я увидела церемонию.

– Какую церемонию?

– Соединения двух половин талисмана. Обретения величайшей силы на планете. Он хочет, чтобы я увидела, чего он достиг, прежде чем предать меня смерти. Чтобы я знала, что это свершилось.

– Жив, и радуйся, – произнес я.

Ей потребовалось время, чтобы понять, о чем я. Словно та сила, которая переводила мои слова в ее голове, потеряла связь. Через некоторое время она рассмеялась своим мелодичным смехом.

– Думаю, я поняла.

– Мы не сдадимся до тех пор, пока все не закончится.

– Я люблю тебя, Джек, – сказала она.

– И я тебя.

Мы поцеловались. Несмотря на всю мою браваду и на повторение слов старого сержанта, я боялся, что этот поцелуй окажется последним.

– Любовь – это замечательный конь, – произнес голос. – Катайся на нем, пока можешь.

Мы посмотрели вверх: над нами на краю камня сидел крылатый человек, свесив ноги вниз. Он выглядел молодо, насколько я могу судить о возрасте человека, который похож на гигантского цыпленка с человеческим туловищем. Очень слабого цыпленка. Близкого к полному истощению. Голова свисала набок, проступали ребра. Ноги были тощие, как палки, и светилось в нем что-то юношеское.

– Кто ты? – спросил я. Это был неоригинальный вопрос, но других у меня не нашлось.

– Гардон, – ответил он и спрыгнул с выступа, взмахнув крыльями. Он устроился рядом с нами, ноги его дрожали. Сев на пол, он опустил голову и вздохнул. – Я в плену, как и вы.

– Гардон, – сказала Джеррел. – Сын старого короля. Его наследник.

– Все пошло не так, как должно было быть. На троне узурпатор.

– Кэнрад.

– Да. Теперь он король. А я здесь, в ожидании того момента, когда он получит вторую половину талисмана. Из того, что я здесь услышал, этот момент настал.

– Да, – подтвердила Джеррел. – Я Джеррел, принцесса Шелдана.

Гардон поднял голову и глубоко вздохнул:

– Я слышал про тебя. Сожалею о твоей и его судьбе.

– Джек, – сказал я, – меня зовут Джек.

– Я должен уйти как принц, я не буду умолять о пощаде. Но ужасно то, что, соединив две половинки талисмана, Кэнрад будет обладать огромной властью.

– Так что дает эта власть? – спросил я.

– Есть только одна легенда, повествующая об этом. Талисман дает силу управлять духами и демонами старых деревьев.

– Старых деревьев? – переспросил я.

– Гигантских деревьев, в которых живут могучие духи, – пояснила Джеррел. – Таких деревьев больше нет. Они перестали существовать до моего рождения. До того как родился мой отец, дед и так далее. Духи находятся в двух половинках талисмана.

– Кэнрад сможет управлять людьми, – вздохнул Гардон. – Я, как и мой отец, был счастлив, что воцарился мир. Только безумцы жаждут войны. Народ следует за Кэнрадом только потому, что боится. Все восстания подавлены, участники ушли в подполье. После сегодняшнего дня можно считать, что их не существовало, потому что Кэнрад обретет способность контролировать всех и каждого. Он станет непобедим.

– Но ведь вы не знаете, как на самом деле он сможет это сделать? – спросил я.

– Я слышал только легенду, – сказал Гардон. – Могучие духи, демоны деревьев… На что именно они способны, я не знаю. Наши люди всегда боялись талисмана, и теперь, когда все знают, что его части соединят, никто не будет противостоять этому. Бесполезно.

В коридоре раздался звук шагов. Гардон с трудом поднялся и произнес:

– Кажется, мы скоро выясним возможности талисмана.

Тюремщики открыли нашу клетку и быстро вошли внутрь. Чтобы действовать наверняка, они собрались целой ордой, у них были длинные копья, крепкие сети и нелюбезный вид. Мне удалось ударить одного кулаком, повалив в кучу пыли и перьев. Джеррел пнула другого. Гардон пытался бороться, но он был слаб, как голубь. Они накинули на нас сеть, связали, а затем потащили всех троих в мешке, как тащат топить преступников в озере.

Нас доставили в большой тронный зал, который, как и вся цитадель, был сделан из камня, скрепленного ветвями могучих деревьев. Огромные суковатые ветви торчали из стен высоко над нашими головами, и на них, как вороны над местом казни, сидели крылатые мужчины и женщины. В первый раз я увидел женщин их расы. Случайное перо плавно кружилось в воздухе, переливаясь в дневном свете.

Над этими насестами возвышался плотный навес из листьев – такой толщины, что армии сильных воинов потребовалось бы много дней, чтобы пробить его; на самом деле я не уверен, что они смогли бы это сделать и за год.

Нас притащили в сетях и бросили на пол. Мы могли смотреть на происходящее сквозь ячейки. Кроме людей, сидевших наверху на насестах, тронный зал был переполнен множеством людей, воинов, дворян и знатных граждан. Мы для них были зрелищем, и то, что весь крылатый народ собрался тут, свидетельствовало о близости начала церемонии. И я мог предположить, что это не будет парад в нашу честь.

