Триумф смерти Робертс Нора

– Смеялась вместе со мной. Мама вообще любила смеяться, – произнесла Мирина почти сонным голосом: видимо, транквилизаторы начали действовать. – Она сказала, что ей огромное удовольствие доставляет быть матерью невесты и совершенно не хочется становиться невестой самой. Она прекрасно относилась к Джорджу, думаю, им было хорошо вместе. Но, кажется, она его не любила.

– Почему?

– Ну, не знаю… – Мирина чуть заметно улыбнулась, взгляд у нее затуманился. – Когда кого-то любишь, хочешь всегда быть с ним, так ведь? Хочешь быть частью его жизни и так далее. Она этого не хотела – ни с Джорджем, ни с кем-то другим.

– А мистер Хэммет? Он этого хотел?

– Не знаю. Может быть. Но он довольствовался тем, что было, пустил все на волю волн. Ой, кажется, я сама сейчас как будто по волнам плыву, – прошептала Мирина. – Мне кажется, я уже где-то не здесь…

Еве нужно было, чтобы Мирина продержалась еще немного. Она взяла со стола стакан воды и подала Мирине.

– Скажите, то, что они были близки, не влияло на отношения Хэммета с вашим отцом? Или на отношения отца и матери?

– Это… это все было немного неловко, но довольно удобно, – Мирина снова улыбнулась. Она совершенно расслабилась и почти засыпала. – Странно звучит, да? Но вы не знаете моего отца. Он ни за что не опустится до того, чтобы переживать по этому поводу. Он до сих пор с Джорджем в дружеских отношениях.

Она взглянула на стакан у себя в руке, будто только что его заметила, и сделала маленький глоток.

– Не знаю, как бы он повел себя, если бы они решили пожениться… Но сейчас это уже не важно.

– Вы как-нибудь связаны с бизнесом отца, мисс Анжелини?

– Да, я занимаюсь модой. Делаю все закупки для магазинов в Риме и Милане, решаю, что завозить в магазины Нью-Йорка и Парижа, и так далее. Езжу на выставки, на показы мод, но вообще-то путешествовать не люблю. Особенно летать на самолете. А вы?

Ева поняла, что от Мирины едва ли удастся многого добиться.

– Я почти никогда не летаю.

– Ой, это так ужасно! А вот Рэнделл обожает дальние полеты. О чем я говорила? – Она вздрогнула, и Ева едва успела подхватить выпавший из ее руки стакан. – Ах да, о покупках. Я люблю покупать одежду. Все остальное в бизнесе мне неинтересно.

– Ваши родители и мистер Хэммет были держателями акций в компании «Меркурий»?

– Да. Мы всегда пользуемся «Меркурием» при пересылке товара. – Она прикрыла глаза. – Это быстро и надежно.

– Не знаете ли вы о каких-нибудь финансовых трудностях вашей семьи, связанных с этой или какой-то другой компанией?

– Нет, ни о чем подобном я не слышала.

Ева решила, что пришла пора задать самый трудный вопрос:

– Ваша мать знала о карточных долгах Рэнделла Слейда?

Впервые за весь разговор Мирина встрепенулась. В глазах ее блеснула ярость, сонливость как рукой сняло.

– Долги Рэнделла никоим образом не касались моей матери! Это дело только его и мое.

– Вы ей ничего не говорили?

– Зачем рассказывать о том, с чем мы в состоянии разобраться сами? Да, Рэнделл страстный игрок, но с этим можно справиться. Он больше не играет.

– А долги крупные?

– Они выплачиваются, – глухо сказала Мирина. – Все оговорено.

– Ваша мать была богатой женщиной. Вы унаследуете значительную часть ее состояния и сможете быстро разделаться с долгами.

То ли транквилизаторы, то ли горе притупили сообразительность Мирины. Намека в словах Евы она даже не заметила.

– Да, но матери ведь у меня не будет! Не будет мамы. И на нашей свадьбе ее не будет. Просто не будет… – повторила она и тихо заплакала.

Дэвид Анжелини совсем не походил на сестру. Еве сразу стало ясно, что это человек, которого оскорбляет даже мысль о том, что ему придется беседовать с полицейским.

В кабинете Уитни он уселся за письменный стол напротив Евы и отвечал на вопросы коротко, подчеркнуто вежливо.

– Совершенно очевидно, что это совершил какой-то маньяк, против которого она выступала обвинителем, – заявил он.

– Вам не нравилась профессия матери?

– Никогда не понимал, почему она этим занималась. Зачем ей это было нужно? – Дэвид сделал глоток из стакана, который принес с собой. – Но она не бросала свою работу, и в конце концов это ее и погубило.

– Когда вы видели мать в последний раз?

– Восемнадцатого марта. В свой день рождения.

– Вы общались с ней позже?

– Я разговаривал с ней примерно за неделю до смерти. Просто позвонил. Мы перезванивались каждую неделю.

– И в каком она была настроении?

– В прекрасном! Много говорила о предстоящей свадьбе! Мама ничего не делала наполовину. Она планировала свадьбу так же тщательно, как готовилась к своим судебным разбирательствам. Кажется, даже надеялась, что это и на меня перекинется…

– Что именно?

– Матримониальная лихорадка. Под доспехами прокурора скрывалась очень романтичная натура. Она все ждала, когда же я встречу свою половину и обзаведусь семьей. А я ей сказал, что семью пусть заводят Мирина с Рэнделлом, а я пока что обручен с бизнесом.

– Вы много работали в «Анжелини экспортс» и, очевидно, хорошо осведомлены о финансовых трудностях компании.

Дэвид напрягся.

– Это временные проблемы, лейтенант. Ничего серьезного.

– У меня есть информация о том, что это серьезные проблемы.

– «Анжелини экспортс» твердо стоит на ногах. Просто настала пора реорганизовать компанию, несколько изменить сферу деятельности. Чем в настоящее время мы и занимаемся. – Он небрежно взмахнул рукой. – Некоторые наши сотрудники допустили ошибки, которые вполне можно исправить. И к делу моей матери это не имеет никакого отношения.

– Рассматривать все возможные варианты – это моя обязанность, мистер Анжелини. После вашей матери осталось значительное состояние. И часть его перейдет вам и вашему отцу.

Дэвид резко поднялся.

– Не забывайтесь, лейтенант! Если вы способны предположить, что кто-то из членов семьи мог причинить моей матери какой-то вред, то майор Уитни допустил чудовищную ошибку, поручив расследование вам!

– Вы вправе иметь собственное мнение. Вы играете в азартные игры, мистер Анжелини?

– А вам какое до этого дело?

Садиться он явно не собирался, поэтому Ева тоже встала.

– По-моему, я задала довольно простой вопрос.

– Да, время от времени играю, как и множество других людей. Это помогает мне расслабиться.

– У вас большие долги?

Он судорожно сжал стакан.

– Я думаю, на этой стадии допроса моя мать посоветовала бы мне воспользоваться услугами адвоката.

– Это ваше право. Я ни в чем вас не обвиняю, мистер Анжелини. Мне известно, что в ночь гибели вашей матери вы были в Париже. – Ей также было отлично известно, что самолеты через Атлантику летают каждый час. – В мои обязанности входит составить полную картину происходящего. Вы не обязаны отвечать на мой вопрос. Но мне не составит труда получить интересующую меня информацию другим способом.

– Восемьсот тысяч долларов, плюс-минус несколько сотен, – процедил он сквозь зубы.

– Вы не в состоянии расплатиться с долгами?

– Я не бродяга и не нищий, лейтенант Даллас! – сказал он жестко. – Эта проблема будет решена довольно скоро.

– Ваша мать знала об этом?

– Я не ребенок, лейтенант, который бежит к матери, разбив коленку!

– Вы с Рэнделлом Слейдом играли вместе?

– Раньше да. Но моя сестра не одобряет этого пристрастия, и Рэнделл играть бросил.

– Предварительно наделав долгов?

Дэвид бросил на нее холодный взгляд.

– Мне об этом ничего не известно, и дела Рэнделла я с вами обсуждать не собираюсь.

«Все тебе известно», – подумала Ева, но решила пока что оставить эту тему.

– А скандал в Лас-Вегасе несколько лет назад? Вы были там?

– В Лас-Вегасе? – Дэвид взглянул на нее непонимающе.

– Что-то связанное с рулеткой.

– Я бываю в Лас-Вегасе, но ни о каком скандале мне ничего не известно.

– А вообще вы играете в рулетку?

– Нет, это дурацкая игра. Хотя Рэнди нравится. Я лично предпочитаю блек-джек.

Рэнделл Слейд не производил впечатления дурака. Он показался Еве одним из тех, кто сметет на своем пути все, что может ему помешать. И художников-модельеров она представляла себе совсем не такими. Одет он был просто – в черный костюм без всяких новомодных тесемок и отделок. Руки у него были большие и сильные – руки скорее рабочего, нежели художника.

– Надеюсь, вы не задержите меня надолго, – сказал он тоном человека, привыкшего распоряжаться. – Мирина плохо себя чувствует, она лежит наверху, и мне не хотелось бы оставлять ее одну.

– Да, я вас не задержу.

Ева не стала возражать, когда Рэнделл достал портсигар с десятью тонкими черными сигаретами. Она только отметила про себя, что он закурил, не спросив ее разрешения.

– Какие у вас были отношения с прокурором Тауэрс?

– Дружеские. Она должна была в скором времени стать моей тещей. Мы оба очень любили Мирину.

– Вы ей нравились?

– У меня нет причин считать иначе.

– Ваше профессиональное положение укрепилось после того, как вы стали работать с «Анжелини экспортс»?

– Пожалуй, да. – Он выпустил тонкую струйку дыма. – Но мне хочется думать, что Анжелини выиграл от нашего сотрудничества не меньше моего. – Рэнделл бросил взгляд на Евин серый костюм. – Ни цвет, ни покрой вам не идут. Я бы посоветовал вам взглянуть на мою коллекцию прет-а-порте здесь, в Нью-Йорке.

– Благодарю вас, я это учту.

– Ненавижу, когда хорошенькая женщина плохо одета. – Рэнделл улыбнулся, и Ева вдруг увидела, каким он может быть обаятельным. – Вам пойдет нечто яркое и струящееся. У вас такая фигура, что вы можете это себе позволить.

– Да, мне это уже говорили, – буркнула она, вспомнив о Рорке. – Вы, кажется, собираетесь взять в жены очень богатую женщину?

– Я собираюсь взять в жены женщину, которую люблю.

– Как удачно, что она к тому же богата!

– Вы правы.

– А деньги, насколько я знаю, вам нужны…

– Скажите, кому они не нужны! – он говорил совершенно спокойно, без тени раздражения.

– У вас долги, мистер Слейд. Долги крупные, если не сказать огромные, и выплатить их будет нелегко.

– Совершенно точно. – Он снова выпустил дым. – Я ведь азартный игрок, лейтенант, можно сказать – запойный. Но вставший на путь исправления! Я прошел курс психотерапии – спасибо Мирине. И не играл уже два месяца и пять дней.

– Вы играли в рулетку?

– Увы. В том числе – и в рулетку.

– Какую приблизительно сумму вы должны?

– Около пятисот тысяч.

– А сколько унаследует ваша невеста?

– Вероятно, раза в три больше. К этому надо добавить акции и паи, которые никто не станет превращать в наличность. Так что убийство матери моей невесты вполне помогло бы мне выпутаться из финансовых трудностей. – Он с задумчивым видом затушил сигарету. – Впрочем, контракт на выпуск моей новой серии одежды тоже помог бы. Деньги не так много для меня значат, чтобы из-за них убивать.

– А игра для вас много значила?

– Игра – она как красивая женщина. Волнующая, желанная, капризная. Но у меня был выбор: игра или Мирина. А ради Мирины я готов на все.

– На все?

Он посмотрел на нее понимающе и кивнул:

– На все.

– Она знает о скандале в Лас-Вегасе?

Рэнделл внезапно побледнел.

– Это было почти десять лет назад. И никакого отношения к Мирине не имело. Вообще ни к чему отношения не имело!

– Значит, вы ей ничего не рассказывали?

– Я тогда ее не знал. Я был молод и глуп и заплатил за свою ошибку сполна.

– Может быть, вы объясните мне, мистер Слейд, что это была за ошибка?

– Это не имеет никакого отношения к данному делу.

– И все-таки вы меня весьма обяжете.

– Черт подери, одна-единственная ночь! Всего одна ночь! Я выпил тогда слишком много, да еще имел глупость мешать алкоголь с наркотиками… Короче говоря, одна женщина покончила с собой. Было доказано, что она сама ввела себе слишком большую дозу.

«Очень интересно», – подумала Ева.

– Но вы были там?

– Да. Я познакомился с ней в казино. В тот вечер я проигрался в пух, и мы поругались. Я же говорю, что был тогда слишком молод! Обвинял ее в своих неудачах, кажется, даже угрожал ей. Мы ругались на людях, потом она ударила меня, а я – ее. Гордиться здесь действительно нечем. Больше я ничего не помню.

– Не помните, мистер Слейд?

– Я помню только, что проснулся в какой-то вонючей комнатушке. Мы лежали голые в постели. И она была мертва… Когда вошли охранники, я все еще находился под дозой. Наверное, я их сам и вызвал. Они все сфотографировали. Потом мне сказали, что, когда дело было закрыто и с меня сняли обвинения, снимки уничтожили. Я почти не знал эту женщину, – добавил он. – Просто подцепил ее в баре. Мой адвокат выяснил, что она была профессиональной проституткой, но без лицензии и промышляла исключительно в казино.

Рэнделл прикрыл глаза.

– Неужели вы думаете, мне хочется, чтобы Мирина узнала, что меня хоть и безосновательно, но обвиняли в смерти шлюхи?

– Нет, – тихо сказала Ева. – Не думаю…

Когда Ева вышла из кабинета Уитни, у двери ее поджидал Хэммет. Казалось, что щеки его ввалились еще больше, и цвет лица был землистый.

– Не уделите ли мне минутку, лейтенант?

Она жестом пригласила его войти и закрыла дверь.

– У вас был трудный день, Джордж…

– Да, ужасный! Я хотел спросить, мне просто необходимо знать… Вы нашли что-нибудь?

– Расследование продолжается. Но мне нечего вам сообщить, кроме того, о чем вы узнаете из средств массовой информации. Поверьте, мы делаем все, что в наших силах.

– Но вы разговаривали с Марко, с детьми, даже с Рэнди. Если они сообщили вам нечто, что может пролить свет на это дело, я имею право узнать!

«Что это? – подумала Ева. – Нервы? Или горе так велико?»

– Нет, – ответила она тихо. – Такого права у вас нет. Я не могу и не считаю нужным сообщать вам информацию, полученную в ходе расследования.

– Но речь идет об убийстве женщины, которую я любил! – взорвался он, и лицо его побагровело. – А если бы она была моей женой?

– Вы собирались пожениться, Джордж?

– Мы это обсуждали. – Он прикрыл лицо рукой, пальцы у него дрожали. – Но всякий раз что-то мешало: очередное дело в суде, новое обвинительное заключение… Казалось, что столько времени впереди!

Хэммет сжал кулаки и отвернулся.

– Извините, что я повысил голос. Я совершенно не в себе…

– Все нормально, Джордж. Мне, право, очень жаль.

– Ее нет, – сказал он чуть слышно. – Ее больше нет.

Еве ничего не оставалось, кроме как оставить его наедине с самим собой. Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь. От усталости ныла шея.

Направляясь к своей машине, Ева заметила Фини.

– Тебе придется кое-что выяснить, – сказала она ему, когда они шли к воротам. – Старое дело, десятилетней давности. История в одном из казино Лас-Вегаса.

– Что-то конкретное, Даллас?

– Секс, скандал и, по-видимому, самоубийство. Случайное.

– Провались все пропадом! – мрачно сказал Фини. – А я-то надеялся вечером футбол посмотреть.

– Уверяю тебя, это не менее увлекательно.

Выйдя из ворот, Ева заметила Рорка, усаживавшего блондинку к себе в машину, и, поколебавшись, подошла к нему.

– Спасибо за помощь, Рорк.

– Всегда к вашим услугам, лейтенант.

Кивнув Фини, он сел за руль и захлопнул дверцу.

– Ого! – присвистнул Фини, глядя вслед удаляющемуся автомобилю. – Кажется, он действительно зол на тебя.

– А мне показалось, что все нормально, – буркнула Ева, распахивая дверцу своей машины.

– Значит, ты плохой детектив, подруга! – фыркнул Фини.

– Так выясни насчет того дела, Фини. Подозреваемым был Рэнделл Слейд. – И она захлопнула дверцу.