Беглецы. Неземное сияние Крауч Блейк

Глава 8

На рассвете Джек выбрался из кровати, оделся во все темное, взял дробовик, который стоял около тумбочки, и вышел в гостиную.

Потом он отпер дверь и шагнул наружу.

Все вокруг замерзло. На траве лежал иней.

Пустыня стала пурпурной, но на западе пока оставалась черной.

Джек пересек луг и уселся у подножия тополя. Повсюду царила полная неподвижность. Все, кого он любил, остались в темном доме.

Его дыхание облачком поднималось вверх, и он подумал об отце и Рейде, своем лучшем друге, работавшем на гуманитарном факультете, о пинтах пива, которые они выпивали по вечерам четверга в «Таверне двух дураков»… Воспоминания были настолько болезненными, что мужчина постарался тут же отбросить их и заставил себя подумать о ближайшем будущем, о тех вещах, которые ему предстояло сделать, и о том, в каком порядке их следует выстроить. Все, что происходило раньше, не имело значения – важен был только новый день, и эта мысль позволила Джеку очистить разум и полностью сосредоточиться на ближайших деревьях. Он молился о том, чтобы пришел олень.

После Джек взял цепную пилу и валил тополя до завтрака. Швы держались, поэтому потом он рыбачил до конца дня, и ему удалось поймать три форели-головореза и ручьевую форель в той части реки, которая находилась в четверти мили вверх по течению, где он нашел немало глубоких водоемов. Вода была прозрачной и зеленой в тех местах, где на нее падало солнце, и черной в тени.

Когда день уже начал клониться к вечеру, Джек встал на берегу и стал наблюдать за играющим на другой стороне реки Коулом. Мальчик пускал к водопаду листья. Джек перешел реку и уселся рядом с сыном, роняя на землю капли воды.

– Как дела, приятель? – спросил он сына.

– Хорошо, – кивнул тот, опустил в воду еще один лист, и они стали вместе смотреть, как его уносит течение.

– Тебе здесь нравится? – спросил Джек.

– Да.

– И мне тоже.

– Это мои маленькие лодочки, и они падают в водопад.

– Могу я запустить одну?

Мальчик протянул отцу лист, и тот пустил еще один золотой кораблик навстречу гибели.

– Коул, ты помнишь сияние, которое видел вместе с Алексом? – спросил мужчина.

– Да.

– Я хотел тебя кое о чем спросить.

– О чем?

– После того, как ты его увидел, ты чувствуешь себя другим?

– Немного.

– И в чем это выражается?

– Я не знаю.

– А у тебя не появились странные мысли о маме, Наоми и обо мне?

Мальчик пожал плечами.

– Я хочу, чтобы ты знал, что можешь мне все рассказать, – продолжал его отец. – Ты всегда можешь мне все рассказывать. О чем угодно. Какими бы плохими ни были эти вещи.

– Я просто жалею, что вы не видели сияние, – сказал Коул.

– Почему?

– Оно было очень красивым. Самым красивым из всего, что я когда-либо видел.

Когда стало темнеть, они вылили воду из ведерка и пошли к дому, слушая, как рыба бьется о пластик.

Джек и Ди сидели в креслах-качалках, пили ледяное пиво и смотрели на огромные спирали дыма, поднимавшиеся в небо в шестидесяти милях к северо-западу, возле подножия Гранд-Тетон.

– Что там горит? – спросила миссис Колклу.

– Думаю, Джексон, – предположил ее муж.

Они пообедали и уложили детей спать. К тому времени, когда супруги вернулись на веранду, солнце окончательно зашло, но они видели огонь над горящим городом, мерцающий в темноте, точно пламя забытого костра.

Джек открыл еще пару бутылок пива и протянул одну Ди. Он чувствовал себя усталым, но боль в мышцах приносила непривычное удовлетворение.

Целый день мужчина репетировал то, что собирался сказать в течение двух последних суток, и теперь решил, что может начинать, хотя все затверженные слова куда-то исчезли.

– Тебе не кажется, – начал Джек, – что мы начинаем новую жизнь?

– В некотором смысле, – кивнула Ди. – Сколько дней мы здесь провели?

Ему пришлось задуматься над ответом.

– Три.

– А кажется, что больше. Много больше.

– Да…

Джек почувствовал, что пиво ударяет ему в голову. Он не знал, в чем тут дело – виновата ли большая высота или недоедание, – но не помнил, чтобы раньше после двух бутылок чувствовал себя навеселе.

– Я должен кое-что тебе рассказать, – решился наконец мужчина.

– Что? – рассмеялась жена. – Ты с кем-то встречаешься?

Их разговор развивался не так, как Джек рассчитывал, и он не мог понять, что заставило Ди задать этот вопрос. Он тут же протрезвел и лишь в основании черепа все еще чувствовал легкую пульсацию – предвестник похмелья.

– Два года назад, – признался Колклу.

Лицо Ди моментально стало серьезным. Она выронила бутылку на крыльцо, пиво с шипением вылилось в щель между двумя досками, и воздух наполнился запахом дрожжей и алкоголя.

– Это продолжалось месяц, – сказал ее муж. – Единственный раз… я все прекратил из-за того, что не мог…

– Одна из твоих проклятых помощниц учителя? – еще сильнее помрачнела Ди.

– Мы познакомились в…

– Нет, нет и нет! Я не хочу знать никаких деталей или ее имени. Ничего мне не рассказывай. Меня интересует лишь одно: почему ты заговорил об этом именно сейчас? Я могла бы умереть и ничего не узнать. А ты лишил меня такой возможности.

– Когда мы уехали из Альбукерке, наш брак едва дышал. Мы были вместе три ночи назад в первый раз за… я даже не помню, сколько прошло времени…

– Семь месяцев.

– Ди, я знаю, что уже очень давно вычеркнут из нашей семьи. Из-за вины, депрессии… причину назвать трудно. Эти последние девять дней нашей жизни были худшими и самыми трудными в нашей жизни – и в то же время лучшими. А теперь у меня возникло ощущение, что мы можем начать здесь нечто новое, и поэтому я не хотел, чтобы между нами оставалась ложь.

– Ну теперь появилась правда… И… проклятье, зачем ты мне это рассказал?!

Теперь Ди кричала, и ее голос эхом отразился от невидимой стены деревьев.

– Что ж, я с самого начала была честна с тобой насчет Кирнана, – уже спокойнее продолжала она.

– Да, это очень помогло, когда наш брак взорвался.

Женщина вскочила с кресла-качалки, сбежала с крыльца и исчезла на темном лугу.

Джек швырнул свою бутылку с пивом в траву. Он еще долго сидел и смотрел на пылающий горизонт, слушая, как в темноте плачет Ди.

Глава 9

В четверть шестого утра Джек медленно приподнялся и, приложив к плечу дробовик, прицелился в шею того самого оленя-великана, которого видел два дня назад на повороте дороги. Он нажал на спусковой крючок, и боль пронзила его левое плечо, а по поляне прокатился гром выстрела.

Голова оленя наклонилась, и он пошатнулся.

Охотник вскочил и побежал по покрытой инеем траве, на ходу передергивая затвор «моссберга». Через несколько секунд он выстрелил снова.

Когда Джек приблизился к животному, олень лежал на боку, широко раскрыв глаза и тяжело дыша. Мужчина опустился на колени рядом с ним и ухватился за один из рогов. Из бока животного на землю ручьем бежала кровь.

Колклу двадцать лет не разделывал туши животных – с того самого времени, как они с отцом охотились в Монтане, когда Джек учился в колледже. Но постепенно он начал вспоминать анатомию оленя и сообразил, что ему следовало делать.

Наоми и Коул со смесью страха и отвращения смотрели, как он отрезает копыта оленя, переворачивает его на спину и при помощи длинного охотничьего ножа, подаренного ему в Силвертоне, разрезает животное от ануса до горла.

Джек работал быстро – во всяком случае, очень старался. Когда первые лучи солнца пробились между тополями и осветили луг, он уже рассек мышцы, которые удерживали внутренности оленя, и вывалил их на траву. Потом вырезал толстую кишку, мочевой пузырь, печень и сердце и отправил Коула в дом на поиски одеял.

Три часа Джек свежевал оленя, а потом еще два отсекал плечо от грудной клетки. Весь день он отделял мясо от костей, вырезал его между ребрами и отсекал филей. Затем разложил все сушиться и охлаждаться на большом одеяле. Стараясь не испортить мясо, отрубил крестец от костей таза – к тому времени солнце уже садилось, – но потери все равно получились большими.

На ужин Наоми принесла ему томатный суп, который Джек съел меньше чем за минуту. Когда он спросил у дочери, где Ди, дочь ответила, что та проспала весь день.

В холодных тихих сумерках Джек за пять ходок перенес около двухсот фунтов мяса на переднее крыльцо веранды.

Вода в пластиковых пакетах превратилась в лед в морозильном шкафу, и Джек уложил туда мясо, все еще завернутое в одеяло. Он обгорел на солнце и был весь покрыт кровью, оленьей и своей собственной – несколько стежков на его плече разошлись и рана открылась.

Потом мужчина в первый раз с тех пор, как они сюда добрались, принял душ. Стоя под почти невыносимо горячей водой, он сумел за двадцать минут смыть кровь с волос и тела, а потом некоторое время просто смотрел, как грязь уходит в сток у его ног. В начале одиннадцатого Джек добрался до двуспальной кровати в спальне второго этажа. За соседней дверью тихо посапывал Коул. Из-за окна доносился шум воды, бегущей в реке.

Джека разбудил звук шагов. Он открыл глаза и увидел силуэт Ди, стоявшей в дверном проеме. Она вошла и забралась на кровать – и теперь их лица разделяло в темноте лишь несколько дюймов.

– Я слышала, что теперь у нас есть олень, – прошептала женщина.

– В морозильном шкафу. Я все заготовил сегодня, – ответил Колклу.

– Ты супергерой в глазах наших детей – надеюсь, ты это знаешь. Никогда прежде я не слышала, чтобы Наоми говорила о тебе так, как сегодня.

– Пожалуй, я буду скучать о тех временах, когда был постоянным источником их разочарований.

Ди коснулась рукой его лица.

– И ты не воняешь, – заметила она.

– Ну, так бывает, если принять душ.

– Почему ты здесь, а не в моей постели?

– Я решил, что тебе требуется немного свободы.

Ди поцеловала его.

– Пойдем со мной, Джек.

Следующим утром луг покрылся тонким слоем снега, однако после завтрака он исчез. Ди привела в порядок рану на плече Джека, и тот в течение часа вырезал бифштексы из оленьего филея, а затем натер мясо сухими специями, которые нашел на кухне.

В сарае Джек обнаружил набор для бейсбола. Они использовали пустые бутылки из-под молока в качестве баз, сделали питчерскую горку и устроили серию игр «мальчики против девочек», которая закончилась тем, что Коул сумел выбить отличный лайн-драйв за третью базу, и Джек успел забежать в «дом».

Днем глава семейства сидел на крыльце, потягивал пиво и смотрел, как жена и дети играют на лугу. Он не позволял себе думать о прошлом или будущем, стараясь наслаждаться настоящим – шелестом ветра в золотых листьях тополей, теплыми солнечными лучами на коже, смехом Коула и фигурой Ди, которая часто поворачивалась к нему и махала рукой. У нее загорели плечи, и хотя лицо жены скрывал козырек, да к тому же его черты скрадывало расстояние, Джек все равно видел ее белозубую улыбку.

Когда день подошел к концу, он зажарил на гриле бифштексы и радужную форель и удивил всех бутылкой «Силвер Оук» урожая 1994 года, которую отыскал в ящике над раковиной. Члены семьи собрались за кухонным столом, зажгли свечи и поели. Даже Коул получил небольшую порцию вина в бокале. Ближе к концу ужина старший Колклу встал, поднял свой бокал и произнес тост. Его голос дрогнул лишь однажды, когда он говорил, что этот день был лучшим в его жизни.

Глава 10

Наступил следующий осенний день в горах, и Джек провел его в одиночестве на рыбалке, слушая шум бегущей воды, который теперь сопровождал его постоянно, даже во сне. Он представлял себе, какой может быть зима в этом месте и как пройдут несколько месяцев, проведенных в доме.

До завтрака мужчина поймал две форели и отправил их в ведро с водой. Он еще не полностью пришел в себя после нагрузок, которые перенес два дня назад, поэтому решил отдохнуть. На берегу, ниже по течению, Джек нашел небольшой участок, заросший мхом, снял кроссовки, которые уже начали разваливаться, и улегся на зеленый ковер.

На тополях осталось уже совсем немного листвы – на прошлой неделе, когда они только появились здесь, листьев было гораздо больше, – и из-за этого лес окутывал яркий свет. Джек ощущал, как влага пропитывает его рубашку, неся приятную прохладу, а солнечный свет дарит чудесное тепло. Вскоре он заснул.

Мужчина вернулся домой ранним вечером с четырьмя рыбинами в ведерке.

– Я дома! – позвал он, поднимаясь на крыльцо, и, поставив добычу, сбросил кроссовки.

Ди с детьми играли в «Монополию» на полу в гостиной.

– Кто побеждает? – спросил глава семьи.

– Коул, – ответила Ди. – Мы с Наоми разорились. Он скупил всю недвижимость, на которую попадал. Владеет «Общественной казной» и «Шансами». Я только что продала ему «Парковку».

– А разве такое возможно? – удивился Колклу-старший.

– Я думаю, он платит нам для того, чтобы мы не вышли из игры. Все это очень забавно.

Джек наклонился и поцеловал жену.

– От тебя пахнет рыбой, – сказала она. – Как улов?

– Четыре штуки.

– Большие?

– Приличного размера.

– Мы можем начать есть, как только ты будешь готов.

Джек принял душ, надел клетчатую рубашку и голубые джинсы, которые были немного ему маловаты и до сих пор пахли предыдущим владельцем – у этого запаха был легкий привкус табачного дыма, видимо, от сигар или трубочного табака. Что-то осталось в заднем кармане этих штанов, и по дороге из спальни на кухню Джек вытащил чек на рыболовные снасти, купленные в Пайндейле четыре месяца назад по кредитной карточке Дугласа В. Холта.

Их ужин состоял из трех блюд: свежеиспеченного хлеба, банки супа из брокколи с сыром чеддер и жареной радужной форели с острой приправой. Они научились есть медленно и всячески растягивать каждую трапезу разговорами. В этот день Ди, изучив в кладовой полку с книжками в мягких обложках, выбрала триллер Дэвида Моррелла и теперь читала своим родным первую главу, пока они ели суп.

После ужина она приготовила ромашковый чай.

– Суп был превосходным, – сказал Джек, когда жена принесла четыре исходящие паром чашки на стол, по две в каждой руке. – Ты превзошла саму себя.

– Ты же знаешь, старый семейный рецепт. Кемпбеллы[8], – ответила женщина.

– Кто это? – удивился Коул.

– Мама пошутила, – объяснил ему отец.

– Но на самом деле, Джек, это твоя рыба была невероятной, – сказала Ди.

Ее супруг сделал глоток чая. Он мог быть и покрепче, но мужчине было приятно держать в руках горячую чашку – пальцы до сих пор ныли от бесконечного забрасывания удочки.

– У тебя сегодня был трудный день? – спросила Ди. – Четыре рыбы и еще дрова… Сколько ты заготовил?

– Сегодня я не занимался дровами, – помотал головой Джек.

– Ну как же – ты много ими занимался!

Он недоуменно улыбнулся:

– Вовсе нет.

– Ты шутишь?

– О чем ты?

– Ты действительно не пилил дрова?

– Нет, а почему ты спрашиваешь?

– Я слышала цепную пилу.

Глава семьи поставил чашку на стол и посмотрел на Ди.

– Когда? – спросил он.

– Сегодня, во второй половине дня.

– И откуда доносился шум?

– От подъездной дорожки. Я думала, ты решил спилить еще несколько деревьев…

– Что-то не так? – спросил Коул.

– Джек, ты играешь в игры, а если вспомнить, через что нам пришлось пройти, это совсем не смешно… – заметила Ди.

– Я целый день рыбачил. Наоми, ты не брала пилу? – повернулся мужчина к дочери. Но он знал ответ еще до того, как она заговорила, потому что чашка в ее задрожавших руках стукнула по столу.

Ди начала приподниматься со стула.

– Нет, не вставай, – остановился ее муж.

– Мы должны… – начала было женщина и умолкла.

– Послушай, – Джек понизил голос. – Если кто-то нашел этот дом, то сейчас они наблюдают за нами через окно за твоей спиной и ждут, когда мы ляжем спать.

– Зачем? – спросила Наоми.

– Допивайте чай и ведите себя так, словно это обычный семейный вечер, – распорядился Колклу.

У него пересохло во рту. Джек поднес чашку к губам, сделал несколько глотков, и его взгляд небрежно скользнул мимо плеча Ди к окну – единственному, не занавешенному одеялом, потому что оно выходило в лес.

В такой час он ничего не смог разглядеть – солнце уже давно село. Возможно, там кто-то спрятался и наблюдал за его семьей.

– Ты уверена, что слышала работающую пилу? – тихо спросил он у жены.

– Да.

– И я слышала. – По лицу Наоми бежали слезы. – Я думала, это ты, папа.

Перед ужином Джек выключил солнечные батареи, и они ели при свете камина. Несколько свечей горело в гостиной, и еще по одной было в каждой из спален наверху.

– Дробовик и «глок» лежат под нашей кроватью, – сказал Джек. – У нас почти полная коробка с патронами для «глока», но для дробовика осталось только полдюжины. – Он посмотрел на своих близких, и их страх вызвал у него гнев. – Мы будем себя вести так, как обычно, перед тем, как ложимся спать. Я уложу Коула. Ты, Наоми, отправишься к себе. Ди, убери со стола и сложи консервы в пластиковый мешок, добавь туда столовые приборы и консервный нож. Мы не знаем, как близко они от дома и могут ли видеть, что происходит в других комнатах, так что не торопись, но и не задерживайся слишком надолго.

– А как же мясо? – спросила женщина.

– Оставим, – Джек посмотрел на детей. – Я спущусь вниз, и мы с мамой погасим свечи в гостиной, на кухне и в спальне. Потом выберем темную одежду и постараемся надеть на себя как можно больше, после чего встретимся в другой спальне на первом этаже – той, что ближе всего к сараю. Наоми, ты останешься с братом наверху после того, как я спущусь, и будешь ждать, когда я тебя позову. Все понятно?

Девочка заплакала еще сильнее:

– Я не хочу уходить!..

– Как и я. Но ты можешь сделать то, о чем я прошу?