Танцы с огнем Робертс Нора

— Самое лучшее.

— Мне говорили, что ты предпочитаешь бедрышки, а я любитель грудок.

— Никогда не встречала мужчину, который их не любил бы. — Роуан начала разбирать корзину. — О, салат из красного картофеля и стручковой фасоли. А сыр какой! Хлеб еще теплый. И ягоды, у нас есть ягоды! И фаршированные яйца. И шоколадный торт! Марг отхватила нам почти половину… Может, она в тебя влюбилась?

— Надеюсь. — Галл с хлопком откупорил шампанское. — Давай свой бокал.

Ро потянулась за бокалом и заметила этикетку.

— «Дом Периньон». От машины Железного Человека до шампанского Джеймса Бонда.

— Наши вкусы совпадают. Давай бокал, Роуан. — Галл наполнил ее бокал, затем свой. — За пикники на природе!

— Салют. — Ро чокнулась с ним, попробовала шампанское. — Боже, не сравнить с дешевой текилой из бара «Тащи веревку». Теперь я понимаю агента 007. Как ты это достал?

— Нашел в городе.

— Ты был сегодня в городе? Когда же ты встал?

— Около восьми. Вчера так и не добрался до душа и проснулся от собственной вони. — Галл открыл один из контейнеров, отломил ломоть багета, намазал его мягким маслянистым сыром и протянул Роуан. — Я не назвал бы себя безумно богатым.

Сыр просто таял на языке. Ро наслаждалась его вкусом и с удовольствием разглядывала Галла. Его волосы развевались на ветру, переливаясь всеми оттенками золота.

— Мне все интересно, но я не хочу омрачать твой пикник плохими воспоминаниями.

— Да не было плохих воспоминаний… Я не уверен, что вообще помнил бы родителей, если бы не дядя и тетя, мамина сестра. В завещании родителей они были названы моими официальными опекунами. Тетя с дядей приехали за мной, увезли на север, вырастили. — Рассказывая, Галл достал из корзины тарелки, столовые приборы. — Они все время говорили о моих родителях, показывали мне фотографии. Все четверо были очень дружны, и дядя с тетей хотели, чтобы я сохранил хорошие воспоминания. Я сохранил.

— Тебе повезло. После такого ужаса тебе повезло.

Их взгляды встретились.

— Да, очень. Они не просто взяли меня к себе. Я был для них родным и всегда ощущал это.

— Огромная разница между выполнением обязательства, даже очень добросовестным выполнением, и искренними чувствами.

— К счастью, мне не пришлось узнать эту разницу. Мои кузены — один на год старше меня, другой на год младше — относились ко мне как к своему.

И это тоже помогло ему стать таким уверенным и непринужденным, подумала Ро.

— Они кажутся мне необыкновенными людьми.

— Они и есть необыкновенные. Когда я окончил колледж, обнаружилось, что у меня есть трастовый фонд, довольно приличный. Деньги от продажи родительского дома, страховка, все такое. Они не взяли ни цента, все отложили для меня.

— И ты купил галерею игровых автоматов.

Галл поднял бокал.

— Я люблю галереи. А больше всего люблю то, что люди приходят целыми семьями. Ну, как бы то ни было, по большей части управляет ею мой младший кузен. Джаред — старший — адвокат, и на нем все юридические вопросы. Тетушка следит за порядком, помогает планировать разные торжества, а дядюшка последние года два занимается рекламой.

— Семейный бизнес для семейного отдыха. Очень мило.

— Нам нравится.

— А как они относятся к твоей летней работе?

— Не возражают. Наверняка тревожатся, но не давят. А ты выросла с пожарным-парашютистом. — Они положили на тарелки цыплят и салат. — Как ты справлялась?

— Мыслями о его неуязвимости. Разговорами о супергероях. Ммм… — простонала Роуан, прокусив хрустящую шкурку и добравшись до нежного мяса. — Благослови, Господь, Марг. Я действительно считала его бессмертным. Я никогда не боялась за него или за себя. Он был… Железным Человеком.

Галл снова наполнил бокалы.

— Я пью за Железного Человека Триппа. Мы оба здесь благодаря ему.

— Странно, но это правда. — Ро расслабилась, вдруг осознав, что с Галлом ей легче, чем она ожидала. — Не знаю, сколько ты слышал о моих родителях.

— Кое-что.

— И это кое-что во многом приукрашено. Мой отец… ты, наверное, видел фотографии… он был и остался безумно красивым.

— Безумную красоту он передал тебе.

— Скандинавский тип внешности. Валькирия^[23].

— Ты не из тех, кто решает, кому умереть в сражении.

— А ты хорошо знаешь скандинавскую мифологию.

— У меня много странных и неожиданных познаний.

— Я заметила. В любом случае за мужчиной, который выглядит так, как Железный Человек Трип, женщины ходят толпами.

— У меня та же проблема. Это тяжкая ноша.

Роуан фыркнула, занялась картофельным салатом.

— Но он был не из тех, кто, вернувшись с пожара, спешит переспать с кем угодно. — Ро вскинула брови, заметив ухмылку Галла. — Не его стиль. Как и я, он прожил здесь всю свою жизнь. Если бы у него в молодости была такая репутация, ничто ее не изменило бы. Он познакомился с моей матерью, когда она приехала в Мизулу и устроилась официанткой. Она была красавицей, шальной немного. Они стали встречаться, и — надо же такому случиться — она забеременела. Они поженились. Познакомились в начале июля, а в середине сентября уже поженились. Глупо, с точки зрения здравого смысла, но, наверное, я должна быть благодарна, если сижу здесь и рассказываю тебе эту историю.

Галл всю свою жизнь знал, что был желанным ребенком. Насколько меняется угол зрения, если, как Роуан, знаешь, что родители поженились «по залету»?

— Давай поблагодарим Бога вместе.

— Наверное, для нее это было захватывающим приключением. — Роуан сунула в рот крупную ягоду ежевики. — Красавец мужчина в летном комбинезоне. Похож на кинозвезду. Элита, один из лучших в своем деле, и выбрал ее. В общем, она почти на десять лет моложе папы и, наверное, с удовольствием выскакивает замуж. Зимой он начинает собственный бизнес, но он рядом. Дедушка с бабушкой тоже здесь, а она беременна от их единственного сына. Она в центре внимания. Ее-то родители от нее отказались, просто порвали с ней всякие отношения.

— Как это возможно? Как люди оправдывают это, как живут с этим потом?

— Считают, что они правы. И я думаю, это еще больше возбуждает ее. Весной появляюсь я, и теперь она может хвастаться новорожденной дочкой. Ослепленные любовью свекр и свекровь… безумно влюбленный муж.

Роуан положила на язык еще одну ягоду, сладкую и упругую.

— А через месяц начинается сезон, и его уже нет рядом каждый день. Веселая жизнь превращается в бесконечную смену памперсов и ночные бдения с плачущим ребенком. Мало похоже на захватывающее приключение.

Она потянулась за добавкой курятины.

— Папа никогда не сказал при мне ни слова против нее. Я знаю о том времени только из писем, которые он держит под замком. Кое-что прочитала, кое-что подслушала, а иногда подлавливала бабулю, когда она злилась и не очень-то следила за своими словами.

— Ты просто хотела знать.

— Да, хотела знать. Она сбежала, когда мне было пять месяцев. Отнесла меня к дедушке с бабушкой, попросила побыть со мной, пока она сделает кое-какие дела, и не вернулась.

— Жестоко. — Галл не представлял себе, как мать может быть настолько бесчувственной и как влияет эта бесчувственность на брошенного ребенка. — И легкомысленно. Мол, это вовсе не то, что мне нужно, поэтому прости-прощай.

— Да, по сути, именно так. Папа находил ее пару раз. Звонил, писал письма. Она утверждала — я видела ответные письма, — что виноват во всем он. Он холодный, эгоистичный, он довел ее до нервного срыва. Папа посылал ей деньги, якобы на лечение. Получив деньги, она говорила, что вернется, что скучает без меня и все такое.

— Вернулась?

— Однажды. На мое десятилетие. Явилась на праздник, нагруженная подарками, улыбающаяся сквозь слезы. И на этом мой день рождения закончился.

— Началось Ее Великое Возвращение. Она снова в центре внимания.

Роуан долго смотрела на Галла.

— Да. В те минуты я ненавидела ее так, как может ненавидеть только десятилетняя девочка. Когда она попыталась обнять меня, я ее оттолкнула. Я сказала, чтобы она убиралась, чтобы катилась ко всем чертям.

— Похоже, что в десять лет ты обладала встроенным детектором лжи. Как она на это отреагировала?

— Слезы градом, шок, обида и злобные обвинения в адрес отца.

— За то, что настраивает тебя против нее.

— И опять ты попал в самую точку. Я выбежала в заднюю дверь и удрала бы, если бы папа не бросился за мной. Злой, возмущенный. Дескать, я ни с кем не имею права так разговаривать, я должна вернуться и попросить у мамы прощения. Я наотрез отказалась и заявила, что, если он не заставит ее уйти, я никогда не вернусь домой. Я так разозлилась, что ничего не боялась. В нашем доме царило взаимное уважение. И два великих правила — не лгать и не огрызаться.

— Как он справился?

— Папа подхватил меня на руки, и я знаю, что в гневе он вполне мог затащить меня в дом. Я колотила его руками, ногами, визжала, царапалась, кусалась. Я даже не понимала, что плачу. И я точно знаю: если бы он затащил меня в дом, если бы пригрозил, приказал, если бы он, который никогда не поднимал на меня руку, отшлепал бы меня, я ни за что бы не извинилась.

Я опомнилась, когда поняла, что мы сидим во дворе на земле, я рыдаю в его плечо, а он обнимает, гладит меня и говорит, что я права. Он сказал: «Ты права. Мне очень жаль. Посиди здесь, а я пойду в дом и заставлю ее уйти». — Роуан глотнула шампанского. — И он ее выставил.

— Ты тоже удачливая.

— Да, я удачливая. А она нет. — Роуан умолкла, устремив взгляд на гладь пруда. — Меньше чем через два года после того случая она зашла в круглосуточный магазинчик на автозаправке купить какую-то мелочь и нарвалась на вооруженное ограбление. И погибла. Оказалась не в том месте не в то время. Ужасно. Никто не заслуживает такой участи: истечь кровью на грязном полу магазинчика в Хьюстоне. Господи, как я могу вываливать на тебя все это, когда у нас шоколадный торт и шампанское?!

— Что было дальше?

— Да я уж почти все рассказала. Папа спросил, хочу ли я поехать с ним на похороны. Он сказал, что он должен ехать, а если я не хочу, то ничего страшного. Я пообещала подумать, а потом ко мне зашла бабушка. Она присела на мою кровать и сказала, что я должна поехать. Как бы тяжело это ни было, если я не поеду, то потом буду жалеть. А если поеду, то у меня никогда не будет никаких сожалений. Ну, я и поехала. И бабушка оказалась права. Я поступила правильно, поступила так, как хотел папа, и теперь я ни о чем не жалею.

— А ее родные?

— Ее родители демонстративно нас избегали. Я так с ними и не поговорила. Но я знаю ее сестру, мою тетю. Она регулярно звонила нам, присылала письма, открытки, даже пару раз приезжала со своей семьей. Они милые люди.

— И это закругляет наш обмен историями жизни.

— Думаю, осталась глава-другая на следующий раз. — Роуан проследила, как он наполняет ее бокал. — Ты перестал пить и наливаешь только мне. Хочешь заполучить меня пьяной и голой?

— Голой — неизменная цель, — беспечно ответил он, почувствовав, что Роуан необходима смена настроения. — Пьяной? После того как ты на моих глазах одну за другой опрокидывала стопки с текилой? Ни в коем случае! Просто я за рулем.

Ро отсалютовала ему бокалом.

— Ты ответственный. Хорошо, мне больше достанется. А ты знал, что Доби и Стовик отскребли и перекрасили мою комнату?

— Я слышал, что Доби добрался с тобой до первой базы.

Роуан залилась своим неподражаемым чувственным смехом. Жизнь оставила шрамы на ее теле и в сердце, но не лишила оптимизма, подумал Галл.

— Если для Доби это первая база, он никогда не целовался по-настоящему. — Роуан взяла вилку, наколола на нее огромный кусок торта, сунула его в рот и издала тихий гортанный стон. — Потрясающий торт. С пожарами и шоколадом я могу весь сезон обходиться без секса.

— Не удивляйся, если в радиусе пятидесяти миль ты не найдешь ни одной плитки шоколада.

— Галл, ты мне нравишься. — Она нацепила на вилку еще один огромный кусок. — На тебя приятно смотреть, ты умный, ты умеешь драться и на пожаре прекрасно справляешься. К тому же ты определенно умеешь целоваться. Однако есть две проблемы.

Роуан наколола третий кусок и на этот раз поднесла вилку к его губам.

— Во-первых, я знаю, что ты богат. Если я соглашусь спать с тобой, ты можешь подумать, что из-за твоих денег.

— Не так уж я и богат. Но ничего страшного. — Галл подумал, улыбнулся. — Я смогу с этим жить.

— Во-вторых, — Ро протянула ему еще один кусок, но быстро отдернула вилку и сунула торт себе в рот. — Ты пожарный-парашютист в моей команде.

— А ты из тех женщин, что нарушают правила. Принципы — нет. Правила — да.

— Интересное разграничение.

Наевшись, Роуан растянулась на одеяле, закинула руки за голову и уставилась на небо.

— Ни облачка, — прошептала она. — По долгосрочному прогнозу жарко и сухо. Этот сезон не подарит много пикников с шампанским.

— Значит, нельзя зря терять время.

Галл наклонился, прижался губами к ее губам и поцеловал долгим, неспешным поцелуем. Он почувствовал вкус шампанского и шоколада, вдохнул аромат персиков, впитавших жаркое летнее солнце, и, когда Ро вскинула руки и коснулась его лица, утонул в ее вкусах и ароматах, таких соблазнительных и таких противоречивых.

Она чуть отстранила его лицо.

— Ты всегда стремишься к большему?

— Как мой кумир Железный Человек.

— Он висел вверх тормашками под дождем, и это после того, как отделал одного плохого парня, причем справился без посторонней помощи.

— Ты свела бы меня с ума одним только глубоким знанием боевиков с супергероями.

— Я стараюсь спасти тебя от их участи. — Ро похлопала по одеялу рядом с собой. — Полежи рядом и послушай, как надо вести себя на традиционных пикниках.

Отставив корзину, Галл растянулся на одеяле рядом с Роуан.

— Видишь ли, крутой парень, я не сомневаюсь, что если мы займемся сексом, то побьем все рекорды.

— Олимпийские?

— И эти тоже. Но трагический конец неизбежен. Ты в меня влюбишься. Все влюбляются, — шутливо закончила Роуан.

— Ты обладаешь таким могуществом? — Галл лениво переплел свои пальцы с ее пальцами.

— Да. Видит бог, я старалась от него избавиться, но не вышло. Ты — я предупреждаю, потому что ты мне нравишься, — останешься с разбитым сердцем, потеряешь силы, сон и аппетит. Все, что ты заработал на своих автоматах, ты потратишь на необыкновенные подарки в тщетной надежде завоевать мое сердце.

— А если подарки будут очень необыкновенными? Например, огромный скибол^[24].

— Мое сердце неподкупно, и, чтобы избавить тебя от дальнейших унижений, я буду вынуждена разбить твое без сожаления. А твои жалкие мольбы лишь разозлят меня до смерти.

Галл обдумал ее тираду.

— И все это после одного раунда в койке?

— К сожалению, да. Я потеряла счет туфлям, которые пришлось выбросить из-за того, что подошвы не отмывались от крови растоптанных сердец.

— Честное предупреждение. Но я рискну. — Галл перекатился на нее и жадно поцеловал.

Сначала ей показалось, что взрывом снесло полголовы, затем вспыхнуло все тело, словно по нему промчался огненный шар. Она задохнулась, забыла о своем хваленом здравом смысле, прижалась к Галлу, нетерпеливо сунула руки ему под рубашку.

Ро подозревала, что в нем есть что-то первобытное, и сейчас тот дикий зверь вырвался на свободу навстречу ее неистовым желаниям.

Она сводила его с ума. Эти сочные, нетерпеливые губы, эти быстрые ищущие руки, это тело, заметавшееся под ним с такой силой, с такой решимостью и вдруг поддавшееся. Ее груди, полные и упругие, наполнили его ладони, ее стон удовольствия завибрировал у его губ. Она оказалась самим искушением и накрыла его волной чувств, которые он не мог ни подавить, ни определить.

Он уже представлял себе, как срывает с нее одежду, как срывает одежду с себя, как утоляет их взаимные желания прямо здесь, на взятом взаймы одеяле у сверкающего солнечными искрами водоема… Как вдруг Ро уперлась ладонями ему в грудь, и он подарил себе еще одно прекрасное мгновение, прежде чем отстраниться и посмотреть ей в глаза.

— Это второй этап традиционного пикника?

— Да, пожалуй. Потрясающий этап. Хорошо, что я объелась тортом, потому что ты точно знаешь, как расшевелить женщину. Если честно… — Ро вывернулась из-под него, схватила остатки торта, откусила. — Ммм, да, спасибо торту.

— Черт бы побрал Марг!

С нарочитой медлительностью Роуан начала облизывать пальцы.

— Это было великолепно. Каждый этап.

— Я готов сделать еще несколько шагов.

— Не сомневаюсь. Как не сомневаюсь и в том, что все они стоят того, чтобы их совершить. — Хотя губы ее изгибались, улыбка не достигала глаз. — Давай собираться.

— Хорошо. — Галл снова заговорил, лишь когда они вместе сложили одеяло и убрали его в сильно полегчавшую корзину. — Видишь, мне понадобилась помощь.

Как он и надеялся, ему удалось рассмешить Роуан, и, пока они шли к автомобилю, она то и дело тихонько хихикала.