Холодная песня прилива Хейнс Элизабет

Глава 24

Ванну мы поехали искать вместе с Джимом. Я была ему за это благодарна. Вопреки тем резким словам, что пришли мне на язык поутру, Джим начинал мне нравиться. Он охотно провез меня повсюду, куда я собиралась, и при этом всю дорогу поддерживал разговор о судах, о том, можно ли на судне типа моего отправиться в путешествие, и если можно, то куда. На эту тему мы долго изощрялись. Джим выбрал Дальний Восток; я заявила, что ни за какие коврижки не выйду в Индийский океан, ведь там разбойничают сомалийские пираты. Все это, конечно, был пустой треп: я никогда не управляла судном, тем более в открытом море.

Вернулись мы с пустыми руками, хотя на рынке в Ситтингбурне видели кое-что стоящее. Я искала нечто крутое — может быть, даже подлинный образчик Викторианской эпохи, если его удастся без лишних хлопот подсоединить к водопроводу на барже.

В кафе в центре садоводства мы выпили чая и перекусили: мне — картошка в мундире, ему — «завтрак пахаря». Это было так по-семейному — в выходной день вместе делать хозяйственные покупки.

— Дальше куда? — спросил он.

Я рассмеялась.

— Ты же не мой водитель, — сказала я. — Не хочу злоупотреблять твоей любезностью.

Мы вернулись в марину и, поскольку в угасающем вечернем свете это казалось самым естественным делом, прямиком отправились в постель. Было холодно. Я взяла Джима за руку и повела в каюту. Он оказался опытным и терпеливым, его большие руки были уверенными и крепкими.

К моменту, когда мы выдохлись, за бортом окончательно стемнело. Я вышла на камбуз, зажгла дровяную печку и тут же вернулась в постель. На миг мне показалось, будто он уснул-, но Джим подвинулся, уступая мне место под одеялом, и притянул меня к себе.

— Скоро прогреется, — сказала я. — Эта печка работает на совесть, как раскочегарится.

— Мм, — пробормотал он. — Мне придется ехать домой.

— Уже?

— Не во что переодеться. И накопились дела. Стирка и все такое.

— О!

Он принялся целовать мои плечи, волосики встали дыбом в предвкушении.

— Поехали со мной, погостишь.

— Нет, — сказала я.

— Почему нет?

Я рассмеялась:

— Не смогу уснуть на берегу.

— Никто не заставляет тебя спать.

Тут я поняла, что готова ему рассказать. Может, не все, но столько, чтобы он понял ситуацию.

— Я должна оставаться здесь.

— Зачем?

— Те люди, которые связали меня… Думаю, они что-то искали. Если я уйду, они вернутся.

— Что они искали?

— Не знаю. Но они все перевернули вверх дном, — видимо, это значит, что они что-то ищут.

Он сел в постели, подпихнул под спину подушку и включил свет.

— Если тебе неизвестно, что искали, — с неумолимой логикой заговорил он, — почему ты думаешь, будто они ничего не нашли?

Я заморгала.

— Надо рассказать мне все, Дженевьева.

— Нет, не надо!

Он тихо покачал головой.

— Господи, — сказал он, обращаясь не ко мне, а к самому себе, — что я вообще тут делаю? Это безумие, на хрен!

— Послушай, — заторопилась я, пытаясь его успокоить, — я их не боюсь, вовсе нет. Они сволочи, но с ними я уже раньше сталкивалась. Нужно придумать, как убрать это с моей лодки — что бы это ни было, — и они потеряют ко мне интерес.

— Кэдди Смит, — произнес он. — Ты ее знала?

Я кивнула.

— Почему ты раньше об этом не говорила?

— Ты назвал ее «Кэнданс».

— Дурочку из себя не строй, Дженевьева! Ты узнала ее еще тогда, когда увидела в реке. Ты солгала в заявлении полиции.

— Нет, не узнала. Было темно. Я видела тело. Вроде похоже, но я не была уверена.

— Ты должна рассказать мне, Дженевьева. Где ты раньше сталкивалась с этими людьми? Кто они такие? Чего от тебя хотят?

Я не отвечала.

Он поднялся и принялся надевать одежду, которую снова раскидал по всей каюте. Я молча следила за ним, гадая, что именно вызвало столь резкую перемену. Он злится оттого, что я не захотела все усугублять? Не стала выкладывать все дерьмо про «Баркли»? И что он теперь намерен сделать: повидать Фица и вежливо попросить его оставить меня в покое?

Джим уже почти оделся, он натягивал свитер.

— Куда ты собрался? — спросила я.

— Домой, — отрезал он. — Можешь считать это глупостью, но предложение все еще в силе: если хочешь, поезжай со мной. Однако ты, как я понимаю, не хочешь.

Он был ужасно обозлен. Не просто обозлен — разочарован. Одевшись, он наклонился над кроватью и поцеловал меня так крепко, даже свирепо, словно в последний раз. Я обхватила его руками за шею и попыталась затащить обратно в постель, но Джим не поддался. Это в самом деле был прощальный поцелуй.

Это случилось на второй приватной вечеринке у Фица. С того дня для всех начались перемены — для Фица и Дилана, для Кэдди и для меня.

Я ждала этой вечеринки всю неделю, не только потому, что она сулила заметную прибавку к моим сбережениям даже в том случае, если не удастся выговорить больший гонорар, но и потому, что на этот раз Кэдди согласилась принять в ней участие.

И к тому же Данкерли отсутствовал на работе, что можно было рассматривать как бонус. Временным начальником стал Гэвин, а это было все равно что работать на лучшего друга: мы делали свое дело как обычно, зато при этом веселились, а не перли друг у друга по головам, лишь бы заключить больше сделок.

В тот вечер за мной приехал не Дилан, а Никс. Он ждал в машине у двери, пока я собиралась, и не вышел открыть мне дверцу. Я сама ее открыла, села на заднее сиденье, и мы влились в поток транспорта.

— Где Кэдди? — спросила я.

Он лениво повел плечами, даже толком не пожал и после этого за всю дорогу едва ли сказал хоть словечко. Я включила музыку и, слушая ее, мысленно отрабатывала движения, прикидывала, как я поступлю, если Фиц вновь решит слегка изменить правила. Я вроде как создала прецедент, и теперь от меня будут ждать повторения. Не беда, решила я. Главное — деньги. Раз это приближает меня к осуществлению мечты, я готова. А если Фиц потребует большего? Стоит ли волноваться заранее? Посмотрю по обстоятельствам.

На этот раз мы подъехали к черному ходу, и я прямо с улицы попала в кухню. Как и в прошлый раз, на кухне трудились рестораторы, — похоже, готовилось полноценное застолье.

Я устроилась на удобном стуле в углу и занялась своим блокнотом, который часто носила с собой: там хранились вырезки из яхтенных журналов, всякие идеи и планы. Погрузилась я в него до такой степени, что не замечала Дилана, пока он не встал прямо передо мной, заслонив свет из кухни.

— Привет! — сказала я, вынув из одного уха наушник. — Не знала, что и ты здесь.

Он бросил на меня бесстрастный взгляд:

— Тебе еще не скоро выступать. Через полчаса в столовой начнется ужин. Фиц спрашивает, не хочешь ли ты присоединиться.

— Шутишь?

— Нет.

— Там буду только я?

— Ты и еще кое-кто. Места расписаны.

— Ой, Дилан, а где Кэдди, не знаешь? Она ведь тоже должна была приехать.

— Думаю, наверху.

Больше я не спрашивала, хотя и досадовала, что славный вечерок с лучшей подругой начался не так, как я задумывала. С какой стати она отправилась наверх? Нашла более удобное помещение, чтобы переодеться?

— Я буду сидеть с кем-то, про кого мне следует знать?

— Между Фицем и Леоном Арнольдом.

Понизив голос до шепота, я уточнила:

— А кто такой Леон Арнольд?

Судя по физиономии Дилана, я задала неверный вопрос.

— Владелец яхты. Вы найдете общий язык. А если нет — притворись.

Очередное испытание, догадалась я. Хорошо, что я прихватила с собой достаточно туалетов: нашелся подходящий наряд к ужину. Я наведалась в ванную первого этажа, переоделась, сделала макияж и уложила волосы узлом в стиле «элегантная классика».

Стол был накрыт на десятерых, но никто еще не вышел к ужину. Из-за приоткрытой двери доносились любезные голоса, женский смех. Я подошла и осторожно заглянула в гостиную.

Там собрались все: Фиц, несколько мужчин (одного из них я видела на первой вечеринке), несколько женщин, в том числе одна из «Баркли» — Стелла, кажется. Она иногда выступала у нас, но чаще работала в других принадлежащих Фицу клубах. А рядом с Фицем, в коротком черном платье со стразами, в туфлях на убийственных шпильках, красовалась Кэдди. Она слегка помахала мне рукой.

Еще три девицы забились в угол, хихикая там над собственными шутками. Я заметила, что Фиц с неудовольствием оглянулся на них, а затем вернулся к беседе с гостем, который стоял по правую руку от него. Я подошла к девицам, прихватив по дороге с подноса бокал шампанского, и негромко напомнила:

— Дамы, не следует ли нам развлекать гостей?

Две красотки встревожились, но третья, кислотная блондинка с бледно-голубыми глазами, огрызнулась:

— Тебе, черт возьми, что за дело?

Я подарила ей теплую улыбку.

— Не стоит злить Фица, — мягко произнесла я. — А он уже и так мечет громы и молнии в вашу сторону. Всего-навсего дружеский совет.

На том я оставила их и двинулась к Фицу, а девицы опомнились, их дружеский кружок распался, они поспешили к гостям.

— Вива! — приветствовал меня Фиц. — Иди сюда, познакомься с Леоном.

Фиц обхватил меня рукой за талию и поцеловал в щеку, а я тем временем пожимала руку Леону Арнольду. На вид ему было примерно пятьдесят, одного со мной роста, бритоголовый, на зубах коронки. Хороший костюм, в одном ухе — бриллиантовая серьга.

— Рада знакомству, — сказала я. — Как я понимаю, мне повезло: я буду за ужином сидеть рядом с вами.

Судя по его виду, его еще придется разогреть, но какого черта? Я уже предвкушала премиальные за то, что призвала к порядку девиц, а теперь смягчу сердце мистера Арнольда, и он охотнее пойдет навстречу Фицу, чего бы там Фиц ни добивался. Единственное, что смутило меня, — взгляд Кэдди. Она не улыбалась. Она смотрела на меня, словно на грязь, прилипшую к ее каблуку.

— Привет, — сказала я ей, когда все потянулись к столу. — Я уж гадала, куда ты подевалась.

Она не прореагировала, будто и не слышала. Ну что ж. Не место и не время выяснять отношения.

За ужином, по-видимому, не принято было разговаривать о делах. Стелла охотно поведала о том, как она прослушивалась для участия в музыкальном видеофильме; один из мужчин, похожий на Фица, только моложе, сообщил, что он продюсер, подбирает девиц на второстепенные роли для своего фильма. После такого известия девицы от него не отлипали.

Я беседовала с Леоном Арнольдом, расспросила о яхте, о круизе по средиземноморским островам. Время от времени я поглядывала на Фица, проверяя, все ли делаю правильно. Он улыбался мне в ответ, поощряя и подбадривая. Сам он в основном разговаривал с человеком, сидевшим по другую руку от него. Его собеседник был постарше, аккуратно подстриженная борода заметно седела. Развлекать старикана, видимо, поручили Кэдди: она полностью сосредоточилась на нем, а в мою сторону и не глядела.

Суп я съела почти весь, а остальные блюда попросту размазывала по тарелке, хотя еда выглядела заманчиво и при других обстоятельствах я бы проглотила все и попросила добавки. Но я не ела, чтобы не отвлекаться от Леона. Хоть он и яхтовладелец, и часы у него «Ролекс ойстер», мне он показался жутким занудой.

По другую руку от Леона сидела Стелла. Разговорить сидевшего слева от нее темноволосого мужчину ей не удалось, и Стелла обратила свои чары на Леона, предоставив мне шанс оглядеть гостей, перед которыми предстояло танцевать.

— Как тебе еда? — поинтересовался Фиц.

Я почувствовала, что краснею.

— Очень вкусно, — сказала я. — Надеюсь, останется чем угоститься, когда я закончу танцы.

Он улыбнулся и похлопал меня под столом по бедру.

— Когда начинать? — спросила я.

Он пожал плечами:

— Сперва надо обсудить кое-какие дела. Я пришлю кого-нибудь из парней предупредить тебя, когда мы закончим.

— Есть особые пожелания? — еще тише спросила я.

Он рассмеялся:

— Обычное чудо Вивы. А дальше поглядим, чего господам захочется. Котенок порадует их приватными танцами, если они попросят.

— Кэдди не будет выступать у шеста?

Он покосился на меня с некоторым удивлением:

— Нет, Вива. Для этого приглашена ты.

Я попробовала зайти с другого конца:

— Спасибо, что позвал к ужину.

— Ты в этом мастерица, — признал он.

— В чем?

— Угадывать, что им понравится. И девиц ты вовремя встряхнула. Я это оценил.

На другом конце стола три блондинки живо обсуждали с тремя мужчинами свои шансы сделать карьеру в музыкальной индустрии.

Их всех привезли сюда ради секса, поняла я наконец. Только в тот момент меня и осенило, хотя подспудно я догадывалась об этом с самого начала. Когда в прошлый раз Дилан сказал мне: «Танцуешь только ты», я решила, что другие девушки из клуба разносят напитки, возможно, исполняют танцы на коленях, а когда никаких девиц не увидела, то и это приняла как должное. Теперь я сообразила, что все они оставались наверху, и пока я танцевала для тех, кто спустился вниз, и позволяла Кенни лапать себя, прочие гости поднялись наверх и развлекались с девицами.

— Знаешь, — сказала я Фицу, — надо бы разнообразить программу клуба.

Снова этот удивленный и немного насмешливый взгляд.

— Как разнообразить?

— Проводить вечеринки и для дам, пригласить стриптизеров. И возможно, эстрадный вечер, что-нибудь более… — я поискала необидное слово, — более общедоступное.

— Чем общедоступнее, тем ниже доходы.

— Но ведь сейчас круг клиентов чрезвычайно узок, — настаивала я. — Множество людей не решатся даже нос сунуть в клуб, пока он таков, каков есть. А могли бы прийти парочки. Можно устраивать девичники. Вечеринки специально для женщин.

Леон Арнольд перегнулся через меня, его рука тяжело опустилась на мое плечо. От него пахло виски и лосьоном после бриться.

— Осторожнее с этой вострушкой, Фиц, старина, — предупредил он. — Такая всю твою империю оттяпает.

Я не замедлила с ответом:

— Нет, я держусь своего дела: танцевать для таких красавцев, как ты, Леон.

Тут Фиц рассмеялся, а Кэдди с другого края стола бросила на меня злобный взгляд.

Едва ужин закончился, я извинилась и поспешила в кухню. Там я прихватила бутылку воды, чтобы разбавить полбокала шампанского и полстакана красного вина, которые пришлось-таки выпить, и отправилась в ванную первого этажа. У стойки бара с закусками торчал Дилан, угощался начо.

— Тебя не покормили? — съязвила я.

Он поднял глаза.

— Я думал, тебя отправили наверх со всеми потаскушками, — отпарировал он.

— Мне пора переодеваться, — сказала я. — Заходи поболтать, если хочешь.

— Фицу это не понравится. — Дилан покачал головой.

— Что не понравится?

— Что мы болтаем.

Я припомнила, как Фиц говорил, что Дилан «ухлестывает» за мной и тем самым мешает ему. Еще я припомнила его же слова, что нас с Диланом заметили за разговором в клубе.

— Фиц сейчас занят, — возразила я.

Рядом никого не было. Рестораторы собрали свое хозяйство и ушли. Дилан вошел вслед за мной в ванную и присел на раскладное кресло, а я тем временем сняла вечернее платье и вместо него надела яркое платье цвета электрик, оставлявшее плечи оголенными.

— Что с Кэдди творится, не знаешь? — спросила я Дилана.

Кэдди перешла из столовой в гостиную под руку с Фицем и Арнольдом, лишив меня, таким образом, шанса подойти к ней.

— Ты о чем? — переспросил он.

— Она как-то злобно поглядывает на меня. Чем я ее обидела?

Он уставился на меня, и по его лицу расползлась медленная усмешка.

— Да что ж такое! — возмутилась я. — Что за фигня тут происходит, Дилан?

— Ты окрутила Фица, — пояснил он.

— И что? К тому же не «окрутила», я просто общалась, за это мне, как я понимаю, и платят.

— Остынь, — сказал он. — Ей неприятно, что ты сблизилась с Фицем, потому что у нее были на него свои виды.

— Кэдди и Фиц? У них роман?

Он снова усмехнулся:

— Разве что в ее фантазиях.

Многие детали мозаики встали на место.

— А он ею не интересуется?

— Перепихнулся с ней раз или два. Он раньше всех девочек пользовал, в смысле всех, кто дает. Потом две или три втрескались в него, и тут Фиц сообразил, что зря это затеял. Одна вдобавок залетела. Беда в том, что с Кэдди он вроде как не закончил, в смысле не подвел черту, вот она и думает, будто у нее все еще остается шанс.

— Почему бы просто не сказать девушке, что он ею не интересуется?

— Думаю, Фиц понятия не имеет насчет ее чувств. А если бы она решилась на объяснение, вылетела бы из клуба как пробка. Ему прилипчивые девчонки не требуются. Больше не требуются.

— Неудивительно, что она пыталась прикончить меня взглядом, — сказала я, припоминая руку Фица на моей талии, его влажный от виски поцелуй на моей щеке.

— Как тебе Леон Арнольд? — поинтересовался Дилан.

— Вроде ничего, — ответила я. — А что?

Дилан в задумчивости поскреб подбородок:

— Крупный игрок, вот в чем дело. Те ребята, которых ты видела тут в прошлый раз, понадобились Фицу только затем, чтобы организовать эту встречу с Арнольдом.

— В самом деле? — переспросила я. — Хорошо, что я тогда этого не знала. Перенервничала бы.

— Я его никогда прежде не видел. Слышать, разумеется, слышал.