Триумф смерти Робертс Нора
Взгляд у него был сосредоточенный: горе горем, а работа работой.
– Фини составил список осужденных, но сначала мы хотим заняться ее семьей и ближайшими знакомыми. Те, кого она засадила за решетку надолго, вполне могли воспылать желанием мести. Далее идут те, кого она признала психически неполноценными. Кое-кто из них мог снова оказаться на свободе.
– Это потребует немало компьютерного времени, Даллас…
Это был намек на бюджетные рамки, который Ева решила проигнорировать.
– Спасибо, что дали мне в помощь Фини. Без него мне бы не справиться. Все это обязательно нужно проверить, шеф, но мне кажется, что напали именно на нее, а не на прокурора.
Уитни откинулся в кресле и взглянул на нее выжидательно.
– Думаю, мотивы были личными. Она что-то скрывала… Неизвестно, ради себя самой или ради кого-то еще. Но недаром же она стерла запись разговора!
– Я читал ваш отчет, лейтенант. Вы что, считаете, что прокурор Тауэрс была замешана в каких-то противозаконных действиях?
– Вы спрашиваете как ее друг или как начальник?
Уитни стиснул зубы, стараясь сдержаться, и коротко кивнул.
– Отличный вопрос, лейтенант. Как начальник.
– Не знаю, было ли это противозаконным. На данной стадии расследования мне просто кажется, что Тауэрс хотела что-то утаить. Это было что-то очень важное, потому что она отправилась на встречу поздно ночью, несмотря на проливной дождь. Совершенно очевидно, что она не желала, чтобы об этом стало известно. Шеф, мне необходимо побеседовать с членами семьи жертвы и с ее ближайшими друзьями, в том числе и с вашей женой.
Уитни понимал, что это неизбежно. Всю жизнь он старался, чтобы то, чем он занимается, не затронуло его семью. Но теперь он не мог их укрывать. Не имел права.
– Мой адрес у вас имеется, лейтенант. Я позвоню жене и предупрежу о вашем визите.
– Да, сэр. Благодарю вас.
Уитни жили в двухэтажном особнячке на тихой улочке одного из пригородов, и Анна Уитни приложила все усилия, чтобы дом был образцовым. В этом доме она растила своих детей, предпочтя материнские обязанности преподавательской карьере. И сделала этот выбор не потому, что государственное пособие, выплачиваемое родителям, посвятившим себя детям, было больше зарплаты преподавателя. Она просто любила своих детей и хотела вырастить их сама.
Теперь, когда дети выросли, она все силы отдавала мужу и дому, при любой возможности забирая к себе внуков. Вечерами она частенько устраивала отличные ужины для мужа и его друзей: Анна Уитни терпеть не могла одиночества.
Но когда приехала Ева, она была одна и выглядела, как всегда, великолепно – немного косметики, аккуратная прическа, которая очень шла к ее милому, до сих пор привлекательному лицу. На ней был элегантный льняной комбинезон, а на руке лишь одно украшение – обручальное кольцо.
– Лейтенант Даллас, муж предупредил, что вы приедете, – сказала она, встречая Еву.
– Прошу меня извинить, миссис Уитни.
– Не извиняйтесь. Я жена полицейского и все понимаю. Проходите. Я приготовила лимонад. Не знаю, как вы, а я обожаю собственный лимонад.
Анна провела Еву в гостиную, где стояли стулья с прямыми жесткими спинками и такой же диван.
– Вы знаете, что панихида завтра в десять?
– Да, мэм. Я там обязательно буду.
– Уже столько цветов прислали. Мы договорились, чтобы их потом передали в… Впрочем, вы здесь не по этому поводу.
– Прокурор Тауэрс была вашей близкой подругой?
– И моей, и моего мужа.
– Ее дети сейчас с вами?
– Да… Они уехали с Марко к архиепископу – договориться о завтрашней службе.
– У них хорошие отношения с отцом?
– Да, вполне.
– Почему же тогда они живут у вас, а не у него?
– Мы все решили, что так будет лучше. Дома – то есть у Марко – все о ней напоминает. Ведь когда дети были маленькими, все они жили там. И потом, эти репортеры… Нашего адреса они не знают, а нам бы не хотелось, чтобы они приставали к детям. Беднягу Марко репортеры просто осаждают. Завтра, конечно, этого не избежать… – Она судорожно стиснула руки. – Но ничего не поделаешь. Дети до сих пор в шоке. Даже Рэнделл. Рэнделл Слейд – жених Мирины. У них с Сесили были прекрасные отношения.
– Он тоже здесь?
– Не может же он оставить Мирину в такой момент! Она сильная девушка, лейтенант, но даже сильным людям порой необходима опора.
Ева, тотчас вспомнившая о Рорке, собрала волю в кулак, запретила себе о нем думать и продолжала расспрашивать Анну, только голос у нее стал чуть напряженнее.
– Как вы думаете, почему Сесили Тауэрс оказалась ночью в Вест-Энде?
– Я все время пытаюсь понять, зачем она туда поехала, – задумчиво произнесла Анна. – Сесили была человеком сильным и упрямым, но безрассудных поступков не совершала никогда.
– Она многое вам рассказывала?
– Мы были как сестры.
– А если бы она или кто-то из ее близких попал в беду, вы бы об этом узнали?
– Думаю, да. Но сначала она стала бы действовать сама, по крайней мере – попыталась бы. – У Анны в глазах стояли слезы, но она старалась сдержаться. – Хотя рано или поздно она бы все мне выложила.
«Если бы у нее было на это время», – подумала Ева.
– Вы не помните, ее ничто не беспокоило в последнее время?
– Ничего особенного. Разве что свадьба дочери. Что ж, дети взрослеют, мы стареем. Мы все шутили, что Сесили скоро станет бабушкой. Да нет, – рассмеялась Анна, заметив Евин взгляд, – Мирина не беременна. Хотя мать ее была бы этому только рада. И о Дэвиде она всегда беспокоилась. Устроится ли он в жизни? Будет ли счастлив?
– А он счастлив?
По лицу Анны пробежала тень, и она опустила глаза.
– Дэвид очень похож на отца. Любит мотаться по свету. Много ездит по делам, строит какие-то планы. Когда Марко решит отойти от дел, думаю, его место займет Дэвид.
Она замялась, словно хотела что-то добавить, но передумала и сменила тему:
– А Мирина, наоборот, предпочитает сидеть на одном месте. У нее свой бутик в Риме. Там-то она и познакомилась с Рэнделлом. Он модельер. Ее магазин сейчас торгует только его продукцией. Очень талантливый молодой человек. Это, кстати, его модель, – добавила Анна, показывая на свой комбинезон.
– Прелестная вещь. Значит, вы считаете, что у прокурора Тауэрс не было оснований тревожиться за детей? Ни про какие неприятности, которые ей пришлось бы улаживать, вы не знаете?
– Неприятности? Нет, ничего такого. У них все отлично.
– А ее бывший муж? Кажется, у него дела идут не слишком гладко?
– У Марко? – Анна пожала плечами. – Уверена, что он со всем справится. Знаете, я, в отличие от Сесили, в бизнесе ничего не смыслю.
– А она разбиралась?
– Разумеется. Сесили всегда хотела знать, как именно обстоят дела, и на все имела собственную точку зрения. Я всегда поражалась, как она столько всего держит в голове. Если у Марко и были трудности, то она о них знала и наверняка предложила бы что-нибудь, чтобы поправить дела. Она была такая умница… – у Анны задрожал голос, и она прикрыла рот ладонью.
– Извините, миссис Уитни.
– Ничего, мне уже лучше. Знаете, очень помогает то, что ее дети здесь. Мне кажется, что и я им помогаю. Увы, я не умею делать того, что делаете вы, и найти убийцу не смогу. Но поддержать детей – смогу.
– Им повезло, что есть вы, – тихо сказала Ева, сама удивившись собственным словам. Странно, ей почему-то раньше казалось, что Анна Уитни – просто зануда. – Миссис Уитни, вы не могли бы рассказать мне об отношениях прокурора Тауэрс с Джорджем Хэмметом?
– Они были близкими друзьями, – сдержанно произнесла Анна.
– Мистер Хэммет сказал мне, что они были любовниками.
Анна вздохнула. Она явно предпочитала не вдаваться в подробности чужой интимной жизни.
– Ну что ж, если он сам сказал… Так оно и было. Но я всегда считала, что он ей не пара.
– Почему?
– Слишком уж себе на уме. Нет, я прекрасно отношусь к Джорджу, он был Сесили отличным другом… Но разве женщина может быть по-настоящему счастлива, если почти каждый вечер ей приходится возвращаться в пустую квартиру, в пустую одинокую постель? Ей нужен был не просто друг, ей нужен был спутник жизни! Джорджа такое положение вполне устраивало. И Сесили убедила себя в том, что и ей это подходит.
– А на самом деле это было не так?
– Это не должно было быть так! – ответила Анна довольно резко – видимо, вспомнила старые споры с подругой. – Сколько раз я ей говорила, что жизнь не только в работе. Она просто относилась к Джорджу не настолько серьезно, чтобы рисковать.
– Рисковать?
– Я имею в виду мир чувств, – пояснила Анна. – Вы, полицейские, все-таки слишком буквально все понимаете. Она хотела, чтобы в жизни ее было все разложено по полочкам. А когда живешь с кем-то вместе, всегда возникают трения.
– Мне показалось, что мистер Хэммет очень ее любил.
– Если любил, почему не настаивал на своем?! – в голосе Анны снова зазвенели слезы. – Тогда она не умерла бы так, совсем одна! Она не была бы одна.
Ева выехала из тихого переулка, вырулила на обочину и резко затормозила. Ей надо было подумать. Не о Рорке, уверяла она себя. Об этом думать нечего. Все решено.
Вернувшись в участок, нужно будет в первую очередь запросить информацию о Дэвиде Анжелини. Если он так похож на отца, может, и он потерял на чем-нибудь крупную сумму? Заодно неплохо бы узнать побольше о Рэнделле Слейде и бутике в Риме.
Если что-то ее насторожит, она просмотрит списки летавших из Европы в Нью-Йорк за последние несколько дней.
Черт возьми, женщина, у которой все в порядке, не станет уходить из дому посреди ночи!
Сосредоточенно обдумывая разговор с Анной, Ева поглядывала в окно. Вокруг росли густые развесистые деревья, стояли двухэтажные домики с крохотными палисадниками.
Наверное, люди, проведшие детство в таком вот тихом уголке, вырастают защищенными, уверенными в себе. А она до восьми лет скиталась из одной грязной комнатенки в другую и, должно быть, от этого стала такой нервной и дерганой…
Конечно, может быть, и в этих домиках живут отцы, захаживающие в спальни к своим дочуркам. Только верится в это с трудом. Эти отцы не воняют дешевым виски и потом не лезут жирными лапами дочкам под платья!
Ева вдруг поняла, что сидит, раскачиваясь из стороны в сторону, и едва не плачет.
Нет, она не станет этого делать! Не станет вспоминать! Навсегда забудет это лицо, смотрящее на нее из темноты, руки, зажимающие ей рот… Ведь она давно убедила себя, что все это происходило с кем-то другим – с какой-то маленькой девочкой, чьего имени она даже не помнит. А если позволит себе вспомнить, то снова превратится в беспомощного ребенка, и Евы больше не будет…
Внезапно до нее донесся звук разбитого стекла. Не будь Ева настолько охвачена чувством жалости к себе самой, она бы наверняка раньше заметила женщину, только что бросившую камень в окно одного из домиков и теперь осторожно вынимающую осколки.
Ева чертыхнулась про себя. Угораздило же ее остановиться именно здесь! Не хватало ей только лишней писанины по поводу задержания на улице…
Но потом она подумала о людях, которые вернутся домой и поймут, что их ограбили.
Тяжело вздохнув, Ева вылезла из машины.
Когда она подошла к дому, женщина уже наполовину влезла в окно. Охранное устройство было блокировано самым простым глушителем, который можно купить на любом развале. «Какие же эти пригородные жители наивные!» – подумала Ева, покачав головой, и ухватила воровку за ногу.
– Забыли дома ключ, мэм?
В ответ ее изо всех сил лягнули ногой – хорошо еще, что не в лицо. Она упала на клумбу с первыми тюльпанами, а воровка вылетела из окна, как пробка из бутылки, и помчалась по лужайке.
Если бы не боль в плече, Ева, наверное, отпустила бы ее с миром. Но сейчас, разозлившись, она догнала обидчицу, схватила за плечи, и они обе покатились прямо по клумбе с ярко-желтыми маргаритками.
– Убери свои мерзкие лапы, а то убью!
Вполне возможно, подумала Ева. Женщина была тяжелее ее фунтов на двадцать. Так что, чтобы избежать ненужных осложнений, Ева быстро придавила ей шею локтем к земле и показала свой значок:
– Вы арестованы.
Женщина бросила на нее взгляд, полный ненависти.
– Какого черта здесь надо городской полиции?! Что, сука, забыла, где Манхэттен?
– Видно, заблудилась.
Решив доставить себе маленькое удовольствие, Ева вызвала по рации патруль, так и не убрав локтя с горла задержанной.
6
На следующее утро плечо ныло немилосердно. Пришлось признать, что несколько лишних часов, которые она просидела с Фини за компьютером, и ночь, проведенная в одиноких метаниях по кровати, положения не улучшили, а только усугубили. К лекарствам Ева всегда относилась с недоверием, но все-таки приняла болеутоляющую таблетку перед тем, как отправиться в церковь.
Накануне они с Фини нашли-таки кое-что интересное. Дэвид Анжелини за последние полгода трижды снимал со счета крупные суммы, всего на один миллион шестьсот тридцать два доллара. Что составляло три четверти всех денег на его счету.
Информацию на Рэнделла и Мирину продолжали собирать, но, судя по всему, оба были чисты. Этакая счастливая парочка на пороге свадьбы!
Одному богу известно, как можно быть счастливым на пороге чего бы то ни было, мрачно думала Ева, надевая серый костюм.
«А пуговицы так и не хватает!» – поняла она, застегивая пиджак. И вспомнила, что пуговица у Рорка – он хранит ее как талисман. Она была в этом костюме, когда впервые его увидела. И, кстати, тоже на панихиде…
Ладно, в конце концов можно не застегиваться, решила Ева, быстро провела щеткой по волосам и поспешила прочь – из квартиры и от воспоминаний.
Когда она приехала, в соборе было уже полно народу. Полицейские в парадной форме оцепили три квартала Пятой авеню. Похоже на почетный караул, подумала Ева. В честь той, кого даже копы уважали… Движение перекрыли, а репортеры выстроились вдоль тротуара, словно демонстранты. После того как ее остановили в третий раз, Ева прицепила значок на лацкан и до собора добралась уже относительно спокойно.
Церкви ее мало интересовали. Кроме того, в церкви она почему-то начинала испытывать непонятное чувство вины.
В воздухе стоял густой аромат воска и ладана. Некоторые обычаи кажутся древними как мир, подумала Ева, усаживаясь в дальний угол. Она решила не беспокоить сегодня утром никого из семьи Сесили, а просто посмотреть, как будут вести себя присутствующие.
Голос священника гулко звучал под сводами собора, ему эхом отвечала паства. Ева внимательно рассматривала собравшихся. С того места, где она сидела, было хорошо видно семью покойной. Подошел Фини и сел рядом, Ева наклонилась к нему.
– Вон Анжелини, – шепнула она. – Рядом, по-видимому, дочь.
– А справа от нее – жених?
– Скорее всего.
Девушка была худенькой, с золотистыми, как у матери, волосами, в черном платье ниже колен. Ни вуали, ни темных очков, так что видны были припухшие от слез, покрасневшие глаза. Горе, простое неприкрытое горе…
Рядом с ней стоял, поддерживая ее за плечи, Рэнделл Слейд. Лицо почти вызывающе красивое, глаза с тяжелыми веками, крупный нос, резко очерченный подбородок. Он казался довольно массивным, но девушку обнимал бережно и нежно.
Дэвид стоял по другую сторону от Анжелини, отступив чуть назад. Он смотрел прямо перед собой, и лицо его не выражало ничего. Чуть ниже отца и тоже брюнет. Одинокий человек, подумала Ева. Очень одинокий…
Последним в этом ряду был Джордж Хэммет. Позади стояли майор Уитни, его жена и их дети.
Ева знала, что и Рорк здесь: заметила его у прохода, рядом с какой-то ослепительной блондинкой. Бросив взгляд в его сторону, Ева увидела, что он сказал что-то своей соседке, и она уткнулась лицом ему в плечо.
Ева почувствовала укол ревности и, разозлившись на себя саму, отвела взгляд. И тут же увидела Си Джея Морса.
– Черт побери, а этот ублюдок как сюда пробрался?!
Фини, будучи добропорядочным католиком, услышав ругательство, поморщился.
– Кто?
– Морс!
Фини обернулся и увидел репортера.
– Здесь столько народу, что его запросто могли принять за дальнего родственника погибшей.
Ева подумала, не выставить ли его вон – просто так, ради удовольствия, – но решила, что шум, который подымется, будет репортеришке только на руку.
– Хрен с ним.
Фини вздрогнул, словно его ущипнули.
– Господи Иисусе, Даллас, ты же в церкви! Имей хоть немного уважения…
Ева взглянула на Мирину, прикрывшую рукой глаза.
– Уважения у меня достаточно, – шепнула она. – Вполне достаточно.
Ева тихонько поднялась и, обойдя Фини, направилась к выходу. Когда он ее нагнал, она уже давала какие-то указания одному из охранников.
– Что-нибудь случилось?
– Просто вышла подышать. – Ей всегда казалось, что в церкви пахнет мертвецами. – И проныру решила-таки проучить, – она обернулась к Фини и усмехнулась. – Велела охранникам его найти. Они конфискуют все записывающие и передающие устройства, которые будут при нем обнаружены. Согласно закону об охране частной жизни.
– Ты его этим только разозлишь.
– Вот и отлично! Он меня тоже давно злит. – Она с облегчением вздохнула и стала рассматривать толпу журналистов на другой стороне улицы. – Никогда не соглашусь, что публика имеет право знать все обо всех. Но эти репортеры хотя бы играют по правилам и выказывают некое уважение к семье покойной.
– Я так понял, что ты внутрь уже не вернешься?
– Мне там больше делать нечего.
– Я думал, ты будешь с Рорком…
– С какой стати?!
Фини молча кивнул и полез в карман за орешками.
– Так вот почему ты бесишься, детка!
– Не понимаю, о чем ты… Кстати, а что это была за блондинка с ним рядом?
– Понятия не имею. Но смотрится неплохо. Хочешь, чтобы я разузнал?
– Заткнись, а? – Она сунула руки в карманы. – Жена Уитни сказала, что после кладбища они соберутся узким кругом у них дома. Мы с тобой тоже приглашены. Как ты думаешь, сколько это еще продлится?
– Не меньше часа.
– Тогда я успею заехать в участок. Встретимся у шефа через два часа.
– Слушаюсь и повинуюсь.
В узком кругу оказалось человек сто. Подавали закуски и напитки. Анна Уитни, как всегда, безупречная хозяйка, увидев Еву, тотчас поспешила к ней. Говорила она тихо, продолжая вежливо улыбаться:
– Очень рада, что вы пришли, лейтенант. Надеюсь, вы не станете заниматься своими расспросами здесь и сейчас?
– Миссис Уитни, я постараюсь быть насколько возможно тактичной. Но чем скорее я закончу опросы, тем скорее мы найдем убийцу прокурора Тауэрс.
– Ее дети убиты горем! Бедняжка Мирина еле держится на ногах. Было бы гораздо уместнее, если…
– Анна, – майор Уитни положил руку на плечо жены, – позволь лейтенанту Даллас заняться своими обязанностями.
Анна молча пожала плечами и отошла.
– Вы должны ее извинить: сегодня мы похоронили нашего ближайшего друга.
– Я понимаю, шеф. И постараюсь не занять много времени.
– Будьте повнимательней к Мирине, Даллас. Она сейчас очень уязвима.
– Да, сэр. Может, я поговорю сначала с ней?
– Хорошо. Я позову вас.
Оставшись одна, Ева пошла в холл и сразу же наткнулась на Рорка.
– Мое почтенье, лейтенант!
Она взглянула на два бокала вина в его руках и холодно заметила:
– Я на службе, Рорк.
– Понимаю. Это не вам.
Ева обернулась в ту сторону, куда смотрел он, и увидела сидящую в уголке блондинку.
– Естественно, – усмехнулась она и почувствовала, что даже не бледнеет, а зеленеет. – Вы времени не теряете!
Ева уже сделала шаг в сторону, но Рорк удержал ее за руку. И голос, и взгляд его были холодно-вежливыми.
– Сюзанна – наш общий друг, мой и Сесили. Она вдова полицейского, убитого в перестрелке. Сесили тогда добилась осуждения убийцы.
– Сюзанна Кимболл? – вспомнила Ева. – Ее муж был хорошим полицейским…
– Говорят, – Рорк взглянул на ее костюм и улыбнулся краешком рта. – А я надеялся, что вы его сожгли. Серый – не ваш цвет, лейтенант.
– Я сюда пришла не модели демонстрировать! Прошу прощения…
Но он еще крепче сжал ее руку.
– Обратите внимание на карточные долги Рэнделла Слейда. Он задолжал довольно крупные суммы. Как и Дэвид Анжелини.
– Это точно?
– Совершенно точно. Он должен одному из моих казино в Лас-Вегасе немалые деньги. Кстати, несколько лет назад в том же Лас-Вегасе был скандальчик, связанный с рулеткой и некоей рыжеволосой дамой…
– Что за скандальчик?
– Вы полицейский, – ослепительно улыбнулся Рорк, – вы и выясняйте.
Он направился к ожидавшей его вдове Кимболла, а к Еве подошел майор Уитни.
– Мирина в моем кабинете, – шепнул он. – Я обещал, что вы ее не будете задерживать долго.
– Не буду.
Стараясь не думать о Рорке, она пошла за майором.
Домашний кабинет Уитни казался не таким спартанским, как рабочий, но было видно, что вкус у него строгий. Стены были выкрашены бежевой краской, ковер – чуть темнее, а стулья – коричневые. Рабочий стол стоял в центре комнаты.
В углу на диване сидела Мирина Анжелини в своем траурном облачении. Уитни подошел к ней, взял за руку, что-то сказал и вышел, бросив на Еву предупреждающий взгляд.
– Мисс Анжелини, – обратилась к ней Ева, – я знала вашу мать, работала с ней и всегда ею восхищалась.
– Как и все, – ответила Мирина слабым голосом. Ее темные, почти черные глаза смотрели в пустоту. – Кроме убийцы. Прошу извинить, но, боюсь, я мало чем смогу вам помочь, лейтенант Даллас. Меня уговорили принять транквилизаторы. Я с трудом держусь на ногах.
– Вы были близки с матерью?
– Она была самой замечательной женщиной из всех, кого я знаю. Как я смогу справиться со всем этим?!
Ева подошла к Мирине поближе и села на один из стульев.
– Я отлично понимаю ваше состояние.
– Отец хочет, чтобы мы публично демонстрировали свою выдержку. – Мирина отвернулась к окну. – А я его подвожу. Отцу всегда так важно, чтобы все выглядело пристойно…
– Ваша мать много для него значила?
– Да. Они были очень тесно связаны – и семьей, и работой. Развод ничего не изменил. Он страдает… – Мирина судорожно вздохнула. – Скрывает это, потому что гордый, но страдает. Он любил ее. Мы все ее любили.
– Мисс Анжелини, расскажите о вашей последней встрече с матерью. О чем вы говорили, в каком она была настроении?
– За день до ее смерти мы болтали не меньше часа. Обсуждали мою свадьбу… – У нее по щекам покатились слезы. – Я прислала ей эскизы костюмов – для невесты, для матери невесты… Это модели Рэнделла. Мы разговаривали о них. Вам, наверное, это кажется пошлым? Последний раз я говорила с матерью о нарядах!
– Это совсем не пошло. Наоборот, очень мило и трогательно.
– Вы правда так думаете?
– Да.
– А вы с матерью о чем разговариваете?
– У меня нет матери. И никогда не было.
Мирина удивленно взглянула на нее.
– Как странно… И как же вы справляетесь?
– Я… – Разве можно объяснить то, что просто есть, и все? – У вас это наверняка будет иначе, мисс Анжелини, – мягко сказала Ева. – Когда вы говорили с матерью, не упоминала ли она о том, что кто-нибудь или что-нибудь ее беспокоит?
– Нет. О ее работе мы вообще редко разговаривали. Право, меня это никогда особенно не интересовало. Мама очень радовалась тому, что я скоро прилечу, мы много смеялись… Я прекрасно знаю, какой она представала перед окружающими, но это был профессиональный имидж. В жизни она была гораздо мягче, раскованнее. Я шутила по поводу Джорджа Хэммета, говорила, что Рэнделл может сделать подвенечное платье и для нее…
– А как она на это реагировала?
Читать бесплатно другие книги:
