Черно-белая палитра Куно Ольга
— Ну хватит. — Уилфорт сел на постели; правда, на сей раз двигался не слишком резко, помня о необходимости соблюдать осторожность. — Прекратите кричать на мою сотрудницу. В сегодняшней операции она проявила героизм и самоотверженность. Рисковала жизнью. И оказала максимально возможную помощь. Что же касается продолжительности эффекта, не забывайте, что она — страж, а не анестезиолог.
По тону, которым были произнесены последние слова, становилось очевидно: представителей первой профессии капитан ценит значительно больше. Не буду притворяться, будто его заступничество было мне неприятно. Но вот на лекаря оно особого впечатления не произвело.
— То-то и оно, что каждый должен заниматься своим делом, — все так же ворчливо заявил он. — Стражи — ловить преступников, а анестезиологи — обезболивать. Но вернемся к делу. Слушайте внимательно. — Теперь он обращался исключительно к Уилфорту. Не как к капитану, не как к лорду, а исключительно как к пациенту. — Из лазарета мы вас сегодня выпишем. Однако с условием, что ближайшие два дня вы обязуетесь соблюдать постельный режим. Невзирая на то, что чувствовать себя будете отлично. — Недовольный взгляд в моем направлении. — Помните: отсутствие боли в вашем случае не означает, что вы здоровы. Так что два дня лежите в постели. После этого можете выходить на службу. Однако до истечения недельного срока вам необходимо соблюдать удвоенную, да что там, утроенную осторожность. Никакого риска, никаких операций, никаких физических нагрузок. Только спокойная кабинетная работа. И даже гулять постарайтесь как можно меньше. Из дома на службу, со службы домой, все это — в карете. Раз в несколько часов осматриваете себя в зеркале, раздевшись предварительно донага.
Лекарь особенно выделил последние слова. Уилфорт уставился на него так, словно и сам был не прочь поставить целителю диагноз.
— Донага, — повторил тот, нисколько не смущаясь. — Так, чтобы не пропустить ни единую царапину, ранку, укус или занозу. В идеале осмотр должны проводить не вы, а жена или любовница. — Почему-то лекарь посмотрел на меня. И, что смутило значительно сильнее, Уилфорт тоже. — В этом случае меньше шансов что-нибудь пропустить. Вы должны отдавать себе отчет, что находитесь сейчас в повышенной опасности.
— Почему? — удивился Уилфорт. — Разве магическая анестезия вредна?
— А это смотря как посмотреть, — отозвался лекарь. — Сама по себе — нет. Но при таких масштабах последствия может иметь самые что ни на есть пагубные. Объясню на простом примере. Представьте себе, что вы посадили занозу. В обычной ситуации человек почувствует боль. Определит причину и занозу извлечет. Либо самостоятельно, либо при помощи лекаря. Вы же можете не замечать существование этой занозы день за днем. И обнаружить, что что-то не так, лишь тогда, когда палец загноится и проблема станет гораздо более серьезной, чем была вначале. Людям только кажется, будто боль — это исключительно досадное, негативное свойство. На самом же деле боль играет в нашей жизни чрезвычайно важную роль. Она информирует человека о том, что с его организмом что-то не так. И таким образом позволяет ему своевременно принять меры. Поэтому полностью ее блокировать без крайней на то необходимости нельзя ни в коем случае.
И он снова обличительно на меня посмотрел.
— Ничего страшного, справлюсь, — уверенно откликнулся Уилфорт, прерывая это обвинение на уровне взглядов.
— Надеюсь, — снова переключил внимание на капитана лекарь. — Самое главное — соблюдайте осторожность. И еще. Если у вас есть зубы, которые нужно вылечить, очень рекомендую заняться этим именно на этой неделе. — Немного подумав, добавил: — И даже если лечить не нужно, можете хоть все зубы полечить впрок.
— Может, вы еще посоветуете мне их все впрок удалить? — мрачно осведомился Уилфорт.
— Нет, это, пожалуй, не стоит, — вынужденно признал лекарь. — Правда, специалисты по иллюзорной пластике сделают вам отличную челюсть. Но вот жевать иллюзорной челюстью, увы, не получится. Готовьтесь к выписке, — перешел к делу он. — Сейчас я распоряжусь насчет кареты, которая доставит вас домой. И помните: никаких резких движений.
Лекарь вышел из палаты. Мы остались вдвоем. Я отчего-то тут же почувствовала себя неловко. Старательно осмотрела ничем не примечательные стены. Потом все-таки перевела взгляд на Уилфорта и поинтересовалась:
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Хотите провести осмотр? — не моргнув глазом, осведомился он.
Как и обычно, бесстрастным тоном, но с каплей едва ощутимого сарказма.
Я сглотнула, почувствовав, как лицо заливается краской. Предполагаю, что на фоне идеально белой палаты это смотрелось особенно живописно.
— Не думаю, — пробурчала я.
И больше свою помощь не предлагала.
— Сержант Рейс, вы понимаете, насколько недопустимым было ваше поведение?
Я стояла в кабинете Уилфорта по стойке «смирно». Капитан, уже вполне оправившийся после ранения, тоже стоял, хотя мог бы распекать меня, преспокойно сидя в своем кресле. Но нет, впечатление складывалось такое, что переполнявшее его чувство гнева просто не позволяло сидеть на одном месте. Поэтому он стоял, сверлил меня ледяным взглядом и время от времени делал пару шагов по кабинету.
— Дисциплина — железная дисциплина! — является непременным условием работы в таком ведомстве, как наше! — жестко говорил Уилфорт. — Дисциплина и беспрекословное подчинение приказам. Это здесь, в участке, допустимо спорить и вести дискуссии. И то лишь до первого замечания старшего по званию! А во время проведения операции, при задержании преступника, в бою приказы должны выполняться незамедлительно. В таких условиях от беспрекословного подчинения приказам зависят жизни! И старший по званию — на то и старший, чтобы ответственность за принимаемые решения и их последствия ложилась на него. Вы меня поняли, сержант?
— Так точно! — отчеканила я, вытянувшись по струнке.
И покосилась на часы, прикидывая, как долго меня уже распекают. Уилфорт свое слово держал: обещал спустить три шкуры, этим и занимался. Мой взгляд на часы не ускользнул от внимания капитана, и его глаза сердито сощурились.
— Сержант, — вкрадчиво произнес он, — вы отдаете себе отчет, насколько серьезные вещи мы сейчас обсуждаем?
— Так точно!
Уилфорт стиснул зубы, сверля меня суровым взглядом. Наконец покачал головой, шумно выдохнул и утомленно спросил:
— Вы хотя бы понимаете, что должны были надеть то кольцо?
Я немного помешкала с ответом. Потом все-таки сказала:
— Да.
Но как-то неуверенно. Вранье — не моя сильная сторона. Но ведь с начальством спорить не надо, именно об этом говорил сейчас Уилфорт?
— И если бы подобная ситуация повторилась, вы бы послушались приказа?
Теперь голос капитана звучал почти просительно. Дескать, дайте правильный ответ на вопрос, и мы разойдемся наконец по делам.
И все-таки вранье — это не моя сильная сторона.
— Не уверена, — призналась я.
Уилфорт взбешенно закатил глаза.
— Женщины! — выдохнул он затем. — Вот как после этого можно иметь с вами дело? Вы не знаете, что такое дисциплина, не понимаете необходимости подчинения приказам. Ваши поступки нереально предугадать! Говорите одно, думаете другое, а делаете третье! Вот поэтому с вами совершенно невозможно работать! — Он резко направился к двери, но на полпути остановился и, не оборачиваясь, произнес: — Вот жизнь за вас отдать — это с легкостью.
После чего вышел из кабинета, хлопнув дверью.
А я осталась стоять, часто моргая и силясь понять, как же именно следует относиться к его последней фразе.
Домой я вернулась в смешанных чувствах. С одной стороны, не скрою, было обидно. Да, я не подчинилась приказу, но я же именно его не захотела бросить на растерзание преступникам! С другой стороны, во многом Уилфорт все же был прав. Да и вообще, он еще тогда честно пообещал выволочку, а я согласилась без особых колебаний. Но главное — его последние слова будто перечеркивали все, что было сказано до тех пор… и давали пищу для новых переживаний.
Словом, к себе домой я вошла, не вполне понимая, на каком нахожусь свете. Машинально прошла в комнату, отдернула занавеску, включила приемник эхолиний. Тот привычно что-то забубнил своим неизменным голосом. Кажется, светские новости, что-то из дворцовой жизни, но я особенно внимательно не вслушивалась.
А потом в дверь постучали.
Я удивилась, поскольку никого сегодня не ждала. Подошла. Дверь была заперта на щеколду; это я тоже делала автоматически.
— Кто там? — громко спросила я.
— Служба доставки цветов, — нестройным хором ответили два мужских голоса.
Я нехорошо прищурилась. С каких это пор курьеры из службы доставки цветов ходят парами? Небось, не кирпичи таскают. Да и потом, мне никто и никогда не присылал цветов с курьером. Мои друзья и ухажеры — не такие толстосумы, так что цветы всегда покупали у скромных уличных торговок и приносили сами.
Вывод прост: ко мне в дом постучались грабители. Ну что ж. Я довольно ухмыльнулась. У меня как раз плохое настроение или как минимум странное. Так что грабители как нельзя вовремя.
И я распахнула дверь.
Каково же было мое удивление, когда на пороге обнаружились… курьеры из службы доставки цветов. Я безмолвно посторонилась, пропуская их в дом и ошалело глядя на доставленный букет. Синие гладиолусы, вернее цветы разных оттенков, от светло-голубого до фиолетового. Но дело было не в цвете, а в количестве. Их было не меньше пятидесяти. Вот потому-то и понадобилось двое курьеров.
Конечно, ни одна ваза в моем доме не подошла бы для такого букета. Но, к счастью, служба доставки об этом позаботилась, и ножки цветов были погружены в некий импровизированный сосуд, кажется, изготовленный из распиленной бочки.
Когда курьеры ушли, оставив меня одну в утопающей в цветах комнате, я взяла в руки прилагавшуюся к букету карточку. В ней было написано всего одно слово: «Спасибо». И подпись: «А. У.».
Я медленно опустилась на извлеченный из-под цветов стул. На губах против воли расцветала улыбка. Если капитан Уилфорт устроил мне разнос, то лорд Уилфорт отнесся к моему поступку иначе.
Глава 10
— Стало быть, вы утверждаете, что на вашего друга было совершено покушение с использованием темной магии?
Тон Райана был исполнен скептицизма.
Нищий — в теплой, но оборванной одежде, с нечесаными волосами и неровной бородой — энергично закивал.
— Точно с использованием! — подтвердил он. — Не могло тут без магии обойтись.
Райан тяжко вздохнул и брезгливо покосился на груду грязного, подгнивающего тряпья, которая, видимо, использовалась здесь вместо кушетки. Сам сержант предпочел в качестве сиденья перевернутый вверх дном ящик. Я же устроилась на ступеньке, ведущей к заколоченной двери. Поскольку ступеней было всего две, сидеть приходилось низко, поджав ноги.
— Значит, вы говорите, ваш друг уснул и вы долго не могли его добудиться? — подключилась к беседе я.
— Именно так, госпожа, точно так все и было, — радостно закивал нищий. — Толкал, тормошил, уж и по щекам хлестал, а он спит — и все, не шелохнется. Будто и не здесь он вовсе, а на другом свете. Но только дышит, а стало быть, живой.
— И долго он так проспал? — спросила я.
— Как с вечера лег, так до середины следующего дня и проспал, — ответил нищий.
Мы с Райаном мрачно переглянулись.
— А может быть, он просто выпил что-нибудь крепкое? — высказала общее предположение я. — Ну, нашел где-нибудь бутылку или отдал ему кто-нибудь. Выпил все одним махом. Вот и спал потом беспробудным сном. Такое ведь не редкость.
И я умоляюще уставилась на собеседника, надеясь, что он примет такое, весьма разумное, объяснение.
Но тот упрямо покачал головой.
— Не может этого быть, — заявил он. — Томми вообще почти не пьет. К тому же он бы со мной поделился. Да и не было поблизости пустой бутылки.
— Ну а может, он тогда заболел? — предложил другую версию Райан. — Простудился или вирус какой-нибудь подхватил. Вот и спал долго. Организм требовал.
Нищий немного посидел, в задумчивости водя указательным пальцем по подбородку.
— Нет, — решительно сказал он наконец. — Не был он болен. Жара не было. Дышал ровно. С вечера ни на что не жаловался, как проснулся — тоже все хорошо вроде как. Не понял даже, чем я недоволен. А ведь я как разнервничался! Зовешь-зовешь, а человека будто нет здесь, да и все тут! Испугался я. Мы с Томми вот уже два года как неразлучны. Вместе лямку тянем. Нет, господа стражи, это точно было колдовство, и темное! Светлым такое не под силу.
— Господин Тобиас! — вежливость я соблюдала всегда, вне зависимости от статуса свидетеля. — Ну как вы сами полагаете, зачем было темному магу углублять сон вашего друга? Какой ему от этого мог быть прок?
— Этого я не ведаю, — глядя в землю, признался нищий. — Мало ли кто их, темных магов, разберет? Может, убить Томми хотел. Может, силу его выпить.
Я нетерпеливо покачала головой и перевела взгляд на Райана. Не хватало еще услышать версию о том, что темный маг собирался съесть печень нищего или выпить его кровь.
— Чего он хотел, не ведаю, — упрямо продолжал гнуть свою линию Тобиас, — но сном Томми спал необычным, это точно знаю. Вот вы бы и проверили, господа стражи, что этот маг с моим другом сделал!
Теперь его тон стал просительным.
Я полуотвернулась, многозначительно глядя на Райана. Перед мысленным взором предстала чудная картинка: приводим мы нищего в лабораторию к Флаю и заявляем: «Он слишком долго спал, проверь, не злоумышляют ли против него темные маги». Думаю, Флай нас после этого целый год на порог лаборатории не пустит.
— Послушайте, господин Тобиас, ну ведь нет состава преступления! — поддержал меня Райан. — Ну, спал человек, ну, долго, ну, крепко…
— То есть как это нет?! — всполошился нищий. — Ненормально это — если человек ото сна очнуться не может. Да еще чуть не целые сутки.
— А почему ваш друг сам не обратился к стражам? — поинтересовалась я.
— Так это… — Тобиас отвел глаза, будто что-то в ответе его смущало, а потом признался: — Недолюбливает он нашу стражу.
— Что так? — тут же проявил любопытство Райан.
— Так в тюрьме он сидел десять месяцев, — сообщил Тобиас. — С тех пор и нищенствует. Сами посудите, как ему после этого нашу власть любить? А только свой срок он честно отсидел и перед законом ныне чист, — поспешил добавить. — И, следовательно, закон обязан его оберегать так же, как любого другого подданного! А как он к кому в мыслях своих относится — это на закон не влияет!
Он высоко поднял голову и даже вытянул вверх указательный перст, подчеркивая значимость своих рассуждений. Но вскоре плечи его опустились, спина округлилась, и теперь он уже не доказывал, а просто просил:
— Разберитесь, что с ним произошло, а, господа стражи?
Мы с Райаном вновь обменялись взглядами. Вид у нас был в равной степени несчастный. Ну и за что нам, спрашивается, все это? В то, что нищий по имени Томми в ту ночь не напился, а зачем-то понадобился неизвестному темному магу, верилось с трудом. Ни одного убедительного аргумента в пользу открытия дела по нашему профилю нет. Даже официальной — да хоть бы и неофициальной! — жалобы со стороны пострадавшего либо его близкого родственника — и то нет! Уилфорт за такое дело по головке точно не погладит. Флай — тем более. А у нас и так дел невпроворот. Помимо обычной загруженности, еще и улицы заставили патрулировать. А все потому, что в скором времени в Тель-Рей приезжает важная шишка, лорд Вайрас Тибелл. Третье или четвертое лицо в королевстве. Вот и подняли на уши всю городскую стражу, включая нас, хотя, казалось бы, к нашему узкому профилю событие особого отношения не имеет.
И все-таки отказывать человеку, настолько убежденному в своей правоте, не хотелось. Не в наших привычках игнорировать жалобы только потому, что высказаны они нищим, а не лордом.
— Когда все это произошло? — спросила у Тобиаса я.
Спросила, а внутренне застонала, ибо сама поняла, что сдалась.
— Неделю назад, — обрадованно ответил тот.
Обрадованно, поскольку понял то же, что и я.
— Неделю назад? — переспросил Райан. — Но это очень долгий срок.
Я согласилась. Флай уже точно ничего не определит.
— Он не хотел к стражам обращаться, — извиняющимся тоном объяснил Тобиас.
— А теперь поздновато, — проворчал Райан. — Даже если на него и воздействовали, слишком сложно будет это проверить.
— Если вам надо, я знаю еще один такой случай, там дело было два дня тому, — неожиданно подал голос другой нищий.
Этот мужчина — лет пятидесяти, с седеющей бородой — сидел в десятке ярдов от нас и, видимо, уже давно внимательно прислушивался к разговору.
— Еще один? — тут же повернулся к нему Райан.
— Ага, — подтвердил тот. — Герда рассказывала.
— Герда? — нахмурилась я.
— Одна добрая женщина, из храма, — пояснил Тобиас. — Она еду бездомным разносит, зимой одеяла и теплую одежду и вообще помогает всячески.
— Вот-вот, — подключился второй нищий. — Как раз два дня тому она Долговязому Биллу супу принесла, а он спит. День на дворе, а он дрыхнет, и хоть кнутом секи — не просыпается. Она у его соседей спросила, давно ли, а те говорят — с прошлой ночи.
— А сейчас с ним что? — спросила я. — Проснулся?
— Проснулся, куда же он денется, — пожал плечами нищий. — Или нет… — Он почесал затылок. — Да не, точно проснулся, я его вчера на базаре видел.
Что ж, раз нищий был не один, а двое, тут уже есть с чем работать. Когда история повторяется, это, как правило, происходит не случайно.
— И где его можно найти, этого Билла? — поинтересовался Райан.
Нищий снова почесал маковку.
— Да трудно сказать, — протянул он. — Билли в разных местах сидит.
— Если хотите, вы с Гердой можете поговорить, — посоветовал Тобиас. — Она в это время всегда в храме молится. Она и рассказать вам сможет больше. Билл-то что, он ведь спал, ничего и не помнит.
Райан вопросительно на меня посмотрел, я пожала плечами. Раз уж мы занялись этой жалобой, поговорить с самим Биллом придется. Но начать можно и с Герды.
Найти Герду в центральном городском храме действительно не составило труда. Эта невысокая, но энергичная женщина в закрытом светлом платье и платке, оставляющем открытой лишь падающую на лоб челку, действительно занималась благотворительностью. Это занятие с ней делили еще несколько женщин. Собирались они именно здесь, однако служители храма, хоть и поощряли такое богоугодное дело, официального участия в нем не принимали. Это была личная инициатива прихожанок.
Поняв, что именно мы расследуем, Герда говорила с нами охотно, однако новой информации почти не дала. О том, как она принесла нищему еды и не смогла его добудиться, мы уже знали. Единственное, что теперь мы получили подробную информацию, где именно этого самого Долговязого Билла можно повстречать. Плюс достаточно подробное описание его внешности.
Прямо из храма направились на базарную площадь: именно там Билл обычно разживался милостыней в это время суток. Отыскали его быстро: рост, нашедший свое отражение в прозвище, сам по себе служил неплохой приметой. Однако в отличие от ситуации с Гердой, тут разговор не клеился. Нищий ни в какую не желал сотрудничать, упорно делая вид, будто вообще не понимает, что нам от него надо.
— Это правда, что два дня назад вы спали настолько крепко, что вас не могли разбудить до середины дня? — с видимым трудом стараясь проявлять терпеливость, в очередной раз вопрошал Райан.
— Спал, не спал, страже-то какое до этого дело? — возмущался тот. — Подумаешь, выспался человек единственный раз в жизни. Неужто вам жалко?
— Жалко, — подтвердил Райан. — Мы с сержантом вон не припомним, когда в последний раз высыпались. Хотим выяснить, в чем секрет. Послушайте, я серьезно вас спрашиваю! — перестал хохмить он. — Речь, возможно, идет об уголовном преступлении. Существует вероятность, что кто-то без спросу воздействовал на ваш сон. Вас самого это не настораживает? Почему вы не желаете с нами сотрудничать?
— С вами? Сотрудничать? — мрачно переспросил Билл. — Да потому что я знаю, чего от вас можно ожидать. Вон брата моего в тюрьму ни за что посадили.
Мы с Райаном переглянулись.
— В тюрьму? — повторила я вслух.
— Да, в тюрьму, — огрызнулся нищий.
— А не подскажете, за что?
Тот гордо распрямил плечи и с вызовом произнес:
— За ограбление. А только он никакого ограбления не совершал. Понадобилось вашим на кого-нибудь всех собак повесить, а на кого же еще, как не на бедняков? У них-то, небось, ни связей, ни денег, чтобы откупиться, нету. И адвоката хорошего не нанять.
Я подняла глаза к небу, задумчиво провожая взглядом подгоняемое ветром: облако. Значит, тюрьма. Тот, первый, нищий сидел в тюрьме. У этого там оказался брат. Простое совпадение? В конце концов, нищенствуют люди из неблагополучных семей, и преступления нередко совершают они же… Но что-то, быть может, та самая интуиция, подсказывало: это не случайность.
— Ваш брат до сих пор в тюрьме? — осведомилась я.
— Неделю как вышел, — пробурчал Билл, подчеркнуто не желавший продолжать разговор.
— После продолжительно срока? — не прекращала расспросы я.
— Год, — последовал лаконичный ответ.
Я еще немного подумала и решила спросить:
— Простите, а сами вы в тюрьме не сидели?
Нищий дернулся, как от удара, вскочил на ноги (до сих пор он беседовал с нами сидя) и попятился. Видимо, воспринял мой вопрос как угрозу. Зря. Я просто собирала информацию.
— Нет, не сидел, — ответил он, встревоженно переводя взгляд с меня на Райана. — Я ничего такого не сделал. Ну не знаю я, что вам сказать. Да, спал, да, долго. Ну и что с того? Может, устал в тот день сильно, может, простудился. Может, место уютное нашел. Мало ли что бывает.
— А что вам тогда снилось, не помните? — воспользовался внезапной сговорчивостью нищего Райан. — Может быть, что-то необычное? Не как всегда? Кошмар, например? Или просто особенно яркое сновидение?
Билл помолчал, хмуря брови, потом покачал головой.
— Не помню, — ответил он, и, насколько я могла судить, честно. — Странно кстати, — добавил он затем, еще немного подумав. — Обычно я сны запоминаю. Почти каждое утро хоть что-нибудь, да вспомню. Потом подробности забываю, но не так чтобы уж совсем. А тут — ничего.
Мы с Райаном в очередной раз за сегодня обменялись многозначительными взглядами. Это было уже кое-что.
Старые ходики, криво висящие на стене в нашем кабинете, показывали половину пятого. Это могло означать две вещи. Либо время действительно четыре тридцать, либо часы остановились. Как это периодически случалось, хитро притворялись, будто продолжают ходить (маятник раскачивался, стрелки дергались), но сами если «меняли показания», то лишь самую малость. Словом, либо сейчас была половина пятого, либо нет.
— Ну как? — оживленно спросила я, разворачиваясь навстречу вошедшему Райану. — Что Флай?
— Проверил этого Билла, как тот ни упирался, — сообщил приятель.
— И?
— Было воздействие, было, — со смешанными чувствами отозвался Райан.
— Что-нибудь еще?
Сержант помотал головой.
— Ничего конкретного. Воздействие было. Темная магия — да. Задействована зона мозга, ответственная за сон. Но для чего это было сделано? Какое еще воздействие могло сопутствовать? Пойди угадай.
Я вздохнула. Что правда, то правда. Возможности человеческого мозга огромны и разнообразны. Точно определить зону воздействия можно лишь в трех случаях: когда заранее знаешь, что искать и «соответственно» какие участки исследовать; когда засекаешь воздействие в момент его совершения при помощи «зеркала» и — по чистой случайности. В данном случае мы знали, что был задействован сон, и Флаю удалось это подтвердить. Но вот зачем это было нужно?
— Ладно, давай пойдем по другому пути, — предложила я, видя, что Райан занял свое место и готов к диалогу. — Мы знаем о двух случаях. Что их объединяет, кроме симптомов?
— Оба нищие, — принялся перечислять Райан. — Следовательно, в обоих случаях обнаружение воздействия и тем более обращение к стражам было не слишком вероятным.
Я быстро водила пером по бумаге, привычно записывая основные пункты.
— Верно. А еще тюрьма, — добавила я.
— Тюрьма, — подтвердил Райан. — Вопрос, что мы можем из этого извлечь.
— Возможно, они сидели вместе и как-то повязаны с тех пор, — предположила я. — Либо ввязались во что-нибудь уже тогда, либо встретились после отсидки. Заметь, второй вышел на свободу совсем недавно. Мог отыскать первого. Кстати, на первого воздействовали именно тогда, когда брат этого Билла освободился.
— Верно, но вряд ли это был он, — заметил Райан. — Не забывай, что он и сам подвергся такому же воздействию.
— Если только это не для отвода глаз, — пробормотала я. — С другой стороны, насколько нам известно, он светлый. А эликсир, позволяющий светлым применять темную магию, ему не по карману. К тому же та лавка закрылась, и другая на ее месте в городе так и не появилась. За этим Уилфорт следит очень внимательно. В общем, пожалуй, я с тобой соглашусь: скорее всего, тут действует кто-то третий.
— Темный маг, предположительно знакомый с обоими, — подхватил Райан. — Возможно, познакомившийся с ними в тюрьме. Впрочем, знакомство может оказаться и заочным. Слишком много вопросов, — поморщился он.
— Надо искать ответы. — Я решила не впадать в пессимизм. — Мы знаем, что брат Билла сидел в Сортонской крепости. Надо выяснить, где сидел Томми. Кроме того, они могли повстречаться и до суда, в одной из участковых тюрем. Надо сверить места пребывания и сроки. А заодно поискать, не было ли других пострадавших.
— Тебе есть кого поспрашивать? — уточнил Райан.
— Думаю, да.
— Хорошо, я тогда подниму архивы.
Я продолжила сосредоточенно делать записи, перечисляя различные варианты возможной связи между Томми и братом Билла. Райан тоже сидел у себя за столом; чем именно он занимался, я не следила. В дверь один раз стукнули, и в комнату ввалился Донк, парень из отдела технологий. Именно он и его коллеги обычно оснащали нас предметами первой необходимости, от арбалетов до несгораемых свечей. В данный момент он держал в руках большую коробку, из чего я заключила, что нас собираются порадовать очередной техникой.
— Вот, получайте! — добродушно заявил Донк, водрузив ящик на стол Райана.
И начал дразняще неспешно раскрывать коробку.
— А что это? — не выдержала я, хоть и понимала, что свинтус специально напрашивается на проявление интереса.
Донк еще немного выдержал торжественную паузу, извлекая из коробки замотанное в плотную коричневую бумагу нечто.
— Эхофоны, — наконец-то объявил он, извлекая на свет первый из вышеозначенных предметов.
— Эхофоны? — удивился Райан.
— Эхофоны? — эхом повторила я.
— Они самые, — важно подтвердил Донк. — Три штуки, по одному на каждого работника отдела.
Он протянул мне аппарат, немного напоминающий металлическую двустороннюю ложку на длинной ручке. Верхняя сторона предназначалась для того, чтобы слушать, нижняя — чтобы говорить. Я, не особо скрывая восторг, принялась вертеть аппарат в руках. Донк занялся разматыванием второго.
— Использовать аккуратно, — продолжал важничать он. — Не терять, не ломать. Применением в личных целях не злоупотреблять.
— А если во время операции сломается? — возмутился Райан.
— Если во время операции, тогда заменим, — соизволил согласиться Донк. — Но только после предъявления убедительных доказательств. И бумажек много придется написать, даже не сомневайтесь. А то знаю я вас, начнете швырять аппаратуру куда ни попадя, а то и в чай по ошибке опустите, сахар перемешать. А мы потом меняй. А за эхофоны, между прочим, казенные деньги плачены, и немалые. И то — скажите спасибо начальнику своего отдела. Если бы не он, еще лет сто бы нам такую технику не внедрили.
Опешив от этой новости, я даже перестала рассматривать свежеполученный трофей.
— Это что, дело рук Уилфорта? — спросил за меня Райан.
— А то! — хмыкнул Донк. И, понизив голос, пояснил: — Уилфорт устроил совещание с Дедушкой и остальной верхушкой и там заявил, что недопустимо в наше время держать стражей без средств магической связи. Что эхофоны для стражи — не роскошь, а необходимость, и что с их появлением раскрываемость сразу пойдет в гору. Рассказывают, что возражали ему чуть ли не все, а он даже бровью не повел, знай гнет свою линию. Дедушка — тот вроде с ним как раз согласился, но говорит: посудите сами, откуда мы средства-то возьмем? Не так уж много нам, тель-рейским участкам, из столицы выделяют, а эхофоны — штука дорогая.
— И что? — зачарованно спросила я.
Донк сделал загадочное лицо.
— А то, что никто не знает как, а только Уилфорт финансирование из самой столицы выбил! — просветил нас он. И, уже совсем не загадочно, продолжил: — Так что вот, пользуйтесь. Здесь аппарат для вашего третьего, а вот всякие причиндалы. Расписаться только не забудьте.
И он протянул нам стандартный для таких случаев бланк.
— И за третьего своего распишитесь, как его там, — добавил Донк после того, как я, оставив свою подпись, передала перо Райану. — Не положено, конечно, но так уж и быть, сойдет. А то мне еще в кучу мест надо, нет времени каждого отсутствующего дожидаться. Вот распределим эхофоны — тогда будет проще. Любого всегда можно будет по аппарату вызвать.
— А сколько эхофонов раздают? — полюбопытствовала я. — Кому они полагаются?
— Ох, много! — напустив на себя страдальческий вид, сообщил Донк. — Каждому следователю, большинству секретарей, из патрульных — тем так, чтобы в каждом отряде было по два аппарата. Короче, все серьезно. Ну, я пошел, а вы тут разбирайтесь. Возникнут вопросы — приходите ко мне в лабораторию. Только не сегодня, сегодня я явно до ночи бегать буду.
И он ушел. Я же отчего-то даже не думала разглядывать эхофон, который крепко сжимала в руке. Вместо этого невидящим взглядом смотрела на дверь, за которой исчез Донк. И даже не осознавала, что на моих губах сама собой расцвела улыбка, до тех пор, пока Райан не спросил:
— Ну, и что у тебя с Уилфортом?
Только сейчас я осознала, что сержант развернул стул и передвинул его поближе ко мне. И теперь сидел лицом к спинке, положив на нее руки, и глядел на меня с улыбкой. Не издевательской и даже не насмешливой, скорее доброй, и с дружеской нежностью во взгляде. По моим наблюдениям, так могут смотреть на женщину исключительно дамские угодники, которые испытывают лично к ней сугубо дружеские чувства.
Именно благодаря этому взгляду ругаться или возмущаться не захотелось.
— Ну что у меня может быть с Уилфортом? — поморщившись, вздохнула я.
— Не знаю, — протянул Райан, подчеркнуто «не поняв» мой намек. — Могу только сказать, что у тебя глаза в последнее время блестят, как не блестели, даже когда ты встречалась с этим твоим Гномом.
Я посмотрела на него исподлобья. Гирольд Каном — так звали моего последнего парня, с которым я встречалась уже во время службы в городской страже. Райан, с которым мы уже тогда были в приятельских отношениях, естественно, был с моим молодым человеком знаком. Почему-то недолюбливал его с самого начала и за глаза прозвал Гномом, по созвучию с именем.
— Ладно-ладно, — правильно оценил мой взгляд Райан и выставил руки ладонями вперед, ради такого дела отпустив спинку стула. — О бывших либо хорошо, либо ничего, согласен.
Я прыснула, услышав такую формулировку. Смысл казался мне более чем сомнительным. Однако же сам Райан, пожалуй, придерживался в отношении своих многочисленных девиц именно такого принципа. Быть может, тут срабатывает какая-то хитрая разница между мужчинами и женщинами, кто знает?
— Так что у тебя с Уилфортом? — повторил свой вопрос Райан.
Я снова вздохнула, устремив на него укоризненный взгляд. Что у меня было с Уилфортом? И как тут можно ответить? В сущности, ничего. Всего лишь один поход в лучшую ресторацию страны. Один букет цветов, стоящих больше, чем два моих жалованья. Один поцелуй и одна звонкая пощечина. Но первое можно списать на нежелание Уилфорта обедать в участковой столовой, второе — на благодарность, а третье — на оказание скорой медицинской помощи. Не считая, конечно, пощечины, но, впрочем, пожалуй, и ее можно подвести под медицинскую необходимость.
— Посуди сам. — Я оперлась локтями о столешницу и приложила руки к вискам. — Что между нами может быть общего? Он — светлый, я — темная. Запросто может оказаться, что его далекие предки сжигали моих на костре. Он — аристократ, да еще и, как ты правильно заметил, из высших. Я — простолюдинка, почти из деревни. Он поедает куриные ножки ножом и вилкой. Я пью коньяк из горла в компании сомнительных личностей, дабы обзавестись нужными связями. Он не понимает, почему стражи не могут использовать при поимке афериста такое элементарное средство, как эхофон. Я же чуть ли не целый год коплю себе на фунт вишни. А ты спрашиваешь «Что у вас с Уилфортом?». Да ничего конечно!
Странно, но на Райана мои слова особого впечатления не произвели.
— Это все мелочи, — пожал он плечами. И, предвидя мое возмущение, поспешил объяснить по пунктам: — Темная и светлый — это вообще давно уже предрассудки. В наше время такие вещи мало кого по-настоящему тревожат. А уж если брать Уилфорта, то у него в жилах и вовсе течет темная кровь. Не забывай, что Александр Уилфорт женился на темной шпионке в те времена, когда о подобном браке никто и вправду помыслить не мог.
— Ты знаешь, что он — потомок того самого Уилфорта? — удивилась я.
— Знаю, — кивнул Райан. — Я же следователь. Мне стало любопытно, и я навел справки.
— И что еще ты узнал? — жадно спросила я.
Вроде бы и понимала, что собирать о человеке информацию вот так, исподтишка, в каком-то смысле нехорошо, но любопытство было сильнее.
— Не слишком много, — признался сержант. — Он действительно потомок Александра Уилфорта, высший аристократ, был вхож в королевский дворец и вращался в самых высоких кругах. Лично с королем тоже встречался неоднократно. Занимался расследованиями, так что можно сказать, что здесь он служит по своему профилю, хотя дела там, конечно, были другого уровня.
— А почему он уехал из столицы? — спросила я.
Читать бесплатно другие книги:
