Звездный лед Рейнольдс Аластер

– Тяжело ему приспосабливаться. Я не хочу сказать, что остальным легко, но…

– Для Крэйга тяжелее всех. И намного. Перри, он человек компании до мозга костей. Но теперь для нас компании все равно что не существует. Здесь только мы и «Хохлатый пингвин». Тесный мирок Крэйга с каждой секундой все дальше от него.

– Мы пока работаем без него. Может, он и придет в себя. А может, и нет…

– Тебе никогда не нравился ни он, ни его порода.

– Я всего лишь пытаюсь нащупать способ управиться с кораблем. Если Крэйг поможет – он станет частью тех, кто управляет. Если нет, мы справимся без него.

– А где в этой схеме помещается Светлана? И если уж на то пошло, другие старшие офицеры?

– Тебе же известно, кто поддержал нас, а кто нет, – заметил Перри с очевидным добродушием. – Прямо сейчас руководим операциями мы со Светой. Нас поддерживает приблизительно две трети команды.

– В том числе двое убийц.

– С ними разберутся, – пообещал Перри, и его голос напугал Беллу больше всего происходившего до сих пор. – Ты же знаешь, я сделал все возможное, чтобы не допустить случившегося.

– Если б ты присоединился ко мне, Тому Крэбтри не пришлось бы делать то, что он сделал.

– А если бы ты послушала Свету, мы бы сейчас не торчали здесь. Может, хватит нам играться в «кто виноват»?

– Ну, я не против. А во что мы будем играться?

– В налаживание нормальной жизни на корабле. Сторонники Крэйга могут рулить некоторое время, но, если глядеть дальше пары первых недель, нам нужны все. Потому надо срочно залечивать раны.

– Начиная с меня, – предположила Белла.

– Мне необходимо успокоить чем-то тех, кто хотел вернуться домой, привести их в нормальное состояние.

– Моей головой на тарелочке?

– Нет, – ответил он, но без обычной инстинктивной, безоговорочной убежденности, какую ожидала Белла – будто возможность ее казни обсуждалась всерьез. – Нам нужно… – Он запнулся и внезапно опустил взгляд, не в силах смотреть ей в глаза. – В общем, ты сидишь здесь, пока мы не приземлимся. Я проверю, чтобы тебе тут было удобно, а не как вчера.

– Я практически слышу большое «но».

– Тебе не позволят общаться ни с кем, кроме меня и кого-нибудь из медицинского отсека.

– Мне нужно поговорить со Светой. Обязательно!

– Она не хочет говорить с тобой. Никогда больше.

– Перри, корабль нуждается во мне! Я понимаю, что уничтожила нашу дружбу, но дело ведь не только в ней. Я стану ее подчиненной, если это хоть как-то смягчит ее. Но дайте мне возможность как-то проявить себя. Помочь общему делу.

– Белла, тебя низложили. Света считает, что ты провалила важнейшие решения, когда еще было время поступить правильно. По ее мнению, ты никудышный капитан. Ты завела нас глубже в ситуационную яму. Вела глубже и глубже, пока стенки не стали слишком крутыми.

– Я также спасла чертов экипаж от медленной смерти в глубоком космосе. Это хоть как-то засчитается в мою пользу?

– Ну… как сказать…

– Перри, я ожидала от тебя лучшего.

– Это и есть лучшее, чего ты можешь ожидать от меня. Прости, Белла. Нам всем тут несладко. И мы не вечеринку устраиваем, пока ты сидишь под замком. Мы заняты выживанием. Ни больше ни меньше. Тебе, честно говоря, выпало самое легкое.

– Пожалуйста, повтори это, глядя мне в глаза.

Он покачал головой и смотреть в глаза не стал.

– Когда мы посадим корабль и хоть как-то обживемся на Янусе, тебя уведут и посадят где-нибудь подальше отсюда. Светлана не хочет иметь тебя под боком.

Светлана сидела в капитанском офисе, раздумывая, что делать с рыбками. Пока она кормила их как могла и старалась не обращать внимания на тупое, обвиняющее выражение их морд, на постоянно шевелящиеся рты, казалось нашептывающие заговоры.

На корабле теперь стало гораздо спокойнее, чем в последние недели. Почти вся команда перешла под руку Светланы. И даже назвала новое начальство Внутренним советом. Никакого отношения к «Глубокой шахте». Все – только ради выживания. Идти вперед, шаг за шагом, вдох за вдохом, сколько бы оно ни стоило.

Саул Регис постучал в открытую дверь. Он был приверженцем Линд. Его не нужно было убеждать в том, что Янус – единственная надежда на выживание. Но смерть Крэбтри затронула в нем такую струну, о существовании которой Светлана и не подозревала раньше.

– Перри сказал, что они заплатят.

– Да, – ответила она.

И не солгала. Убийцы сидели под замком. Что бы ни случилось, они больше не увидят Землю.

– Тогда это нужно сделать должным образом, – произнес Регис, подталкивая к ней флекси.

– Должным образом?

Он почесал брюхо сквозь тонкую ткань футболки.

– Это нельзя сделать… просто так. Нужны слова. Церемония.

– Саул, мы – шахтеры. Никто не писал нам законов. В особенности о таком.

– Значит, написать нужно самим. И не ждать инструкций из дому. Наш закон создадим лично мы. У жилых поселений должен быть закон. И порядок, и его блюстители.

Светлану от чего-то в его голосе и лице пробрал мороз. Барсегян глянула тоскливо на предложенный флекси. Его экран заполняло статичное фото: группа странных типов сгрудилась вокруг костра посреди неестественно освещенной ночной пустыни. В розовом небе плыли облака и слишком много лун. Типы были в обтягивающих костюмах и сапогах выше колена, с поясов свисали кучи приборов и оружия – миниатюрного, цвета «металлик». Прически и макияж явно с претензией на изображение фантастического будущего, на самом деле выглядели антикварными, двадцати-тридцатилетней давности. Мужчина стоял на коленях у костра, другой нацелил пистолет ему в висок. Рядом с палачом высился одетый в черное и потому похожий на священника инопланетянин. Он читал что-то вроде свитка.

– Саул, какого… – выдохнула Света, внезапно вспомнившая картинку. – Да это же…

– «Космический мститель», – вставил он прежде, чем она выговорила название. – Четвертый сезон, пятая серия. «Мститель» проваливается сквозь разрыв континуума в некартированную зону, вне действия связи Террафлота. Корабль поврежден, и лейтенант Теобальд пытается низложить капитана Андерхилла…

– Саул, – выговорила она тихо, будто обращаясь к лунатику. – Саул, это всего лишь телешоу. Скверное телешоу времен моего детства. Его и тогда никто не принимал всерьез.

Брезгливо скривившись, она протянула флекси гостю.

– Это вовсе не какой-нибудь… учебник жизни. И что ты предлагаешь нам? Вести себя так, будто мы верим в реальность нелепой телесказки?

– Но сцена казни – признанная классика. Сценарий в этой серии четвертого сезона… речь Андерхилла… Я знаю многих, кто считает «Звездный крестоносец» лучше, но ведь это не так. Но они этого, конечно же, не поймут никогда.

Света все ждала, что Саул моргнет, покажет хоть как-то, что он вздумал нелепо шутить в неподходящее время. Но в маске его серьезности не виделось ни трещинки.

Женщина решила попробовать снова:

– И ты на самом деле считаешь, что эта речь…

– Я не предлагаю копировать ее слово в слово…

Он тряхнул головой, будто лишь это казалось ему абсурдным.

– Просто когда Андерхилл объяснил, в какой ситуации оказалась команда, как он сам понимает свой долг и как сожалеет, но, несмотря на это, все равно делает то, что считает нужным… В общем, само построение речи, вкус ее…

Он умолк и посмотрел торжествующе – словно выдал неотразимый аргумент.

– У нас-то может получиться гораздо хуже.

– Без сомнений, может, – заверила Светлана. – Саул, спасибо за предложение. А теперь, пожалуйста, уберись из моего офиса!

Он прижал флекси к груди, тот размягчился и изогнулся.

– Я просто подумал о том, как это сделать правильно. Ради Тома Крэбтри.

Она проводила его взглядом, с возмущением и негодованием думая об идиотском разговоре, но не слишком удивленная.

Для части людей осознание того, что они теперь навсегда пленники Януса, стало разновидностью смерти. И впереди – не одно самоубийство. Можно даже вполне точно предположить, кто именно захочет покончить с собой.

Но для крошечного меньшинства Янус станет освобождением. Старый мир с его головоломной сложностью политики и личных отношений уже тускнел в памяти. Жизнь впереди будет проще и очевидней. Так иногда люди существуют блекло и скучно, пока не начинается война, а тогда наконец вдыхают полной грудью. Суровая простота Януса привлекает людей, подобных Саулу Регису. Они видят ее новой, чистой страницей жизни.

Прошло много времени с его ухода, когда наконец Света взяла собственный флекси и полезла в «Шипнет», отыскивая древние медиафайлы, которые Регис наверняка уже подготовил для нее. Она не намеревалась копировать слова той речи перед казнью – сама эта мысль казалась ей отвратительной. Но ведь не вредно просто полюбопытствовать.

Ведь не вредно?

Подготовка к пристыковке «Хохлатого пингвина» к Янусу потребовала нескольких дней напряженной работы. Светлане уже в цвете снились модели и симуляции. В лихорадке многочасовых кошмаров шел анализ нагрузок, и числа бились с уравнениями, как герои в эпичной битве.

Если «Хохлатый пингвин» сядет, то его уже будет не поднять. Гравитация Януса ничтожна, в триста пятьдесят раз слабее земной. Человек там не весит почти ничего. Но кораблю весом в сто пятьдесят тонн нужно сто пятьдесят тонн тяги, чтобы преодолеть тяготение, а маневровые движки не могут обеспечить и малой доли того. Даже если использовать шаттлы как буксиры, «Хохлатый пингвин» опустится очень тяжело, ударит в яму, как боевой таран размером в небоскреб.

Расчет нагрузки показывал, что корабль выдержит, но вычисления были головокружительной сложности, а сколь угодно малая ошибка могла оказаться роковой.

Когда кабина лифта поднимала ее к жилым отсекам, флекси неожиданно зазвонил. У Светланы голова шла кругом от инженерных проблем, и она просила не звонить без крайней нужды. Света достала компьютер из куртки, встряхнула, оживляя, и обнаружила, что смотрит на Дениз Надис.

– Думаю, тебе нужно видеть это, – сообщила та.

– Что?

– Мы рассматривали ледяную шапку Януса, исследовали камерами высокого разрешения в поисках других мест для посадки.

– Я думала, мы условились о месте. Разве уже не опустили туда машины?

Надис растерянно моргнула:

– Я… я просто хотела удостовериться, что мы выбрали лучшее место. Ведь когда мы сядем…

– Знаю. Никакого второго шанса. Ну же, что такое?

– Мы нашли… вот это.

Появилось окошко с изображением. Оно разрослось, закрыв большую часть лица. Но сперва Светлана ничего не могла разобрать в мешанине пикселей в псевдоцвете с кодом поверх них.

– Дениз, я сама не разберусь.

– Прости, зум тут с большого расстояния. Это участок ледяной шапки примерно в пятидесяти километрах к югу от нашей ямы. Предел зоны поиска. Нам повезло, что мы сумели отыскать это.

– Что за «это»?

Надис прошептала команду, изображение раздулось, увеличилось, и Светлана ясно рассмотрела что-то округлое, металлическое, врезавшееся в лед, будто падало на большой скорости.

– Это корабль. Или часть его, во всяком случае.

На изображение легла масштабная сетка. Разбившийся корабль был всего двадцати метров длиной.

– Не может быть, – отрезала Светлана. – Мы уже просмотрели всю шапку с достаточным разрешением и не могли пропустить…

– Мы ни черта и не пропускали! – перебила Надис, уверенная в своей находке. – Его раньше там не было. Он, наверное, прибыл уже после того, как мы завершили карты, умудрился проскользнуть незаметно мимо нас.

– А мы носа не отрывали от своих дел, – заметила понявшая Светлана.

Форма разбившегося корабля была знакомой. Света помнила телепередачи с земной орбиты. Это явно часть «Шэньчжоу-5».

– Невозможно! Мы уничтожили его. Сбили его, к чертям собачьим!

– Перед нами только крохотная его часть. Как верхний элемент многоступенчатой ракеты. Наверное, китайцы планировали использовать огромный двигатель и бак для того, чтобы попасть сюда, и гораздо меньшую верхнюю ступень с отдельным двигателем и запасом топлива, чтобы вернуться.

– Да она малюсенькая!

– Вижу. Возможно, они лишь делали вид, что их команда многочисленна. – Голос Надис звучал испуганно, словно повторное появление китайского корабля надломило что-то фундаментальное в ее взглядах на этот мир.

– Да что за хрень вообще случилась? Белла же сбила его. Непреложный факт.

– Вдруг Белла просто повредила их? Поджарила зарядом их нижнюю ступень. Заставила отсоединиться и улететь на верхней.

– Улететь куда? Сюда?

– Может, у них и выбора особо не было.

– Если эту штуку спроектировали для возвращения домой, отчего они не вернулись?

– Полагаю, оттого, что набрали слишком большую скорость не в том направлении. Наверное, планировали использовать первую ступень и для торможения.

– Но Белла им не позволила.

– Похоже на то. Думаю, Ван понял, что его единственный шанс на спасение – мы.

– О господи! Ты хочешь сказать, он пытался догнать «Хохлатый пингвин»?

– Наверное.

– После того, как мы сшибли беднягу?

– Дениз, беднякам выбирать не приходится. Беда его в том, что он тоже не знал о «зоне разрежения».

– Ведь наверняка сжег все топливо. И уже не мог затормозить.

Но не успела Надис договорит, как Света поняла: Дениз ошибается. Если бы остаток «Шэньчжоу-5» не управлял полетом, на месте падения зиял бы кратер. Чтобы кораблю выжить, не размазаться по поверхности… В общем, это крушение сильно походило на управляемую посадку.

А значит, мог и выжить экипаж.

– Там может остаться кто-то живой, – заметила она.

– Нет там никого! Ни корабельного маяка, ни сигнала SOS. Мы послали запрос на обычной китайской частоте – ничего.

– Ван не умер. Люди не пролетают столько, не забираются в такую даль, чтобы банально умереть.

– Света, они мертвы. Я просто подумала, что тебе нужно знать. Может, там есть техника, пригодная для использования.

– Инфракрасное сканирование!

– Мы уже пытались. Корабль еще теплый. Но чего ожидать, если он явился всего на прошлой неделе?

– Мне все еще нужно инфракрасное сканирование, – напомнила Светлана. – И не хочу повторять в третий раз.

Дениз издала звук, напоминающий придушенный тяжкий вздох. Наверное, не хотела, чтобы его услышала Света. Для Надис настало нелегкое время – тяжело слушать приказы того, кто при прежней власти был тебе ровней. Но Дениз умная девочка. Она научится.

Потому на «Шэньчжоу-5» нацелили камеры, как раньше нацеливали пушку, и сделали серию снимков в среднеинфракрасном диапазоне. Появившиеся на экране Светланы фото казались неестественно четкими – как всегда при съемках в глубоком вакууме. Как Надис и сказала, корабль еще не остыл. Двигательные части светились темно-вишневым, постепенно охлаждаясь до температуры Януса. Но в характере излучения виделось отчетливо кое-что, от чего сердце скакнуло в груди. Радиаторы на открытой части корпуса образовывали регулярную неоново светящуюся решетку. Но боковые радиаторы, касающиеся льда, были отключены, как и радиаторы ушедших вглубь частей корпуса, – не было заметно пара, неизбежного при включенном отводе тепла.

– Он еще жив! – воскликнула Света. – Ван отключил радиаторы, соприкасающиеся со льдом. Если бы не отключил, проплавил бы лед до самых машин. Автоматике такого не сделать, требуется человеческое вмешательство после того, как корабль ляжет надежно.

– Почему же он не послал нам сообщение?

– Он послал. Это оно и есть.

Они спустились на «Космическом мстителе» и зависли поблизости от измятого «Шэньчжоу-5», выслав роботов, чтобы осмотреть его с разных сторон. Вначале вид показался совсем уж скверным, но это только потому, что вся хрупкая часть корабля отломилась и разбилась от скользящего столкновения со льдом. Но герметичный корпус пережил удар и лишь слегка прогнулся. Даже на обычной оптике у хвоста виднелись радиаторы: кирпично-красные прямоугольные контуры. В бледно-зеленом металле корпуса не было иллюминаторов. Снаружи не определить, есть ли на корабле выжившие.

«Мститель» опустился на лед неподалеку. Роботы отправились исследовать увязший корпус и отыскать проход внутрь.

Китайцы использовали упрощенный вариант обычного, давно устаревшего шлюза, как и все проектировщики кораблей, но снаружи нельзя было определить, где именно шлюз расположен. Возможно, некоторые люки вели прямо в герметичную кабину. Пришлось тащить из «Мстителя» аварийный шлюз и приклеивать быстросохнущей в вакууме эпоксидной смолой. Затем стыки герметизировали камнепеной, и судно накачали тримиксом, подогнанным по составу и давлению к ханьским вкусам – насколько их представляли на «Хохлатом пингвине».

Даже и в лучшем из шлюзов уравнивание давлений сопровождается изрядным шумом. Перри слушал его, прислонив шлем к металлу корпуса. Ему звуки казались похожими на отдаленные удары молота. То есть с той стороны был воздух.

Перри постучал. Затем выждал и постучал снова, перед тем как открывать замок. Он знал – выжившим может потребоваться немало времени, чтобы надеть скафандр. Подстраховываясь, Перри помедлил четверть часа. Торопиться смысла нет, принимая во внимание то, сколько китайцы уже лежат здесь.

Но по-прежнему никто не отозвался. Может, стук просто не был слышен сквозь слои металла и теплоизоляции.

Он открыл дверь вручную. С тримиксом угадали. Со шлюзом – тоже. Добрый знак. Хотя, конечно же, меры предосторожности никогда не бывают лишними.

Перри открыл внутреннюю дверь и ступил в корабль. Темень кромешная – еще одно погружение вслепую. Но луч налобного фонаря высветил все нужное.

Корабль оказался разбит. От удара сплющенная масса оборудования и мебели передвинулась к носу. Шпангоуты торчали, будто сломанные, искривленные ребра. Китайцы – знатоки материаловедения. Но несчастный «Шэньчжоу» явно принял больше, чем мог перенести.

Перри направил луч на обломки, заранее морщась. Он ожидал увидеть храброго космонавта, пригвожденного к креслу, изувеченного, превращенного в то, что снится в кошмарах.

Но не увидел никого.

Бойс направил луч на корму и заметил в переборке дверь, испещренную иероглифами. Пробравшись через хлам, Перри подошел к двери и постучал. Подождал немного. Ответа нет. Снаружи не определить, воздух на другой стороне или вакуум. Если вакуум, дверь распахнется, как только откроешь ее. Перри уперся ногами в пол на этот случай и потянул за ручку замка. Створка открылась легко, не норовя вырваться из рук.

Направленный за нее луч фонаря выхватил китайца в легкой одежде, лежащего на мягкой кушетке, лицом к корме. Пристегнут он был, как буйный пациент психиатрической клиники, огромными, тоже щедро подбитыми и умягченными ремнями. Одна рука согнута под острым, анатомически невозможным углом. Глаза закрыты, веки почернели. Китаец выглядел мертвым.

Перри подошел ближе, наклонился. На лицевом щитке появилось мутное пятнышко. Дышит!

– Райан, быстрее сюда, – позвал Перри. – Тут выживший. И выглядит потрепанным.

– А остальные? – спросил доктор.

– Остальных нет. Только один. Один этот… парнишка.

Тот открыл глаза – красные под черными веками. Кровотечение от перегрузки: внутри глаз лопаются сосуды из-за того, что глаза выдавливает из глазниц. Наверное, китаец расслышал, как Перри говорил в шлемофон. Человек пошевелился, замер, боль исказила его лицо.

– Лежите спокойно, – посоветовал Бойс, затем разомкнул защелку шлема, не обращая внимания на возможный риск, снял шлем и выпустил из рук, оставив плыть медленно к полу. – Ван, да?

Мужчина двинул губами – пересохшими, жутко обветренными, и едва слышным дрожащим голосом выговорил:

– Командор Ван Жаньминь.

– Перри Бойс. С «Хохлатого пингвина». Добро пожаловать на Янус.

– Думаю, я мог сломать что-то при падении, – прошептал Ван.

– Сюда торопится доктор. Мы позаботимся о вас. С вами все будет в порядке.

– Куда вы меня хотите забрать?

– На «Хохлатый пингвин», конечно.

– Вам нужно сделать кое-что перед тем, как вы оставите «Шэньчжоу-пять», прежде чем он уйдет в лед, – выговорил Ван и пальцем указал на корму. – Там, в отсеке… я кое-что привез вам.

– Вы? Привезли нам?

Ван смог кивнуть.

– Я подумал, что оно может оказаться полезным для вас. Едва успел перенести его перед тем, как пришлось отделять ступень. Считайте это моим подарком из Китая.

Перри посадил «Мститель» на минимальной тяге, лишь чуть взметнув облачка испарившегося льда, затем вышел наружу в жестком «Орлане». За начальником потянулись Элиас Фельдман, Хэнк Дуссен и Гиллиан Шимозу, конвоируя двух связанных преступников в мягких скафандрах старого образца. Вся компания шла, описывая пологую параболу. Они остановились в сотне метров от спускаемого аппарата. Там ровный участок приблизительно в десять квадратных метров освещался лучом лазера с далекого «Хохлатого пингвина». Граница света с тенью была так четко очерчена, будто ее обозначили мелом. Тени людей, беспросветно-черные и резкие, казались темнее межзвездной ночи.

Перри привел всех в середину круга. Убийц заставили встать на колени плечом к плечу. Фельдман, Дуссен и Шимозу – за их спинами. Перри замер перед приговоренными, слегка расставив для надежности ноги. Он отлепил заряжавшийся от скафандра флекси от груди. Движение кисти – и компьютер затвердел, уподобился чертежной доске. Перри поднял экран на уровень глаз, наклонил туда и сюда, подыскивая нужный угол. Приготовленные слова были набраны жирным черным шрифтом. Голос Перри раздался из всех динамиков и флекси «Хохлатого пингвина». Поначалу голос звучал неуверенно, но затем окреп, словно Бойс наконец сумел найти в себе убедительность и силу.

– Джон Шантеклер и Коннор Херрик, вас привели сюда для исполнения наказания за убийство Тома Крэбтри восемь дней назад. Суд из числа ваших товарищей, членов экипажа, нашел вас виновными в убийстве.

Перри выждал, пока на экране появится новый абзац. Промедление, казалось, придавало процедуре больше суровой величественности.

– Юридический аппарат Внутреннего совета постановил, что убийство должно караться смертью. Перед тем как вы убили Тома Крэбтри, нас было сто сорок четыре. Теперь нас будет сто сорок один. И пусть ваша смерть положит конец пролитию крови. Пусть не станет она напрасной. После сегодняшнего дня у нас не будет убийств.

Он снова умолк и посмотрел с середины освещенного пятна вверх, на парящий корабль, который вновь суждено увидеть не всем.

– Мы похороним нашу вражду – либо погибнем! – Он опустил флекси и объявил: – Да свершится приговор!

Хэнк Дуссен и Элиас Фельдман встали по обе стороны от Джона Шантеклера, Гиллиан Шимозу вынула из-за пояса безоткатный шахтерский инструмент – громоздкий перфоратор. Перфорированная труба силовой линии вела от аппарата к рюкзаку на ее спине. Джиллиан взяла инструмент обеими руками и приставила его блестящий заостренный наконечник к затылку шлема Шантеклера.

Большим пальцем правой руки она запустила индукционные контуры перфоратора. Вдоль его ствола замелькали розовые огоньки. Перфоратор заработал на максимальной мощности.

Перри опустился на колени и посмотрел в лицо Джона. Никто, кроме Перри, не знал, что тримикс у обоих осужденных был изменен еще до того, как они ступили на Янус. Теперь их опьянило кислородом и привело в состояние легкой эйфории.

– Это будет быстро и безболезненно, – пообещал Перри, сомневаясь, что они услышат его.

Он глянул поверх шлема на Джиллиан и кивнул. Та нажала спуск. Инструмент дернулся в руке, но уравновешивающие грузы удержали его. Разогнанный магнитным полем тонкий пробойник пронизал затылок шлема. Самозатягивающийся слой под оболочкой шлема выпустил лишь небольшое облачко воздуха. Пробойник вернулся на место, сделав работу. Вязкая страшная жижа залепила лицевой щиток изнутри.

Шимозу отдернула инструмент. Оконечность его была красной. Джиллиан опустилась на колени и била перфоратором в лед до тех пор, пока трение не очистило ударник. Шантеклер же стоял на коленях – его придерживал Хэнк Дуссен.

Фельдман подошел к Херрику и положил ему ладонь на правое плечо.

Процедура повторилась.

Когда Шимозу во второй раз отсоединила перфоратор и очистила его о лед, то почтительно отступила от казненных. Перри кивнул, и Хэнк с Элиасом убрали руки.

С ужасающей, почти комичной синхронностью они медленно склонились вперед и уткнулись лицом в лед.