Звездный лед Рейнольдс Аластер
– Я могу дать вам связь с Землей.
– Это только слова. Ваше заявление кажется просто блефом.
– Я не могу согласиться на сокращение срока, – произнесла Белла, качая головой. – Нельзя прилететь в такую даль, представляя все человечество, а потом сказать, что мы решили удрать, поджав хвост, не успев ступить на порог.
– Белла, я говорю про двадцать четыре часа, а это много времени. Если чуть умерить осторожность, за сутки можно выполнить всю намеченную программу.
– Да ты только глянь на чертову штуку! – возразила Белла, указывая на изображение Януса. – Посмотри и скажи, хватит ли столетия исследовать ее как следует.
– В сравнении с целым веком между одним днем и пятью – не слишком большая разница, – сказала Светлана резонно.
Белла закрыла глаза, сама удивляясь тому, куда зашел разговор. Ей захотелось выйти из офиса, взять выходной и затем вернуться к этому самому моменту, но уже подготовленной, холодной и точной, как новенький скальпель.
– Я могу пойти на уступки, – сказала она. – Но всего тебе не дам. Мое слово: три дня.
– По-прежнему неприемлемо, – вставил Шроуп.
– Впервые в жизни я согласна с Крэйгом, – произнесла Света с почти искренним сожалением. – Три дня – слишком долго.
– Это мое последнее предложение, – отрезала Белла.
В дверь постучали. Зашел Саул Регис и осмотрел присутствующих с обычным своим холодным, отчужденным и равнодушным спокойствием, не обнаруживая ни удивления, ни даже хоть какого-то интереса.
– У вас была возможность оправдаться, – сказал Шроуп. – Вы ее упустили. Но это не важно. Полагаю, я понял, в чем дело.
– Светлана, пожалуйста, – взмолилась Белла. – Я даю тебе самый последний шанс: помоги нам. Помоги – и тогда, возможно, мы поговорим снова.
– Извини, но сперва гарантии. Настоящие. Я согласна лишь на такое.
Шроуп хлопнул в ладоши.
– Похоже, тут у нас все. Саул, можешь нам выделить флаер? Держу пари: Светлана хотела сбросить робота с передатчиком и приемником, подстроенными к частоте и чувствительности нашей антенны. Я прав? – Он глянул на нее мельком и повернулся к Регису. – Она думает, что антенна может оказаться в порядке, а проблемы – с сигналом.
– Что за проблемы? – спросила Белла, по привычке адресуя вопрос Свете.
К ее удивлению, та ответила. Возможно, поняла, что молчанием не добьется ничего.
– Антенна работает нормально, – проговорила она подавленно. – Проблема не у нас.
– Проблема на Земле?
– В этом и смысл, – заметил Шроуп. – И мы не узнаем наверняка, если не проверим.
Капитан покачала головой, не желая принимать версию.
– Земля пропадала и раньше, – сказала Белла, – но только на минуты, когда нарушалась ориентировка передающих антенн. Теперь она молчит двадцать четыре часа.
– Значит, нарушение не минутное. – Шроуп пожал плечами.
– Но они бы точно направили уже на нас резервный передатчик!
– Это если они обнаружили проблему. Возможно, ее пока попросту не заметили. Может, у них все выглядит чудесно. Запаздывание сейчас в одну сторону – тринадцать часов. Мы посылаем запросы на Землю с тех пор, как потеряли прием, но даже если они получили их и немедленно исправили антенну, мы об этом узнаем лишь через три часа.
Белла переваривала информацию, представляя сеть передатчиков Внеземелья. Сейчас они загружены информацией с предельной плотностью, огромная мощность втиснута в тонкие пучки, которые следует нацеливать с большой точностью. Для связи с «Хохлатым пингвином» выделили всего один передатчик, и его луч переносил все: от личной почты до мировых новостей. Корабль теперь был слишком далеко от Земли, чтобы перехватывать передачи, не адресованные ему.
– А мы можем подключиться хоть к каким-нибудь передачам, а не только к направленным? – спросила Белла. – Разве нет приема делокализованного сигнала?
– Слишком мы далеко, – ответил Шроуп. – Сигнал слабый. Отсюда мы не примем ни один из стандартных маяков.
– Все? В самом деле? А как же оставленный позади маяк? Тот, на толкаче, предназначенном для последней кометы?
– Он сейчас слишком далеко.
– Но ведь ближе любого другого. Кто-нибудь его проверял?
– Я передам это команде техников, – заключил Шроуп.
– Вы еще хотите мой флаер? – осведомился Саул Регис, по обыкновению, сонно и медленно.
– Да. И как можно скорее, – приказала Белла. – Настройте его по частоте и чувствительности приема на нашу антенну. И не забудьте учесть доплеровский сдвиг, конечно.
– Разумеется, – отозвался лаконично Саул Регис.
– Это просто?
– Тривиально. Он будет снаружи через час.
– Давай. Тогда, быть может, мы что-нибудь и выясним. Не люблю долго оставаться без связи. Нервничаю, – подытожила Белла и, обращаясь к Светлане, добавила. – Извини. Хотела бы я, чтобы у нас получилось все уладить. Увы. Но у тебя был шанс.
– У тебя тоже, – ответила та.
Белла наблюдала за тем, как три техника готовили флаер. Дженс Флеттерик и Ева Хинкс стояли рядом у грузового шлюза, сравнивая поступающие данные на своих флекси. Те были соединены оптоволоконными кабелями с хромово-желтым трубчатым шасси флаера.
Саул Регис молча пристроился за парой своих техников, с напряженным вниманием наблюдая за работой и готовый немедленно вмешаться в случае ошибки. Все замерли в слегка неестественных позах, обычных при малой гравитации, – ведь удерживали людей в вертикальном положении только приклеенные к полу подошвы.
Белла подумала, что называть летающий шкаф флаером – немалая натяжка. Почти весь его корпус занимал топливный бак, питающий крохотный квазиядерный движок с управляемым соплом. При ускорении в четверть g на одной заправке робот мог следовать за «Хохлатым пингвином» шесть часов. Теперь с топливом проблемы вряд ли предвиделись: достигнув начальной точки плана, корабль, по сути, дрейфовал, прилагая лишь минимальную тягу для того, чтобы удержаться вблизи Януса. Но техники заверили Беллу, что роботу придется отлететь далеко за «Хохлатый пингвин», чтобы его прием и передача могли имитировать работу корабельной антенны. А Белла не хотела ждать, пока флаер проползет это расстояние в экономящем топливо режиме.
– Отправляемся, – сообщил ей Регис. – Подготовка заняла больше ожидаемого времени. Пришлось загружать новые программы для учета запаздывания в конце траектории.
Белла глянула на часы: Регис с точностью до минуты уложился в обещанное время.
– Ты понимаешь, что назад флаер, скорее всего, не вернуть? Если в нем есть что-либо ценное…
– Мы сняли все необходимое для полета, – ответил Регис, указывая ей на крошечный процессорный блок, плывущий на уровне глаз рядом с Хинк. – Ты все еще хочешь его запустить?
– Мы так и не смогли словить ненаправленные передачи.
– Разве это не значит, что проблема все-таки у нас?
– Не обязательно. Антенна могла быть ориентирована не туда или маяки отказали. Либо же кто-то нагло перехватил наши права на передатчик. Да что угодно! Я пока немного озадачена происходящим, потому нам следует провести и этот эксперимент.
За пять минут техники закупорили шлюз и откачали воздух, так что широкий наружный люк мог свободно открыться в пространство. Флеттерик уже пристегнулся к операторской кушетке в будке управления и поднял флаер, подталкивая выхлопами химических маневровых микродвижков. Флекси на стене показывали вид робота с разных сторон, когда тот разворачивал свою длинную ось на девяносто градусов.
Сквозь гудение насосов Белла разобрала, как Флеттерик сказал «стоп». Он поднял лицевой щиток операторского шлема.
– Все системы в порядке. Звездный навигатор не откликается, но его вполне заменит внутренний гироскоп.
– А что с ним?
– Наверное, Хинкс-Бамс вынула не ту плату.
– Эй, не надо валить на меня, – откликнулась та. – Я вынула именно то, что мы договорились вынуть.
– Можно обойтись и без навигации по звездам, – заключила Белла. – Просто поставьте его на гирокомпас и запускайте главный движок.
Флеттерик опустил визор и вернулся к полю зрения робота.
– Отчет! – скомандовал он и принялся выдавать четкие и короткие команды.
Камеры показали, как флаер отплыл на безопасное расстояние от корабля, после включил главный двигатель и помчался прочь на одном g – словно падал с небоскреба на Земле. Ядерный движок проработает полтора часа, затем топливо кончится, но робот отдалится на половину световой секунды. То есть временной лаг для телеоператора составит больше секунды. По отношению к «Хохлатому пингвину» робот наберет скорость в пятьдесят километров в секунду.
Приличная скорость по любым меркам, но «Хохлатый пингвин» и чужой корабль двигались быстрее в восемнадцать раз. Израсходовав топливо, флаер продолжит нестись вместе с ними в межзвездное пространство, но чуть медленней.
Он по-прежнему пойдет к Спике.
Белла возвратилась к себе в каюту и принялась возиться с рыбами, ожидая новостей. Спустя десять минут выяснилось, что антенна нормально принимает передачу с флаера. Никаких аномалий в работе антенны не обнаружилось.
Но Земля молчала.
Через полчаса Белла позвонила Белинде Пэджис. Та выглядела совершенно замученной.
– То, что нам дал флаер, мы и так уже знали, – сказала она. – Антенна работает нормально. Все без исключения пробы подтвердили это.
– Но нижний порог чувствительности мы бы отсюда не установили без чего-то вроде удаляющегося флаера, – заметила Белла, листая страницы предварительного отчета.
– Согласна, но с чего взяться проблемам с чувствительностью? Все приходящие сигналы должны быть высоко над уровнем шума.
– Значит, где-то просачивается лишний шум, – сказала Белла, тяжело уставившись на отчет.
Страницы его плыли перед глазами, колыхались, словно рыба под водой.
– Вы проверяли охлаждение на контурах предварительного усиления?
– Да, – со вздохом ответила Пэджис. – Вообще-то, его мы проверили первым.
– Извини, пытаюсь выдумать что-нибудь конструктивное.
– Это было вполне конструктивно, – произнесла Пэджис чуть виновато, – просто мы уже проделали все очевидное.
– Пробуйте дальше. В конце концов, через полчаса мы узнаем, как у нас дела с чувствительностью. Надеюсь, хоть это поможет.
– Надеюсь, – подтвердила Пэджис без особого энтузиазма.
Белла оставила ее в покое. Следующие полчаса протекли медленно и вязко, и от регулярных сообщений о том, что сигнал принимается нормально, хотя и слабеет, время тянулось еще невыносимей. Ослабление сигнала происходило в точности согласно теории, безо всякого уменьшения чувствительности из-за неведомой неполадки.
Линд напомнила себе, что на ней пока еще лежит управление кораблем, а Янус ожидает исследования. В почтовом ящике болталось с дюжину писем от Ника Тэйла. Капитан просмотрела их быстро. В каждом – уточненное резюме результатов дальнего сканирования. В отличие от антенны вся подведомственная Нику аппаратура работала нормально. В последнем письме Тэйл запрашивал официальное разрешение Беллы на запуск флаера, предназначенного для выхода на псевдоорбиту и наблюдения за «носовой» стороной Януса, пока недоступной для наблюдений.
Белла разрешила без колебаний. Все технические аспекты плана она обсудила уже давно. Флаер обогнет Янус на таком же расстоянии, на каком сейчас от него «Хохлатый пингвин». Никакого дополнительного риска.
Когда осталось пять минут до набора флаером Флеттерика максимальной скорости, Белла решила, что не может больше терпеть. Она снова позвонила Пэджис и назначила встречу с ней в операторской будке. Дженс Флеттерик еще лежал на кушетке, почти недвижимый. Периодически он шептал таинственные команды. Временной лаг был уже достаточно ощутимым.
– Тут есть одна странность, – заметила Хинкс, держа герметически закупоривающийся пластиковый пакет, куда она собрала ненужные части первого флаера. – Помните ту закавыку со звездным навигатором? Ну ту, которую Дженс хотел спихнуть на меня?
Белла с трудом припомнила события часовой давности.
– Да, – выговорила она, остро предчувствуя неладное.
– Такая же проблема с флаером, который вы позволили запустить Нику Тэйлу. А его-то процессоры я и пальцем не тронула.
– Нелепость какая.
– Да, еще одна несуразность в общую кучу. – Хинкс кивнула.
– Постой-ка, в этом нужно хорошенько разобраться, – возразила Белла. – Одну неисправность с навигатором я еще могу понять, но две и в совершенно независимых машинах?
– Думаете, оба глюка могут быть связаны? – До удивленной Хинкс начала доходить вся абсурдность ситуации.
– Я не знаю, что тут… – сказала Белла и осеклась, глядя на Дженса Флеттерика.
Тот поднял визор.
– Флаер достиг предельной скорости, – сообщил он. – Все системы работают нормально, включая нашу антенну.
Белла посмотрела на Пэджис, ожидая подтверждения. У той флекси был закреплен на руке, и на его экране лихорадочно мелькали обрывистые, рисованные яркими четкими цветами эскизы диаграмм с пометками от руки.
– Связь пока нормальная, – доложила она. – Сигнал идет на антенну и по частоте именно там, где и нужно. Доплеровский сдвиг вышел на насыщение – флаер перестал ускоряться.
– Передатчик робота воспроизводит амплитуду возможного сигнала с Земли на нашей антенне? – спросила Белла.
– С точностью до нескольких процентов модулированного среднего.
– Значит, наша система должна быть в порядке!
Пэджис вяло кивнула:
– Мы будем собирать данные, пока флаер удаляется на предельной скорости. Но вряд ли уже узнаем что-нибудь новое.
– Тем не менее продолжайте принимать и записывать.
– Это у меня глюки или оно все – полный абсурд? – осведомилась Хинкс.
– Это не у тебя глюки, – заверила ее Белла.
Глава 10
Дженс Флеттерик странно размахивал руками – будто дрался с тенью. Белла, Хинкс и Пэджис глядели на него, озадаченные и заинтригованные. Спустя минуту движения замедлились, стали вялыми. Наконец прекратились вовсе. Дженс лежал еще с минуту, дыша быстро и отрывисто, затем содрал с головы матовый телеоператорский шлем и отстегнулся от кушетки.
– Ушел, – сообщил он.
– Ушел? – спросила Белла.
– Связи нет. Не могу достучаться.
– Но ты еще далеко от предела чувствительности по радиосвязи, – заметила Хинкс. – Падение амплитуды приема было?
– Ничего. Просто вдруг исчез. Вот я смотрю на «Хохлатый пингвин» и вижу Янус за ним. Секунда – и меня с роботом нет.
– Будто обрезали нити у марионетки, – вставила Белла.
– Нет, – поправил ее Дженс вежливо, но твердо, – чувствовалось оно совсем не так. Переход ощущался… хоть и всего на мгновение. – Флеттерик, обычно формулировавший мысли очень четко и ясно, замялся, подыскивая слова. – Будто нити натянули до предела и они лопнули. Но их не перерезали. Ни в коем случае.
Хинкс опустилась на колени рядом с кушеткой.
– Как забавно, – проговорила она, скребя пальцем график на экране своего флекси. – Посмотри-ка на доплеровский сдвиг по своей телеметрии.
Флеттерик снял тяжелую операторскую аппаратуру. Рукой в перчатке взял у коллеги флекси.
– Должен быть плоским.
– Он и был, когда топливо кончилось. Вышел на насыщение. А потом глюк.
– Покажите, – приказала Белла.
Флаер ускорялся, удаляясь от «Хохлатого пингвина», пока его ядерному движку хватало топлива. Скорость увеличивалась, частота радиосигналов от флаера сдвигалась в красную сторону. Когда топливо кончилось, частота перестала сдвигаться, сделалась постоянной и должна была оставаться такой до того времени, как флаер выйдет из зоны приема. Все просто, понятно и логично.
И неверно.
За последние шесть секунд до потери контакта с роботом частота опять сдвинулась, причем резко – гораздо резче, чем за час разгона.
Всего с шестью секундами данных точно ускорение не оценишь, но, как прикинула Белла, кривизна сдвига была где-то в пять раз больше, чем на разгонной стадии. А это значило, что робота потащило с ускорением в пять g.
– Невозможно, – только и выдохнула она, качая растерянно головой. – Ошибка. Данные прочитались неверно.
– Все здесь верно, – возразила Хинкс.
– Тогда объясни мне. Мог мотор вдруг заработать на пяти g?
Ответил Флеттерик:
– Нет. Робота запрограммировали идти под тягой до полного истощения топлива. И даже если бы в баке осталось топливо – а его не осталось, – мотору нет причины выдавать пять g, если это не прописано в программе. Чего мы точно не сделали.
– Значит, взрыв, – заключила Белла. – Что-то вырвалось наружу. Детонировали пары, и так сильно, что пихнули флаер.
– Взрыв был бы заметен по телеметрии, – уточнил Флеттерик. – Конечно, если он не оказался чудесным образом направленным и умудрился не повредить никакие критические системы, зато швырнул робота в точности по траектории его движения, причем на пяти g.
Белла улыбнулась Дженсу. Она любила сарказм, в особенности инженерский.
– Погодите-ка. – Хинкс скривилась при виде данных на графике. – Вот это по-настоящему странно. Вовсе абсурд!
– И что такое? – спросила Белла.
– Видите данные телеметрии здесь? – Хинкс указала на окошко с зависимостью параметра от времени. – Это показания бортового акселерометра – что-то вроде инерционного компаса. Смотрите, как они начинаются: целый час – ровно одно g. Вот топливо кончилось: ускорение резко упало до нуля. Все в порядке. На нуле оно стоит двадцать пять минут, пока флаер дрейфует.
– А потом подскакивает до пяти g? – предположила Белла.
– Нет. В этом-то и дело. Оно упорно стоит на нуле, до самой последней передачи.
– Да… нелепо, – согласилась капитан. – Давайте-ка еще раз: доплеровская телеметрия показывает, что флаер на последних шести секундах шел с ускорением в пять g.
– Именно, – подтвердила Хинкс.
– А бортовой акселерометр не зафиксировал ничего.
– Точно.
– Значит, одно из двух дало неправильные показания. Возможно, мой предполагаемый взрыв все же произошел и разбил акселерометр.
– Нет, – проговорила Хинкс терпеливо. – Если бы разбил, мы бы увидели результат по данным телеметрии. От прибора шел бы только шум. А мы до конца получали нормально сформированные пакеты данных.
– Согласно акселерометру, флаер не ощутил толчка в пять g, – добавил Флеттерик.
– Но ведь он же ускорился!
– По данным телеметрии – да.
– Так какие же данные верны?
– Верно и то и другое, – сказала Светлана, вдруг появившаяся на пороге операторской будки.
Белла не давала бывшей подруге разрешения покинуть отведенную каюту. Вообще-то, ее появление здесь означало нарушение уговора: Светлане позволялся ограниченный доступ в «Шипнет», если она согласится относиться к своей каюте как к охраняемой тюремной камере. Но сейчас Белла не испытывала желания наказать Свету.
– У тебя есть объяснение?
– Есть. И оно тебе не понравится.
– Слушай, просто скажи нам, в чем, по-твоему, дело – и все.
– Сперва я хочу, чтобы Белинда сделала кое-что для меня. Это не займет много времени.
– Я слушаю, – отозвалась та.
– Направь тарелку антенны на Землю, если ты еще не сделала этого.
– Уже сделала, – ответила Пэджис, качая головой, – а сигнала нет.
– Конечно. Но думаю, я знаю, где его отыскать. Нужно сдвинуть полосу приема далеко за тот диапазон, где вы ищете сигнал.
– Мы уже учли эффект Доплера.
– Просто попробуй сдвинуть! Смотри на низких частотах – как если бы вы недооценили сдвиг.
– Не вижу смысла… – заговорила Пэджис.
– Да просто попробуй, и все! – перебила ее Светлана нетерпеливо. – Начни с номинальной частоты и уводи полосу в красную сторону. И скажи мне, когда найдешь сигнал.
Поиск занял меньше времени, чем ожидала Белла. Пэджис ввела команды во флекси, напрямую управляя антенной.
Через пару минут капитан увидела, как Белинда нахмурилась и открыла рот, будто произнося про себя удивленно: «Что?»
– Ну что, нашла ты свой сигнал? – осведомилась Светлана. – Земля по-прежнему в эфире, и всегда была. Просто мы искали ее не там.
– Да это невозможно! – выдохнула Пэджис. – Мне пришлось поставить в полтора раза больший красный сдвиг!
– Не может быть, – в такт ей выговорила Белла, но по выражению на лице Барсегян, напуганному и торжествующему одновременно, поняла: ошибки тут нет.
– Может, – подтвердила Светлана.
– Света, что происходит?
Та кашлянула, обвела взглядом собравшихся:
– Мы двигаемся гораздо быстрее, чем предполагали изначально. Потому и ошибка с доплеровским сдвигом. Вы не определили нашу настоящую скорость относительно Земли.
– Мы знаем нашу скорость, – возразила Белла.
– Нет. Но убежденность в наших знаниях привела к ужасной ошибке, – сказала Светлана и умолкла.
Теперь все внимание было приковано к ней.
– Не флаер ускорился до пяти g. Это мы так ускорились. Разгоняемся здесь именно мы.
– Пять g? Света, мы дрейфуем. Причем со скоростью меньшей, чем ожидали.
– Нет, – ответила та спокойно и уверенно. – Мы летим гораздо быстрее, чем раньше.
– С тех пор, как Флеттерик потерял контакт с флаером?
– Нет. Мы ускоряемся по крайней мере с тех пор, как потеряли связь с Землей. А скорее всего, мы ускорялись за несколько часов до того.
– Откуда ты знаешь?
– Это единственная версия, удовлетворяющая всем наблюдаемым фактам. У нас проблемы и со звездными навигаторами. Именно это и следует ожидать, когда внезапно набираешь скорость.
– Объясни, – проговорила Белла.
У нее вдруг пересохло во рту.
– Навигаторы настроены распознавать яркие звезды в определенных созвездиях и игнорируют звезды, если угловые расстояния между ними не соответствуют известным. Проблема в том, что звезды сместились друг относительно друга и навигаторы не видят ничего знакомого. Подобное явление называется аберрацией. Это кажущееся смещение объектов вследствие движения наблюдателя.
– Не понимаю, – буркнула Хинкс. – Какое отношение имеет наша скорость к положению звезд?
Белла испугалась, что Светлана примется отчитывать робототехника за незнание азов звездной навигации, но у бывшей подруги, похоже, иссяк запас злости.
– Представь, что ты едешь ночью, в снегопад. Ветра нет, но кажется, будто снег летит горизонтально, несется навстречу, в ветровое стекло. Хотя ты знаешь, что он просто падает. Приблизительно то же самое происходит и со светом звезд, хотя в гораздо меньшей степени. Но, увы, достаточно для сбоя навигаторов.
– А те и не знают? – брякнула Хинкс.
– Нет. Они запрограммированы на исправление аберраций, но для полноценного исправления им нужно знать скорость движения корабля.
– Они же, по сути, едут на «Хохлатом пингвине», – впервые с прихода Светланы подал голос Саул Регис. – Предполагается, что на корабле знают свою скорость, потому роботы запрашивают его для внесения поправок в свои данные.
– Иными словами, корабль указывает им, как смотреть на звезды, – добавила Светлана. – Но сейчас корабль ошибся.
– Это мы тоже проверим, – пообещала Белла. – Нетрудно. Но пока еще нисколько не просматривается ответ на самый главный вопрос: что за чертовщина происходит с нами?
Белла вызвала в свой офис Светлану и Крэйга Шроупа. Предупреждая возможные возражения Шроупа против присутствия опальной коллеги, капитан заявила:
– У нас чрезвычайные обстоятельства, потому я закрываю глаза на нарушение договоренности. Светлана уже решила проблему со связью, и, как я полагаю, у нее есть решение проблемы со звездными навигаторами.
Ручка Шроупа блеснула, будто нацеленный револьвер.
– Что же, послушаем.
– Похоже, Янус тянет нас за собой, – начала Светлана. – Что-то вроде драфтинга в области пониженного давления за кормой.
– Вокруг нас – вакуум. – Шроуп поморщился. – В вакууме не бывает областей пониженного давления.
– В нашей ситуации непонятного и так с лихвой, – ответила Светлана невозмутимо. – Еще одна непонятность не кажется мне чрезмерной.
Шроуп только пожал плечами.
– Объясни, что же, по-твоему, происходит, – попросила Белла. – А потом – что же нам с этим делать.
– Нам нужно поворачивать и как можно скорее. Нет времени сидеть и рассусоливать.
– Тем не менее я хочу выслушать твое объяснение, – проговорила Белла терпеливо. – Если оно меня убедит, обещаю: буду действовать со всей возможной быстротой.
– Я скажу вам, но все нужно делать немедленно, как только договорю!
Читать бесплатно другие книги:
