Оляна. Игры с Артефактами Пашнина Ольга

Когда впереди показались массивные кованые ворота, я дала себе слово, что запомню каждый миллиметр дороги. Постараюсь держать в уме план замка и, когда придет время, использую все, что удастся выяснить.

Альдред, может, и позволил бы. Но Гаерт не обладал его самоуверенностью. Зато знал меня как никту.

Поэтому прежде чем помочь спуститься с саней, мне завязали глаза так, что я даже света не видела. Ничего, полная темнота. Захотелось зарычать.

Вдобавок ко всему руки связали за спиной, и Альдред вел меня сам, периодически поднимая на ноги, когда я спотыкалась.

Мороз сменился теплом помещения внезапно, я даже не услышала скрипа дверей или чьих-то шагов. Меня поразила тишина, царящая в замке, хотя была далеко не ночь. Может, здесь никто не живет? Мы спускались вниз, и с каждым новым пролетом – их-то я еще могла считать – становилось прохладнее. К счастью, сыростью не пахло, и вообще я не чувствовала почти ничего. Что тоже было плохо: никты восприимчивы к запахам.

Мы остановились. Я почувствовала, как Альдред развязывает веревку и освобождает мои руки. Пока я терла запястья, разгоняя кровь, щелкнул замок.

– Можешь снять повязку. – Голос мужчины эхом прокатился по помещению.

Я стянула с лица шарф и осмотрелась. Слабо освещенная тюремная камера с решеткой, сквозь прутья которой, естественно, мне не протиснуться. В камере – койка без матраса и подушки, а еще имелся небольшой закуток для уединения. Душа, понятное дело, и в помине не было.

За пределами камеры, у дальней стены, как и положено в зале для допросов, стояло кресло с ремнями для фиксации рук, стол для инструментов… или документов.

– Пока что это, – Альдред кивнул в сторону стула, – тебе не грозит. Пока. Пообщаемся?

– А как же с дорожки отдохнуть? Дом показать? Даму угостить? – хмыкнула я, обхватывая пальцами прутья и выгибаясь назад.

– Тебе принесут обед. Замок ты не увидишь. На ближайший год это твоя комната. Уж прости, не королевские апартаменты, но тебе ведь не привыкать? Или ты за пару лет так привыкла к роскоши, что уже и не помнишь, кем была?

– Если бы не Виктор, мне не пришлось бы к этой роскоши привыкать.

Пусть толкует эти слова, как хочет.

Я улыбнулась и принялась разминаться. Форму держать нужно, неизвестно, как все повернется.

– Ты действительно в это веришь? – тихо и серьезно спросил Альдред. – Что мы с Виктором твои враги? Что Тригор нужно спасти от нас? Ты действительно хочешь нас убить?

– А какая разница? – хмыкнула я. – Вы считаете, что вы делаете добро? Какое добро от вас видела девочка Оляна? Или добро – это забрать ее из семьи, дать красивую комнату, побрякушки, которые возбуждают вашего короля, накормить и ждать, когда она прыгнет в постель? Или давить ее талант из-за того, что у короля при взгляде на нее встает… ревность? Или, может, использовать ее, прикидываясь друзьями, чтобы закончить то, что убило ее родителей?

Он с силой ударил по решетке. Получилось так громко, что я отскочила.

– А забирать у людей, у детей… силу и жить за ее счет – это добро?! Превратить Тригор в болото из-за вечных дождей, это добро?

– Ну, это хотя бы весело, – улыбнулась я и села на кушетку, отвернувшись к стене. Посмотрим, у кого первого закончится терпение. Я могу быть очень терпеливой.

Выдержал он минут десять, не больше. Со скрежетом закрылась массивная дверь, и все смолкло.

Я смогла повернуться и как следует осмотреть помещение. Но ничего нового не увидела, камера как камера. Наверняка выбраться из нее сложно, и стражи полно. На всякий случай я поковыряла камни, из которых была сложена стена, но без особого успеха. Нет, на севере замки строили основательно, и если из него и есть выход, то только через поверхность.

Так, что остается… Душ? Вряд ли Альдред меня туда поведет, есть же магия. Болезнь? Уже вероятнее. Болезни никт не изучены, следовательно, я вполне могу заболеть или просто пораниться. Если лекаря не пригласят сюда, меня выведут наверх. И что дальше? Стража наверняка заполонила всю территорию. И не факт, что я смогу убедительно сыграть болезнь. Уж точно не для Альдреда.

Я вздрогнула, когда скрип возвестил об открытии двери. Альдред вернулся?

Но это был Гаерт. Он уже переоделся в свободную черную рубашку и широкие штаны, и совсем не боялся ходить босиком по холодному полу. В полутьме я не могла рассмотреть выражение его лица, но почему-то мне сделалось жутко. Это не Альдред, который все равно немного тормозит из-за воспоминания о той, кем я была. Он прислал Гаерта, или это его инициатива?

– Я все гадаю, – по голосу я тоже не могла понять, что он хотел, – что ты задумала, Олианна? Как тебя понять?

– Понять? – удивилась я. – Задумала? Гаерт, чего ты хочешь?

– Я знаю, что ты встречалась с человеком по имени Вирстан. Он один из лучших зельеваров в Тригоре, живет у лесного озера, добраться до которого не так уж и просто. Зачем тебе понадобился зельевар? И почему, когда я спросил твоего отца, он сначала ужасно удивился?

– Потому что он не знал об этом визите. – Я на всякий случай осталась сидеть на кушетке, ведь у Гаерта вряд ли были ключи. – Я пыталась найти способ убрать Виктора. Мне не нравилось сидеть в замке и тренироваться, я хотела действовать. С этим мы уже разобрались, Гаерт. Не существует яда, который способен убить короля незаметно. Его обнаружат. Но спасибо, что спросил. Доверие… у него такой пьянящий вкус!

– Почему я тебе не верю? – Мужчина прищурился. – А, Олианна? Почему?

Я пожала плечами:

– Это твои проблемы. Поделись своими соображениями с Альдредом, он решит, что я на самом деле работаю против отца. Я его заблуждение поддержу, окажусь на свободе… и сам знаешь, чем это кончится. Ты очень хорошо меня знаешь, да? Шрам уже не болит?

Год назад я пырнула его ножом, когда он пытался затащить меня в свою палатку. Это был мой первый поход, совершенно безобидный и неопасный, организованный лишь для того, чтобы успокоить меня – мол, про тебя не забыли, мы тебя готовим. И Гаерт был моим наставником. Да, некоторых, похоже, привлекали никты.

– Я думаю, ты ходила к Пределу, Олианна, – сказал Гаерт и выпрямил спину, глядя мне в глаза. – Ты врешь отцу. Врешь Альдреду. Так с кем ты? И кто ты?

Я медленно поднялась со скамьи и подошла к решетке. Обхватила руками прутья, прислонилась лбом к холодному металлу и улыбнулась.

– Ты же не думаешь, что я тебе скажу?

Гаерт рассмеялся:

– Думаешь, я не найду способ узнать?

– Пытки? – фыркнула я. – Слишком просто. Я не боюсь боли, Гаерт. Не боюсь твоей магии. Не боюсь ничего.

– Ничего?

Он положил руки поверх моих, обхватив пальцами мои запястья.

– И даже за жизнь своих родных не опасаешься?

Он думал меня этим напугать? Гаерт еще тупее, чем кажется.

– Виктор никогда не позволит тебе сделать что-то с ними или со мной. Он не идиот, наверняка мою семью уже куда-то перевезли.

– Да, перевезли. В этот замок. Они двумя этажами выше, Олианна, и думаю, ты понимаешь, что они не пленники. А значит, твоя сестричка с легкостью может забрести в этот жуткий мрачный подвал, где увидит тебя вот такую, в клетке… Я даю тебе шанс, Олианна, скажи мне, к чему ты стремишься, и я обещаю, что никто не пострадает. Даже ты.

Я сделала вид, что задумалась. Зловещая тишина стояла в подвале, ее нарушало лишь мое дыхание и дыхание Гаерта, который хоть и выглядел уверенным в себе, все равно был уязвим. Что двигало им? Интерес, свои цели, обида, зависть? Вопрос не в том, чего хотела я, вопрос в том, на чьей стороне был Гаерт. Только от этого зависело, скажу я ему правду или нет. Потому что если он работает на Виктора, то никогда. Если на отца… хм, а это крайне интересный вариант.

– Я тебе не верю. Моих родных здесь нет. Похоже, мы в тупике, – улыбнулась я. – Даю подсказку: узнаю, что ты действительно меня предал, задушу собственными руками.

Я сбросила его руки и вернулась на койку.

– Отныне и навсегда, – жестко произнесла я, – ты будешь приходить ко мне лишь затем, чтобы принести обед. Если я увижу тебя вновь и ты попытаешься со мной заговорить, я тебя убью.

– Убьешь? – Гаерт рассмеялся. – Олианна, не преувеличивай!

Его лицо изменилось, а рука дернулась к сердцу, которое, я знала, сейчас пронзила боль. Глаза Гаерта нашли мою руку, сжатую в кулак, и, быть может, мужчина что-то понял. Захочу отпустить – уйдет живым. Сожму кулак изо всех сил, и свалится замертво. Его смерть даже не свяжут со мной: что может сделать никта, запертая в одиночной камере?

Не стоит недооценивать магию, которую не понимаешь.

Если на твое королевство нападают никты, стоит лучше изучить их возможности.

Но если ты формируешь из никт свою армию, стоит знать о них все.

Было невыносимо скучно. Меня не кормили, лишь время от времени давали воду. Гаерт больше не заходил. Не то вынашивал план мести, не то понял, что со мной связываться не стоит. Это меня вполне устраивало. За несколько дней я обдумала сложившуюся ситуацию и поняла, что нахожусь не в лучшем положении.

Лишь на четвертый день случилось нечто, нарушившее равномерное течение моих дней в заключении.

Ко мне спустилась женщина.

Я не могла назвать ее пожилой, но и молодой она не казалась. Статная, высокая, очень красивая для своего возраста. Одетая в обычное темно-синее платье с зеленой вышивкой на рукавах. Она долго стояла вдалеке, рассматривая меня, а я разглядывала ее.

– Вот ты какая, Оляна, – наконец сказала она и вышла из тени.

– А вы представиться не хотите?

– Я мать Альдреда. Леди Хелен.

Вот ты какая, несостоявшаяся свекровь.

– Альдред знает, что вы здесь?

Она вышла на свет, так что я ее видела очень хорошо. При желании я даже могла просунуть сквозь решетку руку и достать женщину.

– Нет, никто не знает. Я хотела встретиться с тобой наедине. Хотела познакомиться с тобой.

Что-то мне подсказывало, что Хелен явно не для того пришла, чтобы меня благословить. Я что, обидела ее сыночка настолько, что он нажаловался маме?

– Я люблю одного мужчину больше сорока лет, – сказала она. – Мне было шестнадцать, когда меня отдали ему.

– Очень познавательно, – холодно откликнулась я.

– Я знаю, что такое любовь, Оляна. Я знаю, что значит любить такого мужчину, как Альдред. Он не верит, что тебя можно исцелить, но я знаю, что можно. В тебе все еще есть его Оляна, та девушка. Она борется, я уверена!

Мой смех эхом прокатился по подземелью.

– Я – та самая Оляна. Только без всей лжи, которую вокруг меня нагородил ваш сын. Я – та, кем он собирался воспользоваться. Хватит бегать вокруг меня и орать, что Оляночка больна! Я не больна. И не заколдована. Мне просто противно от того, что всю жизнь меня перекидывают туда-сюда, как куклу. Знаете, что во мне изменилось? Не кровь и не магия. Это всего лишь природа моей силы, она не меняет человека кардинально. Она лишь дает силы бороться с тем, что тебе противно. Вам не рассказывал Альдред, как они меня делили? Не думаю.

– Это говорит в тебе проклятие, – не желала отступать Хелен. – Я знаю, что говорю. Ты не думаешь этого. Та Оляна не верит в это. Она способна на прощение, она способна любить. Она способна разобраться, кто друг, а кто – смертельный враг.

– Тогда хорошо, что она слишком слаба, чтобы бороться, – отрезала я и отвернулась.

– Если тебе удастся сбежать, – тихий голос Хелен дрогнул, – что ты сделаешь?

– Я отправлюсь к отцу. Но вы же не этого ответа ждете, правда? Вы хотите знать, на чьей я стороне. Неужто Альдред проникся речами Гаерта и отправил вас, чтобы поговорить по-женски? Довольно самонадеянно с его стороны. Или Гаерт надавил на материнский инстинкт? Хелен, я ни на минуту не поверю, что вы собираетесь меня отпустить, а потому катитесь ко всем ледяным демонам отсюда.

Она отшатнулась, когда я со всей силы ударила руками по решетке.

– Что, не подхожу на роль очаровательной невестки? Уже передумали уговаривать меня прыгнуть к вашему сыну в койку?

– Ты не отвечаешь за свои слава, – трагически вздохнула женщина. – В тебе говорит проклятие.

Быстрый стук каблуков возвестил о том, что Хелен ушла, но я этого не видела.

О нет, я целиком и полностью отвечала за свои слова. За каждое слово. Я знала, чего хочу добиться, знала, что должна сделать. Я не знала лишь того, как можно отсюда сбежать.

Маленькие слабости – вот то, что может мне помочь. Будь здесь Виктор, я бы знала, как надавить и заставить его совершить ошибку. Но Альдред… Альдред был одновременно и импульсивен и расчетлив. Я никогда его не понимала. Он предугадывал каждое мое действие. Он играл в игру, правил которой я не знала.

Но и у него была своя слабость.

Он хотел ту, прошлую Оляну.

Однако пользоваться этим было слишком рискованно. Но разве у меня был выбор? Как я сделаю то, что так хочу, если буду сидеть взаперти?

Мне никогда не удавалось толком планировать свою жизнь. В юности в планы вмешивались вечные болезни. Позже я жила по чужому плану, не имея возможности куда-то свернуть. Сейчас мне снова все сломали, оставив три стены и решетку.

Машинально я сунула руку в карман и нащупала что-то холодное.

Подвеска! Подвеска, которую Эртан забрал у Альдреда. Учитывая, что Альдред оказался в плену не случайно, мог ли он заранее знать, что подвеску мне передадут? Маленький бронзовый ключик казался действительно старинным в тусклом свете подземелья. Красные кристаллы бросали на темный пол отблески.

Той Оляне понравился бы кулон. Особенно этот вызывающий красный цвет, как жирная точка в противостоянии Виктора и Альдреда.

Альдред пришел примерно через сутки. К тому времени я уже потеряла счет времени и не могла точно сказать, вечер наступил или ночь. Никаких звуков снаружи не доносилось. Есть я не хотела, пить тоже, а потому целыми днями валялась на койке, глядя в потолок и стараясь не думать, что, несмотря на все мое безразличие, спать на голой скамье все же неудобно.

Наверное, я все же осталась девушкой. Той, которой важно выглядеть хорошо. Потому как, просыпаясь, я неизменно кое-как причесывала непослушные волосы, жалела, что нет магии или хотя бы воды, чтобы вымыться. И бесцельно слонялась по камере. Нет, им серьезно нужна информация? Может, меня хоть кто-нибудь о чем-нибудь спросит?

Дверь скрипнула, когда я делала упражнения. Я была готова к приходу Гаерта или Хелен, но на этот раз в подземелье вошел Альдред.

– Скучаешь? – осведомился он, присаживаясь на стул. – Подумал, может, тебе захочется освежиться?

Он щелкнул пальцами, и я действительно почувствовала себя чистой, будто только что из душа. Вообще это его действие всколыхнуло нечто, похожее на… благодарность? Но из вредности я ехидно прошипела:

– Что, не так весело общаться с девицей, которая пахнет не розами?

– Ты не ценишь хорошего отношения. – Альдред покачал головой.

Снова щелкнул пальцами, и на меня обрушился водопад ледяной воды. Я даже вскрикнуть не успела – дыхание перехватило. Честное слово, мне даже показалось, будто по макушке ударили несколько кусочков льда.

Да, никты холода не боятся. Но это не значит, что он им нравится. Я злобно глянула в сторону Альдреда и забилась на скамью, чтобы хоть немного отогреться.

– Надеюсь, кипятка не будет, – буркнула я.

– А надо?

– С тебя станется.

Пожалуй, я немного переигрывала. Холодно и мокро, конечно, было. Но не настолько, чтобы стучать зубами. Я следила за Альдредом, который вдруг поднялся и подошел к решетке, а затем отпер замок. Что-то мне не понравилось это его движение. Совсем не понравилось.

– Оляна, – Альдред запер за собой дверь, – мне нужно у тебя кое-что узнать. Я точно знаю, что ты обладаешь этой информацией. Не доводи все до варварских методов. Ответишь на мой вопрос – получишь улучшенные апартаменты. С подушкой, одеялом и душем. Который сможешь принимать, когда захочешь. Как тебе такая перспектива?

– Вопрос.

Я могла обойтись и без всех этих приятностей. Но если Альдред спросит то, о чем можно соврать, – почему бы и нет. Вот только не проверка ли это? Если он знает ответ, вполне может проверять меня на готовность к сотрудничеству.

– Как твоему отцу удалось выжить?

Конечно, проверял! Неужели в Тригоре все сплошь идиоты, не сообразившие, как моему отцу удалось выжить? Смешно подумать.

– Он забирал силу и магию у тех, кто недавно получил Артефакты. Сами Артефакты он не уничтожал, а прятал, поскольку они могли накапливать магию и снова его питать. Когда Альдред его убил, благодаря связи с сотнями Артефактов он не умер, а завис на Пределе. В некоем состоянии духа или, может, сгустка магии. Потом, естественно, не без помощи извне, он научился преобразовывать эту энергию и магию направленно. И первым делом создал себе тело.

– Как?

– Не знаю. – Я пожала плечами, ибо и впрямь не знала. – Такая магия мне недоступна. Просто знаю, что первым делом он обрел тело, потом начал потихоньку разбираться, что изменилось в мире за эти годы. Все, подробностей мне не сообщали, так что какой ритуальный танец исполнил твой сын, чтобы вернуть моего папочку, я не знаю.

Сама не поняла, зачем упомянула Эртана. Просто хотелось задеть Альдреда побольнее за то, что он заставлял чувствовать себя беспомощной.

– Это я знаю, Эртан поделился, – улыбнулся мужчина.

Моя челюсть плавно уехала вниз, а из головы вылетели все мысли.

– Что… как?

– Оляна тоже хочет информации? – усмехнулся Альдред. – А что я получу взамен?

– Я не стану сейчас бить тебя и лишать чего-то очень ценного?

– Нет, ты подумаешь о том, как быть еще более хорошей девочкой, нежели сейчас, и когда решишь, возможно, я что-нибудь тебе расскажу.

– Я сделала то, что ты хочешь. Где моя подушка и душ?

Вместо ответа Альдред протянул мне руку, приглашая подняться. Потом, когда я эту руку ему дала, повел… к выходу из камеры.

– Что? Я больше не пленница?

– Пленница. Просто в более комфортной камере.

– О, я удостоилась чести переехать в замок, – пробурчала я.

Но умолкла, потому что пожить в нормальной комнате очень хотелось. Пусть я никта, но не собака же.

Вообще, комнатой помещение, куда меня привел Альдред, назвать было сложно. Скорее действительно камера. Окон там не было, да и глупо было надеяться на их наличие. Зато была кровать, которая, собственно, и составляла всю мебель. Лишь перед дверью было немного пространства, чтобы снять обувь. Все же остальное место занимала кровать. В буквальном смысле, – она упиралась во все три стены так плотно, что сложно было бы и лист бумаги просунуть меж стеной и кроватью. Для меня одной эта странная комната-камера-кровать была довольно большой. Зато здесь были мягкие шкуры и подушки.

– А где душ? – поинтересовалась я, падая на кровать.

Спина немного ныла, что было странно.

– Ты обещал, что если я отвечу на вопросы, смогу принимать душ, когда захочу. Я вся мокрая и не хочу ложиться в постель такой. Я хочу горячий душ!

– Не надейся на горячую воду, в замке ее нет. Люди живут в соседнем здании, а здесь мы работаем. Так что будешь довольствоваться холодным. Но в любое время. Не чаще раза в сутки. Стучишь по стене, мне передают твое пожелание, под моим присмотром идешь в душ.

– А туалет, я стесняюсь спросить, здесь есть?

Альдред демонстративно толкнул одну из стен, и, к моему удивлению, она оказалась потайной дверкой, ведущей в небольшую умывальную комнату. Там даже было зеркало и умывальник! Наверняка без воды, но, быть может, его наполнят…

– Все еще хочешь в душ? – осведомился мужчина.

Я промолчала, решив, что один ледяной душ в день – вполне достаточно.

Отныне и на ближайшую неделю единственным моим развлечением стал ключик на цепочке. Я пользовалась им, как маятником, чтобы провалиться в некое подобие сна; как игрушкой, – бросала в стену и ловила, или царапала обломком деревянного остова кровати на стене мишень и бросала его туда. Или просто вертела в руках, почему-то пряча, когда приходил Альдред.

Было невыносимо, смертельно скучно. Никто ни о чем меня не спрашивал, не проводил никаких допросов. Изредка приносили воду, да Альдред раз в сутки, обычно ночью, выводил меня в душ. Там он меня закрывал и ждал ровно десять минут, на протяжении которых я громко материла холодную воду и отсутствие нормального мыла.

Все это наводило на странные мысли, которые, впрочем, быстро ускользали. Я вообще заметила это странное состояние: ничего не хотелось, все попытки как следует поразмыслить и составить какой-то план проваливались с треском, разбиваясь о невесть откуда взявшуюся сонливость. Вдобавок ко всему от долгого лежания начала болеть спина.

В одну прекрасную ночь я просто устала пялиться в пространство и поднялась. Со всей дури ударила в стену, как просил Альдред. И принялась ждать, когда меня соизволят проводить в душ. Надеялась, что хотя бы ледяная вода приведет меня в чувство. Хотя вообще я ничего этого не должна была испытывать.

Я поднесла к глазам руку, чтобы убедиться, что кровь в моих венах все еще черная.

Демонов Виктор! И Альдред! Они явно опять играют в какую-то игру, а я снова не могу ее просчитать. Два года у отца впустую!

– Готова к купанию?

Альдред появился так внезапно, что я подскочила. И нахмурилась. Обычно я чувствовала приближение мага.

Как всегда, Альдред запустил меня в душевую, больше напоминавшую чистый, но холодный и не особенно оборудованный подвал. Пол был каменный, и я ежилась, когда шла к душу. Холод. Раньше он вызывал во мне раздражение. Но я никогда не ежилась и не дрожала.

Что, демоны их всех побери, происходит?

Прошла долгая минута, прежде чем я привыкла к холодной воде. Но в голове, к несчастью, не прояснилось.

Зато послышался звук открывающейся двери, и, обернувшись, я увидела Альдреда. Он не отрывал от меня взгляд, осматривал с ног до головы и молчал. Я не стала прикрываться или кричать на него. Просто ждала. Он скажет что-то?

Потом медленно подняла руку. Наверное, я знала, что делаю. И не столько хотела чего-то физически, сколько эмоционально. В размеренное и скучное течение моей жизни должно было что-то вмешаться. Почему бы этим «чем-то» не стать Альдреду?

Я поманила его пальцем. Сюда, под холодную воду, льющуюся сверху. Посмотрим, насколько сильна его решимость. Не зря ведь он зашел сюда.

Я всю жизнь проверяла судьбу на прочность. Когда жила с приемными родителями, каждый день ждала, когда произойдет что-то. Когда жила в замке у Виктора, не могла разобраться в их играх. Когда жила у отца… Жизнь у отца – уже игра с судьбой на выживание. И теперь, в замке, в далеком холодном Двуледе я проверяла на прочность не только судьбу, но и собственную выдержку.

Альдред не стал противиться. Я вздрогнула, когда грубые пальцы сомкнулись на горле, а спиной меня прижали к холодной и шершавой стене.

– Никогда не спал с нечистью, – почти прорычал Альдред, свободной рукой расстегивая рубашку.

– Холодный душ не помешает? – в ответ поинтересовалась я, хотя из-за сомкнувшихся пальцев говорить было неудобно.

Вода стекала вниз, оставляя холодные дорожки на теле. Я вроде бы привыкла, но и одновременно вздрагивала. Альдред вызывал самые разные чувства. Сложно было сказать, каких больше. Но это было намного лучше тупого безразличия.

Наши глаза встретились. В его взгляде я не увидела ничего, что связывало нас перед тем, как отец забрал меня. Не знаю, чего хотел в этот момент Альдред. Отомстить мне или закончить все, что не успел. Но точно не вернуть прежнюю Оляну.

– По-моему, – хрипло произнесла я, – не я героиня твоего романа, верно?

Его взгляд скользил по моему лицу, шее, груди. Он словно решался.

Тогда мне пришлось действовать первой. Я с силой оторвала его руку от своего горла и обняла за шею, притягивая ближе.

Контраст холодной воды и разгоряченного тела отрезвлял. И не давал мыслям путаться, хотя мне страшно этого хотелось. Страшно хотелось ощутить то же самое, что и два года назад. Но не выходило. То есть физические ощущения были. Не было доверия, не было любви. Или же они были так глубоко подавлены магией и проклятием, что я их не чувствовала.

Я воспользовалась силой мужчины, чтобы откинуться назад и не смотреть в его глаза с расширившимися зрачками. Просто закрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. К боли, которую Альдред в пылу страсти не заметил. К острому разочарованию, которое затопило меня полностью, тогда как Альдред свое все же получил.

Мир не взорвался ошеломительными красками, или как там рассказывала Сеславия во время ночных посиделок. Острое чувство опустошения заставило меня оторваться от Альдреда и отойти к стене. Он смотрел на меня со смесью недоверия и удивления.

– Ты ни с кем не спала?

– Я, кажется, тебе об этом говорила, – усмехнулась я, вставая под душ.

– Я думал, за два года ты найдешь себе развлечение.

– Ты никогда не думал, что поиск развлечений – не то, чем я занималась?

Я отложила мыло в сторону и повернулась к мужчине. Немного неловко было разговаривать, когда мы оба были обнажены, но куда уж деваться.

– О чем ты говоришь?

– О том, Альдред, – усмехнулась я, – что в вашей компании ты – сильный, Сомжар – веселый, а Виктор – умный.

Я выставила вперед руку, и Альдред побледнел, потому что в этот момент его сердце предательски екнуло.

– Виктор умел подавлять свои чувства. Виктор не стал бы подсылать ко мне мать с просьбой вернуть прежнюю Оляну. Виктор не стал бы переводить меня из камеры в комнату. Виктор не стал бы заниматься сексом с пленницей и никтой. Ты знал, зачем идешь ко мне, Альдред. Ты свое получил, а я – нет.

Он схватился рукой за стену, но не удержался на ногах. И когда я почувствовала, что сознание мужчины померкло, бросилась к двери.

Одежда лежала на скамье, в небольшом помещении, предварявшем душевую. Теряя драгоценные секунды, я оделась, прекрасно понимая, что без одежды меня убьет либо мороз, либо встреченная по пути компания охотников. Сколько пролежит без сознания Альдред, я не представляла, но знала, что он наверняка не оставил у душевой охрану. Он, уже выводя меня из комнаты, знал, что зайдет, и вряд ли позволил кому-то слышать все, что там происходило.

Я не обращала внимания на неприятные ощущения после первого раза, загоняла все мысли об этом как можно глубже. И рубашку застегивала на ходу. Все чувства работали на полную катушку, я слышала массу посторонних звуков, но опасности не ощущала. Хотя где-то на периферии билась мысль, что я заметно ослабела и угрозу могу просто пропустить.

Так и вышло. Я натолкнулась на мужчину внезапно, совершенно не учуяв его появления, и невольно почувствовала, как по коже пробежались мурашки от напряжения. Что ж, придется драться. Никта – грозный противник, особенно в рукопашном бою. У мужчины не было меча, и это меня обрадовало, но когда факел на стене осветил лицо встреченного мной человека, я отступила.

Гаерт был в сто раз опаснее любого стражника.

– Олианна! Далеко собралась?

– Как можно дальше отсюда, – усмехнулась я.

Нельзя показывать ни страха, ни неуверенности. Он почувствует и бросится в бой. Пока же повременит.

– Похвальное желание.

Его лицо вдруг изменилось. Исчезла усмешка, глаза перестали лихорадочно блестеть. Гаерт выглядел таким, каким я знала его, живя с отцом.

– Я тешу себя надеждой, что ты понимаешь все. Я видел много никт, многих убил. И я хочу верить, что ты не намереваешься окончательно уничтожить Тригор.

– Тогда отпусти, если веришь. – Я пожала плечами. – Рискни.

– Я всегда рискую, – ответил маг. – Всю жизнь. Иногда ставлю на кон слишком многое.

Он сделал несколько шагов в мою сторону, но отступать я не стала. Позади был Альдред и переход в другое крыло замка. Выход находился впереди, и дорогу закрывал Гаерт, которого я не понимала.

– Кулон, – отрывисто произнес мужчина. – Твой кулон – Артефакт, заколдованный лично Виктором. Он постепенно становится твоим, разрывает твою связь с посохом. И соответственно меняет твою природу.

Я выругалась. Почему не могла догадаться? Ясно было, что раз Альдред попал в плен не случайно, то и кулон оказался у меня не просто так. Я слабела с каждым днем, постоянно держа его рядом, я наивная идиотка, и проклятие ничего не изменило.

– Мне нужен посох, – сказала я, нервно оглянувшись.

Но пока все было тихо.

– Я ходила к Пределу. Я знаю кое-что, способное разорвать круг, но мне нужен посох. А забрать его, не будучи никтой, я не смогу.

– Знаю, – кивнул Гаерт. – Давай сюда.

Ни секунды не колеблясь, я вложила в его руку бронзовый ключик, и сразу ощутила прилив энергии. Сила Гаерта перекрыла магию Артефакта, и она перестала оказывать на меня влияние. А Гаерт сделал несколько шагов в сторону, пропуская меня вперед.

Как я и ожидала, меня держали в строгой секретности. Я была не пленницей, и не информация нужна была Альдреду. Я была подопытной мышкой, на которой испытывали новое лекарство от проклятья. Судя по всему, действенное, но такое несвоевременное…

Морозный воздух ударил мне в лицо, когда я выскочила из самого дальнего и по виду заброшенного крыла огромного замка. Тут же провалилась в снег по колено и зашипела, потому что ощущения были не из приятных. Но проклятие все еще меня хранило, и я быстро побежала в сторону скал. Плохо, что здесь нет леса. Скоро Альдред придет в себя и, скорее всего, отправит стражу за мной. А может, и сам потащится. Неизвестно, смогу ли я отбиться. Все же Альдред маг. Мне удалось застать его врасплох, но теперь он знает обо всех моих силах и наверняка найдет способ, как дать мне отпор.

Ветер существенно усложнял задачу, и я начала подумывать, чтобы спрятаться. Но в такой близости от замка… Если Альдред вырос здесь, он наверняка знает каждую пещеру и каждый камушек. Ничего, он знал, что делает, когда привез меня сюда.

Я остановилась и прислушалась. Погони слышно не было, и в душу закралось сомнение. Но не могла же я убить Альдреда? Нет, эта сила слишком хорошо отточена, чтобы случайно убить. Я контролирую каждый поток крови. Ничто не ускользнет от моего внимания. Значит, еще не хватились, или Гаерт задержал.

Я бежала, не думая о том, что могу ненароком пораниться и не заметить. Бежала, используя все резервы организма, данные природой и проклятием. Поскальзывалась на камнях, падала в снег, но продвигалась вперед. И когда вместо привычного каменного и жутко скользкого спуска передо мной вдруг оказалась крутая каменная осыпь, ведущая прямо в лес, я едва не разревелась от облегчения.

Погони за мной не было, но я все равно торопилась, рискуя жизнью. Упади я и сломай шею – не поможет и отцовское проклятие. Зато когда я наконец почувствовала свежий и такой желанный запах хвои, невероятным усилием заставила себя продвинуться хотя бы на пару сотен метров вглубь леса, чтобы не быть заметной со стороны гор. И только когда чаща скрыла всякий намек на камни, остановилась, чтобы немного успокоиться.

А затем мой взгляд упал на девственно чистый сугроб, и я увидела следы. Боясь поверить в собственную догадку, я упала на колени и принюхалась. Не люблю задействовать ориентирование по запахам. Мне кажется, в такие моменты я еще больше становилась похожей на животное. Но в этот раз особого выбора не было. Я чувствовала запах. Знакомый.

Этого не могло быть, но видениями я не страдала. Но как?! Гаерт оказался предателем и привел его сюда? Или догадался сам, что Альдред увезет меня в свое имение? Нужно увести их, пока не случилось беды. Неизвестно, сколько воинов в распоряжении Альдреда.

Я рванула в чащу, на запах, одновременно прислушиваясь к звукам леса и отдаленному, напоминавшему стоны, вою ветра. Уже выбежав на дорогу, я поняла, что ошиблась. Ибо впереди дорога оказалась перекрыта всадником. Одним-единственным. Я похолодела, когда узнала во всаднике Альдреда. Бледного, но до ужаса злого. Он явно собирался прикончить меня на месте. Ну или покалечить. В общем, Альдред был зол так, что я начала мелко дрожать.

– Сама пойдешь, или мне применить силу? – процедил он сквозь зубы.

– Сама, – поспешно ответила я.

Он не стал слезать с лошади, но моей спины коснулось лезвие меча, и я пошла вперед. Лошадь медленно ступала по дороге, а снег хрустел под ее ногами. Я упрямо шла вперед, периодически спотыкаясь, и думала, как выпутаться из этого положения. Если сейчас рвануть вперед по дороге, догонит вмиг. Если броситься в лес, спешится и поймает. А там…

– Это дорога короче, – сказал вдруг Альдред. – Зря ты ее не выбрала, уже могла бы спрятаться или нанять лошадь, чтобы сбежать. Здесь неподалеку деревня.