Ритуал смерти Робертс Нора
– Вероятно, их уже съели заживо. – Пибоди посмотрела через стекло на журналиста, прилипшего к борту машины. – Этого хорошенького постарайтесь не придавить, лейтенант.
– Пусть сам побережется! – отрезала Ева.
Кто-то из репортеров не успел отскочить, раздался глухой удар, потом послышался визг.
– Вы заработали десять очков, – прокомментировала Пибоди, ее очень забавляло все происходящее. – Если прижмете вон того дылду в зеленом, получите еще пять.
Ева начала разворачиваться, и репортер, цеплявшийся за ветровое стекло, отлетел в сторону.
– Нет, этого упустили. Что ж, всех не достанешь.
– Пибоди! – Ева нажала на газ и рванула в сторону центра. – Иногда вы мне внушаете серьезные опасения.
Она намеревалась прежде всего поговорить с Уитни, но, увидев поджидавшую ее в холле Надин, нисколько не удивилась.
– Трудная была ночка, Даллас?
– Трудная. Я очень занята. Пресс-релиз будет готов к полудню.
– Но вы же можете хоть что-то сказать сейчас. – Надин последовала за Евой. Она была женщина некрупная, но верткая и с хорошей реакцией, которая так необходима репортеру. – Ну хоть намекните, Даллас. Два слова для утренних новостей.
– Мертвое тело, – сказала Ева. – Вот вам два слова. Официальное опознание будет проведено, когда вызовут родственников.
– Значит, вам известно, кто он! А есть соображения насчет того, кто ему перерезал горло?
– Полицейское чутье подсказывает мне, что это был некто с острым предметом в руке, – сухо проговорила Ева.
– Угу. – Надин, прищурившись, взглянула на Еву. – Ходят слухи, что на теле была записка. И что это – ритуальное убийство.
Черт подери, опять утечка информации!
– Я не могу это комментировать.
– Подождите минуту! – Надин схватила Еву за рукав. – Вы же отлично знаете, что я умею молчать. Дайте мне хоть что-то, за что я могла бы зацепиться.
Журналистам доверять опасно, но для Надин Еве приходилось иногда делать исключение. К их взаимной выгоде. Ева знала, что Надин раскопает для нее все, что сможет.
– Если это было действительно ритуальное убийство, то мне необходимо собрать все данные по сектам, действующим в нашем городе.
– Секты бывают разные, Даллас.
– Вот и займитесь ими. – Ева высвободила руку. – Забавно – у слов «культ» и «оккультизм» один корень. А может, это просто совпадение?
– Может быть. – Надин направилась к эскалатору, ведущему вниз. – Я вас извещу.
– Тонкая работа, – заметила Пибоди, когда Надин скрылась из виду.
– Надеюсь, она меня не подведет. Я иду к Уитни, а вы выясните имена всех полицейских, принимавших участие в операции. Я хочу с каждым из них побеседовать о недопустимости утечки информации.
– Бедняги!
– Согласна, – буркнула Ева и пошла к лифту.
Усевшись в кресло, она сразу же поняла, что Уитни тоже провел бессонную ночь.
– Министерство внутренних дел интересуется делом Вожински. Они настаивают на официальном расследовании.
– Вы их не можете остановить?
– Только до конца сегодняшнего дня.
– Надеюсь, мой отчет вам поможет. – Ева достала из сумки дискету. – Нет никаких доказательств того, что сержант Вожински употреблял наркотики. Но все указывает на то, что он вел частное расследование деятельности Селины Кросс. У него имелись на это личные причины, и они вполне понятны. У меня есть запись признания Алисы – вы прочитаете об этом в отчете. Я считаю, что ее накачали наркотиками и… воспользовались ее неопытностью. Она стала жертвой сексуальных домогательств и была вовлечена в общину Селины Кросс и Альбана. Когда Алиса порвала с ними, ей угрожали, ее запугивали. Тогда она обратилась к Фрэнку.
– Почему она с ними порвала?
– Она утверждала, что оказалась свидетельницей убийства ребенка.
– Что?! – Уитни резко поднялся. – Она была свидетельницей убийства и рассказала об этом Фрэнку, а он не сообщил полиции?
– Она не сразу ему рассказала, майор. И не было никаких доказательств ее слов. Одно могу сказать: Алиса была убеждена в том, что видела убийство. И она боялась за свою жизнь. Еще она считала себя виноватой в смерти деда. Считала, что он погиб, потому что начал вести это частное расследование. Она утверждала, что Селина Кросс отлично разбиралась в ядах и отравила Фрэнка.
– Но у нас нет возможности это доказать, – заметил Уитни.
– Пока что нет. Я знаю одно: Алиса полагала, что очередь за ней, и она действительно погибла в ту ночь, после разговора со мной. Кстати, еще она утверждала, что Кросс – оборотень.
– То есть?
– Она верила, что Кросс может принимать разные обличья. Например, ворона.
– Думала, что Кросс может обернуться птицей и летать?! Да, Даллас, парни из министерства от души над этим посмеются…
– Разумеется, Алиса могла поверить во что угодно: она была страшно напугана и измучена. Но в ночь ее смерти я нашла у нее в комнате на подоконнике черное перо, которое оказалось искусственным. И нашла послание с угрозами. Они ее изводили, майор, в этом сомнений нет. А Фрэнк пытался защитить внучку. Может, он выбрал неверный путь, но он был честным полицейским. И умер честным. Никакое официальное расследование этого не опровергнет.
– За этим мы проследим. – Уитни положил дискету в ящик стола и запер его. – Пусть пока полежит здесь.
– Может быть, Фини…
– Сейчас не время об этом говорить, лейтенант.
Но Ева была не из тех, кто легко сдается.
– Майор, занимаясь этим делом, я не обнаружила никаких указаний на причастность Фини к частному расследованию сержанта Вожински. Нет и намека на то, что Фини добывал для Фрэнка какие-то сведения.
– А вы что, считаете, что Фини оставил бы следы своей деятельности?
– Если бы он был замешан, – твердо сказала Ева, глядя Уитни прямо в глаза, – я бы об этом узнала. Он очень переживает смерть друга и своей крестной, но известно ему только то, что сообщили официальные источники. Он не знает правды, майор, хотя имеет на это право.
«Да, – подумал Уитни, – каждому из нас приходится нелегко. Но другого выхода нет».
– Я не могу принимать во внимание его личные обстоятельства, лейтенант. Поверьте, комиссия из министерства тоже не станет этого делать. Вам придется и в дальнейшем справляться самой.
Еве было очень больно это слышать, но она послушно кивнула.
– Постараюсь.
– Какое отношение все это имеет к телу, найденному сегодня у вашего дома?
Еве ничего не оставалось, как выдать майору всю имевшуюся информацию.
– Роберт Матиас, известный под именем Лобар, белый, восемнадцати лет. Причиной смерти стала рана на горле, труп обезображен. Погибший был членом секты Кросс. Вечером я допрашивала его в клубе «Атам», где он работал. Владелица клуба – Селина Кросс.
– Слишком уж быстро погибают те, с кем вы беседуете, Даллас, – заметил Уитни.
Ева пропустила его замечание мимо ушей и продолжала:
– Он подтвердил алиби Кросс в ночь гибели Алисы. И алиби Альбана тоже. – Она открыла сумку и достала оттуда несколько «моментальных» фотографий. – Он был убит где-то в другом месте, к нашему дому его привезли уже мертвым. Телу была придана поза, которая указывает на то, что это – ритуальное убийство. Скорее всего, орудием убийства послужил нож, который потом всадили в его тело. Это атам, ритуальное оружие. Считается, что виккане тоже используют атам, но с тупым лезвием – как символ. – Ева показала фотографию записки. – Записка указывает на то, что убийство было совершено врагами сатанистов, но виккане, насколько я знаю, вполне миролюбивы.
– Сатанисты… – пробормотал Уитни. Фотографии его не смутили: он многое повидал на своем веку. – А может, его убрали свои же?
– Весьма вероятно.
– Думаете, это дело рук Кросс? Но зачем ей было убирать свидетеля, подтвердившего ее алиби?
– Думаю, она могла преследовать какие-то особые цели. Она умна, но при этом, на мой взгляд, психопатка, – добавила Ева. – Вот об этом я хотела поговорить с доктором Мирой. Полагаю, Кросс получила удовольствие, устроив спектакль у меня под окнами. Лобар был ей больше не нужен. Ведь он уже подтвердил ее алиби.
Уитни кивнул и протянул Еве фотографии.
– Поговорите с ней еще раз. И с Альбаном тоже.
– Да, сэр. – Она убрала фотографии. – Есть еще кое-что, но это вопрос… деликатный.
– В чем дело?
– Я не стала упоминать об этом в официальном отчете и немного изменила время. Официально считается, что мы с Рорком проснулись от сигнала тревоги, который включился, когда тело прислонили к стене. Но на самом деле тело обнаружили не мы, а Джеми Лингстром.
– Господи Иисусе! – выдохнул Уитни. – Как это произошло?
Ева откашлялась и рассказала о том, что было на самом деле.
– Не знаю, что из этого вы захотите сообщить начальству. Джеми подтверждает, что Фрэнк пытался подловить Селину Кросс.
– Мне надо подумать. – Уитни с усталым видом потер веки. – Сначала внучка, теперь внук…
– Мне бы не хотелось, чтобы мальчика наказывали. Я была с ним строга. Надеюсь, он образумится.
– Даллас, с подростками трудно сладить. По себе знаю.
– Я хочу, чтобы он сейчас был под охраной. А заодно – и под наблюдением. Взвесив все обстоятельства, я решила организовать это сама.
– Вы хотите сказать, что это организует Рорк?
– За мальчиком проследят, – уклончиво ответила Ева.
– Хорошо, не буду вникать в детали. Так вы говорите, он сделал карманный прибор? Ребенок сумел справиться с вашей суперохраной?
– Представьте себе, сумел.
– А где прибор? Вы ведь ему его не вернули?
– Я еще не сошла с ума, – ответила Ева. – Прибор у Рорка. – И тут до нее наконец дошло…
– Прибор у Рорка?! – Уитни не выдержал и громко расхохотался. – Великолепно! Дали волку ключ от курятника. – Перехватив взгляд Евы, он добавил: – Ну, простите! Не удержался.
– Да, сэр. Я заберу его.
– Не обижайтесь, Даллас, но если бы мы держали пари, я бы поставил на Рорка. Тем не менее передайте ему, что я ценю его помощь.
– Надеюсь, вы меня простите, если я скажу, что передавать ему этого не стану. А то он совсем возгордится. – Ева поняла, что разговор закончен, и встала. – Майор, Фрэнк Вожински чист. Комиссия может сама в этом убедиться. Труднее будет установить, умер ли он естественной смертью или был убит. Позвольте мне все-таки воспользоваться помощью капитана Фини.
– Вы же прекрасно знаете, Даллас, что с расследованием справитесь и без него. Я понимаю ваши чувства, но пока пусть все остается по-прежнему. Когда-нибудь, возможно, вы займете мое кресло и вам придется принимать нелегкие решения, – добавил он, и Ева удивленно подняла брови. – Тогда вы поймете, что отдавать неприятные приказы ничуть не легче, чем их выполнять. Держите меня в курсе.
– Да, сэр. – Она вышла из кабинета, думая о том, что не завидует ни его должности, ни связанной с ней ответственности.
10
Еве надлежало известить родителей Лобара о случившемся. Сделав это, она задумалась – уж слишком странной оказалась их реакция. Лицо женщины, с которой она говорила, было невозмутимым, словно ей сообщили не о смерти сына, а о смерти малознакомого человека. Похоже, ее не слишком огорчила смерть Лобара. Она вежливо поблагодарила Еву и не задала ни одного вопроса. Узнав, что останки будут переданы родным, сказала лишь, что сына ее похоронят по христианскому обряду.
Ева почему-то подумала, что точно так же эта дама вела бы себя в случае кончины любимого пса…
Как могут человеческие чувства до такой степени омертветь? Если, конечно, считать, что они существовали изначально. Почему одна мать – Алисина – обезумела от горя, а другая выслушивает известие о гибели сына, не проронив и слезинки?
Интересно, а что чувствовала ее собственная мать, когда родила дочку? Была ли она счастлива или просто облегченно вздохнула, радуясь тому, что девятимесячному ожиданию пришел конец?
Ева совсем не помнила мать. Только отца, который таскал ее с одной квартиры на другую, запирал и оставлял одну. И который ее насиловал. Воспоминания эти, даже по прошествии стольких лет, до сих пор отзывались в ее душе непрекращающейся болью.
«Возможно, некоторым людям суждено от рождения жить без семьи», – подумала она.
Пребывая в мрачном настроении, Ева позвонила в офис доктора Миры – договориться о консультации. Как следует пригрозив секретарше и заставив ее записать визит на завтра, она взяла сумку, вызвала Пибоди и отправилась к Селине Кросс.
Стоя рядом с Пибоди у входа в особняк Селины, Ева заметила, что у ее помощницы неважный вид, но решила не придавать этому значения. Начинался отвратительный холодный дождь, небо затянули мрачные свинцовые тучи, поднялся резкий, обжигающий кожу ветер. По противоположной стороне улицы бежал человек, прикрывавшийся огромным черным зонтом. Он заскочил в магазин, на вывеске которого красовался ухмыляющийся череп, а на двери было написано «Аркана», что, как помнила Ева, означало «тайна».
– Подходящий денек для визита к слуге Сатаны. – Пибоди делано засмеялась и тайком пощупала лежавшую в кармане веточку зверобоя. Мама сказала ей, что он защищает от черной магии. Несгибаемая Пибоди по зрелом размышлении поняла, что колдунов побаивается.
На сей раз им пришлось ждать немного дольше, что было особенно неприятно, поскольку дождь припустил вовсю. Небо пронзило несколько ярких, огненно-красных по краям молний.
Ева задрала голову, потом покосилась на свою помощницу.
– Да, денек что надо, – улыбнулась она сдержанно.
Наконец дверь открылась, и они вошли в вестибюль. В лифте, в коридоре, в холле перед гостиной – повсюду, где проходили Ева и Пибоди, оставались лужицы воды.
Встретил их высокий молодой человек.
– Лейтенант Даллас? – Он протянул Еве руку, украшенную одним-единственным серебряным перстнем. – Я Альбан, компаньон Селины. Прошу прощения, но она сейчас занята медитацией. Я не решился ее беспокоить.
– Пусть медитирует. А мы пока побеседуем с вами.
– Тогда прошу вас, проходите, присаживайтесь. – Держался он учтиво и официально, что плохо вязалось с его видом, ибо одет он был в кожаный черный комбинезон, едва прикрывавший обнаженную грудь. – Вы позволите вас угостить? Может быть, чаю? Чтобы согреться. Так внезапно переменилась погода…
– Нет, спасибо. – Ева решила, что скорее примет дозу «Зевса», чем станет угощаться чем-нибудь в этом доме.
«Этому месту такая погода идет, – подумала она. – Полумрак, шум дождя, ветер, бьющийся о стекло. И Альбан смотрится отменно. Лицо поэта и тело воина. Ни дать ни взять – падший ангел».
– Я хотела бы знать, где вы находились прошлой ночью с трех до пяти часов?
– С трех до пяти? – Он задумался. – Прошлой ночью… Вернее, сегодня утром. Здесь. Мы вернулись из клуба около двух. И сегодня еще не выходили.
– Вы?
– Селина и я. У нас было собрание общины, закончившееся около трех. Оно длилось недолго, потому что Селина неважно себя чувствовала. Обычно мы после этого немного развлекаемся или устраиваем церемонию для избранных.
– Но сегодня ночью этого не было?
– Нет. Как я уже сказал, Селина чувствовала себя неважно, и мы рано легли спать. Рано для нас, – пояснил он с улыбкой. – Мы ведем ночной образ жизни.
– Кто присутствовал на собрании общины?
Альбан сразу перестал улыбаться, стал серьезен и даже суров.
– Лейтенант, религия – личное дело каждого человека. Но даже в нынешнем свободном мире наша религия подвергается преследованиям. Так что члены нашей общины предпочитают не заявлять об этом публично.
– Один из членов вашей общины вчера ночью был зверски убит.
– Не может быть! – Альбан медленно поднялся, опираясь о ручки кресла. – Я знал, что случилось нечто ужасное. Селина была так беспокойна… – Он сделал глубокий вздох, как бы готовя себя к самому худшему. – Кто это?
– Лобар, – сказала появившаяся в дверях Селина. Она была бледна как смерть, под глазами залегли тени. Распущенные волосы лежали на плечах и падали на грудь. – Это был Лобар, – повторила она. – Я только что видела все. В дыму. Альбан! – Она прижала руку к груди и пошатнулась.
– Отличное представление, – шепнула Ева, когда Альбан кинулся к Селине. – Вы видели это в дыму? – спросила она. – Очень удобно. Может, вы и мне позволите взглянуть? Я хочу узнать, кто именно перерезал ему горло.
– Вы там ничего, кроме собственного невежества, не увидите. – Опираясь на руку Альбана, Селина подошла к дивану и села. – Со мной все в порядке, – сказала она Альбану, легонько взмахнув рукой.
– Любовь моя! – Он прижал к губам ее ладонь. – Я принесу тебе что-нибудь успокаивающее.
– Да, благодарю.
Селина сидела, склонив голову, стараясь не думать о наслаждении, которое она испытала во время обряда, не вспоминать запах крови, брызнувшей из его горла. Только Альбан знал, какое волнение охватило ее в тот момент, когда Лобар был предан в руки Господина. И лишь она сама знала, что за наслаждение – собственной рукой нанести жертве разящий удар. Селина вздрогнула, взволнованная нахлынувшими воспоминаниями. Как смотрел на нее Лобар! Как холодила руку рукоять атама! И каким обжигающим был фонтан крови!
Представив себе, в какой ярости и шоке была Ева, увидев тело Лобара, установленное прямо у входа в ее гнездышко, Селина чуть не расхохоталась, но вовремя прижала пальцы к губам, словно сдерживая рыдания. «Альбан – гений! – подумала она. – Только гению могла прийти в голову такая замечательная мысль».
– Видения могут быть благодатью, а могут быть и проклятием, – устало проговорила Селина. – Я предпочитаю считать их знаком благодати, даже если они погружают в скорбь. Лобар – тяжелая утрата.
– Решили сыграть по полной программе?
Селина резко вскинула голову. Во взгляде ее было куда больше ненависти, чем горя.
– Не издевайтесь над моими чувствами, Даллас! Неужели вы считаете, что я и чувств никаких не испытываю? Испытываю! Я переживаю, я истекаю кровью! – Резким движением она вонзила ногти в ладонь. Брызнула густая темная кровь.
– Можно было обойтись и без подобной демонстрации, – произнесла Ева равнодушным тоном. – Я знаю, что все вы можете истекать кровью. Лобар, например, истек.
– Горло… Я видела это в дыму. – Вошел Альбан, неся в руках серебряную чашу, и Селина потянулась к нему. – Но было еще кое-что. – Она взяла чашу, поднесла ее к губам. – Были увечья. О, как они нас презирают!
– Кто?
– Слабые и белые.
Она вынула из кармана полоску черной ткани и протянула Альбану. Он взял расцарапанную руку Селины, поднес к губам, а потом перевязал ее. Селина даже не взглянула в его сторону.
– Те, кто взирает на нашего Господина с ненавистью, – продолжала она. – И те, кто занимается магией глупых и убогих.
– Так вы считаете, что это убийство совершено по религиозным соображениям?
– Конечно. У меня нет сомнений. – Она допила то, что было в чаше, и отставила ее в сторону. – А у вас есть?
– Есть. Но, так или иначе, я должна вести расследование и по возможности сохранять объективность. Я не могу вызывать дьявола для консультаций. Лобар был здесь вчера ночью?
– Да, до трех. Он скоро должен был получить знак отличия. – Селина вздохнула и коснулась пальцами руки Альбана. – Незадолго до ухода он соединял свое тело с моим.
– Вы с ним занимались сексом прошлой ночью?
– Да. Секс – неотъемлемая часть наших обрядов. Прошлой ночью я выбрала его. – Она вздрогнула. Это действительно был ее выбор. И дело ее рук. – Что-то подсказало мне, что нужен именно он.
– Может быть, птица? Большая черная птица? – Ева пристально посмотрела на Альбана. – Значит, вам нравится наблюдать, как кто-то занимается сексом с вашей… компаньонкой? Насколько я знаю, большинство мужчин склонны испытывать собственнические чувства. И могут порой затаить обиду.
– Мы отвергаем моногамию. Считаем это глупостью. Секс есть удовольствие, а удовольствия ограничивать нельзя. Секс по согласию в частном доме не является чем-то противозаконным, лейтенант. – Он улыбнулся. – Полагаю, и вы себе в этом не отказываете.
– Так вам нравится наблюдать, Альбан?
– Это приглашение? – Услышав, что Селина усмехнулась, он наклонился к ней и взял ее за руку. – Ты, кажется, чувствуешь себя получше.
– Горе проходит, не так ли? – заметила Ева.
– Должно, – кивнула Селина. – Нужно жить дальше. Вы будете искать тех, кто это сделал, и, может быть, найдете их. Но наказание, которым покарает виновных наш Господин, страшнее тех, которые можете придумать вы.
– Ваш господин – не моя забота. Я занимаюсь убийством. Раз вы принимали такое участие в покойном, может, вы позволите мне осмотреть ваш дом?
– Приносите ордер и осматривайте. – Успокоительное подействовало – глаза Селины затуманились, но голос звучал твердо. – Если вы считаете, что я имею к этому какое-то отношение, то вы глупее, чем я предполагала. Он был одним из нас. Он был предан делу. Закон не позволяет нам причинять вред верным членам общины.
– Прошлой ночью в клубе он беседовал со мной. Вы и это видели в дыму, Селина?
Взгляд ее потемнел.
– Вам придется ловить рыбку в других водах, Даллас! Я устала, Альбан. Проводи их. – И она быстро вышла из комнаты.
– Мы ничем не можем вам помочь, лейтенант. Селине необходим отдых. – Альбан взглянул на арку, под которой она прошла. – Я должен находиться с ней.
– Она вас хорошо выдрессировала, – заметила Ева. – Вы тоже умеете ее ублажать?
– Моя привязанность к Селине личного свойства, – сказал он мягко. – Ей дарованы силы, и их надо поддерживать. Что я с радостью и делаю. – Он вышел в холл и распахнул дверь. – Мы бы хотели забрать тело Лобара, когда это будет возможно. У нас свой ритуал погребения.
– То же желание высказали его родные – и это право принадлежит им.
– Что у нас есть на этого Альбана? – спросила Ева, едва они вышли под дождь.
– Почти ничего. – Пибоди заскочила в машину и тут же почувствовала себя гораздо лучше. Она отлично понимала: надеяться на то, что ей больше никогда не придется возвращаться в этот дом, глупо, но тем не менее надеялась. – Во всяком случае, о родителях ничего. О том, чем занимался раньше, – тоже. Возможно, родился он под другим именем, но и оно неизвестно.
– Должно быть хоть что-то. Всегда есть.
«Нет, не всегда», – вспомнила Ева. Как-то раз она пыталась выяснить происхождение одного подозрительного типа и почти ничего не выяснила. Звали его Рорк.
– Проверьте снова, – сказала она, выезжая на дорогу. – Забавно, правда? В этом квартале удивительно мало машин. А за углом… – Свернув за угол, она чуть не врезалась в какой-то автомобиль.
– У людей сохранились кое-какие неосознанные инстинкты. – Пибоди с опаской оглянулась, словно ожидала увидеть преследующее их привидение. – Даже атмосфера вокруг этого дома неприятная.
– Дом – это всего лишь кирпич и стекло, – нахмурилась Ева.
– Да, но дома приобретают черты людей, которые в них живут.
Они чуть не врезались в поток пешеходов, хлынувший на зеленый свет. Кто-то закричал, кто-то выругался, а Пибоди облегченно вздохнула. Ей было спокойно в безумном и суматошном Нью-Йорке, который она прекрасно знала.
– Вот, например, дом Рорка, – продолжала Пибоди. – Огромный, элегантный, чуточку пугающий. И в то же время в нем есть… какая-то сексапильность и таинственность. – Она сидела, уставившись в компьютер, и Евиного насмешливого взгляда не заметила. – А у моих родителей дом очень открытый, теплый и немного беспорядочный.
– А ваш, Пибоди? Он какой?
– Временный, – не задумываясь, ответила Пибоди. – Даллас, я никак не могу подключиться к компьютеру в машине. Может быть, мы…
Ева протянула руку, включила монитор на панели управления, и он весело замигал.
– Уже лучше, – сказала Пибоди и запросила данные об Альбане.
Альбан – фамилия неизвестна – родился 22 марта 1956 года в Омахе, штат Небраска.
– Забавно, – заметила Ева. – На фермера он не похож.
Родители неизвестны. Холост. Источник средств существования неизвестен. Данных о финансовом положении не имеется.
– Интересно. Похоже, его содержит Селина. Нужны данные о привлечении к уголовной ответственности.
Данных нет.
– Образование?
Данных нет.
– Наш герой или кто-то другой уничтожил все сведения, – подытожила Ева. – Не мог человек дожить до сорока лет в полной безвестности. Наверняка у него есть какие-то связи.
«Без Фини тут не обойтись, – подумала она. – Фини умеет выжать из компьютера невозможное. Однако сейчас придется опять обращаться за помощью к Рорку».
– Черт возьми! – воскликнула Ева, остановившись у входа в «Путь души». На двери висела табличка «Закрыто». – Попробуйте постучать, Пибоди. Может быть, она там?
– У вас есть зонтик?
– Зонтик?! У меня? Вы что, издеваетесь?
Пибоди вздохнула, вылезла из машины и под проливным дождем побежала к витрине. Заглянув внутрь, она покачала головой, и Ева указала рукой на квартиру над магазином. Пибоди пришлось подняться по железной лестнице, ведущей на второй этаж. Вернулась она через несколько минут, промокшая до нитки.
– Никакого ответа. Охрана самая примитивная. Если, конечно, не считать пучка зверобоя над дверью.
– Это что такое? – удивилась Ева.
– Такое растение, – пояснила Пибоди и достала из кармана свою веточку. – Вот. Оберегает от нечистой силы.
– Вы носите в кармане траву, сержант?!
– Теперь – да. – Пибоди убрала зверобой обратно в карман. – Могу и вам одолжить.
– Нет, спасибо. Меня от колдовства защитит оружие.
– А я в последнее время не брезгую и такими средствами.
– Ну, если вам это помогает… – Ева оглянулась по сторонам. – Давайте зайдем в кафе напротив. Возможно, они знают, почему Исида решила закрыться средь бела дня.
– Может, у них есть приличный кофе, – сказала Пибоди и оглушительно чихнула. – Если я простужусь, это будет ужасно. Эта гадость не отстает от меня недели по три.
– Вам, наверное, нужен какой-нибудь цветочек, оберегающий от вирусов. – С этими словами Ева решительно вылезла из машины и направилась к «Кофе Оле».
Интерьер в мексиканском стиле был неплох. Яркие цвета, среди которых преобладал оранжевый, создавали радостное настроение даже в такой пасмурный день. «Конечно, с роскошной виллой Рорка на берегу Мексиканского залива сравнивать нелепо, – подумала Ева, – но и в пластмассовых цветочках, и в быках из папье-маше есть некое очарование». Из колонок неслась зажигательная мексиканская мелодия.
В кафе – возможно, из-за дождя – было полно народу, но, как заметила Ева, на еду никто особенно не набрасывался. Перед многими стояли только чашки с кофе, судя по запаху – соевым.
– А ведь сегодня, кажется, финальный матч по бейсболу, да, Пибоди?
– По бейсболу? – Пибоди снова чихнула. – Понятия не имею. Я им не интересуюсь.
– Точно, финал сегодня. И, полагаю, сейчас как раз самое время делать ставки.
Пибоди казалось, что голова у нее набита ватой, и это было очень дурным знаком. Однако кое-что она еще соображала.
– Вы думаете, это подпольная букмекерская контора?
Читать бесплатно другие книги:
