Пятиборец Антонов Сергей
—Когда? Что за подлая ложь?
—Все просто. Я нашла в твоем тайном кабинете «Изборник заклятий святого Теофила».
—Так это ты выпустила Круцифера из Адского колодца?
Клементина снисходительно улыбнулась одной половиной лица:
—Ты необычайно догадлив для Экзекутора.
—Изыди, исчадие Тьмы!
—В чем дело? Ты искал безграничной власти над Круцифером и получил ее. Но в договоре не были указаны сроки его действия! Со стороны Круцифера договор выполнен, пусть даже это произошло несколько раньше, чем ты ожидал. Кто виноват, что ты не сумел вовремя распорядиться полученными возможностями? Зато теперь ты будешь служить гирудам верой и правдой.
Клементина шагнула к Бавериджу, магнетизируя его упорным, тяжелым взглядом. Он почувствовал, какдеревенеют у него руки и ноги. Магические флюиды Клементины с каждым мгновением все больше и больше лишали его воли, парализовали способность к сопротивлению. Он почти перестал владеть своим телом.
—Не смей прикасаться ко мне, — прошептал Беверидж, с трудом закрывая руками шею. — Я не стану... Я не могу стать обращенным...
—Станешь! — Клементина положила обе руки ему на плечи: — Ты станешь лучшим из моих суженых. Я буду тобой гордиться.
Ноги Бевериджа подломились, и он упал перед гирудиной на колени. Второй раз за день Великому Экзекутору напомнили о глубине его падения. Больше того, еще и настаивали на том, чтобы он сдался окончательно. Его, рвавшегося к беспредельной власти, поставили на колени в прямом и переносном смысле. Гибель сына, шантаж со стороны предателя Фарнама и прямая угроза Фионы-Клементины должны были сломить Бевериджа окончательно. И вдруг дала о себе знать заключенная в нем внутренняя сила, та самая, что двигала им всегда и везде. Гордый дух, который мог согнуться под давлением рока, согнуться, но не сломаться. Взгляд его заметался по кабинету в поисках выхода из положения. Краем глаза он заметил, что недалеко от него на полу лежит магическое зеркало. Резко подняв обе руки вверх и в стороны, он сбросил с плеч руки Клементины. Откатился от нее, в перевороте схватил зеркало и выставил перед собой на вытянутых руках, лежа на спине лицом к гирудине. Та скривилась в гримасе ярости.
—Что еще за шутки? — прошептала она недовольно. — Думаешь, эти дешевые фокусы с зеркалом тебе помогут?
Клементина привыкла использовать зеркала в собственных целях и впервые столкнулась с тем, что магическую силу отражения направили против нее. Несколько мучительно долгих для Бевериджа секунд гирудина пыталась противостоять тому, что увидела на блестящей поверхности зеркала. Затем застонала и вдруг начала покрываться дымкой сфумато. Стон перешел в крик отчаяния, и все стихло. Обессиленный Беверидж уронил зеркало на грудь и долго лежал неподвижно, наблюдая за тем, как последние языки серого тумана уползают в щель под дверью.
Чтобы убедиться в окончательном исчезновении Клементины, он заглянул в магическое зеркало. Никого! После стычки с гирудиной оно заблестело как новое. Бевериджу подумалось, что и ему придется теперь начать жизнь заново. После того что произошло, не остается ничего иного, как бежать из Ноулдона, причем как можно скорее.
Поднимаясь с пола, Беверидж наступил на что-то твердое. Это был золотой имперский гольден. Он поднял его и долго смотрел на золотой кружок, покоившийся на его ладони. Проклятая гирудина права. Если бы не Брюс, Гилберту не пришлось бы ехать в замок Бомонт навстречу своей гибели. Так пусть же отныне эта монета станет символом его мести!
Великий Экзекутор вернулся в свой рабочий кабинет и, позвонив в колокольчик, вызвал дежурного офицера.
—Велите подать двух лошадей к тайному выходу, — произнес Великий Экзекутор не терпящим возражений тоном, когда тот появился в кабинете. — И принесите мне меч покойного капитана Гилберта.
—Прикажете седлать Задиру Второго, ваше милосердие? — почтительно спросил офицер.
—Разумеется. Вторая лошадь на ваше усмотрение.
Как только офицер скрылся за дверью, Иеффай направился в тайный кабинет и подошел к полкам с оберегами. Он решил бежать не только из-за боязни ареста. Темница его не пугала. Клементина была права. Не Фарнам, а Брюс первым прикоснулся к страшной тайне его сношений с Круцифером. После первого же разговора с Брюсом Великий Экзекутор навсегда утратил покой. И еще на совести этого чужака смерть Гилберта, которого Клементина посчитала любимчиком Великого Экзекутора. Даже она, с ее умением влезать в головы людей, не знала, что капитан Стальных сутан значит для Бевериджа гораздо больше, чем просто очередной фаворит или протеже. Гклфорд должен быть отмщен!
В задуманном Бевериджем предприятии могли понадобиться некоторые из хранившихся в тайном кабинете артефактов. Он положил в дорожную сумку черный нож из обсидиана, медное зеркало, серебряный серп и несколько наполненных магическим дымом стеклянных шаров. Немного подумав, отправил туда же целебный бальзам и кубок Теофила, способный превращать вино в святую воду.
Наступившее утро вернуло миру утраченные за ночь краски. Стальное солнце начало свой привычный путь от горизонта к зениту. Трава вновь сделалась коричневато-зеленой, небо над головами переливалось всеми оттенками серого цвета. Четверо друзей все еще оставались сидеть в ложбине вокруг воткнутого в землю меча. Эсквилина принялась заплетать свои густые рыжие кудри в косу.
Первым заговорил Тритемий:
—Получил ли ты ответы на свои вопросы?
—Да, — кивнул Брюсов. — Спасибо вам за то, что помогли мне разобраться во всей этой путанице. Теперь мне многое стало понятно, хотя кое о чем я и сам догадывался. Я попал сюда не случайно, а именно тогда, когда нужно. Беверидж вступил в сделку с Круцифером, и одновременно Уайтроуз лишился своей покровительницы. Великий Экзекутор опасался, что его тайна будет раскрыта, поэтому и поспешил разделаться со мной.
—Никогда не поверю, что архиепископ Беверидж мог пасть так низко! — пылко возразил монах Билли. — Для каждого из нас Плат Маргариты — величайшая святыня, за которую и жизнь отдать не жалко. Ты что-то путаешь, Эндрю.
—А я всегда утверждал, что гордыня не доведет Бевериджа до добра, — возразил Тритемий. — Но кто мог предполагать, что все зайдет так далеко?
Эсквилина закончила приводить волосы в порядок и вдруг заметила, что Шакелас внимательно следит за всеми ее движениями.
—Ну что, принц Шакелас, а не заплести ли тебе косу? — весело подмигнула ему чаровница. — Ты так оброс, что смотреть страшно.
Действительно, голова горбуна напоминала комету с короной и длинным серебристым хвостом. Копна волос облегчала переноску, но страшно раздражала принца, поскольку пряди постоянно свисали ему на глаза. Он все время твердил о том, что скоро у него будет новое тело. Услышав шутливое предложениедевушки, Шакелас заметно обрадовался, но попросил заплести ему не одну, а шесть косичек. Эсквилине эта мысль показалась забавной, и она тут же взялась за дело. Девушка поместила голову к себе на колени, однако расчесать седые космы оказалось непросто, в них запуталось много всякой всячины: солома, веточки, мелкие листья и песок.
—Да ты просто красавец, мой принц, — приговаривал она, разделяя волосы на пряди и расчесывая их по отдельности. — Жаль только, что голова забита Мусором.
Привычные к такой работе пальцы Эсквилины двигались с поразительной быстротой и ловкостью. Вскоре волосы Шакеласа были заплетены в шесть длинных и тонких косичек, по три с одной и с другой стороны головы.
—Просто чудо! Тебе к лицу эта прическа, мой принц.
Эсквилина с довольной улыбкой смотрела на свое произведение, как вдруг одна из косичек ожила и начала медленно обвиваться вокруг ее запястья. Девушка испуганно отбросила голову и вскочила на ноги. Вслед за этим произошло невероятное: косы горбуна изогнулись, уперлись в землю, и голова медленно приподнялась над травой. Теперь Шакелас стал похож на большого паука с шестью косичками вместо ног. Это было жутковатое зрелище, но горбун был явно доволен тем, что обрел хотя бы некое подобие ног. Он обвел друзей торжествующим взглядом.
—Я мочь ходить! Я хотеть ходить!
В подтверждение своих слов Шакелас попытался пройтись на своих тонких ножках, но тут же опрокинулся на траву.
—Ничего страшного, не расстраивайся, — успокоила его Эсквилина. — Скоро ты научишься ходить заново!
Шакелас с трудом поднялся и сделал неуверенный шаг вперед.
—Теперь я обгонять толстяк Ригглер! — самоуверенно заявил он.
—Ах ты, нечисть! — сплюнул в сторону монах Билли. — Что вы за народ такой, подземные горбуны. Мечетесь между людьми и гирудами и ни к одному берегу пристать не можете.
Андрей выдернул меч из земли.
—В любом случае, теперь мы все стоим на своих ногах. До Редвудского леса желательно добраться затемно. Надо идти!
Сначала Шакелас с трудом передвигался на заплетающихся «ногах» и постоянно падал. Однако через несколько часов приноровился к темпу движения и уверенно зашагал вперед, иногда позволяя себе обгонять кавалькаду. Андрей тревожно вглядывался в даль, ожидая с минуты на минуту появления нового отряда гирудов. Однако никаких ответных действий со стороны гирудов почему-то не последовало. Брюсов не сомневался, что они не оставят без внимания его дерзкий поступок, и если не нападут в открытую, то обязательно расставят ловушки в наиболее подходящих для этого местах. Решив не терять времени даром, Андрей на ходу учился управлять имеющимся у него оружием. Выставлял вперед ладонь, мысленно отдавал приказ Саламандре, а когда из руки вырывался поток ослепительного огня, старался держать его под контролем. Обочины дороги покрылись темными подпалинами обгоревшей травы, отмечавшими пройденный путь.
Наконец маленький отряд добрался до Редвудского леса. Как все в империи, он выглядел необычно. Не было плавного перехода от поля к поросшей кустами опушке. Дорога уперлась в стену из высоких красных кленов. Едва маленький отряд оказался под сенью их крон, стало темно. Верхушки деревьев сплетались в единое целое, преграждая путь солнечным лучам. Внизу буйно разрослись красные заросли остролистного вампирусника. Его покрытые колючками ветви закрывали проходы между кленами, цеплялись за одежду, норовили исцарапать открытые участки тела. Вдобавок ко всему лес наполнился комариным гудением. Тучи насекомых, почуяв присутствие людей, слетелись на свой кровавый пир. Они метались вокруг маленького отряда в ожидании удобного момента для нападения. Стоило людям зазеваться, и крылатые кровососы тут же бросались в атаку, невзирая на многочисленные потери.
Полумрак и тишина, нарушаемая лишь треском сухих сучьев под ногами, держали всех в напряжении. И когда Эсквилина вскрикнула, Брюсов сразу выхватил меч из ножен, готовясь отразить нападение врага. Однако тревога оказалась ложной. Девушка всего лишь поранила руку о шип кустарника, заросли которого с каждой минутой становились все гуще и гуще. Она наклонилась и сорвала листок подорожника.
—Нам следует быть начеку, — сказала она, прикладывая подорожник к ранке. — Вы заметили, что, кроме травы, кустов вампирусника и красных кленов, здесь почти нет других растений? А если и есть, то выглядят они как засохшие. И еще: куда подевались звери и птицы? Я не вижу здесь даже муравьев, только комары и летучие мыши!
—Надо идти вперед, пока хватит сил, — вздохнул Андрей. — Не может эта проклятая чаща тянуться бесконечно.
—Скоро кончаться, — согласился Шакелас. — Но лес нельзя пройтить. Он жив.
—Эти гнусные твари страшнее настоящих гирудов, — заныл Ригглер, отмахиваясь от комаров.
Если бы он знал, как сильно ошибается! Вскоре вид леса изменился: к кустам вампирусника и кленам прибавились длинные лианы. Их волокнистые, толстые стебли свободно свисали с веток раскидистых деревьев, обвивались вокруг их стволов или лежали на зеленом мху, подобно свернувшимся в клубки змеям.
Вскоре разрешилась загадка отсутствия в лесу зверей и птиц. На каждом шагу стали попадаться скелеты животных и отдельные кости. Многие из них были оплетены лианами. Брюсов замедлил шаг. Несмотря на полную неподвижность растений и мертвую тишину, ему казалось, что вокруг полно живых существ, хищных и беспощадных, затаившихся и выжидающих удобного момента для нападения. Андрей перехватил взгляд Эсквилины и понял, что девушка испытывает те же чувства. Она с подозрением смотрела на лианы и несколько раз оборачивалась, уловив какое-то движение у себя за спиной. Брат Билли был первым, у кого не выдержали нервы.
—Они живые! — завопил он, показывая рукой на лианы. — Что за мерзость!
Остановить его никто не успел. Он бросился к ближайшей лиане, вцепился в нее обеими руками и дернул на себя, пытаясь сорвать стебель с ветки красного клена. Ответ не заставил себя ждать. Лиана ожила, ее конец стремительно обвился вокруг ноги монаха. Последовал рывок, он с воплем упал на спину.
Как по команде ожили и другие лианы. Одна из них нацелилась на шею Брюсова. Он вовремя заметил опасность, отпрыгнул в сторону и рубанул по извивающемуся стволу гирудским мечом. Из рассеченного стебля ударила струя черной крови. Новый взмах меча, и другую лиану постигла та же участь. Андрей лавировал между кленами, уворачиваясь от нападавших сверху и ползших к нему по траве лиан, и без передышки рубил хищные растения. Весь черный от крови мох вокруг него был покрыт извивающимися обрубками вампируса лианоподобного.
В отличие от Брюсова, его товарищам пришлось намного хуже. Эсквилина пыталась отбиваться руками, но напавшая сзади лиана обвила ее талию и с огромной силой прижала девушку к стволу клена. Другие лианы кольцами обмотались вокруг ствола, обвили руки и ноги Эсквилины, окончательно лишив ее возможности давать отпор.
Ригглеру удалось подняться на ноги, но из-под травы и мха тут же вынырнули толстые стебли лиан. В считаные секунды они намертво привязали монаха к земле. Шакелас тем временем метался между деревьями на своих заплетавшихся ногах-косичках. Какое-то время ему удавалось проскальзывать между извивающимися лианами. Горбуна подвела слишком большая скорость — когда на его пути встал мапгерый клен, он не успел остановиться. Со всего разбега врезался в ствол и рухнул в объятия лиан. Они опутали его, подобно кокону, и Шакелас оказался подвешенным над землей.
Немного дольше них сопротивлялся Тритемий. Его магический посох наносил лианам ощутимыйурон. Едва он касался растений-хищников, как лианы скукоживались, на глазах увядали и бессильно падали на мох. Однако вскоре этому был положен конец. Из древка посоха проклюнулся тонкий стебель. За ним — другой и третий. Вселившиеся в посох лианы опутали руки Гиннеса. Старик что-то крикнул, собираясь отбить магическую атаку, но было поздно. Посох и сам превратился в толстую лиану, обвил туловище и ноги старика. Тритемий потерял равновесие и рухнул на траву.
Продолжал сражаться только Андрей. Казалось, что хищным лианам справиться с ним не под силу. И вдруг земля у него под ногами зашевелилась. Полетели в разные стороны комья земли. На поверхность вынырнул узловатый корень. Изогнувшись, он ударил Брюсова по ногам. Андрей откатился на несколько ярдов и рухнул в колючие заросли. Латы гируда защитили его от шипов, но меч отлетел в кусты вампирусника. Из-под земли вынырнул второй корень. Он обвил правую руку юноши. Брюсов пытался вырваться, но без меча все его усилия были тщетны. Новые корни обвили ноги и шею, окончательно его обездвижив.
Подавив сопротивление людей, лианы замерли. В наступившей тишине послышался нарастающий шум листвы. Ожили кусты вампирусника остролистного. Его ветви и стволы начали расходиться в стороны, одновременно вытягиваясь вверх и образуя проход в виде остроконечной арки. Внутри живого коридора выстлалась похожая на зеленый ковер дорожка из живого мха. Она приглушила шаги щеголя, который вышел по ней из арки. На нем был черный камзол, расшитый золотыми цветами Лицо у него было безбородое, а глаза так глубоко запрятаны в глазницы, что этоделало его отвратительным. Пухлые губы кривились в улыбке, которую можно было бы назвать приветливой, если бы этому впечатлению не мешали длинные клыки в уголках рта. На груди у него посверкивал кулон в виде корня мандрагоры из серебристо-черного кровавика. Гируд по очереди окинул взглядом каждого из пленников и остановил свой выбор на Андрее.
—Ты называешь себя Свершителем? — спросил он с улыбкой превосходства. — Я был уверен, что с тобой придется повозиться. А ты совсем не похож на великана, обыкновенный человечишка, напяливший на себя чужие доспехи. Не представляю, как тебе удалось избежать клыков Саймона и Клементины и прикончить моего брата Шарпа!
—Скоро сам узнаешь, — простонал Андрей, изо всех сил напрягая мускулы, чтобы вырваться из нечеловеческих объятий, но, увы, безрезультатно.
—Боюсь, тебе не удастся просветить меня на сей счет, — Флавий подошел к Андрею и поставил ногу в сапоге из мягкой кожи ему на грудь. — Игра окончена, Свершитель. Сейчас мои лианы прорастут сквозь твои жилы и плоть, и ты станешь частью этого леса. Навсегда. Никто не узнает, где похоронен бахвал, который выдавал себя за Свершителя пророчества Теофила.
Андрей молчал, но не потому, что у него не было ответа на хвастливую речь Лорда Тьмы. Он мысленно велел Саламандре проснуться, и та начала медленно разогреваться. Корни все еще стягивали его предплечье и кисти руте, но, почувствовав нарастающий жар, ослабили свое натяжение.
—Твои друзья тоже останутся здесь. Они проживут дольше, чем ты, но умоляю им не завидовать, — сделаным смирением продолжал Джастин. — Вампирусные лианы очень запасливы. Они подолгу ждут добычи, поэтому будут высасывать кровь из девушки, старика и монаха постепенно...
Правую ладонь Брюсова охватил такой сильный жар, что корень юркнул под землю, и ему удалось освободить руку. Он тут же крепко стиснул пальцами лодыжку гируда. Тот попытался вырвать ногу, но Андрей сжал руку изо всех сил. Он почувствовал, что с мягкой кожей сапога происходит нечто странное. И вот уже он сжимает не ногу, в скользкий, извивающийся ствол лианы. Брюсов приподнял голову. Вместо улыбающегося щеголя над ним нависало скопление пульсирующих в диком ритме лиан. От прежнего Флавия остались только глаза, рот и клыки. Теперь они принадлежали самой толстой лиане. Хищно изгибаясь, она приближалась к шее Андрея. На белых клыках пузырилась прозрачная слюна. Еще немного, и она капнет на кожу. Брюсов понимал, что эта едкая жидкость прожжет его насквозь, но продолжал сжимать ладонь. Раздалось шипение и треск. Языки пламени охватили ногу-ствол и стремительно рванулись вверх, пожирая плоть Джастина. Лорд Тьмы превратился в пылающий факел. Корни, опутавшие Брюсова, ослабили захват. Андрей вскочил на ноги. Обеими руками оттолкнул от себя огненный шар. Тот покатился по лесу, натыкаясь на стволы деревьев и врезаясь в заросли акации.
Лианы вновь зашевелились. Только на этот раз они не нападали, а отчаянно метались из стороны в сторону. Растения-хищники умирали вместе со своим повелителем. Шар врезался в огромный клен и взорвался ослепительным каскадом оранжевых искр. Когда онипогасли, появился Флавий в своем обычном обличье. Лицо его потемнело и покрылось трещинами. Они углублялись до тех пор, пока череп гируда не раскололся на части. Золотые нити на камзоле потускнели, ткань на глазах истлела. Ноги гируда подломились с сухим треском. Он упал. Его тело еще несколько мгновений сохраняло свою форму, а затем струйками красного праха растеклось по траве. Мертвые лианы обратились в пепел, который хлопьями посыпался вниз, накрывая все вокруг светло-серым ковром.
Андрей подошел к останкам Лорда Тьмы, наклонился, поднял черный кулон из кровавика, сделанный в виде корня мандрагоры. Камень красиво отливал тусклым серебром. Повинуясь исходившему от него обаянию, Брюсов повесил амулет себе на шею. Едва кулон коснулся груди, как лес пришел в движение. Шум, вызванный ропотом листьев в кронах кленов, напоминал вздох облегчения. Теперь солнечные лучи беспрепятственно проникали под своды деревьев, разгоняя остатки тени.
Андрей осмотрелся. Они выбрались из этой передряги без особых потерь, но, что самое печальное, погибли все лошади. Их трупов нигде не было видно: то, что осталось после лиан-кровососов, утащили под землю корни оживших деревьев.
Тритемий сидел на земле, озабоченно рассматривая свой посох с головой кобры, который после разрушения гируда приобрел свой прежний вид, но стал гораздо длиннее. Как только Ригглер убедился, что руки-ноги у него целы, он сразу занялся проверкой оберегов, к счастью, все они оказались на месте. Эсквилина поспешила на помощь Шакеласу, ему никак не удавалось в одиночку расплести запутавшиеся косички. Как только горбун встал на «ноги», он тут же поспешил к Брюсову.
—Я не ждать от тебя такой прыть. К горе Айронмаунтен теперь можно идтить.
—Не узнаю тебя, Шакелас! — удивилась Эсквилина. — Раньше ты вечно во всем сомневался, а теперь просто лучишься уверенностью. Что изменилось?
—Близко есть...
Закончить горбун не успел. Солнце закрыла чья-то тень. На землю опустилась кромешная тьма. Брюсов поднял глаза. На небе сияло множество звезд, но две из них были особенно яркими. На доли мгновения Андрею показалось, что это глаза. Причем не на лице человека, а на морде животного. Рассмотреть другие подробности не удалось. Глаза-звезды потухли. Тьма рассеялась, а дневное светило цвета сияющей стали вновь поплыло по серому небу.
Глава 23
О змеях с пустоши и прочих тварях лорда Урсуса
Тьма рассеялась, а дневное светило цвета сияющей стали вновь поплыло по серому небу. Оставаться дальше на месте стычки с гирудом представлялось слишком опасным. Андрей спросил Шакеласа, можно ли добраться до горы Айронмаунтен как-нибудь иначе, ибо двигаться дальше по Фералийской дороге не было никакого смысла. Принц горбунов предложил срезать путь и выйти к горе через Вересковую пустошь.
Отряд Брюсова взял направление на северо-запад и углубился в Редвудский лес. Шли в полном молчании, вокруг стояла гулкая тишина, нарушаемая лишь немолчным шумом листьев в красно-розовых кронах могучих трехсотлетних кленов. Через три часа пути лес начал оживать, послышался щебет птиц, в воздухе стали попадаться желтые трясогузки, лесные коньки, воробьи и дрозды. Появились волчьи следы и лисьи норы. Вскоре лес начал заметно редеть и сменяться молодым подлеском. Под ногами зашуршали чертополох и бодяк.
Вскоре путники забрели в густые заросли черники. Все так оголодали, что набросились на ягоды, как безумные. Кое-как утолив голод, Андрей поискал глазами Эсквилину. Девушка стояла на коленях далеко от черничника и сосредоточенно растирала между ладонями какие-то желтые лепестки. Губы у нее посинели от сока черники, но это ее совсем не портило. Наоборот, она выглядела такой молодой и свежей, что Брюсову захотелось вдохнуть запах девушки, словно она была лесным цветком. Он направился к ней, присел рядом и спросил:
—Это можно есть?
—Нет, что ты. Календула — это лекарственная трава, — неизвестно почему смутилась чаровница. — Но ее нужно собирать обязательно ночью при полной луне, сейчас она бессильна.
—Бессильна против чего?
—Против веснушек, — еще больше смутилась девушка. — Спасу от них нет. Одна надежда осталась на Шакеласа. Он обещал помочь.
—А мне нравятся твои веснушки. Они такие симпатичные и хорошо сочетаются с синими губами...
—Не лгите, Эндрю Брюс. Пятна на лице девушки не могут нравиться молодым людям. Я бы все отдала,чтобы избавиться от проклятых веснушек. И хватит об этом! Вы что, не можете найти себе другого занятия, кроме как издеваться над бедной простушкой?
Эсквилина с обиженным видом встала и отбросила лепестки в сторону. Андрей понял, что лучше вообще не касаться этой деликатной темы.
Утолив голод, путники двинулись в путь. Вскоре они вышли на холмистую, изрезанную оврагами и буераками равнину, поросшую травой, вереском и ползучим кустарничком. Тритемий вдруг остановился и поднял вверх указательный палец, призывая друзей к тишине. Андрей напряг слух, но не различил ничего, кроме шороха листьев в зарослях кастарника.
—Стоять на месте — большой глупота! — воскликнул Шакелас. — Я уже видеть мельниц Финкасл!
Брюсов тоже заметил вдали ручей и запруду с полуразрушенной водяной мельницей.
—Не двигайтесь, — тихо сказал Гиннес, всматриваясь в заросли вереска. — Здесь...
Тритемий не успел закончить. Из травы показалась голова змеи. Гадюка приподнялась, медленно раскачиваясь и не сводя с людей немигающих глаз-бусинок. Довольно крупная, с бурой, влажно поблескивающей спинкой и грязно-желтым брюшком, змея не выказывала враждебности, просто наблюдала до тех пор, пока Тритемий не шагнул к ней. С яростным шипением гадина прыгнула на человека, вытянувшись в полете в прямую линию. Зев ее распахнулся, обнажив розовое нёбо, изогнутые ядовитые зубы и черный раздвоенный язык.
Гиннес был готов к нападению. Он выставил перед собой посох. Врезавшись в него, гадюка бессильно упала в траву. И тут заходила ходуном вся Вересковая пустошь. Казалось, зашевелились даже камни. Шипение змей заглушило все остальные звуки. Они ползли со всех сторон, и, оказавшись на расстоянии прыжка, атаковали.
Брюсов перерубил пополам не меньше десятка тварей. Примерно столько же змей были парализованы посохом Тритемия. Однако эти потери ничуть не охладили пыл ползучего воинства. На месте погибших змей появлялись все новые.
Тритемий решил прибегнуть к последнему средству. Подняв посох, он выкрикнул заклинание и швырнул посох в траву. В то же мгновение деревянный жезл обернулся живой коброй. Она грозно зашипела, раздувая капюшон, и принялась грациозно покачиваться на месте.
Брюсов с изумлением опустил меч. Змеи Вересковой пустоши принялись повторять танец кобры. Зрелище это было настолько захватывающим, что все забыли о недавней опасности. Кобра не просто танцевала. Она негромко, отрывисто шипела. Змеи шипели ей в ответ. Стало очевидно: гады разговаривают на своем языке. Танец, наконец, закончился. Змеи Вересковой пустоши уже не думали о нападении — одна за другой они убирались в свои укрытия.
Кобра вернулась к хозяину. Едва Тритемий коснулся ее рукой, как змея одеревенела, превратившись в посох.
—Старый маг кое-что уметь! — одобрительно хмыкнул Шакелас.
—Я уверен, что змеи — это всего лишь начало, — грустно покачивая головой, возразил Гиннес. — Дальше будет намного труднее.
Друзья двинулись к мельнице Финкасл и вскоре вступили в окружавший ее кленовый лес. Выглядел ондовольно негостеприимно. Пышные кроны деревьев сплелись настолько плотно, что солнце с трудом пробивалось сквозь красную листву, отчего все вокруг тонуло в багряном полумраке, а лица людей окрасились в темно-розовый цвет.
Помня о словах Тритемия, Андрей внимательно смотрел по сторонам. Первое, на что он обратил внимание, были крупные птицы с серым оперением и голыми шеями, рассевшиеся на водяном колесе мельницы. Брюсов уже собирался спросить о них всеведающего Тритемия, когда рядом затрещали кусты. В глубине зарослей мелькнул темный силуэт. Волк! Андрей осторожно раздвинул ветви и крикнул в надежде спугнуть зверя, но тот и не собирался убегать. Изготовившись к прыжку, он поджидал человека. И вдруг метнулся в его сторону. Брюсова спасла отменная реакция — он машинально ткнул волка острым концом меча. Раненый зверь взвизгнул от боли, злобно ощерился и зарычал. Затем неохотно попятился. Однако стоило Брюсову замахнуться еще раз, как волк прыгнул в густые кусты и пропал в лесной чаще. Преследовать его не имело смысла, но Андрей все-таки двинулся вслед за ним.
Внимание его привлекла сломанная ветка кустарника. Она еще покачивалась, а на зеленых листьях темнели пятна. Осмотрев их, Брюсов насторожился — кровь раненого волка была слишком черной. Необычный зверь. Пора вспомнить, что они находятся на вражеской территории. Как бы самим не превратиться в дичь. Из кустов высунулась голова Шакеласа. Он сообщил, что видел поблизости стаю волков.
—Нам следует держаться вместе! — воскликнул Тритемий испуганно.
Вместе! Андрей мысленно обругал себя растяпой, выхватил меч из ножен и бросился назад. Увлекшись погоней, он забыл об Эсквилине и Ригглере, а те, конечно же, отстали. Брюсов окликнул друзей, ему никто не ответил, а в просвете между двумя деревьями показался очень крупный черный волк с глазами, горевшими красноватым, словно угли костра, светом. Он молча уставился на Андрея. Хищник вел себя странно — не убегал, но и не нападал. Уселся на задние лапы и продолжал рассматривать человека. Вскоре к нему присоединился второй зверь. Тоже огромного размера и диковинного черного окраса. Андрей, попятился, стараясь ретироваться с достоинством, но не бросился бежать только потому, что бежать было некуда. Боковым зрением он отмечал движение в лесной чаще слева и справа от себя. Волки окружили его по всем правилам стайной охоты.
Юноша резко перепрыгнул через ближайшего зверя и пустился наутек. Сзади доносились шорохи, треск сучьев и хриплое дыхание. Стая настигала жертву. Андрей резко обернулся. Первый волк не ожидал такого маневра. Попытался вильнуть в сторону, но не успел увернуться от меча. Лезвие отрубило зверю лапу. Волк завалился на бок. Из раны хлынула густая черная кровь. Зверь конвульсивно дергался. Брюсов думал, что это агония, но жестоко ошибался. Из раны что-то росло. Сначала это был бесформенный, мокрый от крови обрубок. Затем на нем появилась черная шерсть и острые когти. За считаные мгновения у хищника выросла новая лапа!
С отрубленным куском волчьей плоти тоже происходили метаморфозы. Обрубок стремительно рос в размерах, принимая форму взрослого волка. Брюсовне поверил своим глазам. Его меч не убил чудовище, а породил второе — такое же крупное и свирепое. Волки с рычанием бросились на Андрея. Отступая, боковым зрением он заметил, что между стволами мелькают не одна и не две пары желтых глаз. Хищников было не меньше двух десятков. Брюсов выбежал к месту, где оставил друзей, и не смог сдержать радостного возгласа. Эсквилина и Ригглер стояли рядом с Тритемием.
—Позади нас целая стая! — проговорил он, задыхаясь от бега.
—Впереди тоже, — отвечал Тритемий. — Эти твари взяли нас в кольцо!
Гиннес был прав: волки плотной массой окружили их со всех сторон. И кольцо это сжималось медленно, но неотвратимо. Звери наступали в полном молчании. Они не рычали, просто скалили пасти, демонстрируя влажные чуть желтоватые клыки. Меч, который выставил перед собой Андрей, ничуть не напугал их. Еще бы! Зачем путаться какого-то меча тварям, способным создавать из отрубленных кусков собственного тела новых особей!
Брюсов лихорадочно пытался что-то придумать, но в голову ему пришла только одна мысль: использовать Саламандру. Волки, пусть они и не совсем обычные, боятся огня. Тренировки помогли не тратить драгоценное время. Андрей просто сосредоточился на своей ладони и почувствовал, как та нагревается. Вырвавшийся наружу столб огня ударил в одного из волков. Воздух наполнился запахом жженой шерсти. Зверь перевернулся в воздухе, упал на спину, но тут же вскочил на ноги и с жалобным воем спрятался за плотной стеной своих собратьев. Андрей начертилогнем круг. Плясавшие по его периметру языки пламени не позволяли волкам приближаться к людям, но и не причиняли хищникам вреда. Им оставалось только дождаться, пока огонь потухнет, и снова атаковать.
Пользуясь передышкой, Брюсов внимательно рассматривал стаю. Он искал взглядом вожака, тот непременно должен был чем-то отличаться от других волков. Возможно, размером или... Сквозь просвет в стене огня Андрей увидел то, что нужно. Один из волков держался особняком. Словно командир, наблюдающий за ходом сражения, он стоял на пригорке. Выглядел он почти так же, как остальные хищники: Желтые глаза, черная вздыбленная на загривке шерсть и... Ошейник! Широкий, собранный из чешуйчатых пластин, несомненный признак превосходства над остальными хищниками. Взгляды зверя и человека скрестились. Оба сразу поняли, что из этого леса выйдет только один из них. Андрей до боли в пальцах стиснул рукоять меча. Взглянул на друзей. Он мог бы ринуться в бой, но как быть с ними? Пока он будет драться с предводителем этой дьявольской стаи, другие волки не станут ждать. Решение подсказала Эсквилина. Видя замешательство Брюсова, она указала на кулон Флавия, а затем на молодой дубок, росший на защищенном огнем островке.
—Эндрю, если тебе передалась сила Повелителя растений, то, может быть, заставишь это дерево вырасти? Тогда мы могли бы...
—На дерево, друзья! — скомандовал Брюсов. — Цепляйтесь крепче за сучья!
Все поспешили выполнить приказ. Причем оказалось, что косички-ноги Шакеласа прекрасно подходятдля лазания по деревьям. Он вскарабкался на самую верхушку дубка и довольно комфортно повис на ветвях. Тритемий и Ригглер помогли взобраться на дерево Эсквилине и передали ей голову Шакеласа. Теперь на дубке совсем не осталось места. Маг и монах просто вцепились руками в нижние ветки, стоя на земле.
Языки пламени постепенно угасли. Волки, державшиеся на почтительном расстоянии от огня, подходили все ближе. Андрей сжал в ладони кулон Флавия. Мысленно представил себе скрытые землей корни дуба. Вообразил, как впитывают они живительную влагу земли.
—Расти, — прошептал он, напрягая волю. — Приказываю тебе расти!
Ветви дуба затрещали. Ствол качнулся. Дерево выполнило приказ нового повелителя. Куски лопнувшей коры разлетелись в стороны, освобождая место новым слоям древесины. Земля под дубом заходила ходуном. Дерево утолщалось и одновременно вытягивалось вверх. На стволе появлялись новые ветки. Почки на них набухали и лопались, выпуская листья. Вскоре Тритемий и Гиннес уже оказались на высоте пятнадцати футов над землей.
Андрей подождал, пока они усядутся на ветвях, и ринулся на волков. Атака Брюсова была такой неожиданной, что стая пришла в замешательство. Они не ожидали нападения с его стороны. Звери заметались. Лишь немногие из них пришли в себя настолько, что попытались оказать сопротивление. К тому времени Андрей успел раскроить черепа нескольким хищникам и преодолел половину расстояния, отделявшего его от вожака стаи. Размахивая мечом, Андрей сокрушался от мысли, что каждый новый его удар только увеличиваетчисленность стаи. Но другого выхода не было. Он должен прорубиться к вожаку и прикончить его!
Если бы юноша мог обернуться, то уверенности в успешном исходе у него поубавилось бы. Десяток волков яростно прыгали на ствол дуба, пытаясь дотянуться до Ригглера и Тритемия. Звери падали, в ярости грызли ствол дерева и продолжали прыгать на него.
Эсквилина и Шакелас тоже не чувствовали себя в безопасности. Их атаковали сверху огромные грифы с темно-серыми крыльями и мерзкими голыми шеями. Ломая ветви кленов, они пробились сквозь густую листву и напали на горбуна. Шакеласу пришлось защищаться. Он успел накинуть волосяную петлю на шею грифа и начал ее затягивать. Птица яростно забила крыльями, пытаясь вырваться, но вскоре затихла. Еще один гриф ринулся на помощь самке, целясь острым клювом в незащищенный лоб горбуна. Этого стервятника убила Эсквилина с помощью магии. Рискуя сорваться, она произнесла заклятие ледяного холода, и превращенная в прозрачную статую птица упала к подножию дерева.
Брюсову удалось, наконец, пробиться к вожаку. Противники, от которых зависел исход битвы, замерли друг напротив друга. Желтые глаза волка изучали человека с плотоядным интересом. Андрей с улыбкой поднял меч, словно приглашая волка к атаке. Зверь охотно откликнулся на этот немой призыв. Мощные лапы уперлись в землю. Последовал пружинистый скачок, и волк распластался в воздухе. Андрей пытался остановить его острием меча, но вышло это у него не слишком ловко. Лезвие рассекло воздух совсем рядом с мордой волка. Грузная туша ударила Брюсова в грудь. Он упал, выронив меч. Волк отскочил в сторону и резко развернулся. Зарычал от ярости. Андрей даже не пытался поднять меч. Вскочив на ноги, он бросился бежать. Волк замешкался. Он не ожидал, что противник пустится наутек. Однако замешательство это длилось недолго. Зверь большими прыжками кинулся вслед за беглецом. Желтые глаза волка впились в мелькавшую среди деревьев беззащитную спину Брюсова. Из пасти его вырвался победный рык. Еще мгновение... и клыки вожака вопьются в плоть Андрея. И тут... Волк остановился, в замешательстве оглядываясь по сторонам. Человек вдруг исчез!
Брюсов смотрел на него сверху. Он висел над хищником, вцепившись обеими руками в ветку, которую присмотрел заранее. Мгновение, и он спрыгнул на спину волка, вцепившись руками в его ошейник.
Поняв, что его оседлали, зверь пришел в неистовство. Он метался между деревьями, падал на спину и катался по земле, пытаясь сбросить Брюсова. Однако тот держался крепко. Ждал, пока волк выбьется из сил. Все тело Андрея покрылось синяками и ссадинами. Руки, вцепившиеся в ошейник, дрожали от напряжения. А хищник все не сдавался. Красный зев волка с оскаленными неимоверно длинными клыками оказался в опасной близости от лица Брюсова. Он было решил, что ему пришел конец, и вдруг понял, что следует делать. Запустив руки в пасть зверя, он одним мощным рывком развел их в противоположные стороны. Раздался неприятный хруст, от страшного волчьего воя содрогнулась земля и пригнулись деревья. Волк завалился набок. Из его разорванной пасти хлынула кровь.
Ноги Андрея подкосились. Он упал на колени и в таком положении наблюдал за агонией зверя. Теловолка начало расти в длину. Лапы превращались в руки. Черная шерсть осыпалась. Осталась она только на нижней челюсти зверя, превратившись в окладистую бороду. На зеленом мшанике лежал гируд с вытянутым лицом, глубоко запавшими глазами, низким лбом и кустистыми бровями. На нем было платье охотника. Длинные, словно у обезьяны, руки дрогнули в последний раз и замерли.
Луч солнца, пробившийся сквозь красные кроны, упал на Джозефа Урсуса. Раздался треск. Плоть гируда задымилась и рассыпалась. На горке красноватого праха остался лежать стальной пояс Повелителя зверей. Брюсов встал, поднял пояс, чтобы рассмотреть его, и вдруг почувствовал непреодолимое желание надеть его, что он и сделал. Щелкнули застежки. Со всех концов леса донесся волчий вой, протяжный и тоскливый. Андрей двинулся на поиски друзей. Совсем недавно он был так измотан, что ему хотелось только одного: повалиться на мох и лежать недвижно, глядя на небо. Но теперь почувствовал неожиданный прилив сил. Андрей понял, что это действует магический пояс и что своей бодростью он обязан этому трофею.
Выйдя на залитую розоватым светом опушку, Брюсов увидел свой меч. Он возвращал клинок в ножны, когда заметил очередного волка. Тот вышел из-за дерева и пристально смотрел на человека, но не плотоядно, как раньше, а с опаской. Шерсть хищника была уже не черной, а серой.
—Брысь!
Волк попятился, поджал хвост и скрылся в лесной чаще.
—Сын мой!
Узнав голос Тритемия, Брюсов обрадованно улыбнулся. Раздвигая посохом ветки кустарника, к Андрею спешил старый маг.
—Ты усмирил волков, Эндрю! — радостно воскликнул он. — Они стали покорными, как ягнята. Чудеса!
—А где Эсквилина и все остальные? Они целы?
Чародейка, радостно улыбаясь, приблизилась к Андрею.
—Ты почему такая бледная? — спросил он шутливо. — Веснушки стали еще заметнее.
—Ах так!— Девушка погрозила Брюсову пальцем. — Когда-нибудь я избавлюсь от них, но имейте в виду, милорд, что тогда я и близко не подпущу вас к себе.
—Что ж, глупо не воспользоваться случаем, пока это не произошло.
Он обнял Эсквилину за талию и, несмотря на сопротивление девушки, поцеловал ее в губы. Рассердиться она не успела, так как в этот момент из кустов, держа в руках за шеи по мертвому грифу, вышел на поляну брат Билли.
—Вот, полюбуйтесь! — воскликнул он с торжествующим видом. — Я грохнулся с дерева прямо на этих гарпий. Это не грифы, а драконы какие-то.
—Нет, каков хват! — раздался ехидный голос Шакеласа. — Один зад два драконы убивать.
Все грохнули смехом. Андрей окинул взглядом свою команду. Улыбки стерли пережитый страх с лиц Эсквилины, Ригглера и Тритемия, однако вид у них был потрепанный и усталый. И только Шакелас выглядел как ни в чем не бывало.
—Мы ночевать на мельница, — объявил он во всеуслышание. — Эндрю велеть волки охранять мой покой.
Глава 24
О встрече Бевериджа с новыми хозяевами замка Бомонт
Великий Экзекутор без малейших препятствий выбрался за пределы Ноулдона. Весть об убийстве Фарнама еще не успела распространиться по городу и стража у Западных ворот воздала архиепископу полагающиеся по сану почести. Беверидж салютовал им в ответ мечом Гилберта и, несколько успокоенный, вложил его в ножны. Выехав о двуконь из города, он первые три мили поминутно оглядывался, ожидая погони, но дорога позади него так и осталась пустой, если не считать нескольких груженных сеном крестьянских телег.
Кутаясь в синий походный плащ, Беверидж думал о том, что ему вовремя удалось остановить этого пройдоху Фарнама. Он одновременно сожалел о его смерти и почти не раскаивался в содеянном. После смерти сына Великий Экзекутор неожиданно для себя разочаровался в прежнем образе жизни и привычных ценностях, хотя и сознавал, что эта переоценка может быть связана с возрастающим влиянием Круцифера на его сознание и образ мыслей. Он вспомнил, как демон во время их последней встречи сказал ему, что он уже не белый маг.
В другое время он, быть может, и постарался бы доказать и себе, и силам зла, что это не так, что он по-прежнему остается церковным магом и последовательным ересеборцем, но сейчас самым страстным желанием Великого Экзекутора было воздаяние за смерть сына. Ненависть к Брюсу стала главным двигателем его поступков, и бегство из Ноулдона было связано главным образом с этим обжигающим душу чувством. Если бы не гибель Гилберта, архиепископ, почти наверное, остался бы в столице и нашел способы отвести от себя подозрения в сношениях с Круцифером и убийстве своего секретаря.
Размышляя таким образом, Беверидж подъехал к постоялому двору. Приказав слуге задать лошадям овса, он с аппетитом поужинал в старинном, похожем на каменный погреб трактире. Пара кубков дешевого, но весьма крепкого эля позволили ему быстро погрузиться в сон.
Поднялся он еще затемно и, плотно позавтракав, продолжил путь. Дорога вилась среди холмов и полей, по которым тут и там были раскиданы каменные домики йоменов и арендаторов. Местным жителям и в голову не могло прийти, что мимо них проезжает второй по значимости человек в королевстве Уайтроуз, но одного вида серой сутаны было достаточно для того, чтобы крестьяне, завидев гордого всадника, почтительно снимали шляпы и сгибались в низком поклоне.
За весь день Беверидж сделал только одну остановку. В небольшой кленовой рощице у дороги он дал коням передохнуть, а сам занялся разболевшейся хромой ногой. Натирая ее извлеченным из дорожной сумки целебным бальзамом, он неожиданно вспомнил растерянного Гилберта и его рану на голове, полученную от этого мерзавца Брюса. Ему стало вдвойне больно от того, что он так жестоко издевался над потерпевшим поражение сыном. Знать бы тогда, что вскоре он потеряет его безвозвратно! Как глупо устроен человек, ему кажется, что и он, и близкие ему люди будут жить вечно. Ан глядь, а их уж с нами нет!
Подлечившись и отдохнув, Беверидж, пересел на Задиру Второго и со свежими силами помчался в сторону границы. Ни постоялых дворов, ни обжитого жилья в этих краях уже не было видно: люди давно покинули пограничные с империей земли. Солнце скрылось за горизонтом, когда на пути у Бевериджа вырос Кириафский лес. Зная его недобрую славу, Великий Экзекутор предпочел сделать крюк и объехать лес стороной. Когда он снова выехал на дорогу, сердце бешено забилось у него в груди: прямо перед собой он увидел высокий темный холм, увенчанный зубчатой короной крепостных стен. В мертвенном свете бледной луны они выглядели как посеребренные. В этих местах мог быть только один замок — Бомонт, место гибели его любимого сына, резиденция Клементины, выдававшей себя за владелицу замка леди Фиону.
Бевериджу страстно захотелось увидеть место, где принял свой последний бой Гилберт. Он тронул шенкелями коня, и Задира Второй быстрым шагом направился к въездной башне замка. Приближаясь к воротам, Беверидж с удивлением отметил, что они, несмотря на поздний час, широко распахнуты, а на открывшейся его взору замковой площади ярко пылает костер. Порыв ветра принес оттуда голоса и громкий смех. Последнее обстоятельство стало для Бевериджа решающим. В замке были люди. Выбирать не приходится: лучше провести ночь под защитой крепостных стен, чем в продуваемом всеми ветрами открытом поле.
Великий Экзекутор спешился, закинул кожаную сумку с артефактами за спину и взял лошадей под уздцы. Миновав арку въездной башни, он увидел сидевших вокруг костра драгун в серых сутанах. Ихбыло ровно восемь, в большинстве своем крепкие, усатые здоровяки средних лет. Вот это сюрприз! Беверидж так обрадовался, что забыл об осторожности. Ему даже не пришло в голову задаться вопросом, как и почему Стальные сутаны оказались ночью в замке Бомонт.
Цокот копыт по брусчатке двора заставил драгун обернуться. Они заметили Великого Экзекутора, узнали его, но почему-то не соизволили подняться на ноги. И только самый молодой из них бросился ему навстречу, чтобы принять лошадей.
—Вы ли это, ваше милосердие?! — воскликнул он, разводя руками. — Каким ветром вас сюда занесло?
Беверидж грозно нахмурился. Что за фамильярность? Ему показалось, что этот зарвавшийся драгун готов заключить его в объятия.
—Займись лошадьми, — как можно суровее приказал он.
—С превеликим удовольствием, ваше милосердие!
Беверидж отметил, как недовольно ржали и храпели его кони, когда драгун тащил их за собой в глубину двора к полуразвалившейся конюшне. Обстановка в замке все меньше нравилась Великому Экзекутору. Он окинул взглядом гревшихся у костра драгун. Несмотря на исходившее от огня тепло, они зябко кутались в свои синие плащи. У всех семерых были бледные, осунувшиеся лица, глаза их лихорадочно блестели. Видимо, долго не спали или банально пьяны! Вокруг костра были разбросаны пустые бутылки.
Послышался пронзительный скрип. Из висевшей на одной петле двери донжона вышла старуха в чепчике с рваными оборками и в лохмотьях, отдаленнонапоминавших платье богатой горожанки. В обеих руках она держала по бутылке с вином.
—Эй, пошевеливайся, старая карга! — прикрикнул на старуху рослый драгун. — Тебя только за смертью посылать. У меня давно пересохло в горле!
И в присутствии Великого Экзекутора он нагло запустил в пожилую женщину пустой бутылкой! Это переполнило чашу терпения Бевериджа. Он похромал к костру.
—Пьянствуете, канальи? Развлекаетесь в том самом месте, где погиб капитан Гилфорд?! — вскричал он, гневно хмуря брови.
Однако праведный гнев Великого Экзекутора не произвел на драгун ни малейшего впечатления.
—Не велите казнить, ваше милосердие, — верзила склонился перед Бевериджем в издевательском поклоне. — Единственное, что осталось полезного в замке Бомонт, так это его винные погреба. А нас страшно мучает жажда. Так почему бы не утолить ее добрым фералийским вином? Или вы можете предложить что-то другое?
Беверидж онемел от удивления. Он так привык к подобострастному отношению, что его обескуражило столь вопиющее нарушение дисциплины. Ему вдруг захотелось оказаться как можно дальше от этих распоясавшихся вояк, но одновременно он почувствовал, что ему вряд ли позволят покинуть замок.
—Ладно, — примирительно произнес он, напряженно перебирая в уме содержимое своей дорожной сумки. — Хорошую взбучку вы получите завтра, а сейчас я тоже не прочь отведать вашего фералийского. Мадам, — обратился он к старухе, — подайте мне бутылку вон к той скамейке у стены казармы. У меня ноги гудят от усталости.
Стараясь держать осанку, Беверидж повернулся и направился к скамейке, чувствуя, что в спину ему уперлись семь пар воспаленных глаз. Добравшись до стены казармы, он снял с плеча сумку, открыл ее и положил рядом со скамьей. Затем снял через голову перевязь с мечом и сел на скамью, расположив меч меж колен так, чтобы он был под рукой. Старуха принесла из подвалов замка еще одну бутылку. Беверидж достал из сумки кубок святого Теофила, наполнил его вином. Оно забурлило, меняя свою земную сущность на трансцендентную. Великий Экзекутор сделал несколько глотков, и это сразу придало ему уверенности в том, что с этой минуты ни один гируд не покусится на его кровь. Тем временем вышедшие из подчинения драгуны сдвинули головы, явно о чем-то советуясь.
—Это обращенные? — шепотом спросил он старуху.
Та несколько раз утвердительно качнула головой:
—Те, кого вы здесь видите, сэр, уже не люди!
—Как эти несчастные оказались в замке?
—Пришли из Кириафского леса. Раньше ими командовал капитан Гилфорд.
Это известие потрясло Иеффая. Он готов был броситься к драгунам, чтобы узнать от них подробности несчастной экспедиции, но природная подозрительность взяла в нем верх, и он внимательно посмотрел на старую женщину.
—Тогда почему они не тронули тебя, если уже стали обращенными?
—Старушечья кровь этим тварям без надобности, — уверенно ответила старуха.
Беверидж был слишком опытным экзекутором, чтобы в это поверить. Он видел, что драгуны уже начали превращаться в гирудов и в ближайшее время должны услышать зов крови! Пока действует вино, неофиты более-менее безопасны, но с минуты на минуту могут потерять голову и броситься на них обоих.
Беверидж снял с шеи серебряный оберег с изображением Девы, с которым никогда не расставался, и велел старухе надеть его на себя.
—Ты не представляешь, глупая женщина, что сейчас здесь начнется. Тебе грозит страшная опасность.
—Спасибо, сэр, — поклонилась та, вешая на себя медальон, — однако нет лучше оберега, чем вера в небесную заступницу.
Беверидж почувствовал укол совести и поспешил переменить тему
—А где леди Фиона де Бомонт?
—В могиле, сэр, вот уже два года как в могиле...
Это известие совершенно не удивило великого экзекутора, более того, он ожидал чего-то подобного. Однако спросить, где похоронена настоящая хозяйка замка, он не успел.
—Старая ведьма! — донеслось от костра. — Не мешай его милосердию отдыхать! Ступай в подвал и притащи еще вина, не то хуже...
Верзила не успел закончить своей угрозы: над площадью разнеслось громкое ржание. Задира Второй выскочил из ворот конюшни и закружил по двору. Ярко-алая кровь ручьем текла по его белой атласной шее. На ней, вцепившись обеими руками в гриву, повис молодой драгун. На одном из поворотов он повернулся лицом к Бевериджу, и тот увидел, что у негоокровавлены губы и подбородок. Видимо, обращенец успел прокусить на конской шее жилу, но не совладал с непокорным жеребцом. То и дело взбрыкивая, конь мчался по кругу до тех пор, пока ему не удалось сбросить с себя обращенного. Драгун рухнул на спину, но тут же вскочил на ноги. Взбесившийся конь еще раз сбил его с ног, прошелся по нему копытами и умчался вскачь через распахнутые ворота замка.
Беверидж был уверен, что гируд уже не встанет на ноги, но ошибся. Вкусивший крови молодой неофит в очередной раз поднялся с брусчатки, хотя подковы Задиры оставили на его кирасе глубокие вмятины.
—Драгуны! — азартно крикнул он, стирая рукавом сутаны красную слюну с подбородка. — Прочь с вином! Здесь есть кое-что получше!
Стены и крыша старой водяной мельницы представляли собой жалкие остатки былой капитальности. Заброшенное строение давным-давно облюбовали летучие мыши, они, не переставая, летали там и сям, мешая Андрею заснуть. Напрасно он ворочался на охапке сена, пытаясь улечься удобнее. Стоило ему погрузиться в сон, как тут же раздавался громкий шорох, и он снова пробуждался. В этот момент ему казалось, будто он видит темные силуэты разбегавшихся по углам крыс.
Очнувшись в очередной раз, он долго лежал с открытыми глазами, вглядываясь в звезды, мигавшие в бесчисленных отверстиях крыши. Где-то там, в безмежности, пролегал обратный путь в его мир. Удастся ли ему когда-нибудь вернуться домой? Кто знает!
Спать окончательно расхотелось, одновременно на востоке начало светлеть розовеющее небо. Андрей поднялся с душистой травяной постели. Взглянул на крепко спавших друзей и, стараясь не шуметь, вышел наружу. У порога мельницы сидел на задних лапах крупный волк. Заметив Брюсова, он встал, прижал уши к голове и подобострастно вильнул хвостом. Андрей потрепал зверя между ушами.
—Спасибо, дружок, ступай в свой лес. Дальше я буду караулить сам.
Однако поразмышлять в одиночестве ему не удалось. Не успел волк скрыться в кустах, окружавших мельницу, как за спиной Андрея послышался шорох. Покачиваясь на ногах-косичках, к нему подошел Шакелас.
—Правильно делать, — произнес он покровительственным тоном. — В Бэд-Хэддон надо рано ходить. Сразу после завтрак.
Андрей горько улыбнулся. Какой завтрак? Съестных припасов у них нет, а отправляться на охоту без лука и стрел значит понапрасну терять время. И тут из близлежащего леса вышли двое волков. Каждый держал в пасти по зайцу. Звери положили добычу к ногам Брюсова и скрылись в кустах.
—Волки носить еда Эндрю! — заключил Шакелас. — Чуднота!
—Да уж, чуднота и есть, — улыбнулся молодой человек и отправился собирать хворост для костра.
Через малое время на дамбе водяной мельницы весело запылал костерок. Андрей клинком меча разделал зайцев, насадил туши на ветки. Вскоре его товарищи были разбужены аппетитным запахом жареного мяса. Они уже успели позабыть о съеденных накануне ягодах, поэтому, словно голодные волки, набросились на истекавшую соком зайчатину.
Восход солнца застал маленький отряд уже в пути. Багряно-красный лес вскоре закончился. Впереди раскинулось желтовато-коричневое поле, в нескольких десятках ярдов от кромки леса переходившее в заросли осоки и кустарника. Сквозь кружево листьев и ветвей проглядывало темное болото, уходившее вдаль примерно мили на три. Оно курилось. За витавшей над ним дымкой виднелась красновато-оранжевая, словно покрытая ржавчиной, гора Айронмаунтен. Брюсов догадался, перед ними простирается Бэд-Хэддон, последнее препятствие на пути к горе подземных горбунов.
—Плохой болот... Страшно плохой, — словно прочитав его мысли, каркнул Шакелас с плеча несшего его Тритемия.
Брюсов недоуменно оглянулся. Он читал о способах преодоления заболоченных земель и не раз проверял теорию на практике во время студенческих походов. Андрей решительным шагом пересек поле, усеянное черепами и костями коров, лошадей и мелких лесных животных. Подойдя к кустарнику, прорубил себе дорогу мечом и остановился на топком берегу Бэд-Хэддона. В этом болоте не было ничего необычного, его многочисленные кочки и островки покрывал белый мох, мелкий кустарник и осока. Между ними темнела болотная вода, в которой, как в черном зеркале, отражалось похожее на луну серебристое солнце и серые перистые облака.
Андрей обернулся к друзьям и с ободряющей улыбкой крикнул, чтобы они ничего не боялись.
—Идите след в след за мною, все будет в порядке!
Читать бесплатно другие книги:
