Холодная песня прилива Хейнс Элизабет
— Не помню. Думаю, за две-три недели до вечеринки.
— И как она показалась вам, когда вы с ней разговаривали?
— Как обычно. Правда, нормально.
— И она собиралась к вам на вечеринку?
— Я сказала ей где и когда. Она сказала, что подумает. Но я особо не рассчитывала.
— Почему?
— Как я уже говорила, подругами в полном смысле слова мы не были. Просто знакомая из клуба.
— Кого-нибудь еще из клуба вы пригласили?
— Нет.
— Почему же пригласили Кэнданс?
— Как-то само собой получилось. Я говорила с ней по телефону и в это время думала о вечеринке, вот и спросила, не хочет ли она присоединиться.
— В тот раз вы позвонили ей или она вам?
— Не могу вспомнить.
Видимо, я поторопилась с ответом.
— Вы сказали, что общались нечасто. Значит, этот разговор не был таким уж заурядным. Постарайтесь припомнить. Вы позвонили ей или она вам?
— Кажется, я позвонила ей.
— С какой целью вы позвонили?
— Просто узнать, как дела.
Снова пауза. Ньюмен, сидя справа от меня, продолжал что-то записывать, я слышала скрип ручки по бумаге. Впрочем, как знать, может, он просто каракули выводил.
— Вы сказали, что Кэнданс так и не появилась на вечеринке.
— Совершенно верно.
— Вы уверены? Вы же были заняты, беседовали с гостями, пили и так далее. Может быть, она приехала, а вы этого не заметили.
Я с минуту обдумывала эту версию.
— Судно не так уж велико. На палубе толпилось множество народу. Кто-нибудь заметил бы ее. Мне бы сказали.
— Нам понадобится список всех присутствовавших на судне в ту ночь, с адресами и телефонами.
— Я уже давала этот список тому человеку… ну, который меня допрашивал. Не помню его имени.
— И тем не менее хотелось бы получить от вас новый список.
Женщина-полицейский вырвала страницу из лежавшего перед ней большого разлинованного блокнота и подтолкнула его ко мне вместе с шариковой ручкой. С минуту я глядела на чистый лист, потом озаглавила два столбца: «Марина» и «Прочие». Вписывая одно имя за другим, я представляла себе, как отреагируют их обладатели, когда их примутся допрашивать. Люси, Гэвин, Бен. Что они подумают? Наконец я закончила, и детектив одарила меня улыбкой. Впервые немного смягчилась.
— Расскажите о Кэнданс.
— Она была доброй. Она помогала мне, когда я начала работать там.
— Заботилась о вас?
— Можно сказать и так.
— Взяла под свое крыло?
— Типа того.
— Вы часто общались вне работы?
— Не очень.
— У нее были, помимо вас, близкие друзья?
— Не знаю. Во всяком случае, не среди общих знакомых.
— Мужчины?
— Об этом я ничего не знаю.
— Вы никогда не говорили об этом? О мужчинах, которые вам нравились?
Я покачала головой:
— Нет.
Пока что удавалось избегать прямой лжи. Пока что удавалось.
— А как насчет Фица?
— Что насчет Фица?
При звуке этого имени сердце тяжело забилось, щеки покраснели.
— С ним вы знакомы?
— Конечно. Он владелец клуба.
— Вы с ним ладили?
— Не так уж часто я его видела. Обычно, когда я работала в «Баркли», он уезжал в другие свои клубы.
— Как отзывалась о нем Кэнданс?
— Она говорила мне, что Фиц неплохой, если только не вывести его из себя.
— Как вы считаете, что она под этим подразумевала?
— Просто что не следует его злить. Не знаю. Говорю же, я редко его видела.
— Она пояснила, что может произойти, если его обозлить?
— Нет.
— Вы когда-нибудь видели, чтобы кто-нибудь спорил с Фицем?
— Нет.
— Вы его боялись?
— Нет. Я не была с ним близко знакома. Я просто делала свое дело и уходила домой.
— Другие танцовщицы боялись его?
— Мне кажется, нет. Если бы боялись, могли бы уйти из клуба.
— Почему же вы ушли, Дженевьева?
— Я работала, только чтобы накопить достаточно денег и купить баржу. Когда собрала достаточно, предупредила их и ушла.
— Когда это было?
— В середине апреля.
— С тех пор вы ни разу туда не наведывались?
— Нет.
Все еще удается обойтись без лжи. Без прямой лжи. Я старалась дышать ровно, хотя щеки горели, а руки стали такими холодными, точно я тяжело заболела.
— Как долго вы там проработали?
— Вы уже задавали этот вопрос.
— Тем не менее попрошу вас ответить на него.
— Примерно семь месяцев.
Наступила тишина, только Ньюмен все царапал своей ручкой.
Дэвис смотрела на меня со странным любопытством, как будто я была представителем редкого вида животных и она ждала от меня чего-то еще — чего-то более интересного, более занимательного.
— Эти люди, которые напали на вас… Вы их узнали?
— Нет.
А вот и первая грубая ложь. Мне показалось, будто я ору во всю глотку. Не слишком ли поспешно я ответила? Конечно же, полицейские все поймут! Я проглотила застрявший в горле ком, сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться.
— Вы не боитесь, что они вернутся?
— Конечно боюсь. Послушайте, — заговорила я, — Малькольм, мой сосед, помогает мне наладить двигатель. Я решила подняться немного выше по течению. Просто чтоб не торчать тут на виду. Я никому об этом не говорила.
— Ясно.
— Я собиралась позвонить детективу Карлингу и предупредить его. Вообще-то, это была его идея.
— Его идея?
— Он спрашивал меня, годится ли моя баржа для плавания. Я сказала, что пока об этом не думала. Но он подал мне идею. В смысле — это же не дом. Какой смысл жить на борту и всегда оставаться на одном месте?
На том они закончили разговор и вышли из камеры. Я не стала спрашивать, сколько мне еще ждать, прежде чем я смогу отправиться домой. Я же не была арестована, так что, пожелай я, могла уйти в любую минуту. Толку-то? С тем же успехом я могла оставаться и отвечать на вопросы, пока детективы не устанут от этого еще больше меня.
Они вернулись спустя всего десять минут и сказали, что я свободна. Отдел убийств столичного департамента полиции не имел ко мне больше вопросов — на данный момент.
Я пошла домой. Можно было сесть на автобус или вызвать такси, но мне хотелось пройтись. А еще позарез нужно было связаться с Диланом, выяснить, что за фигня творится. Во всей этой свистопляске два факта оставались пугающе непреложными: Кэдди мертва, Дилан не отвечает на звонки. Дилан — единственный, помимо Кэдди, человек из клуба, которому я объяснила, где стоит мое судно. Неужели это он убийца?
Я паковала коробки в своей съемной квартире, подкрепляясь остывшим кофе. В дверь постучали. Я так долго ждала Дилана, что уже и надеяться перестала. Боялась, что он раздумал и насчет свертка, и насчет пятидесяти штук. И что бы я делала, если б он так и не принес мне денег? Не знаю, но обратного пути у меня не было: я уволилась, расторгла договор найма квартиры, передала Кэмерону аванс за судно и взнос за стоянку в марине. Как бы все ни обернулось, жить мне предстояло на борту.
— Можно войти? — спросил он.
«Давно пора», — чуть было не ответила я. Мне хотелось ударить его, спросить, где он, черт побери, болтался, почему заставил меня так долго ждать и даже не позвонил. Одет он был не по-рабочему, а в джинсы, рубашку, на этот раз темно-синюю, и поношенную куртку. Сумки у него при себе не было, и я встревожилась: так он не принес денег? Значит, все-таки передумал?
Дилан прошел по пятам за мной в кухню, я сняла со стула коробку, чтобы его усадить.
— Уже в сборах? — спросил он.
— Почти все я отправляю на склад для хранения, — пояснила я.
— Решил проверить, как ты тут.
— О, я в порядке, спасибо. Что Кэдди?
Он улыбнулся:
— Как обычно. То веселится пуще всех, то нет ее несчастнее.
«Предложить ему что-нибудь выпить? Или Дилан не пьет ничего, кроме водки? К тому же чайника уже не найти».
— Значит, посудину ты выбрала?
Я расплылась в улыбке:
— Ага, выбрала. Называется «Месть прилива».
— Неужели? Чудное имечко.
— Ей подходит. Приезжай посмотреть.
— Это одна из тех, которые ты осматривала? В Кенте?
— Да, в Рочестере.
Он одобрительно кивнул:
— Мне показалось, Фиц круто обошелся с тобой.
— Ну, не так чтобы круто… — возразила я. — Думаю, я слишком возомнила о себе.
— Он никому не сказал, что ты уволилась. Ни разу не упомянул о тебе с того дня, как ты ворвалась к нему в кабинет.
— Наверное, он обозлился, что я вздумала жаловаться на Арнольда.
— Да, это вряд ли пришлось ему по вкусу. А ты еще и явилась сама, незваная.
Повисла странная пауза. Даже сидя, Дилан словно заполнял собой всю комнату.
— Итак, ты все еще согласна?
— Да.
Не было смысла уточнять, на что именно я согласна. Лишний раз упоминать сверток, который мне оставят на хранение, — только воздух зря сотрясать.
— Отлично, — сказал Дилан. — У тебя есть машина?
— Нет, но на завтра я найму фургон, чтобы перевезти все хозяйство на борт.
— Хорошо, — сказал он. — Знаешь Брендз-Хэтч, трассу для кольцевых автогонок? Там неподалеку отель «Свисток» — по шоссе А-двадцать. Сможешь найти?
— Конечно.
— Буду ждать тебя в баре отеля. Завтра, в девять вечера.
— Ладно. А если не получится? Если я слишком долго провожусь?
— Буду ждать до упора.
Он поднялся уходить, и я чуть было не попросила его задержаться еще ненадолго. Он не дал мне времени ничего сказать. Он даже не оглянулся, выходя.
Глава 31
Я опоздала в Брендз-Хэтч всего на десять минут, и то потому, что подъехала не с той стороны и пришлось ползти до развязки, прежде чем я смогла развернуть фургон. День был напряженный, я переправляла вещи на склад, руководила грузчиками, вывозившими другую часть моих пожитков, главным образом мебель, на «Месть прилива». И вот она в фургоне, под завязку забитом ящиками.
Дилан ждал в баре, пристроившись с краю, откуда он мог наблюдать за дверью, не показывая виду, что кого-то ждет. Я взяла бутылку пива и скользнула в кресло напротив Дилана. Он одарил меня этой своей улыбкой, которая преображала его, делала почти красивым.
— Думал, ты уж не приедешь, — сказал он.
— Извини, — ответила я. — Немного заплутала на подъезде.
Он вдумчиво кивнул. Рядом с ним на диване лежал объемистый пластиковый пакет. Дилан опустил на него руку. Что внутри? Кокаин? Героин? Лучше об этом не думать, сосредоточиться на мысли о деньгах.
— Здесь все, — пояснил он. — Плюс мобильный телефон.
— Ясно, — сказала я.
— В телефон забит только один номер под именем Гарланд. Когда я буду готов приехать за свертком, я позвоню тебе. Не отвечай, если определится другой номер, не Гарланд.
— Почему Гарланд?
— Просто в голову пришло.
— Твоя фамилия?
Я понятия не имела, какая у него фамилия. Знала его только под именем Дилан.
— Нет.
— Могу я позвонить тебе на этот номер?
— Нет.
— А если что-нибудь случится?
— Ничего не случится. Все будет в порядке. Найди подходящее место для хранения, телефон не забывай заряжать, и через пару месяцев я позвоню тебе, приеду и заберу свое добро. Договорились?
— Договорились.
Я не сразу разобралась в овладевшем мною чувстве: больше мы с Диланом не увидимся. Он позвонит, приедет за этим таинственным свертком, и все. А мне почему-то казалось, что мы навеки останемся друзьями. При мысли, что мы так и расстанемся, мне стало не по себе. Нет, не так: почувствовала себя брошенной, одинокой.
— Что с тобой? — спросил он.
С какой стати скрывать от него правду?
— Я буду скучать по тебе, — призналась я.
Дилан рассмеялся, меня это задело. Наверное, я просто устала, да и последние две недели выдались не из легких, но слезы покатились по моим щекам прежде, чем я это заметила и принялась сердито утирать их рукавом.
— Не смешно, — тихо буркнула я.
— Не будешь ты по мне скучать, Дженевьева. Мне повезет, если через пару часов ты вспомнишь, куда задевала телефон.
— Это несправедливо. Всегда ты так, Дилан!
Он вздохнул — вот, мол, с какой вздорной бабой приходится иметь дело. Взял пакет, поставил его на пол у своих ног, освободив место на диване рядом с собой.
— Садись сюда, — позвал он мягким, почти нежным голосом.
Когда я опустилась рядом с ним на подушки, он обхватил рукой меня за плечи, неуклюже похлопал. Я пододвинулась еще ближе, прижалась, ощутила мощь его тела и тут же утешилась. Вспомнилось, как он обнимал меня после того, как спас от Леона Арнольда. Все дурное ушло, осталось только хорошее.
Я уютно прижалась к нему, и мы просидели так довольно долго. Его рука, здоровенная ручища, осторожно поглаживала меня по руке выше локтя. Кончики пальцев пробегали от плеча до локтя и медленно возвращались обратно. Наконец он сказал:
— Нам пора.
Я отодвинулась от него, поднялась с дивана, а Дилан, подобрав с пола пакет, проводил меня через главный выход на парковку, до моего фургона. Я отперла фургон и придержала дверцу, думая, что он захочет пристроить пакет на пассажирское сиденье, но Дилан не двинулся с места. Я обернулась к нему с вопросом: «Чего ты ждешь?» — но слова замерли у меня на губах: я увидела, как Дилан смотрит на меня. Он аккуратно положил пакет на асфальт и, не сводя с меня глаз, захлопнул дверцу фургона. Затем он шагнул вперед и без дальнейших слов поцеловал меня, обхватил рукой за спину и притянул меня к себе, другой рукой он касался моей шеи, проводил большим пальцем по подбородку.
Я словно ждала этого, давным-давно ждала, сама того не сознавая, и теперь, когда это наконец произошло, ноги у меня подогнулись, и Дилан ласково подтолкнул меня к фургону, чтобы мне было на что опереться. Когда он отпустил меня, я не могла разглядеть его лицо в темноте, но я слышала его голос и не могла ошибиться в его чувстве. Он спросил:
— Хочешь остаться?
Я кивнула. Я не очень поняла, что он имел в виду, но хотела остаться, а не возвращаться в одиночестве на баржу или ехать куда-либо еще без него.
Мы вернулись в отель, я подождала у лифта, а Дилан наведался к стойке администратора узнать насчет номера. Думала я только о том, что прежде всего мне нужно в душ: весь день я таскала ящики и передвигала мебель. Но хоть я чувствовала себя не слишком свежей, усталости как не бывало — поцелуй взбодрил меня, я дышала полной грудью, переполненная предвкушением. Мы поднялись на лифте и пошли по бесконечному коридору. Дилан шагал быстро, я с трудом поспевала, а когда он внезапно остановился, чуть не врезалась в него. Он открыл дверь, и мы вошли в номер. Он бросил дурацкий пакет на пол, ногой задвинул его в открытый шкаф, а другой рукой захлопнул дверь номера и закрыл на цепочку.
Я уже начала раздеваться, руки запутались в топе, одновременно я пыталась сбросить с себя ботинки, не развязывая шнурков, джинсы спустила до колен — кто бы, глядя на меня, поверил, что я умею раздеваться эротическим и зазывным манером!
— Прости, мне сперва нужно в душ, — пробормотала я из-под закрывавшей мне рот материи.
Губы Дилана прижались к моей коже, язык прокладывал дорожку к пупку.
— Незачем, — ответил он.
Больше он ничего не сказал.
Я задыхалась от желания, я жаждала Дилана. Под шитыми на заказ костюмами на его мощном теле, оказывается, прятались татуировки: черный дракон змеился по шее, охватывая ее сзади, на темной коже замысловатым тотемом красовалось черное солнце. А какими бледными казались мои пальцы, ласкавшие след чернил на его плече!
И как он смотрел на меня — совсем не так, как прежде, в «Баркли». Он словно открыл глаза и впервые меня увидел. А я ждала, сама того не зная, все это время ждала, когда он так посмотрит на меня. Почему я раньше этого не понимала? Почему не видела его по-настоящему, этого спокойного, красивого мужчину, который так глядел на меня? Наши тела существовали в полной гармонии друг с другом, все он делал вовремя, безупречно — единственно верный темп, единственно верное усилие. И то, что он так старался сделать все идеально, медленно, чувственно и вдруг потерял власть над собой, привело меня в восторг.
Прошли часы, много часов… мы любили друг друга, принимали душ, потребляли напитки из мини-бара и снова любили друг друга. Я так устала, что как будто отделилась от собственного тела… Светало, я распростерлась возле Дилана, наши пальцы переплелись. Он затих, и я решила, что он уснул.
С моего лица не сходила улыбка. Жизнь как будто рывком вернулась в нужную колею. Как будто все шло наперекосяк и вдруг чудом исправилось. Я поселюсь на борту, и в будние дни, когда клуб затихает, Дилан будет ко мне приезжать. Поможет мне с ремонтом, а если не захочет возиться, мы просто будем сидеть на палубе и тихонько пить, пока солнце не зайдет, а потом спускаться в каюту и заниматься любовью — час за часом. Глядишь, через несколько месяцев он бросит работу в Лондоне и переберется ко мне…
— Зря мы это.
От внезапной реплики — после стольких безмолвных часов — я чуть не подпрыгнула.
— Не говори так, — шепнула я в ответ.
Он осторожно поцеловал меня в шею чуть пониже затылка, провел рукой изнутри паха к бедру, оттуда к талии и дальше по спине к плечу, затем его рука перебралась к лицу, и я повернула голову, чтобы поглядеть на Дилана, и он меня поцеловал.
— Ты будешь приезжать ко мне! — с надеждой сказала я, но прежде, чем я закончила фразу, он уже покачал головой:
— Потому-то и говорю: зря мы это.
— Но почему, Дилан? — Голос мой охрип.
— Из-за свертка.
— Так отдай его кому-нибудь еще!
Он оттолкнул меня и сел на краю кровати.
— Я пытаюсь тебя уберечь, — сказал он.
— От чего уберечь? — спросила я.
Он не ответил.
— Ты вовлекаешь меня в какое-то сомнительное дело, хочешь, чтобы я прятала твое добро. И это называется «уберечь»?
— Это не то, что ты думаешь.
— Ты воруешь у Фица? В этом дело?
Он поднялся и начал собирать разбросанные по всему номеру вещи. Я пожалела, что не сумела прикусить свой чересчур длинный язык: мы бы еще несколько минут пробыли вместе. Вернулась боль, которую я почувствовала накануне при мысли о долгой разлуке, но теперь боль стала острее, стала гораздо хуже — из-за того, что случилось ночью. Дилан был прав. Мы только себе навредили, затеяв все это. Я чуяла его злость, как запах, как электрический разряд. И все же попыталась еще раз.
— С тобой я буду в безопасности, — сказала я.
— Нет, не будешь.
— Я не понимаю, — жалобно заговорила я, садясь в кровати.
Он уже натянул брюки.
— Вот именно, — сказал он. — Ты не понимаешь. Ничего не смыслишь. Помнишь, как ты позволила тому придурку щупать тебя, когда ты танцевала на вечеринке у Фица, и как я злился на тебя по пути домой? Ты и тогда ничего не понимала.
В его глазах стояла такая боль, словно я и сейчас продолжала его терзать, мучила самим фактом своего существования.
— Ты заставила меня смотреть, — обличал он. — Сказала, что сделаешь это при условии, что я буду там. Заставила меня стоять там и смотреть на тебя.
У меня буквально отвисла челюсть.
— Я попросила тебя прийти, потому что считала тебя другом, — сказала я. — Надеялась, что ты сможешь защитить меня.
— Я стоял там и смотрел, как он сует в тебя пальцы! — твердил он.
— Ты на меня смотрел как на мебель.
— Пришлось. Если б Фиц догадался, как я к тебе отношусь, он бы меня взял за яйца.
— Он говорил, что я тебе нравлюсь, значит все-таки догадался.
Читать бесплатно другие книги:
