Золотая коллекция классического детектива (сборник) Честертон Гилберт

Глава VIII

«Раздвоение личности»

На вопрос «профессора», спит ли она, ясновидящая произнесла усталым голосом:

– Ах! Я так устала, так устала!

– Ну еще немного, Нора, – ободрил «профессор». – Открой глаза и начинай. Я приказываю тебе заглянуть теперь в будущее одного из нас… Ну? Что ты видишь?

Некоторое время ясновидящая молчала… Затем она встала, провела несколько раз рукой по лбу, как бы отгоняя какие-то мысли, и начала медленно, словно взвешивая каждое слово:

– Я вижу… старика… старого, седого мужчину… Он немного хромает, а потому ходит с палкой с золотым набалдашником… Он носит либо очки, либо пенсне, это я вижу по красным полосам на носу… Но теперь ни очков, ни пенсне у него нет – их у него отобрали, так как он слаб в ногах, может упасть и порезаться… Ему не дают носить при себе острых вещей, все по той же причине…

– Как это «не дают» – разве можно ему запретить? – задал вопрос «профессор».

– Таков порядок в доме, – послышался ответ ясновидящей.

– Каков порядок, Нора? Говори!

– О, там, где живет старик, железная дисциплина! Несчастный старик в сумасшедшем доме! Это так ужасно – быть в сумасшедшем доме!

– Разве этот джентльмен помешанный?

– Нет, – проговорила Нора тихо. – Он так же нормален, как вы, я и все присутствующие, но он скоро сойдет с ума, если останется в доме умалишенных, куда его отправили против его желания!

Последние слова ясновидящая почти прокричала… В задних рядах произошло какое-то движение: молодой человек привстал, как бы готовясь что-то сказать, но его снова усадил на место сидевший радом с ним старик, по виду лет шестидесяти-семидесяти.

– Ты мне можешь сказать, кто так жестоко обошелся с этим стариком? – каким-то каркающим голосом спросил Аддисон медиума.

– Это молодой человек, глава заговора, направленного против старика! Он это сделал потому, что за это ему обещана крупная сумма денег! А старик еще осыпал его благодеяниями! Бедный старик! Он пригрел змею у себя на груди… Я вижу и этого молодого человека: ему года двадцать два – двадцать три, он блондин с чудными голубыми глазами! Его открытое лицо так симпатично, что никому не придет в голову предполагать в его обладателе черную душу!

В зале раздался крик негодования, сорвавшийся с губ Роберта Брента.

Быстрым движением, напоминающим скачок хищника, Аддисон повернулся в сторону зала.

– Я прошу соблюдать полнейшую тишину, – сдержанно заявил он. – Всякий шум мешает успеху сеанса… Довольно о внешности молодого человека, – обратился он снова к Норе. – Я вовсе не хочу устраивать здесь семейного скандала! Но в целях предупреждения старика скажи, какие шаги сделаны молодым человеком в этом направлении? Ведь все, что ты говоришь, дело будущего. Итак, что предпринял молодой человек для того, чтобы упрятать своего благодетеля в сумасшедший дом?

– Всего я не вижу, – с трудом переводя дыхание, дала ответ Нора, – но я вижу, он говорил и говорит об этом со многими людьми… Я слышу слова «пансионат», «дом умалишенных»…

В зале снова послышался шум, но Аддисон уже не обратил на него внимания…

– Дальше, дальше! – торопил он.

– Молодой человек, – мерным тоном докладывала ясновидящая, – пользуется услугами одного человека… Я вижу и его. Плотный, коренастый, с проницательными глазами и таким же умом. Этот человек – гроза всех преступников! Ради высокого вознаграждения он стал на сторону юноши…

– Что же, этот сообщник – сыщик?

– Да! И он об этом сильно хлопочет. Помимо помещения старика в сумасшедший дом, он хлопочет и о том, чтобы совершенно разлучить его с преданными старику друзьями!

– А этого сыщика ты видишь или нет?

– Вижу! – твердо произнесла ясновидящая. – Но теперь у него не бритое лицо, а обросшее белой, длинной бородой. Лоб, щеки и подбородок изрыты морщинами. Все это есть, но ничего этого нет.

– Как же это: есть и нет? – деланно удивился престидижитатор.

– Он переодет и загримирован, – был ответ.

– Где он, здесь?

– Пятый ряд, третий стул, правый проход, – скороговоркой произнесла Нора. – С ним и тот, кто хотел лишить свободы своего деда.

– Имя переодетого! – резко прокаркал Аддисон.

– Трудно прочесть. Буквы стоят вверх ногами. Ага. Читаю… Его имя… Ни-ко-лай… Кар-тер!

– Дайте свет! – топнул ногой «профессор».

Зал моментально был освещен. Все вытянули шеи, заглядывая в задние ряды, на которые указывала ясновидящая.

– Джонсон! – обратился Аддисон к геркулесу-негру, стоявшему у двери. – Подойди к джентльмену с приклеенной бородой и в парике и попроси его немедленно покинуть зал! Он проник сюда под вымышленной фамилией, обманным путем получив входной билет!

– Будет выполнено! – проговорил негр, направляясь к пятому ряду.

Роберт Брент вскочил со своего места.

– Негодяй! – загремел он на весь зал. – Я сумею прекратить твои гнусные проделки!

Он, наверное, кинулся бы на Аддисона, если бы его спутник силой не удержал его.

В это время поднялся со своего места еще один зритель: лысый старик, опиравшийся на палку с золотым набалдашником. Он оперся левой рукой о спинку кресла, а правую с угрозой протянул по направлению к своему внуку.

– Прочь с глаз моих, негодяй! – старчески злобно взвизгнул он. – Ты хотел запереть своего старого дедушку в дом умалишенных?! Этого я тебе никогда не прощу!

Скандал готов был разгореться. Ник Картер (спутник Брента был не кто иной, как знаменитый нью-йоркский сыщик) схватил его за руку и насильно вывел из зала. Спустившись по лестнице вниз, они надели свои пальто и шляпы и, даже не взглянув на негра, провожавшего их, вышли на улицу.

Картер привел дрожавшего от негодования Роберта к себе на квартиру.

– Не стоит волноваться, мистер Брент, – начал он, сидя в комнате, где он обыкновенно гримировался, и тщательно смывая краску. – Вот вы выходите из себя. Что же мне-то прикажете делать? Ведь мне нанесен еще более тяжелый удар, чем вам! Я так тщательно, так искусно загримировался – и меня узнали! Сознайтесь: вы бы ведь не узнали меня под гримом?

– Ни за что, мистер Картер! – с живостью подтвердил Брент. – В этом парике, с бородой, горбом и бесчисленными морщинами вы были неузнаваемы! Ну, кто угодно, только не Ник Картер! Ведь вы изменили даже выражение своих глаз! Я уверен, что вас не узнали бы даже ваши помощники!

– Так оно и было, мистер Брент, – улыбнулся Картер. – Я увидел на улице, едучи уже к вам, моего помощника Дика. Желая проверить, насколько мне удался грим, я вышел из автомобиля, прошелся раза два перед самым носом своего двоюродного брата, как бы нечаянно наступил ему на ногу и извинился. И вот, Дик не узнал меня, а Аддисон раскрыл мое инкогнито сразу.

– Но ведь не верите же вы в раздвоение личности, телепатию и тому подобную чепуху? – с беспокойством спросил Брент.

– Как вам сказать? – пожал сыщик плечами. – Не… знаю. Может быть, в негодяе действительно есть запас магнетизма. Но если только медиум не спит, а все ее фокусы – притворство, то она губит свой талант, потому что в таком случае она гений сценического искусства!

– Я никогда бы не поверил, чтобы вы, Ник Картер…

– Подождите же! Дайте мне досказать до конца! Во всем этом «раздвоении личности» нет смысла или его очень мало. Но я готов допустить, что она действительно спала. Тогда она, значит, говорила то, что ей внушал Аддисон. Я иду даже дальше и говорю: она действительно видела те сцены, о которых говорила с эстрады! Все это достигается внушением!

– Ну, а история с бригом? Ведь не подлежит ни малейшему сомнению, что рассказ правдив с начала до конца!

– С начала до конца – это сплошной обман! – твердо проговорил Картер. – Весьма просто объясняется вся эта эффектная сцена! Аддисон имеет агентов: один из них подслушал рассказ моряка сегодня утром и передал его «профессору». Тогда он постарался, чтобы штурман «Клементины» получил входной билет на его сеанс, и феерия была готова. Второй номер был предназначен для нас с вами, мистер Брент! Я уверен даже, что входные билеты нам с вами были ловко всучены самим Аддисоном. Затем ему уже нетрудно было через того же негра узнать, где мы сидим. Этот гипнотизер – достойный соперник, и мы с ним будем биться не на жизнь, а на смерть. Во что бы то ни стало уговорите вашего дедушку не отдавать Аддисону денег – это будет для старика равносильно гибели! Повторяю: «профессор белой и черной магии» – опасный преступник. В негре, впускавшем нас, я узнал одного из известных грабителей, бежавшего из тюрьмы в Труа. Я сегодня же или завтра обыщу дом Аддисона, и тогда мы прольем свет на все это дело!

– А что из себя представляет, по вашему мнению, эта Нора? – задал вопрос Брент.

– Ну, она тоже стоит на покатой плоскости, хотя, может быть, для нее исправление еще возможно! Впрочем, все это не то! Я хотел бы знать: какими путями узнал Аддисон, что старик, бывший с вами, – я?!

Глава IX

Изумительное решение

Верный своему слову, Картер на другой же день обыскал весь дом Аддисона. Вместе с «профессором» были схвачены и его слуги, из которых двое оказались опасными преступниками, бежавшими из тюрьмы… Нора Бригтон предпочла куда-то скрыться.

Однако «профессор белой и черной магии» недолго сидел в тюрьме. Благодаря связям, влиянию и деньгам ему удалось заручиться покровительством одного из коронных судей, и через три дня он был выпущен за неимением достаточных оснований к обвинению. Единственной карой Аддисону были выговор и предупреждение: впредь не устраивать где бы то ни было никаких спиритических сеансов.

В семье старика Брента долго еще не налаживалось дело спасения его капитала. Только после долгих усилий Нику Картеру и друзьям старика удалось убедить его не вверять своих денег Аддисону и не подозревать своего внука в жестоком желании – упрятать своего благодетеля в дом умалишенных.

Дела Ника Картера вдруг пошли страшно плохо: ни одно дело ему не удавалось. Казалось, кто-то невидимо читает все его мысли, проникает во все его намерения и расстраивает все его планы. Как ни наблюдал сыщик сам за «профессором», как ни выслеживали его Дик и Патси – все было напрасно. Не отыскивалось ни одного факта, ни одного намека на что-либо такое, основываясь на чем, можно бы было привлечь его к суду. А торжествующий Аддисон, знавший об этих напрасных усилиях, только улыбался при встрече с Картером и насмешливо раскланивался с ним на улице.

К этому-то времени и относилось неудачное выслеживание Диком помощницы Аддисона, Норы Бригтон, когда авантюристке удалось бежать из вагона и совершить ограбление Кеннанов.

Все эти неудачи так повлияли на Ника Картера, что он решил придумать нечто совершенно особенное для борьбы с Аддисоном. Поэтому, когда за помощью к сыщику обратился Жорж Кеннан, он категорически отказался, будучи уверен, что в случае его согласия это станет так или иначе известно «профессору» и все труды снова пропадут даром. Но в душе Картер решил употребить все свое искусство на то, чтобы передать в руки правосудия ловкого преступника.

«Я должен придумать что-нибудь небывалое! – рассуждал, ходя взад и вперед по кабинету, Картер. – Я имею дело с необыкновенным негодяем, а потому и средства борьбы с ним нужно выбирать необыкновенные. Еще посмотрим, кто останется победителем! „Хорошо смеется тот, кто смеется последним“, – говорит французская пословица. Вы бросили мне перчатку, мистер Аддисон, – я ее поднимаю! Вызов принят!»

События последнего времени и осведомленность Аддисона относительно всего, предпринимаемого против «профессора», убедили Ника Картера в том, что даже в его собственном доме есть пособники негодяя, а потому он решил изложить Дику свой план в более безопасном месте. С этой целью на другой день после посещения Кеннана он с утра ушел вместе с Диком в Центральный парк, изобилующий совершенно уединенными уголками.

Выбрав один из них, сыщик зорко осмотрел окрестности, вплотную подошел к Дику и произнес совершенно спокойным тоном:

– Завтра меня уже не будет в живых, Дик, и на тебя я возлагаю обязанность похоронить меня не позднее полудня среды в нашем фамильном склепе, в Ричмонде.

– Господи, – ужаснулся Дик, – что ты задумал? Неужели ты говоришь это серьезно?

– Вполне серьезно, дорогой Дик. Я прошу только точнейшим образом выполнить мои распоряжения. Итак, завтра утром я, по всей вероятности, буду уже покойником. Наш домашний врач констатирует разрыв сердца. Тебе известно, что последние годы у меня «пошаливает» сердце, и поэтому, что же удивительного в том, что человек такого слабого сложения, как я, погибнет от этого недуга? А, как ты полагаешь?

При таких словах Картер весело подмигнул своему кузену…

– А! Теперь я начинаю понимать, в чем дело! – радостно воскликнул Дик, у которого сразу стало легко на душе. – Только, Ник… ты играешь в опасную игру! И зачем ты так напугал меня вначале? – с упреком закончил он.

– А я, видишь ли, хотел посмотреть, обрадует ли тебя моя смерть. Ведь ты получишь в наследство мое дело и все мое состояние.

– Как тебе не совестно, Ник! Вот это уже гнусность! – полушутя-полусерьезно произнес Дик.

– Однако, шутки в сторону! – серьезно заговорил Ник. – Еще раз обращаю твое внимание на то, что мои распоряжения должны быть выполнены пунктуально, иначе все труды пропадут даром! Помни: моя смерть, погребение и все связанное с этим должны быть в глазах всех наидействительнейшими фактами, а для этого необходимо не упустить ни одной мелочи, какой бы ничтожной она ни казалась!

– Вот тут и пойми, – покачал головой Дик. – Слушай, Ник, ты просто пугаешь меня всем этим!

– Этого-то я и добиваюсь, – усмехнулся Картер, – то есть пугать тебя мне нет смысла, но я хочу ужаснуть некоторых моих, с позволения сказать, друзей. Вот они порадуются-то! Как ты думаешь? Но… дело все в том, что Ник Картер должен умереть, должен бесследно исчезнуть с лица земли.

Проговорив это, Картер понизил голос до шепота и, наклонившись к уху Дика, продолжал давать распоряжения. Время от времени Дик кивал головой в знак согласия. Иногда он также таинственно спрашивал о чем-то сыщика. Беседа продолжалась около часа.

Решено было посвятить в тайну домашнего доктора и владельца бюро похоронных процессий, личного друга Ника Картера.

– Бальзамировать тебя, однако, мы не будем, – серьезно произнес Дик.

– Ну, это можно пока оставить, – в тон ему возразил Картер, – тем более что я слышал однажды, будто бальзамирование отражается несколько вредно на живом человеке.

– А что, если вместо тебя в гроб положить восковую куклу? – предложил Дик.

Картер отрицательно покачал головой.

– Этим мы наших врагов не обманем. Шутка эта слишком избитая для того, чтобы на нее поймать Аддисона, против которого я веду войну. Нет, дорогой мой Дик! Необходимо устроить так, что, когда Аддисон так или иначе проберется на похороны, он найдет настоящего, самого настоящего Ника Картера лежащим в гробу!

– Но, повторяю, Ник, это адски рискованная игра!

– И все-таки иначе ничего не поделаешь, – твердо произнес Ник, – я должен лежать в гробу, и я должен быть похоронен заживо! Я даже настаиваю на следующем: перед тем как опустить гроб в землю, необходимо еще раз открыть крышку гроба, чтобы все видели, что я по-прежнему лежу на подушках.

Дик с сомнением покачал головой.

– Это вещь невозможная, Ник! – решительно заявил он. – Даже ты не сумеешь так симулировать смерть, чтобы подлога не заметил врач, которого, несомненно, подошлют враги. А погребение! Ник, повторяю: такая симуляция невозможна!

– И все-таки она возможна! – весело проговорил Картер. – Возможна потому, что это будет… это будет… не симуляция!

Дик досадливо махнул рукой и отвернулся…

Ник Картер подошел к своему главному помощнику и снова начал шептать ему что-то на ухо. По мере того, как сыщик говорил, лицо Дика все прояснялось и прояснялось.

– Ну, что же? По рукам? – усмехнулся Ник. – Необходимо одно – точнейшее соблюдение моих распоряжений!

– Будь спокоен, все будет исполнено!

– А что, если мы сейчас приступим к делу? – предложил Картер после небольшого размышления. – Все необходимое при мне.

– Как хочешь, – лаконично дал ответ Дик.

Затем оба вышли из парка и направились на Бродвей, главную артерию Нью-Йорка.

Глава X

«Смерть» Ника Картера

Войдя в один из лучших ресторанов, сыщики заняли столик и спросили себе по стакану грога. Осмотревшись кругом и убедившись в том, что никто за ними не следит, Ник Картер вынул из кармана небольшой пузырек и вылил его содержимое в свой стакан. Во все время этой операции сыщик с самым беззаботным видом вел с Диком ничего не значащий разговор, так что со стороны можно было подумать, что за столиком сидят люди, не замышляющие ничего серьезного.

Медленно поднес Ник стакан ко рту, выпил большими глотками грог и взглянул на часы.

– Через пять минут наступит действие, – произнес он. – Итак, Дик, ты все помнишь и все исполнишь.

Молодой сыщик молча кивнул головой. Он боялся за своего двоюродного брата и учителя, к которому был привязан всеми фибрами своей души, на сердце у него было тяжело.

Надев шляпы и захватив свои трости, сыщики двинулись дальше. Идя по улице, Ник продолжал громко разговаривать о последних скачках, как вдруг остановился и схватился за сердце. Вот он побледнел, зашатался, болезненная судорога передернула его лицо, и он, как подкошенный, упал на тротуар. Дик быстро наклонился над ним, отнес его в сторону и расстегнул пиджак и жилет.

Около тела Картера собралась толпа народа. Один из зевак опустился на колени перед «трупом» и приложил ухо к его груди.

– Я врач, – объяснил он Дику свое поведение. – Это, несомненно, ваш близкий родственник?

– Да. Это мой двоюродный брат, – печально вздохнул Дик.

Опытной рукой врач расстегнул рубашку лежавшего Ника Картера, приложил ухо к груди и внимательно начал выслушивать, затем он проверил, есть ли пульс, и, поднимаясь с колен, серьезно произнес, пожимая плечами:

– Человеческая помощь здесь бессильна. Ваш двоюродный брат умер от разрыва сердца. Видите, пульса уже нет, а глаза начинают стекленеть.

При этом голос говорившего так ясно выдавал сдерживаемую радость и глаза его так блестели, что Дик сразу понял: перед ним один из шпионов Аддисона.

Молодой сыщик великолепно сыграл пришедшего в отчаяние человека. Видя его как бы невольно навертывающиеся на глаза слезы, слыша те тяжелые вздохи, которые вылетали из его груди, никто бы не сказал, что перед ним талантливый драматический артист – и не больше…

Одетый в голубой с иголочки мундир, полисмен протиснулся сквозь толпу.

– Назад! Идите, господа, по своим делам! Разойдитесь! – покрикивал он своим грубоватым голосом. – Что здесь такое? – обратился он уже к Дику. – Что за человек лежит здесь? Он болен или пьян?

– Ни то, ни другое, – печально вздохнул Дик, – он умер!

В это время взгляд полисмена упал на лицо лежавшего на тротуаре.

– Боже мой! Да это мистер Картер! – тоном искреннего сожаления воскликнул полисмен. – А вы, вероятно, мистер Дик Картер? – вежливо обратился он к Дику.

– Да, это я.

– Прикажете позвать карету скорой помощи и отвезти мистера Картера в приемный покой? – участливо произнес полисмен.

– Нет, благодарю вас! Мне нужен закрытый экипаж, чтобы перевезти тело моего кузена на квартиру.

– Будет исполнено! – приложил полисмен руку к козырьку шлема.

Тело Картера было перенесено в ближайший дом и положено на носилки. Затем, когда приехала фура, покойника осторожно вынесли на улицу, вместе с носилками поставили в верхнее отделение фуры, в нижнем поместился Дик, и фура медленно двинулась к квартире сыщика. Когда экипаж остановился у подъезда, Дик выскочил, захлопнул дверцу и быстро взбежал наверх. Там он посвятил в подробности Иду Картер, двоюродную сестру Ника Картера, Патси и Иосифа, предупредив их, чтобы они не показывали и вида, что знают о разыгрываемой комедии.

Тело Ника Картера лежало в гробу, и никому из приходивших проститься с «покойником» не приходило и в голову, что через сорок восемь часов «мертвец» встанет из гроба, не ощущая никаких последствий своей «смерти». Средство, принятое Ником, состояло из сока какого-то индийского растения. Само средство доставил «покойнику» один из его друзей, живший неподалеку от Нью-Йорка доктор, много лет проведший в Индии и сумевший выпытать несколько секретов у факиров.

Когда Картера перенесли из фуры на кровать, в квартиру был позван домашний врач, доктор Полинг, уже посвященный в суть дела. Осмотрев Ника, доктор задумчиво покачал головой.

– Никогда бы не подумал, – медленно произнес он, – что передо мной живой человек! Эти признаки смерти – поразительны! Да! Индусы во многом опередили нас! Однако, что я должен теперь сделать?

– Видите ли, – начал Дик, – собственно говоря, от вас надо бы получить свидетельство о смерти, но я решил поступить иначе. Знаете, это набросит впоследствии известную тень на ваше реноме врача. Судите сами: за знания врача не говорит тот факт, что он подписал свидетельство о смерти того человека, который потом будет свободно разгуливать по городу. Пусть это свидетельство напишет другой! Я уверен, что к вам явится некий врач! Он будет просить у вас разрешения освидетельствовать тело! Пожалуйста, допустите его к осмотру! Это очень важно для нас!

Доктор Полинг согласился и скоро ушел домой.

Согласно распоряжению Ника Картера была отправлена шифрованная телеграмма тому самому врачу, от которого исходило и индийское средство. В телеграмме, после подробной передачи всего случившегося, была просьба – приехать в Нью-Йорк. Доктор Менлов, живший в Рочестере, тотчас же согласился и уже на следующее утро дал знать, что он остановился в гостинице «Вальдорф-Астория». Дик немедленно приехал туда и встретил статного, сильного старика с ослепительно белой бородой и проницательным взглядом умных светло-карих глаз.

– Я знал, что моему другу может понадобиться препарат, – заговорил он, пожимая Дику руку. – Поэтому я и не был поражен, получив вашу телеграмму. Ну, расскажите мне, как произошло усыпление.

Дик передал все, чему был сам свидетель.

Через полчаса Менлов уже стоял у постели Ника и тщательнейшим образом исследовал тело своего друга. Кончив осмотр, он довольно улыбнулся.

– Все обстоит именно так, как и следовало ожидать, – объяснил он. – Я был уверен, что здоровый организм Ника легко перенесет этот эксперимент. Ваш брат по пробуждении не испытает даже легкой головной боли.

В это время в коридоре раздался звонок, и через минуту в комнату вошел доктор Полинг в сопровождении незнакомца, назвавшегося доктором Адамсом.

– Мистер Адамс, специалист по сердечным болезням, – представил Полинг своего спутника. – Он просил меня разрешить ему осмотр тела мистера Картера.

Перезнакомившись, врачи приступили к осмотру… Впрочем, осмотр производил один Адамс, и производил очень тщательно. Наконец он чуть ли не радостно объявил, что мистер Картер скончался от разрыва сердца, и вызвался написать свидетельство о смерти… Когда оно было готово, три врача покинули дом, оживленно беседуя о различных случаях из практики… Со стороны было видно, что в разговоре участвуют три больших знатока своего дела…

Затем Дик отправился к знакомому гробовщику и заказал ему специальный гроб, со многими, незаметными для глаз отверстиями для притока воздуха и с особенным механизмом, который давал возможность Нику по пробуждении открыть гроб простым нажимом спрятанной под изголовьем кнопки…

Когда гроб привезли на квартиру – он оказался коротким, так что пришлось делать другой… Это была военная хитрость, изобретенная все предусмотревшим Ником Картером… Оказавшийся коротким гроб был самого обыкновенного устройства и не заключал в себе никаких механизмов… Его оставили на некоторое время в квартире Картера, и Дик имел удовольствие наблюдать, как некоторые из посетителей интересовались гробом настолько, что простукивали его пальцами и ощупывали его обивку…

Второй гроб был уже тот самый, в который должно было быть положено тело «умершего»…

Перевозка тела в Ричмонд была обставлена так скромно, что вызвала удивление со стороны всех знакомых сыщика… В ответ на расспросы домашние пожимали плечами и ссылались на волю «покойного»…

На кладбище при опускании гроба в могилу присутствовали и три загадочных туриста, приехавших на автомобиле…

Дик многозначительно переглянулся с доктором Менловом… Для них было понятно, что под видом туристов скрываются шпионы Аддисона…

Перед тем как опустить гроб, крышку его открыли еще раз, так что все видели покоящееся на белом атласе тело «покойника»… Теперь сомнений в том, что похоронен именно Ник Картер, ни у кого не могло быть…

В самый день похорон Патси исчез из Нью-Йорка… Вернулся он через два дня, веселый, сияющий…

– Ну что? – спросил его Дик, разбиравший почту…

– Все в полном порядке, – с живостью отозвался Патси, – начальник «восстал из мертвых», вышел с кладбища под видом могильщика и отправился, как и было условлено, в Рочестер.

Глава XI

Доктор Менлов

Через неделю после описанных событий на имя Дика пришла телеграмма, в которой Менлов просил его и Патси приехать в «Вальдорф-Асторию». Конечно, оба сыщика немедленно отправились в отель. Доктор встретил их очень любезно и пригласил к завтраку…

Дик и Патси горели нетерпением узнать что-нибудь о Нике Картере, но Менлов молчал… Понимая, что старик имел на это причины, сыщики не допытывались, а ожидали, когда доктор сам начнет разговор…

Завтракали наверху – в комнате, занимаемой доктором… Когда лакей унес посуду, оставив на столе только бутылку «Генри Клай», доктор Менлов подвинулся ближе к Дику и сказал совершенно другим голосом:

– Сделай одолжение, Дик, запри эту дверь, чтобы сюда никто не вошел.

Дик и Патси в буквальном смысле слова остолбенели… Они смотрели на говорившего во все глаза, не веря тому, что происходит перед ними. Наконец Дик нашел в себе силы спросить:

– Ник! Это ты или твой дух?

– Я, я, мой дорогой Дик! – весело рассмеялся Картер. – Всю эту комедию я разыграл для того, чтобы убедиться в совершенстве моего грима! Но помните: я теперь для вас «впредь до изменения», как пишут в официальных бумагах, – доктор Менлов. Нет ничего удивительного в том, что вы меня не узнали, дети, – продолжал Ник. – Меня до сих пор не узнают его слуги, поселившиеся здесь же в отеле. Видите ли, как мы устроили дело: в день моего «воскрешения из мертвых» доктор Менлов, переодетый старой дамой, уехал на запад, а я остался в Рочестере под видом доктора. Если бы мне пришлось остаться в Рочестере, где у Менлова сотни знакомых, я был бы в большом затруднении, но по предварительному уговору доктор сообщил заранее, что он уезжает надолго в Нью-Йорк, и таким образом, я очутился здесь. Розыски мои идут пока удачно. Один из моих друзей записал номер автомобиля, на котором приезжали на кладбище «туристы», в результате я смог узнать, что это были сам Аддисон, его помощник и Нора Бригтон, медиум «профессора». Ограбление Кеннанов она провернула сама, даже без ведома своего «шефа». Благодаря тому что я могу быть спокойным, не чувствуя преследования и выслеживания, я узнал еще одну новость: между Аддисоном и Норой произошел разрыв. Он потребовал доли из награбленного у Кеннанов, на что негодяйка ответила категорическим отказом. Они разъехались. Из-за того что Аддисон не причастен к краже, у меня исчез последний предлог для его ареста. Но это не беда; думая, что я мертв, он, несомненно, начнет свою преступную деятельность – и попадется! Старик Брент, кажется, образумился: по крайней мере, он ни одного цента на сделки Аддисона не дает.

– А как обстоит дело с медиумом? – осведомился Дик.

– А! Это дело совершенно самостоятельное. После разрыва с Аддисоном грабительница уехала от него и живет отдельно. Так как ты, Дик, несколько потерпел от нее и неоднократно был ею обманут, то я думаю, что именно тебе следует отправиться к ней с визитом. Арестовав ее, приступи к обыску. Драгоценности еще не проданы, она, вероятно, хочет оставить их для себя, конечно, предварительно изменив вид украшений. Итак, Нора Бригтон – твоя добыча, Дик.

– Ты дивный человек, Ник! – восторженно воскликнул молодой сыщик. – Знаешь, мне несколько раз уже снилось, что я арестовываю негодяйку и отнимаю у нее похищенные драгоценности!

– Ну вот, твой сон и сбывается, – рассмеялся Картер.

– А где же теперь Нора? – спросил Дик.

– Да! Это не легко было установить, – улыбнулся Ник. – Если бы я попросил тебя выяснить это, тебе потребовалось бы немало времени. Итак, слушай: живет она в Нью-Рошеле, в одном из лучших пансионов, под видом француженки (впрочем, она, насколько я понимаю, на самом деле француженка) Ины Коррет. В настоящее время она тратит те деньги, которые были в бумажнике мистера Кеннана. Сделай все умненько, Дик, – пошутил Картер. – Не следует делать огласки. До Нью-Рошеля поезжай в автомобиле: это займет не более четырех часов.

– Великолепно! – радостно вскричал Дик. – Завтра утром я арестую барышню! Это для меня такое удовольствие, такое удовольствие, что ты и представить себе не можешь!

Глава XII

Арест грабительницы

На другой день утром автомобиль привез Дика Картера в Нью-Рошель. Остановившись в лучшей гостинице города, молодой сыщик разузнал, где живет богатая иностранка Ина Коррет, и, приказав шоферу ждать его за углом фешенебельного пансиона, вошел в подъезд большой красивой виллы.

– Черт возьми! Удобно устроилась, – пробормотал он. – Я и сам не отказался бы от житья в таком отеле.

На звонок сыщика вышла кокетливая горничная, заявила, что мисс Коррет дома, и, увидев, что посетитель одет очень элегантно, впустила его в гостиную. Здесь Дик вручил ей визитную карточку, конечно, с вымышленной фамилией. Горничная удалилась и, вернувшись через несколько минут, пригласила его следовать за собой. Дойдя до двери красного дерева, горничная указала на нее и скрылась.

Дик постучал в дверь одним пальцем.

– Entrez! – послышалось за дверью.

«Ну, если бы ты знала, кто я, ты бы так легко не впустила меня», – подумал сыщик.

Войдя в комнату, он увидел Ину Коррет, прежнюю Нору Бригтон. Она стояла у стола, слегка опершись на него рукой и удивленно смотрела на входящего мужчину.

– Вы желали видеть меня? – обратилась к нему грабительница. – Простите, где мы познакомились? Я не припомню вашей фа… Дик Картер! – внезапно перебила она себя истерическим криком.

Она положила правую руку на грудь, как бы желая сдержать сильное биение сердца, а левой рукой быстро расстегнула ворот платья. Ей стало душно.

– К вашим услугам, – насмешливо поклонился Дик. – Вы, конечно, понимаете, что вам ничего не остается, как последовать за мной?

В голове авантюристки мелькнул смелый план: она решила либо разжалобить сыщика либо увлечь его кокетничаньем. Быстро прижав батистовый платок к своим красивым глазам, она разрыдалась.

– Боже! – простонала она, падая на диван. – Всему, всему конец! И это именно в то время, когда я решила покончить с прежней жизнью, когда я мечтала стать порядочной женщиной. Пощадите меня! – опустилась она на колени перед Диком. – Я вам отдам похищенные драгоценности, но только не арестовывайте меня, не сажайте в тюрьму!

Дик невольно смутился. Слишком искренние ноты звучали в мольбе авантюристки, слишком болезненным надрывом отзывались обильно струившиеся по щекам грабительницы слезы и… слишком хороша была она сама, с ее лихорадочно блестевшими глазами, судорожно сжатыми губками и всей гибкой, очаровательной фигуркой. А она, словно угадывая, что происходит в душе сыщика, уже вынула из-за корсажа какой-то пакет.

– Вот, возьмите! – молила она. – Это бумага Германского банка в Нью-Йорке. Из нее вы увидите, что драгоценности хранятся там, в безопасном ящике.

Дик напряг всю свою силу воли, чтобы не поддаться искушению. И ему удалось справиться с минутной слабостью. А рассказ о бумаге из банка показался весьма сомнительным. Чем он был гарантирован от того, что в банке находились всего лишь ничего не стоящие побрякушки, тогда как настоящие драгоценности были спрятаны совсем в другом месте? Наконец, он просто не имел права выпускать преступницу – данная ему Ником инструкция требовала совершенно иного поведения.

– Нет! – твердо произнес он. – Ни в какие сделки с вами вступать я не могу! Вы должны немедленно последовать за мной! От вас зависит, чтобы ваш арест остался неизвестным для ваших соседей.

Авантюристка поняла, что ее выпад не удался, и закусила губу.