Чужие сны и другие истории (сборник) Ирвинг Джон

— Орехи — это действительно проблема, — согласился Ронкерс.

— Но дерево красивое, — возразила Кит, заступаясь за своего обидчика.

— Что ж, это ваша проблема, — сказал Бардлонг, излучая дружелюбие. — Если нынешней осенью у меня опять забьет водосточные трубы, как в прошлом году, мне придется попросить вас убрать часть дерева. Ту, что нависает над нашим двором. А все остальное меня не касается.

— А что у вас с водосточными трубами? — спросил Ронкерс.

— Не только у меня. Вас это тоже ожидает, когда начнутся дожди.

— Что ожидает? — спросила Кит.

— Эти чертовы орехи плотно забивают трубы, — ответил Бардлонг. — А дожди льют. Воде деться некуда. Она течет по стенам дома. Просачивается в окна. Заливает подвал. Вот так.

Кит шумно вздохнула.

— Кеслер купил мне швабру для чистки водосточных труб, — продолжал Бардлонг. — Может, в его стране так принято. Не знаю. Мне с этим беднягой никак было не найти общего языка. Думаю, вы и сами это поняли.

Кит снова вздохнула. Бардлонг ей не понравился. Дружелюбный тон был так же далек от его истинных намерений, как торговля амортизаторами — от изящных живых изгородей на его дворе.

— Я не против, если нужно вытащить из водосточной трубы с полдюжины орехов, — все так же улыбаясь, сказал Бардлонг. — Или несколько раз за ночь проснуться, думая, что в мою крышу с лету врезался журавль.

Бардлонг сделал паузу.

— Я даже не против ходить в этой шляпе.

Он снял шляпу и церемонно взмахнул ею, как средневековый кавалер, приветствующий даму. Кит молилась, чтобы сейчас орех долбанул его прямо в веснушчатую лысину. Однако Бардлонг был иного мнения на этот счет. Он быстро вернул шляпу на голову. И вот тогда с дерева упал очередной орех. Джордж и Кит присели, обхватив головы руками. Бард лонг не дрогнул. Падающий орех со свистом рассек воздух и, ударившись о стену, отделявшую участки, раскололся пополам. Орех был крупным, величиной с бейсбольный мяч.

— Осенью с этим деревом не соскучишься, — сказал Бардлонг. — Моя жена вообще к нему не приближается. Узница своего же двора.

Он засмеялся, обнажив ряд золотых зубов — свидетельство процветающего бизнеса по производству тормозов и амортизаторов.

— Но вы правы. Красота цены не имеет, а дерево красиво. Однако вред, причиняемый водой… — У Бардлонга вдруг изменился голос. — Это ощутимый вред.

Ронкерс подумал, что Бардлонгу удалось произнести слово «ощутимый» на манер юридического термина.

— И если вы намерены потратить деньги на спиливание половины дерева, лучше не поскупиться и спилить его целиком. Когда ваш подвал затопит, вам уже будет не до шуток.

Последнее слово Бардлонг произнес как нечто непристойное. Нравилось это Ронкерсам или нет, но их сосед умел подавать серьезные вещи под видом шутки, рассчитывая, что умный человек поймет намек.

— Ронч, тебе же ничего не стоит забраться на крышу и прочистить водосточные трубы, — сказала Кит.

— Ему ничего не стоит, а вот я уже стар для таких вещей, — со вздохом сказал Бардлонг, будто любил лазать по крышам и сожалел, что больше не может этого делать.

— Ронч, ты бы мог прочищать и водосточные трубы мистера Бардлонга. Скажем, раз в неделю, пока не упадут все орехи.

Ронкерс посмотрел на гладкую поверхность крыши Бардлонга. Крутая, высокая крыша. У него в мозгу замелькали газетные заголовки: «ВРАЧ УПАЛ С ЧЕТВЕРТОГО ЭТАЖА!..», «ГОЛОВА УРОЛОГА РАСКОЛОЛАСЬ, КАК ОРЕХ!..», «ДЕРЕВО, ОБОРВАВШЕЕ КАРЬЕРУ!».

Ронкерс быстро сообразил, что к чему. В будущем победа могла быть более ощутимой; сейчас он мог победить лишь наполовину. Бардлонг скрытничал, но старик явно из тех, кто умеет принимать решения и добиваться их исполнения.

— Вы могли бы порекомендовать специалиста-пильщика? — спросил Ронкерс.

— Ронч, ты что? — закричала Кит.

— Мы уменьшим высоту дерева наполовину, — отчеканил Ронкерс.

Он решительно двинулся к месту развилки стволов, поддевая ногами горки скопившихся орехов.

— Я думаю, отпилить надо вот здесь, — с энтузиазмом отозвался Бардлонг.

Чувствовалось, он давным-давно наметил высоту спила.

— Конечно, придется раскошелиться, — добавил он тоном, каким, видимо, привык говорить на собраниях своей компании. — Надо будет надежно закрепить веревками ветки, чтобы они не упали на мою крышу.

«Надеюсь, они протаранят твою крышу», — злорадно подумала Кит.

— Кстати, если вы решитесь спилить дерево целиком, то сэкономите время и деньги. Тогда оно упадет вдоль разделительной стены. Представляете? До улицы остается еще приличное расстояние.

Ветви черного ореха нависали над ними. Бардлонг давным-давно все измерил и просчитал. «Обреченный пациент, — подумал о дереве Ронкерс — И может, с самого начала».

— Я бы очень хотел, мистер Бардлонг, чтобы ваш дом ничуть не пострадал, — сказал он вслух.

Ронкерс держался с достоинством, сохраняя некоторую дистанцию. Бардлонг уважительно отнесся к деловой сметке своего молодого соседа.

— Я бы мог вам это устроить, — предложил Бардлонг. — Я знаю хороший персонал.

Услышав слово «персонал», Ронкерс почему-то сразу подумал про водителей громадных грузовиков из бывшей фирмы Бардлонга.

— Если вы мне позволите взять эти хлопоты на себя, вся работа обойдется вам дешевле, — с раздражающей уверенностью заявил Бардлонг.

Кит уже раскрыла рот, чтобы возразить, но Ронкерс ее опередил.

— Буду вам очень признателен, мистер Бардлонг. А пока давайте уповать на везение. Это я о наших с вами водосточных трубах.

— Мы поставили новые окна. Они не потекут, — с упрямством подростка выпалила Кит. — И кого волнует вода в старом подвале? Мне на нее точно наплевать.

Ронкерс попытался ответить Бардлонгу такой же терпеливой и понимающей улыбкой, способной довести до бешенства. Улыбкой, которая говорила бы: «Да, я терплю и свою жену тоже». А Кит надеялась, что дерево обрушит на двух грешников весь груз еще не упавших орехов.

Позже, когда они вернулись в дом, она продолжила разговор.

— Ронч, а вдруг бедняга Кеслер это увидит? Он ведь иногда здесь бывает. Как ты объяснишь ему, что пошел на поводу у Бардлонга и предал дерево?

— Ничего я не предавал! — возразил Ронкерс, начиная раздражаться. — Люди не могут быть заложниками какого-то дерева. У Бардлонга есть все основания дать законный ход этому делу. А у меня нет законных способов ему помешать. Спилить дерево наполовину — разумный компромисс. Ты должна была это понять.

— А как ты объяснишь это старому Кеслеру? — не унималась Кит. — Мы же ему обещали.

— Дерево останется.

— Половина!

— Лучше, чем ничего.

— Но что Кеслер о нас подумает? — снова спросила Кит. — Он решит, что Бардлонг убедил нас и теперь мы тоже считаем дерево досадной помехой. Еще немного, и мы спилим его полностью. Вот что он подумает.

— Кит, но дерево — помеха, и более чем досадная.

— Я только хочу услышать, какими словами ты будешь объяснять это мистеру Кеслеру.

— Мне ничего не придется ему объяснять, — сказал Ронкерс. — Кеслер в больнице.

Новость ошеломила Кит. Кеслер всегда нравился ей своей особой крестьянской открытостью. Такие люди должны жить вечно.

— Ронч, — уже не столь уверенно продолжала Кит, — но ведь он выйдет из больницы. И что ты скажешь ему, когда он снова забредет в наши края посмотреть на свое дерево?

— Он не выйдет из больницы.

— Ронч! Не говори так…

Зазвонил телефон. Обычно трубку брала Кит. Она умела отсекать ненужные звонки. Но сейчас мысли Кит были поглощены старым Кеслером. Он стоял перед ее мысленным взором в своих поношенных кожаных шортах, из-под которых торчали тощие, лишенные волос ноги.

— Я слушаю, — сказал в трубку Ронкерс.

— Доктор Ронкерс?

— Да.

— Меня зовут Маргарет Брант.

Ронкерс порылся в памяти. Кажется, он где-то слышал это имя. Судя по голосу, молодая девица. Наверное, студентка.

— Так, — сказал Ронкерс.

— Вы оставляли сообщение в общежитии. Просили позвонить по этому номеру.

Теперь Ронкерс вспомнил. Он взглянул на список женщин, которым вынужден был звонить на этой неделе. Их имена он выписал напротив имен своих пациентов.

— Да, мисс Брант.

Кит шевелила губами. Ронкерс прочел ее вопрос: «Почему Кеслер не выйдет из больницы?»

— Мисс Брант, вам знаком молодой человек по имени Харлан Бут?

Звонившая замолчала.

— Почему? — сердитым шепотом допытывалась Кит. — Что у него?

— Рак, — шепотом ответил Ронкерс.

— Да, я его знаю, — послышалось из трубки. — Я знаю Харлана Бута. А почему вы меня спрашиваете?

— Потому что лечу его от гонореи.

Реакции на другом конце линии не было.

— Вам назвать синоним этой болезни? У мужчин ее чаше называют триппером. У Харлана Бута триппер.

— Я понимаю, о чем речь, — ответила Маргарет Брант.

В ее голосе появилась жесткость. И подозрительность.

Кит отвернулась, и теперь Ронкерс не видел лица жены.

— Мисс Брант, если вы наблюдаетесь у гинеколога, я бы советовал как можно раньше сходить на прием. Если у вас нет своего врача, могу порекомендовать Каролайн Гилмор. Ее кабинет в университетской клинике. Естественно, вы могли бы прийти и ко мне…

— Это еще зачем? — почти крикнула Маргарет Брант. — Откуда я знаю, что вы — врач? Мало ли кто мог оставить для меня номер телефона. Харлан Бут не имеет ко мне никакого отношения. Что это за грязная шутка?

«Возможно, ты права», — подумал Ронкерс.

Харлан Бут был самодовольным, несговорчивым парнем. Помнится, на вопрос о том, кого еще он мог заразить, Бут ухмыльнулся и с показной небрежностью махнул рукой.

— Великое множество, — гордо заявил он.

Ронкерс чуть ли не клещами вытянул из него имя Маргарет Брант. Вдруг эта девица чем-то обидела Бута и он решил ей отомстить?

— Вы вправе сомневаться, — сказал в трубку Ронкерс. — Можем сделать так. Повесьте трубку, возьмите справочник, найдите там мое имя и домашний номер телефона. Потом сравните его с оставленным. Они должны совпасть. Если вы считаете слова Бута грязной шуткой, тогда я вынужден перед вами извиниться. А с Бутом разговор у меня будет особый. К тому же, — здесь Ронкерс применил один из своих приемов, — вы можете и сами все проверить. Посмотрите, нет ли у вас выделений, особенно по утрам. И не воспалено ли где. Если что-то покажется вам подозрительным, в городе достаточно гинекологов. Сходите к любому, и я ничего не узнаю. Но если, мисс Брант, у вас все-таки были интимные отношения с Харланом Бутом…

Маргарет Брант бросила трубку.

— Рак? — переспросила Кит, словно их разговор не прерывался. — Рак чего?

— Легких. Бронхоскопия дала положительный результат. Врачам даже не понадобилось его оперировать.

Телефон зазвонил снова. Ронкерс взял трубку, но на другом конце трубку тут же повесили. У Ронксрса была мешавшая ему привычка представлять тех, с кем он говорил только по телефону. Он не сомневался, что второй звонок тоже был от Маргарет Брант. Он представил девушку в комнате ее общежития. Наверное, полезла в какой-нибудь словарь. Затем включила настольную лампу и с помощью нескольких зеркал занялась осмотром. Потом спохватилась: она не знает, как это должно выглядеть. Что дальше? Возможно, побежит в библиотеку, читать медицинские энциклопедии. Или поговорит с более опытной подругой. Будет ли она звонить Харлану Буту? Этого Ронкерс представить себе не мог.

Кит разглядывала царапину, оставленную орехом. Она смотрелась в фасетчатое зеркало. Зеркало висело возле вытяжки над их открытым камином (вытяжка расширялась кверху и тоже была подвешена). Ронкерсу вдруг подумалось, что однажды он свалится со спальной платформы прямо в камин и потом будет лихорадочно бегать по спальне, созерцая пять своих отражений в фасетчатом зеркале. Брр!

— Один орех, а так тебя поцарапал, — зевая, сказал Ронкерс.

— Прошу тебя, давай не будем об этом, — попросила Кит.

Она хотела поговорить на другую тему, но теперь желание пропало.

А приговоренное к ампутации дерево терлось об их окно, как трется о ноги бездомная кошка. Иногда Ронкерсам казалось, что ветер дует прямо под крышу. Высокие потолки только усиливали тревожное ощущение. Еще немного, и крышу просто сорвет, и тогда внутреннее пространство идеальным образом соединится с внешним.

В первом часу ночи Ронкерсу позвонили из клиники. Требовалась его помощь. Старуха, которой накануне он заменил мочевыводящий тракт трубками и мешками, никак не могла излить из себя накопившуюся мочу. Скорее всего, это было последнее в ее жизни мочеиспускание. Едва Ронкерс выехал, из клиники позвонили снова. Пациентка умерла, и срочность выезда отпала.

Джорджа не было два часа. Кит не спала. Ей хотелось так много сказать мужу, когда он вернется. Все темы представлялись ей очень важными, и она не знала, с какой начать. Поэтому, когда Ронкерс вернулся, Кит вообще ничего ему не сказала. Он быстро заснул. Главное, о чем Кит хотела поговорить с мужем, — заводить ли им детей и когда. Однако сейчас, под шорохи обреченного дерева и вздохи ветра, идея обзавестись потомством показалась ей абсурдной. Кит переключилась на мысли об архитектуре, думая о сдержанной эстетике интерьеров и скудной экономичности своих проектов.

Джордж храпел, а Кит еще долго не спалось. Ветви черного ореха все так же беспокойно шуршали по стеклам. Падавшие орехи стучали по крыше. Их падение было таким же случайным, как рак, навалившийся на старого герра Кеслера, и возможная гонорея у молодой Маргарет Брант.

В приемной, придя раньше секретарши, Ронкерса дожидалась хрупкая девушка. Цвет ее лица напоминал цвет йогурта с зародышами пшеницы, а ей самой едва ли было больше восемнадцати. Одета она была в дорогой и несколько консервативный серо-стальной костюм, уместный скорее для женщины возраста ее матери. Шею украшал кремовый шарф, слегка пахнущий духами. Красивая девушка, которую легче представить на борту роскошной яхты, чем в приемной уролога. Ронкерс сразу догадался, кто эта ранняя посетительница.

— Доброе утро. Мисс Брант, если не ошибаюсь? — спросил он, протягивая девушке руку.

Ее глаза великолепно сочетались с цветом костюма — такие же серо-стальные. Сейчас они были полны неизъяснимого страха. Ронксрсу понравилась совершенная форма ее носа и широкие ноздри, где не осмелился вырасти ни один волосок.

— Доброе утро, доктор Ронкерс.

— Так я не ошибся? Вы — мисс Брант?

— Да, — вздохнула она, с ужасом разглядывая ножные крепления на смотровом столе.

— Примите мои самые искренние извинения, мисс Брант. Понимаю, насколько вам был неприятен мой звонок. Однако таких упрямых и несговорчивых пациентов, как Харлан Бут, еще надо поискать. Когда я понял, что он не собирается вам звонить, я взял это на себя.

Девушка кивала, закусив нижнюю губу. Она рассеянно сняла костюмный жакет и английские туфли с пряжками, после чего направилась к смотровому столу. Она глядела на стол и поблескивающие ножные крепления, словно перед ней была лошадь, а она не умела садиться в седло и просовывать ноги в стремена.

— Вы хотите меня осмотреть? — испуганно спросила мисс Брант.

— Прошу вас, не волнуйтесь, — успокоил ее Ронкерс. — Ничего особо неприятного в этом нет. Так у вас были выделения? Ощущение жжения? А воспаление?

— Ничего этого не было.

Ронкерс увидел, что она вот-вот расплачется.

— Это так несправедливо! — вдруг крикнула она. — Я всегда была очень осторожна… с сексом. И с Харланом Бутом ничего такого не позволяла… Я ненавижу Харлана Бута! — во всю мощь легких закричала Маргарет Брант. — Я и подумать не могла, что он болен. А иначе… иначе я бы не позволила ему до себя дотронуться!

— Значит, вы позволили ему до себя дотронуться, — заключил смущенный Ронкерс.

— Дотронуться? — переспросила девушка. — Да. Он трогал меня… там. Вы понимаете где. И целовал меня. Очень много. Но больше я ничего ему не позволила! — снова закричала она. — Он и целовался отвратительно. Скорее всего, он уже тогда знал, что заражает меня… этим!

— Вы хотите сказать, что он всего лишь целовал вас? — недоверчиво спросил Ронкерс.

— Да. И трогал меня. Я вам уже сказала.

Она всхлипнула.

— Он засунул руку в мои трусики! А я позволила!

Маргарет Брант рухнула на левое ножное крепление. Ронкерс подошел к ней и осторожно отвел к своему стулу. Там девушка дала волю слезам, зажимая кулачками глаза.

— Мисс Брант, — тихо сказал Ронкерс. — Мисс Брант, значит, Харлан Бут лишь трогал вас рукой? И сексуального контакта у вас с ним не было?.. Это так, мисс Брант?

Девушка испуганно покосилась на Ронкерса.

— Говорю вам: нет!

Она закусила тыльную сторону ладони. Глаза ее лихорадочно блестели.

— То есть Бут трогал вас… там? — еще раз спросил Ронкерс, указав на подол юбки.

— Да.

Ронкерс осторожно зажал ее личико в ладонях и улыбнулся. Он плохо умел утешать и ободрять своих пациентов. Наверное, поэтому его жесты воспринимались совсем по-иному. Маргарет Брант решила, что этот странный врач сейчас примется целовать ее взасос. Глаза девушки в ужасе распахнулись, спина одеревенела, а кулачки попытались оттолкнуть его ладони.

— Послушайте, Маргарет. Если все происходило так, как вы рассказываете, вы не могли заразиться. Венерические болезни не передаются через руки.

Теперь девушка вцепилась в его запястья, словно от них зависела ее жизнь.

— Но он еще и целовал меня, — с прежней тревогой в голосе напомнила Маргарет. — Ртом, — добавила она, чтобы у врача не оставалось сомнений.

Ронкерс покачал головой. Он взял со стола несколько популярных брошюр о венерических заболеваниях. Брошюры напоминали буклеты туристических агентств, и с их страниц ободряюще улыбались совершенно здоровые люди.

— Должно быть, Харлан Бут решил просто посмеяться над вами, — сказал Ронкерс. — Думаю, он разозлился из-за того, что вы не позволили ему… вы понимаете.

— Вы что, даже не будете меня… осматривать? — все еще не веря, спросила Маргарет Брант.

— Нет. В этом нет необходимости.

— Понимаете, я вообще никогда не осматривалась, — призналась Маргарет. — Скажите, это нужно сделать? Ну… для уверенности, что все в порядке?

— В вашем случае достаточно обычного обследования у гинеколога. Я вам уже советовал доктора Каролайн Гилмор из нашей клиники. Многие студентки ее очень хвалят.

— А вы… не хотите меня осмотреть? — еще раз спросила мисс Брант.

— Нет. Не вижу необходимости. И потом, гинекология — не моя специализация. Я ведь уролог.

— Понимаю.

Маргарет безучастно посмотрела на смотровой стол и поблескивающие хромом ножные крепления, потом изящным движением надела жакет. Туфли потребовали чуть больше усилий.

— Этот Харлан Бут получит за все, — вдруг сказала она, и в тонком голосе зазвенел металл.

— Он уже получил, — напомнил ей Ронкерс, пытаясь смягчить ситуацию.

Если в начале их встречи Маргарет Брант сковывал страх, теперь ею владел гнев. В облике хрупкой девушки появилось что-то пугающее.

— Прошу вас, не делайте того, о чем потом будете жалеть, — промямлил Ронкерс.

Однако она уже раздула свои чистые, без единого волоска, ноздри, а в серо-стальных глазах плясали недобрые огоньки.

— Благодарю вас, доктор Ронкерс, — сказала Маргарет Брант, от которой теперь веяло холодом. — Я очень ценю ваши хлопоты и то, что вы нашли время позвонить и предупредить меня.

Она пожала Ронкерсу руку.

— Вы очень смелый и порядочный человек, — добавила она таким тоном, будто собиралась вручить ему орден за доблесть.

«Берегись, Харлан Бут», — подумал Ронкерс. Эта девушка выиграла заезд, даже не садясь на лошадь.

После ее ухода Ронкерс позвонил Харлану Буту. Он не собирался предупреждать этого оболтуса. Ронкерсу требовались имена реальных жертв его похождений.

Телефон не отвечал. Ронкерс уже собирался повесить трубку, когда из нее послышалось сонное «алло».

— Вы наглый врун, Бут, — без обиняков начал Ронкерс. — Мне требовались имена женщин, с которыми вы действительно спали. Кто мог от вас заразиться и кто, возможно, заразил вас.

— Проваливайте к черту, док, — зевнул Бут, выказывая всю свою скуку. — Кстати, как вам понравилась малышка Мэгги Брант?

— Это был грязный трюк. Вы подставили совсем юную, невинную девушку. Очень жестоко с вашей стороны.

— Нашли кого жалеть, док. Эту расфуфыренную, самодовольную богатенькую сучку, — усмехнулся Харлан Бут. — Кстати, док, вам с ней повезло больше?

— Я вас очень прошу: назовите мне имена. Бут, это очень серьезно. Проявите хоть крупицу сочувствия к другим.

— Ладно. Слушайте… Королева Елизавета. Тьюзди Уэлд,[39] Перл Бак…[40]

— Оставьте свои пошлые шутки, Бут, — перебил его Ронкерс. — Не будьте такой свиньей.

— Белла Абцуг,[41] — продолжал Бут. — Глория Стейнем,[42] Ракель Уэлч,[43] Мейми Эйзенхауэр…[44]

Ронкерс бросил трубку. «Если можешь, Маргарет Брант, воздай этой скотине по заслугам. Желаю тебе удачи!» — подумал он.

Приемная успела заполниться пациентами. Ронкерс подошел к двери и выглянул в отверстие для корреспонденции. Секретарша сразу уловила их тайный сигнал и нажала кнопку интеркома.

— Доктор Ронкерс, вы собирались позвонить жене. Пока я еще могу сдерживать натиск.

— Спасибо. Сейчас я ей позвоню.

Должно быть, Кит ждала его звонка. Она сразу же взяла трубку и поднесла к открытому окну. Ронкерс услышал характерный визг бензопилы (возможно, и двух бензопил).

— Слышишь? — спросила Кит. — Персонал на месте. Тебе Бардлонг обещал квалифицированных работников?

— Да. А что случилось?

— Приехали трое. С бензопилами. У каждого на каске написано имя. Майк, Джо и Дугги. Дугги сейчас забрался выше всех, и я очень надеюсь, что он свалится и сломает свою бычью шею.

— Кит, почему ты такая кровожадная? Что там у вас?

— Ронч, никакие они не специалисты. Люди Бардлонга. Приехали на фирменном грузовике. Знаешь, из этих: БАРДЛОНГ ВАС МИГОМ ОСТАНОВИТ! Я боюсь, они погубят все дерево. Они просто пилят, а ведь надо потом помазать этой штукой.

— Какой штукой?

— Ну, такая липкая, противная на вид. Черного цвета. Ее кладут, чтобы раны на дереве заживали. Ронч, я думала, ты знаешь.

— Я уролог, а не дендролог, — напомнил ей Ронкерс.

— Эти трое сами не понимают, что делают. Представляешь, опутали все дерево веревками, качаются на них, как обезьяны, и спиливают ветки своими гадкими пилами.

— Я немедленно позвоню Бардлонгу, — пообещал Ронкерс.

Но немедленно позвонить соседу ему не удалось. Ронкерс быстро принял трех пациентов, сэкономив на каждом по минуте, затем снова выглянул в отверстие для писем и выпросил у секретарши еще три минуты на неотложный звонок.

— Я думал, вы действительно знаете профессионалов, — сказал он в трубку Бардлонгу.

— Эти ребята — настоящие профессионалы, — как ни в чем не бывало ответил Бардлонг.

— Может, по части амортизаторов они и профессионалы.

— Не только. Дугги работал лесорубом.

— Вы мне еще скажите, что он валил исключительно ореховые деревья.

— Не волнуйтесь. Все идет отлично, — заверил его Бардлонг.

— Теперь я понимаю, почему мне это обошлось дешевле, — язвительно усмехнулся Ронкерс. — Получается, деньги пойдут вам в карман.

— Я на пенсии и не получу за это ни цента.

Красный сигнал интеркома мигал беспрерывно. Ронкерс уже собирался повесить трубку, когда Бардлонг сказал:

— Пожалуйста, не волнуйтесь. Дерево в надежных руках.

Следом из трубки раздался оглушающий скрежет. От неожиданности Ронкерс задел локтем пепельницу, и та полетела со стола в корзину для бумаг. Из трубки донесся звон разбитого стекла: казалось, в бальном зале упала люстра эпохи барокко. Следом послышался крик, старушечье оханье и причитания.

— Боже милостивый! — воскликнул Бардлонг и поспешно добавил: — Простите…

Он повесил трубку, но Ронкерс успел услышать треск ломающегося дерева, хруст стеклянных осколков и надсадное мяуканье бензопилы, которая, судя по всему, сама себя «позвала» внутрь. Ронкерсу представилась картина: Дугги, сорвавшись с ветки, влетел прямо в эркер. Его бензопила продолжала работать, и бравый лесоруб пропилил себе путь сквозь плотные бархатные портьеры к кушетке. А на кушетке в это время сидела миссис Бардлонг, читая газету и поглаживая дремавшую на коленях престарелую кошку. И вдруг…

Казалось, интерком сейчас взорвется. Ронкерс был вынужден возобновить прием пациентов. Мать привела четырехлетнюю девочку с воспалением мочевого тракта (маленькие девочки более подвержены таким воспалениям, чем маленькие мальчики). После них вошел сорокавосьмилетний мужчина с увеличенной простатой, необычайно мягкой на ощупь. Третьей Ронкерс принял молодую женщину, у которой в двадцать пять лет впервые начались проблемы с мочевым пузырем. Он прописал ей азогантризин. Порывшись в шкафчике, Ронкерс нашел рекламную упаковку лекарства — крупные красные капсулы. Женщина с опаской поглядывала на «лошадиный» размер капсул.

— А в коробочке есть аппликатор? — спросила она.

— Зачем он вам? — удивился Ронкерс. — Капсулы нужно принимать внутрь. Глотать.

Теперь мигал другой индикатор — на телефоне. Ронкерс не сомневался: это Кит.

— Что случилось у соседей? — сразу спросил он. — Бардлонг спешно отключился, но я слышал шум.

— Дугги вместе с веткой перепилил страховочную веревку. Она удерживала ветку, чтобы та не ударилась в соседский дом.

— Триллер, да и только!

— Ветка пробила окно ванной Бардлонга. Снаружи это было похоже на громадный бильярдный кий…

— A-а, — разочарованно протянул Ронкерс, надеявшийся, что ветка попадет в эркер.

— Мне кажется, там в это время находилась миссис Бардлонг, — сказала Кит.

— Кто-нибудь пострадал? — спросил Ронкерс, шокированный собственным злорадством.

— Дугги задел пилой руку Майка, а Джо, мне показалось, сломал лодыжку, когда прыгал с дерева.