Манхэттенское безумие (сборник) Чайлд Ли

Старк бежал по Восемьдесят четвертой стрит, направляясь на запад.

Эти идиоты, людишки не от мира сего, стремящиеся все облагородить, переименовали эту захудалую улочку в Эдгар-Аллан-По стрит. Он пересек Риверсайд-драйв, несмотря на красный свет светофора, издевательски показал средний палец водителю автобуса и бросил такой взгляд на таксиста, что тот тут же полез под переднее пассажирское сиденье за монтировкой. Стояла зима 1981 года; жизнь в Нью-Йорке и без того была трудная и суровая, а тут, когда уже казалось, что городу некуда скатываться дальше, она становилась еще опаснее. Старку приходилось удирать от полиции.

Он рванул в Риверсайд-парк, свернул с асфальтированной дорожки, испугал какого-то ребенка и стал взбираться на здоровенную скалу. Она была высокая, такая же, как четырехэтажные дома, стоявшие по ту сторону улицы. Старк сел рядом с валявшейся наверху древней стальной дверью, которую кто-то откуда-то стащил, и уставился на реку, на Гудзон.

Слинять от полиции можно двумя способами. Спрятаться в четырехзвездочном отеле на Багамах с чемоданом, полным бабок, – это хороший способ слинять. Но если дельце пошло наперекосяк, если твоя баба свалила на юг, прихватив с собой все заначенные тобой для ухода денежки, а свидетели сообщили копам, куда ты направился, это скверный способ слинять. Такой скверный способ означал, что надо идти на новое дело, вот прямо сейчас. Но кража со взломом без подготовки, экспромтом, означала посадку в тюрягу или поездку прямо в морг. К тому же результату может привести сидение на скале в ожидании, пока прибегут копы.

Древняя стальная дверь съехала в сторону, и из щели, которую она прикрывала, выбрался длинноволосый мужчина, больше всего похожий на оживший труп. Он уселся на дверь и уставился на реку, потом достал карандаш, оточил его карманным ножом и принялся что-то быстро писать в потрепанном блокноте в кожаном переплете.

– Ты долго тут будешь торчать? – спросил Старк.

– Прошу прощения?

– Я говорю, когда ты намерен убрать отсюда свою задницу и оставить меня тут одного?

Темные грустные глаза скользнули по грубому, изуродованному лицу Старка. Оценили его одежду, отметили небольшую рваную дыру на колене, тяжелые армейские ботинки и бугор под пропитанным потом габардиновым пиджаком, который предполагал наличие там либо оружия, либо опасной опухоли.

– Я полагаю, что пробуду здесь еще семь или восемь часов. А вы, сэр?

Старк ничего не ответил. Он уставился на Гудзон, раздумывая, не утратил ли окончательно былую хватку.

– По.

– Что?

Похожий на труп мужик протянул ему руку и повторил:

– По. Фамилия у меня такая – По. Эдгар Аллан По. А вас как зовут, сэр?

Старк ткнул пальцем в верхнюю страницу блокнота этого типа:

– Если твоя фамилия По, тогда почему ты написал тут «Бредовые мысли. Рассказ Э.П. Аллана»?

– Аллан – это мой nom de plume.

– Что-что?

– Мой псевдоним. Мне пришлось взять другую фамилию, чтобы издатели покупали мои рассказы.

Старк кивнул. Он тоже взял себе другую фамилию. Нынче утром. По причине провалившегося дельца в банке в Ист-Сайде. Это совпадение понравилось ему, и его охватило неожиданно теплое чувство людского братства и взаимной симпатии. Это было похоже на то, как ресторанный вентилятор выгоняет горячий воздух с кухни в зимний переулок и обдает тебя всякими дивными ароматами. Он протянул типу руку:

– Старк. Рад с вами познакомиться.

– Очень рад, – сказал По, обхватывая ладонь Старка ледяными и неожиданно сильными пальцами. – Я уже сообщил вам, что я писатель. Могу я осведомиться, чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Старк?

– Грабежом. Граблю банки и бронированные автомобили инкассаторов.

– Не думайте, пожалуйста, что меня пугает знакомство с вооруженным грабителем. Я привык общаться с литературными агентами и издателями.

– Я тоже мог бы стать писателем. И написать черт знает какую книжку про свою работу.

– А что бы вы написали в своей второй книге?

– Я мог бы написать десять книг. Я такие дела проворачивал, что вам и не снилось. Некоторые прошли хорошо, некоторые плохо. Человеческий фактор, ошибки, предательства, месть, колебания… И все такое прочее.

Старк, который с пользой употребил время в тюрьме для чтения, был рад, что повстречался с писателем. И он стал рассказывать По о делах, которые когда-то провернул, не называя имен, дат и мест. По вежливо слушал. И то и дело делал какие-то пометки у себя в блокноте. Старк уже заканчивал излагать отредактированную версию своей утренней неудачи, когда По его перебил:

– Извините меня, сэр, но мне нужно закончить этот рассказ, прежде чем закроется эта лавочка, где есть ксерокс. У них специальная цена при обслуживании ночью, делают вам три копии по цене двух. Один экземпляр для моего издателя. Один – для меня. И еще один – для девушки, что живет рядом со мною, напротив.

Тут Старк продемонстрировал некоторые познания, почерпнутые бог весть откуда:

– А как насчет вашего литературного агента? Ему не полагается отдельного экземпляра?

По с грустным видом чуть пожал плечами, склонился над своим блокнотом и продолжил писать. Старк наблюдал за ним некоторое время, а потом, когда карандаш перестал бегать по странице, счел момент удобным, чтобы задать следующий вопрос.

– А почему вам пришлось взять другую фамилию, чтобы продавать свои рассказы?

По поднял взгляд, поморгал.

– Что? Ах, это… Я пишу разные вещи. Поэмы. Романы. Короткие рассказы. Я хочу сказать, что не могу подписывать любовную лирику, романы ужасов и детективные рассказы для журнала «Мистери мэгэзин» одним и тем же именем.

– А какое отношение имя имеет к писательству?

По минутку обдумывал вопрос, который, кажется, привел его в некоторое замешательство.

– Не к писательству. А к продаже. К маркетингу. Читателя нельзя вводить в заблуждение.

– Не понял.

– Издатели говорят, что читателя нельзя вводить в заблуждение.

Старк провел достаточно времени за решеткой, чтобы понимать безжалостную логику и силу установленных правил.

– Ага. Понял.

У По закраснелись щеки. Он закрыл блокнот, заложив его карандашом, и сказал:

– Но это еще не все. Вот я вам сейчас покажу, – он перекинул ноги, спустил их в щель в камне и спрыгнул туда. – Идите сюда. Я сейчас вам все покажу.

Старк заглянул в щель. По спускался вниз по шаткой лестнице.

– Идите же! У меня не весь день в распоряжении.

Щель выглядела как самый отвратный способ слинять от полиции, как низшая форма существования; тут пришлось бы сидеть во тьме, свернувшись калачиком, в позе эмбриона. Но все же можно было рискнуть, надеясь на какой-то шанс: а вдруг там имеется тоннель, который проходит под Риверсайд-драйв и ведет прямо в квартиру, где совместно проживает несколько стюардесс авиакомпании «ПанАм»?

Старк последовал за По вниз по лестнице. Щель оказалась не такая уж глубокая, как ему сперва показалось. Он вскоре коснулся ногами дна. По повел его по дорожке, окруженной с обеих сторон каменными стенами, и вывел на узкую улицу, уставленную низкими кирпичными домами, стоящими в ряд. Мимо прогрохотала карета, запряженная лошадьми. Дым от горящего в печах угля перекрывал солнечный свет.

– Это что такое?!

– Гринвич-Виллидж, прошлый век, вот что! Мы пришли.

И еще там был другой Эдгар Аллан По; он шел, опустив голову, в группе тощих мужчин, которые внимательно слушали толстенького, преуспевающего на вид человека, этакого делового типа с толстой золотой цепочкой от часов, протянутой поперек живота.

По, который стоял рядом со Старком, пояснил:

– Тощие мужчины – это Эмерсон, Торо и Хоторн. Более молодой – Мелвилл[87]. А тот, кто говорит, это наш литературный агент. Послушайте, что он им говорит.

– Как мы сюда попали? – спросил Старк.

– Послушайте…

– Мы обратно-то сможем вернуться?

– Конечно.

Старк посмотрел туда-сюда вдоль улицы, потом обратно, на дорожку с каменными стенами, и понял, какая ему представилась отличная возможность исчезнуть. И его острые скулы и гранитная челюсть расплылись в мечтательном выражении, которое в последний раз возникало на его лице, когда мать кормила его грудью.

По улыбнулся.

– Буду ли я здорово не прав, – вкрадчиво осведомился он, – если предположу, что вы обдумываете, как бы вам стукнуть этого агента по голове и забрать у него цепочку вместе с часами и унести их в Риверсайд-парк, в одна тысяча девятьсот восемьдесят первый год?

– Я взломщик, а не уличный грабитель!

– Простите. Не хотел вас оскорбить.

– А банки здесь имеются?

– Полно. В центре, – ответил По. – Но когда мы вернемся в одна тысяча девятьсот восемьдесят первый год, желаю вам удачи, если вы попытаетесь потратить дензнаки, выпущенные Сберегательной ассоциацией мясников и гуртовщиков.

Выражение лица Старка сменилось на такое, какое бывает у человека, изучающего возможность попытаться расплатиться по счету в четырехзвездочном отеле с помощью мешка с золотыми монетами.

– Послушайте, как литературный агент наставляет писателей.

– Ситуация в издательском бизнесе меняется, – вещал агент. Он выдернул за цепочку часы, поглядел, сколько времени, и сунул большие пальцы в карманы жилета. – Никаких больше маленьких книжек! Никаких больше книг среднего объема!

Эмерсон, и Торо, и Хоторн, и Мелвилл начали фыркать, давясь от смеха. Потом обменялись высокомерными взглядами. Потом заговорили – все разом.

– Абсурд!

– Хорошая книга – всегда хорошая книга!

– Какая разница, большая она или маленькая?

– Длинная, короткая – ты кончил писать, и история готова!

Старк кивнул. Эмерсон, Торо, Хоторн и Мелвилл, кажется, были совершенно правы.

На улице появился сверкающий лаком экипаж, влекомый подходящими по масти четырьмя вороными лошадьми. Агент ленивым и вялым движением поднял руку, и экипаж остановился. С запяток спрыгнул ливрейный лакей и отворил ему дверцу.

– Меняйтесь, – бросил он писателям, залезая внутрь. – Меняйтесь, или вы исчезнете.

– Мы достаточно услышали, – сказал По. И повел Старка назад по каменной дорожке, потом вверх по лестнице на вершину скалы.

Старк некоторое время, щурясь, смотрел на Гудзон, переваривая случившееся. Буксиры и баржи, да еще и танкеры с нефтью для систем отопления тянулись в сторону Олбани – это были точные признаки, что он вернулся в свое время.

– Ваши приятели были правы, – сказал он. – Хорошая книга – всегда хорошая книга.

– Нет, – возразил По. – Прав был наш агент. Возьмите Эмерсона, Торо, Хоторна. Их больше нет, они мертвы. Мелвилл отправился плавать. Потребовалось сорок лет, чтобы на его «Моби Дика» обратили внимание. Никто не притронется к «Билли Бадду» даже шлюпочным багром, пока бедолага-автор не пробудет в могиле лет тридцать.

Старк кивнул. Если посмотреть с этой точки зрения, Эдгар Аллан По был прав.

– А как насчет вас? – спросил он.

По довольно долго молчал, прежде чем ответить.

– Я очень боялся исчезнуть, – наконец сказал он.

– Значит, вы изменились.

– Я написал большую книгу – там, как обычно, в центре сюжета тайна, но с элементами триллера, этакая история нескольких поколений, почти сага. Мой агент обозвал ее сагой и пригласил меня на ланч. А потом проинформировал меня, что не сможет продать эту большую книгу с моей фамилией автора маленьких книг на обложке.

– А какая фамилия стояла на маленьких книгах? – спросил Старк.

– Я написал несколько готических романов. Но готика, как и все другие жанры, приходит и уходит, иногда прочно держится в моде, правда, приносит мало денег – четыре штуки и обещание когда-нибудь после дождичка в четверг сделать книгу бестселлером месяца, – а потом этот ваш месяц в конце концов приходит, но как раз в тот момент, когда на сцену выходят любовные романы про красавцев-соблазнителей или научно-фантастические фантазии – и вышибают у готики почву из-под ног. Как бы то ни было, мой агент предложил мне взять псевдоним д’Арси де Шамбор. Издатель, который купил эту мистическую сагу, предложил мне переключиться на большие семейные саги. Д’Арси де Шамбор принес мне кучу денег. Я продал одну книгу в кино, что позволило мне купить дом с бассейном в Коннектикуте.

– Там и проводите свои уик-энды? – спросил Старк, который очень любил пустые дома.

– Приятель заезжает туда, чтоб покормить моих волкодавов.

– Э-э-э… Если вы зарабатываете столько денег на сагах, зачем вам тогда писать короткие рассказы под именем Э.П. Аллана?

– Но я же писатель! И мне нравятся короткие рассказы… А мой агент их просто ненавидит. И мои издатели их ненавидят. Вот я и пишу их втайне, как Э.П. Аллан.

– И это означает, что вам не приходится платить агенту комиссионные? – заметил Старк, чьи мозги всегда работали в этом направлении.

По обиделся.

– Прежде всего, комиссионные в размере сорока девяти долларов за рассказ – не бог весть какие деньги. Во-вторых, когда я начал делать большие деньги на сагах, мой агент поднял свои комиссионные до пятнадцати процентов.

Старк понимающе покивал.

– В моих рассказах действует один и тот же герой. Детектив по фамилии Блок. Я полагаю, что когда опубликую, скажем, восемьдесят таких рассказов, Э.П. Аллан начнет обзаводиться постоянной читательской аудиторией. Может быть, мне даже поступит предложение написать полноразмерную книгу для издания в бумажном переплете. Но в данный момент это просто хорошенькие маленькие истории, которые так здорово писать!

– И благодаря этим фамильным сагам вы можете позволить себе писать для собственного удовольствия.

– Как бы мне хотелось, чтобы так оно и было! К сожалению, фамильные саги снова вышли из моды. Последнюю мой агент так и не смог никому продать. Так что если я не вылезу с каким-нибудь новым вариантом большой книги, я разорен.

– Но вы всегда можете продать свой дом в Коннектикуте.

– Он заложен по самое не могу. Мне действительно надо что-то придумать, нужен договор на новую большую книгу.

– Мне знакомо это ощущение, – заметил Старк. – Мне и самому нужен еще один хороший скок со взломом. Вот эта дорожка, по которой мы шли в Гринвич-Виллидж… Куда еще она ведет?

– Интересно, что вы задаете такой вопрос, – сказал По.

На этот раз, когда они спустились вниз по шаткой лестнице, Старк поднял руки и надвинул стальную дверь на щель.

– Это чтобы нам никто не помешал.

По повел его по каменной дорожке.

– Куда дальше? – спросил он.

– Там было отделение Сберегательного банка эмигрантов, на Третьей авеню; я там уже раз осматривался, прежде чем меня посадили на несколько лет. Если мы можем отправиться в тысяча девятьсот семьдесят первый год, то мне там полностью все известно. Дельце для двоих. Все давно спланировано, приготовлено и отрепетировано. Быстренько внутрь, быстренько обратно.

По покачал головой:

– Это всего десять лет назад. Свидетели, копы, охранники будут еще живы, чтобы нас заложить.

– Мне нужно сперва посмотреть. Если там все так же, каким я это помню, мы быстренько зайдем и быстренько свалим, и никто нас не увидит.

– А если там все не так, как вы запомнили?

– Тогда поищем что-нибудь получше.

– Проблема в том, – сказал По, – что я не могу заниматься этим весь день. Мы уже прибыли в прошлое Гринвич-Виллидж. Если теперь отправимся на Третью авеню в семьдесят первый год и у нас ничего не получится, то у меня впустую вылетят по меньшей мере двадцать четыре часа. И я буду полностью вымотан.

– О’кей. Тогда отправимся в такое прошлое, свидетели из которого к нашему времени все перемрут от старости.

– Вперед, – сказал По. – Идем вперед.

– Почему это?

– Потому что они не смогут вернуться, чтоб нас достать.

– Отлично. Куда? В какой год?

– В одно место, я был там однажды.

Старк последовал за По по каменной дорожке со странным чувством, что у писателя имеется некий план. Они вышли на примыкающую к порту набережную на углу Двенадцатой авеню и Пятьдесят Первой стрит напротив небоскребов средней части города, сияющих ярким освещением, и спиной к пирсам манхэттенского круизного терминала. Потерявший всякую ориентацию Старк посмотрел вверх. Над собой он увидел только пустое ночное небо.

– А где же Уэст-Сайд-хайвей?

– Его снесли в восемьдесят девятом.

Старк оглянулся по сторонам. Силуэты машин выглядели совершенно незнакомыми.

– И какой тут год?

– Начало двухтысячных. Ноль пятый или ноль шестой. До того, как тут ввели новую валюту.

– И что они с ней сделали?

– Выпустили новую, которую труднее подделывать.

Старк пожал плечами. Фальшивомонетчики всегда работают в закрытых помещениях. Можно ведь и на какой-нибудь фабрике делать фальшивые денежки.

– То, что мы возьмем здесь, мы все еще сможем тратить в восемьдесят первом.

Перед ними, по ту сторону многополосного шоссе, по которому неслись легковые машины и грузовики, стояло двухэтажное, отделанное лепниной длинное здание, протянувшееся на целый квартал от Пятьдесят Первой стрит до Пятьдесят Второй. Оно как-то ухитрялось выглядеть немного в романском стиле, и это впечатление усиливалось лепниной и портиком с колоннами. На первый взгляд в нем вообще не было окон, и Старк, у которого всегда возникал профессиональный интерес к домам без окон, пришел к выводу, что в нем хранится нечто ценное. Много лет назад это, видимо, был какой-то склад, когда в порту еще кипела жизнь, а это означало, что внутри имеется много обширных открытых помещений. И они вполне могли соединяться с высоким многоэтажным зданием позади этого. Которое тоже не имело никаких окон.

В здании имелась единственная дверь, на углу, выходящем в сторону центра.

– И что это такое?

– Здесь проматывают денежки парни, которые делают себе состояния на Уолл-стрит.

Старк отметил наличие множества лимузинов, подъезжающих к этому зданию. Внутрь потоком устремлялись смеющиеся люди в хороших костюмах.

– Стриптиз-клуб, – сказал он.

– Ага. Для самых успешных денежных мешков. Они называют это джентльменским клубом.

– И платят здесь наличными, да? – спросил Старк.

– По большей части, – ответил По. – Пользуются, конечно, и кредитными картами, но в основном расплачиваются наличными. Чтобы их жены не узнали.

– Девочек тут много?

– По крайней мере сотня, особенно при таком наплыве посетителей, как сегодня. Плюс обслуга, официантки в коктейль-холле и в баре.

– Вы осматривали все помещения или просто болтались там? – спросил Старк.

– Обследовал внимательно. Я же писатель.

– Отлично, – подвел итог Старк и начал считать вслух: – Пять сотен посетителей тратят по пять сотен каждый. Четверть миллиона в одном здании. Минус сотня штук, запрятанных в комодах девиц. И все равно остается еще сто пятьдесят тысяч.

– В комодах в нынешние времена много не спрячешь, – заметил Эдгар Аллан По.

– Ну, они найдут местечко, чтоб прятать денежки.

По вдруг заволновался:

– Но вы же не станете грабить девочек, не так ли?

Старк ответил ему взглядом, от которого даже водка обратилась бы в лед.

– Даже если б мы захотели их ограбить, это было бы крайне затруднительно. Только представьте себе, как вы отнимаете денежки у целой сотни женщин, которые трудились, не покладая рук и ног, чтобы их заработать! Нет, мы сюда пришли не девочек грабить. Мы пришли, чтобы ограбить сейфы этого клуба.

– У них серьезная охрана, – предупредил По.

– Я бы тоже на их месте такую завел.

– Должен вам сказать, что часть этого бизнеса принадлежит мафии.

– Мафия контролирует стриптиз-клуб? – переспросил Старк. – Меня это просто шокирует!

– Я просто вас предупреждаю.

– Подождите здесь.

– Куда вы идете?

– Нам нужны униформы водителей, – ответил Старк и двинулся через Двенадцатую авеню.

По пребывал в беспокойном состоянии, пока дожидался своего напарника, размышляя, переоценил он этого грабителя или недооценил. Конечно, Старк не мог просто ограбить клуб и бросить его здесь на расправу копам. Как он тогда сумеет вернуться в 1981 год? Прошел час. Пошел второй, и По мрачно решил, что этот хитрец решил, видимо, навсегда остаться в 2005 году и ограбить клуб сам, в одиночку.

Вдруг у тротуара остановился длинный лимузин. За рулем сидел Старк в униформе водителя, которая отлично на нем сидела. Он слизывал кровь с костяшек пальцев.

– Садитесь назад.

По скользнул на заднее пассажирское сиденье, и Старк вывернул машину на проезжую часть. На сиденье лежал полный комплект шоферской одежды – куртка, брюки, фуражка с козырьком. Они оказались По в самый раз.

– Оружие у вас есть? – спросил Старк, когда По переоделся.

– Нет.

– Хорошо. Когда-нибудь прокручивали подобные делишки?

– Я десятки раз их описывал.

Старк уставился на него в зеркало заднего вида.

– Это мое первое. В реальной жизни, – сказал По.

– Тогда слушайте внимательно. Когда мы туда войдем, ваша задача – смотреть в оба и прикрывать мне спину. Увидите опасность – сразу говорите мне, в кого стрелять.

– Разве мы не будем туда врываться?

– Нет. Мы приехали с заданием вытащить оттуда наших криминальных боссов, потому что федералы получили наводку, что они сейчас в этом клубе. И минут через десять вломятся туда. Наши боссы все вооружены. Начнется перестрелка, пострадают и погибнут невинные люди, а это означает, что копы закроют клуб на очень долгое время. Если только преданные своим боссам водители не вывезут оттуда своих хозяев тихо и мирно.

– Охранники непременно спросят, как зовут этих наших боссов.

– В стриптиз-клубах наши боссы пользуются липовыми фамилиями.

– Охранники спросят, почему мы просто не послали им на мобильники текстовые сообщения.

– Что?

– Это же две тысячи пятый год! У всех там имеются сотовые телефоны, которые принимают голосовые и текстовые сообщения.

Старк некоторое время переваривал эту информацию, потом сказал:

– Мы не можем отправить им такие сообщения, потому что федералы прослушивают их сотовые телефоны.

– Федералы не могут прослушивать сотовые телефоны. На них нельзя поставить прослушку.

– Можно называть это как, черт побери, угодно, но я вам гарантирую, что федералы все равно прослушивают телефоны. В ваши древние времена они, наверное, перехватывали сетями почтовых голубей.

– В клубе имеются камеры видеонаблюдения, они просматривают все помещения. Они наверняка заставят нас пройти в кабинет их управляющего, а сами будут отыскивать наших боссов с помощью видеокамер.

– Вот теперь вы все поняли, – сказал Старк.

Старк вел лимузин по Двенадцатой авеню, пока По переодевался в шоферскую одежду, и подробно рассказывал писателю о предстоящей работе. Потом развернулся перед Четырнадцатой стрит и направил машину назад, к Пятьдесят Первой. В двух кварталах от стриптиз-клуба он подъехал к тротуару и включил аварийную сигнализацию.

– А это зачем? – просил По.

– Защита от копов.

Из-за угла на Пятьдесят Первую стрит вывернули патрульные машины со сверкающими проблесковыми маячками, и к дверям клуба рванула целая фаланга копов в синих мундирах.

– Что будем теперь делать? – спросил По.

– Ждать, пока они свалят отсюда.

– А что они там делают?

– Все, что им захочется.

– Охранники не поверят нашей истории, если копы уже там побывали.

– Еще как поверят! – сказал Старк.

Подъехала карета «Скорой помощи». Санитары и медсестры начали выкатывать на тротуар носилки-каталки.

– Ох, боже мой! Там перестрелка была! – заметил По. – Нам, наверное, лучше…

– Сидите спокойно. – Старк подумал, что По начинает опасно нервничать, а ведь ему предстоит прикрывать Старку спину. Вот вам еще одна причина не проворачивать ни одно дельце без предварительных репетиций. Он не сводил глаз со всей этой возни в двух кварталах впереди них и пытался как-то отвлечь писателя, чтобы тот не слишком впал в панику – тогда его вообще нельзя будет использовать. – Какую следующую книгу вы теперь намерены написать?

– Детективные романы снова входят в моду, – ответил По. – Даже бестселлерами становятся. Вот мой агент и полагает, что мы сможем найти издателя, способного по-крупному раскошелиться за подходящую книгу. И старается убедить меня такую книгу написать. И у меня уже есть ужасное ощущение, что мне придется этим заняться.

– Разве вам не нравятся детективные романы?

– Нравятся. Но я знаю, что никогда не получу «Эдгар».

– А что такое «Эдгар»?

– Литературная премия клуба МРА, «Эдгар Аллан По эуорд»