Большая книга детективных приключений (сборник) Нестерина Елена
В темнице продержим
Тебя мы сто лет!
Ты выйдешь отсюда
Больным и трухлявым!
Тут Антоша энергично тряхнул головой, отгоняя от себя картину столь незавидного будущего. И вывел на бумаге:
ПЛЕННИК:
О, лучше я выпью
Бокальчик отравы!
Нет, не согласился героический Пленник на такой компромисс! За стеной послышался смех, который пресёк чей-то командный голос. «Веселятся. Ликуют. Подождите, рано веселитесь, враги…» — не выходя из образа, подумал Антоша. И решительно добавил к реплике Пленника:
Меня не сломить вам,
Тираны, убийцы!
Секрет я не выдам!
Чего зря трудиться?
В этот момент дверь открылась, в нее заглянули Жека и Маша. Но Антоша бросил на них взгляд, исполненный такой гордой непреклонности, что мучители смущённо захлопнули дверь, оставив на полу большое блюдо с фруктами. Антон, расправив плечи, медленно и с достоинством повернул голову к своим листкам и записал:
МУЧИТЕЛЬ:
Мы будем пытать тебя
Долго и часто.
Антоша вздохнул, посмотрел на свои пальцы, перемазанные пастой от шариковой ручки, представил, как смотрелись бы на них следы тяжелых пыток, вздохнул и накорябал на листе:
ПЛЕННИК:
Давайте, пытайте!
МУЧИТЕЛЬ:
Скажи нам —
И баста!
Антон даже фыркнул, недоумевая — какой же настоящий Скорбный Пленник возьмёт и расскажет мучителям тайну? Хоть с пытками, хоть с фруктами? А поступит он вот как:
ПЛЕННИК:
Какая вам баста,
Когда я в плену?
И тайну свою
Не скажу никому!
Антон Мыльченко нарисовал огромный восклицательный знак. Бамс! — от души намалевал жирную точку.
— Эй, Мыльченко, а ты спать не хочешь? — В этот момент вновь появился Жека. — Первый час ночи. Давай иди-ка умываться. Мы кровать тут пока постелим… Иди давай, а то перетрудишься…
Гордо подняв голову, пленник покорно собрал бумажки в кучу, сложил их в стопочку. И когда появились конвоиры, сопровождающие его даже в передвижениях по квартире, поплёлся в ванную.
…Когда в комнате уже был погашен свет, а охранники Толик и Жека расположились на ночёвку на диване и раскладушке, предоставив Антону мягкую удобную кровать, пленённый поэт выскочил из-под своего одеяла, подбежал к столу. Вытащив чистый лист бумаги, Антоша оглядел своё тёмное узилище, головы встрепенувшихся конвоиров, которые пристально наблюдали за ним, и дописал:
МУЧИТЕЛИ (все вместе):
Мучайте, мучайте,
Мучайте его!
А то он нам и правда
Не скажет ничего!
«И это действительно правда!» — решительно подумал Антоша, вновь забираясь под тёплое одеяло. Вскоре он заснул. И ему снились суровые пытки и страшные мучения, из которых он выходил достойным победителем.
Глава VIII Белая Рука вылетает на дело
Ровно в одиннадцать утра следующего дня мафия встретилась возле универмага на улице Хороводной. Брат Федя Горобец тоже сбежал с уроков — ведь честь мафии превыше всего! Рассредоточившись, пятеро братьев Белой Руки заняли наблюдательные посты.
Прошёл час. Никого знакомого в окрестностях не появлялось. Ждать можно было до бесконечности. Но ничего другого не оставалось…
Арина Балованцева пряталась на троллейбусной остановке и, не отрывая взгляда, гипнотизировала противоположную строну улицы. Шли по улице люди — но всё какие-то неизвестные.
Совершенно случайно предводитель мафии бросила взгляд на подъехавший к остановке троллейбус. Несколько знакомых Арине лиц мелькнуло в толпе высаживающихся из него. Самая настоящая интуиция, иначе Арина это объяснить никак не могла, заставила её спрятаться за спину толстого дяденьки. Незаметно выглядывая, Арина присмотрелась повнимательнее и узнала Толика, Машу и ещё нескольких ребят из своей школы. Что их могло занести сюда?
Троллейбус умчался, а объекты Арининого наблюдения сбились в кучку и собрались переходить дорогу. В руках Толика Арина заметила большой пакет, из которого высовывалось что-то вроде чёрной атласной мантии с красной подкладкой. Кому ещё может понадобиться такая одежда, кроме как…
Артистам! Конечно!
Толик и его приятели, оглядываясь на машины, переходили дорогу, а Арина, сделав знак мафиози Редькиной и Вите, которые показались из-за угла соседнего дома, осторожно направилась вслед за носителями мантии. По дороге она успела позвонить Костику и пану Теодору, так что все были оповещены.
Однако Витя предостерегающе поднял руку. Арина вовремя заметила это и остановилась. Действительно, неразумно было бежать вслед за Толиком и другими — её могли увидеть на открытом пространстве. Арина вернулась на остановку и затаилась, не выпуская из поля зрения подозрительных типов. Так что все оставались на своих постах, продолжая вести наблюдение…
Арина позвонила Феде Горобцу — он, единственный, с кем Толик и его команда не были знакомы, быстро бросился в обход, нагнал ребят возле входа в подъезд и проследил, в какую квартиру они вошли.
— Гнусные «ашки»! Со своей рок-оперой! — когда вся мафия перебежала в подъезд дома напротив, воскликнула Арина. — Сомнений больше нет — это они!!! Они Мыльченко украли!
— Конечно, и Толик, и Машка, и все остальные в «А» классе учатся! — яростно пыхтел Костик Шибай. — Козлы! Козлы!
— Да, я и парня этого, с сумкой, и девчонку белобрысую вчера с Гуманоидом видел, — подтвердил Федя.
— Ловко они нас одурачили! — подхватила Редькина.
— Танцы, блин, по коридору плясали! А у самих опера! — возмущению обманутого Костика не было предела.
— Рок-опера!
— Вот для кого наш Антоша старается!
— Оперу пишет! — Братство Белой Руки бушевало.
— До чего же «ашки» наглые!
— Вокруг пальца нас обвели!
— В жизнь бы мы не догадались!
— Что же теперь делать? — когда вопли возмущения немного улеглись, спросил Витя Рындин. — Будем эту квартиру штурмом брать?
— Ах они гнусища! Ну, хитрища! — негодовал брат Костик Шибай на весь подъезд.
Но предводитель мафии всё-таки тоже был хитёр и предприимчив. Этот предводитель, Арина Балованцева, уселся на корточки и принялся подбирать с пола листовки, щедро разбросанные под почтовыми ящиками. Листовок было много — весь пол устлан. Никто из жильцов, видимо, не хотел брать их себе и внимательно изучать. Так что Арина набрала целую толстую пачку.
— Штурма не будет, — поднявшись, проговорила она. — Мы поступим гораздо красивее. Пан Теодор, тебя одного наши наглые «ашники» в лицо не знают, правильно?
— Да…
— Тогда первым начнешь действовать ты. Держи эти прокламации.
С этими словами Арина сунула в руки Феде пачку листовок. На каждом листке мелкими-мелкими буквами была напечатана реклама супернового средства для сжигания жира. Фигуры толстяков и их же переродившихся в стройных красавцев очень удачно для мафии были размещены лишь на одной стороне. На другой же — только текст рекламы, адреса и телефоны магазинов и складов, где можно было приобрести это волшебное средство.
— Что с этим делать-то? — не понял пан Теодор.
— Ты должен будешь позвонить в их квартиру и постараться сделать так, чтобы тебе открыли дверь. И громко кое-что сказать. Да так, чтобы наш Мыльченко услышал. А мы присоединимся уже на втором этапе.
В это время мимо ребят прошла старушка, окинула группу ребят неодобрительным взглядом, но ничего не сказала и на улицу не выгнала. Мафиози сгрудились у почтовых ящиков, и Арина вновь зашептала:
— Вот слушайте. Мыльченко нужно выманить на улицу. Позвонить мы ему не можем никак — недоступен и недоступен, выключили они его телефункен… Так что только выманить остаётся… Может, конечно, они его на улицу выводят — домой-то он маме показывается ведь. Но выводят его «ашки» по своему графику. А надо, чтобы он это сделал, когда они не будут готовы, неожиданно. Когда не готовы люди, обычно всякие сбои и происходят… Ну вот — а мы его на улице у них отобьём. Наверняка они не будут ожидать этого. Вить, ты сможешь мотоцикл на пару часов раздобыть?
— Могу, — несколько секунд подумав, ответил Витя, у которого, как помнила Арина, был приятель-байкер.
— Отлично! — обрадовалась Арина.
И Братство Белой Руки приступило к обсуждению плана операции.
Когда же этот план был окончательно разработан, Витя Рындин отправился за мотоциклом. Вернувшись, он должен был ждать на повороте метрах в двухстах от троллейбусной остановки, которая находилась возле дома Жеки. Затаившаяся в разных местах мафия подаст Вите знак…
Арина и Федя продолжали вести наблюдение, а Костя с Зоей Редькиной пробрались в подъезд, где находилась штаб-квартира «ашек». Натирая пальцы побелкой, на стене, которая хорошо была видна из двери этой штаб-квартиры, они нарисовали Белую Руку — символ их мафиозного братства. Точно такие же белые руки Костя и Зоя, не жалея сил, намалевали и по всем другим стенам подъезда. Так что хоть один из знаков, который мафия хотела подать своему пленному брату, рассеянный Антоша наверняка должен был заметить.
— Скорее поднимитесь на пятый этаж, спрячьтесь — опять ваши «ашки» идут! — заскочив в подъезд, вдруг крикнул Федя Зое и Костику.
Те пулей влетели на последний этаж и затихли. Федя с Ариной, которая охраняла дальние подступы к подъезду и успела заметить приближение новой партии врагов, спрятались за мусорными контейнерами.
Пятеро «ашек» подошли к квартире. «Спар-так — чем-пи-он», — услышали Зоя и Костя, которые, не дыша, сидели на лестничной клетке пятого этажа. Громкий звонок в штаб-квартире был слышен и в подъезде.
Дверь открылась, «ашек» впустили. Всё затихло. Подождав ещё некоторое время, Зоя с Костиком спустились к своим.
— Ишь, конспираторы… Звонят в дверь условным сигналом, — сообщил Костик и изобразил этот сигнал голосом.
— Учтём, — кивнул Федя.
— Ну, иди к ним, — выждав некоторое время, скомандовала Арина. — Мы ждём тебя на углу.
И Федя, сжав в руке пачку листовок, сложенных так, что и не поймёшь, реклама чего именно на них изображена, отправился в тыл врага.
Тем временем Антон Мыльченко, одиноко сидя в камере, печально рассматривал листки, исписанные своим малопонятным почерком. Он хорошо помнил, какое сегодня число. Завтра, завтра в три часа дня должен был состояться показ конкурсных спектаклей… Времени оставалось всего лишь сутки. Одни сутки до возможного торжества его творчества. И столько же до полного провала его родного восьмого «В» класса.
Антоша слышал, как в соседней комнате мучители-похитители настраивали музыкальную аппаратуру, собираясь исполнять созданную им рок-оперу. А что же там придумал восьмой «В»? Что покажут одноклассники? Наверное, действительно ничего…
А мафия? Что — мафия. Как ни крути, если быть честным и объективным, всё-таки он, Антоша, показал себя как самый никудышный её представитель. Одни проблемы от него, одни сложности. Никаких героических дел. Так что не заслужил он, решил Антоша, того, чтобы его спасали. Сам виноват. И то, что в плен угодил, никакое это не признание его ценности и важности, а только разгильдяйство и невнимательность. Бдительным надо быть, бдительным и осторожным мафиози, а не как он… Так что зачем Белой Руке такой брат? Ни за чем. А значит, предстоит ему безвестно зачахнуть в плену. И совсем не так благородна и возвышенна его судьба в отличие от участи Скорбного Пленника — настоящего героя…
Грустно быть пленником, который никому не нужен. В смысле своим не нужен… Может быть, размышлял Антоша, всё-таки устроить бунт? Порвать свою бессмертную пьесу в клочки? Чтобы она не досталась врагам? Ведь клятвенного обещания, что непременно он пьесу напишет, Антон не давал ни Жеке, ни кому другому… А раз не давал, можно и восстать! Если у родного восьмого «В» спектакля не будет, пусть и у «ашников» его не будет тоже!
Размышляя таким образом, Антон принялся ходить туда-сюда по комнате. Да, прекрасную пьесу придётся уничтожить! Но сначала своё творение нужно выучить наизусть. Чтобы оно осталось хотя бы в его мозгу.
И Антон принялся за дело. Он ходил от окна к двери, учил текст, разрывал листочки с заученным текстом пополам и, как истинный творец, не глядя, широким жестом швырял их в разные углы комнаты.
«Дзынь, дзынь, дзынь-дзынь-дзынь!» — раздалось в квартире Жеки. Услышав условный звонок, Жека бросился открывать дверь. Он не сомневался, что это пришёл кто-то из своих, хотя большинство участников спектакля были в квартире.
На пороге стоял незнакомый парень. Потрясая пухлой пачкой каких-то рекламных листовок, он, не давая Жеке и возникшим за его спиной одноклассницам опомниться, громко затарахтел:
— Услышь меня, брат! Стань братом Белой Руки! Вступайте в наше Белое Братство! Братство Белой Руки пришло за вами! Братья! Выходите на улицу! Белая Рука ждёт вас!
— Ч-ч-чего надо? — пробормотал Жека, не понимая, в чём дело.
Федя Горобец принялся махать у него перед носом листовками.
— Возьмите листовку, брат! — кричал он, не давая, впрочем, своих листовок ни Жеке, ни кому другому. — И прислушайтесь к Братству Белой Руки! На улицу, Братья Белой Руки! Выходите на улицу! Там мы спасём вас! Вас спасёт наше Белое Братство! На улицу!
Федя сделал шаг в квартиру и кричал уже туда. Теперь все, кто был в этой квартире, не могли не услышать его призывов.
— Не надо, не надо, уходите отсюда! — Девчонки, что стояли за спиной растерявшегося хозяина квартиры, быстро сориентировались и принялись выталкивать вон проповедника всеобщего спасения. В этом подъезде, где из двери был с мясом выдран домофон, видимо, часто появлялись любители нести знание и товары в квартиры людям, а потому жильцы оказались привычными к вторжению. Смутил, конечно, «Спартак-чемпион», но ведь и этот позывной не был особой оригинальностью…
— Белая Рука ждёт вас! — не сбавляя громкости, вопил Федя, потрясая листовками. — Белая Рука вас спасёт! Позвоните родителям и подтвердите это! Белая Рука, Белая Рука! Возьмите листовки! Братство! Выходите на улицу! Сбросьте оковы — пусть окружение ваше будет минимальным! Белая Рука! Следуйте за Белой Рукой!
Федю упрямо выталкивали из квартиры. А он делал вид, что уже привык к подобному приёму, и монотонно, как на работе, выкрикивал призывы. Наконец дверь перед его носом захлопнулась.
— Пропаганда всеобщего братства! Мы объединимся! Люди — это всеобщие братья! — продолжал кричать Федя.
Он прекрасно знал, что наверняка за ним сейчас наблюдают в глазок. И играл свою роль до конца. Он подошёл к другой двери, расположенной на этой лестничной площадке, и сделал вид, что звонит в звонок, на самом деле даже не нажимая на него. Выждав несколько секунд, он закричал, обращаясь к этой двери:
— Откройте! Я расскажу вам правду о всемирном братстве! Выходите на улицу, люди! Читайте наши призывы и прокламации! Откройте, пожалуйста, я несу вам весть всемирного разума!
Он ещё долго нёс ахинею, запутывая наблюдателей из квартиры напротив. Затем перешёл к третьей двери на площадке, постоял возле неё, снова якобы надавил на звонок, потоптался на коврике, демонстративно вздохнул и отправился вниз. Его миссия была выполнена. Оставалось только ждать — услышал ли бедный пленник Антоша пароль своего мафиозного клана — «Братство Белой Руки»?..
Глава IX Скорбный Пленник пускается в бега
Конечно же, хоть и не сразу, но услышал Антоша предназначенные для него призывные вопли! Как раз в это время, когда они раздались, он притормозил у двери в своей комнате и собрался разорвать пополам выученный наизусть монолог Скорбного Пленника.
Сначала Антоша не придал значения услышанному.
«Ещё не легче. Белые братья какие-то пожаловали, — подумал он. — Ясно. Проповедники агитируют. Тоже мне. Сектанты всякие тут таскаются, творить мешают».
Мгновение спустя Антон услышал ключевые слова: «Братство Белой Руки».
«О, как у нас!» — было следующей его мыслью.
И тут озарение спустилось на поэта и драматурга! На улицы выходите… Белая Рука спасёт. Белая Рука зовёт на улицу. Белая Рука ждёт… Да и голос какой-то знакомый. Пан Теодор!
Неужели?
Да!
Мафия, родная мафия — Братство Белой Руки собирается спасать его! Он, стало быть, нужен! Братья по мафии ждут его на улице! Ему надо… Выбраться из квартиры. И — чтобы окружение было минимальным! Чтобы легче его украсть было. Точно!
«Есть! Понял!» — воспрянул духом Антоша. Верные братья по мафии всё-таки нашли способ спасти Скорбного Пленника! Конечно, надо бежать! Ведь когда ещё выпадет такая возможность — по-настоящему бежать из самого настоящего плена? Да никогда!
В голове Антоши завертелись новые сюжетные ходы его драматического произведения, мощной волной хлынули стихи в его разгорячённый мозг. Антоша бросился к тетрадке, принялся записывать наплывающие мысли. Но они торопились, наскакивали друг на друга, рука не поспевала за их ходом. Параллельно стихам шли мысли по поводу того, как же поступить, как грамотнее отпроситься на улицу, как вырваться от угнетателей и броситься в объятия родной мафии…
Антон Мыльченко заметался по комнате, подскочил к окну, прижал нос к стеклу, пригляделся, но никого из своих на улице не заметил.
«Маскируются, — благоразумно решил Антоша. — Только бы не выдать себя, только бы повести себя достойно!»
Пытаясь унять дрожь в коленках, Антон Мыльченко плюхнулся на стул, замер. От наплыва мыслей и чувств ему стало очень жарко. Антон схватил со стола упаковку виноградного сока и полил им свою разгорячённую голову. Умыл лицо, отфыркиваясь, глубоко вздохнул… Мысли прояснились, дрожь несколько утихла. Он собран, решителен и смел.
Вперёд!
Антоша храбро высунулся в дверь и твёрдо произнёс:
— Жека, эй, мне нужен срочно мой цитатник. Осталось совсем чуть-чуть дописать, а мысль никак не сформируется…
— И что, без этого цитатника никак? — хмыкнул Жека.
— Никак… И я отвлекаться никак не могу, — деловито наморщил лоб Антоша, — самая мысля пошла, я весь в работе над финалом пьесы. Пусть кто-нибудь сбегает ко мне домой, я маме позвоню и скажу, где надо искать мой прекрасный цитатник. Я всю жизнь в тетрадь цитаты из классики записываю.
Уважительно и понимающе покачав головой, Жека подозвал Толика и сообщил Антошину просьбу. Толик начал собираться на выход.
— Иди, иди скорее ко мне домой! — нетерпеливо и капризно проныл Антон. — Неси давай скорее! Мама всё объяснит! Ы-ы-ы…
Толик, только чтобы этого не слышать, вылетел из квартиры. Антошкин адрес он давно знал.
Жека выдал Антону трубку городского телефона с набранным домашним номером Мыльченко. Но шли длинные гудки — Антон и так знал, что мамы дома нету.
— Вышла, что ли, куда… — ахнул Антошка. — Ну, дайте я ей быстренько на мобильный позвоню. Да не бойтесь, сами наберите. Время дорого, мне быстрее нужен мой цитатничек, фантазия уходит… Сейчас мысль ускачет! А-а-а-а…
Антон вбежал в свою комнату и принялся истерически трясти руками, хвататься за голову, якобы случайно задел вазу с фруктами, часть их вывалилась на пол, бегая туда-сюда, Антошка быстренько их растоптал — и якобы в порыве вдохновения и не заметил…
Взволнованный Жека влетел в комнату с Антошкиным мобильником. Включил его и принялся копаться в контактах.
— Я тебе сам наберу номер твоей мамы, — сказал он.
Но плохо Жека знал Антона Мыльченко! Да и как он мог знать его творческую натуру? К оформлению списка своих телефонных номеров Антон подошёл так, что понять там было ничего не возможно. Папа, например, значился у него как «Нуфа», мама — «Ляся2» (у мамы было несколько номеров, на этот Антон звонил чаще всего), бабушка — «АвЭв-бежим», Зоя Редькина — «Муза» и так далее. Арина Балованцева — в зависимости от того, как развивались их отношения, — в его адресной книжке переименовывалась. Если Антон злился на Арину за то, что она перехватывала инициативу в той или иной операции, он писал нейтрально «Арина», а если он восхищался предводителем мафии, то так и называл «Мафия-дон». В момент очередной перемены отношения к Арине вся эта история и случилась — Антон принялся менять в адресной книжке телефона нейтральное «Арина» на подобострастное, но успел только напечатать две первые буквы. Дальше что-то его отвлекло, он сохранил контакт так, решив, что как только выдастся свободная минутка в его наполненной событиями жизни, так он сразу всё и допишет. Ан нет — судьба распорядилась иначе.
(Кстати, Зоя Редькина тоже не всегда в телефоне была «Музой». Разругавшись с ней в пух и прах, Антон или совсем удалял из телефона её номер, или менял контакт на «Эта_самая». Вот такой он…)
… — Ничего не пойму — где тут мама-то у тебя? — копаясь в простеньком Антошином телефоне, недоумевал Жека. — Ты сам-то хоть что-то понимаешь, где у тебя чей телефон?
— Абсолютно! — гордо вскинул голову Антоша. — Странно, что ты не понимаешь. Мама — это значит…
— А-а, вижу… — неуверенно, но всё же проговорил Жека. — мама — это «Ма», правильно?
— Абсолютно! — повторил Антошка, довольный, что всё столько благополучно обернулось. Просто невероятное везение — так что недописывать, это не всегда плохо, оказывается!
Жека нажал это самое «Ма» и, когда в трубке наконец послышалось «Сыно-ок?», спокойно протянул её Антону.
… — Сыно-ок, Антошенька, — стараясь делать голос взрослым, говорила в трубку Арина, увидев, что ей наконец-то звонит сообразительный пленник Антон Мыльченко. Сработало!
— Мама, ты что, не дома? — заговорил быстро-быстро Антон. — А где же?
— Я иду в магазин «Наш стиль», сына, — сообщила Арина.
Этот огромный магазин находился как раз за углом и через дорогу от того дома, где держали в плену Антошку.
— Ой, мамочка, ты в магазин «Наш стиль» идёшь? — громко переспросил Антошка. — А я хотел дома свой цитатник забрать. Он так сильно мне нужен для написания нашей пьесы! Может, ты вернёшься, мне цитатничек мой захватишь — и в магазине-то мы с тобой встретимся. Ты мне его и передашь. А то я так соскучился, прямо вдохновение пропадает…
И Антошка заплакал. Настоящими слезами тоскующего ребёнка.
Всё повторял «Мама, мама…»
Жека заметался.
А в трубку, которую Антон неплотно прижимал к уху, неслось: «Я так хочу тебя видеть, мой малыш! Я очень скучаю по тебе, Антоша!» И Жека слышал голос бедной женщины…
— Мама, ты принесёшь мне мой цитатник?
— Да, я уже за ним возвращаюсь! Уже к дому подхожу! — кричала в трубку Арина.
— Мама, жду тебя через полчаса возле входа в магазин!
— Бегу, Антошенька!..
Было совершенно понятно, что пора устраивать драматургу прогулку. Позвонив Толику и отменив его поход за «цитатничком», Жека смущённо проговорил Антону: «Ну, ты это… Пойдём встретимся с твоей мамой-то… Не переживай. Одевайся…»
Жека был добр и растроган, но тут взгляд его упал на бедлам, который изобразил Мыльченко в комнате. Раздавленные мандарины и виноградные шмяки на ковре, развезённая по паркету и приклеившаяся к разодранным бумажкам хурма… Ну как можно устроить такой бардак?
Хозяин квартиры хотел возмутиться, но вспомнил, что поэты — они ещё и не на то способны, промолчал и попросил только убрать всё это за время Антошиного отсутствия. Девочки отказались убираться, они были очень заняты репетицией — как раз пел хор, поэтому отрядили на уборку двух парней — Пашу и Олега.
Провожать Антона Жека направил не занятого сейчас в репетиции Вениамина Портоцкого, Машу, которая хорошо изучила повадки пленника, и Семёна. Сам Жека был в главной роли — покинуть репетицию тем более не мог. Но ведь ничего особенного на всех предыдущих прогулках с Антошей не случалось, так что мало было вероятности, что что-то изменилось. Особой бдительности в данном случае не требовалось.
Антошке выдали уличную одежду, в которую он облачился за пару секунд и уже стоял в прихожей. Он изображал, что очень ему не терпится встретиться с мамой и дорогим сердцу «цитатничком» — аж подпрыгивал и кряхтел, закатывая глаза и почёсываясь.
Нервозность передавалась всем…
Казалось, всё затихло вокруг. Весеннее солнце зашло за плотный занавес туч, улёгся ветер. Птицы перестали чирикать и скакать по веткам, люди, которых было на улице как-то подозрительно мало, двигались по тротуару осторожно, молча. Даже троллейбусы и машины проносились по дороге не с таким рёвом и звоном, как обычно. Словно и правда мир замер в ожидании — вместе с Братством Белой Руки…
Которое притаилось в засаде и ждало выхода на улицу гнусных «ашек» и пленённого брата Антона. Неизвестно, сколько времени могло продлиться ожидание. Может быть, диалог «мамы» Арины и её «сыночка» раскусили — и никуда Антошку не выведут?.. И тогда — пиши пропало… Но какой же Мыльченко молодец — сумел понять все знаки и уломал дать позвонить Арине! Ну не дурак пацанчик-то!
…Витя Рындин на мотоцикле показался из-за поворота, помахал рукой, давая своим понять, что готов к операции. Девочки уселись на троллейбусной остановке, прячась за рекламный щит. Они должны были отвлекать на себя внимание Антошиных конвоиров — создавать шум, гам и неразбериху.
А основные силы — Костик Шибай и пан Теодор, которым предстояло хватать Антошу и сажать его на мотоцикл к Вите, — спрятались за невысокие, но густые кустики и попытались слиться с природой.
Медленно тянулись тревожные минуты ожидания…
— Идут! — раздался наконец голос мафиози Редькиной, которая изо всех сил вытягивала шейку, присматриваясь к арке между домами, из которой должны были появиться Мыльченко и его сопровождающие. И они-таки появились!
Арина Балованцева тайком от Редькиной навела резкость своего оптического прибора, то есть поднесла разбитое стёклышко очков к глазу, прищурилась и посмотрела на группу ребят, которые собрались переходить дорогу. Да, Антоша двигался в середине группы. Под руку с ним тащилась белобрысая красавица Машка. Антоша, размахивая в воздухе свободной рукой, в упоении ей что-то рассказывал. Двое мальчишек — слабенькая по сравнению с предыдущими группа сопровождения — тоже внимательно слушали Антошин рассказ.
«Молодец, Антон, отвлекает внимание!» — одобрительно подумала Арина.
«Ну посмотрите-ка, какой герой — с такой красавицей под ручку!» — неодобрительно подумала Зоя.
Арина набрала по пустой эсэмэске пану Теодору и Вите.
Это был сигнал — и где-то там далеко Витя завёл мотор мотоцикла.
Пленный драматург Мыльченко с конвоем перешёл дорогу. Вот мальчишки и Маша засмеялись — очевидно, Антон загнул им что-то особенно отвлекающее. Одним словом, бдительность конвоиры точно потеряли. Тем более что Антон никогда на прогулках убегать не рвался, понимал, что это нереально…
Но не в этот раз!
Одновременно с двух сторон — из кустов и от троллейбусной остановки — к ним бросились четверо братьев по мафии.
— Ой, посмотрите, цыгане — во-он они, побежали, побежали! И потащили, потащили, потащили! — закричала Арина, подбегая к «ашникам» и указывая рукой куда-то в сторону. Одновременно с этим она подхватила одного из мальчишек — Семёна — и, не давая ему опомниться, поволокла его в ту сторону, в какую показывала.
— Ах, сумки уносят, чемоданы утаскивают! Люди! Люди! — верещала Зоя Редькина, хватая за руку Портоцкого.
— Ай, надо помочь! Ой, надо помочь! Нет, не там — во-он там! Смотрите туда! Ой! Мальчики, девочки, тихо, тихо, идите вот сюда… — Арина вертела ничего не понимающего парня то влево, то вправо, наталкивая его на своих и отпихивая подальше от Антоши и от основных боевых действий.
Зоя Редькина повторяла за ней.
А тем временем вылетевшие из-за кустов Костик и Федя, словно самолёты-истребители, ворвались в эту кучу-малу. Сделав подсечку Портоцкому и оттолкнув блондинку, они подхватили Антошу и вместе с ним кинулись к проезжей части.
Верный Витя Рындин притормозил у тротуара. Федя Горобец отбивался от бывшего Антошиного конвоира Семёна, который вцепился ему в куртку и пытался задержать.
— Садись — и держись! — усаживая беглеца на мотоцикл, крикнул Костик. — Рындин, всё, погнал!
Мотоцикл сорвался с места и умчался.
Тем временем назревала драка. Опомнившиеся Вениамин Портоцкий, просто Семён и прекрасная Маша сначала попытались погнаться за мотоциклом, но поняли, что это бессмысленно, и теперь наступали на четвёрку братьев Белой Руки. К тому же разом активизировались все люди, проходящие по дороге.
— Вы что это тут вытворяете?
— Вы бы ещё на проезжую часть выскочили! — раздавались голоса.
— Совсем стыд потеряли!
Трое возмущённых «ашников» обступали мафию. Но мафию просто так не возьмёшь…
— Разбежались! — скомандовала Арина чуть слышно.
Кинувшись под ноги врагам, мафия применила свой излюбленный тактический приём. Раз! — и Арина, Костя, Федя и Зоя разбежались на все четыре стороны!
Так что, пока «ашки» определялись, кому за кем бежать, мафия была уже далеко. Зоя Редькина вскочила в отправляющийся от остановки троллейбус и укатила, Федя юркнул в близлежащую арку и рванул сквозь проходной двор — ведь это был его родной район, его он знал как свои пять пальцев. Костик перебежал дорогу перед самым носом грузовика и там, на той стороне, сделался недосягаем. А Арина, которой досталось самое неудобное направление — открытое пространство улицы, просто неслась как можно быстрее по тротуару. Неслась и оглядывалась — потому что основная масса преследователей бросилась за ней. Но у них была значительная потеря времени, и это играло Арине на руку. Так что, когда, свернув на первом повороте, Арина просочилась между прутьями ограды детского сада и снова оглянулась, — погони уже видно не было.
Пробежав территорию сада, Арина выскочила в ворота. Было ясно, что от погони она ушла. Теперь путь предводителя мафии лежал в школу. Ведь именно туда Витя Рындин должен был привезти освобождённого драматурга.
Сегодня, в последний день перед завтрашним конкурсом, на репетицию должны были быть брошены все силы восьмого «В». В спортивном зале, едва закончились уроки, класс собирался ударными темпами завершить подготовку своей чудо-оперетты. На первых уроках Арина сообщила нескольким ребятам из класса, что и она, и Редькина, от которых так много зависело в деле создания оперетты, появятся только на репетиции — учиться не будут, а отправятся в одно очень важное место по делам, которые непосредственно касались постановки.
Не сбавляя быстрого шага, Арина приближалась к школе. Предводитель Братства Белой Руки радостно улыбался — ведь мафия победила! На данном этапе… Не зря, думала Арина, ох, не зря она ела землю и клялась, что сделает всё, чтобы освободить Антошу из плена! А ведь насколько это было бы труднее, если бы их мафии не существовало? Если бы не было кругом её верных людей — того же пана Теодора, разве в такие короткие сроки узнали бы они о существовании на другом конце города тайной штаб-квартиры коварных «ашек»? Да ни за что на свете!
Выглянуло солнце. Разгорячённой быстрой ходьбой Арине стало жарко. Она сняла куртку. Дзинь! — выскочило из кармана, упало на асфальт и разлетелось на множество радужных кусочков оптическое стёклышко. Арина остановилась, присела на корточки и, подобрав широкую щепку, замела осколки в трещину на асфальте.
«Спасибо!» — прошептала она осколкам стекла, которое так помогло ей в последней операции. Арина Балованцева всегда хоронила вышедшие из строя вещи как верных солдат, до конца исполнивших свой долг.
Несколько секунд Арина постояла, задумавшись. Жалко глаз-алмаз. Надо быть внимательнее — вот как теперь без стекла резкость наводить?..
Так что расслабляться никак нельзя. Ведь впереди было самое трудное — слепить эту злосчастную оперетту и достойно её завтра показать.
И ещё — «ашники» могли совершить ответный удар и попытаться отбить Мыльченко — хотя бы просто из вредности. Чтобы не таким горьким было поражение.
И Арина прибавила шагу.
Витя и Антон лихо подкатили к школе.
— Ну, слезай, герой, — скомандовал Витя.
Антон с трудом разлепил руки, которые он судорожно сцепил вокруг мощного торса Вити. Всю дорогу он старательно сжимал коленями седло и держал равновесие — не хватало ещё, чтобы отбитый у врагов пленник, в смысле он сам, позорно свалился с быстрого прекрасного мотоцикла. И вот теперь можно было расслабиться. Антоша попытался так же лихо, как Витя, махнуть ногой и слезть. Но его нога не слушалась, она словно приклеилась к кожаному седлу. Антоша упёрся в седло руками, повторил попытку. Раздался негромкий треск, точно отклеивали скотч от картонной коробки, а вслед за ним смех Вити Рындина.