Ошибка смерти Робертс Нора

– Гонорары, процентные отчисления… вероятно, откаты или взятки бухгалтеру, адвокату. Чтоб молчали. Надо будет докопаться, куда пошли эти деньги. Где-то же они осели.

«Ближний Круг» оказался закрытым полем для гольфа, где любители этого вида спорта могли сгонять раунд, попрактиковаться у лунки или просто выпить по коктейлю. За дополнительную плату можно было воспользоваться раздевалкой, роскошной комнатой отдыха с настенными телевизорами, настроенными только на спортивные каналы, прибегнуть к услугам массажиста или массажистки, принять душ. Было в комплексе и отделение с бассейном, джакузи, а также финской, турецкой и русской банями и различными водными процедурами.

Они нашли Крауса у девятой лунки в компании еще четверых игроков.

– Уделите мне несколько минут, – попросила Ева.

– Прямо сейчас? – Его брови сошлись на переносице под козырьком твидовой кепки для гольфа. – Я посреди раунда, у меня клиенты.

– Вам придется позже их нагнать. Или, если хотите, я могла бы идти прямо рядом с вами, – любезно предложила Ева, – и мы обсудим нестыковки в счете Фонда Баллока прямо в присутствии ваших клиентов.

– Нестыковки? Да это просто смешно! – Но Краус оглянулся на женщину и двух мужчин, ожидавших его возле лунки. – Минутку. – Он подошел к ним, разводя руками в знак извинения. Когда он вернулся к Еве, на его лице читалась глубокая досада. – Ну, я слушаю. О чем речь?

– Речь о многомиллионном мотиве для убийства. Натали Копперфильд обратилась к вам с вопросами о сомнительных счетах Стьюбена и компании.

– Стьюбена? Ничего подобного. Вы спрашивали, не обсуждала ли она со мной что-либо касающееся клиента, и я ответил, что ничего подобного она не делала.

– Сомнительные счета относятся к Фонду Баллока, а это ваш клиент. И ваше алиби на момент убийства.

Краус вспыхнул и огляделся по сторонам.

– Вы не могли бы говорить потише?

Ева лишь пожала плечами и сунула большие пальцы в карманы пальто.

– Если вы не хотите, чтобы нас кто-то услышал, мы можем решить эту проблему: перенесем наш разговор в полицейское управление.

Вид у него был совершенно потерянный. Он сделал им знак следовать за собой.

– Мы перенесем этот разговор в помещение клуба.

Краус направился прочь от девятой лунки к внутреннему дворику, залитому искусственным солнечным светом, вставил ключ-карточку в специальную прорезь и кивком указал Еве и Рорку на столик под зонтиком.

– Я не представляю, что, по-вашему, вы там нашли… – начал он.

– Отмывание средств через благотворительные трастовые вложения, – любезно пояснил Рорк. – Распределение средств, объявленных свободными от налогообложения, на дочерние счета с последующим их возвращением в трастовый фонд и дальнейшим перераспределением. Это весьма грамотная схема, позволившая отмывать ежегодно значительные суммы.

– Фонд Баллока вне подозрений, как и наша фирма. То, что вы говорите… это невозможно.

– Натали Копперфильд получила доступ к счетам Фонда Баллока, – сказала Ева.

– Я вас не понимаю, а вы явно не понимаете, как мы управляем фирмой. У Натали не было доступа к этим данным.

– Зато у вас он был. Это ваши счета. Убийца забрал ее домашний компьютер, ее диски. Он добрался до ее рабочего компьютера и стер файлы, но он не мог стереть все. Он, безусловно, не мог стереть файлы ее собственных клиентов. Она изменила название файла, так что все данные по Фонду Баллока сохранились.

– Как она могла так поступить? Зачем?

Ева наклонилась вперед.

– Вам не отвертеться от обвинения в отмывании денег и в уклонении от уплаты налогов. Тут у нас железная позиция. Вам лучше бы поговорить со мной сейчас, если хотите благожелательного отношения по поводу убийства первой степени. По двум эпизодам.

– Я никого не убивал. Боже мой, да вы с ума сошли! – Его рука слегка дрожала, когда он сдернул с головы кепку. – Я никогда в жизни не подделывал счета. Это абсурд.

– Ваша жена заявляет, что в вечер убийства вы играли в карты до полуночи. И она чувствовала себя крайне усталой. Она пошла спать, а у вас таким образом оказалось более чем достаточно времени, чтобы добраться до дома Натали Копперфильд. Вломиться в квартиру, связать ее, пытать, убить, забрать ее компьютер.

Теперь он был не просто бледен, его лицо посерело.

– Нет.

– Добраться оттуда до апартаментов Бика Байсона, вступить с ним в драку, оглушить его шокером, связать и допросить, перед тем как убить и забрать его компьютер. Кстати, вы уже успели от них избавиться? От компьютеров?

– Я за всю свою жизнь ни разу не причинил боли другому человеку. Я ни на минуту не покидал свой дом в ту ночь. Боже мой, боже мой, что происходит?

– Значит, вы предоставили Баллок или Чейзу сделать за вас грязную работу?

– Это абсурд. Разумеется, нет.

– Я получу ордер на остальные ваши файлы, мистер Краус. То, что вы проделали с одним, можно сделать и с другими.

– Можете получать ордер на все, что вам угодно. Вы ничего не найдете, потому что я ничего не делал. Вы заблуждаетесь относительно счетов Фонда Баллока. Натали, должно быть, ошиблась, потому что с ними все в полном порядке. Рэндал…

Услышав это имя, Ева подпрыгнула.

– Какое отношение ко всему этому имеет Рэндал Слоун?

Краус потер руками лицо и сделал знак официанту, от которого раньше отмахнулся.

– Шотландского. Чистого. Двойную порцию. О боже, боже.

– Какое отношение имеет Рэндал Слоун к счету Фонда Баллока?

– Это его счет. Зарегистрирован на меня, но это его счет.

– Может быть, объясните мне, как это произошло?

– Это он привел их в фирму. Много лет назад. Я тогда только-только стал младшим партнером. Но его отец не позволил ему вести счет. У него были сомнения по поводу надежности Рэндала, его… гм… опыта и… профессиональной этики. Ему больше подходила работа по связям с общественностью. Но именно благодаря ему такой солидный счет попал в фирму, а я был новеньким. Он пришел, попросил меня… То есть… не совсем попросил. – Краус взял стакан, принесенный официантом, и опрокинул его одним глотком. – Я оказался под давлением, и, честно говоря, мне самому показалось, что это несправедливо: лишать его права на этот счет. Поэтому я согласился формально сохранить счет под своим именем, а реальную работу должен был делать он. Я, конечно, проверял ежеквартальный итог. И если бы возникли какие-то вопросы, какие-то проблемы, я взялся бы за дело сам. Но клиенты были довольны.

– Конечно, они были довольны, – согласилась Ева.

– Она не обращалась ко мне. Клянусь вам, Натали не обращалась ко мне ни с какими вопросами или проблемами.

– Кто еще знал, что Рэндал Слоун занимается бухгалтерией Фонда Баллока?

– Мне казалось, что никто больше не знает. Он мне сказал, что это просто вопрос чести, и я ему поверил. И он ни за что на свете не причинил бы боль Натали. Она была ему почти как дочь родная. Это какая-то ужасная ошибка.

– Мадлен Баллок обычно останавливается в вашем доме, когда приезжает с сыном в Нью-Йорк?

– Нет. Но Мадлен говорила с моей женой и упомянула, что ей очень нравится наш дом – такой уютный и гостеприимный. Сказала, что в нашем доме она ощущает умиротворение. Ну, слово за слово, и они согласились остановиться у нас. Я должен взглянуть на эти записи. Я имею право их увидеть. Я уверен, что это какое-то недоразумение.

– Расскажите мне, какой образ жизни ведет Рэндал Слоун.

– Не просите меня что-либо говорить за спиной у сослуживца. У друга. У сына моего партнера по бизнесу.

На это Ева ничего не ответила. Она ждала молча.

Краус заказал себе новую порцию шотландского виски.

– Он игрок. Вернее, раньше играл. И ему не везло. Ходили слухи, что какое-то время назад – это было еще до моего прихода в фирму – он понемногу снимал деньги со счетов клиентов, и его отцу пришлось эти средства возместить. Но он прошел курс терапии по специальной программе, чтобы избавиться от пагубной зависимости. После этого много лет ничего не было слышно о чем-то неподобающем. Ни слова, ни намека. Его отец… Джейкоб – человек суровый, превыше всего ставит честь, порядочность, доброе имя. Сын замарал его имя. Рэндалу никогда не стать партнером. Он с этим смирился. Он предпочитает ту работу, которую делает. Во всяком случае, она нравится ему больше, чем управление счетами.

– И тем не менее он надавил на вас, чтобы вы тайно, под прилавком, скажем так, отдали в его ведение один из крупнейших счетов.

– Он их привел, – повторил Краус, и Ева кивнула.

– Да, это любопытно, не так ли?

– Ты ему поверила, – сказал Рорк, когда они оставили Крауса. Он так и остался сидеть под зонтиком на искусственном солнцепеке, обхватив голову руками.

– Да. А ты?

– Я тоже поверил. Он человек посторонний, пришедший, так сказать, к шапочному разбору, сделал одолжение сыну большого босса. Это понятно. И весьма умно со стороны Слоуна и этих… Баллок и как его там… не давать друг другу алиби напрямую.

– Если у тебя есть болван, подставляй болвана. Садись за руль, – сказала Ева и назвала адрес Рэндала Слоуна. – Похоже, я опять звоню в Лондон.

Ева позвонила в дом Мадлен Баллок в Лондоне. Ей ответил, как показалось Еве, клон Соммерсета. Не такой костлявый, решила она, но с такой же похоронной физиономией.

– Миссис Баллок путешествует.

– Где?

– Не могу сказать.

– Если в ближайшие полчаса к вам в дверь постучит Скотленд-Ярд, тогда вы скажете?

Он фыркнул.

– Боюсь, что нет.

– Хорошо. Допустим, в доме пожар, он сгорел дотла. Каким образом вы сможете известить миссис Баллок о несчастье?

– По ее частному номеру. По сотовому телефону.

– Так почему бы вам не сообщить мне этот номер?

– Лейтенант, я не обязан сообщать представителям иностранных властей то, что является частной жизнью миссис Баллок.

– Да, тут вы меня поймали. Но даже у нас в колониях есть свои способы получения информации. – Ева отключила телефон. – Их что, в школе этому учат? – спросила она у Рорка. – Может, есть такой специальный университет, тогда Соммерсет наверняка окончил его с отличием.

– Он был первым учеником на своем факультете. Может, пересядешь за руль, а я пока найду для тебя номер телефона.

– Я кое-как справлялась с этими досадными мелочами до знакомства с тобой. – Ева начала поиск, но почти сразу же его остановила. – Есть идея получше, – заявила она, откинувшись на спинку сиденья, и позвонила Фини.

Она застала его дома. На нем был старый мешковатый тренировочный костюм с эмблемой нью-йоркской футбольной команды «Либертиз». В комплект входила матерчатая кепка, натянутая на буйную рыжую шевелюру.

– У тебя в доме карнавал, а меня не пригласили?

– Игра в два часа.

– Вид у тебя дурацкий.

Он обиделся.

– Этот костюм мне внук подарил. Ты звонишь мне в воскресенье, чтобы критиковать мой гардероб?

– Мне нужно кое-что узнать по-быстрому. Номер частного сотового телефона и его местонахождение в данную минуту.

– Игра, – напомнил Фини. – В два часа.

– Убийство, – в тон ему сказала Ева. – Круглые сутки, без выходных. Слушай, это быстро. Мне нужен только номер и место. В смысле страна. Мадлен Баллок. Телефон может быть зарегистрирован на нее или на Фонд Баллока. Скорее, на нее, потому что это личный телефон. С базой в Лондоне.

– Ясно, ясно, ясно, – проворчал Фини и повесил трубку.

– Я мог бы это сделать, – заметил Рорк.

– Ты сидишь за рулем. – Ева позвонила Пибоди: – Прокачай еще раз Рэндала Слоуна. Финансы, поездки, активы, недвижимость. Он игрок, учти это, когда будешь проверять.

– Ты взяла след?

– Да, я иду по нему. Мэвис?

– Отрубилась. Спит уже полчаса.

– Вот и хорошо. Если сумею отловить Рэндала Слоуна, отвезу его в управление на допрос. Я дам тебе знать.

– Даллас, я получила список агентств и консультантов из Англии. Все они базируются в Европе.

Ева переключила скорость и сосредоточилась на Тэнди.

– Перебрось их ведущим следователям в Риме и в Мидлсексе. А тем временем прокачай их сама, найди те, у которых есть филиалы в обеих странах. Особенно если есть разветвленная сеть представительств в Европе. И заодно перебрось их на мой карманный.

– Есть. Удачи.

Ева потерла слипающиеся глаза.

– Почему бы тебе не вздремнуть, пока я везу тебя к Слоуну?

Она покачала головой. Надо было захватить с собой термос с кофе.

– Невозможно узнать, жива она или нет. Если им нужен ребенок, она для них – просто носитель. – Ева повернулась к Рорку. – Когда ребенок родится, ею можно пренебречь.

– Ты не можешь сделать больше, чем уже делаешь, Ева.

– Может, и нет, но этого должно хватить. Если она жива, значит, напугана до безумия. Она боится не только за себя, но и за ребенка. Представляешь, ты несешь в себе этот… потенциал, для тебя ничего дороже в мире нет. По крайней мере, мне так кажется. Ты растишь его, защищаешь, ты его… ну… выносишь на свет. Терпишь неудобства, тяжесть, боль, кровотечение, страх… Потому что это важнее всего, это вся твоя жизнь. Здоровье, безопасность этого существа. Я вижу это в Мэвис, в том, как она смотрит, держится, держит… его. Я не уверена, что смогла бы вот так отдавать себя.

– Шутишь? Дорогая Ева, ты отдаешь гораздо больше ради людей совершенно незнакомых.

– Это моя работа.

– Это ты.

– Ты же знаешь, какой у меня бзик насчет детей, материнства и всего такого прочего.

Продолжая вести машину, Рорк взял ее руку и поднес к губам.

– Я знаю, что у нас обоих есть в душе темные места, и нам может понадобиться время, чтобы свет туда проник. И тогда мы тоже сможем расширить нашу семью.

– Ладно, уговорил. Больше света. Я – за.

– Ну, тогда я думаю, нам надо завести пять или шесть.

– Пять или шесть чего? Что? – Еве показалось… на минуту ей показалось, что сердце у нее просто остановилось. В ушах гудело так громко, что она еле расслышала его смех. – Это не смешно.

– Это было безумно смешно, особенно с того места, где я сижу. Видела бы ты свое лицо!

– А знаешь, в один прекрасный день, может, еще при нашей жизни, наука найдет способ имплантировать эмбрион в тело мужчины, чтобы он там проходил… инкубационный период. А мужчина тем временем пусть ходит, переваливаясь, выглядит так, будто проглотил свинью целиком и не может ее переварить. Вот тогда мы посмотрим, кому будет смешно.

– Вот знаешь, за что я тебя люблю, помимо всего прочего? За твое богатое воображение.

– Ты это попомни, когда я всажу твое имя в список носителей, которым имплантируют эмбрионы. Черт, и почему людям в воскресенье дома не сидится? – проворчала Ева, когда машина застряла в пробке. – Чего их на улицу тянет? Каким образом Баллок и ее сын покинули Нью-Йорк?

– Вот за что еще я тебя люблю, так это за твой ум, пути коего поистине неисповедимы. Вне всякого сомнения, они путешествуют частным самолетом, если принять во внимание глубину колодцев Фонда Баллока.

– Самолетом фонда. Они прибыли сюда, по крайней мере, официально, по делам фонда. Если они все еще путешествуют, то скорее всего тем же самолетом.

– Где они были, когда ты официально проверяла алиби Крауса? – спросил Рорк.

– Я не знаю. Проверку делала Пибоди, она позвонила в фонд, и ей должны были перезвонить. В тот момент это не казалось делом первостепенной важности. Но я могу отследить этот самолет, если понадобится. Придется прорываться через международные препоны и всякую волокиту, а я этого терпеть не могу, но у меня есть основания задержать их для допроса. И мне почему-то кажется, что Британское правительство живо заинтересуется их счетами.

– Да, с этой стороны их может ждать удар, – согласился Рорк. – Но, если они не дураки – а их адвокаты уж точно не дураки, – они свалят все на Рэндала Слоуна лично и на фирму в целом.

– С этим я сумею справиться, тем более что их адвокаты подпадают под ту же статью. Мне придется передать это дело Глобальной полиции. Но сначала я поговорю с Рэндалом Слоуном.

Рэндал Слоун жил в изящном и элегантном особняке из темного камня на самой границе района Трайбек. С тротуара Еве было видно, что третий этаж переоборудован в солярий: крышу заменял бледно-голубой стеклянный купол.

– У него действительные водительские права, – заметила она. – Он держит машину в частном гараже в четырех кварталах отсюда. Средства, мотив.

– Зато возможность подкачала: у него же есть алиби. Или ты думаешь, что дамы, с которыми он ужинал, его покрывают?

– Не похоже на то, но мы к этому еще вернемся. Он мог послужить орудием. Орудия не всегда запачканы. Если он сам не убивал, он знал об убийствах. – Ева поднялась на три ступеньки крыльца, ведущие к парадному входу. – Сигнализация на зеленом, – насторожилась она.

Поднимая руку к кнопке звонка, Ева заметила кое-что еще и включила камеру.

– Лейтенант Ева Даллас и Рорк, гражданский консультант, у дверей резиденции Слоуна Рэндала. По прибытии я обнаружила систему сигнализации выключенной и входную дверь не запертой.

Она автоматически вытащила оружие, позвонила в дверь и позвала:

– Мистер Слоун, это лейтенант Даллас, полиция. Со мной гражданский консультант. Прошу вас, ответьте. – Она выждала, прислушиваясь. – Повторяю, это полиция. Ваш дом не заперт.

Ответа не последовало. Ева осторожно открыла дверь.

– На первый взгляд ничего, – заявила она. – Он мог пуститься в бега. Мне нужен ордер.

– Так ведь дверь же открыта, – удивился Рорк.

– Да, и я могу войти, проверить. Я могу выдвинуть это как довод, но без должного оформления рискую дать его адвокатам повод поднять крик. Я могу получить ордер без проволочек.

Ева вынула телефон и начала набирать номер, когда ее окликнули сзади.

Повернувшись, она увидела Джейка Слоуна и Рашель Делей, идущих к дому. Они держались за руки, их лица разрумянились от холода.

– Лейтенант! Джейк и Рашель, вы нас помните?

– Конечно. Это Рорк.

– Я вас узнал. – Взбежав по ступенькам, Джейк протянул руку. – Рад с вами познакомиться. Знаете, если вам вдруг понадобится молодой энергичный бухгалтер, я к вашим услугам.

– Буду иметь в виду.

– А это Рашель.

– Очень приятно.

– Вы пришли повидаться с папой? И он заставляет вас ждать на холоде? – Джейк повернулся к двери. – Она открыта.

– В таком виде мы ее нашли, – сказала Ева.

– Правда? Это странно. – Джейк прошел вперед и крикнул: – Эй, папа! У тебя гости. Входите, – повернулся он к Еве и Рорку. – Мы зашли захватить его на воскресный обед к Старику. – Джейк стащил с головы вязаную шапочку и небрежно сунул ее в карман пальто. – Может, хотите присесть? Он, наверно, наверху.

Ева успела спрятать оружие в кобуру в тот самый миг, когда он окликнул ее с улицы, и теперь накрыла ладонью рукоять.

– А вы не против, если я поднимусь вместе с вами?

– Ну…

– Дверь была не заперта, Джейк, сигнализация отключена. Во мне говорит коп.

– А-а… Ну, ладно. Он, наверно, оставил дверь открытой для нас. Мы немного припозднились. Он, наверно, выглянул и забыл включить сигнализацию, вот и все.

Но Ева видела, что ее слова встревожили Джейка. Он двинулся к лестнице.

– Папа? Эй, папа, я поднимаюсь, и со мной блюститель закона.

Джейк попытался улыбнуться, но, когда ответа не последовало, его улыбка угасла.

Обостренным полицейским чутьем Ева уловила нечто хорошо ей знакомое.

– Вы не против, если я пойду вперед? – Стараясь говорить спокойно, она незаметно оттерла его плечом. – Которая спальня его?

– Вторая направо. Послушайте, лейтенант…

Ева костяшкой согнутого пальца приотворила дверь.

«Рэндал Слоун не придет на воскресный обед к Старику», – подумала она, отталкивая Джейка, который пытался прорваться в спальню.

Со сводчатого потолка свешивалась массивная бронзовая люстра. А на веревке, туго натянутой между многочисленными рожками люстры, висел Слоун.