Дети Силаны. Паук из Башни Крымов Илья

Мне нечего ей сказать, я сбит с толку ее поведением, совершенно нетипичным, неправильным. Хельлени ни разу в жизни не оскорбила меня, ни разу не причинила мне боль, но всю жизнь, что я знаю ее, в каждом ее взгляде читалось «лучше бы тебя здесь не было, мальчик». Что еще могла думать та, чьи помыслы и стремления были едины с помыслами и стремлениями любимого мужа? Что мне было делать теперь с этой надломленной женщиной? Может, отомстить ей? Ударить, пока не вернулась ее безупречная душевная защита?

Я поднял руку и осторожно провел по растрепанным сиреневым волосам тети:

– Не волнуйтесь, тетушка, я их найду. Сейчас Император отдаст приказ, и я отправлюсь в город. Я их найду и заставлю прийти сюда.

Прилагая некоторые усилия, я смог вернуть ее на софу, в руки дочерей.

– Позаботьтесь о матери, кузины. Я постараюсь сделать все как можно быстрее. И не волнуйтесь, я сделаю все, что в моих силах. А в моих силах гораздо больше, чем в силах любого из тэнкрисов.

Уходил я с тяжелым чувством. Трудно описать это. Трудно, когда те, кого ты в лучшем случае недолюбливал, а порой просто ненавидел, просят тебя о помощи. Просят так, что либо ты соглашаешься и помогаешь, как бы противно это ни было, либо наносишь удар и с наслаждением добиваешь раненого недруга. Мои желания требовали нанести удар, чтобы сломать этой дряни хребет. Просто потому, что она… не любила меня? А почему она должна была меня любить? Этот вопрос и остановил меня, этот вопрос заставил меня изменить поведение, не отстранить ее, но дать ей надежду. Проведя по ее голове рукой, я исправил кое-что, совсем чуть-чуть, совсем немного. Я слегка уменьшил вероятность непоправимых умственных повреждений и придавил чувства, побуждающие к самоубийству. Отчаяние и страх, ведущие к невыносимой апатии. Мне было противно, но я сделал это для нее. Возможно, потом я почувствую себя хорошо оттого, что поступил правильно, но тогда я немного жалел.

– Нашел своих? – Инчиваль на ходу жевал большой кусок хлеба с толстым слоем ветчины. Второй он протянул мне. – Что? Я оголодал! Ты представляешь, когда мне довелось хорошо поесть в последний раз? Не будешь?

Я вырвал еду у него из рук и вгрызся в нее, словно в горло кровному врагу.

– Мать беспокоится, плачет. Не узнаю ее. Обычно она очень сдержанная…

– Она боялась за тебя.

– И не только. Мой дорогой брат тоже куда-то подевался. Карн и так фактически не видится с семьей, мы сами по себе, и он сам по себе. Я тоже живу своей жизнью, но я все еще часть семьи, а Карн… он вроде бы уже и не с нами. Хинопсы ему дороже.

– Ты сказал матери, что уж хинопсы себя в обиду не дадут? Если он на острове, он в самом безопасном месте во всей империи.

– Какие доводы могут убедить волнующуюся мать? – хмыкнул мой друг.

Мы вернулись к дверям императорской приемной, и безупречный тан уже ждал нас там. Похоже, что военные, устроившие вокруг свой генеральный штаб, испытывали огромное желание задать ему вопросы, но никто не смел приблизиться к бритому тану в измазанном кровью кителе.

– Вы быстро вернулись, тан л’Калипса.

– Я не уходил далеко. Во время последней встречи с семьей мне мягко намекнули, что дальнейшее общение нежелательно. А я уважаю мнение родственников.

– Если мы переживем эту ночь и вас не обезглавят за государственную измену, родственники будут на коленях за вами ползать.

– Я тоже об этом подумал. Стоит рискнуть, постараться выжить, а потом мучить их, как жалких животных.

Да, таков он – наш тэнкрисский образ мышления.

Император принял нас снова. Офицеры представили самые свежие доклады о происходящем в столице. По всему выходило, что силы Башни постепенно и организованно отступали. Они хорошо справлялись поначалу, но по мере того, как среди бунтарей появлялось больше настоящего оружия и профессиональных солдат, констебли и ош-зан-кай несли все большие потери. Морк приказал своим людям отходить, не бежать, но медленно и осторожно отодвигаться. Солдаты столичного гарнизона и те, кого привезли из Малдиза, получили достаточно времени, чтобы укрепиться на выбранных позициях. Увы, организаторы бунта, который уже вовсю именуют Черной революцией, позаботились об укреплении своих позиций задолго до правительственных сил. Некоторые здания стали настоящими огневыми точками, хорошо вооруженными блокпостами, обеспечивающими врагу контроль и беспрепятственный подход подкреплений. На крышах таких зданий были установлены «Маскиллы», питаемые где от переносных котлов, а где и от парового отопления самих зданий.

– Мы заметили их магов. Снова.

– Подробнее, – потребовал я, не сдержавшись. По умолчанию, я не в том положении, чтобы задавать вопросы без разрешения.

– Их двое, – продолжил офицер с нашивкой боевого мага на рукаве, – всегда появляются вместе, наносят ощутимый удар и скрываются прежде, чем мы успеваем среагировать. Носят маски и плащи-балахоны. Один специализируется на дальних атаках, стреляет из лука магическими снарядами, плотность и скорость огня поражает. Второй, видимо, мастер медицинских техник. Это теория, но у нас больше нет соображений, как можно выдержать двенадцать прямых попаданий, а потом пробить телом солдата две бетонные стены.

– Значит, один стреляет, а второй идет врукопашную?

– Именно. Разрушительная сила обоих весьма солидна, а вместе с тактиками удара и отступления они оказываются очень эффективны.

– Довольно хвалить наших врагов.

– Прошу прощения, ваше величество.

– Продолжай.

Продвижение врага в сторону дворца замедлялось довольно успешно, хотя и не без потерь. Оборудовать новые точки контроля так же умело, как подготовленные заранее, нападавшие не могли. На улицах они сталкивались с настоящими солдатами и несли потери. Несколько укреплений удалось отбить, но затем новая волна подкрепления отбросила силы роялистов, и уже наши опорные точки оказались в окружении вражеских сил. Солдаты столичного гарнизона вместе с Провожатыми старались снова занять выгодные позиции и помочь обороняющимся. Они бы преуспели, если бы не постоянные удары вражеских магов и профессиональный отпор наймитов. К данному часу военный штаб Мескии располагал более чем двумя дюжинами опознанных наемников, воевавших на стороне бунтарей в качестве полевых офицеров. Небольшие отряды профессионалов также служили направляющей силой для вооруженной черни, корректируя ее действия по ходу дела. На наше счастье, большинство вражеских сил очень быстро скатывались к обычному мародерству, грабежу, пьянству и насилию. Будь они более дисциплинированны, нулей в наших сводках о потерях было бы больше.

– Сейчас наши солдаты обороняют три важные стратегические точки, которые удалось захватить ценой немалых потерь. Одна здесь, на восточной окраине Кемпертона, недалеко от железнодорожного моста. Это станция загрузки и выгрузки товаров. Прежде на ней останавливались товарняки, не доезжая до вокзала КГМ, но теперь она служит нам важной огневой позицией. Именно к ней двигался его высочество кронпринц со своим отрядом, когда мы потеряли с ним связь. Вторая точка уже в Тромбпайке, здесь водонапорная станция. Захват этой точки был чрезвычайно важен, мы получили информацию, что враг сливал какую-то дрянь в городской водопровод. Третья точка нашего контроля находится на границе Велинктона и Копошилки. По нашим данным, это жилой многоквартирный дом, который кишел вооруженными бунтарями, как настоящий муравейник.

– Какова обстановка в Велинктоне?

– Положительная. Онтис Бур прислал весточку, он сообщает, что держит обстановку под контролем, его рабочие вооружены, их семьи свезены в импровизированные оборонительные пункты, заводские объекты укреплены и снабжены достаточным количеством продовольствия. Все асоциальные элементы подвергаются истреблению.

– Похоже, господин фабрикант один во всем городе умеет держать своих подчиненных в стальном кулаке.

Даже я порой говорю не подумав. Стоило этим опрометчивым словам слететь с моего поганого языка, как все звуки паникующей толпой ринулись прочь из кабинета. На мне скрестились напряженные взгляды. Инчиваль пролепетал какое-то «ой» и сжался.

– Почему замолкли? Мальчик л’Мориа высказал вашу общую мысль. Мою тоже, между прочим. Продолжим. Хинопсы?

Офицер словно стряхнул охвативший его тело паралич и продолжил:

– Остров хинопсов остается неприступен, Волчий тоже. Ворота закрыты, люпсы никого не пускают внутрь. Сравнительно тихо в Олдорне и Оуквэйле. Беспорядки есть, но они крайне незначительны. Север Эрценвика, Ламблет являются полем битвы между нашими и вражескими силами, Блакхолл полностью подконтролен врагу, в Бескли, Стадфорде, Вершине и Дне все абсолютно тихо. Главный театр военных действий разворачивается в Тромбпайке и Брудже, захватывает восточную часть Кемпертона, с переменным успехом идут бои за владение Доленским мостом. Проникнуть в северо-восточные районы не представляется возможным, оттуда постоянно прибывают новые подкрепления для врага.

– Итак, – Император хлопнул ладонью по подлокотнику, – вот чего я от вас хочу. Мальчик л’Мориа, ты и твои тысяча с лишним головорезов отправитесь к первой ключевой точке. Ваша задача – отыскать моего сына и помочь ему отвести своих людей к башне КГМ. Оттуда, после объединения всех резервов, начнется наше контрнаступление. Я дам вам троих Провожатых в помощь. Приказ вы получили. Исполнять!

– Слушаюсь!

– Оставьте меня.

Мы выметнулись из кабинета, как из раскаленной печи, и, игнорируя окружающих, направились к парадной лестнице, вниз, в холл.

– Что-то не так. Что-то идет неправильно, – сказал я, как только удалось вдохнуть горький от дыма зимний воздух.

– О чем ты? Да тут все не так! Это же форменное безу…

– Что-то не так с нами. Военные либо разучились работать мозгами, либо им кто-то запретил. На ум приходит только Император.

– Не понимаю.

– Тан л’Калипса, вы не могли бы объяснить моему другу? Он отличный воин и маг, но в вопросах тактики и стратегии никогда не проявлял никаких талантов.

– Легко. Майор, силы, верные Императору, многократно превосходят силы бунтарей. У нас есть артиллерия, у нас есть КГМ, наше военное превосходство неоспоримо. Мы знаем, что в таких районах, как Чернь и Копошилка, нечего спасать, некого защищать. По уму, надо направить туда нескольких наводчиков и устроить море огня. Никаких больше подкреплений, никаких волн грабежей и мародерства. Тех, кого не накроет шквалом бомб, выжгут маги. Вы ведь и сами боевой маг, не так ли? Вам ли не знать, что может сделать цепь из десяти магов, которые идут зачищающим построением?

Мы все знаем. Выжженная земля, покрытая пеплом и золой, никаких шансов выжить. Колониальной армии случалось проводить подобные марши по джунглям – будто гигантская огненная бритва выскабливала огромные участки, избавляя их от растительности. И жизни. Да, прогресс наступает, но адепты магии могущественны, их искусство все еще имеет огромный вес… и атакующую мощь. Я ни за что в жизни не поверю, что два вражеских мага представляют серьезное препятствие для выпестованных Корпусом боевиков.

– Что-то неладное творится. И стар… Алфина куда-то подевалась. Я не успел спросить…

И тут меня словно кнутом ударило. Старухи нет, Ганца нет. Кого еще не хватает? Я бросился обратно во дворец. Вновь видеть разваливающуюся Хельлени совершенно не хотелось, как и миленьких, но таких пустоголовых кузин! Но желания в сторону, когда страх сжимает селезенку! Она не смогла дать ни одного вразумительного ответа, эгоистка, как и все из нашего рода, она даже не вспомнила о гостье своего дома, думая лишь о родных. Как можно ставить это в вину матери и жене? Никак, если мне не плевать на родственников, и единственная, за кого я действительно волнуюсь, это прекрасная незнакомка, свалившаяся на меня, наверное, из рук самой Луны. Бесполезно. Бесполезная тупая курица!

Вернувшись к парадному входу, я застал Инчиваля и безупречного тана разговаривающими с офицерами снабжения. По приказу монарха моих толком не отдохнувших людей готовили к выступлению. Я бы протестовал, если бы был смысл и если бы у нас не было подобного опыта. Однажды мы выдержали четверо суток беспрерывных боев. Конечно, мои солдаты потеряли ту боевую форму, но они уже доказали, что помнят свое оружие и могут сразиться ради короны еще раз.

– Мне нужен офицерский транспорт! – рявкнул я на снабженца.

– Мой тан? – удивился он.

– Бронестимер! Быстрый!

– Да-да, разумеется! Для вас уже готовят…

– Мне нужно к башням!

– Простите, мой тан?

– Мне нужно добраться до «Тиранов»!

– Простите, но это невозможно! После катастрофы они находятся под усиленной охраной, солдатам приказано стрелять без предупреждения!

– Поэтому мне и нужен бронестимер! Предоставьте мне его немедленно или я вас расстреляю по законам военного времени!

Они дали мне «Скорпиона», модель с легкой броней, но быструю и маневренную, хотя изначально предполагалось, что в бой я поеду на более тяжелой и прочной «Медведке».

– Я за пулемет! – крикнул Инч, высовываясь через люк в крыше.

– Лезь обратно! По нам могут открыть огонь, а отвечать мы не вправе!

Почти с детской обидой в душе он выполнил мои указания. На пассажирское сиденье опустилась Себастина, я завел мотор, и мир наполнился шипением. Безупречный тан сделал нам ручкой и вернулся к снабженцам. Белый офицер решил остаться и проконтролировать сборы алых солдат. Я понадеялся, что унтера его не прирежут.

Бронестимер проворным металлическим жучком понесся по парковым дорогам, через древний и бесценный лес к торчащим над деревьями башням-причалам. Две громадные черные тени висели в ночном небе, помигивая сигнальными огнями. Обычно дирижабли подсвечивали мощными прожекторами, но в сложившихся обстоятельствах командование разумно решило не помогать гипотетическим вражеским артиллеристам. А почему бы и нет? У организаторов бунта есть маги, наемники, боевое оружие и профессиональные офицеры, почему бы им не обзавестись и артиллерией?

За шипением и ревом стимера я не сразу расслышал крики снаружи и вдавил тормозную педаль в пол лишь тогда, когда по правому борту машины пробежала череда огнестрельных попаданий. «Скорпион» окружили в считаные секунды.

– Не стрелять! Именем Императора!

Под прицелами винтовок мы медленно вылезли из бронированного кузова и позволили себя разоружить. Я мог бы приказать Себастине обеспечить нам свободный проход, но тогда о конструктивном диалоге можно забыть.

– Мне нужен Лорд-Душеприказчик. Немедленно!

– Вам повезет, если вас не расстреляют сейчас же, – ответил мне Провожатый в глухом шлеме с дыхательной маской, линзы которой светились синевой.

Видимо, монарх приказал усилить охрану дирижаблей еще и гвардией. Повезло нам. Обычно Провожатые стреляют без предупреждения и в голову.

– Я Бриан л’Мориа, верховный дознаватель Ночной Стражи! Это дело государственной безопасности!

– Для нас это не имеет значения. Приказ был ясен, без личного распоряжения Императора никто посторонний к башням приблизиться не может. Заковать и отконвоировать в место временного заключения.

Тупоголовые безмозглые болванчики! Обычных солдат я смог бы задавить ментальной атакой, запугать так, что они бы сами эскортировали нас к башням, но у Провожатых стальные черепушки и прищемленный мозг, один авторитет и одна воля на всех. Такие не боятся.

– Послушайте же…

Удар прикладом под дых укротил мое красноречие. В следующую секунду Себастина обрушила кулак на закрытое маской лицо гвардейца, сминая металлические элементы, ломая кости. Уже, скорее всего, мертвый, он пушечным снарядом слетел с дороги и исчез, кувыркаясь по воздуху среди деревьев. Треск от ломаемых веток поднялся оглушительный. Моя горничная заслонила меня, чтобы принять последовавший свинцовый шквал, но это оказалось лишним. Защитная сфера из синего света, по которой ползали горящие литирии, приняла пули на себя.

– Жив? – сосредоточенно спросил Инчиваль.

– Вроде… – Мне трудно дышать.

– Им мы ничего не докажем. Надо двигаться дальше!

По его воле сфера подняла нас и вместе с пятачком земли, на котором мы стояли, понесла к башням.

Расположение особой части военно-воздушных сил огорожено крепким бетонным забором с колючей проволокой и парометными башнями.

– Сейчас будет трясти.

Турели с «Маскиллами» развернулись и, источая раскаленный пар, начали извергать куски свинца. Трассеры расчерчивали небо, срезая верхушки деревьев, и нас действительно нещадно затрясло. Снаряды били в сферу и рикошетили, а Инчиваль орал укрепляющие словоформы. Он толкал нас вперед, стараясь как можно скорее преодолеть зону прострела. Солдаты выбегали из казарм и, направляемые офицерами, тоже начинали палить в воздух. Совсем худо стало, когда нас стали подсвечивать прожекторы и на балкон небольшого двухэтажного особнячка вышел армейский маг.

– Собьет! Сволочь!

Сфера лопнула, и мы рухнули вниз. Перед столкновением, как мне показалось, Инч успел создать что-то вроде воздушной подушки, и умирать нам не пришлось. По крайней мере, пока нас не добьют стрелки.

– Ушкарваалахасимургаллузуль!

Звуковая волна разметала бегущих к нам солдат. Я только пытался подняться на четвереньки, а он уже вовсю расшвыривался заклинаниями. Силана, надеюсь, он никого не убил! Себастина тоже на ногах, кажется, она отбивала пули ножами…

– Прекратить!

С балкона на нас воззрился Август Кродер, Лорд-Душеприказчик. Уже старый человек, среднего роста, но с такими широкими плечами, что, наверное, на флоте ему было трудно носиться по тесным коридорам. Однако подняться до звания адмирала небесного флота это ему не помешало. После отставки Император лично передал старику титул Лорда-Душеприказчика, а вместе с ним и власть над тремя «Тиранами».

Они перестали стрелять. Как же это хорошо! Я даже смог встать на ноги.

– Я…

– Я знаю, кто вы! – громыхнул Кродер. – Поднимайтесь! Живо!

База особого подразделения была построена вокруг небольшого уютного особнячка, который служил резиденцией Лорда-Душеприказчика. Особняк выгодно отличался от коробок казарменных, складских и технических зданий. Внутри было по-настоящему уютно, все обжито, все по-домашнему. Обычно в особняке жил сам Лорд-Душеприказчик и его семья, но, когда мы шли через него, в комнатах было темно и пусто. Семью Кродера, наверное, уже эвакуировали и держали под надежной охраной. Особый титул налагал и особые обязанности. Лорд-Душеприказчик никогда не мог покидать расположение своего подразделения, ведь хоть Императоры и отличаются невероятным долголетием, они тоже смертны и могут умереть в любой момент. В таком случае Лорд-Душеприказчик обязан немедленно поднять дирижабли и повести их к Кварталу Теней, а потом бить из всех орудий по всему, что оттуда полезет. Если вообще полезет.

Август Кродер ждал нас в своем кабинете. Вблизи он показался мне еще более коренастым. Квадратная голова прочно сидит на широких плечах, густые седые усы, желтоватые от табачного дыма, колючие щетинистые щеки, коротко постриженные волосы, черный повседневный китель с единственной блестяшкой на груди – маленьким перламутровым черепом.

В стороне от стола, вытянувшись по струнке, стоит высокий стройный хлыщ с тонкими усиками. На его рукаве нашивка боевого мага, это он сбил нашу сферу. Инчиваль сразу злобно уставился на хлыща, тот косит на него надменным взглядом, и, кажется, столкновение их энергетических потоков сильно заряжает комнату статическим электричеством.

– Бриан л’Мориа?

– Это мое имя.

Я вдруг обнаружил, что моя рука сжата в его железной ладони, и, очнувшись, пожал его пятерню как можно сильнее.

– Я слышал, что вы сбили один из моих дирижаблей, не дав захватчикам скинуть на город бомбы.

– Это так.

– Вызывает восхищение. А еще я слышал, что вы погибли, пока занимались этим.

– Так было надо.

– Понимаю. Паук, да. С чем пожаловали?

– Господин адмирал, где наша артиллерия?

– Что?

– Полевая артиллерия. Я точно знаю, что войска столичного региона укомплектованы лучшей артиллерией, которую только выпускает «Онтис». Я сам намечал места расстановки батарей. Где она?

– Я немного не по той части. Знаете, я из летунов.

– Я бы посмеялся, но лицо снова начинает болеть.

– Что ж, правда в том, что я не знаю об артиллерии ничего. Кроме того, что артиллерия молчит. Либо ее нет. Единственные пушки, в которых я уверен, это мои «Читары»[24] в количестве тридцати шести стволов.

– Ваши пушки модифицированы для небесного флота, не так ли?

– Разумеется! Как вы представляете стрельбу обычными с дирижабля?

– Значит, они стреляют дальше. Вы готовы открыть огонь?

– По первому приказу Императора мы поднимемся в небо и разнесем в клочья все, на что он нам укажет.

– А без его приказа вы, разумеется, не полетите?

– Никак. Таков закон. – Он тяжело вздохнул и, как я заметил, сжал кулак так, что костяшки побелели. – Знаете, после случившегося, после того, как у меня осталось всего два дирижабля, я попросил отставку. Все произошло так быстро. Этот захват… Не успели мы опомниться, как дирижабль был в небе. Моя ошибка. Мы даже попытались по нему стрелять, но часть персонала словно с ума сошла, солдаты сцепились с солдатами. Только потом нам объяснили, что их просто околдовали! Сколько парней полегло… Как бы то ни было, в отставке мне отказали. Теперь я живу с позором. Вот такие дела.

В этом коротком откровении я прочел послание.

– А если взлетать не придется?

– Хм?

– Я читал ваш устав. Вы не взлетите без приказа владыки. Но про стрельбу никто ничего не говорил. Ваши пушки модифицированы алхимическими сплавами и магическими снарядами. При желании вы накроете восточную часть города. Как насчет немного пострелять?

– Пострелять… знаете, это ведь нелегко. Своих можно накрыть. Нам нужен наводчик и корректор.

– И вновь все упирается в средство связи. Инч, сможешь связаться с капитаном… Как ваше имя?

Хлыщ не ответил, лишь скосил глаза в сторону адмирала.

– Липшец, вы бы ответили.

– Капитан Липшец, охранный отряд!

– Если мой друг сможет передать вашему офицеру координаты обстрела, вы выстрелите?

– С высокой долей вероятности могу сказать, что да, выстрелю, – ответил старый солдат, не сомневаясь ни секунды.

– Тогда дайте нам карту с вашей квадратной разметкой столицы и заряжайте орудия. Я и мои люди вот-вот должны отправиться в самое пекло.

К дворцу нас вывез личный стимер Лорда-Душеприказчика.

Оказалось, что унтер-офицеры моей дивизии уже с ног сбились, разыскивая старший офицерский состав. Во главе колонны бронированных стимеров двинулась «Медведка», широкий стимер с толстой металлической шкурой, спаренным пулеметом на крыше и роторными «открывашками» на радиаторной решетке. Опыт езды на такой машине у меня крайне мал, лишь трижды мне приходилось трястись в десантной модификации «Медведки» вместе с потеющим и нервничающим взводом отобранных солдат. За руль уселся прикомандированный к машине шофер-механик из дворцового гаража, о чьем боевом опыте я мог только догадываться, но чей безупречно подстриженный затылок дарил надежду.

– Пулемет! Ты видел? Они присобачили пулемет! – возмущенно воскликнул Инч, спустившись из открытого люка. – На что нам эта слабосильная гавкалка?

– Ты же сам хотел побыть за пулеметом!

– Да, но это же «Медведка»! Неужели не могли поставить что-нибудь помощнее?!

– А вы, конечно, хотели бы, чтобы там был «Маскилла» с подачей пара от основного котла? – усмехнулся шофер, даже не смотря на нас. – Нет, таны, такую тяжесть конструкция нести не может, не предназначена, да и котел не настолько мощный.

– Могли бы поставить хоть «Рузент»!

– «Рузент» тоже слишком тяжел, господа. Вообще парометы, даже самые легкие, весьма тяжелы, в этом им никогда не превзойти пулеметы. Поверьте, эта штука наверху вполне себе хорошо стреляет и почти не заклинивает.

– А сорок седьмой сплав берет? – спросил Инчиваль.

– Ну вы, конечно, забрали! Из сорок седьмого делают кирасы для Провожатых и тяжелой пехоты, это…

– Вот именно! Сорок седьмой составляли мы с Бернштейном. А «Рузент», может, и не пробьет, но деформирует так, что вражеский солдат немедленно потеряет боеспособность в восьми случаях из десяти!

Мой друг до перевода на фронт какое-то время работал в области алхимической поддержки военной промышленности и об используемых там сплавах знал все. А еще он был опытным солдатом и полностью разделял армейское отношение к слабосильным, вечно ломающимся «тявкалкам» без паровой подпитки. Обычную металлическую броню они брали, но алхимические сплавы ни одному пулемету были не по зубам, лишь крупный калибр, выталкиваемый и силой расширяющихся газов и раскаленного пара под чудовищным давлением мог с этим справиться.

– Нас направляют в самую гущу, таны офицеры.

– Мы уже едем через Кемпертон?

– Не узнаете? Это проспект Пакуретти. Пожар и разрушенные стены немного его изменили, но это все еще он.

– Ужас, – прошептал Инчиваль, выглядывая сквозь щель в бронированном боку «Медведки». – Вот здесь был мой любимый ресторан «У Энрикке». Сколько прекрасных дам помог он расположить ко мне… А теперь это и руинами не назовешь.

– Эта зона находится под нашим контролем, таны, основная сцена театра военных действий впереди…

– Остановите.

– Митан?

– Стоять! Я не настолько туп, чтобы вести солдат в бой внутри машин, словно сардин в банках! По городу, охваченному войной, вообще строем не передвигаются! Ни машинным, ни пешим! Майор, раздайте указания офицерам – двинемся развернутым построением и малыми отрядами! Пусть выискивают вражеских снайперов, зачистку территории проводить произвольно, цепь не растягивать, при любой опасности открывать огонь на поражение!

– Слушаюсь, тан полковник!

Я сошел на твердую землю. Броня «Медведки» не внушает мне ни уверенности, ни чувства безопасности, я привык крутить головой в надежде увидеть опасность прежде, чем в меня всадят пулю. В броневик отправился один из солдат, знакомый с техникой пользования пулеметом. Возле машины появились трое в кирасах и шлемах из черного с серебряными разводами металла. Сплав сорок семь.

– Приставлены для вашей личной охраны, – доложил один из Провожатых. Крупнокалиберные карабины с утяжеленными прикладами, упрочненной конструкцией и подствольными артефактами «Тумаками» сразу бросились в глаза. Кроме гвардии эти игрушки не выдавались практически никому.

– Охраняли бы Императора.

– Приказано охранять вас.

Теперь никуда от них не деться.

Солдаты рассредоточились. Основные законы городской войны они знают лишь в теории и по скудной практике прошлых лет, воевали раньше в джунглях, но они старкрарцы и хорошо ориентируются в своем городе. Как и те, кто встанет против них. Но мои солдаты – воины, а против них встанет обезумевшая животная стихия.

Мы продолжили продвижение, держа курс на звуки стрельбы и самые большие пожары. Мне оставалось надеяться, что атмосфера не сильно ударит по боевому духу солдат – родной город в руинах – это не то зрелище, которое может оставить равнодушным. Однако им приходилось бывать в таких местах и делать такие вещи, что даже горящий Старкрар не смог подавить их готовность.

Среди множества трупов, валявшихся на улицах и в переулках, лежали рядом и роялисты, и бунтари. В этих районах еще несколько часов назад бушевали бои за влияние, солдаты Мескии огнем и сталью отбрасывали своих же сограждан на восток, к бедным районам, стремясь установить контроль над Кемпертоном. Внимательно рассматривая трупы, я искал проблески эмоций, которые выдали бы затаившегося врага или же раненого, но еще живого союзника. Единственным живым оказался человек, лежавший у разбитой витрины обувного магазина Олли Стормдена. Лежал он лицом в грязи, не шевелился, а на стене рядом с ним кто-то кровью намалевал нечто похожее на паука. Я приказал продолжать движение, а сам неспешно направился к человеку. Провожатые увязались за мной.

– Не стрелять без команды.

Встав над телом, я легонько пнул его в плечо и посмотрел в сторону.

– Мы успешно затесались в стан бунтовщиков, тан верховный дознаватель, – глухо отрапортовал якобы мертвый агент.

– Молодцы.

– Указания?

– Мне нужна информация и еще кое-что.

– Все, что можем, – с готовностью отозвался он.

– Снайперы?

– Солдаты его высочества славно подчистили район, когда шли на восток. Но один еще бегает по крышам. Судя по повадкам, он профессионал, армейская выучка. Убил шестерых офицеров только за последние два с половиной часа и ни разу не был замечен.

– Где он сейчас?

– В последний раз я видел, как он вьет гнездо в северном флигеле института искусств. Но информация могла устареть. Простите, что мы сами не позаботились об этом удильщике[25], обстоятельства обязывали направить силы в иное русло.

– Спасибо. Теперь возвращайтесь к агентам. Ваша задача как можно аккуратнее сократить численность вражеских командиров. Обычных погонщиков не трогайте, ищите тех, кто действительно способен отдавать приказы.

– Слушаюсь.

– И выпейте чего-нибудь горячего при первой возможности, Торш, иначе помрете от воспаления легких.

– Обязательно, мой тан.

Я вернулся к отряду, двигающемуся по Пакуретти, и передал указания своим помощникам, отдал им офицерский пикельхельм и надел обычный солдатский, после чего ринулся через проулки к второстепенным улицам. Дивизии приказано сбавить шаг, институт искусств находится через три квартала, но кто знает, какой у снайпера обзор и как далеко он будет стрелять, если город так хорошо освещен ночью. Провожатые рядом, легко поддерживают темп бега в своих тяжелых доспехах, а Себастина то и дело пытается вырваться вперед, чтобы, в случае чего, принять первую пулю.

Подобравшись к зданию института, мы перемахнули через дорогу и ворвались сквозь пустой дверной проем в разгромленный холл. Прежде там играла тихая музыка и пахло розами, а теперь музыка смолкла, а пахнет дерьмом.

– Храм искусств… Трое на втором этаже и один во флигеле. Себастина, на третий этаж. Кажется, там кого-то насилуют.

– Поняла.

Она унеслась по парадной лестнице вверх, цокая каблучками.

– За мной. Она догонит.

Мы тихо пробирались по коридорам, часть из которых завалена мусором, а часть осталась совершенно нетронутой, будто занятия вот-вот закончились. Себастина явилась очень скоро:

– Вы были правы, хозяин. Я убила их.

– Надеюсь, не всех?

– Женщина была на грани смерти. Я укрыла ее плащом, а распотрошенных насильников положила у входа в помещение.

– Ты постаралась сделать так, чтобы никто не захотел заглядывать внутрь?

– Я прибила их гениталии к дверям, прямо над головами.

– Остроумная метафора. Снайпер над нашими головами, три этажа. Сидит в круговом зале и держит под прицелом огромную территорию. Он профессионал, а значит, он настороже. Продвигаемся тихо и неторопливо, на битое стекло не наступать, стрельбу не открывать, не чихать! Последнее зарубите себе на носу! Чих погубил солдат больше, чем смрадная лихорадка и ядовитые змеи, вместе взятые!

Гвардейцы даже не переглянулись, никакой эмоциональной отдачи, живые трупы. Мы поднялись тихо и быстро, тяжеловесные Провожатые двигаются, как коты, ступают бесшумно, мягко, так, что половица под ногами не скрипнула, элемент лат не лязгнул.

– Стоять, – прошептал я и указал на металлическую леску, растянутую поперек коридора. – Видели когда-нибудь такое?

– Нет, митан.

– Я тоже. Но вон та штука, прилепленная к стене, может взорваться и убить нас всех. Себастина, будь осторожна.

Она порвала леску и спрятала гранад в складках юбки. Наверху раздался выстрел. Никто не дрогнул.

– Бежим, он сейчас сменит позицию.

Мы ринулись к его гнезду, в пианинный зал. Кажется, я присутствовал на паре академических концертов для узкого круга, которые проводились в этом зале. Оттуда открывался восхитительный вид на столицу. Удильщик тоже это оценил. Когда мы ворвались на этаж, двое из Провожатых превратились в черные кометы, они в своих тяжелых латах неслись так, что кованые сапоги едва касались пола. Даже на бегу тяжеловесные солдаты не производили практически никакого шума. Третий остался при мне, постоянно озираясь, выискивая опасность.

Снайпер появился из дверного проема внезапно. Человек в мешковатом сером плаще, пропитанном пылью. Заметив движение, он вскинул длинноствольную винтовку и выстрелил, не целясь. Пуля большого калибра угодила Провожатому в грудь и отшвырнула его. Снайпер передернул затвор, но вторая пуля ушла в потолок, потому что второй гвардеец схватился за конец ствола и рывком задрал его вверх. Несколько ударов, снайпер попытался обороняться, но был безжалостно смят.

– Карахсепийский наемник? – спросил я, приблизившись.

– Я сдаюсь! – хрипло выдавил бородатый мужчина, придавленный к полу.

– Воины, сколько пленников нам нужно?

– Ни одного, мой тан.

– Прекрасно.

Вопреки ожиданиям Провожатый не стал стрелять, а с размаху обрушил на затылок снайпера тяжелый приклад, проламывая кости. При этом я почувствовал некое изменение в эмоциональном фоне одного из гвардейцев. За последнее время я привык к их монотонному бесчувственному штилю, из-за чего легкий всполох радости оказался очень заметен. Нет, все-таки так уродовать человеческие умы и души – это уж слишком!

Отряд прошел через три стычки с бунтовщиками, бои были короткими и заканчивались нашими победами. Один раз пришлось стягивать силы к разгоревшемуся боевому очагу, мы накрыли гнездо четырех сотен противников, готовившихся к диверсионным вылазкам в тыл основных сил роялистов. Живым не ушел никто. Череду легких и быстрых побед прервала застава на Галанитовом перекрестке, где враг смог серьезно окопаться, соорудить баррикады и установить «Маскиллу». Гнать туда солдат было бы форменным безумием, потому что без поддержки артиллерии такой штурм дался бы невосполнимыми потерями, и то далеко не факт. Я вознамерился первый раз прибегнуть к мощи «Тиранов», когда ситуация в корне изменилась.

Враг поднял стрельбу, раздались крики. Все мои люди находились в укрытиях, ожидая приказов, о чем мне немедленно доложил Вирзе. С защищенной позиции я и еще несколько офицеров могли наблюдать, как с баррикад, шатаясь, спускается некто, а за ним… на четвереньках, прыжками следуют еще трое. Зрелище настолько странное, что я не смог сразу опознать в них людей.