На возвышении стоял трон, на котором сидел большой крылатый человек, который выглядел словно старый дед: жирное тело, тонкие ноги, голова как дыня, скрещенная с кондором, он был весь покрыт бородавками, шрамами и старческими пятнами. На плечи его был накинут обшитый золотом плащ, и, кроме талисмана, висящего на цепочке у него на шее, на нем не было ничего. Его темные глаза цветом напоминали старые высохшие поганки. Это, конечно же, был король Кэнрад.

Тордо стоял рядом с троном, опираясь одной рукой на спинку. По обе стороны от Кэнрада и Тордо стояли стражники. В зале было еще множество воинов.

Кэнрад кивнул Тордо. Тот шагнул к центру, снял половину талисмана с шеи и поднял ее над головой обеими руками. Солнечный свет, проникающий сквозь щель позади престола, заиграл на части талисмана, как на спине форели в ручье.

– Что вы скажете? – произнес король.

Грянули ликующие приветствия. Это звучало как то «ура», которое солдаты Буффало кричали, когда лейтенант ехал верхом на лошади. Он, белый человек, руководил нами, как будто мы не могли командовать сами, словно цвет нашей кожи как-то ослаблял наш интеллект. Это было приветствие, идущее из уст, но не из души.

Король сказал:

– Старый род присутствует здесь. Это Гардон, сын бывшего короля, недостойного того, чтобы быть упомянутым тут. Он увидит, как истинный король проявит свое величие.

– Это ты недостоин быть здесь! – крикнул Гардон из сети.

– Ударь его, – приказал король.

Один из воинов шагнул вперед и резко ударил Гардона в спину обратным концом копья. Гардон захрипел.

– Здесь присутствует также дочь короля Рэна из Шелдона, – продолжал король, – низшая раса, на мой взгляд. Прибавьте черного человека, существо, какого я никогда не видывал, да и никто другой, и получите трех врагов престола. Боги будут приветствовать их смерть. Они станут первыми, кто умрет от силы, данной талисманом. Я призову всех демонов деревьев, и они разорвут эти никчемные создания в клочки.

– Я знаю твой закон, – сказала Джеррел, – и прошу права сразиться с тобой или твоим заместителем. Если я окажусь победительницей, нам будут сохранены жизни.

– Я слишком стар, чтобы сражаться, – ответил король. – И не имею никакого желания пятнать себя поединком. И никого другого из своих людей. С какой стати? Ты имеешь право по нашему закону сделать вызов. А я, как король, имею право тебе отказать. Я отказываюсь. Замолчи.

Кэнрад наклонился, съежился. Я почти слышал, как скрипят его кости. Крылья его слегка подрагивали. Он был похож на гаргулью на портике собора. Он сказал Тордо:

– Принеси мне могучую силу.

Тордо поколебался, затем подошел к нему. Король Кэнрад протянул руку.

– Дай это мне.

Тордо протянул половинку талисмана левой рукой, и, когда король потянулся за ней, Тордо прыгнул вперед, схватил талисман с шеи короля и с силой дернул к себе. Звенья цепочки с лязгом покатились по полу, в полной тишине Тордо соединил две части талисмана вместе с громким щелчком. Он с улыбкой поднял его над головой и выкрикнул слова заклинаний. Я понимал слова, но общий смысл сказанного ускользал от меня.

И когда последнее слово магической формулы было произнесено, то…

…ничего не произошло. В тронном зале было так тихо, что было слышно, как листья шевелятся. Где-то в толпе раздался кашель, словно кто-то проглотил перышко. Учитывая, кто собрался в зале, это вполне могло оказаться правдой.

Ликующее выражение на лице Тордо медленно померкло. Он сказал какое-то слово, которое не перевелось, но у меня есть догадки, что оно значило. Он медленно повернулся и посмотрел через плечо. Из потенциального повелителя деревьев он превратился в дурака с двумя сцепленными безделушками. Охранники спешно поднялись на возвышение, нацелив свои копья на Тордо.

– Нет, – произнес король, – сначала дайте мне талисман.

Один из воинов вытащил из рук Тордо талисман, отстегнул его меч и протянул талисман королю. Тот взял его в руки. Кэнрад смотрел на него, как рыбак смотрит на свою добычу, понимая, что она уже ушла.

– Он бесполезен. Это была ложь. – Он поднял глаза на Тордо. – Твоя смерть будет долгой.

В то время пока все взгляды были устремлены на происходящее на помосте, я осторожно поднял край сетки и выбрался наружу. Выхватив меч из ножен ближайшего стражника, я вонзил его ему в спину и тут же бросился к помосту. Еще один воин встал передо мной, но я молниеносно ткнул ему лезвием в глаз, и он осел на пол. Благодаря моим новоявленным способностям я легко вскочил на помост и приложил меч к горлу короля. Охрана по обе стороны от трона придвинулась ко мне.

– Дай приказ освободить принцессу и Гардона, или я буду вынужден пронзить тебе горло, – сказал я королю.

Тело его дрожало.

– Освободите их, – приказал он.

Сеть подняли, стража расступилась. Я заметил перемещения стражников из одной группы в другую. Это был хороший знак. У них пропало единство.

– Те, кто желает королю добра, сейчас боятся движения моего меча. Те, кто желают ему зла, наслаждаются видом лезвия у его горла. Посмотрим, какая точка зрения популярнее.

В толпе послышался небольшой гул.

Джеррел и Гардон присоединились ко мне на помосте. Сейчас они стояли рядом со мной и королем. Джеррел держала копье стражника, которого я убил. Тордо не двигался; он боялся пошевелиться.

Гардон произнес:

– Я ваш король. Я сын короля, который был сыном короля, и все пращуры его были королевского рода. Сегодня талисман не помог Кэнраду и Тордо. Духи внутри его не хотят исполнять их волю. Они не желают, чтобы их сила использовалась для такого бессмысленного действа, как убийства, разорения и войны. Они хотят мира. И они позволяют нам жить в мире. И я предлагаю всем подчиниться их воле и не сходить с этого пути, чтобы они не обратились против нас и нас же не уничтожили.

Кто-то громко произнес:

– Гардон наш король.

Через мгновение кто-то повторил эти слова, голоса звучали все слышнее и скоро заполнили всю комнату. И слова эти срывались не с запуганных уст, а шли прямо из душ. Были и те, кто, как казалось, не перейдет на сторону Гардона, но они были в меньшинстве. Тех же, кто пытался защитить Кэнрада, быстро настигла волна народного гнева. Они не желали признать, что крылатые люди точно такие же, как и бескрылые.

Гардон взял талисман, поднял его над головой, как это делал Тордо. Юноша был еще слаб и напрягал все силы, чтобы удержать его в воздухе. Но дух его был силен. Он говорил так громко, что голос его отдавался во всех концах зала:

– Власть талисмана останется неиспользованной. Половина его вернется с принцессой Джеррел в ее город, к королю Шелдона, и мир между нами продолжится.

– А что будет с ним? – спросила крылатая женщина, выходя вперед и указывая длинным пальцем на Тордо.

Гардон повернул голову к предателю и некоторое время не сводил с него взгляда. Он хотел что-то сказать, но Джеррел опередила его.

– Гардон, король Варнина! – воскликнула она. – Я прошу у вас права на поединок с Тордо. Он обокрал мою семью. Он оскорбил нас. И я хочу вернуть ему оскорбление на кончике моего меча.

– А если ты проиграешь? – спросил Гардон.

– Не проиграю, – ответила Джеррел. – Но если так случится, пусть уходит. Мы прогоним его.

– Не делай этого, – вмешался я, – позволь мне занять твое место.

– Я хорошо сражаюсь, не хуже других, любимый.

– Хорошо, – согласился Гардон, – но перед этим…

Он повернулся к Кэнраду.

– Я изгоняю тебя. С этого момента ты встанешь и уйдешь, и никогда не вернешься назад.

Старик поднялся, и в тот момент, видя, что он слаб, я почти почувствовал жалость к нему. Но из-под его плаща сверкнуло лезвие, и он кинулся к Гардону. Я вовремя перехватил его руку и вывернул ее в сторону. Она легонько треснула. Он завизжал и выронил кинжал. Я отпустил его.

Гардон наклонился вперед и заглянул в глаза Кэнрада.

– Я вижу пустоту. – Он с трудом поднял кинжал, оброненный Кэнрадом. В этот момент он показался нам неожиданно сильным. – Не имеет значения то, что я сейчас делаю, Кэнрад. Ты уже мертв. – С этими словами он загнал клинок в грудь бывшего короля. Старик рухнул на пол, и кровь лужей растеклась вокруг него.

– Дайте Тордо меч, – приказал Гардон, поворачиваясь к нам. – Проигрыш означает для тебя смерть, Тордо. Твоей победой станет изгнание.

Джеррел отшвырнула копье и взяла меч.

Тордо принесли его клинок. Все его разочарование, его сокрушительное поражение вскипело в нем и выплеснулось в этом поединке. Он с воплем рванулся в атаку, прыгнул вперед, приземлившись на пятки, стараясь достать Джеррел. Но она скользнула назад, словно по воздуху. Все, кто стоял на помосте, шарахались от их лезвий то в одну, то в другую сторону. Иногда между ними оказывался трон. Джеррел поскользнулась на крови Кэнрада, и я почти кинулся ей на помощь, но Гардон остановил меня движением руки.

– Нельзя вмешиваться в поединок, – сказал он мне.

Тордо поставил свою ногу в ботинке на мертвую шею Кэнрада, используя ее в качестве своеобразной опоры, чтобы приподняться и с большей силой обрушиться вниз, но Джеррел продолжала отбиваться.

Тордо спрыгнул с шеи Кэнрада и сделал мастерский выпад прямо ей в лицо. Я с шумом выдохнул.

Но в последний момент Джеррел скользнула в сторону так, что лезвие скользнуло по ее волосам, и вонзила свой клинок в живот противника. Он застыл, словно любуясь чем-то, затем издал каркающий звук, как старый пес, подавившийся куриной костью, и упал лицом вперед. Кровь хлынула из его горла и смешалась с кровью Кэнрада.