Путешествие в рай Картленд Барбара

Послышались крики и ругань: лодка едва не врезалась в один из кораблей, и лишь чудом удалось избежать пожара, который легко мог перекинуться и на другие суда.

Конрад схватил Камалу за руку и, потянув ее за собой, бросился по сходням. Еще мгновение — и он заскочил на палубу, увлекая девушку вслед за собой в недра клипера.

Камала успела оглянуться и заметить двух матросов, которые, перегнувшись через планшир, наблюдали за происходящим в порту.

Внизу, на их счастье, горели фонари, благодаря чему беглецы без труда пробрались на корму, где тянулись в ряд двери кают. Конрад открыл первую. Внутри в свете лампы взору Камалы предстала разбросанная по всему помещению мужская одежда.

Конрад распахнул другую дверь. Пробежавшись взглядом, они увидели брошенный на стул сюртук, щетку для волос и бритвенные принадлежности, валявшиеся в беспорядке на высоком комоде.

В третьей каюте было темно. Конрад затащил Камалу внутрь, оставив дверь открытой. В полумраке ей удалось рассмотреть очертания койки, стола и еще какой-то мебели.

Как отметила про себя Камала, каюта была роскошно обставлена: на полу лежал толстый ковер, а кровать, на которую она легла, была удобной и мягкой.

Какое-то мгновение она пыталась вспомнить указания Конрада.

— По крайней мере, мы хотя бы пробрались на борт, — раздался его спокойный голос.

— Фейерверк… Это была ваша идея?

— Моя. Недорогая, но вполне действенная. — Он протянул ей платок. — Не бойтесь! Помолитесь, чтобы все прошло хорошо!

— Я… обязательно помолюсь, — прошептала Камала.

Она не видела его лица, но чувствовала, что вся дрожит, потому что он был совсем рядом. Конрад положил себе на лицо платок и повернул голову, чтобы она смогла завязать концы у него на затылке.

— Вам не больно? — спросила она.

Он отрицательно покачал головой, затем вытащил из кармана второй платок и осторожно, не слишком туго, затянул на ее волосах узел.

Прикосновение его рук тотчас разбудило в ней импульсивное желание прижаться к нему, притянуть его к себе, чтобы он обнял ее, как уже делал как-то раз. Однако Конрад был занят тем, что обвязывал веревкой ее лодыжки.

Он передал конец Камале, чтобы та стянула ему запястья. Еще в гостинице он научил ее довольно сложным узлам, удерживавшим связанными его руки.

Обвив веревкой плечи Конрада, она затянула ее у него на спине.

Как только она это сделала, он опустился на покрытый ковром пол, как будто его туда бросили. После чего молча кивнул Камале, и та послушно закрыла дверь.

Затем она вернулась к кровати и скользящим узлом, который приготовил Конрад, затянула на лодыжках петлю. Второй конец веревки Камала обмотала вокруг своих пышных юбок, сделав два витка вокруг талии, сунула руки во вторую петлю и затянула последний узел.

Чем сильнее она тянула за конец веревки, тем плотнее та затягивалась вокруг ее тела. Камале оставалось лишь одно — откинуться на подушки и ждать.

"Пожалуй, это самая трудная часть нашего плана", — подумала она.

Ждать мгновения, когда кто-нибудь их обнаружит, знать, что их судьба висит на волоске, что все зависит от того, как отнесутся к ним те, кто их найдет!

Конрад велел ей молиться, чтобы им повезло. Она попыталась, но вскоре поймала себя на том, что мысли ее постоянно возвращаются к нему. Господи, сделай так, чтобы ему было удобно, чтобы веревки не слишком сильно врезались ему в тело! Может, ей стоит расслабить узел на его запястьях? Впрочем, нет, лучше не самовольничать, чтобы не рассердить Конрада. Он ведь сказал ей, что им нельзя допустить ни малейшего промаха, способного вызвать подозрения. Нет, она не станет рисковать. Она сделала все так, как он ей велел. Теперь оставалось лишь ждать и уповать на везение.

"Прошу Тебя, Господи, пусть нас найдут не сразу! Дозволь нам добраться до Мексики… Вместе! Пусть Конрад заработает деньги, которые ему так нужны! Умоляю тебя! Помоги нам!"

Она с удивлением обнаружила, что мысленно перебирает все, о чем они говорили и что делали после рокового падения Конрада во время лисьей травли. Как необычно и интересно развивались события! И сколь многое изменилось в ее жизни после встречи с ним!

"Благодарю тебя, Господи, за Конрада, — мысленно повторяла она. — Благодарю тебя, Всеблагой… Благодарю!"

Матросы вернулись на борт корабля лишь час спустя. Их, по всей видимости, было много, и все они явно находились в подпитии: то и дело слышались ругательства, невнятные разговоры и непристойные песни. К счастью, их каюты располагались в носовой части клипера, так что Камале и Конраду не стоило опасаться, что кто-то заглянет к ним.

Настоящий страх быть обнаруженными пришел позднее, когда кто-то вошел в соседнюю каюту, а также незадолго до полуночи, когда на борт поднялся хозяин корабля, а с ним еще какой-то человек.

Они говорили по-английски, но Камала разобрала лишь слова о прекрасной ночи и что позже, скорее всего, поднимется сильный ветер.

Капитан и его спутник зашли к себе, однако вскоре снова вышли и поднялись наверх. Должно быть, подумала Камала, они решили одеться потеплее, чтобы с палубы посмотреть, как корабль покидает гавань.

Теперь оставалось лишь ждать дальнейшего развития событий. Что будет, если по какой-то причине отплытие задержится? Или неожиданно наступит штиль? Или капитан клипера передумает отправляться в плавание? Да много всякого могло произойти!

К счастью, ее страхи оказались необоснованными: "Афродита" наконец отчалила и, подгоняемая ветром, пришла в движение. Со стороны моря доносилось лишь протяжное шипение волн.

Накануне Камала очень устала: она почти не спала минувшей ночью и потому не заметила, как стала проваливаться в сон.

Кровать была удобной, веревка не слишком туго стягивала конечности, и девушка безмятежно уснула.

Проснувшись, она обнаружила, что в иллюминаторы проникает скудный свет раннего хмурого утра.

Она глубоко вздохнула и, повернувшись, увидела Конрада.

Он лежал на ковре в явно неудобной позе, однако, перехватив его взгляд, Камала заметила, что глаза его светятся улыбкой. В следующее мгновение из коридора послышалось, как кто-то открыл дверь одной из кают.

Конрад кивнул ей, и она поняла, что нужно делать.

— Помогите! — крикнула, вернее, промычала она. — Помогите!

Поскольку звук был приглушенным, Конрад поднял ногу и стукнул каблуком об пол.

— Помогите! — снова позвала Камала. — Помогите!

Человек, проходивший мимо кают, повернул назад и теперь явно прислушивался. Конрад снова несколько раз ударил ногой в пол. Камала попыталась кричать громче, насколько это было возможно с кляпом во рту.

Дверь распахнулась. В дверном проеме стоял незнакомый мужчина, в котором Камала угадала мистера Ван Вика.

Он был высок ростом и смугл от постоянного пребывания под солнцем. Волосы с проседью на висках обрамляли достаточно невыразительное лицо. Несколько мгновений он в немом изумлении смотрел на Камалу и Конрада, затем шагнул к кровати и развязал на затылке Камалы узел.

— Кто вы? Что вы здесь делаете? — спросил он по-английски. В его голосе был слышен иностранный акцент. Сам он тем временем принялся развязывать веревку на запястьях Камалы.

— Я ничего не помню… Совершенно ничего… Что произошло? О мой брат! Что с ним?

Мистер Ван Вик посмотрел себе под ноги и нагнулся, чтобы вытащить кляп изо рта Конрада. После чего принялся освобождать его от пут.

— Спасибо, — прохрипел Конрад. — Где мы?

— Вы на борту моего корабля, — ответил Ван Вик. — Клипера "Афродита".

— "Афродита"! Не может быть! Я не верю! — воскликнул спутник Камалы.

— Почему вы так удивлены? — полюбопытствовал Ван Вик.

Конрад с трудом принял сидячее положение. Потом осторожно потрогал голову.

— Я пытаюсь вспомнить, что произошло, — пояснил он. — Да, конечно, кто-то ударил меня по голове! Их было четверо. Четверо негодяев, которые напали на нас и взяли надо мной верх! — С этим словами он засунул руку в жилетный карман. — Мои часы! — воскликнул он. — Моя булавка для галстука! Они исчезли! Да и деньги тоже! Черт побери, у меня была с собой немалая сумма!

— А у меня забрали ожерелье, — пролепетала Камала, по-прежнему лежа на кровати. — И браслет моей матери…

— Представить себе не могу, как это случилось, — отозвался Ван Вик. — И как они могли пронести вас на борт? Но самое главное — почему? Зачем им это понадобилось?

— Понятия не имею, — ответил Конрад. — Наверное, грабители испугались, что мы донесем на них в полицию.

— Похоже на то, — согласился с ним капитан "Афродиты". — Я недавно читал в газете, что полиция поймала каких-то бандитов, которые пытались продать похищенные у одного путешественника ценности, золотые часы с изображением короны.

— Ну, мне до короны далековато. На моих был изображен фамильный герб, — ответил Конрад и, улыбнувшись, добавил: — По крайней мере, мы должны быть благодарны судьбе, что нас не сбросили в воду и мы живы.

Камала испуганно вскрикнула.

— О, поступи они так, мы бы… умерли от холода, — прошептала она.

— Они бы утопили нас, — мрачно проговорил Конрад. — Ты уверена, что с тобой все в порядке, моя дорогая?

— Думаю, да, — ответила его спутница. — Наверное, я лишилась чувств, когда увидела, как ты пытаешься дать отпор бандитам. Больше я не помню ничего… Только то, что очнулась на кровати, связанная и с кляпом во рту. — Она на минуту умолкла, чтобы перевести дыхание, а потом вскрикнула: — Твоя голова! О боже! Скажи, Конрад, тебе больно? Я видела, как один из негодяев ударил тебя дубинкой по голове.

Конрад осторожно прикоснулся к затылку.

— Вроде бы цела, но боль до сих пор чувствуется. Если бы не мои густые волосы, думаю, мне пришлось бы гораздо хуже.

— Мне было так страшно! — призналась Камала.

— Понимаю вас! — посочувствовал Ван Вик.

— Больше всего я испугалась, когда поняла, что оказалась в каком-то непонятном месте… Вдруг никто бы не пришел к нам на помощь!

— Вам повезло, что я услышал вас, — ответил Ван Вик. — Эту каюту никто не занимает.

Он закончил развязывать Конрада, и тот, растирая запястья, неуклюже встал на ноги.

— Кто бы ни были эти воры, они, по крайней мере, умеют вязать морские узлы, — заметил Ван Вик. — Вам самим ни за что бы из них не выбраться.

— Пожалуй, — согласился с ним Конрад. — Спасибо вам. Насколько я понимаю, вы — мистер Ван Вик?

Его спаситель улыбнулся:

— Так вы слышали об "Афродите"?

— И о вас тоже, — улыбнулся в ответ Конрад. — У вас громкая слава.

— Могу я узнать ваше имя?

— Я Конрад Вериан, сэр Конрад Вериан, — ответил Конрад, чем удивил Камалу. — А это моя сестра Камала.

Мистер Ван Вик отвесил девушке церемонный поклон:

— Знакомство с вами для меня великая честь, мисс Вериан.

— Но что же нам теперь делать? — упавшим голосом спросила Камала. — Как нам добраться до берега?

— На этот вопрос я могу дать очень простой ответ, — произнес Ван Вик. — Это невозможно! Мы уже вышли из Ла-Манша и направляемся в открытое море. Даже если бы в мои планы и входило пристать к берегу, я бы все равно не смог этого сделать: дует северо-западный ветер, и в таких условиях это было бы сродни самоубийству.

— Так что же нам делать?

— Боюсь, мисс Вериан, у вас нет другого выбора, как остаться моими гостями.

Камала посмотрела на Конрада как будто в поисках поддержки.

— Поскольку я сам моряк, дорогая, то смею тебя заверить, что мистер Ван Вик говорит чистую правду, — ответил он. — Мы ничего не можем сделать: вернуться на берег невозможно. Нам остается лишь принять предложение мистера Ван Вика и воспользоваться его гостеприимством.

— Вы моряк? — удивился Ван Вик.

— Да, — ответил Конрад. — До недавнего времени я был капитаном "Нормы".

— "Нормы"?! — воскликнул голландец. — В таком случае рад знакомству с вами, сэр Конрад. По всему Амстердаму ходят удивительные истории о ваших схватках с пиратами близ африканского берега.

— Для меня это тоже великая честь, — скромно ответил Конрад.

— Вы потопили один пиратский корабль и сильно повредили второй, а сами сумели благополучно скрыться.

— У нас было преимущество — наше судно развивало большую скорость, — небрежно ответил Конрад.

— Это была выдающаяся победа! — польстил ему Ван Вик. — Вы должны рассказать мне о ней подробнее.

— С удовольствием, — пообещал его собеседник. — Насколько я понимаю, сэр, у нас еще будет для этого время.

— Разумеется, — улыбнулся капитан "Афродиты". — Вы — один из немногих, кто не слишком тяготится пребыванием в море.

— Верно, — согласился Конрад, — хотя несколько месяцев я намеревался провести дома.

Вообще-то в будущем году я собирался купить себе корабль: по возвращении из Индии я узнал, что мой отец скончался и я получил в наследство некую сумму.

— Тогда вы сможете позволить себе покупку клипера, — улыбнулся Ван Вик.

— Я был бы рад и горд стать владельцем корабля столь же быстрого и надежного, как "Афродита", — самым искренним тоном ответил Конрад.

— Знаете, я покажу вам корабль, — пообещал польщенный голландец. — Но сейчас главное — позавтракать. Подозреваю, что вы голодны. И еще нужно подобрать вам соответствующую одежду. Он посмотрел на Конрада и добавил: — Мы с вами примерно одного роста и телосложения, так что для вас мы непременно что-нибудь найдем. Но что же делать с вашей сестрой?

Камала посмотрела на свое прекрасное платье из белого атласа, украшенное кружевами.

— Да, мой наряд вряд ли назовешь годным для морского путешествия, — призналась она.

— Вы прелестно в нем выглядите, — сделал ей комплимент капитан "Афродиты". — Но боюсь, что даже в вашем плаще вы замерзнете прежде, чем мы достигнем вод Гольфстрима. — Заметив смущение на лице девушки, он поспешил добавить: — Не волнуйтесь, мисс Вериан, Спайдер подыщет вам что-нибудь: его изобретательность поистине неистощима.

— Кто такой Спайдер? — спросил Конрад.

— Мой лакей, он обладает недюжинным талантом портного и виртуозно обращается с иглой, ниткой и ножницами. — И, подойдя к двери, капитан крикнул: — Спайдер! Спайдер!

Раздался топот, и вскоре к капитану приблизился низенький человечек с лысой головой.

— Вы звали меня, сэр?

— Да, ты мне нужен, Спайдер. Эту леди и этого джентльмена ограбили и тайком пронесли на наш корабль. Мне очень приятно их общество, и я хочу им помочь. Надо найти им одежду, кроме той, что сейчас на них.

— Это будет несложно, сэр, — ответил Спайдер с забавной серьезностью.

— Одну минуточку, — произнес Ван Вик. — Мисс Вериан, вы можете расположиться в этой каюте, она просторнее двух других. Сэр Конрад может занять соседнюю.

— Мы крайне сожалеем, что невольно навязали вам свое общество, — заметил Конрад.

— Уверяю вас, оно не причинит мне никакого беспокойства, — уверил голландец и посмотрел на Камалу.

Они отправились на завтрак в кают-компанию, которая была обставлена с роскошью, какой Конрад ни разу не видел на других кораблях.

Там сидел немолодой мужчина, которого Ван Вик представил своим новым знакомым как сеньора Адалида Квинтеро.

— Сеньор Квинтеро — мой старый друг, — пояснил он. — Он прекрасно знает Мексику и превосходно разбирается в металлах. — С этими словами капитан выразительно посмотрел на Конрада. — Насколько я понимаю, сэр Конрад, вы представляете себе, почему я отправился в это путешествие?

— Конечно. Я знаю, что вы везете немало ценных грузов, — ответил Конрад, — и не ошибусь, если скажу, что это будет товар, который нравится всем и без которого никто из нас не сможет обойтись, не так ли?

— Ничуть, — с улыбкой ответил ему Ван Вик. — Золото — вещь, нужная всем! Но сеньор Квинтеро придерживается другого мнения.

— Не может быть! — воскликнул Конрад. — Какого же?

— Я полагаю, — сказал капитан, обращаясь к своему испанскому другу, — что мы должны раскрыть секрет нашим новым знакомым, ведь они не могут причалить к берегу и донести на нас властям или разболтать о наших намерениях кому-либо еще.

Испанец и голландец громко рассмеялись.

— Мы собираемся привезти из Мексики груз, — продолжил капитан "Афродиты", опираясь на стол, — который представит несомненный интерес для мисс Вериан.

— Интерес для меня?! — воскликнула Камала. — Даже представить себе не могу, что бы это могло быть!

— Это то, что жаждут получить все женщины, — вкрадчиво произнес Ван Вик. — Чего такая прекрасная леди, как вы, желает больше всего на свете?

Камала на мгновение задумалась. Она знала, что больше всего на свете ей хочется любви. Но такой груз вряд ли найдется в трюме "Афродиты"… Что же еще можно найти в Мексике, помимо золота и серебра?

— Даже не представляю, что вы имеете в виду, — наконец сдалась она.

— Это нечто такое, что чрезвычайно украсит вашу внешность, — сказал Ван Вик. — Впрочем, ваша природная красота не особенно нуждается в каких-либо дополнениях.

В словах капитана клипера Камале послышалась некая неприятная развязность. Девушка тотчас поспешила отвернуться от него и посмотрела на Конрада:

— Ты не подскажешь мне, Конрад, что это может быть? Думаю, ты лучше меня умеешь разгадывать загадки.

— Вообще-то да, — ответил он, — но боюсь, что в данный момент соображаю туго. От удара, который я получил ночью, моя бедная голова до сих пор гудит, как пустой котел. Так что прости, но я не готов подсказать тебе что-то дельное: бандиты выбили из моей головы способность соображать.

— Это не ваша вина, — заметил Ван Вик. — Считайте, что вам повезло, ведь вы отделались легким сотрясением. Эти негодяи обычно бьют больно.

— Мне неприятно признавать, что я недооценил опасность ночных прогулок. Заметь я бандитов вовремя, я бы сдал их в полицию, — возразил Конрад. — Нет, это было истинным безумием с моей стороны — пойти с Камалой смотреть корабли ночью! С другой стороны, ей так хотелось увидеть порт, ведь мы собирались покинуть Саутгемптон рано утром… Я уступил ее мольбам, и вот как мы расплатились за нашу беспечность.

— Надеюсь, что все обойдется без последствий, — улыбнулся капитан клипера.

— Я тоже, — отозвался Конрад. — Мы понимаем, что нам невероятно повезло. Но все же откройте нам секрет!

— Мы с сеньором Квинтеро предполагаем найти и привезти в Европу это в больших количествах, — ответил Ван Вик. — Я имею в виду алмазы.

— Алмазы! — воскликнула Камала. — Как замечательно!

— Я так и думал, что вы именно это скажете, — откликнулся капитан. — Адалид, прошу вас, повторите для наших гостей то, что рассказали мне.

— Сегодня в Мексике алмазы добывают в невероятных количествах, — сообщил испанец. — Вы будете поражены, когда увидите, что бриллианты там есть практически у каждой сеньоры. Их носят на шее, в ушах, на запястьях. Любой мужчина рангом повыше простого леперо мечтает о том, чтобы подарить своей невесте на свадьбу пару сережек с бриллиантами и жемчужное ожерелье с бриллиантовой застежкой.

— Как это очаровательно! — вырвалось у Камалы. — Но скажите, кто такие леперо?

— Нищие, — улыбнулся сеньор Квинтеро. — По правде говоря, бриллиантов в Мексике так много, что их носят даже дети. Ни одна почтенная вдова не отходит в мир иной, не завещав церкви свой самый крупный алмаз или самое богатое жемчужное ожерелье.

— А жемчуг там дорого стоит? — поинтересовался Конрад.

— Мексиканский жемчуг чаще всего имеет грушевидную форму, — ответил Квинтеро, — изредка — круглую, и такие жемчужины пользуются наибольшим спросом. Ожерелье из действительно крупных жемчужин стоит примерно двести тысяч долларов. В высшем обществе Мексики, в котором немало испанских аристократов, жемчуг считается такой же повседневной необходимостью, как, скажем, туфельки или чулки.

— Хм, ваши слова заинтересовали меня, — произнес Конрад. — Кроме того, как мы знаем, бриллианты очень легко перевозить.

— Именно это я и имел в виду, — вставил Ван Вик.

— А рубины и изумруды там есть? — полюбопытствовала Камала.

— Вам это покажется странным, — произнес испанец, — но цветные драгоценные камни считаются в этой стране дешевкой, а бриллианты, которые носят сами по себе или вместе с жемчугом, являются признаком богатства и высокого положения в обществе. — Заметив интерес Камалы, он продолжил: — До революции весь Техас принадлежал графу Реглы, который был настолько богат, что на крестинах его сына торжественная процессия шла от их поместья до собора по слиткам серебра. Графиня, его жена, поссорившаяся с королевой Испании, послала ей в знак примирения туфельку из белого атласа, полностью усыпанную крупными бриллиантами.

— Только одну? — удивилась Камала.

— Вряд ли ее величество собиралась носить подарок! — воскликнул испанец.

— Насколько я понял, у вас возникла новая и очень прибыльная идея, — заговорщицким тоном произнес Конрад, повернувшись к Ван Вику.

— Вот что я придумал, — ответил тот. — В настоящее время бразильские алмазы продаются по заоблачным ценам, тогда как еще никому не приходило в голову ввозить в Европу драгоценности из Мексики. Эту оплошность я и намереваюсь исправить.

— Надеюсь, вы позволите мне посодействовать вам в этом?

— Мы еще поговорим на эту тему, — пообещал Ван Вик. — А пока хочу сказать вам, что рад той случайности, которая свела нас. Ваше присутствие на "Афродите" развеет монотонность и скуку морского путешествия, а красота и очарование вашей прелестной сестры скрасят наши серые будни.

Произнося последнюю фразу, капитан взял Камалу за руку и поднес к губам. Этот жест явно не был простой формальностью: голландец превратил его в нечто очень интимное.

Почувствовав прикосновение его губ к своей коже, Камала невольно вздрогнула. Она не знала почему, однако решила, что мистер Ван Вик не настолько любезен и приятен в общении, как это может показаться на первый взгляд.

Глава шестая

Следующие несколько дней Камала чувствовала себя прекрасно, с радостью отметив, что качка не вызывает у нее никакого недомогания.

Ею владело радостное возбуждение. Морское путешествие дарило ей новые впечатления: плеск волн, хлопки надуваемых ветром парусов, скрип мачт, запах дегтя, морской соли и пеньки, нелегкая жизнь моряков. Она с интересом наблюдала за тем, как матросы ловко поднимаются на мачты, как, перекликаясь друг с другом, ставят паруса. Впрочем, глядя на серый горизонт на западе, она понимала: главные приключения в этом плавании ждут ее впереди.

Выйдя в Атлантический океан, они поймали восточный ветер.

Помимо наблюдений за жизнью корабля и попыток понять, что означают те или иные действия экипажа, каждый день с утра и до вечера был занят делами.

С самого начала она отметила, что жизнь на "Афродите" течет медленнее, чем на суше. Даже одеваться здесь было труднее, и на это уходило больше времени, особенно во время сильной качки.

Когда она выходила на палубу, ей приходилось быть крайне осторожной, чтобы не попасть под волну, которая легко могла смыть ее за борт. При относительно слабой качке имелся риск промочить ноги или намокнуть от мелких брызг, перелетавших через планшир.

А еще ей было непонятно, почему команда так рьяно драит корабль. Каждое утро Камала просыпалась от топота ног: матросы спешили с тяжелыми деревянными бадьями и швабрами на и без того мокрую палубу, которую тут же принимались скрести и мыть под грубые команды помощника капитана.

Первые два дня Камала мерзла и опасалась надолго покидать теплую и уютную кают-компанию, но вскоре, к ее немалому удивлению, Спайдер сшил для нее элегантное платье из плотного зеленого шелка, с пышной юбкой, лифом, застегивающимся спереди на мелкие жемчужные пуговки, и воротничком и манжетами, окаймленными чем-то вроде белого кружева.

— Где вы взяли материал? — изумилась она.

— Я воспользовался одним из покрывал, мисс, — ответил Спайдер.

— Покрывал?! — воскликнула Камала. — А вы уверены, что мистер Ван Вик не будет возражать?

— Не будет, мисс, — заговорщическим тоном ответил Спайдер. — У нас на корабле всего в достатке. Если хозяин легко поделился одеждой с сэром Конрадом, то он вряд ли догадается, что теперь на корабле одним покрывалом меньше.

Камала рассмеялась:

— Огромное вам спасибо, это платье чудесно. Но где вы взяли кружево?

— Это не кружево, мисс, — ответил Спайдер. — Это противомоскитная сетка из кисеи, у нас на борту она имеется в изрядном количестве. Хозяин всегда покупает все самое лучшее. — Почесав лысую голову, он добавил: — Я как раз подумал, мисс, а не сшить ли для вас из такой сетки хорошее легкое платье? Когда мы доберемся до Азорских островов, будет очень жарко. Надеюсь, там мы купим и другой материал, ведь, когда мы войдем в воды Гольфстрима, вам понадобится что-нибудь полегче.

— Звучит заманчиво, — улыбнулась Камала.

Впрочем, думать о предстоящих теплых днях было рано. Между тем Спайдер показал Камале отрез пестрой шерстяной ткани, который, по его словам, был скатертью. Сложенный по диагонали, он мог сойти за шаль.

Камала набросила его на плечи, а в следующее мгновение ее собеседник с ловкостью фокусника, достающего кролика из шляпы, протянул ей черный атласный жакет с длинными рукавами, застегивающийся от горла до талии на пуговки.

— Откуда это? — удивилась Камала.

— Я почему-то подумал, мисс, что на корабле сэру Конраду больше не понадобится его вечерний плащ.

— Вечерний плащ? Так это он?

Новоявленный жакет оказался не только удобным и теплым, но и весьма красивым. Он удивительно подходил ей, выгодно подчеркивая белизну кожи и золото волос, и прекрасно смотрелся поверх шелкового платья.

И все же она сочла обновку экстравагантной, ибо помнила, какую сумму Конрад был вынужден выложить за плащ, который и надел-то всего один раз.

Впрочем, у нее не было времени для душевных терзаний по поводу разного рода излишеств. Деньги у них практически кончились, а значит, они не могли ничего купить. Оставалось лишь уповать на то, что Конрад сумеет заработать в Мексике, если, конечно, Ван Вик решит взять его в компаньоны. Мужчины вели долгие разговоры о том, где им лучше пристать к берегу, как раздобыть золото и кто будет искать для них алмазы и жемчуг, которые мистер Ван Вик собирался затем отвезти в Амстердам.

Разумеется, при проведении незаконных сделок капитан "Афродиты" рассчитывал на помощь своего приятеля сеньора Квинтеро.

— Я немного говорю по-испански, — признался он, — но для ведения серьезных переговоров этого явно недостаточно. Так что я рассчитываю на ваше содействие, Адалид.

Этот разговор подсказал Камале одну идею. Когда Ван Вик и Конрад вышли на палубу, она осталась в кают-компании в обществе испанца.

— Простите, сеньор Квинтеро, могу я попросить вас о великой любезности?

— Разумеется, мисс Вериан, — ответил тот. — Чем я могу быть полезен? Я к вашим услугам.

— У меня возникла мысль, — робко начала Камала, — просить вас, чтобы вы обучали меня испанскому языку. Я знаю всего несколько слов по-испански, но вполне бегло говорю по-французски и немного владею итальянским, что позволяет мне понимать кое-какие арии в опере.

— О, я с радостью помогу вам! Да и оба этих языка вам непременно пригодятся, — ответил Квинтеро.

Испанец искренне оживился, как только понял, сколь велико ее желание учиться, ведь собеседница буквально на лету схватывала слова, которые он называл ей на своем родном языке.

После этого они каждое утро, завершив завтрак и дождавшись, когда Ван Вик и Конрад покинут кают-компанию, принимались за учебу. Вскоре Камала уже без особых затруднений могла читать книги сеньора Квинтеро, которые он приносил на занятия.

Разумеется, во время этих уроков невозможно было не говорить о Мексике и мексиканцах.

— Прошу вас не счесть мой вопрос невежливым, — сказала как-то раз Камала, — но я хотела бы знать, действительно ли испанцы проявляли жестокость, покоряя эту страну?

— Я отнюдь не считаю ваш вопрос невежливым, мисс Вериан, — ответил испанец. — Мой отец бежал из Испании, потому что придерживался либеральных взглядов, которые шли вразрез с принципами церкви. Он перебрался в Амстердам, где женился на голландке, моей матери. Так что я могу ответить на ваш вопрос предельно честно: да, испанцы проявляли по отношению к местным жителям зверскую жестокость.

— Но сейчас они ведут себя по-другому? — спросила Камала.

— Зверства конкистадоров и ужасы инквизиции невозможно забыть. Церковь, созданная в Мексике испанцами, по-прежнему владеет половиной всей собственности и капиталов страны. Кроме того, там до сих проживает немало испанцев. — Квинтеро на мгновение задумался, затем продолжил рассказ: — Родившиеся в Европе испанцы в Мексике не столь многочисленны. Это главным образом аристократы, которых там почитают как знатных особ. Зато там довольно много креолов, то есть испанцев, родившихся уже в Мексике. Это, так сказать, белая кость. Остальные местные жители относятся к низшим слоям населения.

— И кто же составляет эти низшие слои? — полюбопытствовала Камала. — Надеюсь, я не слишком докучаю вам вопросами? Но мне действительно очень хочется узнать побольше о Мексике.

— Это весьма похвально с вашей стороны, — ответил испанец. — Важность знаний неоспорима. Хорошо, что вы пытаетесь узнать больше о жизни людей другой страны, ведь в таком случае вы лучше поймете их нужды и чаяния. Впрочем, я отвлекся. Так вот, ровно половину населения Мексики составляют индейцы. Проживают там также негры, привезенные в качестве рабов из Африки. Тех, кто родился от браков индейцев и негров, там называют самбо. Есть и мулаты — рожденные от негров и европейцев.

— Попытаюсь запомнить эти названия, — пообещала Камала.

— Кроме них, в Мексике можно встретить метисов, — продолжил сеньор Квинтеро. — Это дети индейцев и европейцев. Некоторые женщины-метиски отличаются удивительной красотой.

— О, как мне хочется поскорее увидеть Мексику! — призналась Камала. — Насколько я понимаю, это удивительная, очень красивая страна!

— Я был бы разочарован, если бы вы думали иначе, мисс Вериан, — ответил испанец. — Это моя третья поездка в Мексику. Пять лет назад я провел в этой стране два года. Часто разъезжая по разным ее провинциям, я наблюдал за добычей серебра и золота в рудниках и многое узнал о Мексике и мексиканцах.

— Как же везет в этой жизни мужчинам! — со вздохом произнесла его собеседница. — Они могут путешествовать по всему миру, тогда как женщины вынуждены оставаться дома.

Камала тотчас подумала о Конраде: для него это было всего лишь очередным плаванием, тогда как для нее — увлекательным приключением, неповторимым жизненным опытом, о котором она раньше не могла даже мечтать.

По мере того как один день неуклонно сменялся другим, у нее было все меньше возможности оставаться с Конрадом наедине.

Страницы: «« « 345678910 » ... »»