Джек Ричер, или Никогда не возвращайся Чайлд Ли

Глава 30

– Эти типы сразу позвонят в полицию, как только услышат про нас. Позвонят своим офицерам по условному освобождению и постараются заключить сделку, – сказала Сьюзан. – Они используют нас, чтобы избежать неприятностей в будущем.

Ричер кивнул. Дорога не могла оставаться заблокированной навсегда. Рано или поздно кто-нибудь сообщит о случившемся в дорожную полицию. Или это сделают сами кузены Клаутоны, когда исчерпают все другие возможности. И тогда появятся полицейские: они начнут задавать вопросы, кузены станут искать оправдания, попытаются заключить сделку, и начнется торговля и обмен обещаниями.

– Попробуй свернуть на следующую дорогу, ведущую на юг, – сказал Джек. – Ничего другого нам не остается.

– Все еще получаешь удовольствие? – усмехнулась Сьюзан.

– Как никогда.

Они свернули на тихую двухполосную дорогу, которую покинули двадцать минут назад. Она была пустой. Деревья слева, деревья справа, ничего впереди, ничего позади… По мосту они перебрались на другой берег реки Потомак, узкой и непримечательной в этом месте. Река быстро несла свои воды вниз, из далекого истока, готовясь свернуть на восток и там стать шире и неспешнее. На дороге не было никакого движения – беглецам не попалось ни одной встречной машины. Никаких источников света или шума, только фары «Корвета» и рокот мощного двигателя…

– Если б это было в кино, – прервал молчание Ричер, – ковбой почесал бы щеку и сказал: «Слишком здесь спокойно».

– Не смешно, – ответила Тернер. – Они могли закрыть эту дорогу. Возможно, за следующим поворотом нас поджидает полиция штата.

Но за поворотом никого не оказалось. Как и за двумя следующими. Тем не менее один поворот продолжал следовать за другим. Словно серия неприятных вопросов.

– Откуда они знают про твой образ жизни? – спросила вдруг Сьюзан.

– Кто?

– Старшие штабные офицеры.

– Хороший вопрос.

– А они знают, как ты живешь?

Вас не могли найти. И не найдут сейчас. Армия не пользуется услугами агентов по поиску пропавших людей. Впрочем, никакому агенту не под силу вас разыскать, учитывая образ жизни, который вы ведете.

– Складывается впечатление, что им известно: я никогда не покупал ранчо, не тренирую команду из Малой лиги[11] и не выращиваю овощи в саду. И что я не получил новой профессии после того, как уволился из армии, – рассказал Джек.

– Как они могли это узнать?

– Понятия не имею.

– Я читала твое досье. Там написано много хорошего.

– И столько же плохого.

– Возможно, именно плохое оказалось хорошим. В том смысле, что оно могло кого-то заинтересовать. Ты необычная личность. Они отслеживали твою жизнь с того момента, как тебе исполнилось шесть лет. Ты обладаешь уникальными качествами.

– Они не уникальны.

– Ну, тогда редкими. С точки зрения агрессивной реакции на опасность.

Ричер кивнул. Когда ему было шесть лет, он оказался на военно-морской базе где-то Тихом океане и посмотрел на дневном детском сеансе художественный фильм, дешевую научно-фантастическую халтуру. Где-то в середине фильма из лагуны внезапно выскакивало чудовище. Аудиторию, состоявшую из одних детей, тайно снимали камерой для слабого освещения. В рамках психологического эксперимента. Большинство детей пришли в ужас, увидев чудовище. Но только не Джек. Он прыгнул к экрану, готовый к схватке: с ножом в руке, лезвие которого успел открыть. Психологи сказали, что его реакция на опасность составила три четверти секунды.

Ему было тогда шесть лет.

У него отобрали нож.

И заставили почувствовать себя психопатом.

– Кроме того, ты прекрасно показал себя в Вест-Пойнте. Да и твои успехи во время службы впечатляют, – продолжала его спутница.

– Если закрыть глаза и прищуриться, я вспомню множество конфликтов и воплей. Меня постоянно вызывали на ковер.

– Возможно, именно плохое оказалось хорошим. С определенной точки зрения. Предположим, где-то в Пентагоне стоит письменный стол. Предположим, чья-то работа состоит в том, чтобы отслеживать типы людей, которые, при определенных обстоятельствах, могут оказаться полезными в будущем. Нечто вроде долговременного планирования специального сверхсекретного отряда. Так и не созданного. Список подходящего персонала. Кому ты должен позвонить, если произойдет нечто экстраординарное?

– А теперь складывается впечатление, что это ты насмотрелась фильмов.

– Я на собственном опыте поняла, что в фильмах случается только то, что происходит в реальной жизни. Такое невозможно придумать.

– Это лишь предположения, – не согласился Ричер.

– А почему не может существовать база данных с сотней, двумя сотнями или даже тысячей имен людей, жизнь которых военные стремятся отслеживать – так, на всякий случай?

– Наверное, такое возможно.

– Подобная база данных должна быть сильно засекречена. По ряду очевидных причин. Из чего следует, что эти парни ее видели, а потому знают о твоем образе жизни, и тогда они не просто старшие офицеры штаба. Они принадлежат к элите. Ты сам сказал. И у них есть доступ ко всем базам данных, которые их заинтересуют.

– Предположения, – повторил Джек.

– Но вполне логичные.

– Может быть.

– Самые старшие офицеры штаба, – повторила Тернер.

Ричер кивнул. Это как если бы ты подбрасывал монету. Пятьдесят на пятьдесят. Либо правда, либо нет.

Первый поворот вывел их на шоссе 220, оказавшееся немного шире той дороги, по которой они ехали. На нем было лучшее покрытие, оно реже сворачивало и вообще казалось более важным. Это, конечно, была не совсем автострада, но из-за обострившегося восприятия у обоих беглецов возникло именно такое ощущение.

– Нет, – сказала Тернер.

– Согласен, – отозвался Ричер.

Тут будут бензин и кофе, а также забегаловки и мотели, и полиция – как местная, так и полиция штата. Или федералы. Это шоссе есть на любой карте. Джек представил себе поспешно собранное совещание: нетерпеливые пальцы важных людей тыкают в карту, одно за другим следуют указания… Блокпосты здесь, здесь и здесь.

– Мы свернем на следующую дорогу, – сказал Ричер.

Им пришлось пережить еще семь напряженных минут. Дорога оставалась пустой. Деревья слева, деревья справа, ничего впереди, ничего позади. Ни света, ни шума. Однако ничего не произошло. Следующий поворот им понравился больше. Перед ними была узкая дорога – на карте это будет тонкая серая нитка, и возможно, ее даже вовсе на ней не обозначат. Дорога уходила в горы, как и та, где беглецы встретили кузенов Клаутонов. Узкое, неровное, извилистое шоссе с узкой обочиной и неглубокими дождевыми канавами. Они с радостью свернули на него, и их поглотила темнота. Тернер вновь ухватила ритм, поддерживая скорость на нужном уровне: все ее движения были четкими и скупыми.

Ричер расслабился, наблюдая за своей спутницей. Сьюзан откинулась на спинку сиденья и заправила волосы за уши; ее пальцы спокойно лежали на руле, контролируя любые неровности шоссе. Джек видел, как работают гладкие мышцы ее бедра, когда она переставляет ногу с одной педали на другую.

– Сколько денег заработал Большой Пес? – спросила Тернер.

– Много, – ответил Джек. – Но ему не по карману выбросить сто тысяч для защитного маневра, если ты об этом.

– Большой Пес находился в самом конце цепочки и не был главным. Он не занимался массовыми продажами и получал лишь небольшую часть дохода. Шестнадцать лет назад. С тех пор многое изменилось.

– Ты думаешь, дело в украденном оружии?

– Может быть. Тогда заканчивалась «Буря в пустыне», теперь – Афганистан. Похожие обстоятельства. Похожие возможности. Но другое оборудование. Что продавал Большой Пес?

– Одиннадцать ящиков с автоматами, когда мы впервые о нем услышали.

– На улицах Лос-Анджелеса? Паршивое дело!

– Но это была проблема департамента полиции Лос-Анджелеса, а не моя. Я хотел получить имя.

– Ты бы мог продать автоматы «Талибану».

– И сколько денег я получил бы?

– Ну, тогда беспилотники. Или ракеты класса «земля – воздух». Очень ценное оборудование. Или МВБ. Они уже были в твое время?

– Ты говоришь так, словно у нас были только луки и стрелы.

– Значит, не было.

– Но я знаю, что это такое. Очень мощное оружие. Мать Всех Бомб.

– Мощнее вакуумных бомб только атомное оружие. Не вызывает сомнений, что такой товар с удовольствием будут покупать на Ближнем Востоке. И у них полно денег.

– Их длина составляет тридцать футов. Такую штуку трудно засунуть в карман куртки.

– Случались и более странные вещи.

На этом их беседа прервалась, и они молча проехали следующую милю.

– Так что ты обо всем этом думаешь? – вернулся к разговору Ричер.

– Предположим, это государственная политика. Мы можем вооружать одну фракцию против другой. Мы постоянно так поступаем.

Джек не ответил.

– Ты видишь это иначе? – спросила Тернер.

– Не думаю, что ты права. Правительство может делать все, что захочет. Зачем ему переводить на твой счет сто тысяч долларов? Проще сделать так, чтобы ты исчезла. А также я и Муркрофт. Почему мы не находимся сейчас в Гуантанамо? Почему до сих пор живы? И почему в мою первую ночь в мотель заявились какие-то тупицы? Правительство не использует болванов. Я ведь даже не вспотел, пока общался с ними! И почему наши противники вообще так себя повели? Они могли попробовать заставить тебя отступить другим способом. Могли отдать приказ отозвать Уикса и Эдвардса. Могли полностью закрыть расследование.

– Однако это мгновенно вызвало бы подозрения. И привлекло бы внимание к происходящему. Они не могли рисковать.

– Тогда они нашли бы способ получше. Например, приказали бы организовать стратегическое отступление до самой Зеленой зоны. По каким-нибудь выдуманным политическим причинам. Из уважения к суверенитету Афганистана или что-нибудь вроде того. Они могли устроить настоящее цунами бреда. И твои парни без всякой задней мысли отошли бы вместе со всеми. Ведь известно, что такие вещи случаются. Привычное старое дерьмо.

– Значит, тебя моя версия не убеждает.

– То, что происходит, похоже на дело рук любителей, – сказал Ричер. – Корректные, нервничающие, немного пугливые люди, которые оказались не подготовленными к тому, как стали развиваться события. Вот почему они призвали на помощь посредственных исполнителей – чтобы прикрыть собственные задницы. Таким образом, у нас возникает небольшая проблема и очень хороший шанс. Проблема состоит в том, что четверка парней должна добраться до нас раньше, чем военная полиция или ФБР, потому что сейчас мы в полном дерьме – побег и все прочее. Они предполагают, что мы готовы сказать все, что угодно, чтобы спасти свои шкуры. Даже если никто нам не поверит, речь пойдет только о неких возможных вариантах или слухах, а эти типы не могут допустить, чтобы кто-то обратил на них внимание, даже если бы расследование велось спустя рукава и не отходя от инструкций. Такова наша небольшая проблема. Я уверен, что эти четверо от нас не отстанут.

– А в чем состоит хороший шанс?

– Та же четверка. Их боссы попадут в очень тяжелое положение, если лишатся их помощи. Они окажутся загнанными в угол, станут беспомощными и изолированными. И мы сможем говорить с ними с позиции силы.

– И в чем состоит наш план? – спросила Тернер. – Мы позволим четверке парней нас найти, а потом арестуем их? И что мы будем делать дальше?

– Нет, мы не станем их арестовывать, – покачал головой Джек. – Мы сделаем с ними то, что они собираются сделать с нами.

– И что же именно?

– Мы закопаем их в землю и станем слушать, как их боссы взывают к пустоте. А потом очень подробно объясним им, почему не следует связываться со Сто десятым подразделением ВП.

Глава 31

Они пересекли границу округа Грант, но горная дорога оставалась по-прежнему узкой – и так миля за милей. Стрелка спидометра колебалась между пятьюдесятью и шестьюдесятью милями в час, вверх и вниз, но указатель бензина двигался только в одну сторону – вниз, и очень быстро. Наконец они увидели указатель, сообщавший, что в двадцати милях впереди находятся аэропорт округа Грант и город Питерсберг.

– В аэропорту должна быть заправка, правда? – спросила Тернер. – И мотель. А там, где есть заправка и мотель, должно быть и кафе.

– И полицейский участок, – заметил Ричер.

– Надейся на лучшее.

– Я всегда так делаю, – ответил Джек.

Они въехали в Питерсберг раньше, чем в аэропорт. Почти все в городе спали. Но были и исключения. Беглецы свернули налево и через сотню ярдов оказались на Северной Мейн-стрит. Слева и справа появились плотно застроенные кварталы, а в центре проходил перекресток с шоссе 220, которого они так старательно избегали. Дальше Северная Мейн-стрит превращалась в Южную Мейн-стрит, а к западу, совсем рядом, находился аэропорт. Машин на улицах не было, но в некоторых окнах горел свет.

Тернер свернула на юг, снова пересекла мост через Потомак и поехала направо, в сторону погруженного в темноту аэропорта – совсем маленького, только для легких самолетов. Около него она развернулась от тротуара до тротуара и через реку направилась в сторону центрального перекрестка.

– Сворачивай направо, на шоссе двести двадцать. Могу спорить, там мы найдем что-нибудь хорошее, – заявил Джек.

На восток от перекрестка шла Виргиния-авеню, но на первых двухстах ярдах беглецы не обнаружили ничего интересного. Они миновали несколько кафе с рекламой сэндвичей и пиццерию, погруженных в темноту и сон. Тут же находилась и бензоколонка «Шеврон», но она явно давно перестала работать, а после нее им попались еще два закрытых кафе. Дальше они разглядели древний мотель, стоянка которого заросла травой.

– Пока ничего хорошего, – заметила Сьюзан.

– Свободный рынок, – вздохнул ее друг. – Кто-то вытеснил «Шеврон» из бизнеса, как и этот мотель. Осталось только найти, кто именно.

Они проехали еще два квартала и оказались на окраине города – и там, на более дешевой земле, их ждал тройной выигрыш. Слева, за парковкой, на которой стояли три грузовика, показалось работающее всю ночь кафе, а справа, через сотню ярдов – современное двухэтажное здание мотеля. Еще дальше, за мотелем, сияла красная реклама бензоколонки «Эксон».

Все было хорошо. Если не считать того, что между кафе и мотелем расположилось здание полицейского участка.

Длинное низкое строение из глазурованного коричневого кирпича, с тарелками и штыревыми антеннами на крыше. Перед входом были припаркованы две патрульные машины, и в двух окнах горел свет. Диспетчер и дежурный по отделению, решил Ричер, проводят ночную смену в тепле и комфорте.

– Они уже знают об этой машине? – спросила Тернер.

Джек посмотрел на мотель.

– Точнее, будут ли они знать завтра утром, до того, как мы проснемся?

– Нам в любом случае необходимо заправиться.

– Ну, так давай заправимся, а заодно попробуем понять, что это за место.

Сьюзан поехала по дороге дальше, стараясь не привлекать внимания, насколько это было возможно в красной спортивной машине с мощнейшим двигателем, и остановилась возле «Эксона». На заправке были четыре насоса и небольшое строение из белых досок, похожее на маленький домик. Если не считать того, что на крыше тоже имелись антенны.

Ричер прочитал инструкцию, гласившую, что нужно сначала заплатить, если у тебя наличные, а не кредитная карточка.

– Сколько галлонов? – спросил он свою спутницу.

– Я не знаю объем бака, – развела та руками.

– Он должен быть большим.

– Тогда пусть будет пятнадцать.

Значит, по действующему тарифу им следовало заплатить пятьдесят девять долларов и восемьдесят пять центов. Джек отделил двадцатки от одной из пачек Билли Боба и направился к домику. За пуленепробиваемым стеклом сидела женщина лет сорока. На высоте стойки имелось полукруглое отверстие для наличных. Изнутри доносились сладкие, немного гнусавые мелодии радиостанции, настроенной на музыку кантри, и шум работающего полицейского передатчика.

Ричер просунул банкноты в окошко, и женщина произвела какую-то манипуляцию, позволявшую закачать в бак бензин на шестьдесят долларов – и ни капли больше. Одна песня закончилась, и началась вторая, на фоне которой пробивались шорохи полицейской волны. Майор попытался выглядеть как усталый путешественник.

– Были какие-то происшествия сегодня ночью? – спросил он.

– Пока все спокойно, – ответила сотрудница заправки.

Джек посмотрел в сторону радиоприемника:

– Вам недостаточно музыки?

– У моего брата есть эвакуатор. А в этом бизнесе главное оказаться первым на месте происшествия, – объяснила женщина. – Он платит мне десять долларов за каждую разбившуюся машину, о которой я ему сообщаю.

– Значит, сегодня ночью никто не разбился?

– Никто.

– И никаких других происшествий?

– У вас отличная машина, – заметила заправщица.

– Да.

– Я всегда мечтала о «Корвете».

– А о нас ничего не говорили на полицейской частоте?

– Превышение скорости?

– Ну, на такой машине трудно ее не превышать…

– Тогда вам повезло. Вас не засекли.

– И пусть так и продолжается, – сказал Ричер и улыбнулся.

Он надеялся, что у него получилось выглядеть довольным. Когда он вернулся в машину, Тернер уже закачивала в бак бензин. Она стояла, повернувшись к нему спиной, держа в одной руке крышку от бака, а в другой – шланг. Одним бедром женщина опиралась о машину, выгнув спину, словно у нее болела поясница, и смотрела на ночное небо. Джеку показалось, что ее тело в его большой рубашке напоминает изящную букву «S».

Да, к ней стоило ехать.

– Кассир слушает полицейскую волну, – сказал он. – Пока мы в порядке.

– Ты ее спрашивал? Теперь она нас запомнит, – забеспокоилась Сьюзан.

– Она запомнит нас в любом случае – ей всегда хотелось иметь «Корвет».

– Нам нужно с нею поменяться, забрать ее автомобиль, а ей отдать этот.

– Тогда она запомнит нас навсегда.

– Может быть, эти болваны не станут обращаться в полицию. Может быть, они угнали свои грузовики. И сбежали в лес.

– Вполне возможно, – согласился Ричер. – Я не вижу причин, по которым они так долго чего-то ждали.

– Мы можем припарковаться позади мотеля, не привлекая внимания. Думаю, нужно рискнуть. Нам необходимо поесть и поспать.

Насос отключился: в баке поместилось только двенадцать галлонов. Либо он оказался меньше, чем они рассчитывали, либо счетчик был плохо настроен.

– Теперь она знает, что это не наша машина, – вздохнула Сьюзан. – Ясно же, что мы не знаем, сколько бензина нам нужно.

– Она отдаст нам деньги?

– Возможно, нам стоит оставить их ей.

– Это двенадцать долларов. И мы в Западной Виргинии. Такое поведение обязательно привлечет внимание.

– Тогда скажи ей, когда будешь просить деньги, что мы едем на юг по шоссе двести двадцать и что нам предстоит проехать до рассвета большое расстояние. Тогда она даст неправильные показания, если услышит про нас на полицейской волне.

Ричер получил двенадцать долларов и пятьдесят два цента сдачи и сказал, что они хотят еще до рассвета добраться до I-64. Полицейская волна помалкивала, а по радио передавали новую песню. Кассирша посмотрела в окошко и печально улыбнулась, словно понимала, что не скоро увидит еще один «Корвет».

Тернер подобрала Джека у белого домика. Они поехали в сторону города и через триста ярдов остановились возле мотеля.

– Сначала снимем номер, а потом пойдем в кафе? – спросила Сьюзан.

– Конечно, – ответил Ричер.

Повисла долгая пауза, а потом женщина пристально посмотрела на него:

– Сколько комнат?

Теперь уже Джек помедлил перед ответом.

– Давай сначала поедим, а потом пойдем в мотель, – решил он наконец.

– Почему?

– Я должен кое-что тебе рассказать.

– Что?

Саманта Дейтон.

Сэм.

Четырнадцать лет.

– После того, как сделаем заказ, – сказал Ричер. – Это длинная история.

Глава 32

Кафе оказалось обычной дешевой забегаловкой, в каких Ричеру приходилось бывать множество раз. Чернокожий парень в белой майке стоял возле огромной, лоснящейся от сала сковороды. Около обшарпанных столиков из сосны были расставлены разнокалиберные стулья. Пахло старым жиром и свежим кофе. В забегаловке сидели два белых старика; один расположился слева от входа, другой – справа. Возможно, они не ладили между собой. И возможно, их кровная вражда началась триста лет назад.

Тернер выбрала столик посередине кафе, и они с Джеком уселись за него. Им не принесли меню, да и досок с написанным мелом списком дежурных блюд в кафе не наблюдалось. Не такое это было место. Между постоянными клиентами и поваром общение происходило телепатически. Ну а новым посетителям полагалось просто громко спросить, чем здесь кормят – вот и все дела. Что и подтвердил повар, слегка приподняв подбородок и повернув правое ухо к залу.