Лучший мир Сэйки Маркус
Итан, кивнув, молчал в ожидании. Трое гостей переглянулись.
Джек собирался продолжить, но Лу перебил его:
– Итан, вы вроде хорошо знаете этого Ранджита?
– Да, мы несколько раз обедали с ним. Хороший парень.
– Мы думали пойти побеседовать с ним.
– О чем?
– Правительство говорит, что они ищут анормальных террористов. Мы решили, почему бы не помочь.
– Слушайте, Ранджит – художник-оформитель.
– Нет, вы не поняли, – сказал Джек. – Мы знаем, что он не террорист. Но он анормальный.
– А потому, возможно, знаком с террористами? – удивился Итан.
– Может быть, он замечал кого-то, кто вел себя странно.
– Анормальные – они держатся друг друга, – добавил Курт. – Я инженер, поверьте мне, среди моих знакомых много мозганов.
Джек, проигнорировав его, сказал:
– Правительство открыло горячую линию, чтобы люди могли звонить и сообщать обо всем подозрительном. А поскольку заниматься теперь больше нечем, мы подумали, что вреда особого не будет.
«Конечно. Какой вред, если целый город голодных испуганных людей начнет охоту на террористов?»
– Я так не думаю.
– Все ясно, – сказал Лу. – Я вам говорил: он не согласится.
Он откашлялся, повернулся и плюнул в кусты, позвав приятелей:
– Идем.
Джек не шелохнулся: стоял, уперев руки в бока. У Итана возникло ощущение, что он хочет настоять на своем, объяснить что-то. Джек фактически стал лидером в квартале, человеком, к которому обращались все. Просил ли он Итана присоединиться к ним? Неявно угрожал ему? Или давал понять, что если такие, как Итан, устранятся, то тем сильнее станут такие, как Лу?
– Дорогой, почему бы тебе не пойти с ними? – спросила из комнаты Эйми.
Люди на крыльце не видели ее обеспокоенного выражения лица, которое никак не соответствовало беззаботности голоса. Говорила она достаточно громко, чтобы они ее слышали:
– Иди, дорогой, а с грилем я разберусь. Только обними меня перед уходом.
Она протянула к нему руки.
Итан посмотрел на Джека, на нее, сделал шаг и заключил ее в объятия.
– У Ранджита две маленькие девочки, – прошептала жена ему на ухо.
«Конечно».
– Я тебя люблю, – тихо сказал он.
– И я. Будь осторожен.
Он кивнул ей и вышел на крыльцо:
– Идемте.
Перед домом Сингхов, выкрашенным в веселенький желтый цвет, были разбиты клумбы, поблекшие на ноябрьском холоде.
Мужчины прибыли на место всего через минуту, но казалось, на это ушло гораздо больше времени – между ними невидимо сверкали электрические разряды. Лу шел впереди, в его походке чувствовалась целеустремленность, делавшая ее похожей на строевой шаг. Джек и Итан следовали за ним, и в какой-то момент сосед посмотрел на Итана – еще один непроницаемый взгляд, словно он хотел сказать что-то, но не сказал. Курт семенил сзади, как нетерпеливый щенок.
Они остановились на дорожке перед домом. Лу переступал с ноги на ногу. Итан пытался представить себе происходящее с точки зрения Ранджита: четыре человека, стоя у его дома, зловеще переглядываются. Вообразил, что бы он чувствовал на его месте, как его одолевала бы подсознательная подростковая уверенность, свойственная каждому человеку, будто все смотрят на тебя, будто каждый смешок – над твоей слабостью.
«Плохая мысль».
Напускным беззаботным тоном он сказал:
– Чего мы ждем? – и двинулся по дорожке.
Нажал кнопку звонка – тишина. Ну конечно же. Постучал. Несколько секунд спустя за дверью раздались шаги, щелкнул замок.
Ранджит первым увидел его и улыбнулся, но его лицо чуть окаменело, когда он заметил остальных.
– Привет, – сказал он, – соседская стража. Поймали плохих ребят?
Лу сердито набычился, но Итан сказал:
– Нет, все в порядке. Как у вас дела?
– Жалею, что не уехали во Флориду.
– Я вас понимаю. Мы пытались уехать в Чикаго, но нас завернули.
– Странные времена. – Ранджит скользнул взглядом по соседям и снова посмотрел на Итана. – Так что произошло-то?
– Войти можно? – спросил Лу.
Ранджит помедлил, все еще держась за дверную ручку, но разрешил:
– Да, конечно.
Он отошел в сторону и жестом пригласил их войти.
За коротким коридором начиналась гостиная – стильно декорированное пространство, раскрашенное точно подобранным оттенком белого. Два модерновых дивана стояли на желтом жестком ковре, а на изящном стеклянном столе лежала раскрытая книга. На полу были разбросаны игрушки – так, словно пролились с неба дождем, – плюшевые зверушки, стаканчики от капстекинга[28] и ксилофон. При виде всего этого Итан словно заглянул в свое будущее: Вайолет когда-нибудь начнет ходить по дому, оставляя за собой след игрушек, и от этой мысли ему стало тепло.
– А где ваши девочки? – спросил он.
– Наверху. Ива пытается их убедить, что пора спать.
Ранджит не предложил им сесть, а только сунул руки в карманы и ждал. Они вчетвером неуверенно стояли перед ним. В доме было так же холодно, как и снаружи, а потому их дыхание клубилось.
Итан поймал на себе взгляд Джека, пожал плечами.
«Это была ваша идея, дружище».
– У вас очень милый дом, – неловко сказал Джек. – Стильный.
– Спасибо. А в чем дело?
– Не знаю, слышали ли вы последние новости касательно электричества…
– У нас есть приемник и батарейки.
– Тогда вы знаете, что правительство просит всех нас оказать им помощь. Они открыли горячую линию, чтобы можно было сообщать обо всем подозрительном.
– Например?
– Ну, например, – вздохнул Джек, – о «Детях Дарвина».
Ранджит произвел звук, не похожий на смех.
– Вы шутите?
– Мы ничего такого не говорим. – Джек выставил ладони вперед в успокоительном жесте. – Просто подумали: может быть, вы…
– Может быть, я дружу с террористами?
– Нет, просто… может, у вас есть друзья, которые ведут себя странно.
– Да, – сказал Ранджит, глядя на Итана, – вы четверо.
– Послушайте, я понимаю, как это все может быть воспринято, – сказал Джек, пытаясь изобразить примирительную улыбку. – Я приношу извинения, что спрашиваю, но мы все обеспокоены. Дела принимают дурной оборот.
– Правда, гений? И что же вас навело на такую мысль?
– Послушайте, я ни в коей мере не хочу вас оскорбить…
– Не хотите меня оскорбить? Вы приходите ко мне в дом целым отрядом и спрашиваете, не знаком ли я с террористами, но при этом не хотите меня оскорбить?
– Ранджит… – начал Итан, но Ранджит перебил его:
– Да нет, все правильно. Вы меня прижучили. Я руководитель преступной группы. Для прикрытия рисую логотипы корпорациям, а вечерами угоняю фуры. Мне-то это делать легче – кожа у меня темная, в темноте я почти невидим.
– Давайте не будем горячиться, – сказал Итан.
Ранджит, казалось, не замечал, какие все напряженные, усталые и испуганные. Одно дело было храбриться, когда опустели полки супермаркетов. Но когда продукты не появились и неделю спустя, когда отсутствовало электричество, армия блокировала город, на улице холодало, а обед на День благодарения состоял из консервированных бобов, тут уже все начали чувствовать себя иначе. Социальный контракт затрещал по швам, и каким бы праведным ни был гнев Ранджита, в такой момент его реакция оказалась неправильной.
– Никто не предъявляет вам никаких обвинений, – заверил Итан. – Мы все…
– Зачем у вас это? – вдруг спросил Лу.
Стоя у кофейного столика, он держал в руках книгу, которую Итан заметил еще раньше. Лу, повернул ее так, чтобы всем была видна обложка: «Меня зовут Джон Смит».
«Вот черт!»
– Не понял вас, – сказал Ранджит.
– Зачем у вас это?
– Вы хотите взять почитать?
– В последний раз спрашиваю. Зачем у вас это?
– Я же вам уже сказал, – язвительно улыбнулся Ранджит. – Я террорист.
– Лу, мы живем в свободной стране, – вмешался Джек. – Это только книга.
– Ну да, книга, написанная террористом, – отозвался Лу.
– Его подставили, – сказал Ранджит. – Если вы иногда слушаете новости, то должны это знать. Правительство сняло с него все обвинения.
Лу начал читать на той странице, на которой книга была оставлена открытой:
– «Вот простая, но уродливая истина. Наши политики видят в нас всего лишь средство для сохранения их власти. Мы бензин для двигателя коррупции и эгоизма. Люди, руководящие страной, пекутся о нас не больше, чем мы печемся о бензине, который заливаем в бак своей машины, бензине, который нужен только для того, чтобы доставить водителя до места назначения». – Он закрыл книгу. – Это вам кажется по-американски?
– Да, – ответил Ранджит, – мне кажется, это сказано не в бровь, а в глаз.
Лу посмотрел на него с отвращением и произнес:
– Я служил в морской пехоте. Мой отец служил в морской пехоте. Он сражался во Вьетнаме, чтобы вот такого безобразия у нас не происходило.
– Вы и в самом деле считаете, что мы были во Вьетнаме ради этого? – рассмеялся Ранджит.
– Что вы хотите сказать? – Лу сделал шаг вперед.
– Друзья, – вмешался Итан и взглянул на Джека, но сосед не шелохнулся. – Это смешно…
– Вы хотите сказать, что я дурак? Что мой отец дурак? – горячился Лу.
Он явно готовился к драке: глаза прищурились, шея напряглась. Он был на четыре дюйма ниже анормального перед ним, но спортивный, с широкой грудью и толстыми, как у штангиста, руками.
– Вы это хотите сказать? – настаивал он.
Ранджит стрелял по сторонам глазами, но не сошел с места:
– Хватит. Вам пора уходить.
– Ваше племя, – Лу втянул воздух через зубы, – вы считаете себя такими умниками. Куда как лучше нас.
– Ну все, хватит, – попытался урезонить его Итан и положил руку ему на плечо. Лу резким движением сбросил ее.
– Это какое племя? – спросил Ранджит, голос которого тоже зазвенел. – Сверходаренные? Выходцы из Индии? Художники?
– Умник хитромордый. – Лу постучал книгой по груди Ранджита. – Такой крутой. – И снова стукнул его книгой.
– Повторяю: покиньте мой дом, – твердо сказал Ранджит.
– А то что? – Лу замахнулся еще раз.
– Лу… – строго произнес Джек.
Ранджит выхватил книгу из руки Лу:
– Убирайтесь из моего дома, – и толкнул его в грудь.
Для Лу это было неожиданностью. Он пошатнулся и, сделав шаг назад, наступил на игрушечный автомобиль. Тело по инерции продолжило движение, ноги взлетели вверх, руки закрутились – и Лу начал падать. Итан, замерев, наблюдал за происходящим. Его мозг прочертил линию падения Лу, которая пришлась прямо на стеклянный кофейный столик. Он подумал, что стоит как-то попытаться предотвратить падение, но дальше мысли дело не пошло.
Лу ударился спиной о столик, и тот разбился под его тяжестью. Осколки разнесло по полу, а Лу перелетел через столешницу, ударился о стеллаж и рухнул на ковер.
– О черт, простите… – сказал Ранджит.
Лу охнул, закашлялся, перекатился на бок. Стекло захрустело под ним, а он завел руку за спину…
И через мгновение в ней появился пистолет.
Пистолет был большой, хромированный, а державшая его рука – вся в пятнышках крови от десятков порезов. Ствол пистолета дрожал, но был нацелен в грудь Ранджита. Мир застыл в странной и жуткой немой сцене, которую Итан не мог завершить: Курт стоял с раскрытым ртом, Джек схватился за голову, а Лу, с пистолетом в правой руке, свернулся на полу калачиком, словно тренируя брюшной пресс.
– Ах ты гад! – сказал Лу.
Как это бывало нередко, Итан поймал себя на том, что смотрит на происходящее глазами ученого: перед ним разворачивалась классическая племенная схватка за доминирование, переходившая теперь от угроз к насилию. Красота эволюции отчасти состояла в том, что она была одновременно хаотичной и четкой. Хаотичной в том смысле, что зависела от неупорядоченности мутаций, миллиона фальстартов и тупиков, не управляемых рукой Творца. А четкой потому, что правила применялись с неизменной определенностью и грубой простотой, роды и виды проверяли, кто сильнее не на классной доске Господа, а на кровавом поле боя, которое называется жизнью, вот в подобных ситуациях…
Внезапно он понял, что палец Лу нажимает на спусковой крючок. Лу собирался пристрелить человека в ходе ссоры, в состоянии гнева, убить хозяина в его собственной гостиной, чьи маленькие дочери укладываются спать наверху.
Не дав себе времени задуматься об этом, Итан мигом встал перед Ранджитом.
Физически он переместился лишь на два шага, но его положение изменилось кардинально. Итан обнаружил, что на него направлен ствол пистолета. Прежде стволы смотрели на него с киноафиш или обложек триллеров, но в реальности это выглядело иначе.
Лу, прищурившись, уставился на него, крылья его носа взметнулись.
– Уйди.
Итан и рад был бы уйти, и вправду рад, но в ответ только покачал головой. Он боялся, что резкое или решительное движение может сломать хрупкую ситуацию – и тогда этот распалившийся человек совершит что-нибудь воистину глупое.
– Папа! – раздался крик из коридора.
На них смотрела хорошенькая девочка в штанишках в горошек и свитере с изображением дельфина. В ее больших испуганных глазах было что-то душещипательное.
– Детка, иди наверх, – сказал Ранджит. – Все в порядке. Мы просто разговаривали, и мистер Лу оступился.
– Он не разбился?
– Ничего страшного, малышка. Все в порядке.
Итан смотрел на темный идеальный круг пистолетного ствола, за которым было лицо – злое, испуганное, со смешанным выражением боли и стыда.
Лу опустил пистолет. Джек и Курт поспешили к нему, наклонились, чтобы помочь ему подняться. Он осторожно шевельнулся и застонал. На ковре захрустели осколки.
Итан открыл рот, чтобы извиниться, сказать, что все это глупость, случайность, но первым заговорил его друг Ранджит.
– Убирайтесь из моего дома, – произнес он, переводя взгляд с одного на другого и остановившись на Итане. Если он и был благодарен, то по его глазам этого не было видно. – Все вы. И больше ко мне не приходите. Никогда.
Либералы, интеллигенция и пресса считают, что победили. Совместными усилиями они свалили президента. А для этого им было достаточно выложить в Интернет видео. Что ж, браво.
Отрицаю ли я, что разрешил атаку на «Монокль»? Нет. Но для защиты страны с населением в триста миллионов человек приходится принимать трудные решения.
Убийство этих людей предосудительно с нравственной точки зрения… но я бы приказал провести эту операцию снова. Я обращаюсь к вам как американец, как патриот, как президент и говорю вам: действия, предпринятые тем вечером, позволили спасти много жизней.
Я грешен. Я совершал ужасные вещи, я приказывал другим людям делать это от моего имени. Я проливал кровь, и среди этой крови была и невинная.
Но когда я предстану перед Всемогущим Господом, я знаю, что Он взвесит мои деяния и будет судить меня по справедливости. Каждая жизнь, которую я был вынужден принести в жертву, позволила спасти тысячи.
Защита Америки – это работа не для слабонервных.
Я творил зло и продолжал бы сейчас делать все то же самое. Ради вас и ваших детей.
Да благословит вас Господь. И благословит Господь Соединенные Штаты Америки.
Бывший президент Генри Уокер. Друзьям, пришедшим на банкет НОА[29]
Глава 15
– Неплохо выглядишь, – сказал Купер. – Бывших правительственных агентов не бывает. Я думаю, ты сможешь неплохо зарабатывать охранником.
– Иди к черту. – Куин поправил куртку, которую они стащили полчаса назад из помещения службы безопасности университета. – Это дешевый галстук из полиэстера, да?
– Светоотражательная полоска вдоль боковины брючин прекрасно дополняет ансамбль.
– И еще раз: иди к черту.
Лифт резко остановился, двери со скрежетом открылись. Они вышли в бетонный вестибюль. На прилепленной к стене афише был снимок в профиль Джона Смита: подбородок поднят, глаза смотрят в будущее, цвета на афише красочные, плакатные – в таком виде он выглядел отчасти как политик, отчасти как рок-звезда.
Текст под фотографией гласил: «Университет Джорджа Вашингтона приветствует активиста и писателя Джона Смита, автора бестселлера из списка „Нью-Йорк таймс“ „Меня зовут Джон Смит“».
Купер и Куин, улыбаясь, переглянулись и вошли в подземный гараж. Этаж был переполнен, набит дешевыми машинами, щеголявшими ржавыми крыльями и стикерами на бамперах, рекламировавшими музыкальные группы, о которых они никогда не слышали. На нескольких «вольво» и «бьюиках» были факультетские логотипы. Друзья двинулись вверх по пандусу. Куин вытащил черную коробку из кармана и извлек два комплекта наушников. Купер засунул пластиковую штуковину в ухо. Когда устройство включилось, прозвучали два бипа.
– Дамы?
– Слышу тебя, босс, – сказала Валери Вест ему в ухо.
– Четко, как членом по носу, – отозвалась Луиза Абрамс.
– Ты, как всегда, изящно выражаешься, – усмехнулся Куин.
Голос его звучал объемно: в реальности и в наушнике.
– Слушай, тебе нужно изящество? Там наверняка куча студенток будет рада.
– Ничего, обойдусь. Что-нибудь необычное есть?
– Я мониторю всю активность его команды, – ответила Валери. – С их стороны ничего необычного.
– Хорошо, – сказал Купер, завернув за угол.
Они с Куином разъединились: тот пошел по центральной полосе, а Купер двинулся к переднему ряду припаркованных машин. Хорошо было снова вернуться в дело и полагаться на людей, которым можно доверить жизнь. Когда-то они вчетвером считались ведущей командой в Службе справедливости. Луиза была полевым оперативником – коротышка, противостоявшая мужчинам выше ее раза в два и владевшая таким поэтическим грязным языком, с каким те в жизни не сталкивались. Валери была одержима сбором информации, манипулировала потоком кодов, которые определяли современную жизнь. Когда деятельность Службы справедливости была приостановлена, их назначили на разные должности в ДАР. Но обе занимали слишком высокое положение и были слишком опытными, чтобы кто-то контролировал каждый их шаг, и если они брались за какую-то небольшую неофициальную одноразовую работу, то сверху на это смотрели сквозь пальцы.
– Еще раз спасибо за помощь, – поблагодарил Купер.
– В любое время, босс. Никто из нас в тебе никогда не сомневался, что бы они ни говорили о том случае в здании биржи.
Тепло разлилось у него в груди.
– Спасибо. Для меня это многое значит.
– Слушайте, здорово, что мы все снова вместе, – сказала Луиза. – Я отключаюсь, сообщите, если что будет нужно.
– Конец связи.
Купер поднялся на узкий тротуар и, низко пригнувшись, юркнул между машинами. В пятидесяти метрах впереди стоял черный внедорожник, припаркованный против правил во втором ряду капотом к выезду. Двигатель работал, выхлоп серебрился на холоде. Окна были затонированы, но помощники Купера видели приезд Смита и то, как его второй телохранитель вышел вместе с ним. В машине, вероятно, остался один водитель. Несомненно, вооруженный и хорошо натасканный.
Купер чуть ли не жалел его.
Куин двигался по пандусу со скучающей легкостью охранника кампуса. Купер шел с ним в ногу, но отстав на шесть машин. Скрытность не была его сильной стороной, однако внимание охранника будет занято Куином.
«Жаль, что ты не мог попросить о помощи Шеннон: она бы и в Форт-Нокс[30] проскользнула».
Мысль о ней болью отозвалась в его сердце. Он вспомнил ее гибкое и стройное тело на фоне подсветки из открытого холодильника прошлой ночью, когда она свернула крышку пивной бутылки и принялась жадно пить. Шеннон, как обычно, появилась без предупреждения, и они разговаривали после секса (его желание, казалось, только возрастало с каждым прикосновением, а он уже думал, что это опьянение прошло вместе с юностью). Слова она выбирала осмотрительно, но Купер видел, что она провернула какую-то операцию. Его огорчало, что она не собирается рассказывать ему, чем занималась.
«Ты, между прочим, сейчас делаешь то же самое. Эта операция почти наверняка приведет к разрыву между вами».
Он почти сказал ей. Прошлой ночью, гладя ее волосы, когда они оба уже клевали носом, Купер почти сказал ей, что он уверен: Джон Смит пытается развязать войну. В конечном счете ведь он, Купер, доверил ей свою жизнь, жизнь своих детей. Но мог ли он надеяться, что она встанет на его сторону, оставив старого друга и руководителя? В этом он не был уверен.
«Вот, Куп, в чем беда, если встречаешься с террористкой. Так много двусмысленных разговоров за завтраком».
Он выкинул ее из головы. Время для посторонних мыслей самое неподходящее. Что бы ни было между ними и, как он надеялся, будет еще, сейчас ему предстояло выполнить свою работу.
«Исправь ситуацию», – сказала ему Натали.
Куин подошел к внедорожнику со стороны водителя, постучал по стеклу. Оно сползло вниз, и он спросил:
– Простите, вы водитель мистера Смита?
Купер опустился на четвереньки и в таком положении прополз мимо трех оставшихся машин, подобравшись к внедорожнику. Его можно было увидеть в боковое зеркало, но Куин должен был отвлечь внимание водителя. Купер вытащил из кармана дистанционный пульт и нажал кнопку. Новинка, которую принес Куин, радиочастотный идентификатор-декодер мог быстро распознать миллионы кодов. В прежние времена, когда у машин были ключи, водитель чувствовал себя в большей безопасности. Теперь, когда все включалось нажатием кнопки, тебе требовалось только обзавестись главной кнопкой.
– Я это понимаю, сэр, но вы не можете здесь парковаться, – сказал Куин, его голосом говорила сама беспристрастная докучливость.
Щелкнул замок, Купер распахнул дверь и одним легким движением оказался на пассажирском сиденье.
Водитель был опытным охранником, пистолет уже лежал у него на коленях. Он повернулся и начал поднимать оружие, но Купер легко прочел это движение по игре плечевых и грудных мускулов. Он не стал терять время на борьбу – соединил три пальца и сунул их в сонную артерию в том месте, где она разветвляется. Охранник мгновенно обмяк, выронив пистолет на коврик. Куин просунул в окно руку со шприцем, вонзил иглу в предплечье водителя и нажал на поршень. Нокауты от удара в болевые точки длились недолго, а вот снотворное действовало надежно.
Куин открыл багажное отделение внедорожника. Вместе они вытащили ослабевшее тело, приподняли его и уложили за сиденья. Купер задрал манжет на правой руке водителя, нашел тугой браслет на предплечье.
– Валери, – сказал он, – у него биометрическая система сигнализации.
– Ясно, – тихо прозвучал в наушнике ее голос, – как мы и предполагали. Я уже перехватила сигнал, теперь идет передача нормальных жизненных показателей.
– Ты чудо.
Куин подошел к передней двери, уселся на водительское место, поднял пистолет, ловко его разобрал и сунул части в бардачок.
– Работай, Куп.
– Я пошел. – Купер двинулся к лестнице. – Луиза, как обстановка внутри?
– Они заканчивают. Объект скромно принимает бурные аплодисменты.
– Его телохранитель?
– Справа от него, спокоен.
– Конец связи.
Он поспешил по служебной лестнице подземной парковки и вышел с тыльной стороны сооружения. Даже снаружи слышался гром аплодисментов. Проулок был залит цементом и усыпан окурками, металлическая служебная дверь проржавела. На ней тоже были плакаты. Купер улыбнулся, занял позицию у стены с той стороны, в которую открывалась дверь.
– Так, мы здесь закончили, – раздался в наушнике голос Луизы. – Элвис сошел со сцены.
– Ты уверен, что Смит пойдет служебным коридором? – спросил Куин. – Он ведь любит покрасоваться. Почему бы ему не выйти через парадный вход на глазах восторженной публики?
– Абсолютно, – сказал Купер. – Он час пожимал руки, два часа раздавал автографы, потом час провел на сцене.
– И что?
– Он заядлый курильщик. У него сейчас потребность в никотине больше, чем в восторженном почитании. Ставлю десять долларов, что он чиркнет зажигалкой, как только выйдет из двери.
– Не очень убедительно…
– Стой.
Читать бесплатно другие книги:
