Большая книга детективных приключений (сборник) Нестерина Елена

Глава III Братство Белой Руки разрабатывает план спасения

В большой просторной комнате среди бела дня царил полумрак. Окно было плотно зашторено, дверь закрыта на латунную щеколдочку. Никто посторонний не мог войти туда, где происходило экстренное заседание мафиозного клана Братство Белой Руки. Из шести человек, которые входили в его состав, присутствовали здесь всего четверо. Двоих не хватало. Один из них томился в плену у неизвестных похитителей. А второй… учился в другой школе на противоположном конце города.

Потому что братьями Белой Руки были дети. И вот сейчас предводитель детской мафии поднял руку и первым нарушил молчание.

— Дорогие братья Белой Руки. Мы собрались с вами сегодня по причине, которую все мы знаем. Неизвестные… — пока неизвестные! — люди похитили нашего брата Антона Мыльченко, — серьёзным голосом начала Арина Балованцева, глядя на сидящих в её комнате Витю Рындина, Зою Редькину и Костю Шибая. — Когда-то мы пообещали защищать друг друга и помогать, что бы ни случилось. И вот сейчас брат Мыльченко нуждается в нашей помощи. Его взяли и украли. И хоть мы понимаем, с чем связано это похищение и что это всё игра, допустить такого не можем. Ведь Антон не вещь, чтобы его воровать.

— Это точно, — согласился брат Костик.

Детская мафия жила по своим законам. Никто не знал о её существовании, кроме самих мафиозных братьев. Какая бы операция ни проводилась Братством, ребята соблюдали строгую секретность. Общая тайна сближала, из-за этого всё вокруг казалось наполненным особым смыслом.

На первый взгляд даже предположить было трудно, что именно могло соединить вместе таких разных ребят. Брат Костик Шибай — насмешник и непоседа, который, как ураган, носился по школе и успевал везде; мафиози Редькина — скромная и очень наивная девочка с тонкими пегенькими косичками; украденный брат Антоша по кличке Гуманоид, которого с детства пинали и угнетали за поэтическое видение мира… Спокойный и серьёзный Витя Рындин, самый сильный мальчик во всей параллели. И Арина Балованцева — странная девчонка, в голове у которой постоянно рождались экстремальные идеи. На радость и созданной когда-то Ариной мафии.

Это случилось тогда, когда все были против них — весь летний лагерь «Зорька» отвернулся от Арины, Кости, Зои и Антоши, посчитав их гнусными преступниками. Вот тогда-то они и объединились, чтобы защитить себя, доказать свою невиновность и найти преступников настоящих. Собравшись вместе, четверо одноклассников, оказавшихся в одном лагерном отряде, над пламенем свечи, которое больно жгло их руки, дали клятву верности своему тайному обществу. А значит — клятву друг другу. Клятвы нельзя давать часто, но уж если эта клятва дана — нет ничего постыднее нарушить её. Да и никому из братьев Белой Руки нарушать клятву не хотелось: члены мафии стали друзьями. Поэтому, хоть и странно было предположить, что очень деловая и независимая, да ещё и имеющая личного телохранителя Арина Балованцева, с которой считались все, будет дружить с гонимым поэтом Гуманоидом и наивной дурнушкой Редькиной, это на самом деле было так.

Чуть позже к мафии присоединился Федя Горобец, он же пан Теодор. Федя учился в школе на другом конце города, но был полноправным мафиозным братом. А потом в мафию приняли и Витю Рындина — красу и гордость Петра Брониславовича, будущую звезду кикбоксинга, а может, и ещё какого-нибудь вида спорта. Едва увидев Арину Балованцеву, которая пришла в их класс в прошлом году, Витя понял: эта девочка — главная радость в его жизни. Вите хотелось быть с ней рядом, делать для Арины что-нибудь хорошее… А что он мог сделать для неё хорошего? Конечно, постараться оградить от всяких неприятностей и проблем, которые часто сыпались на голову девочке с остро романтическим характером. И Витя Рындин везде сопровождал Арину, которая со временем оценила его верность и преданность. И, посоветовавшись с братьями-мафиози, приняла его в Братство Белой Руки.

А почему братство носило имя Белой Руки — никто из ребят уже точно не помнил. То ли потому, что просто очень страшно было тогда, на тёмном чердаке лагерного корпуса, то ли потому, что ожоги на руках после пламени свечки покрылись белыми пузырями и долго болели, напоминая о клятве и тайне.

Конечно, братья-мафиози не ходили по школе весёлой компанией в обнимку, не палили из игрушечных пистолетов. Никто бы не подумал, глядя на них, что эти мальчики и девочки — неразлучные друзья. Очень даже они были «разлучные». Занимались каждый своими делами. Но любая проблема собирала их вместе.

А уж тем более такая…

— Слушайте, — подала голос Зоя Редькина, которая в кругу своих мафиозных братьев не боялась высказываться, не то что в школе, — а может, это всё Мыльченко сам придумал? Чтоб за ним побегали, поискали его, бедного, несчастного? Он же любит вокруг себя всякие тайны устраивать.

У Зои и Антоши, которые с детских лет сидели за одной партой, времена перемирия и вражды сменялись непрерывно. Буйная фантазия порой заносила Антошу в жуткие дебри, а доверчивая Зоя каждый раз попадалась на его удочку. И когда реальное положение вещей оказывалось совершенно не таким, каким представлял ей Антоша, Зоя бросалась или плакать, или драться с несчастным вруном, или клясться, что больше никогда этому Мыльченко — Гуманоиду гнусному — не поверит. И даже общаться с ним не будет. Но время шло, Зоя о недоразумении забывала — и всё повторялось сначала. Так что и теперь она вспомнила, что надо к Антошиным выдумкам относиться скептически. А уж тем более к похищению…

— Типа, чтоб внимание к себе привлечь? — переспросил Костя Шибай. — Может, конечно, Мыльченко у нас на всё горазд.

— Не думаю, что сейчас это так, — перебила его Арина, демонстрируя всем послание от неизвестных похитителей. — Но даже если это и так, нужно кое-что выяснить.

— Как? — удивился Костик.

— Позвонить…

— Мы ему уже несколько раз звонили — он недоступен, — сообщила Зоя.

— Нет! — покачала головой Арина. — Домой ему позвонить. Только надо придумать, что сказать. Вдруг, если там не знают, что его украли, волноваться начнут. Такой шорох начнётся, о-го-го…

Несколько минут понадобилось на то, чтобы придумать, что бы такое спросить у родителей Антоши Мыльченко — и чтобы самим хоть что-нибудь узнать, и чтобы про похищение не проболтаться. Наконец Арина набрала телефонный номер квартиры Мыльченко. На своём мобильном телефоне она нажала кнопку громкой связи — так что все братья Белой Руки могли слышать того, с кем станет разговаривать Арина.

На том конце провода трубку долго не брали. Но когда наконец раздался голос Антошиной мамы, Арина, поздоровавшись, деловито заговорила:

— Скажите, пожалуйста, а Антон случайно не оставил на своём письменном столе коробку театрального грима, корону феи и накидку гнома? А то мы постановку ставим, знаете, да? Вот свой реквизит тут ищем, не знаем, куда задевали.

Мама пообещала пойти посмотреть. А когда вернулась, сообщила:

— Нет, Ариночка, в Антончиковой комнате их нету.

— Значит, он взял. Ой, мы, наверно, театральными костюмами забросали! Найдём. У нас столько этих костюмов, декораций, запутались, не успеваем…

— Арина, скажи, — тут же поинтересовалась мама, — а как вы там? Вы долго будете репетировать? А ничего, что вы в школе до такого позднего времени задерживаетесь? Вы не сильно устаёте?

— Нормально! — радостным голосом уверила доверчивую Антошину маму Арина.

— Ребятки говорили, что ночевать к кому-то из вас пойдёте. А всем места хватит? Может, подушечку вам принести или матрасик? А покушать? Пусть Антошка ещё раз с мальчиками прибежит, захватит — я продуктов положу, яблок, мандаринчиков, а то трудно, наверно, репетировать…

Арина снова уверила маму Антона, что всё замечательно и что нужно трудиться над спектаклем не покладая рук, чтобы конкурс выиграть… Окончательно успокоенная мама положила трубку.

— Хитрые, паразиты, — сказала Арина братьям по мафии. — Все концы обрубили. Родительницу Мыльченко обманули, она искать его не будет.

— Слышали, что она сказала? — подал голос Витя Рындин. — Мыльченко пусть «ещё раз с мальчиками прибежит». Это значит, она его видела с какими-то мальчиками.

— Точно! Узнать бы, с какими… — Арина нахмурилась. — Если у неё опять сейчас что-то спрашивать, она сразу что-нибудь заподозрит. Надо как-то по-другому вычислять этих мальчиков.

— А ведь смотрите, как они мудро сделали — убедили её, что Антошка со своим классом репетирует! — воскликнул Костик. — «Ариночка, как вы там?» То есть маманя уверена, что он с нами…

— Да. Так его взяли в оборот, что даже ночевать где-то будут оставлять.

— Серьёзный у нас противник… — произнёс Витя Рындин.

Наступила тишина. Все сидели, задумавшись. Наконец Костик Шибай прервал молчание.

— Ну, это тем более надо выяснить! У меня прямо такой азарт! — воскликнул он. — Или мы не мафия? Где это вообще видано?

— Что? — спросила Арина. — Что не мафия людей ворует, а у неё брата Антошу украли?

— Да!

— Нигде не видано. Найдём мы Мыльченко. — Арина поднялась со стула и оглядела собравшихся. — И поступим мы очень просто. Сейчас пойдём в школу, тем более что в шесть все наши заявятся оперетту придумывать. А ведь не одни же мы в школе репетируем, как Антошина мама сказала? Эти кексы тоже там… Вот и нужно будет аккуратно посмотреть, кто, где и что делает.

— Проследим, — добавил Костик, — и, может, сразу вычислим, кто Мыльченко к своей постановке привлекает. Его произведение сразу удастся опознать.

— Как? — удивилась Редькина.

— По безумию, Зоя… — улыбнулся Костя. — Творчество нашего брателло Антонелло отличается особой оригинальностью. Согласна?

— Ага… — вздохнула Зоя, вспомнив Антошины стихи и прозу.

Глава IV Сами шутим — сами смеёмся

В большом спортивном зале собрался практически весь восьмой «В» класс. Царило оживление. И хоть мало кому удалось за это время узнать что-то про оперетту, ребята вновь почувствовали свои силы. Теперь уже точно нужно было рассчитывать только на самих себя, а не сваливать всё на одного поэта и потом гневно с него требовать шедевр.

Так что кто-то сидел и, глядя в телефон или прихваченный из дома ноутбук, читал вслух подробности о жанре оперетты или знаменитых её спектаклях, режиссёрах и композиторах.

— Вот что я тут принесла, — сказала Арина, вытаскивая из своего военного ранца потрёпанную книгу «Оперетта — радость моя!», — я эту книжку чуть-чуть посмотрела, кое-что поняла. И вот ещё одна, тоже умная книжка. Нате, девчонки, прочитайте их, а после нам расскажете.

С этими словами она отдала книжки «Оперетта — радость моя!» и толстую серьёзную книженцию «Структура драматического действия» самым прилежным девочкам. Они уселись в уголок и принялись листать их. Все остальные ребята с надеждой смотрели на Арину и ждали, что она скажет. Потому что знали — если она взялась за дело, то обязательно что-то придумает.

— Ну, значит, вот что получается, — продолжала Арина. — Я поняла так, что в оперетте должны быть песни, пляски, музыка и декорации. И какая-то история. То есть либретто, сценарий… Что у нас сейчас есть? Ведь заболевший Мыльченко успел хоть что-то придумать?

— А, фигню какую-то… — махнул рукой Олег Дибич-Забакланский.

— Ничего не фигню, раз его ук… — с жаром заступилась за Антошу Зоя Редькина, но тут же остановилась на полуслове: ведь нельзя было выдавать позор мафии — похищение её брата.

— А покажите, что он придумал, — вовремя переключила разговор Арина. — Можно взять это за основу и дальше что-то сочинить. Антошка плохого не придумает, уж я знаю…

Ну раз уж Арина Балованцева считала, что Антоша крут и ничего плохого не придумает, тут уж ничего не попишешь… Все бросились вспоминать, что там Гуманоид предлагал.

— Да что-то про любовь клопов, — первой вспомнила Накокова. — А слова там у него…

Но слова никто вспомнить не мог. Не записали ведь шедевр на бумажку.

— Клопики там танцуют, — добавил Мамед Батыров. — И мотив вот такой: ля-ля, ля-ля-ля, ля-ля-ля, в общем, я помню…

— Уже легче! — обрадовалась Арина. — Клопами можно очень даже здорово нарядиться. Занятно будет. А танцы…

— Эх, не могу вспомнить, какой там танец Мыльченко называл… — почесал свою голову под кепкой Мамед. — Но вот точно — танцуют эти клопы какой-то танец.

— В оперетте обычно тётки голые в панталонах и в перьях канкан пляшут, — подал голос ещё один из ребят. — Вот нашим девчонкам можно…

— Ага, вот ты и будешь голый в панталонах плясать! — фыркнули девочки.

— Необязательно плясать голыми, — успокоила их Арина. — А вот в перьях и в панталонах — это круто. Короче, нужен этот танец-канкан. Во, Батыров, ты же на каком-то инструменте играешь. Вот и давай…

Друзья Мамеда усмехнулись — ведь Мамед играл на баяне.

— Ага, канкан под баян! — покачал головой Мамед. — Да я и не умею канкан играть.

— А что можешь?

— Вальс.

— Можно и вальс играть. А плясать под музыку вальса будем канкан. — Арину нельзя было испугать ничем.

— Кстати, у нас же Лена во Дворец детского творчества ходит заниматься! — крикнула главная проныра и сплетница класса Даша Спиридонова. — Да, я в журнале, на той странице, где про внешкольные занятия пишут, видела.

— Лена, и ты будешь играть! — Арина хлопнула медлительную девочку Лену по плечу.

Лена покраснела.

— Нет, ну как же я… Я в оркестре только…

— Ну и отлично! На чем ты в оркестре играешь?

— На треугольничке… — ответила Лена. Треугольничком назывался маленький музыкальный инструмент — самый настоящий металлический треугольник, по которому били тонкой палочкой, и он чисто и радостно звенел в нужный для оркестра момент.

— Мало, конечно. — Тут Арина запнулась. Ну а вообще какая разница? И она бодро добавила: — Всё равно приноси свой треугольничек и играй! Ведь это на великое общее дело. Так, а ещё что?

Арина посмотрела на Мамеда и его приятелей. Она помнила, что когда-то они пытались создать собственную рок-группу, до поздней ночи играли в гараже и даже транслировали свои композиции по школьному радио. Потом, правда, группа распалась. Но инструменты-то должны остаться…

Олег Дибич-Забакланский, один из участников группы, имел дома барабан — осколок печально развалившейся рок-группы. В чём и признался.

— Барабан — это вообще успех! — обрадовалась Арина. — Как увидят его на сцене — сразу все поймут, что у нас круто! Вот уже и оркестр — барабан, баян и треугольничек.

— А ещё нужен хор! — подала голос Зоя Редькина. — И я даже представляю, что можно петь про этих клопов. У меня тоже стихи почти сложились…

Недаром Редькина как соседка по парте столько времени была неутомимой слушательницей прозаических и стихотворных сочинений Антона Мыльченко!

Скромница Зоя начала что-то напевать. Все уставились на неё. И Зоя, сначала оглядываясь на Арину, а затем уже и забыв об этом, пела, размахивала руками и приплясывала.

А тем временем Костик и Витя обследовали школу. Они подкрадывались к кабинетам, за дверями которых ощущалась жизнь, прислушивались, подглядывали в щёлки и замочные скважины. Но пока их поиск никаких результатов не давал. В одном кабинете заседал кружок любителей русского языка, в другом проходил факультатив по математике, а в кабинете музыки заседали одиннадцатиклассники — будущие выпускники — и обсуждали что-то своё.

Актовый зал — вот там-то точно должна проходить чья-нибудь репетиция! Но он был закрыт изнутри на ключ, и Витя с Костиком долго толклись под дверью, прежде чем им удалось проникнуть внутрь.

— Закрылись, — прошептал Костик. — Значит, есть что скрывать.

— Подождём, — откликнулся Витя.

Однако и это оказалось малорезультативным. Как только дверь открылась и в коридор выскочили две девочки в куртках, Костик с Витей просунули головы и заглянули в актовый зал.

Раздался многоголосый визг.

— А-а-а! Мальчишки!

— Куда прётесь?!

— Мы переодеваемся!

— Пошли отсюда!

— Вы чего подсматриваете?!

— Нахалы!!!

Захлопнув дверь, ребята бросились бежать по коридору.

— Хорошо ещё, что не убили… — завернув вслед за Витей за угол, схватился за голову Костик.

— Это точно, — кивнул Витя. Он тоже сразу узнал девчонок из девятого «А», которые, очевидно, закончив репетицию, разложили свои вещички по всему актовому залу и переодевались. На сцене суетились только две последние, крутились, вертелись, подпрыгивали — изображали балет.

— И зачем надо так визжать? — фыркнул Костик. — Балерины, блин. Аж уши заложило…

— Зато теперь понятно — девятый «А» отпадает, — заметил Витя. — Мыльченко у них мы не видели, да он им и на фиг не нужен.

— Точно! Потому что для балета слова не надо придумывать! — обрадованно подхватил Костя. — Значит, у нас осталось четыре объекта.

И они бодро двинулись по школе, выискивая двери, за которыми горел свет. Из-за двери кабинета истории, который был закреплён за восьмым «Б», неслись душераздирающие вопли и завывания. Они то и дело прерывались — и слышалась отчаянная ругань.

— Ругаются, — тихо сказал своему другу Костик, — значит, договориться не могут. А что, раз не могут, может, они-то как раз Гуманоида и спёрли, чтоб он за них думал…

— Что-то не слышно нашего красавца, — с сомнением проговорил Витя. — А он уж бы точно влез со своими идеями.

— Да, в этом плане тишина… — согласился Костик.

— Посмотреть бы… — с этими словами Витя чуть толкнул дверь кабинета. Было видно, что она не заперта изнутри.

В это время из кабинета послышалась заунывная музыка.

— Придумал! — Витя хлопнул Костика по плечу, отчего тот слегка поёжился. — Надо зайти внутрь, на дурика. И конкретно уже проверить…

— Ага, а там тоже какие-нибудь красотки переодеваются, и тоже воплей не оберёшься… — с сомнением проговорил Костик. — Ещё глаза выцарапают.

Но Витя что-то зашептал Костику в ухо. И через мгновение Витя и Костя вломились в кабинет истории. Молодецким напором они своротили стол, который был придвинут к двери. И, не теряя времени, очутились на середине кабинета.

— Ребят, а дайте нам магнитофон на полчасика, — с видом тупого амбала заявил Витя. — А я смотрю, вы ещё не ушли. Наши попросили магнитофон где-нибудь найти. Дайте.

И пока захваченные врасплох «бэшки» нападали на Витю, пытаясь вытолкать его из своего кабинета, Костик внимательно осматривал помещение. Костика тоже выгоняли, но не так интенсивно — ведь он молчал и прятался за Витю. А Витя, мужественно сдерживая атаки и не ввязываясь в драку, продолжал бубнить, как заведённый:

— А у вас есть магнитофон? А дайте нам… А мы репетируем, а у нас нету… А мы отдадим…

Не так-то оказалось просто, даже почти целому классу, вытолкать в коридор мощного Витю Рындина. Он держал оборону до тех пор, пока Костик не дал ему знак. Тогда он попятился вон из кабинета, пожимая плечами и с расстроенным видом повторяя:

— А-а-а… Ну нету так нету… А у кого можно попросить? А наши сказали — принесите магнитофон… А им надо. Где взять, а?

— Нам самим магнитофон нужен! — неслось ему вслед.

— Ишь, припёрлись!

— Да ладно, чего вы… — голосом миролюбивого бычка ответил Витя, удаляясь.

Не спеша отойдя на приличное расстояние, Костик доложил:

— Ну что ж, Мыльченко там тоже не наблюдается.

— Если только они его под парту не спрятали, — предположил Витя.

— Не успели бы. Мы ж так стремительно ворвались… — быстро говорил Костик. — Не, я всё разглядел. Листков у них там полным-полно везде разложено. Видимо, тексты их ролей. Все одним почерком, от руки…

— Не на компьютере? — переспросил Витя.

— Не-а.

— Да, а послание на компьютере было написано. Не они…

— Это ничего не доказывает, — сказал Костик, — они могли распечатать послание дома. А листики эти только что от руки насобачили. Печатать тоже дома будут. Как утвердят окончательный вариант.

— Логично… — согласился Витя.

— Ну, значит, что думать: есть у «бэшек» Гуманоид наш или тоже нету? Или мы не так ищем?

— А как ещё? — Витя пожал плечами.

— Короче, надо с Балованцевой идти советоваться, — заключил Костик.

Витя согласился с ним, и они направились к спортзалу.

А из кабинета истории выскочили три девочки. И пока Витя с Костиком не скрылись за поворотом, они смотрели им вслед. Наконец одна из них с сожалением вздохнула:

— Ну как же жалко! Такой этот Рындин из восьмого «В» красивый — и такой глупый…

Подружки с готовностью её поддержали.

— Да, — грустно заметила одна. — Он обычно всегда молчит. Лучше бы так и дальше молчал. Мы бы и не знали, что он такой дурачок. «А у вас есть магнитофон? А дайте нам… А мы репетируем, а у нас нету…» — передразнила она.

— Но какое лицо, какая фигура… — добавила другая.

Все три девочки ещё раз грустно оглядели опустевший коридор, вздохнули, подумав, до чего несправедливо распределяется в людях ум, красота и любовь, — и отправились к своим продолжать репетицию.

Репетиция шла и в школьном спортзале. Конечно, сложно было назвать репетицией беготню и вопли, но тут уж как у кого получается.

Арина Балованцева сидела на лавке, задумчиво листала книжку «Структура драматического действия» и время от времени следила за тем, что происходило у артистов. Дверь открылась, и к Арине подбежали Витя с Костиком.

— Ага, а вы чего это не репетируете? — тут же подскочила к ребятам вездесущая Даша Спиридонова. — Идите сейчас же в хор!

— Сама иди в хор, — буркнул Костик, перепуганный такой перспективой.

— Ага, а другие ребята согласились, — загнусила Даша. — В хоре народу не хватает. Давай, Шибай, подпевай иди! И ты, Рындин, быстро иди пой…

— Отстань от них, — скомандовала Арина. — У них свои дела.

И как только недовольная Даша вернулась к группе танцоров кордебалета, Арина спросила у своих разведчиков:

— Ну, выяснили что-нибудь?

Костик с Витей переживали, что их донесения окажутся неинтересными. Но Арина обрадовалась:

— Наоборот, классно! Балет девятого «А» точно отпадает. Наши «бэшки», я думаю, тоже. Кстати, что они там ставят?

— Не помню, — почесал затылок Костик.

— А репетировали что?

— Вопли какие-то, завывания. Непонятно… — Костик пожал плечами.

— Значит, трагедию, — решила Арина. — Погодите-ка…

С этими словами предводитель мафии вытащила из ранца блокнот и в столбик выписала то, что каждый класс репетирует.

— Действуем методом исключения, — заявила она, когда мальчишки склонились над её схемой. — Из списка подозреваемых вычёркиваются три пункта: мы сами, то есть восьмой «В», вряд ли мы сами у себя Антошку украли. Девятый «А» по причине балета и восьмой «Б», потому что…

— Не успели бы они его спрятать! — воскликнул Костик.

— Хорошо, допустим, — согласилась Арина. — Остаются три класса. Девятый «Б», который комедия, восьмой «А» — у них рок-опера и девятый «В» с драмой. Их надо как можно скорее тоже проверить. Время тянуть нельзя.

— Арина, пойдём с нами, — попросил Костик. — У меня на девчачьи визги уже аллергия. А девчонок больше, чем пацанов, на этих репетициях… Ты будешь в кабинеты заглядывать.

— Ладно, — Арина поднялась с лавки и подошла к кучке артистов. — Ребят, я по делу ухожу. Книжку оставляю, не забудьте с ней сверяться, заумная она, но полезная. Если с этим, как его… — либретто! — не получается, лепите пока танцы и песни. Сюжет после придумаем. Главное — кордебалет! И мы всех нашим кордебалетом сделаем!

Восьмой «А» мафия нашла без труда. «Ашки» метались по просторной рекреации первого этажа. Под руководством взрослой девчонки, чьей-то сестры, они упражнялись в танцах. Так что едва братья Белой Руки сунулись на них посмотреть, «ашки» остановили свои пляски под «раз-два-три» и решительно завернули конкурентов обратно.

— Как сговорились все — пляшут и пляшут, — усмехнулся Витя.

Мафия двинулась в обратном направлении, поднялась на второй этаж. В кабинете биологии тоже горел свет. Ребята знали, что там — логово специализированного на естественных науках девятого «В».

— Что, Арина, «ашников» вычёркиваем? — заглядывая в её блокнот, сказал Костик. Детективный азарт уже гнал его следить за следующим объектом. — Давайте действовать! Надо к девятому «В» подкрасться незаметно и накрыть эту гоп-компанию!

— У «ашек» что? Рок-опера? — задумчиво проговорила Арина.

— Да, вот они и пляшут. Врубят какую-нибудь забойную музыку, подёргаются минут десять, проголосят что-нибудь — и привет! Рок-опера готова, чего мудрить? Повезло им, конечно, легкотня эта рок-опера… — в нетерпении уверял Арину Костик. — А вот эти комедианты…

— У девятого «В» драма, а не комедия, — уточнила Арина.

— Тем более! Ну, помчались! — с этими словами Костик на быстрых цыпочках подбежал к кабинету биологии.

Арина и Витя переглянулись и направились вслед за ним. Тем временем Костик аккуратно дёргал дверь.

— Так и есть — закрылись, — констатировал он.

Витя Рындин поднял голову и выразительно указал на широкое стекло над дверью. Часть школы, в которой находился кабинет биологии, была старинной — до революции в ней гимназия находилась. Поэтому многое тут оставалось с барским размахом. В том числе и стекло над высокой дверью. Сейчас это стекло было разрисовано акварельными красками — зелёные водоросли, рыбки и улитки. Но рассмотреть, что происходит в кабинете, сквозь него можно было очень даже запросто.

— Можно забраться, — заявил Витя.

— Давай, давай! — торопил Костик. — Подержи меня, я влезу, заценю, что там и как.

— Ну нет уж, Костян, — заявила Арина, — давай-ка сначала я посмотрю. Свежим взглядом. Лучше вы меня аккуратно поднимите к этому окошку.

У Арины и Вити уже был навык построения живых пирамид и подглядывания в окна, это было в конце седьмого класса, когда им удалось остановить нашествие на школу особо опасных крыс.

— Чего, Вить, тряхнём стариной? — подмигнула Вите Арина.

Тот кивнул и протянул Костику руки, сложенные в «замок». Тот шутливо надулся, обижаясь, что предводитель мафии не пустил его на дело, и вместе с Витей поднял Арину к стеклу. Арина быстро сориентировалась в переплетении акварельных водорослей и рыбок, нашла светлое пятно и сквозь него заглянула на заповедную территорию.

Такого скопления народа не было ни на одной репетиции, кроме, разве что, их собственной. Арина окинула взглядом кабинет и поняла, что там собрался, видимо, девятый «В» в полном составе. Народу мелькало множество — сразу и не разберёшь, кто где. Все были чем-то заняты — кто что-то комбинировал из стульев и больших полотен разноцветной материи, кто носился с бумажками, делая в них пометки, кто изображал какие-то сцены. Работа кипела — ребятки старались вовсю. Видно, очень выиграть хотели.

«Прямо как мы — всем миром навалились!» — подумала Арина, прищурилась и ещё внимательнее присмотрелась к собравшимся. Она не очень хорошо видела, но никому и никогда в этом не признавалась. Однако то, что Антоши Мыльченко среди учеников девятого «В» нет, ей казалось, она разглядела точно. Хоть разок, но на глаза он бы попался. Не будут же они его в самом деле всё время под партой держать и там заставлять текст пьесы выдумывать?

Арину опустили вниз. Она вытащила свой блокнот и поставила напротив записи «9 «В» — драма» прочерк.

— Там и без Мыльченко работа налажена. Чужой массовик-затейник им не нужен, — уверенно заявила она Костику и Вите. — Этих тоже вычёркиваем.

Витя посмотрел на часы. Было уже больше девяти часов вечера. По коридору со шваброй наперевес прошла красноносая техничка тётя Паша.

— Чего шлындаете? Ну-ка по домам, — грозно, но беззлобно скомандовала она. — Ишь, таскаются тут. Никого в школе не осталось, одни вы тут гойкаете. Крики на всё здание.

— Почему только мы? — удивился Костик, но возражать не стал — очевидно, тётя Паша решила, что они из девятого «В».

— Неужели никого нет? — разочарованно сказала Арина. — А как же мы проследим?.. Давайте быстро разделимся, пронесёмся по всем этажам и встретимся возле учительской. Если и правда уже никого нет, то…

Не теряя времени, все трое сорвались с места. И минут через десять встретились в условленном месте. Действительно, в школе больше никого не было. Даже актовый и спортивный залы были пусты. Закрыт был и кабинет физики, закреплённый за девятым «Б».

— Ну вот, — мрачно оглядев своих братьев по мафии, проговорила Арина. — Дело становится очень интересным. Тех, кто нам больше всего нужен, как раз в школе-то и нет. Скрылись наши комедианты. А смешную комедию, кстати, труднее всего написать. Об этом в книжке «Структура драматического действия» сказано.

— Это и так ясно, — вздохнул Костик.

— Всё, выходим из школы, — решила Арина. — А завтра начнём все сначала. Главное, чтобы этот девятый «Б» не заметил, что мы за ними следим. Ведь только они одни из подозреваемых остались.

На ступеньках школы Арину, Витю и Костю поджидала верная мафиози Редькина с Арининым ранцем в руках.

— Не нашли? Ничего не узнали? — спросила она.

— Нет, — было ей ответом.

— Бедный, бедный Мыльченко!

Глава V Если тебя похищают — значит, это кому-нибудь нужно…

Страницы: «« « ... 56789101112 » »»