Подземная тюрьма Пучков Лев
— Ладно. Позубоскалили — и будя. — Ольшанский достал из салона полупрофессиональную видеокамеру: — Кто будет документировать?
Волонтеров не нашлось — тогда Ольшанский протянул камеру мне:
— Саша, я уверен, что ты умеешь пользоваться этой штукой.
— Да, приходилось. — У меня с незапамятных времен есть камера, и я частенько снимаю разнообразное непотребство — в основном в процессе туристических отпусков. — А что снимать?
— Да все подряд. Сам я, естественно, туда не полезу — там, где начинается дерьмо, юрисдикция прокурора заканчивается — так что меня интересует буквально все.
— А чья юрисдикция начинается там, где заканчивается ваша? — заинтересовался Юра.
— Дерьмопроходимцев, — невозмутимо ответил Ольшанский. — Причем — чужих, которым нельзя ни на грош верить. И вот в этом-то случае как раз очень кстати свой собственный, персональный инструмент, который придумал наш умный доктор Сема. Вот в таких случаях без него — ну буквально как без рук. В смысле без инструмента, а не без доктора Семы.
— Значит, снимать все подряд?
— Да, все подряд. Снимай и рассказывай на камеру все, что видишь, задокументируй мне все подробно. Если будет что-то необычное, интересное, непонятное — в разных ракурсах, и не поленись описать каждую деталь. Просто потом удобнее будет работать — знаете, часто бывает так, что оператор на месте что-то упустил, не обратил внимания, но снял: а потом, при просмотре всплывают совершенно неожиданные подробности, которые запросто могут лечь в основу «дела». Ну вот, собственно… Вопросы?
— Все понятно, вопросов нет. — Степа — человек действия, похоже, устал от нашей болтовни. — Давай, все на посадку, да поехали к колодцу…
Доводилось ли вам вблизи видеть людей в ХЗ (химзащите)? Если нет, сообщаю: это настолько забавное зрелище, что с непривычки можно помереть со смеху. На сборах, помнится, одевали ОЗК, так вот, все два часа были сплошные покатушки, и потом я полдня икал.
Второй раз это было на проверке, а там вроде бы совсем не до смеха: получишь «пару» — могут лишить «тринадцатой», и все равно, ржали как эскадрон гусар е… эмм… нет, лучше так: как эскадрон гусарских лошадей. Да, я в курсе, что где-то в нормальных войсках люди часами бегают в этой ХЗ, отрабатывают «вводные» и выполняют тяжелые нормативы, и это уже совсем не смешно.
Но меня это как-то не коснулось, поэтому мне было весело. А необходимость все подряд документировать и снимать на камеру только усугубляла процесс.
— Сцена номер один: «Папа хочет слоников». Слоники какие-то нестандартные: худосочные, мелкие и, вообще, явно недоношенные. Но папа хочет — значит, слоникам быть.
— «Папа» у нас Домовитый, — компетентно поправил Юра, глядя в камеру. — А слоников хочет дядя прокурор.
— Хорошо, не будем вступать в противоречие с действительностью. Сцена номер один: «Дядя хочет слоников».
Сцена номер один получилась весьма непродолжительной: Степа, Юра и инженер буквально впрыгнули в Л-1, им понадобилось меньше минуты, чтобы облачиться и надеть «трансы». Да, «трансы»[22] — это, оказывается, не психические состояния, как мне до недавнего времени думалось, а непромокаемые герметично закрывающиеся мешки — Юра и Степа их почему-то именно так и называют. В общем, троица наша мгновенно экипировалась, а мы с доктором — нет. Доктор под землю не собирался, так что мне пришлось отложить камеру и тоже натянуть на себя резину. У меня это заняло значительно больше времени, чем у коллег.
Пока я одевался, Юра поделился наблюдениями:
— «Наружка». — Он кивнул на иномарку с тонированными стеклами, стоявшую в противоположном конце двора.
— «Наружка»? — неприятно удивился я. — То есть они за нами наблюдают?
— За нами, за ними, короче, за всеми, кто в колодец полезет.
Я посмотрел на коллег: похоже, ни на кого, кроме меня, сообщение Юры не произвело никакого впечатления.
— А чья это «наружка»? С какой целью они за нами наблюдают?
— А нам не по? — Юра пожал плечами, повернулся к иномарке и неожиданно несколько раз подпрыгнул, крест-накрест взмахивая руками над головой — как это обычно делают группы поддержки на стадионах. — Хлопцы, маму вашу е, чьи вы будете? Кто вас, плятт, в бой ведет?
Мне это показалось верхом легкомыслия, но я не стал одергивать зарвавшегося коллегу: Степа — командир, на это совершенно никак не отреагировал, значит, это действительно не так уж и важно.
— Помешать они нам не могут, — как обычно, пришел мне на помощь доктор. — А наблюдают за колодцем просто так, в рамках «разработки». И вообще, привыкайте, поручик: вы теперь постоянно будете в центре внимания различных спецслужб.
По завершению обрезинивания меня ожидало неприятное известие. «Транс», который выделили персонально для меня, почему-то оказался в три раза больше, чем у всех остальных. Вот так ни фига себе, новости!
— Я положил тебе инженерный комплект, — благосклонно кивнул мне инженер.
Так, а вот это уже была явная дедовщина. Меня едва не перекосило от злобы, с трудом сдерживаясь и подбирая слова, я процедил:
— Послушайте… Эмм… Как к вам обращаться?
— К нам? — удивился инженер. — Коллеги, друзья, братья на твое усмотрение, никто не ограничивает.
— Нет, я имею в виду — к вам лично.
— Ко мне?
— Да-да, к вам.
Инженер с недоумением оглянулся:
— А меня что — двое и более? Почему — «к вам»?
— Ну как… Вы кто по званию?
— Я майор, но это не имеет никакого значения. Мы в команде, и я тебе не начальник. Зовут меня Спартак, фамилия Шабанов, специальность — инженер. Так что можешь так и обращаться, как шлея под хвост ляжет: Спартак, Шабанов, инженер или майор. Только не зови меня «эй» — не люблю. Видишь ли, мою юный друг: на «эй» зовут б…ей — истина старая, но по молодости лет не всем доступная. Все понятно?
— Ну, в общем… Гхм-кхм… Многоуважаемый Спартак!
— Да! — одобрил инженер. — Мне очень нравится такое обращение! Продолжай в том же духе, и мы быстро подружимся.
— Спартак, почему ваш инструмент положили именно в мой мешок?
— Вопрос простой, попробуй догадаться сам. Намекаю: инструмент именно «наш», а не персонально мой — то есть он нужен для общего дела. Дальше — сам.
— Потому что я самый молодой и надо мной опять издеваются? Мне, между прочим, еще камеру нести и снимать все подряд!
— Слышь, турист, ты давай, завязывай с этим, — недовольно нахмурился Юра. — Никто над тобой не издевается, все строго по функциям. Мы со Степой будем «бить» трассу и в случае чего воевать. Спартак по ходу будет работать — проводить инженерную разведку. Не пробовал искать мины с таким мешком за плечами?
— Мины?!
— Ну, мало ли чего там может быть — чай, не к подружке под подол лезем, а в неразведанную коммуникацию. А ты у нас единственный идешь пассажиром, так что тебе делать ничего не придется: будешь идти в замыкании и тащить груз. Вопросы есть?
Вопросов не было. Я надел тяжеленный мешок и тут же получил ЦУ:
— Ты с ним в люк не пролезешь. Снимай, прыгай первым, мы тебе спустим «транс», отойдешь в сторону, против хода движения и наденешь.
Кипя от злости я снял мешок, взял камеру и подошел к люку, с которого Юра со Степой стащили крышку специальным крючком.
— А сцена номер один называется «Дядя хочет слоников», — совершенно серьезно напомнил Юра.
— Не понял?
— Противогаз.
Я на несколько мгновений притормозил, пытливо вглядываясь в лица коллег: это издевательство или разумная необходимость? Увы, эти мерзкие наглые лица были бесстрастны, определить по ним что-либо не представлялось возможным, и я, как и было ранее рекомендовано, до всего дошел сам.
Будем считать, что это разумная необходимость. Там могут быть газы, я иду первым, так что…
Я надел противогаз, заправил сверху капюшон, и тут выяснилось, что в таком варианте на голову не лезет каска с налобником.
Коллеги терпеливо ждали: я нервно чертыхнулся, снял капюшон и с трудом натянул каску, подогнанную к «пустой голове».
Черт, опять двусмысленность… Господи, как же я зол — я даже плохо соображаю от этого! К непокрытой голове она была подогнана, эта паршивая каска. Подогнать — минута, но в противогазе и резиновых перчатках это займет гораздо больше времени.
В общем, я натянул каску с налобником и полез в люк…
Шлепая с тяжеленным мешком за плечами в замыкании группы, я умнел и набирался опыта буквально с каждым шагом.
Слоган «дядя хочет слоников» был концептуально неверным.
Дядя всего лишь хотел, чтобы мы выполнили задачу, про слоников даже слова сказано не было. Если кто не в курсе, это такой древний армейский анекдот про «взвод — газы!», когда еще противогазы были с «хоботами».
Поскольку никто в группе, кроме меня, не стал надевать противогаз, я через минуту стащил свой (в противогазе трудно дышать, особенно если топаешь под нагрузкой). А еще через пару минут я понял, что мы зря одели Л-1. За эти две минуты я в нем вспотел как ломовая лошадь, а поток на дне коллектора был такой глубины, что вполне можно было бы обойтись обычными «ресапами». Видите, даже словечко запомнил! То есть затягиваться по уши в резину было совсем не обязательно.
Итак, я топал позади всех, волок мешок и дергано и неровно снимал на камеру. Плавно почему-то не получалось, то ли практики мало, то ли мешок мешал, в общем, репортаж будет еще тот.
Никакого «документирования» не было: желание не то что балагурить, а даже просто что-то комментировать пропало напрочь, я молча шлепал по воде и размышлял о превратностях судьбы.
Увы, увы: не об этом я мечтал, томно размышляя у парадного подъезда Дома Номер Четыре. Виделись мне в тот момент лимузины, фуршеты, ночные клубы и множество прекрасных дев, которые за право обладания мною будут устраивать гладиаторские бои.
О грузовых прогулках по грязным коллекторам я не мечтал. Я, знаете ли, не мазохист.
А кто я? Да просто… Просто дурак. Идиот! Дебил!! Даблйоп!!! То есть двойной йоп, это среди обычных йопов что-то вроде особо опасного рецидивиста, которому всегда достается двойная порция.
В полной мере насладиться самобичеванием мне не дали: очень скоро мы вступили в царство фекалий. Нет, это отнюдь не аллегория: мы перелезли через какую-то паршивую баррикаду и оказались в неглубокой камере, где вовсю воняло дерьмом. Это самое дерьмо текло по г…стоку (другой термин здесь вряд ли подойдет) из верхнего тоннеля — в него-то мы, разумеется, и полезли.
Поскольку я был груженый, Юра со Степой в два смычка затягивали меня наверх при помощи веревок. В процессе этого увлекательнейшего занятия я вполне предсказуемо поскользнулся, растянулся во весь рост и тут же оценил всю прелесть Л-1.
Да, оказывается, именно в таких ситуациях это очень нужная штуковина! В одних «ресапах» сейчас было бы нехорошо, потом пришлось бы выкидывать всю одежду.
Здесь, в этом старом коллекторе, было вообще плохо: приходилось идти пригнувшись, я постоянно стукался каской о свод, и съемку пришлось отложить.
Через некоторое время инженер, шествовавший впереди, сказал, что нам нужно поменяться местами.
Я не совсем понял, зачем и кому это нужно, — устал уже к тому моменту и был не расположен решать такого рода шарады. Однако я некоторым образом военный и прекрасно знаю, что непосредственно во время выполнения задачи пререкаться и качать права — последнее дело, поэтому послушно поменялся и пошел впереди группы.
Метрах в пятидесяти от того места, где мы поменялись, кто-то рявкнул прямо из стены, несколько впереди:
— Стой, кто идет!
Я узнал голос — это был Васильев, солдат из взвода связи, с которым я неоднократно заступал в караул — и машинально, по старой привычке, рявкнул в ответ:
— Начальник караула со сменой!
— Начальник караула ко мне, остальные на месте! — Так же на автопилоте отреагировал Васильев.
Я подошел к дыре и посветил туда налобником. С той стороны на меня удивленно таращился Васильев и тоже светил фонарем.
— Ни хрена себе… Товарищ лейтенант, а чего вы там делаете?!
— Гуляем, б…! — грубо ответил я.
— По коллектору?!
— Ну а где еще гулять бедному офицеру? Денег нет, деффки не любят, на фуршеты не зовут, б… такие, — разве что пойти в коллектор да дерьмецом подышать вволю… Васильев, а ты чего там торчишь?
— Пост номер 7-А по охране места происшествия, — доложил Васильев. — Товарищ лейтенант, вы только в дырку не лезьте, ладно? Не велено никого впускать.
— Да сдалась мне ваша дырка… Как дела, вообще?
— Нормально. Кстати, товарищ лейтенант… А может, вас задержать? Типа, за незаконное проникновение на охраняемую территорию — как думаете?
— У тебя граница поста по вот эту стену, — компетентно объяснил я. — А все, что дальше, — тебе глубоко поровну. То есть если по коллектору проплывают пароходы — привет посту 7-А! Проползают паровозы и даже танки — привет посту 7-А! Крысы-мутанты топают в колонну по три — аналогичный привет, и по тому же адресу. А тебе на все это — глубоко плевать.
— Да я в курсе, — хмыкнул Васильев. — Нет, товарищ лейтенант, а серьезно: чего вы там делаете?
— Мы выполняем важнейшее правительственное задание. Что именно, сказать не могу, потому что это секретно. Так что давай, тащи службу и не скучай.
— Понял, товарищ лейтенант. Удачи вам…
За поворотом мы поменялись: инженер опять возглавил группу, а я пошел сзади и слегка приободрился. Ну вот, не такой уж я никчемный! Еще неизвестно, как бы они тут без меня прошли. Васильев — парень простой и решительный, так что насчет пострелять по незнакомым типам в коллекторе — это вполне рабочий вариант.
И вот это неожиданное осознание собственной значимости меня окрылило, приподняло и даже прибавило мне сил.
Но ненадолго…
Почти сразу после лаза в РПБТ коллектор круто поворачивал направо. Оказавшись за поворотом, мы прошли метров двести и уперлись в тупик: здесь коллектор заканчивался широкой и высокой водосборной камерой, в которую выходило с десяток труб небольшого диаметра (человек не пролезет — и даже человек-Юра), и из всех помаленьку текла вода.
И слава богу, что просто вода! За последние полчаса я настолько привык к запаху фекалий, что только сейчас заметил — здесь не воняет.
Ну вот и замечательно. Экскурсия окончена, сейчас вернемся обратно и доложим дяде, что слоники прогулялись зря: в коллекторе действительно ничего нет, кроме сами знаете чего, и это отнюдь не саботаж, а суровая реальность.
— Так, а вот тут дерьмом не воняет, — с умным видом сказал инженер.
Какое глубокомысленное замечание! Я едва сдержался, чтобы не высказаться вслух по поводу инженерской мудрости, но тут умная мысль получила развитие.
— Вонь кончается где-то метрах в пятидесяти за поворотом. Учитывая поток воздуха, что движется в ту сторону вместе с водой… Угу… Угу… Да, скорее всего, это в той трубе.
— Интересно, какого рожна в этом дрянном коллекторе СМ впендюрили? — Юра похлопал по прямоугольному куску железа в стене высотой примерно в человеческий рост. — Степа, у тебя, случайно, нет никаких лишних титановых железяк?
— Случайно нет, — покачал головой Степа. — А вообще, сейчас это было бы весьма кстати… Ну все, возвращаемся к трубе.
Памятуя о предупреждении насчет идиотских вопросов, я не стал интересоваться, что такое СМ, но на всякий случай взял на заметку. Вылезем, надо будет доктора спросить, может, он в курсе.
Мы повернули назад, но радость моя по поводу скорого возвращения была преждевременной. Увы, экскурсия на этом не закончилась. Мы остановились недалеко от поворота — здесь уже вовсю воняло — и с самым глубокомысленным видом принялись изучать обрушенный портал кирпичной трубы диаметром примерно в метр.
Труба была намертво забита грязью, камнями, ржавой арматурой и обломками кирпича — а самое приятное, что из нее через все щели лилось ЭТО САМОЕ — небогатыми, но многочисленными струйками, как табачная жижа сквозь сито, и благоухало оно так, что на глаза невольно наворачивались слезы.
— Думаешь, это то самое, что не захотели замечать спецы из других ведомств? — с сомнением уточнил Юра.
— Думаю, оно самое, — с мудрым видом кивнул инженер. — Завал совсем свежий. Думаю, если что-то и есть, то как раз за этой трубой. Просто других вариантов тут нет, это — единственный. Так что распрягайтесь, будем работать.
Нет-нет, это очень плохая идея! И я категорически солидарен со специалистами из других ведомств, которые «не заметили» вот эту дрянь. Да озолоти меня, я ни за что не буду выгребать оттуда все это добро, насквозь пропитанное сами знаете чем!
Никто, однако, не счел нужным возразить инженеру: Степа и Юра безропотно сняли мешки и, пройдя немного против течения, уложили их у стены. Мне не оставалось ничего другого, кроме как стиснуть зубы и последовать их примеру.
Инженер достал из моего мешка какие-то железяки, произвел несколько факирских жестов и собрал… две кирки-мотыги и две лопаты — совковую и штыковую.
— Не понял… Я что, тащил вот эти железяки?!
— Это не железяки. — Инженер горделиво приосанился. — Это титан. Без этих «железяк» мы бы здесь ковырялись как минимум сутки.
— А с ними сколько будем ковыряться?
— Судя по конфигурации коллектора, труба не более десяти метров в длину, плюс сама водосборная камера. Так что работы часа на три-четыре.
— То есть нам придется четыре часа разгребать вот ЭТО самое?!
— Это минимум — четыре. Может случиться так, что провозимся до полуночи, это уже как повезет. Так что зачехли камеру, спрячь в мешок. Если хочешь, надень противогаз — брызги будут непременно. Все, ребята, за работу…
Я не стану расписывать в подробностях, как мы расчищали эту мерзкую трубу. Мне до сих пор неприятно вспоминать об этом, так что и вы, полагаю, особого удовольствия от этого захватывающего процесса не получите. Скажу только, что на этот раз никакой дедовщины не было: первыми начали инженер и Юра — с кирками наперевес, а мы со Степой за ними отгребали лопатами. Трудились они споро и с каким-то неописуемым яростным остервенением, так что выдохлись уже минут через десять, и нам пришлось их сменить. Они отдыхали, отгребали за нами, инженер азартно подбадривал, так что пришлось тоже выкладываться.
Вскоре мы углубились, и вдвоем уже работать было нельзя: один бил киркой, второй за ним выгребал, а двое позади откидывали все это добро по сторонам, и постепенно у нас стал получаться вполне профильный бруствер, как в окопе, впервые вырытом на полигоне молодым солдатом.
За эти полтора часа я вымотался так, что буквально валился с ног от усталости. Никогда в жизни мне не приходилось работать с такой скоростью и неистовством. Мне с трудом верилось, что я во всем этом участвую: сам, по своей воле вкалываю с таким надрывом и энтузиазмом, словно в конце пути мне дадут нечто невероятно ценное!
Теперь я понял, для чего нужен инженер. Нет, титановые причиндалы — это дело третье. Главное — это победить рациональное мышление соратников своим профессиональным чутьем и первым показать пример: мертвой хваткой вгрызться в безнадежный помойный завал, который любой нормальный человек с содроганием обойдет за километр.
Не знаю, как далеко нам удалось бы прокопать такими темпами, но в один прекрасный момент случилось нечто непредвиденное. Мы со Степой как раз сменили первую пару, инженер влез в трубу и начал работать киркой, как вдруг позади нас, со стороны тупика, вспыхнули разом несколько фонарей, и грубый голос рявкнул:
— Руки в гору, лицом к стене! Стоять, не двигаться! Кто дернется — огонь на поражение!
Глава 11
Подземье: что за на…
Долго отдыхать Валентину не дали: не успел войти в фазу глубокого сна — позвонил Палыч:
— Извини, что разбудил, но… У нас тут это… Гхм…
— «Это»? Какое «это», Палыч?!
— В общем, у нас тут… пеленг.
— Пеленг, значит… — нет, это пока что ни о чем Валентину не говорило. — Какой пеленг?
— Пеленг Андреева.
— Об вашу мать… — Валентин наконец понял, о чем говорит Палыч. — Как говорится, картина Репина «Приплыли»… Другая информация есть? Что случилось, причины, обстоятельства?
— Нет, пока ничего нет, только пеленг.
— Ясно… Что ты сейчас делаешь?
— Ну как… По инструкции… — Обычно реактивный Палыч сейчас был растерян и подавлен. — ГБР — «в ружье»… Вообще всех — «в ружье», уже собираются…
Да, на «Стодоле-24» — дежурная служба и резерв всего «Блиндажа», и сейчас, в данной ситуации, это весьма кстати.
— …Отслеживаем в дежурном режиме… Сейчас соберемся, будем выдвигаться… Чтоб, значит, без лишнего шума…
— Вот именно, без лишнего шума. — Валентин вычленил рациональную мысль. — Пока ничего не ясно, так что давай без ажиотажа. Нам сейчас лишнее внимание совсем ни к чему.
— Да-да, я понял.
— В общем, не дергайся, спокойно работай по схеме: я сейчас подъеду…
В дороге Валентин волевым усилием стряхнул остатки сонной одури и, насколько это позволяла скудная информация, полученная от Палыча, попробовал проанализировать ситуацию.
Оперативники и силовики «Блиндажа» (иными словами, люди, занимавшиеся разведкой и «острыми» акциями) в обязательном порядке носили специальные часы с нехитрым устройством, при включении которого на пульт дежурного оператора поступал сигнал экстренного вызова. По этому сигналу можно было с точностью до десятка метров определить, где находится обладатель часов. Все пеленги были персональными (именными), список находился у оператора и в дежурной службе.
В последний раз такие замысловатые часики срабатывали шесть лет назад, во время разборок хозяев «Блиндажа» с командой соседнего клана, так что ситуация была нештатной уже лишь по факту своей редкости и неожиданности. И усугублялась эта ситуация полным отсутствием информации по факту происшествия. Ясно было только одно: Андреев, который сейчас вроде бы должен гулять с инженером Геной по коммуникациям, почему-то бегает поверху (под землей радиосигнал не работает), врубил пеленг и загадочно молчит: не звонит, не шлет СМС и вообще никак о себе не дает знать.
Чтобы прояснить эту странную ситуацию, нужно либо экстренно встретиться с Андреевым, либо послать людей под землю и узнать, что же там такое приключилось. Первое по ряду причин пока что невозможно, а вот второе…
Тут Валентин окончательно проснулся, грубо выругал себя за тугоумие и позвонил Палычу:
— Ты отправил людей узнать, что там стряслось у Гены с Андреевым?
— Эээ… Пока нет, у нас тут суматоха, сам понимаешь… Но считай, что уже отправил — сейчас же поставлю задачу…
— Отставить! — рявкнул Валентин.
— Не понял? — удивился Палыч.
— Там Гена с тротилом, — напомнил Валентин. — Чтоб ни одна живая душа туда не лезла, ясно?
— А, понял! Все ясно, никто туда не полезет, можешь не волноваться…
Да уж, ситуация складывалась замысловатая и едва ли ни тупиковая. Что там случилось с группой и почему Андреев с пеленгом бегает поверху — это, конечно, вопрос интересный. Но посылать сейчас в тоннели никого нельзя. Потому что если это какое-то недоразумение (допустим, Андреев вылез через СМ — а он это может — и нечаянно врубил пеленг), а Гена работает в штатном режиме — посланцы могут элементарно взорваться. Временными графиками Гену никто не отягощал, так что он может в любой момент привести в действие свои смертоносные «игрушки»…
К тому моменту, когда Валентин прибыл в район расположения объекта, локализация «блуждающего» пеленга была завершена: он (пеленг) «замерз» в одном из глухих дворов неподалеку от «Стодолы-24».
Увы, совсем уж «без лишнего шума» не обошлось: когда три десятка вооруженных людей в униформе оцепляют отдельно взятый двор, это всегда привлекает внимание, и праздная публика начинает живо интересоваться, что же, собственно, происходит.
— Здесь! — возбужденно доложил Палыч. — Он — здесь!
— Палыч, что за маскарад? — досадливо скривился Валентин. — На фига оцепление? Почему бы просто не пойти и посмотреть, что там, в конце концов, с Андреевым?
— Ну… Возможно, он уходил от преследования, — поделился своими соображениями Палыч. — «Водил» как раз кругами, будто бы давал нам время на сбор. То есть, возможно, сейчас там — в подвале или на чердаке — враги, так что…
— Какие враги, Палыч? — насторожился Валентин. — Что значит «водил кругами»?! Я чего-то не знаю?
— Ну, в общем… Забыл тебе сказать… — смущенно признался Палыч. — Буквально накануне — ну, до того как — пеленг… Гхм… В общем, там какие-то старатели пробивались им навстречу. Андреев прислал Гену, чтоб спросить — что делать…
— Так… — озабоченно нахмурился Валентин. — А почему сразу не сказал?!
— Ну… Суматоха… Аврал… Как-то вылетело…
— И что дальше?
— Да ничего. Я сказал им: зайдите с тыла, вяжите, тащите на объект…
— И после этого — пеленг?
— Ну, не сразу, но… Гхм…
— Ясно. Ну что тебе сказать, Палыч? Сказать, что ты м…к — этого будет мало. Почему группа Андреева должна была вязать этих старателей?! У них единственная и самая главная сейчас задача: обеспечить работу Гены! У тебя тут три десятка лишних стволов — неужели нельзя было отрядить несколько бойцов?!
— Ну… так получилось… — Палыч был багров и крайне печален. — Я тебя прошу, ты это… Генералу не говори, ладно?
— Просто детский сад какой-то! — Валентин в сердцах сплюнул. — Палыч, ты прямо-таки мастер по завалу элементарных заданий!
— Я искуплю, — клятвенно пообещал Палыч. — Ты только того… будешь докладывать: немного отфильтруй, хорошо?
— Ладно, потом определимся, — отмахнулся Валентин. — А сейчас давай выясним, что у нас с Андреевым и какие там враги…
Увы, никаких врагов не было. Были только часы в мусорном контейнере: без комментариев, предсмертных записок и вообще каких-либо намеков на характер происшествия.
Носитель часов отсутствовал. А поскольку операторы утверждали, что движение «маяка» прекратилось за пару минут до оцепления, возникало такое ощущение, что Андреев — простите за банальность — буквально провалился сквозь землю.
— И что теперь делать? — Палыч был так огорчен, что, казалось, вот-вот расплачется. — Часы — здесь… Андреев — хрен его знает где… В коммуникации — нельзя… Валя, что делать?
— Я тебе скажу, что делать. — Валентин быстро и четко поставил задачи: — Раздели людей на мелкие группы, чтоб не шарахались тут толпой. Разбей район на участки, назначь каждому «делянку», прочешите все дворы, чердаки, подвалы — в общем, ищите Андреева. Это твоя главная задача. Остальное я возьму на себя: сейчас свяжусь с руководством ГУВД, организую тебе в помощь участковых и местных оперов. Все, Палыч, — вперед.
— Есть! — Палыч взял себя в руки и бросился выполнять распоряжение.
Озадачив Палыча, Валентин выставил посты наружного наблюдения в прилегавших к объекту дворах, созвонился с одним интересным человеком и убыл на консультацию.
Примерно через полчаса он встретился с подвижным сухощавым старичком, который для своего почтенного возраста выглядел весьма бодро и на определенных условиях (строго для своих, но не совсем задаром) был готов ответить на ряд вопросов, касающихся нюансов своей прежней службы.
В принципе, всю требуемую информацию Валентин мог бы получить совершенно безвозмездно, но для этого пришлось бы затратить куда как больше времени. Кроме того, это неизбежно привлекло бы внимание: когда сотрудник интересуется вроде бы ненужными ему деталями службы «смежников» — это всегда вызывает нездоровый интерес.
— В двух словах о «логике СМ»… Где еще в районе расположения «Стодолы-24» могут быть двери СМ?
— Ищите «сталинки» с кладовками в подвалах, дверь кладовки номер 13. Также проверьте автопарки и гаражи больших организаций, с тем же номером.
— Почему именно 13?
— По привязке к служебной «сетке». Для вашего района это цифра 13. В других районах будут другие цифры.
— Так… С кладовками понятно… А если, допустим, в автопарке будет не тринадцать боксов, а меньше?
— В таком случае ищите любое помещение, хоть как-то обозначенное цифрой 13.
— Ясно… Возможно ли открыть дверь без жетона?
— Нет, такой вариант не предусмотрен — ни конструктивно, ни чисто физически… Хотя…
— Что?!
— Да нет, это я так… В общем — нет, невозможно.
— Ясно… А взорвать дверь можно?
— Теоретически взорвать можно все что угодно. — Старичок что-то вспомнил и усмехнулся. — Но двери СМ, как правило, расположены в таких местах, что использовать взрывчатку нельзя.
— Почему?
— Дверь из толстой брони, на литой массивной раме из той же брони. Чтобы получился результат, нужно много взрывчатки. То есть если рвать, допустим, в подвальной кладовке — вы просто обрушите дом. Нет, в населенном пункте это нереально.
— Ясно. Спасибо за помощь…
После консультации Валентин тотчас же позвонил Палычу и сориентировал его насчет цифры тринадцать и возможных мест расположения дверей СМ.
Теперь осталось придумать, как добыть второй комплект жетонов и… о чем доложить генералу. То что докладывать придется — это даже не вопрос. А вопрос такой: о чем докладывать? Что у нас есть часы и пеленг, нет Андреева, непонятно, что случилось с группой и как там обстоят дела у Гены? За такой доклад можно так огрести, что мало не покажется. Нет, нужно как можно быстрее разобраться в обстановке и получить хоть какой-то положительный результат, чтобы было чем прикрыться…
Глава 12
Алекс Дорохов: дядя хочет, чтобы слоники бегали?
Итак, в самый разгар работы на наши головы свалился сюрприз в формате «у нас гости».
Из глубины тоннеля мощно светили четыре чужих фонаря, а судя по непререкаемому тону командира «гостей», вариантов у нас было немного: беспрекословно подчиниться или умереть.
— Выполнять, — скомандовал Степа.
Мы втроем дисциплинированно развернулись спинами к вражьим фонарям и положили руки на стену. Инженер по понятным причинам выполнить команду не мог: он почти полностью был в трубе, снаружи остались только резиновые подошвы.
— Неплохо для начала, — одобрил командир «гостей». — Погасили налобники, нашего света вполне хватит.
Читать бесплатно другие книги:
