Бесконечная любовь Кэмп Кэндис

— Решила, что он превосходно развлечет мисс Паркинтон.

— Мудрая тактика. А ландо — ваша идея или ее?

— Я заметила, что хрупкая прелесть Доры в открытом экипаже лишь выиграет. Ну а последнее слово, как всегда, осталось за миссис Паркинтон.

— Понятно. Остается только выяснить, с какой стати эту куклу вообще пригласили на прогулку.

Оливер посмотрел с любопытством.

— Уверяю вас, я здесь ни при чем. Заслуга принадлежит исключительно миссис Паркинтон. Леди поразительно искусна в подобных делах.

— Мм. Пожалуй, пригодилась бы в министерстве иностранных дел.

— Только в том случае, если бы там решались вопросы замужества, — не задумываясь, парировала Вивьен, и Оливер засмеялся.

Некоторое время ехали молча. Леди Карлайл с удовольствием вдыхала чистый воздух полей и лесов. Весеннее тепло еще не вступило в свои права, но для верховой прогулки погода подходила прекрасно. Легкий ветерок касался лба, окрашивал щеки нежным румянцем, бережно шевелил локоны вокруг лица. Вивьен наслаждалась безупречной гармонией: ароматы, воздух, близкое присутствие Оливера. Не хватало только пения птиц. И в этот момент, словно угадав тайное желание, с ближайшего дерева донеслось веселое чириканье. Вивьен едва заметно улыбнулась.

Посмотрела на спутника и встретила внимательный, теплый взгляд. Сердце гулко застучало, и она торопливо отвернулась, испуганная внезапным наплывом чувств.

— Вчера навестила леди Мейнуаринг, — как за спасительную соломинку, ухватилась она за первую пришедшую в голову мысль.

— Зачем? Чтобы доложить, что нам так и не удалось разыскать ее брошь?

— Да. Но самое странное заключается в том, что бриллиант уже у нее.

— Что? — изумленно переспросил Оливер и подъехал ближе. — Но как это произошло?

Вивьен подробно рассказала о вмешательстве мистера Килботэна. Оливер слушал, слегка нахмурившись.

— Очень любопытно, — заключил он, выслушав историю с бриллиантом.

— Вам тоже так кажется? — Вивьен посмотрела серьезно. — Может быть, он и есть наш вор?

— «Наш» вор? Что ж, считаю такой вариант возможным. Уютно устроившись рядом с леди Мейнуаринг, он, без сомнения, постоянно встречает богатых игроков. Неясно только, зачем этому пройдохе воровать, если он и без того пользуется неограниченной благосклонностью патронессы.

— Думаю, из желания иметь собственные деньги. Постоянная зависимость от щедрости ближнего унизительна и мучительна. При всей доброте отца я, например, несказанно обрадовалась, когда достигла совершеннолетия и вступила в наследство.

— Но если Килботэн добивался финансовой независимости, то не проще ли было украсть бриллиант непосредственно у леди Мейнуаринг? К чему такая сложная схема — выслеживать того, кому она проиграла? Да и вообще, зачем воровать у других? Из дома можно вынести все, что угодно, причем скорее всего на пропажу никто не обратит внимания.

— Несомненно. Китти не слишком внимательна и наблюдательна. Исключение составляют только украшения. Пропажу золотой тарелки она вряд ли бы заметила. Но ведь есть еще и дворецкий: он бы обязательно доложил. И не только ей, но и самому лорду Мейнуарингу.

— В этом случае ситуация оказалась бы непростой, и мистер Килботэн попал бы под подозрение первым, если не считать новых слуг, — рассудительно заметил Оливер. — Поэтому он мог выбрать в качестве жертвы других людей, с которыми познакомился через свою благодетельницу; ну а кражи совершал подальше от дома, чтобы оставаться незапятнанным. И снова нестыковка: зачем похищать украшение хозяйки, столь милое ее сердцу?

— Насчет сердца Килботэн мог и не знать. Вряд ли Китти обсуждала бывших любовников с нынешним протеже. Не думаю, что она рассказала поклоннику о том, что брошку ей подарил мой отец. А возможно, Килботэн даже не знал, что это ее драгоценность. Китти призналась мне, что он не одобряет склонности к азартным играм, и потому до недавнего времени она тщательно скрывала потерю. К тому же Уэсли не подозревал о проигрыше именно сэру Руфусу. И вряд ли настолько хорошо помнил содержимое шкатулки, чтобы узнать брошку, когда Данвуди начал хвастаться.

— Но даже если узнал, то чувствовал себя в полной безопасности, потому что воровал не у близкой подруги, а у чужого, к тому же пьяного человека. И уж тем более не мог предположить, что поисками займетесь вы, да еще с упорством, достойным лучшего применения. А когда это случилось, предпочел вывести опасную соперницу из игры и вернуть похищенное.

— Итак, по-вашему, Килботэн действительно виновен?

Оливер покачал головой:

— Понятия не имею. Допускаю вероятность. Но с другой стороны, его история может оказаться правдивой. Трудно судить. — Он искоса взглянул на спутницу. — Что, если вами руководит предубеждение?

— Да, Килботэн мне очень не нравится, — без сомнения согласилась Вивьен. — Но это не означает, что подозрения основательны.

— Пожалуй.

— Мистер Брукман считает, что вор скорее всего закладывает драгоценности в ломбард.

— Кто этот господин?

— Мой ювелир. Вы с ним знакомы.

— Да. Хотите сказать, что снова беседовали с ним по поводу краж?

— Конечно. От Китти сразу поехала к нему, чтобы выяснить, узнал ли он что-нибудь новое.

— Ну и как, узнал?

— Нет. Полагает, что ему и другим достойным торговцам краденое не понесут; скорее, пойдут к ростовщикам и прочей нечисти. Он скорее всего прав. — Вивьен вздохнула. — Но в результате докопаться до правды еще сложнее.

Оливер осуждающе покачал головой:

— Но вы, разумеется, сдаваться не намерены?

— Честно говоря, не знаю, что делать дальше.

— Не сомневаюсь, что скоро придумаете… хотя с ужасом этого жду.

— А вы бы согласились признать поражение? Разве не хотите пораскинуть умом и найти преступника?

— Был бы рад. Но не уверен, что готов рыскать в поисках улик, а потому нанял сыщика полицейского суда.

Вивьен изумилась:

— Правда?

Стьюксбери коротко кивнул:

— Знал, что не остановитесь, и решил принять встречные меры, чтобы случайно не оказаться в очередном притоне.

Вивьен рассмеялась:

— Заведение мистера О’Нила вовсе не притон.

— Согласен. Но кто знает, какой окажется следующая точка на вашей карте?

— Дорогой Оливер, вы всегда и во всем видите дальше меня.

Трудно сказать почему, но известие о профессиональном сыщике ее обрадовало. Сразу стало понятно многое из того, что ни один из них не мог — или не хотел — высказать словами. Вивьен посмотрела с сияющей улыбкой:

— Ну а теперь, пожалуй, пришла пора избавить моего бедного брата от тяжкого груза вежливости.

Она кивнула в ту сторону, где Сейер с видом обреченного на страдания праведника трусил рядом с Фелисити Овербрук, время от времени бросая грустные взгляды на Камелию и остальную часть компании. Оливер усмехнулся, и оба повернули лошадей.

Сейер заметил приближавшихся всадников и с облегчением вздохнул. Мало того, что Овербрук и его сестра помешали заговорить с мисс Баском, так теперь еще приходилось тащиться рядом с Фелисити. Вместо того чтобы догнать компанию, спутница ехала все медленнее и медленнее. Камелия безнадежно удалялась, а Грегори несказанно страдал: теперь до самого Ричмонд-парка предстояло слушать бесконечную нелепую болтовню о какой-то невыносимо скучной книжке.

С ним постоянно приключались подобные казусы. Вивьен обвиняла брата в наивности, но сам Грегори считал, что проблема в ином: он ясно понимал, что им манипулируют, но не знал, как выпутаться из ловушки, не показавшись при этом грубым. Маркизу нередко приходилось сталкиваться с заносчивостью аристократов, но сам он подобную тактику считал недостойной.

Вивьен, напротив, обладала удивительной способностью изящно и легко выходить из любой, самой неприятной ситуации. Вот и сейчас она подъехала вместе с графом, непринужденно устроилась между братом и мисс Овербрук и тут же вовлекла молодую леди в обсуждение низкой талии в новых фасонах Акерманна. Сейер благодарно кивнул, пробормотал в адрес всех троих что-то невнятное, но вежливое и ретировался прежде, чем Фелисити успела что-нибудь сказать.

Группу, в которой ехала Камелия, маркиз догнал быстро. Спокойный мерин, конечно, не мог сравниться с оставшимся в Марчестере порывистым гнедым жеребцом, но легко перешел в галоп, не меньше всадника соскучившись рядом с мисс Овербрук. Увы, поговорить с мисс Баском не удалось и сейчас. Перси Овербрук и Чарлз Уиттен нахально устроились с обеих сторон и явно не собирались покидать завоеванную позицию.

Безобразие продолжалось почти до самого Ричмонд-парка, пока Грегори не посетила блестящая идея: предложить гонку до ворот. Он знал, что Уиттен в соперники не годится, а Овербрук всегда предпочитал спокойных лошадей быстрым. Стоило ли удивляться, что вскоре они с Камелией оказались рядом, причем в недосягаемом отрыве от остальных? На миг пришла мысль немного придержать коня, чтобы позволить мисс Баском победить с большим отрывом, однако Грегори мудро рассудил, что сообразительная американка быстро поймет уловку и не одобрит нечестной игры. Поэтому он дал мерину волю, и тот без особого труда вырвался вперед.

Проехав сквозь центральные ворота парка, Грегори слегка замедлил ход, однако ни он, ни Камелия не остановились. Оба продолжали мчаться галопом по бесконечной просторной аллее, все дальше отрываясь от компании. Когда же наконец уже никто не смог бы их увидеть, Грегори натянул поводья, а спустя секунду его примеру последовала и Камелия.

— Ах, как чудесно! — восторженно воскликнула она. — Вы даже не представляете, до чего мне не хватало движения.

Сияющее восторгом лицо казалось восхитительно красивым, и от одного взгляда Грегори едва не задохнулся.

Мисс Баском была простой и естественной — одним словом, настоящей.

— Мне тоже, — с улыбкой признался он.

Камелия начала что-то говорить, но вскоре остановилась, а искренняя радость уступила место настороженности. Грегори не сомневался, что в этот момент она вспомнила о своей обиде, и грустно вздохнул.

— Наверное, пора вернуться, — решила Камелия.

Грегори кивнул, хотя меньше всего на свете хотел снова оказаться не у дел. Они повернули лошадей и шагом поехали навстречу остальным. Грегори посмотрел на спутницу и встретил внимательный взгляд, однако она тут же отвернулась и крепче сжала поводья.

— Мисс Баском… надеюсь, вы меня простите. В прошлый раз я должен был назвать себя сразу, в начале беседы. Знаю, что поступил неправильно, но было так приятно разговаривать с девушкой, которая не знала, что я — наследник Марчестера. Просто болтать, не опасаясь суждений.

— Суждений? — не поверила Камелия. — Но вы же сын герцога. Выше только король, разве не так?

Грегори коротко рассмеялся:

— Наверное, я не думал об этом. Но именно поэтому все меня судят. Достоин ли ты называться сыном герцога? Поступаешь ли так, как, по всеобщему мнению, должен поступать? Если совершишь оплошность, она дурно скажется на твоей семье, на титуле, отце, деде и еще бог знает на ком. Если ведешь себя сдержанно и спокойно, скажут, что ты слишком горд и заносчив, а если проявляешь дружелюбие, решат, что не выказываешь должного почтения к своему высокому положению. Заключат, что чересчур развязен, не умеешь держаться, а твоя дорогая покойная прабабушка пришла бы от такого поведения в ужас. Люди наблюдают за каждым шагом просто потому, что ты маркиз.

Камелия слушала и смотрела с искренним изумлением, а потом вдруг рассмеялась:

— Но точно так же судят и меня! Следят, ждут, когда оступлюсь, и с наслаждением обсуждают каждый промах. Но это потому, что я чужая — американка — и не умею себя вести по-английски.

Грегори улыбнулся:

— А мне кажется, бомонд просто любит сплетничать.

— И критиковать, — с чувством добавила Камелия. — Я не знала, что вам приятно хотя бы несколько минут не чувствовать себя будущим герцогом.

— Да, — с облегчением подтвердил Грегори. — Именно об этом я тогда и думал. Хотелось побыть собой, а не… не сыном лорда Марчестера. Знаете, было чудесно! Просто не смог заставить себя признаться, кто я на самом деле. — Он лукаво улыбнулся. — Особенно после того, как вы признались в своем презрении к аристократам.

— О! — Камелия густо покраснела. — Сестры всегда говорят, что язык меня подводит. Не могу относиться к вам плохо лишь за то, что родились маркизом. А рассердилась потому, что не сказали правду. Решила, что затеяли какую- то игру, хотели одурачить, поднять меня на смех, и обиделась. — Мисс Баском помолчала и тихо добавила: — Потому что вы мне понравились. — Повернулась и посмотрела с особым вниманием. — И разговаривать с вами было очень интересно.

— И мне тоже. Но я ни за что не стал бы над вами смеяться. Клянусь. Спросите Вивьен: она подтвердит, что я для этого слишком серьезен.

Камелия улыбнулась:

— Зачем кого-то спрашивать? Я вам верю.

— Хорошо. В таком случае, может быть, будем иногда беседовать?

— Была бы рада.

Они улыбнулись друг другу и вернулись к остальным участникам прогулки.

Вивьен прикрыла глаза ладонью и посмотрела на Грегори и Камелию. Молодые люди ехали рядом и о чем-то говорили. Очень хорошо! Она бросила быстрый взгляд на мисс Паркинтон. Дора вышла из ландо и сразу оказалась в кругу молодых людей, наперебой пытавшихся привлечь ее внимание. Но она озабоченно смотрела мимо поклонников — на лорда Сейера.

— Думаю, пока приедет повозка с едой, пройдет немало времени, — раздался рядом голос Оливера. — Может быть, прогуляемся?

Леди Карлайл улыбнулась:

— Наверное, это приятнее, чем стоять здесь и наблюдать, как Дора Паркинтон испытывает свои чары на воздыхателях. И все же… кто-то должен за ними следить.

— Пусть этим займутся Фиц и Ева. — Оливер не испытал угрызений совести, бросая брата и невестку на съедение волкам. — В конце концов, они женаты, благонамеренны. Не то что мы: старая дева и холостяк.

— Прекрасный комплимент! — воскликнула Вивьен с шутливым негодованием. — Замечательно!

— Миледи, вы сама постоянно подчеркиваете собственное независимое положение, — напомнил Оливер с озорным блеском в глазах.

— Одно дело, когда это говорю я. Надо бы обидеться и отказаться от прогулки, но… боюсь, что если останусь здесь, будет еще хуже.

Она взяла спутника под руку, и они неторопливо удалились.

— Я жестокая сестра. Бросила бедного Грегори на милость мисс Паркинтон, — вздохнула Вивьен.

— Господь простит вас.

Они пошли по дорожке среди стройных берез. Хотя все их видели, Вивьен радовалась, что никто не услышит слов, не заметит выражения лиц. Оставаясь среди людей, о большем не приходилось и мечтать. Внезапная искра желания заставила поднять голову и посмотреть на спутника. Тот сразу почувствовал призыв: повернулся и ответил прямым взглядом. Губы смягчились, а глаза стали ярче и внимательнее.

— Не знаю, что труднее, — признался он. — Не видеть тебя и проводить время в воспоминаниях и мечтах, как в эти два дня, или быть рядом, смотреть, но не иметь возможности прикоснуться.

— Но мы же касаемся друг друга. Идем под руку.

Оливер презрительно сморщился.

— Разве этого достаточно? — Он помолчал и неожиданно воскликнул: — Проклятие! Ненавижу всю эту суету: приходится тайком выбираться из спальни, прятаться от слуг и брата, прыгать в постель и из постели.

— Понимаю. Не твой стиль. — Вивьен задумчиво склонила голову. — Что ж, твое недовольство понятно. Но оно лишь убедительно доказывает, что необходимо как можно скорее купить собственный дом. Мой агент уже нашел парочку подходящих вариантов — во всяком случае, он так считает.

Оливер покачал головой:

— Ты же знаешь, как я отношусь к намерению поселиться отдельно от отца и брата.

— Да, но жизнь станет намного проще. Уйдут многие проблемы.

На лице Оливера отразилась жестокая внутренняя борьба.

— Твоя репутация важнее. А проблемы никуда не денутся.

— Сегодня утром, перед тем как выйти из дома, я получила от агента записку. Он предлагает посмотреть один из домов. Хочу завтра съездить. Не желаешь составить компанию?

— Надо быть сумасшедшим, чтобы согласиться участвовать в очередной твоей афере.

— Мм. Ты, конечно, прав. — Вивьен помолчала. — Но с другой стороны, мне необходимо спросить совета у серьезного, опытного мужчины.

Стьюксбери остановился и заглянул ей в лицо:

— Я тебе там не нужен.

— Ты в этом уверен? — Вивьен пристально посмотрела в полные сомнения серые глаза. — Ну, как знаешь.

— Сама ведь уверена, что поеду. Только сообщи время.

Оливер стоял неподвижно и сверлил ее взглядом, а Вивьен очень хотелось, чтобы он наклонился и поцеловал. Такая вольность с его стороны вызвала бы настоящий скандал, но в эту минуту казалось, что нет на свете ничего важнее прикосновения желанных губ. Она почти чувствовала мягкий, но в то же время требовательный поцелуй — такой же восхитительный, как в спальне. Было удивительно и в то же время необыкновенно приятно услышать, что Оливер тоже вспомнил ту ночь… и тоже сгорал от вожделения.

— Ты всегда добиваешься исполнения желаний? — пробормотал он, глядя горящими глазами.

Вивьен коротко улыбнулась:

— Почти.

Когда они вернулись, слуги уже приехали и занялись подготовкой к пикнику: расстелили на траве ковры для ленча, расставили тарелки и бокалы.

От внимания Вивьен не ускользнуло то обстоятельство, что в результате искусных маневров Дора вновь оказалась возле Грегори. А когда общество направилось на пикник, нечаянно споткнулась и, чтобы не упасть, схватила лорда Сейера за руку. Тот взглянул с удивлением, однако уверенно поддержал спутницу. Мисс Паркинтон покраснела, подняла прелестные глаза, горячо поблагодарила и продолжила путь, держа своего кавалера под руку. Когда Камелия устроилась рядом с Евой, Грегори шагнул в ее сторону, однако спутница вцепилась еще крепче и заявила, что должна сесть, потому что устала и неважно себя чувствует. К ней тут же бросились двое молодых людей, однако она железной хваткой держалась за Сейера.

Вивьен с интересом наблюдала, как брат вежливо помог внезапно обессилевшей молодой леди опуститься на ковер. Пока что Дора явно одерживала верх, и Вивьен спросила себя, не пора ли прийти на помощь.

— Позвольте подать вам стакан воды, — предложил Грегори, и мисс Паркинтон снова одарила его благодарным, очаровательно беспомощным взглядом.

Однако к искренней радости сестры, маркиз выпрямился, взял у одной из служанок стакан и подал Доре, после чего кивнул на прощание и удалился. Вивьен не смогла сдержать усмешку: забавно было видеть выражение лица мисс Паркинтон, когда тот, на кого она так упорно охотилась, решительно направился к сопернице — мисс Баском.

— Так-так, — пробормотала леди Карлайл, располагаясь на почтительном расстоянии от Доры и ее поклонников. — Увы, бедняга Грегори постоянно попадает в ловушки, расставленные такими ловкими особами, как мисс Паркинтон. Кажется, впервые в жизни он настолько увлекся молодой леди, что нашел в себе силы противостоять напору ее соперницы.

— Увлекся? — улыбнулся Оливер. — А ему известно, что одно из любимых занятий моей дорогой кузины — стрельба?

Вивьен пожала плечами:

— Полагаю, он ничего не имеет против огнестрельного оружия. И обожает верховую езду.

— Да, но во всех остальных смыслах они абсолютно друг другу не подходят.

Вивьен пожала плечами:

— Ну и что? Не сомневаюсь: найдутся и такие, кто скажет, что мы с вами тоже абсолютно друг другу не подходим.

Оливер усмехнулся:

— Миледи, я готов вполне с этим согласиться.

Вивьен рассмеялась, склонилась и тихо заметила:

— Не будьте столь категоричны, милорд.

Наградой послужили едва заметный румянец и полный огня взгляд.

— Осторожнее, дорогая, а не то я могу забыться.

— Даже так?

Вивьен хитро прищурилась.

В поле их зрения снова попала мисс Паркинтон. Два джентльмена сидели справа от нее, а третий слева, и каждый изо всех сил старался одержать верх над соперниками. Однако Дора не сводила глаз с Сейера. Выражение хорошенького личика сомнений не вызывало: у Камелии появился лютый враг.

Остаток дня мисс Паркинтон провела в попытках включить маркиза в круг своих воздыхателей. Трудно было отказать ей в мастерстве. Сначала искусная кокетка попробовала привлечь внимание и разбудить ревность безудержным флиртом с поклонниками, а когда стало ясно, что объект даже не замечает, что происходит, применила новую тактику и, мелко дрожа, пожаловалась на холод. Четверо соискателей немедленно выразили готовность расстаться с сюртуками, а одна из горничных поспешила принести из экипажа плед.

Однако ничто не согревало бедняжку. Единственное, что могло бы ее спасти, — это защищенный от коварного весеннего ветра уголок слева от лорда Сейера. Оказавшись под обстрелом беспомощных голубых глаз, мисс Уиллис-Хотон была вынуждена подвинуться и уступить место. Грегори, в свою очередь, с готовностью пересел ближе к мисс Баском.

Дора завела разговор с мисс Уиллис-Хотон и лордом Крэнстоном, но скоро начала активно вовлекать и маркиза, то и дело задавая ему вопросы и требуя высказать авторитетное мнение. Каждый ответ встречал горячий прием и высокую оценку. Мисс Паркинтон без устали восхищалась обширными познаниями собеседника, его красноречием, проницательностью, предусмотрительностью… и любым, даже самым коротким замечанием.

— Ах, лорд Сейер, до чего же вы умны! — в четвертый раз воскликнула своим мелодичным голосом Дора, и Камелия, не выдержав, насмешливо фыркнула.

Молодая леди тут же негодующе обратилась к сопернице:

— Как, мисс Баском, вы не согласны с тем, что маркиз необычайно широко образован? Клянусь, никогда в жизни не встречала человека, способного так свободно рассуждать на любую тему.

— Лорд Сейер, несомненно, обладает масштабным кругозором, — согласилась Камелия. — Но сейчас он всего лишь ответил на вопрос об одном из растений из своего сада.

— Могу подробно рассказать и обо всех остальных, — с наивной улыбкой предложил Грегори.

— Спасибо, лучше как-нибудь в другой раз, — с наигранным ужасом ответила Камелия, и оба расхохотались.

Дора выглядела сраженной. Будь она не столь хищной, Вивьен непременно прониклась бы к девушке сочувствием. Не оставалось сомнений, что на лорда Сейера ни один из испытанных приемов обольщения не действовал. Больше того, каждая хитрость искушенной особы — начиная от намеренного исключения Камелии из общей беседы и заканчивая беспредельным восхищением и постоянными просьбами о помощи — лишь отдаляла от нее Грегори. Подчеркнутое внимание его смущало, а фальшивая лесть приводила в смятение. А поскольку маркизу очень хотелось сосредоточиться на беседе с Камелией, постоянные атаки Доры вызывали у него лишь раздражение.

Когда ленч подошел к концу и пришло время трогаться в обратный путь, мисс Паркинтон, судя по всему, смирилась с поражением. К ландо прелестницу провожали лорд Крэн- стон и мистер Овербрук, причем она умудрялась безудержно флиртовать сразу с обоими. Вивьен наблюдала за развитием событий и пыталась понять, действительно ли Дора отказалась от планов завоевания Сейера или снова рассчитывала вызвать у него ревность.

— Слава Богу, что Крэнстон и Овербрук согласны терпеть пустую болтовню, — тихо заметил подошедший Грегори. — Если бы мне пришлось ехать в одном экипаже с мисс Паркинтон, наверное, через пять минут бросился бы под колеса.

Вивьен с улыбкой посмотрела на брата:

— Ах, Грегори! До чего же я рада, что ты — это ты! Не пережила бы, если бы брат вдруг привел в дом такую жену.

На лице маркиза отразился нешуточный ужас.

— Ради всего святого, Вив! Что за мысли!

Грум подвел лошадей, и оба сели верхом. Впереди Стьюксбери придержал коня и оглянулся в ожидании. Вивьен с интересом заметила, что и Камелия тоже не спешила уезжать. Может быть, у Грегори все получится? Она щелкнула языком, и лошадь послушно тронулась с места. День прошел замечательно.

Вернувшись в Лондон, компания остановилась возле Стьюксбери-Хауса, чтобы попрощаться с Толботами. Пока все кланялись, обнимались и договаривались встретиться снова, Вивьен взглянула на Камелию и заметила, что девушка напряженно смотрит в узкий переулок возле дома. Вивьен с любопытством обернулась и увидела невысокого худого человека. Почти скрытый тенью, он прислонился к стене и неотрывно наблюдал за тем, что происходило возле парадного подъезда.

Камелия между тем спешилась и отдала поводья одному из конюхов. В этот момент внимание Вивьен отвлек Стьюксбери: граф подошел попрощаться. Леди Карлайл наклонилась, подала руку, и Оливер с поклоном прикоснулся губами к пальцам.

— Так что же, поедете завтра со мной? — спросила Вивьен.

Ах, если бы можно было не ждать от встречи до встречи! Когда у нее будет свой дом, все изменится. Ничто не помешает им видеться часто, и расставания сразу станут намного легче. А сейчас глупо чувствовать себя одинокой и даже разочарованной.

— Непременно за вами заеду, — пообещал Оливер; тепло серых глаз согрело и успокоило.

Вивьен выпрямилась, а граф повернулся и пошел в дом вместе с Фицем и Евой. Странно, но Камелии с ними не было. Вивьен посмотрела по сторонам и увидела подругу в переулке, рядом с незнакомцем. Они о чем-то разговаривали. Камелия покачала головой, и собеседник начал упрашивать, а потом помимо ее воли вложил в руку клочок бумаги.

Вивьен нахмурилась и отвернулась. Взгляд упал на ландо, и стало ясно, что не только она с интересом наблюдает за странной встречей. Дора Паркинтон следила за соперницей с довольной улыбкой.

Глава семнадцатая

На следующий день Оливер приехал в Карлайл-Холл ровно к часу, как и просила Вивьен. Пунктуальность относилась к положительным качествам, которых в характере графа обнаружилось уже немало — не считая счастливого волнения при каждой встрече. Удивительно, что с детства знакомый, уравновешенный и солидный человек одним своим появлением возбуждал у нее неведомый прежде трепет.

Вивьен полностью оделась пятнадцать минут назад — еще одна нелепость, в которой она ни за что бы не согласилась признаться, — а едва заслышав внизу знакомый голос, вскочила и схватила шляпу и перчатки. Заставила себя постоять у двери пять секунд и направилась в холл. Мимолетный взгляд в зеркало подтвердил: прическа безупречна, а лицо и фигура заслуживают высшей оценки. Сегодня леди Карлайл надела дорожное платье, сшитое год назад, — случай исключительный. Но приглушенный золотистый цвет и простой, почти военный покрой как нельзя лучше оттеняли волосы и подчеркивали стройность стана. В последнее время непосредственный эффект образа казался намного важнее безукоризненного следования моде.

Оливер стоял у основания лестницы. Спускаясь, Вивьен заметила восхищенный взгляд и, чтобы скрыть легкое смущение, начала на ходу надевать перчатки.

— Считайте, что вам крупно повезло: всем известно, что я редко собираюсь к назначенному времени.

Стьюксбери с улыбкой подошел и подал руку.

— Но ведь мы едем по очень интересному делу В этом вся разница, не так ли?

Вивьен не сочла нужным объяснить, что разница заключается в нетерпеливом желании его увидеть. Захотелось поднять руку и коснуться щеки, но о подобной вольности не могло быть и речи: у входной двери стоял ливрейный лакей. Поэтому, чтобы совладать с наплывом чувств, леди Карлайл повернулась к зеркалу и принялась обстоятельно надевать шляпку и тщательно завязывать ленты. Закончив ответственную процедуру, она взяла спутника под руку и почувствовала, что даже от такого легкого прикосновения сердце забилось быстрее.

На улице Оливер помог ей подняться в экипаж, причем не выпускал ладонь дольше, чем того требовала необходимость. Казалось, ему, так же как и ей, хотелось прикосновений. Желание, кипевшее едва ли не на поверхности, превращало привычные любезности в дразнящее напоминание о пире, к которому оба стремились. Обыденные слова не столько умиротворяли, сколько разжигали плотоядный голод.

Вивьен опустилась на бархатный диван, а граф расположился напротив и посмотрел так, что она едва не задохнулась. Интересно, что произойдет, если сесть с ним рядом? Заключит в объятия, начнет целовать? Она представила, как сбивается набок шляпка, как Оливер жадно приникает к губам…

Стьюксбери откашлялся, слегка изменил позу и посмотрел в окно.

— Хм. Сегодня пришло сообщение от сыщика.

— Правда? — Сейчас и сыщик, и похититель драгоценностей казались ей фигурами далекими и абстрактными, но Вивьен честно постаралась сосредоточиться. — Он что-нибудь выяснил?

— Надеюсь. Когда я его нанимал, он сказал, что знает о волне краж и подозревает не одного преступника, а организованную банду. Поиски подтвердили правильность версии: город действительно опутан черной паутиной.

— Значит, предстоит найти не одного вора, а нескольких?

— Да. Но сыщик уверен, что руководит сетью главарь. Именно он выслеживает жертвы и снабжает похитителей информацией. К сожалению, пока определить личность самого опасного из негодяев не удалось, а без этого ловить налетчиков бессмысленно: на место арестованных сразу придут другие.

— И что же он собирается предпринять?

— Считает, что руководство осуществляется из таверны.

— Не из игорного притона?

— Нет. И таверна эта имеет куда более скверную репутацию, чем тот клуб, в котором мы побывали. Конечно, кто-то из воров вполне может обосноваться в одном из азартных заведений. Не исключено даже, что руководит шайкой наш знакомый мистер О’Нил. Просто не хочет связывать два бизнеса: игорный и воровской.

— А как называется таверна?

— «Танцующий медведь». Сыщик там был, но пока не смог выяснить ничего ценного. Опасается, что стал слишком известен в определенных кругах.

— Понятно.

Глаза Вивьен подозрительно блеснули.

— Нет, — быстро отреагировал Оливер.

— Но вы ведь еще не слышали, что я собираюсь сказать.

— А мне и не нужно слышать. Достаточно взгляда, чтобы понять, что вы готовы предложить что-то неприличное и опасное. Например, самой отправиться в таверну.

— Право, что за прекрасная идея!

Граф поморщился:

— Только не надо делать вид, что это я придумал.

— Не буду отрицать, что мысль посетила и меня. Отличное доказательство родства умов. — Леди Карлайл коротко рассмеялась. — Только не надо смотреть на меня с таким ужасом.

— Вивьен, постарайтесь взглянуть на вещи здраво. Вам нельзя идти в таверну. Невозможно. Место опасно для всех, не говоря уже о молодой незамужней леди. Если мистер Фернесс не ошибается, это настоящее убежище воров и других столь же отталкивающих личностей.

— Но я же не пойду туда в собственном облике. Замаскируюсь, переоденусь мужчиной.

— Не говорите глупостей. Никто никогда не поверит, что вы мужчина. Как бы старательно вы ни гримировались.

Вивьен на миг задумалась.

— В таком случае можно изобразить женщину легкого поведения.

— Что?! — Оливер выпрямился и так яростно выпучил глаза, что спутница расхохоталась. — Вы с ума сошли? Издеваетесь надо мной?

— Нет-нет, простите. — Пытаясь успокоить графа, Вивьен ласково похлопала его по руке. — Бедняжка! Нельзя так шутить. Не бойтесь, не стану наряжаться, как девушка с Хеймаркета. — Она грустно вздохнула. — Хотя, признаюсь, это было бы очень забавно.

— Ничего забавного! — отрезал Стьюксбери.

Страницы: «« « ... 1011121314151617 » »»