Очищение смертью Робертс Нора
– У нас была сделка. Под запись…
– У нас была сделка по мошенничеству и покушению на жизнь офицера полиции. По всему остальному сделки не было. – Теперь уже Ева вздыбила свой стул и принялась покачиваться. – Я могла себе позволить от них отказаться: все равно тебе светит пара пожизненных. В бетонном мешке, без права помилования. И хотя эти слова звучат музыкой в моих ушах, это еще не все, чего ты заслуживаешь. Детективы?
По этому сигналу в комнату для допроса вошли Стьюбен и Кон.
– Вам предъявлены обвинения в убийствах первой степени, – начал Стьюбен, – в связи со смертью…
Он перечислил имена всех убитых при взрывах сорок третьего года. Пенни взвилась, но Ева, не говоря ни слова, просто заломила ей руки за спину и надела наручники.
– Я прикинула и решила, что вам будет приятно самим произвести арест и бросить ее в камеру. – По всем обвинениям.
– Да, это, как говорится, «конец – делу венец». Спасибо, лейтенант. Спасибо.
Ева с наслаждением слушала визг и вопли Пенни, сыпавшей ругательствами, пока ее выволакивали из комнаты для допроса.
– Выключить запись. Полагаю, вы получили куда больше, чем хотели, – обратилась она к адвокату. – Знаете, что я бы сделала на вашем месте? Я бы сбежала.
Она повернулась и вышла. Рорк встретил ее на полпути к зоне наблюдения.
– Полагаю, мы сегодня вечером вылетаем в Неваду? – спросил он.
«Неудивительно, что я от него без ума», – мелькнуло в голове у Евы.
– Да, лучше прямо сегодня. И мне хотелось бы захватить одного человека, если ты не против.
Эпилог
Каменный крест отбрасывал тень на песок, золотившийся под беспощадным солнцем. Солнце обесцветило небо до полной белизны. В воздухе, непригодном для дыхания, струилось марево.
Ева стояла в тени под скалой и наблюдала.
Специальные механизмы быстро обнаружили тела под землей. Копатели подняли на поверхность останки трех мужчин. В одной из могил вместе с костями был найден серебряный крестик и серебряный медальон с изображением святой Анны в память о матери священника Флореса.
Этого было достаточно.
Хотя, конечно, предстояло сделать официальную экспертизу по ДНК, по зубам…
Ева стояла и вспоминала, что сказал ей местный коп, детектив из отдела пропавших без вести, проверявший Ортегу.
– Знаете, как это бывает, когда что-то чуешь, но никак не можешь понять, откуда ветер дует? Я заподозрил неладное, как только увидел этого парня, но удостоверение, записи, свидетели – все было тип-топ
– У вас не было причин подозревать, что он не тот, за кого себя выдает.
– Помимо того запашка, что я учуял, никаких. Мы проверили дом, где они поселились. Шикарная берлога, скажу я вам, обстановка роскошная, ничего подозрительного, никаких признаков грязной игры. А мы хорошо искали… Хочется верить, что искали мы хорошо, но ни черта не нашли. Вещей пропавшего в доме почти не было, все выглядело так, будто он взял их с собой. А этот парень Альдо – Мартинес – потек, как неисправный кран. Я изучил прошлое пропавшего, увидел, что у него были проблемы с наркотиками. Впечатление было такое, будто он просто загулял. А этот – дружок его – требует священника, наставника. Господи, я своими глазами видел, как он ушел из участка со священником. А я дал им уйти.
«Не в том месте, – сказала себе Ева. – Не в то время. Как юный Квинто Тернер».
Смерть – подлая штука.
Она вернулась под тень каменного креста, к могилам, выкопанным в песке под палящим солнцем. Об этом ее попросил священник.
Она знала, что он молится над этими – теперь уже пустыми – могилами. Еве казалось, что он с равной преданностью молится за всех троих. Ей это казалось странным, и она предпочла вместе с Рорком держаться от него подальше.
Лопес обернулся и устремил свой печальный и мудрый взгляд на нее.
– Спасибо вам. Спасибо за все, что вы сделали.
– Я всего лишь делала свою работу.
– Нам всем приходится делать свою работу. Спасибо вам обоим. Простите, я слишком долго продержал вас на солнце.
Они вместе прошли к маленькому, красивому, как новенькая игрушка, самолету, ожидавшему их на песчаном плато.
– Хотите что-нибудь выпить, святой отец? – предложил Рорк, когда все они заняли места внутри.
– Мне следовало бы попросить воды, но… нет ли у вас на борту текилы?
– Текилы? Конечно, есть.
Рорк сам принес бутылку и стаканы.
– Лейтенант, – начал Лопес, – могу я называть вас по имени?
– Чаще всего люди зовут меня Даллас.
– Ваше имя – Ева. Первая женщина, сотворенная Богом.
– Да, но у нее не слишком завидная репутация.
Еле заметная улыбка заиграла у него на губах, согрела печальные глаза.
– Ей приходится нести значительную долю чужой вины, как мне кажется. Ева, я обратился за разрешением провести заупокойную службу по отцу Флоресу в церкви Святого Кристобаля и похоронить его там, где хоронят священников. Если я получу разрешение, вы придете на службу?
– Попробую выкроить время.
– Вы его нашли, никто другой не стал бы его искать. Это ведь была не ваша работа – искать его.
– Нет, моя.
Он улыбнулся и отпил крохотный глоточек текилы.
– У меня есть вопрос, – заговорила Ева. – Я не католичка и все такое… А вот он вроде да. – Она указала на Рорка.
Рорк беспокойно заерзал.
– Не совсем.
– Ладно, я не о том, – продолжала Ева. – Я не католичка и не то чтобы я… Как бы это выразиться? Не то чтобы я принимала это как откровение, но мне хотелось бы услышать ваше мнение, понимаете, мнение представителя церкви.
– А в чем вопрос?
– Это касается того, что Хуанита Тернер сказала на допросе. Честно говоря, меня это точит. Вы верите, что самоубийца не может попасть в рай? Если, конечно, допустить, что рай существует?
Лопес отпил еще текилы.
– Позиция церкви по отношению к самоубийцам непримирима, хотя добровольный уход из жизни – при получении должного разрешения – давно уже признан законным практически во всем мире.
– Значит, ответ «да».
– Установление церкви совершенно недвусмысленно. Но правила часто пренебрегают человеческим фактором, индивидуальными особенностями. А вот Бог никогда и ничем не пренебрегает. Я думаю, сочувствие Господа к Его детям бесконечно. В глубине души я не верю, не могу поверить, что Он закрывает свои двери перед теми, кто страдает, кто пребывает в отчаянии. Я ответил на ваш вопрос?
– Да. Вы не всегда следуете правилам. – Ева бросила взгляд на Рорка. – Я знаю еще кое-кого, кто ими иногда пренебрегает.
Рорк накрыл ладонью ее руку, сплел свои пальцы с ее.
– А я знаю кое-кого, кто слишком часто о них думает. Границы иногда размываются. Вы с этим согласны, святой отец?
– Чали. Зовите меня Чали. Да, я согласен, границы иногда размываются, бывают даже случаи, когда их необходимо размывать.
Ева с улыбкой слушала, как двое мужчин – обоих она находила незаурядными и обворожительными – беседуют за текилой.
А потом она отвернулась и стала смотреть в иллюминатор. За стеклом уходил вдаль золотистый песок пустыни. Самолет развернулся на восток, унося их к дому.