Vip-зал Лапидус Йенс

Но одно было понятно. Папа был ужасно злой, он молча кипел.

— Открой рот, я сказал.

Ему было больно. Он открыл рот.

— Шире.

Филип разинул рот так широко, как только мог.

Папа засунул что-то ему в рот. Как будто спичку или что-то похожее. Оно встало вертикально, так что он уже не мог закрыть рот.

— Это зубочистка. И она здесь останется на всю ночь. Если ты ее достанешь — будет только хуже. Я буду заходить и проверять.

Филип чувствовал, как челюсти напряглись. Зубочистка царапала небо.

Он встретил взгляд отца.

— Это тебя научит, что держать рот открытым не так уж хорошо.

В семь мама его разбудила. Рот кровоточил и сверху, и снизу. Челюсти болели еще две недели, и ему снились кошмары, как будто его накололи на вилку.

Отец больше никогда об этом не говорил.

А мама? Она слишком накачалась таблетками, чтобы вообще об этом помнить.

Марш-бросок не позволил ему замерзнуть, но сейчас прошло уже много времени. Его била дрожь. Ноги все еще были ледяные. Руки дрожали. Зубы стучали.

Он начал терять концентрацию, не мог собраться с мыслями.

Он ждал. Но уже едва ли знал, чего именно.

Кажется, звук машины. Дальний свет виден издалека. Нет. Ничего подобного, ему просто показалось.

Он здесь погибнет, если ничего не предпримет. Нужно слезть и попытаться оборвать немного лапника, чтобы укрыться.

Он подполз к лестнице. Спустился вниз.

Когда он снова наступил на заснеженную землю, то понял, что ноги все еще не окончательно потеряли чувствительность. Все тело заледенело.

Он побежал к ближайшему дереву и ухватился за нижнюю ветку.

Она нависла над ним, как темное крыло. Он все еще дрожал, но тянул ее изо всех сил. Он повис на ней, крутил ее, тянул как только мог.

Наконец она сдалась, эта лапища.

Он положил ее на землю и встал на нее. Потом взялся таким же образом за следующую.

Через несколько минут у него было восемь веток. Он втащил их по две на вышку. Там едва хватило места. Он стоял на иголках, но ему наплевать.

Он лежал под кучей еловых веток. Свернулся калачиком, снова растянул рукава джемпера и натянул их на пальцы ног.

Он теперь в укрытии. Но ни о каком тепле говорить не приходилось.

Холод не отступал.

Мысли разбегались. Насколько низко может опуститься температура тела, чтобы человек не потерял сознание?

Что-то было знакомое в этой вышке, или она просто походила на прочие такие же, в которых он сидел во время охоты.

Должно быть, прошло много часов.

Он услышал голос.

— И что дальше?

Луч света ударил ему в лицо. Кто-то светил на него фонариком.

— Сучонок, ты думал, что убежишь?

Филип узнал голос. Он посмотрел вниз.

Джокер стоял под вышкой. Он проиграл.

Локи позвонил и сказал, что едет. Тедди был ему благодарен. Уже в третий раз за сутки старый друган с зоны ему помогает. А сейчас середина ночи. Локи был другом старой закалки.

Тедди вспомнил, как он несколько часов назад стоял под дверью Лазаря Гульдмана.

Тогда он подумал: что за идиотское имечко.

За последние восемь лет много подобных имен прошло через его уши, мутных, определенно выдуманных и занятных. Но Лазарю Гульдману нужно отдать первое место. Да нельзя человека назвать Лазарем Гульдманом, это еще хуже, чем Локи Оденсон.

Он нажал на кнопку звонка Гульдмана и ждал. Послышались шаги в квартире.

Дверь открылась, и он снова появился.

Его лицо вблизи казалось еще розовее. Как у младенца, подумал Тедди, его кожа не вынесла бы солярия или отпуска где-нибудь на Майорке.

Лазарь Гульдман был одет в черную футболку с надписью «Harley Davidson. When the going gets tough, the tough get going»[16].

— Что вы тут делаете? Вам же нужно в шестьдесят девятый, вы говорили.

— Я ошибся, я немного нервничаю.

— Нервничаете? Всего-то делов, что туда пойти.

— Можно мне войти?

— Эй, чувак, ты шутишь?

— Нет, я абсолютно серьезен. Я ищу одну женщину, с которой я, как бы сказать… Не очень удобно вот так стоять тут и рассказывать.

Гульдман какое-то время рассматривал его, скользя взглядом верх вниз.

Тедди почувствовал, как в голове заполыхало.

Он стоит напротив мерзкой твари, червяка.

Он почти видел, как его собственный кулак прорезает воздух и крошит этому потаскуну нос, он почти чувствовал запах железа, когда брызнет кровь. Он сжал руку, ощутил напряжение в пальцах.

Тедди втянул воздух через ноздри.

— Ну ладно, думаю, лучше всего нам закрыть дверь, или как, приятель? — сказал Лазарь.

Тедди вошел в темную прихожую. Пахло перегаром и грязным бельем.

Одежда кучами валялась на полу. На одном из стульев стоял ящик с инструментами, но большая их часть была разбросана вокруг.

Лазарь выглядел расслабленным, хотя он только что впустил незнакомого здорового мужика, который, как ему должно было показаться, странно себя вел. Или он просто притворялся. Тедди не хотелось слишком много на него смотреть.

Вместо этого он потупил взгляд и нервно перебирал пальцами. Он хотел показаться испуганным, каким он в какой-то степени и был, но совсем по другой причине.

— В общем-то, — сказал он, — мне стыдно, но я хочу найти девчонку, которую я раньше встречал, но она не отвечает на мои звонки.

— И как, по-твоему, я тебе помогу?

— Я думаю, что вы, может, поможете мне ее отыскать. Я правда очень хочу снова ее встретить, вы понимаете, в прошлый раз, когда мы виделись, получилась небольшая проблема, с этой маленькой негритяночкой. Я ей хорошо заплатил за все, но ничего не получилось. Я с ней переписывался и думал, что смогу немного поискать в ваших компьютерах. И, и…

Лазарь криво ухмыльнулся.

— Думаю, я все понял, приятель. Но я не врубаюсь, почему ты тут стоишь и все это мне рассказываешь.

Он направился к двери.

— Чувак, иди давай. Можешь передернуть в лифте, пока едешь вниз, я никому не скажу. Или погугли анал с черными, может быть, найдешь ее. Удачи.

Он открыл дверь.

— Подожди. Только посмотри на это. Я не хочу, чтобы информация попала в дурные руки.

Тедди протянул ему флешку, полученную от Локи.

— И скажи тогда, если ты на самом деле не можешь мне помочь.

Гульдман схватил флешку и потребовал, чтобы Тедди подождал на площадке.

Через пять минут он снова открыл дверь. Его недавно розовое лицо больше покраснело.

— Как, черт тебя подери, ты достал это?

— Забей на это. Просто впусти меня.

Они снова вошли в прихожую. Лазарь больше не казался таким уверенным, он понурил плечи и яростно теребил карман брюк.

Тедди сказал:

— Сначала я хочу найти девочку, которую зовут Кассандра, ее еще называют Бэйби Белль или Хани Роуз. Потом я хочу увидеть чаты, в которых она участвовала.

— Я не могу тебя впустить в мой компьютер, ты же это понимаешь? Просто не могу.

Тедди решил еще раз поменять стратегию нападения:

— Я буду с тобой честен. Мне нужно найти чаты этой девчонки Кассандры, или как там ее к хренам зовут. Я знаю, что тебе насрать на жизнь какой-то там девчонки, но я в этом отношении почти ископаемое. Немного старомоден, понимаешь ли. Так что теперь ты мне скажешь, как мне получить то, что хочу.

Это был последний козырь. Надавить. Тедди не знал, что делать, если этот хмырь откажется.

— И что ты собираешься делать?

— Не твоего ума дело.

— Думаю, ты не понял, если ты хочешь ее спасти или что-то в этом духе, то ты не там копаешь. Ты понятия не имеешь, этих девок спасти нельзя, поверь мне. Я могу объяснить. Ты знаешь что-нибудь о джу-джу?

— У меня нет времени на этот треп. Покажи мне чаты.

— Ладно, ладно.

Тедди отметил, что Гульдман перестал через слово говорить «приятель» или «чувак».

— Можешь вернуться в конце недели, так что я к тому времени скопирую все на флешку.

— Нет, мне нужно их увидеть сегодня.

— Думаю, это будет сложновато. Но я могу написать по почте, может, завтра получится.

Тедди взорвался. Он прижал Лазаря Гульдмана к стене и схватил его за шею. Одной рукой он надавил на мягкие ямки по бокам от гортани. Одновременно он схватил отвертку, лежавшую у ящика с инструментами.

Гульдман взвыл:

— Что ты, к херам, делаешь?

Тедди сжал его горло сильнее. Лицо перед его глазами снова покраснело.

Лазарь задергал руками, но Тедди только крепче надавил.

Он приставил отвертку к тонкой коже над сонной артерией.

Гульдман кашлял и шипел.

— Проблема в том, что сейчас ты больше боишься какой-то Большой Мамы, чем меня. Это нужно изменить. Понял? — сказал Тедди.

Он крепко держал Лазаря.

Потом продолжил:

— Ты знаешь, кто я? Меня зовут Тедди Максумич. Слышишь? Тедди.

Он увидел, как глаза Гульдмана еще больше расширились, если это только было возможно.

Он ослабил хватку. Лазарь рухнул на пол прихожей, учащенно дыша, словно через громкоговоритель.

Сорок пять минут спустя, Тедди сидел напротив Локи и Гульдмана за захламленным столом на кухне. Лазарь смахнул пепельницу, старые газеты и зажигалку и водрузил на стол свой ноут.

И снова Локи был героем.

Он детально обсудил с Тедди, что нужно искать.

Они договорились, что будут искать по словам «Филип», «Шале» и «Фатбурсгатан» в чатах Кассандры за последние месяцы.

Ни одного совпадения.

Количество чатов было ожидаемо большим, больше тысячи. И хотя большинство оказались довольно короткими, но вряд ли сама Кассандра писала во всех.

Тедди выбрал другие поисковые слова. «Эстермальмсгатан», «Порше» и «Седермальм».

Ни одного совпадения.

Они попробовали забить различные даты и телефон Филипа.

Ни одного совпадения.

Тедди вспомнил о женщине, которая задавала Кассандре вопросы на улице. Интересно, есть ли какой-то способ найти ее во всем этом?

Лазарь нудел, что это отнимает много времени и уже поздно.

Тедди приказал ему замолчать и помочь.

Затем он обернулся к Локи:

— Поиск учитывает неправильное написание? Я имею в виду, если кто-то, например, пишет «Филипп» место «Филип».

— Нет, кажется, не учитывает.

Они снова попробовали свои слова, но теперь в разных вариантах написания.

Тедди отвернулся от экрана.

«Ты знаешь, кто я? Меня зовут Тедди Максумич. Слышишь?» В голове крутился его собственный голос.

Имя — то, что у него всегда было.

Имя — то, от чего он сейчас хотел избавиться.

— Вот оно, — сказал Локи.

Они пробыли здесь полтора часа.

Тедди взглянул на экран. Коротенькая беседа по-английски.

«Хорошо, что ты получила деньги. Я хочу узнать — он еще тебя заказывал?»

«Да. Он на Фатбурсгатан».

«Спасибо. Теперь я знаю».

Тедди снова прочел переписку.

— Что-то еще нашлось не так написанное?

Локи покачал головой:

— Это, к сожалению, все.

И тут Тедди что-то заметил. Он наклонился ближе к экрану.

— Это что такое? — спросил он и показал на картинку рядом с перепиской.

— Это аватар пользователя, — сказал Локи. Он увеличил изображение.

Тот, кто спрашивал о человеке на Фатбурсгатан, поставил белого кролика на аватарку.

Не та картинка, что в сообщении на Facebook или на открытке в квартире, но эти красные глаза не оставляли сомнений. Это альбинос.

Локи исступленно застучал по клавиатуре.

Гульдман застонал.

Через пару минут Оденсон усталым голосом констатировал:

— Увы, не получается найти по аватарке. Больше ничего нет.

Тем не менее он продолжил поиски. После пары попыток он заявил:

— Обещаю, я займусь этим плотнее. Но, честно говоря, Тедди, мне нужно поспать. Я нормальный работающий человек, не забывай.

Гульдман казался довольным.

— Конечно. Ты же ждешь наследника и все дела, — сказал Тедди, который все равно не мог отделаться от мыслей о кролике.

Они встали и пошли к выходу.

Лазарь Гульдман обрадовался еще больше: наконец-то он от них избавится.

На улице зазвонил телефон Тедди.

— Привет, это Ян.

— Здорово.

— Прости, что звоню поздно и что не ответил на сообщение раньше.

— Я ночной зверь.

— Я так и думал. Я наконец смог получить образцы ДНК со стаканов, которые ты мне дал. Отличная, должен признать, работа, Тедди. Предусмотрительно с твоей стороны. Я и не думал.

— Почему?

— Не знаю, прошу прощения.

— Что ты нашел?

— Это было непросто, скажу тебе, очень мало материала. «Low CopyNumber» это называется. Моя крошка «Рэпид Хит» не справилась, и большим машинам в лабе пришлось поработать. Но теперь мне удалось получить образцы от всех, Акселя, Карла и Яна. И у нас есть совпадение.

— И кто это?

Тедди остановился под фонарем. Погода все еще была отвратная.

— Помнишь бутылку виски, которую мы нашли на Фатбурсгатан? На ней были следы неизвестного человека. Теперь я выяснил, что это был Ян Крона.

Жесткий диск

Прошла неделя, как Матса выписали из больницы. Его вызвали на допрос в полицию, и только один раз. Она спрашивала себя, что он им рассказал и насколько серьезным они считали это дело.

«Детская порнография» — так его классифицировали.

Что касается ноутбука — то ни она, ни Матс его не отдавали. Она это точно знала, ведь ноут вместе с кучей других вещей хранился на складе во Фруэнген, ключ от которого был только у него.

Они сидели в лобби-баре отеля с двумя чашками кофе на столе. Дети еще в школе и садике. На часах полвторого, и в гостинице пусто. Час назад здесь не было свободного места, все, казалось, хотели пообедать именно в этом отеле. Теперь они могут поговорить спокойно.

— Так что ты сказал полиции?

Она сделала осторожный глоток, стараясь не обжечься.

— Я рассказал, в общем, то же, что и тебе. Это было нелегко.

— Понимаю. Они будут снова тебя допрашивать?

— Не знаю. Но они хотели знать, с кем я общался.

— В Интернете?

— Да, и кого я подозреваю.

— Те, что, ты думаешь, подожгли дом?

— Хотя у меня и нет доказательств.

— Им нужен будет ноут?

— Скорее всего, все важное там на жестком диске.

— Ты им его отдашь?

— Это ты его унесла.

— Да, но я могу отдать его полиции.

Матс сделал большой глоток.

— Мы не можем поговорить о чем-то другом?

В одиннадцать была назначена встреча с детским психологом, она хотела встретиться с врачом наедине, прежде чем прийти с детьми.

Матс ничего об этом не знал.

Приемная находилась в обычной квартире на Кунгсхольмен. Психолог встретил ее в холле и представился Рикардом. На одной стене висели две картины со сценками из книг Линдгрен. Мадикен и Лисабет, сидящие на крыше, рядом — Эмиль из Леннеберги и Лина на другой крыше.

На другой стене расположилась подставка для брошюр с массой информационных листков от полиции и Королевской организации против сексуального насилия.

У Рикарда в кабинете не было письменного стола, но Сесилия обратила внимание, что там стояли детские стульчики и низкий столик. На полке лежали листы для рисования и мелки и сидели две куклы, смотревшие друг на друга. Они с психологом сели у маленького журнального столика.

Рикард рассказал о себе. Он работает здесь уже пять лет, а раньше работал в районном центре детской психологии. Через какое-то время он сцепил ладони и откинулся на спинку стула.

— Расскажите, Сесилия, почему вы пришли ко мне.

Она долго думала об этом разговоре, но все равно не знала, что ей стоит рассказать о Матсе.

— Я подозреваю, что что-то могло случиться с моими детьми.

— Что вас наводит на такие подозрения?

— Я не знаю… не знаю, как об этом сказать.

— Хорошо, это сейчас не нужно. Но как себя чувствуют дети?

— Я не знаю, иногда мне кажется, что я просто сошла с ума. Но иногда они говорят странные вещи и…

Рикард наклонился к ней.

— У человека, подвергшегося насилию, часто страдает психика. Есть множество примеров различных симптомов, и ни один из них не универсален. Некоторые плохо спят, им снятся кошмары. Другим сложно сосредоточиться в школе, они теряют интерес к любимым занятиям. Некоторые дети злятся и, нервничают и не знают, что с этим делать. Но в общем можно сказать, что большинство детей, подвергшихся насилию, не могут, не смеют или не хотят рассказывать о том, что случилось.

Страницы: «« « ... 1819202122232425 » ... »»