Лучший мир Сэйки Маркус

Глава 22

– Просыпайтесь.

Итан распахнул глаза.

Ему в голову был направлен ствол дробовика.

Его мозг еще не отошел от сна, и первое, что подумалось: «Господи, опять я под прицелом».

Не размышляя, он шевельнулся и стал садиться.

Джереми переломил дробовик.

Звук был ужасающий – Итан никогда такого не слышал в реальной жизни, и кончики пальцев у него защипало, по животу разлился холодок. Рядом с ним охнула Эйми.

– Тихо, – приказал Джереми и направил дробовик на нее, на лице его застыло напряженное выражение, губы вытянулись и побелели.

– Что случилось? Что вы делаете? – забеспокоился Итан.

– Вставайте.

– Джереми, что происходит? – спросила Эйми.

– Я сказал – вставайте. Я не хочу стрелять в вас, но буду вынужден.

Итан медленно поднес руку к поясу, нащупал металл револьвера – теплый от контакта с его телом. Подумал: «Вытащи его незаметно, прицелься через ткань спального мешка и…»

И что? Выстрелить, как это делают гангстеры? Да он не стрелял никогда в жизни. Пришло время начать? Выпустить пулю в человека, который чувствует себя вполне уверенно, направив оружие на Эйми?

«А если ты промахнешься?»

Итан убрал пальцы со ствола, кивнул:

– Все в порядке.

Он осторожно встал, проследив, чтобы рубашка не задралась, обнажив револьвер. Протянул Эйми руку, помогая подняться.

Вайолет во сне причмокнула, и все они вздрогнули.

«Если он только посмотрит в ее направлении – выхватывай пистолет и стреляй».

– И что теперь?

– Забирайте вашу девчонку и уходите.

Это был миг облегчения.

– Хорошо, – сказал Итан, – дайте нам минуту собраться, и мы навсегда исчезнем из вашей жизни.

– Нет.

– Что?

– Оставьте все здесь. Уходите!

– Вы… это же ограбление.

– Я говорил: наступает конец света. Мир рушится. Деньги, спальные мешки, палатка – все, что у вас есть, может спасти жизнь моей семье.

– Вы шутите! – ахнула Эйми. – Где Маргарет?

– Утром я ей скажу, что застал вас, когда вы шуровали по нашим шкафам. И за это я вас выгнал.

– А что вы ей скажете, если застрелите нас?

Выражение его лица стало еще жестче. Он повернулся и выплюнул спичку.

– То же самое.

– Вы гниль, Джереми. – Глаза Эйми сверкали. – Трус. Вот из-за таких, как вы, и все беды.

– Я мужчина, который заботится о своей семье.

– Нет, – твердо сказала Эйми. – Мужчина – это мой муж. А вы…

– Идем, дорогая, – тихо позвал Итан.

Она посмотрела на него, сгорая от ярости. Итан повел глазами в сторону спящей Вайолет. Эйми поняла его и проглотила то, что собиралась сказать.

– Обуться-то хоть можно?

– Было можно. Пока вы не наговорили все это. А теперь забирайте свою малявку и проваливайте.

Эйми покачала головой и, наклонившись, взяла дочь. Девочка зашевелилась и стала плакать. Правую руку Итана пощипывало, револьвер, казалось, притягивал ее.

«Ты не преступник. Этому человеку не нужно ничего, кроме вещей. Если ты можешь выйти отсюда, не совершая насилия, сделай это».

Джереми последовал за ними вверх по лестнице, держа дробовик наготове.

У входной двери Эйми повернулась к нему и напомнила:

– Вчера вечером вы читали молитву.

– И что?

– Господь проклянет вас.

Она повернулась и вышла. Итан подумал, что никогда еще не любил ее так сильно, как в это мгновение. Ему захотелось вытащить пистолет и начать стрелять, нажимать на спусковой крючок, пока не кончатся патроны, и потом стоять над телом Джереми и продолжать нажимать на крючок.

Но он последовал за женой в ночь, думая: «Это не про тебя. Дело не в том, чтобы чувствовать себя мужчиной, а в том, чтобы быть им. А это означает делать все необходимое, чтобы защитить своих, чего бы это ни стоило. Чего бы это ни стоило».

Глава 23

Это был не «борт номер один», но Купер не мог не признать, что дипломатический рейс – штука весьма комфортная.

Утро выдалось веселым, наполненным простыми радостями: яблочные блинчики на сковородке, «Роллинг стоунз» на стерео, дети, валяющие дурака от возбуждения и переизбытка сладкого. Сын и дочь легли спать, предполагая, что рассвет принесет день, похожий на любой другой. Но вместо этого несколько часов спустя они играли в салочки на небе, их сопровождал истребитель, а стюард был рад принести им столько колы, сколько позволяли родители. А еще в самолете были кожаные сиденья со встроенным трехмерным дисплеем.

– Эй, Тодд, – позвал Купер, – иди-ка сюда.

Раскрасневшийся сын с улыбкой до ушей прибежал к нему по проходу. Купер постучал по стеклу иллюминатора:

– Посмотри-ка.

Тодд послушно прижался лбом к стеклу. Они наблюдали за тем, как самолет идет на посадку, и с этой высоты Вайоминг казался пирогом, который передержали в духовке. У горизонта, почти за пределами угла зрения из иллюминатора, сверкало что-то серебристое и белое.

– Что это?

– Это Тесла – центр Новой Земли Обетованной. Не единственный тут город, но самый большой. Здесь живет Эрик Эпштейн.

– Он что, правда такой богатый?

– Ну да.

– Все словно сделано из зеркал.

– Это солнцезащитное стекло. Оно вбирает в себя энергию и поддерживает низкую температуру внутри.

– Ой, – Тодд хитренько взглянул на него, – плохо. Город зеркал – вот это будет классно.

Возник один из странных моментов диссонанса, ощущение скрытого смысла. Купер поймал себя на том, что смотрит на сына, а в голове рождается непрошеная мысль: «Город зеркал. Он недалек от истины».

Если в мире и было место, где сохранялось все, так это здесь.

*

Прием в Тесле определенно отличался от того, что происходило в прошлый приезд Купера три месяца назад. В тот раз они с Шеннон прошмыгнули с поддельными документами и каждую минуту опасались, что их поймают.

На этот раз их ждал кортеж, охраняемый службой безопасности. Он состоял не из тяжелых лимузинов, используемых повсюду в мире, здесь были капельной формы машины с электроприводом и хищного вида вездеходы. Новой Земле Обетованной приходилось импортировать многое, включая бензин, и поэтому он был дорогим.

Что касается группы охраны, то она состояла из молодых, даже по военным стандартам, людей в возрасте от шестнадцати до, может быть, двадцати двух лет. Их легкая форма, приспособленная для условий пустыни, была изготовлена из ткани, обеспечивающей адаптивный камуфляж: пятна на материи смещались и меняли форму по мере движения охранников. Ник видел, что, несмотря на молодость, ребята хорошо обучены: они шли как единое целое, прикрывая все стороны, и делали это молча. Он не узнал карабины, которыми они были вооружены, – какая-то местная новинка с плавными обводами и пластиковым прикладом.

«Эрик, когда это вы стали производить оружие?»

Женщина, встречавшая их, была стройна и красива, как модель, но при минимуме сексуальности.

– Посол Купер, меня зовут Патриция Ариэль, – представилась она, – я директор службы по связям с общественностью мистера Эпштейна. От имени «Эпштейн индастриалз» я приветствую вас в Новой Земле Обетованной.

«Посол. К этому еще нужно привыкнуть».

– Спасибо, – сказал он. – Это Натали и наши дети, Тодд и Кейт.

– Добро пожаловать. Прошу следовать за мной, я провожу вас в вашу резиденцию.

– А Эпштейн не смог приехать? – спросил Купер.

– Он решил, что вам сначала нужно устроиться.

«Гм».

Купер не ждал, что его встретит сам Эрик Эпштейн – он, возможно, никогда не покидал своей пещеры, – но уж его брат Джейкоб должен был появиться. Это был щелчок по носу и плохой знак.

Машина, на которой их повезли, была не такая тяжелая, как у президента Клэя, но вполне удобная, с кожаными сиденьями и большими окнами. От водителя пассажиры были отгорожены звуконепроницаемым щитом. Кортеж тронулся сразу же, двигатели тихо загудели.

– Мистер посол, это ведь не первый ваш приезд сюда? – спросила Ариэль.

Купер мотнул головой и сказал:

– Но моя семья прежде здесь не бывала.

– Как вы знаете, мы – корпоративная территория, построенная с нуля по единому плану…

Ариэль продолжала рассказывать, Купер пытался разложить ее по полочкам, а его семья наслаждалась поездкой. Говорила эта женщина ровно, гладким языком, но время от времени в ее речь закрадывался лабиализованный согласный, и Купер решил, что она родом откуда-то из района Бостона. Вероятно, анормальная второго уровня. Судя по ее манере говорить, он предположил, что она одарена меметическими способностями и явно не училась в академии. Он вообразил, что у нее любящие родители, которые еще живы, гордятся дочерью, но находятся не в Обетованной. Перезваниваются по воскресеньям, шлют письма по электронной почте, а увидев дочь в новостях, вежливо интересуются ее светской жизнью и получают безликий вежливый ответ.

Расшифровав ее, Купер стал интересоваться окрестностями. Аэропорт был невелик: две взлетно-посадочные полосы для самолетов и несколько для планеров. Тодд охнул, когда один из них взмыл в воздух, – гидравлическая лебедка на расстоянии мили от них вздернула в небеса планер из композитных материалов. Купер помнил, как он летел на таком аппарате с Шеннон, чувствуя нехорошие спазмы в желудке. Он не боялся высоты, но самолеты без двигателей – это другое дело.

Выехав за пределы аэропорта, они миновали огромную солнечную батарею: десятки тысяч черных панелей вытянулись вдаль по строго выверенному направлению и купались в солнечных лучах. Движение не было напряженным, и, хотя кортеж мчался без сирен, они редко сбрасывали скорость. Одно из преимуществ строительства города с нуля состояло в том, что дороги планировались широкими, чтобы избежать пробок. Купер спрашивал себя, вспоминает ли Ариэль когда-нибудь Бостон, который являет собой полную противоположность всему, что он видел здесь. Тот старый, по американским стандартам, город был путаный и переполненный. Там протоптанные лошадьми тропинки были превращены в улицы, сплетенные в лабиринт, – и никакой тебе ровной, прямолинейной планировки.

– Это что? – Тодд показал на комплекс куполообразных структур на горном хребте, с серебристыми боками, открытыми ветру.

– Конденсаторы влаги, – сказала Ариэль. – Мы получаем воду из ветра, ведь это же пустыня, а потому воды всегда не хватает. Возможно, вам покажется, что душевые здесь немного не похожи на обычные…

Он снова отключился от реальности, вернулся мыслями в Овальный кабинет. Прошедший вечер был совсем близко. Кливленд в огне, президент в коматозном состоянии, а министр обороны практически готовит свержение законной власти. Если бы Клэй не пришел в себя, то по всей стране с сегодняшнего утра анормальных бы отлавливали и помещали в лагеря для интернированных, а в Обетованной был бы высажен десант.

Купер в последнюю секунду смог повлиять на Клэя, и это позволило выиграть немного времени, но всего лишь немного. Теперь ему нужно было каким-то образом убедить Эрика Эпштейна отказаться от преднамеренно нейтральной позиции и открыто встать на сторону правительства Штатов – правительства, которое в настоящий момент разрабатывало планы атаки на Вайоминг.

«Может быть, это и есть твоя позиция. Политика кнута и пряника».

Он постучал себе по зубам большим пальцем, глядя, как Тесла разворачивается перед ними. Невысокие здания из камня и солнцезащитного стекла, перед домами широкие тротуары и станции зарядки для электромобилей. Вывески ресторанов и баров, голографические аркады и кофейни, рекламирующие различные марки марихуаны. Люди на улице предпочитали грубую практичную одежду, джинсы, ботинки и ковбойские шляпы. Атмосфера была радушной, все улыбались друг другу, останавливались небольшими группками, разговаривали.

Он представил себе кружащие в небе армейские беспилотники «Серафим», разразившиеся дождем пальчиковых ракет. Представил взрывы автомобилей, треск падающих стен. И еще хуже – напалм с бомбардировщиков. В сухом климате температура достигнет такого уровня, что камень и солнцезащитное стекло растрескаются.

– Здесь все так молоды, – сказала Натали.

– В молодости сила, – без колебаний ответила Ариэль.

Это явно был мем. Специалисты по связям с общественностью всегда пытались генерировать мемы, чтобы их слова расходились как можно шире. Анормальные вывели это на более высокий уровень. Купер, будучи агентом ДАР, читал меморандум, в котором меметика объявлялась самым опасным свойством сверходаренных. Политики давно знали, что сложным ответам люди предпочитают короткие и броские, даже если последние упрощены до смехотворного уровня. Фразы вроде «устаревшее мышление» могут быть не менее разрушительными, чем бомбы, и иметь гораздо больший радиус действия.

«В конечном счете вспомни, сколько раз ты видел надпись на стене: „Меня зовут Джон Смит“. Теперь он стал героем, и так называется его бестселлер».

– Юность – это когда ты юн, – сказал Купер. – Сила – это нечто другое.

Ариэль вежливо улыбнулась и продолжила экскурсию:

– Средний возраст жителей Обетованной – двадцать шесть полных лет и сорок одна сотая, хотя это и обманчивый показатель. Родители, бабушки и дедушки, которые приезжают сюда с одаренными детьми, искажают статистику. Иначе среднее число было бы близко к шестнадцати.

– Город детей, – заключила Натали.

– Не город – новое сообщество, сплоченное единой целью. Когда люди целиком отдают себя тому, что они делают, биологический возраст не так важен, как энергетика и сосредоточенность. Возьмите рост Израиля после Второй мировой войны. Поколение пассионарных молодых евреев превратило пустыню в великую державу.

Кортеж остановился на одной из улиц перед изящным кирпичным зданием.

– Ну вот мы и приехали, – сказала Ариэль.

Купер предполагал, что увидит обычный дипломатический квартал – роскошный отель, один этаж целиком отведен для них, повсюду стоят агенты. Но Ариэль провела их в привлекательный трехэтажный дом, изящно декорированный в стиле вестерн, полы облицованы плиткой, на окнах прозрачные шторы. Задняя часть дома выходила на площадь, в центре которой стояло высокое дерево с плотными эластичными листьями – явно какой-то генно-инженерный продукт, требующий минимума воды. Несмотря на прохладу, мужчины и женщины болтали на скамейках, читали планшетники на солнце. Стайка мальчишек играла в футбол. Тодд прижал лицо к стеклу, и оно затуманилось от его дыхания.

– Ваша личная охрана расположена на первом этаже. Если вам понадобится что-нибудь, просто снимите телефонную трубку, – объяснила Ариэль.

– Можно мне пойти поиграть? – спросил Тодд.

Купер задумался. Он хотел, чтобы его дети открыли для себя новый мир (это была одна из причин, по которой он согласился их взять), но «поиграть» могло оказаться опаснее, чем он рассчитывал.

Ариэль, словно догадавшись о его сомнениях, сказала:

– По вашему желанию его может сопровождать охранник, но в этом нет необходимости.

– Почему?

– Вы в Новой Земле Обетованной, – улыбнулась она. – Приблизительно пятнадцать процентов наших полицейских наделены даром читать мысли. Они ходят по городу в поисках опасных личностей, совершающих нарушения. Педофилы депортируются, как и люди, склонные к насилию.

– Так у вас чтецы первого уровня ходят по городу?

– Нет, конечно. Здесь есть чтецы первого уровня, но они по большей части живут в специальных домах, где их потребности удовлетворяют машины. Таким образом, им никогда не приходится сталкиваться с другими людьми. Они бы с ума сошли, если бы оказались на улице. В полиции обычно служат чтецы третьего уровня. Они умеют воспринимать неуравновешенность, социопатию, психопатию, но вполне могут функционировать в обществе. Эта система исключительно эффективна – в Обетованной вот уже много лет не было несчастных случаев с детьми.

– А террористы?

– Это не угроза. Здесь дипломатический квартал, полицейские сориентированы и на политических бунтовщиков. Так что ваши дети здесь в большей безопасности, чем во дворе собственного дома в Вашингтоне.

«Новое мышление. Мне это нравится».

Купер поймал взгляд Натали и пожал плечами.

– Конечно, иди, но чтобы к обеду был дома, – сказала она сыну.

Тодд вскрикнул от радости и устремился к двери.

– Если твои мама и папа разрешат, здесь есть песочница и качели, где гуляют дети твоего возраста, – обратилась Ариэль к Кейт.

Но девочка, обхватив себя руками, заявила:

– Я не люблю играть с другими.

– Это потому, что ты сверходаренная, – улыбнулась Ариэль. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Я чувствовала то же самое. Нормальные ребята бывают такими злыми. Но поверь мне, здесь лучше.

Кейт вопросительно посмотрела на отца, и в ее глазах он увидел надежду. Купер вспомнил собственное детство – мальчишка из семьи военнослужащих, а потому всегда на отшибе. Но отношения Купера с ровесниками могли быть и лучше, если бы не его одаренность. Казалось, ему каждый день приходилось сражаться за место под солнцем.

Он представил, что переживает его хорошенькая маленькая девочка, и у него кошки заскребли на сердце.

– С тобой пойдет мама, – сказал он дочери, присев перед ней. – Тебе необязательно играть с другими детьми, если ты этого не хочешь. Решай сама.

Он положил руку ей на плечо. Кейт прикусила губу и кивнула:

– Хорошо.

Натали протянула ей ладонь, и Кейт ухватилась за нее.

– Посол Купер, – сказала Ариэль, – на сегодняшний вечер запланирован ужин. Машина приедет за вами в семь, если вас устраивает.

– Не устраивает, – ответил он, вставая, и заявил ей как директору по связям с общественностью: – Я хочу поговорить с Эпштейном.

– Мистер Эпштейн занят…

– Немедленно.

*

По дороге из апартаментов Ариэль была заметно холоднее. Когда она поняла, что он не шутит, состоялся телефонный разговор вполголоса со множеством «да» и «сэр» и брошенными в сторону Купера косыми взглядами. Как и любой чиновник, она не любила, когда ей ставят подножки.

Купера это не волновало. Если Эпштейн рассчитывал, что Ник будет играть в вежливого дипломата, то он потерял связь с реальностью.

Хотя официально штаб-квартира «Эпштейн индастриалз» размещалась на Манхэттене, настоящий административный центр располагался здесь, в комплексе серебряных кубов, в которых отражалось небо. Самым высоким было шестиэтажное здание с крышей, ощетинившейся всевозможным оборудованием. Спутниковые тарелки, метеорологические приборы, научная аппаратура, но еще и лазерные защитные щиты, зенитная артиллерия, ракеты типа «земля – воздух». Частной корпорации никогда бы не позволили обзавестись таким оружием, но триста миллиардов долларов были весомым аргументом, когда требовалось обойти правила. Добытые бог знает какими махинациями льготы Новой Земли Обетованной были тому доказательством – многочисленные лазейки в законодательстве превратили ее в некое подобие частного государства.

Купер и Ариэль с четырьмя охранниками по сторонам прошли в здание. Он представил, как сюда летит по самой низкой траектории с гиперзвуковой скоростью ракета «Мститель». Она управляется дистанционно, создана по технологии «стелс», оснащена радиоэлектронным подавлением. Все оборонительные средства на крыше будут не более эффективны против «Мстителя», чем детский лук. Купер вообразил, как испаряется здание, как смертоносным шаром распространяется ударная волна, трескаются стекло и камень.

Атриум был широкий и светлый. На задней стене Купер увидел изображение линии горизонта и неба Кливленда, из центра города поднимались столбы дыма. На громадном трехмерном экране с удивительным разрешением прокручивалась бегущая строка высотой в полтора метра. Президент Клэй явно ввел в городе военное положение – по Онтарио-стрит ехали танки.

Ариэль подвела Купера к лифту, двери при их приближении мгновенно открылись. Она пошла было в кабину, но он сказал:

– Нет.

– Прошу прощения?

– Я поеду один.

– Извините, сэр, но мистер Эпштейн просил меня присутствовать при встрече.

– Я объясню, почему вас нет.

– Тем не менее охрана… – произнесла она, помедлив.

– Охрана может подождать здесь. – Он изобразил вежливую улыбку. – Это все же американская земля, мисс Ариэль, и я здесь по личной просьбе президента. Поверьте моим словам – сейчас неподходящее время для войны за сферы влияния.

Слово «война», казалось, витало в воздухе.

– Как вам будет угодно, – согласилась Ариэль секунду спустя.

Купер улыбнулся и вошел в кабину. Кнопок здесь не было, но он не удивился, когда лифт немедленно пришел в движение.

Ему не стоило бы удивляться и когда он увидел того, кто ждет его по другую сторону, но он все же удивился. Десятилетняя девочка с волосами цвета «фиолетовый электрик» и понурыми плечами.

– Привет, – сказала она, не пожелав встречаться с ним взглядом. – Боже! Неужели? Они и в самом деле собираются атаковать?

Купер вздохнул и поздоровался:

– Привет, Миллисент. Перекрасила волосы в новый цвет?

*

– Ник Купер, рад вас снова видеть в Новой Земле Обетованной.

И костюм за пять тысяч долларов, и раскованную элегантность он носил с легкостью человека, который обедал с президентами и играл в гольф с нефтяными баронами, выступал на Си-эн-эн и с трибуны сената. Мир знал его как Эрика Эпштейна.

Мир ошибался.

– Привет, Джейкоб. Рад наконец-то пожать вам руку.

Когда Купер был здесь в последний раз, Джейкоб Эпштейн появился в виде полноразмерной голограммы – поразительное напоминание о том, как далеко ушла технология в Новой Земле Обетованной. В последние годы технология и была реальной оборонительной системой территории, где поселились сверходаренные. Не юридические споры или накопленные миллиарды, а просто тот факт, что здесь было больше анормальных, чем в любом другом месте планеты, что они работали совместно и результаты этой работы были поразительны.

«Лучший способ защитить свою страну, – подумал Купер, – это создавать вещи, желание обладать которыми у людей сильнее страха перед твоей способностью создавать их».

– Наша сделка. Вы не соблюли ее условия. Статистически это было маловероятно. Двенадцать и две десятых процента.

Настоящий Эрик Эпштейн сидел, развалясь, на диване, моргал, как зверек, извлеченный из норы. Нельзя сказать, чтобы такое сравнение сильно хромало. Когда Купер был здесь в прошлый раз, он видел внутреннее святилище Эрика, цифровой Шанду[42] под зданием. Пещера чудес, как подумал тогда Купер, – торжественное, сумеречное пространство, освещенное только проектором. Здесь Эрик находил применение своему дару, выявлял закономерности в несвязанных вещах и использовал это для увеличения своей империи. Именно здесь Эрик установил, что Джон Смит представляет собой самую большую угрозу для Новой Земли Обетованной. Эпштейн полагал, что действия Смита вынудят американское правительство ужесточить репрессивные меры против всех анормальных и в особенности против поселенцев в пустыне штата Вайоминг.

«И он был прав».

– Мы договорились, – продолжил Эрик, – что вы убьете Джона Смита. Вы этого не сделали.

– Вы не рассказали мне всей правды о нем, – парировал Купер.

Поскольку в комнате находилась Милли, у него не было выбора: только полная откровенность. Эта девочка была одним из самых сильных чтецов, с какими он сталкивался. Дар, который на деле оборачивался настоящим проклятием. У чтецов не было фильтра, они не могли отринуть то, что выявлял их дар. Чтецы первого уровня видели все, каждое темное пятнышко в душе человека, любую самую крохотную жестокость и зло. Начиная с мамочки и папочки.

Бедняжка Милли – мозги у нее вечно работали, она никогда не знала, что такое вера или доверие. Она бы никогда не поверила в любовь, потому что видела те стороны души, которые люди никогда не показывали тем, кого любят. Она была почти наверняка обречена покончить с собой еще до двадцатилетия.

– Ничего страшного, – сказала она. – Не надо мне сочувствовать.

– Я ничего не могу с собой поделать.

– Ты вместо этого бойся.

Эти слова были как льдинка, запущенная за воротник.

Он посмотрел на нее, на Эрика и Джейкоба и сказал:

– Я боюсь.

– Времена такие, – кивнул Джейкоб, садясь на край стола. – И вы нас предали.

– Прежде вероятность атаки армии на Новую Землю Обетованную составляла пятьдесят три и две десятых процента, – проговорил Эрик с закрытыми глазами, запустив пальцы в длинные волосы. – Текущая вероятность с учетом импичмента президенту Уокеру, ликвидации Службы справедливости и появления «Детей Дарвина» составляет девяносто три и две десятых в течение двух следующих недель.

– Три фактора, которые, кстати, возникли по вашей вине, Купер. – Джейкоб натянуто улыбнулся. – В большей или меньшей мере.

– Вы не сказали мне всей правды, – повторил Купер. – Вы манипулировали мной так же, как Смит.

– Истина относительна. Информация безусловна.

– Пусть так, но вы не предоставили мне всей информации.

Идя на эту встречу, Купер не знал, чего ему ждать, но такого оборота беседы никак не предполагал.

– Вы мне не сказали, что за бойней в ресторане «Монокль» стоит не Смит. Вы мне не сказали, что ее организовали президент Уокер и Дрю Питерс. Вы мне не сказали, что есть свидетельство этого, – выдал он.

– Это не имеет отношения к делу, – отмахнулся Эрик. – Вы приехали в Обетованную, чтобы убить Джона Смита. Таким было ваше задание. Его смерть привела бы к стабилизации положения. Помогла бы защитить наше творение. Мы заключили сделку. Вы не выполнили ее условий.

– Хуже того, вы усугубили ситуацию, обнародовав это видео, – сказал Джейкоб.

Купер подыскивал аргументы. Ничто из сказанного не было для него неожиданностью. По этой причине он в первую очередь и принял приглашение Клэя, по этой причине он и похитил Джона Смита, по этой причине и прилетел сюда.

«Потому что в глубине души ты знал: то, что ты сделал, хотя нравственно и оправданно, является ошибкой. Мир был бы сейчас в лучшем состоянии, если бы ты использовал это видео, чтобы шантажировать президента Уокера. „Дети Дарвина“ никогда бы не добились такого успеха, если бы ДАР оставался сильным, а Уокер по-прежнему занимал бы пост президента. Ты мог бы поставить себя в положение, при котором формировал бы политику и улучшал жизнь народа».

Да, при этом он совершил бы преступление против морали. Но разве его личные ценности стоят больше, чем все жизни, поставленные на карту?

«Каким-то образом правильные поступки привели к отрицательным последствиям. Твой отец никогда не учил тебя этому, ведь так, Куп?»

– Он понимает, – проговорила Милли.

– Не сомневаюсь, – сказал Джейкоб. – Но пониманием ничего не исправишь.