Ласка скорпиона Робертс Нора
Ева отдавалась и отдавала. Отдавала свое сердце, свое тело, двигалась вместе с Рорком, словно в некоем вальсе. «Сейчас она не воительница, – подумал он, – она просто женщина. С цветком в волосах и сердцем, сияющим во взгляде».
Эта женщина мучительно волновала его.
– Agrha, любимая… – Он покрывал ее лицо бесконечными поцелуями, ирландские слова, которые он шептал, изливались прямо из сердца. Глупые, наивные слова, слова нежности. Смысла она не понимала, но чувствовала всей душой.
– Да, – прошептала Ева, когда их губы встретились. – Да. Я тоже тебя люблю. – Она приникла кнему, отогнула полу пиджака, распустила узел галстука. И улыбнулась. – Вечно эта чертова куча одежды.
Рорк снял с нее жакет, расстегнул кобуру.
– Вечно с оружием.
– А ты разоружи меня. – В знак того, что сдается, Ева подняла руки над головой.
Не сводя с нее глаз, Рорк отбросил кобуру с оружием, стащил с нее рубашку и футболку через голову. В лучах заходящего солнца, пробивающихся сквозь листву, ее тело покрылось ажурным узором.
Не отрываясь от лица Евы, Рорк пробежался пальцами по ее коже, его руки обхватили упругие груди. Вздох наслаждения вырвался из ее горла, веки отяжелели и опустились. Он наклонил голову, попробовал ее на вкус, смаковал не спеша… Он волновал ее, заставил стонать, проводя языком по ее телу.
Ева почувствовала, как его ловкие пальцы расстегнули на ней пояс, и ее дыхание участилось при его прикосновении. Но она ждала большего. Он раздевал ее медленно, неторопливо, дюйм за дюймом, пуская в ход эти ловкие пальцы, губы, я з ы к, пробуждая в ней новые ощущения, и ее накрыло оглушительной волной страсти, сменившейся блаженством.
Оглушенная, как в тумане, Ева слепо потянулась к нему и нашла губами его губы. Стараясь не торопиться, насладиться, как и он, ощущением сполна, она ощупывала и раздевала, пробовала на вкус и упивалась.
«Она меня перелицевать может, – думал Рорк. – Всегда могла». С ней он чувствовал себя расслабленным и в то же время сильным, как бог, с ней он был в большей степени мужчиной, чем когда-либо мог желать. С ней секс был чем-то большим, чем просто биение плоти о плоть, большим, чем просто жар и учащенный пульс.
Любовь – это подарок для двоих.
Когда он проник в нее, их обоих захлестнула нежность. Опять она прижала ладонь к его щеке. Опять он следил, как душа отражается в ее глазах. Следил, пока все не поплыло перед его собственными глазами.
Какое-то время она лежала тихо, поглаживая его по волосам, наслаждаясь ощущением его тяжести на себе.
– Приятная вышла прогулка, – сказала она наконец.
– Прогулки очень полезны для здоровья.
Ева засмеялась.
– Я сейчас чувствую себя вполне здоровой. А еще голодной.
– Тут мы на одной волне. – Рорк осторожно приподнялся и взглянул на Еву. – Ты и выглядишь здоровой, дорогая моя Ева, когда лежишь нагая в лучах солнца.
– Вот скажи ты пару часов назад, что я буду лежать, как ты говоришь, нагая в лучах солнца, я бы сказала, что это чушь собачья. Но теперь я уже не злюсь, так что, наверно, прогулка и впрямь идет на пользу здоровью. – Ева села и потянулась за футболкой, как вдруг ее глаза округлились и выкатились из орбит. Она задела рукой провод, спрятанный у нее между грудей. – Я забыла про прослушку!
– Хочется надеяться, что она была отключена. Если нет, мы подарили Фини или Макнабу незапланированное развлечение.
– Она была отключена. Я… я включила ее в пабе, а потом отключила. Но, господи, я же не должна забывать, что она здесь!
– Ты же была занята прогулкой, – с усмешкой напомнил Рорк.
– Слава богу, я не вспомнила о пончиках с корицей, пока ты был занят прогулкой со мной.
Когда оба они оделись, Рорк, как и раньше, взял ее за руку и взмахнул их сплетенными руками.
– Мне кажется, на ужин ты захочешь пиццу.
– Это упростило бы многое. Мне надо кое в чем покопаться, и мне надо проверить, как идут дела у Пибоди. Плюс я еще не знаю, как идут дела у тебя… что ты нашел по финансам.
– Мы до этого еще дойдем.
– Проблемы? – спросила Ева.
Они шли по извилистой дорожке обратно к дому.
– Не было бы никаких проблем, если бы ты хоть чуть-чуть отпустила вожжи и позволила мне поработать моими методами. На поверхности у меня много чего есть, но я не могу добраться до глубинных слоев, когда у меня руки связаны, Ева.
– А если ты пустишь в ход незарегистрированное оборудование, у меня будут данные, но я не смогу пустить их в ход.
– Это бы все упростило.
– Вот уж не думала, что тебе надо все упрощать.
Рорк остановился и бросил на нее пристальныйвзгляд.
– Я прекрасно понимаю, что ты хочешь меняподколоть, и у тебя отлично получается. Я могу работать и без незарегистрированного. Способы всегданайдутся, но все равно это будут мои способы. Еслиработать по-твоему, это займет несколько недель.Я-то думал, ты мне доверяешь. Поверь, я знаю, какдалеко можно шагнуть за черту и не нарушить чистоту данных. А если не веришь, можешь искать сама.
Ева показала ему язык за спиной, пока он открывал дверь. Ребячество, она и сама это понимала, но на душе полегчало.
– Если я получу доказательства того, что у Рене, Гарнета или Бикса, а лучше – у всех троих есть тайные счета, я дам отмашку Уэбстеру открыть эту часть следствия БВР. У него сейчас тоже связаны руки.
– Ну так развяжи нам руки, черт бы тебя побрал.
– Вовсе не обязательно так злиться, – заметила Ева, когда они оба, пройдя мимо Соммерсета, начали подниматься по лестнице.
– Я же не коп, – напомнил ей Рорк.
– Надо же, какая сенсация! Поделись с прессой.
– Не забывайтесь, лейтенант. Я не коп, – повторил Рорк, – и мне досадно, когда от меня ждут чудес и в то же время требуют, чтоб я стоял по стойке «смирно».
Теперь ей стало досадно, и она начала злиться.
– Я тебе не заставляю стоять по стойке «смирно», и ты прекрасно это знаешь. Я для тебя отодвинула синюю линию.
– Отодвинь еще.
– Всякий раз, как я ее отодвигаю, боюсь потом забыть, где она теперь проходит.
– Ты забудешь, как же! Ты бы не забыла, даже если бы тебе сделали лоботомию. К тому же я отлично знаю, где проходит черта. Может, я с этим и не согласен, но я знаю, где ты проводишь черту, как далеко ее можно отодвинуть, но не пересечь. Ты могла бы мне доверять.
Ева хотела сказать ему колкость, уже открыла было рот, но тут же снова его закрыла.
– Я тебе доверяю, – сказала она. – Доверяю… вроде бы. У нас тупиковая ситуация. Будь у меня эти данные, я могла бы официально передать их Уэбстеру для БВР. Если бы БВР могло официально открыть расследование, они нашли бы все, что нужно. Я пытаюсь найти золотую середину, и что я слышу? Что ты не можешь найти данные по моим правилам. Я не понимаю почему, но…
– Я добуду данные, черт бы тебя побрал.
«Обиделся, – поняла Ева. – Я его оскорбила в лучших чувствах. Не просто в лучших – в чувствах маньяка-электронщика».
– Но на это понадобится гораздо больше времени… – Рорк многозначительно поднял брови и заговорил с холодной любезностью: – Хочешь, я объясню тебе, почему это потребует больше времени? Технические причины, препятствия, отказоустойчивые системы и так далее?
– Да нет, не надо. Я не понимаю почему, – вновь начала Ева, – но раз ты говоришь, что нельзя это сделать по-быстрому и по-моему, значит, нельзя. Значит, будем действовать по-твоему. Но только не на сто процентов по-твоему, – торопливо добавила Ева. – Никакого незарегистрированного оборудования в этом деле, Рорк.
– Это я уже понял. Я буду работать поближе к твоей линии, насколько это вообще возможно. Хорошо?
– Хорошо.
Рорк покачался на носках, меряя ее взглядом.
– Это был короткий огневой контакт.
– Наверно, сексуальный туман еще не рассеялся.
– Это ты верно заметила. Начинай копать. Я принесу пиццу.
Первым делом Ева подошла к доске, обошла ее кругом, внимательно изучила. Поменяла местами пару фотографий, лучами расходящихся от Рене, склонила голову набок и задумалась.
– Мне надо будет отъехать, – объявила она, когда Рорк вернулся с тарелкой. Подошла и схватила кусок пиццы. – О черт! Горячая.
Рорк сокрушенно покачал головой, глядя, как она перехватывает кусок то одной рукой, то другой.
– Попробуй вот это, – предложил он, протягивая ей тарелку. – Куда мы едем?
– Не мы. Мне надо поговорить с копом… с женщиной-копом из команды Рене. Вряд ли она замешана в наркоторговле – вероятность минимальна. Рене не работает с женщинами. Она запугивает их или устраняет.
– Тебя ей не удалось запугать.
– Да, не повезло. И ее это дико злит. А дальше будет еще хуже, ведь ей не удастся меня устранить. Детектив Лайла Стронг, – сказала Ева. – Мне с самого начала, стоило войти в «загон», показалось, что она не при делах. А теперь я хочу проверить это ощущение. И мне нужно провести эту беседу с глазу на глаз.
– Ты могла бы позвонить Пибоди и не ездить одна.
– Нет, это лишнее. Я не стану ее запугивать… это не сработает, если я не вложу в угрозу веские основания, а оснований у меня нет. Что мне действительно нужно, так это дать ей шанс раскрыться. А у тебя будет время поиграть в твои компьютерные игры, и я не буду дышать тебе в затылок.
– Это немаловажный фактор. Включи прослушку.
– Обязательно. Все под протокол. Она новенькая, – задумчиво проговорила Ева, размышляя вслух, – но за полгода, если она какой-никакой, а коп, должна была почуять или понять, что там что-то не так. Я дам ей повод поговорить об этом.
– А если она не захочет разговаривать с тобой откровенно?
– Значит, я потрачу время даром. Но у меня есть предчувствие.
– Тогда следуй ему.
«И возвращайся, – мысленно добавил Рорк. – Ко мне».
– Пара часов максимум, – пообещала Ева.
Она торопливо поцеловала его на прощанье, и он увидел, что ее мысли были сосредоточены на деле, когда она уходила.
С минуту он постоял, глядя на почти не тронутую пиццу и поигрывая пуговицей, которую всегда носил в кармане. «Доверие, – напомнил он себе, – это улица с двусторонним движением. Придется доверять ей, пусть делает свою работу, как считает нужным. А я буду делать ту, на которую подписался».
Не проехав и пяти кварталов, Ева засекла хвост.
Действовали они немного неуклюже, это да, к тому же у нее было преимущество: превосходная система наблюдения, встроенная в автомобиль, созданный для нее Рорком.
Слежка производилась двумя машинами по стандартной схеме – чехардой, – и Ева уяснила себе две вещи. Во-первых, она так встревожила – или просто разозлила – Рене, что та приказала двум своим людям сесть ей на хвост. А во-вторых, Рене не настолько встревожилась или разозлилась, чтобы послать более умелую слежку.
Ева включила запись.
– Вижу хвост, двойной патруль. Обе машины казенные, из департамента. Черт, они что, совсем за дуру меня держат?
Честное слово, это было даже обидно.
Ева определила фирмы, модели, номера и приказала своим камерам снять обе машины крупным планом, после чего заказала стандартную оперативную проверку.
Машина, в настоящий момент держащаяся на два корпуса позади нее, была закреплена за детективом Фрименом, а та, что пронеслась мимо нее и объехала вокруг квартала, чтобы вновь пристроиться сзади, числилась за детективом Ивоном Мэнфордом.
– Мы внесем тебя в список, Ивон. А теперь давай поиграем.
Ева свернула на Пятую авеню и продолжила путь в центр города. Она нарочно застряла в симпатичной, кстати подвернувшейся пробке. Сымитировала пару попыток просочиться, наблюдая, как мимо проезжает машина Фримена. В нужный момент она втиснулась между такси и сверкающим лимузином, проложила себе путь и миновала перекресток в тот самый момент, как свет сменился на красный.
Она знала, что Мэнфорд передаст ее Фримену и тот будет ее вести, пока Мэнфорд не займет удобную позицию. Только с этим будут проблемы, потому что Фримен уже повернул на запад. Ева включила вертикальный режим, пересекла полосу под вой гневно сигналящих машин, повернула на восток и тоже сыграла в чехарду, приземлившись перед тяжело пыхтящим грузовиком для доставки продуктов. Водитель показал ей средний палец.
И Ева его понимала.
Она повернула на Лексингтон-авеню, нажала на газ, наслаждаясь скоростью, время от времени взлетая, потом опять покатила на запад и принялась пробиваться на другой конец города.
– Погоняйтесь за своим хвостом, ребята, – пробормотала она сквозь зубы и, хотя предпочитала парковаться на улице, на этот раз выбрала слишком дорогое, по ее мнению, место на закрытой гаражной стоянке в двух кварталах от квартиры Стронг.
Ева втиснула машину между двумя могучими внедорожниками и включила охрану.
«Рене, – подумала она, – будет ужасно недовольна».
Рабочий квартал, отметила Ева, многие вышли на прогулку, многие сидят за крошечными выносными столиками крошечных кафе и закусочных. Здесь прогулочная зона, но издалека доносится шум уличного движения. Кое-какие магазины еще открыты, надеются что-то продать кому-нибудь из местных, застрявших надолго на работе и не успевших истратить последние деньги.
Ева вошла следом за разносчиком китайской еды в дом, где жила Стронг, поймав закрывающуюся дверь. Лифта в доме не было, разносчик свернул с лестницы в коридор на втором этаже, но запах курицы гунбао преследовал Еву, пока она взбиралась на третий.
Из-за двери квартиры Стронг до Евы донеслись звуки, наводящие на мысль об автомобильных гонках на высоких скоростях. «Телевизор смотрит, – решила Ева. – Наверное, уже легла, включила сигнализацию – вот красный огонек горит». Она подняла взгляд и увидела темный непроницаемый глаз миниатюрной камеры наблюдения.
Итак, Стронг принимает меры безопасности всерьез. Значит, решила Ева, детектив Стронг неглупа и может позаботиться о себе.
«А теперь посмотрим, что за коп Лайла Стронг», – сказала себе Ева.
Она подняла сжатую в кулак руку и постучала.
Глава 14
До нее донесся заливистый лай какой-то маленькой собачки, потом скольжение щеколды и щелчок открываемого замка.
Мужчина, открывший дверь, был огромен, как блокирующий полузащитник в американском футболе – массивные плечи, ноги-столбы, каменные бицепсы.
Он дружелюбно улыбнулся Еве, загораживая своим мощным телом проход.
– Привет. Чем могу помочь?
– Я ищу детектива Стронг. – Ева перевела взгляд на зубастую собачонку, приплясывающую у его ног. – Лейтенант Даллас, Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка.
– Она не кусается, – произнес мужчина. – Но она хочет, чтоб вы поверили, будто она – свирепый сторожевой пес. – Он наклонился, подхватил пушистый клубок на руки и попытался его утихомирить. – Лайла! К тебе коп!
– Да? Какой коп?
Стронг выглянула из-под руки громадного мужчины, и ее брови удивленно поползли вверх.
– Лейтенант Даллас?
– Детектив. Могу я войти?
– Да, конечно…
Явно застигнутая врасплох, детектив Стронг огляделась вокруг, как делают люди, когда неожиданно нагрянули гости и надо в спешке оценить, насколько велик беспорядок.
В просто и уютно оформленной жилой комнате Лайлы Стронг беспорядок оказался минимальным.
– Тик, это лейтенант Даллас, отдел убийств Центрального полицейского управления. Тик Венделл.
Тик протянул руку величиной с сервировочное блюдо и пожал ее пальцы с такой осторожностью, что Ева невольно вспомнила Леонардо, мужа Мэвис. Большие мужчины с кротким сердцем.
– Рад с вами познакомиться.
– Аналогично. Простите, что прерываю ваш вечер. Детектив, мне хотелось с вами поговорить. Мне нужно несколько минут.
– Давайте-ка, дамы, я вас оставлю, – предложил Тик. – Свожу Рапунзель на прогулку.
При слове «прогулка» собачка заерзала в руках Тика и приложила все усилия, чтобы облизать его лицо. Он поставил ее на пол.
– А ну сбегай за поводком, девочка.
Услышав команду, крошечный песик умчался с радостным лаем.
– Спасибо, Тик.
– Без проблем. – Он взял пакет для собачьего дерьма из коробки у двери, а когда собачка вернулась с ярко-розовым поводком, зажатым в крошечных зубках, пристегнул его к усеянному стразами ошейнику. – Скоро вернусь, – пообещал он, и тон его голоса подсказал Еве, что Тик и Лайла давно уже близки.
Ева выждала, пока за ними не закрылась дверь.
– Вы назвали собаку величиной с полевую мышь Рапунзель?
– Это собака Тика. Она косматая, поэтому и Рапунзель. Он всюду берет ее с собой, даже на работу.
– А где он работает?
– Он адвокат… специалист по налогам.
– А я думала, он футбольный полузащитник, прорывающийся по всему полю.
– Тик начисто лишен кровожадности. Добрейший человек из всех, кого я когда-либо встречала за всю свою жизнь. Но вряд ли вы пришли поговорить о моем парне.
– Верно. Мы можем присесть?
– Садитесь. – Лайла выключила телевизор и указала на кресло. – Тик делает домашнее пиво, – сказала она, кивком указывая на бутылки на кофейном столике. – Хотите?
– Почему бы и нет? – Ева прекрасно понимала, что пропустить по стаканчику – значит дать понять, что визит неофициальный.
Ева села, взяла предложенную бутылку и отхлебнула.
– Неплохо. Плавно идет.
– У него здорово получается. – Лайла Стронг опустилась на диван, но не откинулась на спинку. – Что вам нужно, лейтенант?
– Вам известно, что я расследую убийство, пересекающееся с вашим отделом?
– Это не секрет.
– Вы когда-нибудь встречались с убитым? С Кинером?
– Не имела этого удовольствия.
– Может, команда обходила его стороной, потому что он был скунсом босса?
– Может быть. – Лайла Стронг глотнула пива. – Лично у меня просто не было причин его доставать.
– Вы в последнее время работаете главным образом за столом.
Лицо Лайлы осталось абсолютно бесстрастным.
– За столом тоже много нужной работы делается.
– Бесспорно. Но вы – уличный коп, детектив, у вас солидный опыт работы на улице. И я не понимаю, почему ваш лейтенант заставляет вас заниматься бумажными проверками и отчетами.
– Об этом вам придется у нее самой спросить.
– Я спрашиваю вас.
Лайла Стронг покачала головой.
– Если вы думаете, что я буду плакаться и жаловаться на моего лейтенанта, придется мне вас разочаровать. Ни для кого не секрет, что вы с лейтенантом Оберман столкнулись лбами. Хотите нарыть на нее грязи? Здесь вы ее не найдете.
– Вам не нравится, как она управляет отделом. Вы ничего не обязаны говорить. – Ева небрежно взмахнула бутылкой. – Я лишь констатирую то, что вижу. Вам не нравится сидеть за столом, ведь вы прекрасно знаете, что принесете больше пользы на улице. Вы считаете, что это бред – костюмы с галстуками, начищенные ботинки, вы считаете, что стиль команды, а он всегда отражает стиль босса, заранее исключает всякую индивидуальность, любое чувство партнерства. Вам не нравятся совещания за закрытыми дверями, опущенные жалюзи, вам не нравится это ее ежедневное модное дефиле на высоких каблуках и то, что она ведет себя как руководитель финансовой империи, а не как коп. Это не полицейский участок, а ее персональное королевство и следующая ступенька на ее пути к капитанским нашивкам. – Увидев, что Стронг не отвечает, Ева выждала паузу. – Я знаю еще кое-что. Если бы кто-то двинул мне, как Гарнет, на глазах у моих людей, никто в моем отделе не стал бы отсиживаться и отмалчиваться. Лайла пожала плечами.
– Бьюсь об заклад, в городе наберется целая армия людей, которым не нравится их начальство.
– Нравится не нравится, это ничего не значит. Главное – уважение. Вы ее не уважаете. Проявлять уважение, – пояснила Ева, – совсем не то же самое, что чувствовать его. Она знает, что вы ее не уважаете. И это лишь одна из причин, по которым ваши характеристики пошли резко вниз, с тех пор как вы стали членом ее команды.
Впервые за все время разговора по лицу Лайлы пробежала волна недовольства.
– Откуда вы знаете, какие у меня характеристики?
– Я много чего знаю. Я, например, знаю, что Оберман не просто плохой коп. Я знаю, что она берет взятки.
Лайла покачала головой, но ничего не сказала. Ее взгляд, устремленный куда-то на другой конец комнаты, полыхал бешенством.
– Интуиция подсказывает вам то же самое, – продолжала Ева. – Вы хороший коп, вы не могли этого не почувствовать. Неужели вас не удивляет разница при взвешивании? Всегда ниже оценки.
– Если бы была проблема со взвешиванием, у начальства возникли бы вопросы.
– У нее есть кто-то в отделе вещдоков, в бухгалтерии. Ее прикрывают, у начальства вопросов нет. У вас есть опыт работы на улице, у вас есть контакты, ценные контакты, а кому поручают крупные дела? Биксу? Гарнету? Марселлу? Мэнфорду? Сегодня вечером Мэнфорд и Фримен пытались за мной следить, пока я ехала сюда.
Взгляд Лайлы Стронг в панике метнулся к Еве.
– Я им не по зубам, – успокоила ее Ева. – Не волнуйтесь. Они пытались за мной проследить, потому что сегодня в обед до Оберман наконец-то дошло, что я не стану играть с ней в поддавки. Она пыталась от меня отгородиться, но это не прокатило. Теперь она хочет меня закрыть, а для этого ей надо знать, куда я еду и почему я туда еду.
Ева извлекла карманный компьютер, вызвала файл и протянула его Лайле.
– Вот мой убитый.
Лайла внимательно изучила снимок с места преступления.
– Скверный конец.
– Это Бикс его прикончил по приказу Оберман.
Лайла с силой оттолкнула от себя мини-компьютер, вскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате.
– Черт! Черт!
– Это не просто слова, – убеждала Ева. – Я точно это знаю. У меня есть свидетель, своими ушами слышавший, как Оберман говорила об этом Гарнету. Мой свидетель слышал, как они обсуждали свой «бизнес», грязные деньги.
– Черт, черт, черт! – Лайла уперлась руками в узкий кухонный прилавок, отделявший собственно жилое пространство от крохотной кухоньки.
– Она годами строила свою организацию. – Ева тоже встала. – Пускала в ход имя своего отца, секс,подкуп, угрозы, обман – все, что угодно, лишь бы сработало. Включая убийство полицейских.
При этих словах лицо Лайлы лишилось всякого выражения.
– Нет, сама она рук не пачкала. Я думаю, у нее кишка тонка. Судя по всему, ее орудие основного калибра – Бикс. Но есть и другие. Марселл и Фримен устроили засаду и убили прежнего напарника Марселла, детектива Гарольда Штрауба. Я уже приняла меры, чтобы доказать, что Рене также ответственна за убийство детектива Гейл Девин, служившей под ее началом всего несколько месяцев. Послужной список детектива Девин, стиль ее работы очень напоминают ваши. Если она не может изгнать копов, которые не приносят ей пользы или начинают ее подозревать, она их уничтожает.
– Вы не сможете все это доказать. – Лайла судорожно глотнула. – Если бы могли, она была бы за решеткой уже сейчас.
– Я это докажу, не сомневайтесь. Вы не с ней, детектив, насчет вас я не ошибаюсь. У нее в отделе двенадцать человек. Гарнет, Бикс, Фримен, Марселл, Палмер, Мэнфорд, Арман – это семь из двенадцати, о ком я точно знаю или подозреваю, что они берут взятки, а то и чем похуже занимаются вместе с ней. Вас я ставлю на другую сторону. Как насчет остальных четверых?
– Хотите, чтобы я стучала на мой отдел, на моего босса?
– Сколько еще полицейских должно погибнуть, прежде чем кто-нибудь ее уймет? – не выдержала Ева. Ярость захлестнула ее, выплеснулась наружу. – Вы знаете, что она грязный коп, Лайла. Вы возмутились, когда я это сказала, но не удивились.
– Я ничего не могу доказать. Вы правы, мне не нравится, как она управляет отделом. Мне много чего не нравится. Но я слишком долго дралась, чтобы попасть в Центральное управление. Я хочу здесь работать. Еще полгода, и я подам на перевод в другой отдел. Если подам сейчас, это будет выглядеть так, будто я не могу ужиться в команде. – Лайла взяла свое пиво и прижала запотевшую бутылку ко лбу, словно желая его охладить. – Я хочу работать. Хочу работать на улице, мне надо вставать по утрам с мыслью, что моя работа кому-то нужна. Иначе и вставать не стоит. Она дает мне паршивые характеристики? Я могу это пережить. Могу высидеть за столом год, если надо, но при условии, что в конце года я вернусь к работе, которую умею делать. Кто будет работать со мной, лейтенант? Кто будет мне доверять, если я настучу на своих?
– Ладно, спасибо, что уделили мне время.
– И это все? – возмутилась Лайла. – Вы приходите сюда, все это мне выкладываете, а потом благодарите, что я уделила вам время?
– Я не собираюсь вас принуждать к тому, что идет вразрез с вашими принципами. Мое чутье привело меня к вам. Если я ошиблась, если хоть что-нибудь из сказанного здесь дойдет до Оберман, я буду знать, откуда утекла информация. В противном случае у меня нет к вам претензий, детектив. Я могу не соглашаться с вашей позицией, но я ее понимаю. Ничего не могу вам обещать. Ровным счетом ничего. Не могу сказать, что если вы будете со мной сотрудничать, вас ждет ложе из роз, когда все закончится. Не могу пообещать, что другие копы погладят вас по головке.
– Плевать я на это хотела.
– О нет, вам не плевать. Нам всем не плевать. Потому что если мы не можем рассчитывать друг на друга, значит, не можем рассчитывать вообще ни на кого и ни на что. Одно это делает Рене Оберман худшей из худших. Спасибо за пиво.
– Ассертон не участвует.
Ева остановилась у дверей и повернулась.
– Почему вы так думаете?
– Она дает ему паршивые задания… хотя и это лучше того, что она дает мне. Он проводит много пиар-акций в школах, изображает Доброго Дяденьку Полицейского. Он уличный коп. Ему приходится терпеть. Его жена родила ребенка несколько месяцев назад, и при такой нагрузке ему легче мириться с положением. Но он начинает дергаться. Я знаю, он подумывает о переводе – из этой команды и вообще из отдела наркотиков. Он тайком проносит в отдел фотки своего сынишки и показывает мне. На дух не переносит Оберман.
– Хорошо.
– Если Мэнфорд в деле, значит, и Тьюлис тоже. – Лайла со вздохом прижала пальцы к виску. – Они по сути сиамские близнецы. Тьюлис любит приставать к уличным проституткам, вымогает у них бесплатные услуги. Пытался меня потискать в комнате отдыха.
– И долго он потом ходил в гипсе? – поинтересовалась Ева.
Улыбка дрогнула на губах у Лайлы и тотчас же погасла.
– Я врезала ему по физиономии и немедленно доложила о происшествии Оберман. А в итоге Мэнфорд присягнул, что он был в это время в комнате отдыха, что все случилось у него на глазах, Тьюлис меня и пальцем не тронул, просто рассказал неприличный анекдот, а я распсиховалась.
– Итак, с Тьюлисом их восемь.
– Бринкер спит на работе, дотягивает до двадцатилетнего стажа. Собирается перейти в частную охрану и там тоже будет спать. Я бы сказала, бизнес Оберман ему просто не по силам. Слоун… она сидит, нагнув голову, и держит рот на замке. Предпочитает работать за столом. В прошлом году ей здорово досталось в стычке с парой толкачей. По правде говоря, лейтенант, Слоун кураж потеряла, она больше не может работать на улице.
– Так бывает, – согласилась Ева.
– Может, она знает наших подозреваемых, но не думаю, что она сама замешана. Не думаю, что Оберман стала бы ей доверять.
– Согласна. Все равно это полезно знать.
Читать бесплатно другие книги:
