Триумф смерти Робертс Нора
– Мне на это наплевать! – Сейчас она беспокоилась только о положении самого Рорка. – Но ты должен рассказать мне обо всем. Если в ходе следствия всплывут какие-то обстоятельства, которые свяжут твое имя с делом об убийстве Сесили Тауэрс, мне нужно быть к этому готовой.
– А ты полагаешь, что такие обстоятельства и вправду существуют?
– Нет, но, если что-то такое есть, мне придется передать дело другому следователю.
– Тебе не кажется, что мы с тобой это уже проходили?
– Если ты имеешь в виду дело Дебласс, то теперь все обстоит иначе. Ты не подозреваемый, Рорк! – Увидев, что он нахмурился, Ева постаралась говорить так, чтобы в ее словах звучало не раздражение, а здравомыслие. Ну почему с Рорком всегда все так сложно? – Я совершенно уверена, что ты не имеешь никакого отношения к убийству Сесили Тауэрс. Я выражаюсь достаточно ясно?
– И тем не менее ты устроила мне настоящий допрос.
– Рорк, я – полицейский. Я должна опросить всех, кто был хоть сколько-нибудь знаком с жертвой. И с этим я ничего не могу поделать.
– Ну конечно. И начать решила с меня… Скажи, Ева, ты мне доверяешь?
– Дело не в том, доверяю я тебе или нет.
– Это не ответ! – Его взгляд стал холодным и отчужденным, и Ева решила, что повела себя неправильно. – Пойми, если ты не доверяешь мне, значит, все наши отношения сводятся только к обоюдоприятному сексу.
– Ладно, я постараюсь говорить по-другому, – она с трудом сохраняла спокойствие: реакция Рорка напугала ее. – Я ни в чем тебя не обвиняю. Даже если бы мы были с тобой незнакомы, я все равно допросила бы тебя одним из первых. Но вышло так, что я тебя хорошо знаю. Вот. – Она закрыла лицо руками. Ева всегда чувствовала себя несчастной, когда ей приходилось объяснять свои чувства. – Мне бы очень хотелось держать тебя в стороне от этого дела. И я надеюсь, что твои ответы дадут мне такую возможность. Но в то же время я не могу не думать о том, как можно использовать твои отношения с Сесили Тауэрс в интересах раскрытия убийства. Все. И то, и другое мне дается нелегко.
– Ну, так бы с самого начала! – Рорк набрал в легкие побольше воздуха и начал: – В деятельности «Меркурия» абсолютно все законно. По крайней мере – в последнее время, когда отпала нужда кое-что предпринимать в обход законов. Компания работает, приносит неплохую прибыль. И вообще, какой идиот, имея неподкупного прокурора в совете директоров, стал бы проворачивать нелегальные сделки?
Он сказал это так, что Ева сразу поверила ему. У нее как будто камень с души свалился, и она наконец смогла говорить просто и спокойно.
– Отлично. Но у меня будут еще вопросы. И журналисты уже вышли на твой след.
– Я знаю. Это очень неприятно. Они мешают тебе?
– Пока нет.
Ева позволила себе одно из нечастых проявлений нежности – крепко сжала руку Рорка. Он подался вперед и дотянулся до ее руки губами. Увидев, что Ева улыбается, он понял, что наконец-то она начала расслабляться, сбросила владевшее ею напряжение.
– Не слишком старайся держать меня в тени, – сказал он. – Я могу и сам со всеми разобраться. И не стесняйся задавать мне вопросы – вполне допускаю, что мои ответы помогут тебе в расследовании.
– Когда будет нужно, я обязательно обращусь к тебе, – на этот раз, почувствовав его руку на своем бедре, Ева улыбнулась и изобразила крайнее удивление: – Что, прямо здесь? И без акваланга?
Рорк ринулся к ней так, что вода перелилась через край ванны.
– Да. И нам будет очень хорошо, – в качестве доказательства он запечатлел поцелуй на ее расплывшихся в улыбке губах.
Ночью, когда Ева уже мирно спала, Рорк лежал рядом с ней и смотрел на звезды, заглядывающие в спальню через стеклянный потолок. На лице его отражалось беспокойство, которое он сумел не показать Еве. А беспокоиться было о чем. Они познакомились благодаря делу об убийстве, и вот теперь снова в их жизнь и их отношения вторглось убийство. Женщина, лежащая рядом с ним, сражалась с преступниками – точно так же, как делала это Сесили Тауэрс. «Что, если ей стоила жизни защита закона?» – подумал Рорк.
Он уже давно взял себе за правило не размышлять слишком много о тех опасностях, которым подвергается Ева на службе. Все равно тут ничего не поделаешь – она не мыслит себя без своей работы. Рорк хорошо это понимал, поскольку сам был таким же. Он тоже начинал с нуля и лишь благодаря собственным силам стал тем, кем был сейчас. Но его дело – покупать и продавать. Оно дает ему все преимущества власти и больших денег.
Рорк пытался понять, не кроется ли причина смерти Сесили Тауэрс в каких-то хитросплетениях его бизнеса. Он ничуть не солгал Еве, когда сказал, что с «Меркурием» все чисто. Теперь… Но это не всегда было так. С другой стороны, помимо «Меркурия», ему принадлежит еще великое множество компаний, и некоторые из них прокручивают дела в известной мере сомнительные. В конце концов, именно сомнительными операциями он составил себе состояние, которое теперь позволяло ему заниматься преимущественно легальным бизнесом.
Например, контрабанда всегда была делом прибыльным и увлекательным. Вспомнить хотя бы изысканные вина из Франции, бесподобные голубые алмазы, добываемые в Индии, тончайший китайский фарфор…
Ему уже давно не приходилось действовать в обход закона, чтобы заработать себе на хлеб, – но, как известно, на свете нет ничего сильнее привычки.
А главное – Рорк не мог быть до конца уверен, что ему удалось превратить «Меркурий» в абсолютно легальную компанию. Ведь то, что сам он рассматривал как деловую хитрость, с точки зрения Евы, могло быть серьезным правонарушением…
А Рорку очень хотелось, чтобы она абсолютно доверяла ему.
Ева что-то пробормотала во сне и повернулась на другой бок. «Ну вот, – подумал Рорк, – даже во сне она отворачивается от меня… Так не должно продолжаться. Многое нужно менять – и как можно скорее».
Рорк попытался представить, что он может сделать прямо сейчас. Обзвонить несколько человек и задать им кое-какие вопросы, касающиеся Сесили Тауэрс, нетрудно. Намного сложнее будет – и займет к тому же гораздо больше времени – прекратить все мало-мальски сомнительные операции в его многочисленных компаниях.
Он снова посмотрел на Еву. Она крепко спала. Он знал, что ей часто снятся дурные сны, но сейчас у нее на душе был мир. Порадовавшись этому, Рорк встал и принялся за дело.
Утром Еву разбудил аромат кофе. Настоящего отборного кофе с южноафриканских плантаций Рорка. К этому роскошному напитку Ева, надо признаться, очень быстро привыкла, а живя у Рорка, даже ловила себя иногда на непреодолимом пристрастии к нему.
Еще не открыв глаза, Ева улыбнулась.
– Такое могут подавать только на небесах!
– Я рад, что тебе нравится, – отозвался Рорк.
Мутным спросонья взором Ева обвела комнату. Рорк уже был одет в один из своих черных костюмов, всегда каким-то образом подчеркивавших его волю и решимость добиться своего любой ценой. Сидя у небольшого письменного стола в углу спальни, он с очевидным удовольствием завтракал и одновременно просматривал на мониторе сводки новостей.
Серый кот по имени Галахад, похожий на огромного слизняка, лежал на ручке кресла, разноцветными глазами алчного призрака уставившись на хозяйскую тарелку.
– О боже! Неужели всего шесть часов?! Ты давно встал?
– Не очень. Ты вчера не сказала, когда тебя разбудить.
– У меня есть еще пара часов. – Ева выбралась из постели и, потягиваясь, оглядывалась вокруг в поисках какой-нибудь одежды.
Рорк очень любил смотреть, как Ева по утрам сидит на его кровати – совершенно обнаженная, еще не совсем проснувшаяся. Он показал на спинку стула, куда заботливо повесил все подобранные им с полу детали туалета, но Ева предпочла халат и с трогательной утренней неуклюжестью скользнула в него.
Рорк налил кофе и, когда Ева плюхнулась в кресло напротив, протянул ей чашку. Кот решил сменить дислокацию и вспрыгнул ей на колени. Он был так тяжел, что Ева невольно ойкнула.
– Как спалось?
– Замечательно! – ответила Ева и одним духом выпила всю чашку. – Вот теперь я немного похожа на человека.
– Есть хочешь?
Ева утвердительно хмыкнула и взяла с серебряного подноса пирожное в форме лебедя. Откусив от него изрядный кусок, она налила себе еще кофе и сделала несколько глотков. Глаза ее наконец полностью раскрылись. В приливе щедрости она отломила лебедю голову и протянула ее Галахаду.
– Страшно люблю смотреть на тебя по утрам. Но только иногда мне кажется, что, если бы не кофе, ноги бы твоей здесь не было.
– Угадал! – Она с аппетитом жевала пирожное, запивая его ароматным напитком. – Впрочем, против секса я тоже не возражаю… иногда.
– То-то я заметил, что вчера ты не особенно сопротивлялась. Сегодня я должен лететь в Австралию. Вернусь только завтра, а может, и послезавтра.
– А-а… – Ева даже не пыталась скрыть разочарования.
– Сделай мне приятное – пока меня не будет, поживи здесь!
– Я же уже говорила. Одна я себя здесь чувствую неуютно.
– А ты попробуй наконец привыкнуть к мысли, что этот дом не только мой, но и твой. Ева… – он накрыл ее руку своей. – Ты когда-нибудь начнешь всерьез воспринимать меня и мои чувства?
– Просто у себя дома мне лучше, чем здесь без тебя. И к тому же у меня куча работы.
– Ты не ответила на мой вопрос, – заметил Рорк. – Ну да ладно. Я позвоню тебе, когда вернусь. – И добавил уже другим, спокойным и деловым тоном, поворачивая к Еве монитор: – Кстати, о твоей работе. Погляди, что пишут в газетах.
Ева была готова к чему угодно. Поэтому замелькавшие на экране однообразные заголовки вызвали у нее только усталую, слегка брезгливую улыбку. «Убийство видного нью-йоркского прокурора». «Полиция сбита с толку». Часто попадались фотографии Сесили Тауэрс – в зале суда и за его стенами, – а также фотографии ее детей, комментарии экспертов, всякие цитаты.
На какой-то момент внимание Евы задержал ее собственный портрет с подписью, гласящей, что она – лучший в городе полицейский, занимающийся расследованием убийств.
– По этому поводу мне можно только посочувствовать, – мрачно прокомментировала она эту рекомендацию.
Однако это было еще не все. Некоторые газеты напоминали читателям о деле, которое она расследовала зимой, – его пикантность заключалась в том, что там фигурировал сенатор Соединенных Штатов и три мертвые шлюхи. И каждый писака считал своим долгом упомянуть о связи Евы с Рорком!
– Да какое этим шакалам дело до того, кто я такая и с кем я сплю!
– Вы оказались в центре общественного внимания, лейтенант. Подробности вашей жизни поднимают тиражи.
– Я – полицейский, а не персонаж светской хроники, – раздраженно бросила Ева. – Давай-ка включим телевизор. Мне нужен «Канал 75».
Рорк нажал на кнопку дистанционного управления. Засветился большой экран, послышалась торопливая репортерская речь, и Ева нахмурилась.
– Полюбуйся на него! Это самая ядовитая безмозглая гадина во всем Нью-Йорке!
Рорк попивал кофе и с любопытством смотрел репортаж Си Джея Морса. Он уже понял, что Евино презрение к прессе за последние месяцы переросло в отвращение. И произошло это из-за скандального дела Дебласс: Ева теперь не могла и шагу ступить, чтобы не наткнуться на очередного журналиста. Но ее ненависть к Морсу он разделял вполне.
– Итак, трагически оборвалась жизнь знаменитой и замечательной женщины. Женщины твердых принципов, женщины, посвятившей себя служению обществу. Она была убита на улице, на улице нашего с вами города. Сесили Тауэрс и ее дела не будут забыты! Но понесет ли заслуженное наказание убийца? Пока что полиция Нью-Йорка не может ответить на этот вопрос. Лейтенант Ева Даллас, которой поручено расследование, не сообщила ничего утешительного.
На экране появилась фотография Евы, и голос Морса за кадром продолжал:
– Мы связались с ней, но Ева Даллас отказалась давать комментарии по делу. В результате город наполнился слухами. Говорят, что подробности дела не случайно тщательно скрываются…
– Ну какой сукин сын! Какие подробности?! Что скрывается? – Ева стукнула кулаком по подлокотнику кресла, и Галахад благоразумно перебрался на ковер, очевидно, решив, что там безопаснее. – Расследование ведется чуть больше суток.
– Угомонись, – сказал Рорк миролюбиво, но Ева вскочила и как разъяренная тигрица заметалась по комнате.
– …Многие наши известные сограждане были связаны с прокурором Тауэрс. Среди них и непосредственный начальник Даллас, майор Уитни. Недавно майор отказался от должности начальника полиции, так и не дав вразумительного объяснения своему поступку. Старинный и весьма близкий друг погибшей…
– Все! – заорала Ева. – Я этого слизняка по стенке размажу. Где, черт подери, Надин Ферст? Уж лучше она, чем этот мерзавец! У нее хотя бы есть представление о порядочности.
– А может, тебе устроить пресс-конференцию, Ева? И выдать им информацию, которую ты сочтешь нужной.
– Да пошли они все… Слушай, это был репортаж или мнение редакции?
– По-моему, разница невелика. Репортер имеет право высказывать собственное мнение.
– Да знаю я! – Она продолжала ходить по комнате, и полы ее халата развевались, как паруса. – Ему не сойдет с рук намек на то, что мы что-то скрываем! Уитни гордится тем, что в его отделе дела ведутся честно. И твое имя трепать никто не позволит. А все-таки какой мерзавец этот Морс!
– Меня лично он не волнует, Ева. И тебя не должен.
– Он меня не волнует, он меня бесит! – Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И вдруг губы ее расплылись в злорадной улыбке. – Я знаю, как я ему отплачу! – Ева снова открыла глаза. – Интересно, что скажет этот ублюдок, если я свяжусь с Надин Ферст и пообещаю ей эксклюзивное интервью?
– Иди сюда, – сказал Рорк, отставляя чашку.
– Зачем?
– Не спрашивай. – Он сам встал, подошел к ней и, взяв ее лицо в ладони, крепко поцеловал. – Ты сводишь меня с ума.
– То есть ты хочешь сказать, что мой план тебе нравится?
– Мой покойный папаша иногда принимался учить меня жить. «Парень, – говорил он заплетающимся от выпитого языком, – хочешь драться – дерись без правил. И бей всегда ниже пояса». У меня есть предчувствие, что еще до заката ты уделаешь Морса так, что у него яйца будут всмятку.
– Не всмятку, – гордо улыбнулась Ева. – Я их ему напрочь оторву!
Рорк притворно вздрогнул.
– Женщины-злодейки такие сексапильные. Ты, кажется, говорила, что пара часов у тебя есть?
– Уже нет.
– Увы! Проверку придется отложить. – Он достал из кармана дискету. – Возможно, это тебе пригодится.
– А что это?
– Кое-какая информация. О Сесили Тауэрс, о ее бывшем муже, о Хэммете, о «Меркурии».
Ева вцепилась в дискету обеими руками.
– Но я же не просила тебя об этом.
– Не просила. Ты бы, несомненно, и сама получила эту информацию, но я решил сэкономить твое время. Кстати, если тебе нужно мое оборудование – оно к твоим услугам.
Ева поняла, что он говорит о незарегистрированном оборудовании, о существовании которого не подозревало даже ведомство компьютерной охраны.
– Пока что я предпочла бы действовать по официальным каналам.
– Как тебе будет угодно. Но если передумаешь, когда меня не будет, знай, что Соммерсет уже предупрежден о том, что у тебя есть доступ.
– Соммерсет был бы счастлив узнать, что у меня имеется доступ в ад, – сердито буркнула Ева.
– Извини.
– Ничего, это я так. Мне надо переодеться. – Она пошла к двери, потом вдруг обернулась. – Рорк, ты не думай, я много размышляю об этом.
– О чем?
– О том, как ты ко мне относишься.
– Тут и размышлять нечего, – усмехнулся он.
3
Ева даром времени не теряла. Оказавшись в кабинете, она первым делом разыскала Надин Ферст. В студии ей сообщили, что Надин объезжает исправительные колонии – делает репортаж о пенитенциарных реформах. Услышав по телефону заспанный голос Надин, Ева сообразила, что не учла разницы во времени.
– Даллас?! – уточнила Надин хриплым голосом. – Господи, да здесь же сейчас глубокая ночь!
– Извините. Но вы, надеюсь, уже проснулись?
– Проснулась, исполненная ненависти к вам!
– Вы там получаете новости?
– Вообще-то да, но я была немного занята, – ответила Надин. – Подождите секунду, я возьму сигарету.
– И давно вы стали курить?
– Здесь любой закурит, – сказала Надин, затягиваясь. – Это крысиная нора! Но купить можно все что угодно: сигареты, химию… А какая здесь медицина! Прошлый век! К тому же никаких развлечений…
– А к убийцам относятся, как к преступникам, – сыронизировала Ева. – У меня просто сердце разрывается от жалости!
– Да вы не можете себе представить, что здесь творится! Во всей колонии нет места, где можно прилично поесть, – пожаловалась Надин. – Ладно, что вам надо?
– Хочу вас кое-чем порадовать, Надин. Вы когда возвращаетесь?
– Это зависит от разных причин. – Надин наконец проснулась окончательно. – У вас есть что-то для меня?
– Чуть больше суток назад была убита прокурор Сесили Тауэрс. Ей перерезали горло. Тело было обнаружено на тротуаре на 144-й улице, между Девятой и Десятой авеню.
– Тауэрс?! Боже милостивый! Она давала мне интервью несколько месяцев назад, после дела Дебласс. Ограбление?
– Нет. Драгоценности и бумажник остались при ней. А там такой райончик, что грабитель с нее даже туфли бы снял.
– Черт! – Надин на секунду умолкла. – Потрясающая была женщина. Расследование поручено вам?
– Угадали.
– Понятно. – Надин задумалась. – Так почему же следователь, ведущий столь важное дело, обращается ко мне?
– Потому что ваш знаменитый коллега Морс уже все жилы из меня вытянул.
– Вот гад! – Надин нервно затянулась. – Теперь ясно, почему я ничего не знаю. Он утаивает от меня информацию.
– Вы со мной всегда играли честно, Надин. Я с вами – тоже.
Надин несколько секунд молчала.
– Постойте, постойте… Эксклюзивное интервью?!
– Это мы обсудим, когда вы вернетесь.
– Считайте, что я уже там!
Ева с улыбкой положила трубку. «Это заткнет тебе пасть, Си Джей!» – подумала она. И, напевая что-то себе под нос, встала из-за стола. Ей надо было кое с кем повидаться.
В девять утра Ева уже стояла посреди роскошно обставленной гостиной Джорджа Хэммета. Пол был выложен бордовыми и белыми мраморными плитами. На одной из стен красовался огромный тропический пейзаж. На широком низком диване были разбросаны серебристые подушки. Но Ева решила пока не садиться.
Хэммет вышел из соседней комнаты, и вид у него был ужасный.
Бледный, глаза опухли, щеки запали. Проседь в густых волосах стала еще заметнее.
Серые глаза казались тусклыми – по-видимому, от усталости и горя.
– Ева! – Он подошел к ней, взял руку в свои ладони и коснулся губами щеки, явно показывая, что считает эту встречу неофициальной.
– Я не хочу вас задерживать, Джордж… – сказала она, чуть отступая назад.
– Пустяки! Извините, что не сразу вышел. Говорил по телефону. – Он указал на диван, и Еве пришлось сесть. – Могу я вам что-нибудь предложить?
– Благодарю, не надо.
– Может быть, кофе? – улыбнулся он. – Насколько я помню, вы большая любительница кофе. У меня есть тот самый сорт, который предпочитает Рорк. – Хэммет вышел на кухню и быстро вернулся с кофейником и двумя чашками. Продолжая улыбаться, он повернулся к Еве: – Надеюсь, это поможет мне успокоиться. Я ждал вашего визита, Ева. Или мне теперь следует называть вас «лейтенант Даллас»?
– Значит, вы понимаете, зачем я пришла?
– Конечно. Сесили… Никак не могу в это поверить! – его голос дрогнул. – Столько раз слышал в новостях, разговаривал с ее детьми и с Марко… И все равно не могу поверить в то, что ее больше нет.
– Вы видели Сесили Тауэрс вечером того дня, когда ее убили?
Хэммет чуть заметно вздрогнул.
– Да. Мы ужинали вместе. Мы часто ужинали вдвоем – мы ведь были очень близки… Вы, наверное, спросите, насколько близки? Скажу сразу: у нас были интимные отношения. На протяжении нескольких лет мы были любовниками. Я очень ее любил.
– Но вместе вы не жили, – заметила Ева.
– Дело в том, что она… В общем, нас это устраивало. У нас, скажем так, были разные вкусы, кроме того, мы оба ценили свою независимость. По-моему, это даже укрепляло наши отношения. – Он тяжело вздохнул. – Мы не делали из них тайны, наши друзья и родственники – все знали. Но на публике мы наши отношения не афишировали. Боюсь, теперь этого скрыть не удастся.
– По-видимому.
– А впрочем, это уже не важно, – признал он. – Важно только одно: найти того, кто это сделал. Ах, Ева, если бы вы только знали! Сесили была… Она была самой замечательной женщиной в мире!
Интуиция подсказывала Еве, что переживания Хэммета искренние, но она отлично знала, что и убийцы могут переживать.
– Вы должны мне сказать, когда видели ее в последний раз, Джордж. И ваш ответ мне придется записать на диктофон.
– Да, конечно. Это было в десять часов. Мы поужинали «У Робертса» на 12-й улице. Потом взяли такси. Сначала я отвез ее. Да, около десяти, – повторил он. – Я приехал домой через четверть часа – ждал кое-каких сообщений.
– Как обычно проходили ваши встречи? То есть я хотела сказать – где?
– Где? – переспросил он задумчиво. – По-разному… Часто приезжали сюда, иногда – к ней. Время от времени хотелось чего-то необычного, и мы снимали на ночь номер в «Паласе». – Он внезапно замолчал и уставился в пустоту. – Боже мой! Боже мой!
– Простите, – пробормотала Ева, понимая, что никакие слова не помогут его горю. – Я искренне вам сочувствую.
– Кажется, я начинаю все осознавать, – через силу проговорил Хэммет. – И, когда понимаешь наконец, что случилось, становится еще тяжелее. Она вышла из такси, рассмеялась, послала мне воздушный поцелуй. У нее были такие красивые руки… А я поехал домой – и забыл о ней! Стал заниматься делами. В двенадцать принял снотворное и лег: утром у меня было назначено заседание. Я спокойно спал, а она в это время лежала под дождем, мертвая… Не знаю, как смогу это вынести.
– Я бы, конечно, предпочла побеседовать с вами позже, но, увы, должна была прийти сегодня. Кажется, вы последний человек, который видел ее живой.
– Кроме убийцы. – Он вдруг напрягся. – Если, конечно, не я ее убил.
– Чем скорее я это выясню, тем будет лучше. Для всех.
– Да, конечно… лейтенант.
Она услышала горькие нотки в его голосе.
– Вы не помните, какой компании принадлежало такси? Мне надо проверить ваши передвижения.
– Такси вызывали из ресторана… Кажется, это был «Рапид».
– Разговаривали ли вы с кем-нибудь между полуночью и двумя часами ночи?
– Я уже говорил, что принял лекарство и лег спать около полуночи. Один.
Это можно было проверить, просмотрев запись охранной видеосистемы у входа в здание, но Ева отлично знала, что при желании запись можно и уничтожить.
– А в каком настроении она была в тот вечер?
– Пожалуй, слегка рассеянная – очевидно, думала о деле, над которым работала. Мы поболтали о ее детях, главным образом о дочери. Мирина собирается осенью замуж. Сесили очень радовалась тому, что дочь решила устроить настоящую свадьбу – с белым платьем, фатой, с подружками невесты.
– Она не говорила о чем-нибудь, что ее беспокоило?
– Насколько я помню, нет. С делом, которое она вела, было все в порядке. Сесили надеялась, что ей удастся добиться максимального наказания.
– Ей никто не угрожал? Она не получала необычных посланий?
– Нет. – Хэммет прикрыл глаза ладонью. – Неужели вы думаете, что если бы я знал что-то важное, то скрыл бы это от вас?
На этот вопрос Ева предпочла не отвечать.
– Как вы полагаете, зачем ей понадобилось отправиться в Вест-Сайд, да еще в такое время?
– Представления не имею.
– Могла ли она встречаться, например, с информаторами?
Хэммет явно хотел что-то сказать, но передумал.
– Я… я не знаю, – пробормотал он. – Мне это в голову не приходило. Она была такая упрямая и всегда полагалась на собственные силы.
– А какие, на ваш взгляд, у нее были отношения с бывшим мужем?
– Пожалуй, дружеские. Довольно прохладные, но тем не менее дружеские. Они оба были очень привязаны к детям. Когда мы с Сесили стали близки, он был, если так можно выразиться, обижен. – Хэммет замолчал и внимательно посмотрел на Еву. – Не думаете же вы, что… – он криво усмехнулся. – Марко Анжелини, подстерегающий с ножом в руках бывшую жену? Нет, лейтенант. У Марко есть недостатки, но Сесили он никогда не обижал. Да и вообще он слишком холоден и консервативен. Насилие – не его стиль. Кроме того, у него не было мотивов для убийства.
«А вот это нам предстоит выяснить», – подумала Ева.
Отправившись из квартиры Хэммета в Вест-Сайд, Ева словно совершила путешествие в другой мир. Здесь не было ни роскошных домов, ни цветников, ни дорогих машин. А были потрескавшиеся тротуары, стены, расписанные граффити, призывавшими посылать куда подальше все живое.
И люди здесь были под стать окружающему. Какой-то наркоман посмотрел на Еву и так плотоядно усмехнулся, что ей стало не по себе. Уличный торговец, сразу распознавший в ней полицейского, тут же покатил со своей тележкой куда подальше от нее. Он явно торговал не только безделушками и дешевыми украшениями. И знал, что встречаются еще такие полицейские, которые относятся к запрету на наркотики всерьез.
Но наркотики сейчас Еву не интересовали. Ей надо было получить ответы на некоторые вопросы.
Дождь смыл кровь. Команда полицейских, обыскавших место преступления, собрала все, что могло оказаться уликами. Ева стояла на тротуаре, где погибла Тауэрс, и пыталась представить себе, как все происходило.
Повернулась ли она к убийце лицом? Скорее всего. Успела ли увидеть нож? Возможно. Но среагировать не успела.
Ева огляделась по сторонам. Из окон, из-за заржавленных машин, притулившихся вдоль обочины, на нее смотрели недоброжелательные глаза здешних обитателей.
Сесили Тауэрс приехала не на такси: ни в одной из компаний нет записей о том, что сюда кого-нибудь доставляли. Ее собственная машина стояла в гараже, а на частнике Тауэрс не поехала бы…
«Подземка! – решила Ева. – Быстро и безопасно – во всяком случае, пока не выйдешь на улицу». Выход из подземки был метрах в двухстах отсюда.
И все-таки для прокурора Тауэрс было более естественно взять такси. Может быть, она торопилась? Или не хотела, чтобы кто бы то ни было видел, что она приехала сюда? Так или иначе, Сесили Тауэрс полагалась на свои силы – так ведь Хэммет про нее говорил? И она ничего не боялась…
Ева представила себе, как Сесили поднялась по лестнице подземки, вышла на улицу. Дождь лил как из ведра, и она наверняка раскрыла зонтик… И тут Еву осенило. Зонтик! Куда подевался зонтик? Такая рассудительная и практичная женщина не выйдет под дождь без зонта. Ева вытащила диктофон, повторила рассуждения вслух. Надо будет обязательно это проверить.
Интересно, где ее поджидал убийца? На улице? Или в одном из близлежащих домов? А может, в баре или в клубе?
– Привет, беляночка!
Ева, нахмурившись, обернулась. Перед ней стоял огромный негр. Волосы его, как и у многих в этом районе, были украшены перьями. На щеке – ярко-зеленая татуировка: ухмыляющийся череп. На нем был алый жилет, надетый на голое тело, и обтягивающие алые же штаны.
– Привет, черненький, – ответила Ева в тон ему.
Негр ухмыльнулся.
– Ищешь работу? – Он кивнул на здание нудистского клуба на другой стороне улицы. – Тощая ты больно, но, может, они тебя и возьмут. Белых у них мало. Все больше мулатки. Могу замолвить за тебя словечко.
– С чего это?
– По доброте душевной и за пять процентов, лапочка. Такая белая красотка может неплохо заработать.
– Я обдумаю это предложение, но пока что работа у меня есть, – усмехнулась Ева и вытащила свой значок.
Негр тихонько присвистнул.
– Как это я не просек? Ну, ты даешь, беляночка! От тебя копом и не пахнет.
Читать бесплатно другие книги:
