Ошибка смерти Робертс Нора

– Может, он плохой акушер, может, он все время терпит неудачу, – тихо вставил Рорк. – Может, дети у него погибают, но он упорно продолжает эксперимент.

– М-да… эту версию мы утаим от Мэвис. А может, это какой-то религиозный фанатик, настроенный против матерей-одиночек. Правда, одна из предполагаемых жертв – а я думаю, все они связаны – была замужем за отцом ребенка.

– Ну, если речь идет о настоящем религиозном фанатике, зачала-то она все равно вне брака.

– Да, этого исключать нельзя. Но сам факт, что у нас аналогичные жертвы в трех странах, указывает на выгоду. Это бизнес. Схватить, дать родить, взять ребенка, продать. Уничтожить улики.

– Холодный расчет.

– Холоднее не бывает, – согласилась Ева и подняла спинку сиденья, когда Рорк запарковал машину на Ист-Энд-авеню. – Но вернемся к текущей задаче. По части холодного расчета эти субчики не уступают похитителю нерожденных младенцев.

И она указала на небольшой дворец из стекла и камня, построенный на развалинах Городских войн. Таких домов, как этот, в Нью-Йорке было несколько. И все они были выстроены на набережных, что позволяло их владельцам наслаждаться с высоты видами водных пространств. Тонированное стекло отсвечивало золотистой бронзой в глаза всякому, кто любовался зданием извне. Так как день уже клонился к вечеру, теплый коричневый камень и слепое стекло представали взору в золотистом сиянии специальной подсветки. Дом вздымался ввысь острым шпилем, спускался к реке широкими террасами, а парадный вход представлял собой высокую и широкую арку.

Нажав на кнопку звонка, Ева поднесла свой жетон к «глазку». Красный луч лазера просканировал жетон, после чего дверь открылась.

Еще прежде, чем хорошенькая горничная в униформе заговорила, Ева поняла, что это робот.

– Могу я вам помочь?

– Лейтенант Даллас, полиция Нью-Йорка. Со мной консультант. Нам нужно поговорить с миссис Баллок и мистером Чейзом.

– Ни миссис Баллок, ни мистера Чейза нет дома для посетителей. Не желаете ли оставить визитную карточку?

– Когда я показываю вам вот это, – Ева поднесла жетон к лицу робота, – это означает, что я здесь не со светским визитом. Как вы думаете, миссис Баллок и мистер Чейз предпочтут нанести визит мне в Центральном полицейском управлении?

– Если вам угодно подождать здесь, я проинформирую миссис Баллок.

«Здесь» представляло собой парадный вестибюль, пол которого был выложен золотой и серебряной плиткой, а с потолка свешивались какие-то сложные висюльки тонкого красного стекла, разливавшие свет. На стенах висели картины в золоченых рамах – броские, яркие и, на взгляд Евы, совершенно бессмысленные.

Диваны, столы, стулья, кресла были из черного дерева с темно-красной обивкой.

Ева подняла глаза вверх, куда уходили ступени серебряной лестницы, а потом прошла в располагавшуюся справа от вестибюля просторную гостиную, где та же цветовая гамма была представлена в ином варианте: пол в черно-красную клетку, мебель в золотисто-серебряной гамме.

В огромном камине, отделанном темно-красным мрамором, гудело пламя, а за стеной из золотистого стекла открывался вид на темную реку.

«Ничего мягкого, – подумала Ева, – ничего спокойного, женственного, уютного». Лишь четко выверенный, излишне геометрически жесткий декор, от которого у нее началась легкая головная боль.

Никто не посмеет поднять усталые ноги на сверкающий серебристый столик, никто не захочет свернуться калачиком на золотых парчовых подушках прямого, как по линейке начерченного, дивана.

Заслышав дробный стук каблучков на плитках пола, Ева обернулась, и перед ней предстала Мадлен Баллок во плоти.

«Фото с удостоверения не отдавало ей должного», – решила Ева. Она была из тех, чье присутствие не проходит незамеченным. Высокая, величественная красавица со светлыми, отливающими серебром волосами, гладко зачесанными назад от моложавого лица и уложенными мягким узлом на затылке.

В ее глазах царила арктическая синева, на губах рдела огненно-красная помада. На ней были свитер и длинные шелковые брюки под цвет глаз, бриллианты блестели, как кусочки льда, у нее в ушах.

– Лейтенант Даллас. – Она пересекла комнату, как безупречно оборудованная яхта, легко скользящая по глади морской. Царственная и невозмутимая. На протянутой ею руке сверкнули бриллианты и рубины. У Евы даже мелькнуло в голове: уж не подбирала ли она украшения к обстановке комнаты? – Я разговаривала с вашей сотрудницей несколько дней назад, – продолжала Мадлен, – об этой ужасной трагедии у Слоуна, Майерса и Крауса.

– Совершенно верно.

– А вы – Рорк. – Ее улыбка согрелась на несколько градусов. – Не припомню, чтобы мы когда-либо встречались лично, что само по себе довольно странно.

– Миссис Баллок, – вежливо поклонился Рорк.

– Прошу вас, садитесь. Скажите, чем я могу быть вам полезной.

– У меня сложилось впечатление, что вы покинули страну, миссис Баллок, – начала Ева.

– И вы нас разоблачили. – Мадлен Баллок рассмеялась серебристым смехом и, шурша шелком, закинула ногу на ногу. – Мы с сыном решили побыть здесь еще немного инкогнито, если вы меня понимаете.

– Я знаю, что такое «инкогнито», – сухо ответила Ева, но улыбка Мадлен не дрогнула ни на секунду.

– Мы действительно сказали Роберту – Роберту Краусу – и некоторым другим нашим знакомым, что покидаем Нью-Йорк. Уверена, что вы меня поймете: все эти приемы и развлечения могут страшно утомить. Ну, разумеется, вам трудно понять. Оба вы молоды. Вы, должно быть, купаетесь в непрерывном вихре удовольствий: званые ужины, вечеринки, празднества…

– Да я буквально живу празднествами. Надышаться ими не могу, – кивнула Ева.

На этот раз улыбка дрогнула, брови нахмурились, но лишь на секунду.

– А нельзя ли просто отказаться от приглашений? – продолжала Ева. – Объяснить друзьям, что вам с сыном хочется провести несколько вечеров в тишине?

– От людей в нашем положении столь многого ждут. – С тяжелым вздохом Мадлен развела руками и грациозно уронила их на колени. – Иногда эти ожидания становятся тяжким бременем. Принять одно приглашение и отказаться от другого? Люди непременно обидятся. Это была всего лишь маленькая уловка, чтобы избежать обид и все-таки провести несколько вечеров в тишине. Мы так любим ваш город. О, а вот и угощение.

Горничная-робот вкатила сервировочный столик с графинами, чайником, блюдами, на которых помещались сыр, фрукты и печенье с глазурью.

– Позвольте предложить вам коньяку или чая. Может быть, и того, и другого?

Прекрасно зная, что Ева откажется, Рорк опередил ее: положил руку ей на колено и легонько сжал.

– Было бы очень приятно выпить чаю.

– Чудесно. Я налью. Можете идти, – бросила Мадлен горничной, и та бесшумно ускользнула. – Сливки, лимон?

– Просто чай для нас обоих. Нет, спасибо, сахара не нужно. – Рорк взял инициативу на себя. – У вас весьма впечатляющий дом. Великолепный вид.

– Именно вид и привлек меня в первую очередь. Я могла бы сидеть часами и наблюдать за рекой. Все наши дома выстроены вблизи воды. Вода меня завораживает.

– У вас есть этот прекрасный дом, – заговорила Ева, – и тем не менее на этот раз по приезде вы остановились у Роберта Крауса.

– Да, верно. Его жена… вы с ней знакомы? Очаровательная женщина. Она нас пригласила, и нам показалось, что это будет забавно. Мы действительно провели время очень мило. Мы обожаем играть в карты. – Мадлен передала им по чашке чаю и налила себе. – Боюсь, я не понимаю, какой интерес это может представлять для вас.

– При расследовании убийства любая деталь представляет для меня интерес.

– А разве следствие все еще идет? Я надеялась, что все уже выяснилось. Ужасное происшествие. Они оба были так молоды. Но вы же не можете подозревать Роберта?

– Просто хочу восстановить полную картину. Вы знакомы с Рэндалом Слоуном?

– Разумеется. Вот уж поистине светский лев. Столько энергии. Вечно его нет дома.

– Не могу с вами согласиться. Он там умер.

– Простите? Что вы сказали?

– Рэндал Слоун был найден сегодня после полудня висящим на люстре в спальне своего дома.

– О господи! – Мадлен прижала руку к груди. – Боже милостивый. Рэндал? Мертв?

– Когда вы виделись или говорили с ним в последний раз?

– Я не… У меня в голове не укладывается. Я просто в шоке. Я… Одну минутку. – Мадлен протянула руку к серебряной коробочке в стене, оказавшейся интеркомом. – Браун, пожалуйста, попросите мистера Чейза спуститься немедленно. – Откинувшись на спинку кресла, она прижала пальцы к вискам. – Простите, это такой страшный удар… Мы с ним знакомы чуть ли не десять лет. Мы были друзьями.

– Насколько близкими друзьями?

Горячая краска бросилась в лицо Мадлен. Она опять уронила руки на колени.

– Я понимаю, задавать вопросы в подобных обстоятельствах – это ваша обязанность, но в этом вопросе, по-моему, содержится намек весьма дурного вкуса.

– Что ж поделаешь, полицейские славятся своим дурным вкусом. Вас с ним связывали личные отношения?

– Разумеется, не в том смысле, который вы в это вкладываете. Мы получали удовольствие в обществе друг друга.

– Насколько мне известно, именно он убедил вас отдать ведение ваших счетов в фирму его отца.

– Так и было. Много лет назад. Я сочла репутацию и уровень услуг фирмы более чем удовлетворительными.

– Вашим аудитором числился Роберт Краус.

– Совершенно верно.

– Однако ваши счета, счета вашего фонда, вел Рэндал Слоун.

– Нет, вы ошибаетесь. Их ведет Роберт.

– Рэндал Слоун надзирал за финансами Фонда Баллока с первого дня и до своей смерти.

– Понятия не имею, о чем вы говорите. О боже! Уин! Рэндал Слоун мертв.

Уинфилд Чейз замер на ходу посреди комнаты. Он был похож на мать, отличался таким же сложением, у него было такое же волевое лицо, те же ледяные глаза. Оправившись, он торопливо подошел и взял протянутую ею руку.

– Рэндал? Как это могло случиться? Он попал в аварию?

– Его тело было обнаружено сегодня висящим на веревке в спальне его дома, – сказала Ева.

– Он повесился? С какой стати ему это делать? – удивился Уинфилд.

– Я не говорила, что он повесился.

– Вы сказали… – Уинфилд запнулся, поглаживая руку матери. – Вы сказали, что он был найден повешенным, и я подумал… – Он округлил глаза. – Вы хотите сказать, что это было убийство?

Ева невольно восхитилась его аристократическим британским акцентом. В его устах все это звучало так, словно Рэндал Слоун должен был надеть смокинг, перед тем как задохнуться до смерти.

– Этого я тоже не говорила. Дело расследуется. И как ведущий следователь я спрашиваю вас обоих, где вы были в пятницу между шестью и десятью часами вечера.

– Это оскорбительно! Как вы смеете допрашивать мою мать подобным образом? – Теперь его пальцы сплелись с пальцами Мадлен, свободной рукой он обнял ее, и его ладонь оказалась у нее на бедре. – Вы отдаете себе отчет в том, кто она такая?

– Баллок Мадлен, бывшая Чейз, урожденная Мадлен Кэтрин Форрестер. – Их поза вызывала у Евы приступ тошноты, но она не отвела глаз. – И если вдруг вы не знаете, кто я такая, позвольте представиться еще раз: лейтенант Ева Даллас, Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка, отдел убийств. Пока причина смерти не будет установлена экспертом судебной медицины, это дело рассматривается как подозрительная смерть в отсутствии свидетелей. Отвечайте на вопрос.

– Мама, я сию же минуту звоню нашему адвокату.

– Валяйте, – кивнула Ева. – Он вам понадобится, если вы боитесь сказать мне, где были в пятницу.

– Успокойся, милый. Все это, конечно, очень неприятно. Мы были дома весь вечер. Мы с сыном обсуждали планы нашего весеннего благотворительного праздника. Это грандиозное мероприятие по сбору средств, фонд устраивает его в апреле, на этот раз в Мадриде. Мы поужинали около восьми, насколько мне помнится, потом послушали музыку и сыграли партию в карты. Мы отправились спать примерно в одиннадцать. Я ничего не перепутала, Уин?

Он взглянул на Еву сверху вниз.

– На ужин у нас был томатный суп, а на второе котлеты из ягненка.

– Вкуснотища. Кто-либо из вас когда-либо посещал нью-йоркскую резиденцию Рэндала Слоуна?

– Конечно. – Мадлен крепко держала сына за руку. – Он часто принимал гостей.

– В этот приезд?

– Нет. Как я уже объяснила, мы хотели провести несколько вечеров в тишине и покое.

– Хорошо. Вам случалось водить машину в городе, мистер Чейз?

– В Нью-Йорке? – Он взглянул на нее с легкой брезгливостью. – С какой стати?

– Не знаю. Что ж, спасибо, что уделили мне время. – Ева поднялась на ноги. – Ах да, чуть не забыла. Ваши счета, курируемые фирмой Слоуна, Майерса и Крауса, будут переданы налоговым органам Соединенных Штатов и Великобритании, а также, я полагаю, нескольких других стран.

– Это неслыханно! – Уинфилд готов был броситься на Еву, но его мать вскочила и остановила его.

– Что все это значит? – спросила она.

– Эти счета вызывают целый ряд вопросов. Я – коп, мое дело – убийства раскрывать. Откуда мне знать? Я уверена, что соответствующие органы найдут ответы.

– Если есть какие-то вопросы относительно счетов фонда, на них ответят Слоун, Майерс и Краус. Роберт Краус… – Мадлен замолчала и прижала руку к груди. – Но нет, вы же говорите, что на самом деле именно Рэндал вел наши счета. Одно это является чудовищным нарушением доверия. Он что-то растратил? Боже, мы же доверяли ему, доверяли им! – Она прислонилась к Чейзу, и он обнял ее за плечи. – Он нас использовал?! – В ее голосе появились визгливые нотки. – Он из-за этого покончил с собой?

– Это был бы ответ на все вопросы, не так ли? Спасибо, что уделили нам время.

«Что ж, – сказала себе Ева, – теперь им будет о чем подумать».

Торжествующая улыбка играла на ее губах, пока она садилась в машину.

– У меня возникло черное подозрение, что нас не пригласят на большой весенний благотворительный праздник в Мадриде, – заметил Рорк. – Как мы это переживем?

– Мое сердце разбито. Ты их просек? Знаешь, я прямо как старое кино посмотрела. Ну одно из тех английских киношек, которые тебе так нравятся. Соображает она прямо по ходу дела, это я готова признать. Ей и в голову не приходило, что мы можем постучаться в ее дверь, но, когда мы постучались, она сориентировалась мгновенно. А вот ему, наоборот, нужна направляющая рука и короткий поводок. И фитиль у него короткий. Вспыльчив. Заводится с пол-оборота.

– Это он их убил, – сказал Рорк.

– Держу пари, это он. «И вы еще смеете меня допрашивать? Смеете мне угрожать?» О да, он убил их всех, а потом вернулся домой и рассказал мамочке все по порядку. Они сейчас злы, как сто чертей: три убийства так и не отмазали их сомнительные счета.

– Они все свалят на Рэндала Слоуна.

– Они попытаются все свалить на Рэндала Слоуна. Знаешь, пусть об этом у Глобальной полиции и у федералов голова болит. Убийство первой степени, три эпизода. Заговор с целью убийства, подстрекательство, пособничество, укрывательство. Я их в шарик скатаю на этом деле.

– Осмелюсь ли я спросить, каким образом?

– Он оставил свою ДНК на кулаке Байсона. Так что наука его достанет. А я, благодаря своим тонким и искусным следовательским навыкам, нарыла уже достаточно, чтобы получить ордер и обязать его принудительно сдать образец ДНК на анализ. Если Пибоди и Макнабу повезет, у Рэндала Слоуна найдется компромат на них в его доме. А этот Уин… Если я заполучу его на допрос, он мне со злости все выболтает. Им мамочка вертит как хочет, а стоит ему остаться одному, как он бросится на меня и запоет. Я уже это вижу.

– Они могут сегодня же вечером рвануть в Англию. Или куда угодно, если на то пошло.

– Могут, но не рванут. Если они пустятся в бега, это будет выглядеть подозрительно. К тому же она отлично владеет собой. Они просто будут изображать шок и негодование. Их приятель, столь своевременно умерший, обманул их, злоупотребил их доверием. Воспользовался их многократно воспетым фондом для собственной выгоды. Ужас и позор! Сейчас она как раз разрабатывает стратегию и звонит Кавендишу… или одному из своих крючкотворов в Англии. Их надо ввести в курс дела, спустить с цепи, чтоб забросали нас предписаниями, запретительными ордерами, всем, что они могут наскоро достать из рукава. Да, кстати, Кавендиша тоже надо засадить. Я из него все выжму за полчаса. Он у меня потом изойдет, у него хребта нет. Он на них настучит. Он знает об убийствах и пойдет на все, чтобы не сесть за пособничество.

Рорк остановил машину на перекрестке и повернулся к Еве.

– Дело идет к завершению, лейтенант?

– Да, все выстраивается. Надо получить ордера на Чейза и на Кавендиша. – Ева вытащила телефон. – Они у меня оба уже к утру будут париться.

Она помешала воскресным вечерним развлечениям своего начальства и заместителя окружного прокурора, включила их в режим конференции на телефоне, вмонтированном в приборный щиток машины, и эта конференция была еще в полном разгаре, когда Рорк въехал в ворота дома.

– Мне нужен принудительный ордер для получения ДНК Чейза, – настаивала Ева.

Одетая во что-то атласное и облегающее, Шер Рио хмурилась на видеопанели:

– Вменение сомнительных бухгалтерских операций предположительно под контролем человека, не являвшегося дипломированным аудитором и оставившего предсмертную записку, где он сознается в двух убийствах перед тем, как повеситься…

– Судмедэксперт не признает акт самоубийства, – возражала Ева.

– У тебя не может быть стопроцентной уверенности.

– У меня есть вся уверенность, какая мне нужна. – Ева поморщилась.

Уитни лишь вздохнул

– Если у лейтенанта есть уверенность, Рио, нам следует это протолкнуть. Если Чейз чист, худшее, чего нам следует ждать, это обиды и жалобы в посольство. Ну и пусть жалуется! Пусть его адвокаты поднимут вой.

– Я найду судью, который с вами согласится, – пообещала Рио. – То же самое относится к Кавендишу. Но все это шатко, Даллас.

– Я устраню шаткость. Все будет железно. Они оба должны быть взяты завтра к восьми ноль-ноль. Спасибо, майор. Извините, что прервала ваш вечер.

– А я? – обиделась Рио.

– И тебе спасибо.

– Отличная работа. – Рорк наклонился к Еве и поцеловал ее. – Я бы дал тебе ордер.

– Да уж ты бы, конечно, дал. Они запасутся адвокатами, но им это не поможет. Я прижму их, Рорк. За Натали, за Бика, даже за этого идиота – Рэндала Слоуна. И когда я с ними покончу, федералам и Глобальной полиции придется подбирать осколки и набавлять им сроки за мошенничество с налогами, отмывание денег и что там еще они смогут им пришить. – Ева обвила его талию, пока они поднимались по ступеням к входной двери. – Ты мне здорово помог, умник.

– Заплати мне.

Ее смех превратился в шипение, как только она вошла в дом и увидела Соммерсета.

– Ну почему вам обязательно нужно здесь торчать? Другого места нет?

Он не обратил на нее внимания и обратился прямо к Рорку:

– Успокоительное подействовало, Мэвис спит. Я поместил их с Леонардо в голубые гостевые апартаменты на третьем этаже. Там тихо, а ей нужен отдых. – Теперь Соммерсет устремил свои темные глаза на Еву. – Сегодня она была слишком возбуждена и слишком много работала.

– Ну конечно! И это я во всем виновата.

– Виноват тот, кто похитил Тэнди Уиллоуби, – вмешался Рорк. – Все мы хотим, чтобы Мэвис хорошо отдохнула и была окружена всей возможной заботой.

– Разумеется. – Соммерсет откашлялся. – Я встревожен. – Он снова бросил взгляд на Еву, и на этот раз в его темных глазах можно было прочесть сожаление. – Я встревожен.

Если ходячая швабра на двух ногах теоретически может к кому-то питать нежные чувства, поняла Ева, значит, Соммерсет питал их к Мэвис.

– Я не могу заставить ее отдыхать, разве что к постели привяжу. Все, что я могу, это найти Тэнди Уиллоуби.

– Лейтенант, – окликнул ее Соммерсет, когда она уже начала подниматься по ступенькам, – я мог бы сделать вам энергетический коктейль из натуральных компонентов.

– Ты мог бы сделать мне энергетический коктейль? Чтобы я вливала его в себя? – Ева фыркнула. – Я что, похожа на сумасшедшую? Если да, значит, я ополоумела совсем недавно. – Не останавливаясь ни на секунду, она оглянулась на Рорка. – Никакого колдовского зелья от него я не возьму и пить не буду, так что забудь об этом.

– Я молчу. Я ничего не говорил.

– Зато подумал.

– Сейчас я выпью кофе и позвоню Пибоди. Если Мэвис отключилась часочка на два, я могу сама туда поехать, подменить Пибоди с Макнабом. Мне надо сообщить Бакстеру последние новости. Он завтра захочет присутствовать при допросе.

– Ева, ради всего святого, тебе нужно поспать.

– А сам сказал, что молчишь.

– Черт бы тебя побрал со всеми потрохами…

Больше он ничего не успел сказать: зазвонил ее телефон.

– Запомни, на каком месте ты остановился. Не потеряй свою ирландскую мысль. Даллас.

– Смотри сама, – пропела Пибоди и повернула видеопанель телефона так, чтобы Еве был виден темный зияющий зев сейфа.

– Разрази меня гром!

– Это уже второй. Мы уже почти сдались, но мой парень – жуткий упрямец.

Глаза у Пибоди были измученные, но она повернулась и шумно поцеловала воздух.

– Прекрати!

– Да ну тебя. Он это заслужил. Первый сейф был в библиотеке. Замаскированный, но даже обычный вор, если у него мозги работают, мог бы догадаться. Вычищен. Ну, мы, конечно, приуныли. Подумали: тот, кто убил Слоуна, первым до него добрался.

– Бьюсь об заклад, так оно и было. И теперь он думает, что добрался и вычистил все, что может свидетельствовать против него. Все, что Слоун на него накопал и спрятал.

– Но Макнаб сказал: «К черту все, Пибоди», – это он мне. И, как ты и говорила, убитый был все-таки тоже не самый последний дурак, так почему бы ему не сообразить, что можно обзавестись вторым тайником? И запрятать его поглубже? Может, он и не здесь, а где-то еще, но если он здесь, решили мы, мы будем искать, пока…

– Короче.

– Извини. Мой мозг уснул час назад, а все остальное, что от меня осталось, этого еще не осознало. Ну, словом, этот мы нашли в кухне. Он встроен в стену кладовой, где, к слову сказать, покойный хранил первоклассную жратву. Мы ничего не тронули. Это было мучительно трудно, но мы удержались. И в этом хорошеньком маленьком сейфике, который мой шотландский жеребец вскрыл всего за тридцать пять минут, мы нашли наличные. Двести пятьдесят штук, кое-какие драгоценности. И целую дерьмовую кучу дисков. Они все помечены ярлыками, Даллас, и часть этой кучи – записи Фонда Баллока.

– Забирай все. Все по мешкам, все записать, все тащи сюда. – Ева повернулась к Рорку со зверской ухмылкой. – Все, я взяла подонков. – Ухмылка сползла с ее лица, когда она увидела высокий стакан мутноватой зеленой жидкости у него в руке. – А это откуда взялось?

– Феи принесли.

– Мне от фей ничего не нужно. – Ева широко расставила ноги, приняла боксерскую стойку и стиснула кулаки. – И если ты только попробуешь влить в меня это пойло, я тебе кровь пущу.

– О боже, я в ужасе. Мне угрожает физической расправой женщина, едва стоящая на ногах. Половину мне, – добавил он торопливо, когда она зарычала, – половину тебе.

– Черт бы тебя побрал! – Ну как она могла ему врезать, когда он рассуждает так благородно? – Ты первый.

Не сводя с нее глаз, Рорк поднял стакан ко рту и честно отпил ровно половину содержимого. Потом, вопросительно склонив голову набок, протянул стакан ей.

– Мерзость, не правда ли?

– Стопроцентная, – согласился он. – Твоя очередь.

Ева скорчила рожу, которая, по его мнению, сделала бы честь любой упрямой и капризной двенадцатилетней заразе, но схватила стакан, зажмурилась крепко-накрепко и проглотила все, что в нем осталось.

– Вот. Счастлив?

– Буду счастливее, когда мы пустимся в пляс голышом на песке под тропическим солнцем, но пока и так сойдет.

– Ладно. – Ева потерла слипающиеся глаза. – Пора кончать с этим делом.