Оляна. Игры с Артефактами Пашнина Ольга

– Должна? Потому что вы так решили?

– Оляна, прекрати. Это глупо. Хорошо, я понимаю, сегодня я на тебя накричал. Прости меня, ладно? Просто… это сложно, когда что-то выбивается из-под контроля. Не нужно себя так вести. Ты не надела значок.

Он помолчал, глядя куда-то в сторону, а я мечтала, чтобы меня просто оставили в покое.

– Слушай, давай не будем друг на друга злиться и совершать ошибки? Альдреду я дал отпуск, он навестит родителей, отдохнет. Когда вернется, мы поговорим и решим вопрос с твоим обучением, хорошо? Все вместе сядем, все обсудим и найдем решение, которое никому не навредит. Ты будешь развивать свои способности, Альдред будет тебя учить, но и про остальные предметы не станешь забывать. И все образуется, ладно? Дождись его, не усугубляй ситуацию. Всего месяц, и он вернется. А там ты еще получишь Артефакт, и уже будешь учиться не какой-то слабенькой магии, а настоящему, серьезному делу. Устроит тебя такой вариант?

Ему честно?

– Я не хочу больше здесь учиться. Я возвращаюсь домой.

– Что? – Виктор моргнул. – Что ты сказала?

– Я не хочу больше здесь учиться, – четко и громко повторила я. – Это было ошибкой. Мне плохо здесь. Я возвращаюсь к родителям.

С этими словами я решила не мучить себя и Виктора, направившись к себе. Но король ловко ухватил меня за руку.

– Что это значит?

– То и значит. Я уезжаю. Вам надо найти новую студентку. Мне не нравится колледж, не нравятся порядки здесь, мне не нравится учиться. И мне не нравятся ваши с Альдредом игры. Я хочу домой. Пусть я буду лекаркой или чьей-нибудь женой, но я хотя бы буду чувствовать себя лучше, чем здесь. Не делайте вид, что не понимаете. Это не только из-за вас с Альдредом, сразу было ясно, что я не здешняя. Так что незачем мне оставаться. Я уезжаю.

– Погоди… погоди! Оляна, ты что? Ты же талантлива! Ты хотела учиться!

– Что толку от этого таланта?

– Я же сказал, мы решим этот вопрос.

– Не хочу ваших решений. Домой хочу, понимаете? И Артефакт я не хочу! И магию не хочу! И замок этот не хочу! Я! Уезжаю! Домой!

– Да погоди ты! – рявкнул Виктор. – Пошли ко мне в кабинет.

– Незачем. Я лучше пойду собираться. Хотя у меня и вещей-то нет…

Решение пришло спонтанно. Но едва я все сказала, накатило такое облегчение, что захотелось смеяться. Я сразу вспомнила родителей, придумала, что буду делать. Мама, естественно, попросит ей помогать. Буду учиться чему-нибудь, да хоть готовке. Выйду замуж. И не увижу больше столицу Тригора с ее стражниками, ярмарками и свалками, Виктора, Альдреда, никт.

Жаль, конечно, с Дарькой расставаться, но я всегда могу приехать в город и увидеться с ней в ее выходной. Да, это правильное решение. Самое правильное. Три года жить и ненавидеть Виктора я не выдержу.

– Оляна, ладно. – Мужчина в который раз вздохнул. – Давай так, ты сейчас иди к себе, а после занятий поднимись в мой кабинет, мы все обсудим.

– Нам нечего обсуждать, это мое решение, я имею на него право.

Ага, нашла, чем напугать короля. Решением. Он сейчас прикрикнет, и как миленькая я останусь в колледже, буду писать по сочинению в день и носить кружевной воротничок.

– Нам надо обсудить многое, Оля, – отрезал Виктор. – Я хочу услышать все причины твоего решения, услышать, что ты собираешься делать, увидеть письменное заявление, и, если понадобится, организовать твой безопасный отъезд. Не собираешься же ты уезжать самостоятельно? Я тебя привез, я несу ответственность перед твоими родителями. Оляна, я сейчас не прошу, а приказываю. Здесь тебя держать силой никто не будет, но порядок соблюсти ты обязана. Все, ступай.

Что ж, почти победа. Все же Виктор был довольно странным. В какие-то моменты он казался мне удивительно веселым и приятным, а в какие-то мерзким. Его поступки внушали то страх, то удивление. Мне нравилось его отношение к студентам, но пугало прошлое, унесшее жизни членов моей семьи. Мне нравилось, что он делает в Тригоре – его образовательные программы и помощь нуждающимся, но проблема никт беспокоила с каждым днем все больше и больше. А странная ревность, которую он маскировал заботой обо мне, заставившая подставить друга… Нет, Виктор не был принцем из сказки.

Не его ждала принцесса.

В кабинете Виктора мы были вдвоем. Хотя и Сибил, и Риран, и Сомжару он уже сообщил, что я устроила на занятиях. Сибил смотрела с откровенным неодобрением, Риран, похоже, жалела меня, – как лекарка, она явно видела, что я слишком уж устаю.

Ребятам ничего не сказали.

– Ты уверена? – в который раз спросил Виктор.

Все в его кабинете, казалось, служило тому, чтобы убедить меня остаться. Тяжелые шторы были задернуты, они отгораживали меня от хмурого промозглого вечера. На столике стояла дымящаяся чашка с мятным чаем, на тарелке аппетитно расположились небольшие пирожные.

Но я отнюдь не выказывала желания ругаться, кричать или биться в истерике. Напротив, с удовольствием выпила с Виктором чаю и съела несколько сливочных пирожных. Мне было так хорошо, я предвкушала возвращение домой и воспринимала оставшиеся часы в колледже, как… ну, пребывание в гостях, положим.

– Уверена, Виктор, – в который раз сказала я. – Я хочу домой.

– Насовсем? Не в отпуск на неделю? Не погостить, пока не придешь в себя? Навсегда? Ты понимаешь, что никогда сюда не вернешься?

– Да. Навсегда.

И упрямо встретила взгляд короля, который уже не знал, как еще меня об этом спросить.

– Да уж, преподаватель из меня никудышный, – наконец усмехнулся он. – Не уследил я за вами. Гевирг погиб, ты уходишь. Я не вижу ничего, что вас мучает. Придется напоминать себе, что нельзя заводить детей.

– Вы нас не знаете, – сказала я. – Как вы можете понять, что что-то не так? Это нормально. Просто… не моя это среда. Я деревенская, я не привыкла ко всему этому – к магии, к роскоши. Не мое, вот и все. Вряд ли здесь виноват ваш преподавательский талант.

– Оляна, ты не передумаешь? Пока есть шанс. Мы ведь можем тебе помочь. Отправим тебя в дом отдыха, найдем хорошего лекаря, поможем тебе почувствовать себя лучше.

– Виктор, я не сплю почти. И буквально заставляю себя подняться с кровати. Я не могу больше делать вид, что все в порядке. Я просто хочу домой. Отпустите меня.

– Ладно. – Он как-то обреченно махнул рукой. – Только поедешь утром, хорошо? Чтобы не попасть в какую-нибудь скверную историю. И тебя проводит Сомжар.

– Спасибо. – Я облегченно улыбнулась и поднялась с дивана. – Есть много одаренных ребят.

– Такую, как ты, не найти, – улыбнулся Виктор. – Вы все уникальны. Чем ты будешь заниматься?

– Не знаю. Может, попрошу маму учить меня лекарскому делу.

– Тебе не нравится лекарское дело.

– Дома все видится по-другому, – возразила я. – Не знаю, что выберу. Хотите, я напишу вам?

– Напиши, – согласился Виктор. – Если будет что-то интересное, напиши. Выйдешь замуж – пригласи хоть, подарок сделаю.

Он подошел почти вплотную и провел рукой по моей щеке.

– Жаль, что не получилось с Артефактом.

– Я думаю, нет. Не всем магия идет на благо. Мне, похоже, она во вред.

Виктор пригладил мои взъерошенные волосы и тяжело вздохнул. Ради манящей свободы я даже готова была вытерпеть это дурацкое прощание. Которое, впрочем, со стороны, наверное, казалось милым.

За исключением одного.

Я не верила ни единому слову Виктора, ни единой его сочувственной улыбке.

Виктор постучал по бокалу и поднялся. Все притихли, ожидая, что же такого скажет король. А я, похоже, знала, в чем причина слишком уж изысканного ужина с вином, которое всем налили. И не могла сказать, что меня это не тронуло. Все же приятно, когда о твоем уходе печалятся. Дарька вон точно не обрадуется будням без меня. Оставить ее с Сеславией… Хорошо, что Виктор не использовал этот аргумент, точно уговорил бы остаться.

– Дорогие студенты, преподаватели. – Он откашлялся. – С сожалением сообщаю, что завтра от нас уходит Оляна.

Дарька, которой я уже сообщила, чем кончился разговор в коридоре, шмыгнула носом. Сеславия уставилась на меня, как на умалишенную. С Кортом и Соштой мы почти не разговаривали, так что их реакция меня мало заботила.

– Ты с ума сошла! – прошипела Сеславия.

– Оставайся! – поддакнула ей Дарька.

Я лишь покачала головой и обратила внимание на Виктора, который явно хотел что-то добавить.

– Так уж вышло, что ваш год начался неудачно. Сначала пропал Эртан. И теперь я точно могу сказать, что с ним случилось. Он стал никтой.

Заявление не было встречено с удивлением. Все и так догадались, девчонки – по моим рассказам. Парни – просто догадались или же давно были готовы к чему-то подобному.

– Гевирг погиб, – тяжело вздохнул Виктор. – Оляна приняла это решение, и я ее поддержал. Поддержите и вы: не уговаривайте остаться, дайте самостоятельно все решить. Оляна, надеюсь, ты приедешь на церемонию вручения Артефактов?

– А разве можно? – удивилась я.

– Твои подруги будут получать Артефакт, почему нет? Мы будем рады видеть тебя. Пиши письма, не забывай. Пусть ты была с нами не так долго, я лично к тебе привязался.

– Хорошо. – Я отпила вина.

Голова приятно кружилась. Эйфория от сознания, что вот еще немного – и я окажусь дома, мешалась с алкоголем, и я любила даже Виктора. Только пустое место Альдреда резало глаза. Что он сказал бы по поводу моего ухода? Наверняка обозвал бы слабачкой, которая чуть что, ноет и бежит к мамке под юбку. А чем, собственно, он лучше? Тоже ведь сбежал к родителям.

– Не везет Виктору, – словно подслушав мои мысли, сказала Дарька. – Троих студентов лишился.

– И преподавателя, – хмыкнула Сеславия. – Альдреду, по-моему, хуже. У него сын сначала связался с каким-то отребьем, потом пропал, потом стал никтой, что, считай, смерть. Потом один ученик бросился с башни, вторая отказалась учиться. Неудивительно, что он уехал.

Я почувствовала укол совести. Альдред действительно лишился почти всего, что у него здесь было. А может, и всего. Вряд ли их дружба с Виктором после всего восстановится. Но я точно ему не помощник, и гораздо больше пользы от меня будет, если я уеду.

Я отставила в сторону бокал и потянулась к кувшину с кефиром. Настроение резко испортилось.

– Все, к чему я прикасаюсь, проклято.

Отпила из кружки и поморщилась:

– Вот и кефирчик прокис.

Дарька фыркнула, сочтя мои слова за шутку. Но ведь это не шутка! Эртан откуда-то знал, что я принцесса. Гевирг погиб из-за того, что Альдред спас меня, а не его. И с Виктором они рассорились из-за меня, из-за этих проклятых поцелуев. Лучше и правда уехать и не вспоминать об этих сумасбродных неделях, когда я всерьез готовилась служить человеку, убившему родителей.

– У нас еще есть повод для тоста, – вдруг произнес Виктор. – Сегодня день рождения у чудесной, красивой и талантливой девушки Сеславии.

Сеславия округлила глаза и покраснела. Не забыл, молодец.

Виктор подошел к нашему столику, ловким движением сотворил розу и протянул ее пунцовой Сеславии. Кто бы мог подумать, что ее, девушку, которая может танцевать у шеста перед всем колледжем, смутит поздравление с днем рождения. Потом я вспомнила, что Виктор вроде как нравился ей. И похоже, чувства эти были искренними.

А Виктор меж тем протянул девушке симпатичную бархатную коробочку. Сеславия себя уже взяла в руки, и теперь на ее лице сверкала картинная улыбка во все зубы, глаза блестели от слез, а дыхание театрально сбивалось, когда она открывала подарок. Мы с Дарькой переглянулись и хихикнули. Может, танцовщица Сеславия и хорошая, но вот актриса…

– Спасибо, спасибо большое! – лепетала она.

Я одним махом допила вино, и тут подали красивые и аппетитные рулетики из киви и мака. На рулетике Сеславии горела свечка. Но девушка не обращала внимания на угощение, она примеряла красивые серьги с рубинами и, похоже, отчаянно жалела, что нигде рядом нет зеркала.

После ужина, когда я уже укладывалась спать, чувствуя, что вряд ли засну перед отъездом, ко мне зашел Виктор. Весьма деликатно постучал, откашлялся и спросил:

– Все собрала?

Я вяло махнула рукой в сторону небольшого рюкзака. Мне и собирать нечего было, только те вещи, что я покупала в городе на стипендию, да кое-какие записи и рисунки.

– Нет, Оляна, так дело не пойдет, ты должна забрать все вещи.

– Они не мои.

– И что мне прикажешь с ними делать? Носить самому? Их шили для тебя, покупали тебе, в конце концов, ты их носила. И тебе идет этот цвет. Давай собери вещи, Сомжар не надорвется.

Я слабо улыбнулась. Сомжар был единственным из их компании, кто вызывал у меня симпатию.

– Хорошо, спасибо.

Виктор огляделся, словно искал повод, чтобы еще о чем-нибудь поговорить.

– Олян, ответь на один вопрос, – сказал он. – Только честно. Ты ведь больше не моя ученица. Помнишь, я как-то провожал тебя, после позднего ужина. И хотел поцеловать, а ты отстранилась. Почему от меня ты отстранилась, а от Альдреда нет?

Я хмыкнула:

– А вы пробовали вообще из его лап вырваться?

Виктор как-то даже задумался.

– Ты знаешь, – медленно проговорил он, – Альдред меня не хватал. И целовать не пытался. Слава Хранителям.

– Ну, вот и ответ. – Я представила себе эту картину и изрядно развеселилась.

Потом демонстративно достала пижаму и сбросила туфли, намекая, мол, собираюсь спать.

– Вот и все. – Виктор намек понял и направился к двери. – Завтра тебя проводить не смогу, с утра дела. Я так понимаю, обнять и поцеловать тебя ты не дашь.

Я покачала головой. Еще не хватало обниматься и целоваться. Альдред разрешения не спрашивал, этот хоть вежливый, и на том спасибо.

– Извини.

– Это вы извините. Я же вас подвела.

– Бывает. Мы не всегда делаем правильный выбор. Но постарайся больше не ошибиться, судьба второй шанс дает очень редко. И надеюсь, мы еще встретимся. При радостных обстоятельствах. Спокойной ночи.

Дверь тихо закрылась. Комната погрузилась во тьму. И я с облегчением упала на кровать, не раздеваясь. Завтра. Завтра я буду дома.

И не надо мне ни мести, ни должности при дворе. Я начинаю ценить свою семью и место, где я выросла. Там не лицемерят и не играют с людьми.

Утренняя прохлада была вкусной. Именно так – вкусной, свежей, приятной.

Мы с Сомжаром выехали рано утром. Для нас даже завтрак специальный организовали. Виктор велел, чтобы мы прибыли на исходе рассвета, так что я едва успела попрощаться с Дарькой, выдернув ее из постели. Она опять принялась шмыгать носом и развеселилась, только когда Сомжар пообещал свозить ее ко мне в гости на каникулах.

Потом мы поехали.

Тучи, конечно, никуда не делись. Они висели над Тригором низко, огромные слоистые облака. Плавно переходящие в серое небо. Но дождя не было, лишь с веток, когда мы ехали по лесу, капала вода. Сомжар крепко держал меня, не позволяя свалиться с лошади.

– А можно вопрос? – обернулась я, когда впереди уже показалась деревня.

Мне вдруг стало страшно. Как отреагируют родители на мой внезапный приезд?

– Почему тогда, когда мы ехали в замок, ты вез Дарьку, а не ребята? Ты ведь был ранен.

Сомжар задумался.

– Ты на церемонию вручения придешь?

– Собираюсь. Дарька очень просила, а что?

– Там и расскажу, – хитро улыбнулся мужчина. – Не вертись, свалишься.

В деревне никого не было, встречать нас никто не вышел. Дорогу развезло после недавней грозы, и Сомжар ехал по поляне, чтобы грязь не попала на мои светлые сапожки. Я, конечно, зря их нацепила, но они никак не влезали в чемодан, а были такими красивыми. В общем, не удержалась я покрасоваться перед родителями и близнецами.

Когда лошадь остановилась у дома, у меня защемило сердце. Я всерьез собиралась навсегда остаться в городе? Как бы я жила без этого дома? И без запаха свежего хлеба по утрам?

– Вот тут я тебя и высажу, – решил Сомжар. – Относительно сухо. Точно не хочешь, чтобы я зашел в дом?

Еще в начале пути я попросила Сомжара, если это будет возможно, не встречаться с моими родителями, объяснив это нежеланием их смущать и расстраивать. Они по первости наверняка подумают, что меня выгнали из колледжа, и пройдет время, прежде чем я все объясню.

– Точно. Напугаешь детей. Они, знаешь ли, не любят мужиков с оружием. – Я многозначительно покосилась на меч. – А вещи занесет папа.

– Тогда давай, удачи, Олянка. Зря уехала, у нас весело будет, это я обещаю!

– Пока.

Напоследок Сомжар стиснул меня в объятиях и расцеловал в обе щеки. Вот если бы он всем заправлял, я бы осталась. Два светлых воспоминания о колледже: Сомжар да Дарька.

Я проводила его взглядом и, вздохнув, направилась в дом. Постучала, а когда дверь открылась, широко улыбнулась маме.

– Оля, – растерянно пробормотала та. – В гости?

– Я вернулась. Насовсем.

Некоторое время мама молча рассматривала меня, будто видела впервые. Наверное, так оно и было. Одетая не как деревенская, причесанная, накрашенная. С обрезанными волосами, покрытыми лаком ногтями. И духами несло еще, поди… А кожаные курточки, наподобие той, что была на мне, деревенским и вовсе не были доступны.

– Ой! – спохватилась мама. – Проходи, садись, отдыхай. Сейчас завтрак приготовлю. Отец за грибами ушел, а малышня еще спит.

– Там чемоданы на крыльце, скажешь папе, чтобы занес?

– Ты еще и с вещами? Садись, рассказывай, что случилось. Тебя король обидел, да?

Вскоре по чашкам был разлит ароматный мятный чай, на большое блюдо уложены вчерашние пирожки, а еще – большая вазочка последних в этом году ягод. Такой простой еды у Виктора не было, сейчас она казалась до безумия вкусной. Я рассказывала все… или почти все. За исключением поцелуя Альдреда. Об этом я почему-то хотела умолчать. И выходило, будто Виктор обиделся, что я выбрала не его предмет. Да, простите, ваше величество. Чуть-чуть соврала.

– И правильно, – когда я закончила, сказала мама. – Хорошо, что ты вернулась. Тебе там не место. Знаю, по крови ты – принцесса, но что было, то прошло. Ты сможешь быть счастливой и здесь. А если действительно одаренная, попробуй поступить куда-нибудь еще. Необязательно в колледж или университет. Быть может, в какую-нибудь школу. Получи профессию, останься в городе. Не лезь в высокие игры с магией и властью, иначе всю жизнь потратишь, чтобы сохранить что-то одно.

– Да, наверное. Я думала, это просто: выучиться, объявить, что я – принцесса. И Тригор твой. Тучи ушли, народ радуется, я – в красивом платье, куча придворных. А на деле… Ой, мама, я тоже рада, что вернулась. Жаль немножко магию, она мне нравилась. Но в остальном я чувствую себя просто здорово. И мне пришла в голову идея. Как думаешь, может, организуем для детишек школу?

– У нас есть школа. – Мама нахмурилась. – Зачем нам еще одна?

– Нет, другую. Там они будут играть, рисовать, танцевать. Проводить время в безопасности, пока их родители работают или отдыхают. Я могла бы чем-то таким заняться. И плата будет небольшой: или денежка, или, допустим, еда, которой мы будем кормить детей.

– Это интересно. Тебе стоит сходить к старосте, возможно, он тебе поможет.

– Нам бы только помещение.

Идея пришла совершенно внезапно, но жутко мне понравилась. Я вспоминала Сибил с ее уроками и думала, что могла бы найти деньги на содержание и вообще, заняться чем-то важным, но не в государственных масштабах. Да, это мне подходило.

– Можно я пойду к старосте сейчас? – спросила я, забыв, что вроде как взрослая.

– Сейчас? А ребята? А папа?

– Папа придет часа через полтора, я его знаю. Ребята спят, зачем будить? Только рассвело. А староста уж точно на ногах, я видела, как у них из трубы дым идет. Лучше сейчас, пока он не занят. Я же просто поговорю! И пока я такая – красивая, одетая. Он мне поверит. Пожалуйста!

– Иди, – отмахнулась мама. – Кто бы сомневался, что ты что-то придумаешь. Но хотя бы не будешь пропадать в лесу или бегать в соседнюю деревню. Только стой. Захвати-ка малинки.

– Зачем старосте малинка? – не поняла я.

– Не ему, они комнату сдали, приехал какой-то воин. И простыл. Я обещала ему малинки передать, хотела мелких отправить.

– Воин, – повторила я. – Приехал. А чего это ты ему малинку таскаешь? Невест в доме нет.

– Он двух кроликов притащил с охоты, подарил, – ответила мама, доставая из шкафчика аккуратный горшочек с вареньем. – Детям понравилось. Надо отблагодарить.

– Воин. Приехал отдыхать совершенно случайно в нашу деревню. И принес с охоты тебе двух кроликов. Давай варенье, я ему на голову его надену.

– Что? – не поняла мама, но я уже неслась прочь.

Воин, значит. Сейчас выясним, что там за воин, потом разобьем об его воинственную голову горшок и заставим забыть раз и навсегда дорогу к моему дому!

Староста и его жена жили в самом большом доме. Детей у них не было, и именно у них собирался совет, останавливались гости (за исключением редких случаев, когда гости сами выбирали, где остановиться, или приезжали по чьему-то приглашению). Там же сдавались комнаты, селили учителей, если вдруг их посылали в нашу глушь. В целом, что-то вроде общего дома.

Туда ходили часто. За советом к старосте, с просьбой написать письмо – к его жене. За книжками; они держали небольшую библиотеку, и можно было взять что-то почитать. Вот почему я думала, что мое предложение воспримут с энтузиазмом. Но вообще, пока я шла, думала совсем не об этом. А о том, что убью этого воина, если он окажется тем, кем я думаю.

– Здравствуйте. – Жена старосты, Даряна, сидела и вышивала. – Мама хотела передать малинку, у вас тут воин, говорят, простыл.

– Олянка! Вернулась? – улыбнулась мне женщина. – Да, давай я отнесу, спасибо маме передай.

– А можно я сама? Посмотреть хочу.

– Иди, – пожала женщина плечами. – Если спит, не буди, поставь на стол да записку напиши.

– Хорошо.

Я бесшумно поднялась по лестнице и сразу поняла, какую комнату этот мужчина занял. По обычаям у порога клали нож, как символ того, что гость пришел с миром и не собирается причинять зло хозяевам. Мол, вот я оружие за порогом оставил. Конечно, полагалось оставлять оружие за порогом дома, а не комнаты, так ведь упрут же. Да и обычай был всего лишь обычаем. Настоящего оружия никто не оставлял.

Я аккуратно, как шпион на задании, открыла дверь и проскользнула в комнату. Воин спал.

– Твою мать, – прорычала я шепотом, испытывая непреодолимое желание и впрямь надеть ему на голову горшок с вареньем.

Во мне боролись два желания: разбудить и убить или не будить. Может, и правда человек болеет. Но вот каким образом Альдред оказался в моей деревне? И совершенно случайно, поди, притащил маме кроликов?

– Подъем! – громко сказала я и с грохотом поставила на стол горшочек. – Малина пришла.

Альдред закашлялся. И совесть меня уколола очень больно.

– Ладно, можешь не вставать, – вздохнула я. – И с чего это вдруг у тебя появились родственники в моей деревне?

Он с трудом сфокусировал на мне взгляд. Вот черт, и правда, кажется, заболел, притом сильно. Надо к маме сбегать, за зельем. Сбегаю. Вот только объяснений дождусь.

– Ты чего тут делаешь? – Голос у него был хриплым.

– А ты? Я домой вернулась. Вы меня достали. И каково же мое удивление – север Альдреда оказался ближе, чем я думала, да еще и на юге!

– Просто заехал, места у вас… красивые.

– Уникальные, – подтвердила я. – Нигде больше таких нет. Только в моей деревне. Исключительный случай.

– Может, придержишь сарказм до того момента, когда проснется мой? Дай лучше чаю.

Голос у него совсем пропал. И я решила повременить с нотациями, успеется еще.

– Как ты умудрился так простыть? – ворчала, заваривая чай. – Кабан здоровый.

– Попрошу без ненужных сравнений.

– Сам пить сможешь?

– Нет, – хитро глянул на меня Альдред.

Кое-как, едва не пролив чай, я помогла мужчине напиться. А что оставалось делать? Бросить его тут мучиться? Простуда – гадкое дело, я это понимала, как никто другой. И если уж умудрился ее подхватить…

– Ну и что мы скажем? – Я отвернулась, чтобы накрыть варенье.

Вдруг почувствовала, как теряю равновесие и падаю прямо на Альдреда.

Потом – как горячие губы прикасаются к шее, рука забирается под рубашку.

– Что ты повелась, – весело прошептал он.

– Эй! – Я дернулась, но Альдреду стало только удобнее меня держать. – Я кричать буду!

– Бу-удешь, – довольно протянул он. – Но никому и в голову не придет нас побеспокоить.

– А горшком?! – рявкнула я, когда руки мужчины переместились на совсем уж неприличные части тела.

Альдред поднял глаза, оценивая перспективу.

– Солнышко, положи горшок, – ласково попросил он. – Я же шучу. И ничего не делаю. Мы разговариваем.

– Лежа?

– Лежа. Я – больной человек.

– На голову.

– Не спорю. Но вообще, по правилам этикета ты не должна стоять в моем присутствии. Сесть здесь некуда, вот ты и лежишь.

– Нет такого правила! – возмутилась я.

– А вот и есть!

Он надо мной издевался с таким удовольствием, что я даже растерялась. И ответить ничего не могла. Только с возмущением рассматривала Альдреда, как будто видела в первый раз. Вообще, я действительно впервые видела, как он так улыбался.

– Что ты здесь делаешь? – И не преминула добавить: – Руку убери. И вторую!

– Ладно. – Он рассмеялся и поднял руки. – Я проезжал мимо. Почувствовал, что немного простыл, решил не искушать судьбу и снял комнату.

– Проезжал мимо. На север.

– У меня сестра живет в монастыре неподалеку. Навещал, – ничуть не смутился Альдред.

– Значит, проезжал мимо. Заболел. Решил отлежаться. А кролики?

– Поймал по дороге. Думал зажарить. А приехал в деревню, вспомнил, что здесь твои родичи живут. Не хранить же мне тушки здесь, правда? А вашему старосте я заплатил неплохо, чтобы еще и мясо отдавать.

Я лихорадочно искала, к чему бы придраться. Что-то не сходилось, но что именно – я не понимала. Однако нутром чувствовала: Альдред врет. Причем нагло, улыбаясь, не сомневаясь в том, что я вижу его ложь.

– Я тебе не верю, – наконец сказала я.

– Вижу, – хмыкнул мужчина. – Однако тебе придется это проглотить, моя хорошая, ибо больше я тебе ничего не скажу. Чаю еще сделаешь?

– Нет! – Я возмущенно тряхнула головой. – Ты меня обманул. Издевался. Уезжай немедленно, ты здоров, как конь!

– Вообще-то я планировал задержаться. Мои родные не очень жаждут меня видеть, а у вас тут места симпатичные. И не только места…

– Хватит, – я уронила голову ему на грудь, – ну, хватит. Я ведь сбежала, чтобы в вашей игре не участвовать. Альдред! Уезжай!