Неподобающая Мара Дайер Ходкин Мишель

Было странно называть вещи вслух, говорить про то, что мы с ним могли делать. Неуместно. Слово «способность» вообще-то не до конца отражало суть.

— Думаю, ты способна на большее, Мара. Я действительно так думаю.

— Может быть, — сказала я, хотя сомневалась. — Но мне бы хотелось иметь твою способность.

— Мне бы тоже этого хотелось.

Потом после паузы Ной добавил:

— Целительство — для девчонок.

— Ты просто ужасен, — сказала я и покачала головой.

Противная ухмылка изогнула губы Ноя.

— Это не смешно, — сказала я, но все равно улыбнулась.

Я все еще тревожилась, но просто неслыханно, насколько лучше я чувствовала себя рядом с Ноем теперь, когда он обо всем знал. Как будто я могла с этим справиться. Как будто мы могли справиться с этим вместе.

Ной припарковался у бордюра зоопарка. Я не знала, как он ухитрился устроить, чтобы нас пустили после закрытия, и не спрашивала. На входе нас приветствовали скульптурные камни, нависающие над искусственным прудом. На воде тут и там спали пеликаны, спрятав головы под крылья. На другой стороне пруда, за пешеходной дорожкой, стояли кучками фламинго, бледно-розовые в свете дежурных галогеновых ламп. Птицы были молчаливыми часовыми, не сумевшими заметить и прокомментировать наше присутствие.

Мы рука в руке углубились в парк; горячий ветер ерошил листву и наши волосы. Мимо газелей и антилоп, которые шевельнулись при нашем приближении. Копыта застучали по земле, и по стаду прокатилось тихое фырканье. Мы ускорили шаг.

Кто-то зашуршал в листве над нами, но я ничего не смогла рассмотреть в темноте. Я прочитала вывеску экспозиции: белые гиббоны направо, шимпанзе налево. Едва я закончила читать, резкий вопль пронзил воздух, и кто-то ломанулся к нам через кусты. Мои ноги и сердце застыли.

Шимпанзе круто остановился перед самым рвом с водой. Чудовищный шимпанзе — не из тех, что принадлежат миловидным загорелым заклинателям, работающим на потребу публике. Он сел на обрыве, напряженно, согнувшись. Смотрел на меня человеческими глазами, которые проследили за нами, когда мы с Ноем снова пошли. Волоски на моей шее встали дыбом.

Когда мы приблизились к небольшому зданию, спрятанному за высокими деревьями и за кустарником, Ной свернул в маленькую нишу и вытащил из кармана связку ключей. На двери было написано: «Только для персонала».

— Что мы делаем?

— Это служебное помещение. Они готовятся к выставке насекомых мира или что-то в этом роде, — сказал Ной, открывая дверь.

Мне была ненавистна мысль о том, чтобы кого-то убивать, но, по крайней мере, жуки размножались как… Ну, как тараканы, и никто не хватится нескольких пропавших.

— Как ты все устроил? — спросила я, оглядываясь назад.

У меня мурашки бежали по коже. Я не могла избавиться от ощущения, что за нами наблюдают.

— Мама выполняет здесь кое-какую волонтерскую работу. И дает им непотребную кучу денег.

Ной включил лампы (длинный металлический стол в центре осветился) и закрыл за нами дверь.

Вдоль стен тянулись металлические полки с банками и пластмассовыми ванночками. Ной прошелся по помещению, разглядывая маленькие ярлычки. Застыв в дверном проеме, я не могла прочитать их со своего места.

В конце концов он поднял полупрозрачный пластмассовый ящичек. Я прищурилась на Ноя.

— Кто в нем?

— Пиявки, — небрежно ответил он.

Он избегал встречаться со мной взглядом.

По мне прокатилась волна отвращения.

— Нет.

— Ты должна.

Я содрогнулась.

— Выбери что-нибудь другое, — сказала я и ринулась в дальнюю часть комнаты. — Вот!

Я показала на непрозрачную ванночку с ярлычком, который не смогла прочесть вслух.

— Что-то чего-то скорпионы.

— Они ядовитые, — сказал Ной, разглядывая мое лицо.

— Это даже лучше.

— А еще они — вымирающий вид.

— Что ж, ладно, — ответила я.

Мой голос и мои ноги дрожали, когда я подошла к прозрачному ящичку и показала на него.

— Здоровяк-паук.

Ной подошел и прочитал ярлычок, все еще держа ящик с пиявками. Слишком близко. Я попятилась.

— Тоже ядовитый, — ровным тоном сказал Ной.

— Тогда это послужит очень могучим стимулом.

— Он может укусить прежде, чем ты его убьешь.

Сердце мое норовило выскочить из глотки.

— Для тебя будет идеальная возможность попрактиковаться в лечении, — выдавила я.

Ной покачал головой.

— Я не собираюсь экспериментировать с твоей жизнью. Нет.

— Тогда выбери кого-нибудь другого, — сказала я, начиная задыхаться от ужаса. — Не пиявок.

Ной потер лоб.

— Они безобидные, Мара.

— Плевать!

Я услышала, как насекомые в комнате бьют хитиновыми крылышками по стенкам своих пластмассовых тюрем. Я начала терять самообладание и почувствовала, что шатаюсь.

— Если не получится, я немедленно ее сниму, — сказал Ной. — Она тебя не ранит.

— Нет. Я серьезно, Ной, — сказала я. — Я не могу этого сделать. Они впиваются в кожу и сосут кровь. О господи. О господи!

Я обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.

— Это быстро закончится, обещаю, — сказал Ной. — Ты ничего не почувствуешь.

Он сунул руку в резервуар.

— Нет.

Это слово я смогла лишь прохрипеть. Я не могла дышать. Перед глазами появились разноцветные пятна, которые не получалось сморгнуть. Ной подхватил ладонью пиявку, и я почувствовала, как оседаю на пол. Потом…

Ничего.

— Мара.

Мои веки затрепетали и поднялись.

— Она мертва. Невероятно, — сказал Ной. — Ты сделала это.

Ной подошел ко мне с раскрытой ладонью, чтобы показать, но я отпрянула и встала, опираясь спиной о дверь. Он посмотрел на меня с непонятным выражением лица, потом отошел выбросить дохлую пиявку. Он поднял корзину для мусора и хотел вернуть ее на полку, но замер.

— Господи, — сказал Ной.

— Что?

Мой голос все еще был лишь дрожащим шепотом.

— Они все мертвы.

— Пиявки?

Ной нетвердой рукой вернул корзину на полку и пошел вдоль рядов полок с насекомыми. Глаза его изучали прозрачные ванночки; некоторые он открывал, чтобы внимательно рассмотреть.

Вернувшись туда, откуда начал, Ной уставился в стену.

— Все, — сказал он. — Все мертвы.

55

Мои ноздри наполнила вонь гниения, голос жужжал мне в ухо: «Биологи сообщают, что замор рыбы в Эверглейдсе случился, скорее всего, из-за недостатка кислорода в воде».

Образы распухших, со вздувшимися животами аллигаторов появились в моем помрачившемся сознании.

«По-видимому, в том следует винить поразительное множество трупов аллигаторов».

Я сделала это. Точно так же, как сделала сейчас.

Ной разглядывал «поле боя» пустыми глазами. Он не мог на меня глядеть. И я не винила его в этом.

После борьбы с дверной ручкой я метнулась в темноту. Меня встретил шквал визгливых воплей и завываний. По крайней мере, произошедшее имело пределы.

Я чувствовала отвращение к самой себе. И когда Ной последовал за мной на улицу, стало видно, что он тоже испытывает отвращение. Он избегал моего взгляда и молчал. При виде его сжатых кулаков, его внезапной холодности я почувствовала в сердце резкую боль, мне захотелось плакать. Я была жалкой. Но, едва начав плакать, я не могла остановиться. Вообще-то даже не хотела.

Всхлипывания обжигали мое горло, но то была хорошая боль. Заслуженная.

Ной все еще молчал. Только когда я упала на землю, не в силах больше ни секунды удержаться на ногах, он шевельнулся. Он схватил меня за руку и потянул вверх, но ноги мои дрожали. Я не могла двигаться. Не могла дышать. Ной обхватил меня, но, как только он это сделал, мне захотелось, чтобы он убрал руки. Мне хотелось убежать.

Я билась в его объятьях, мои худые лопатки впились в его грудь.

— Отпусти меня.

— Нет.

— Пожалуйста, — выдавила я.

Он чуть-чуть ослабил руки.

— Только если ты обещаешь не убегать.

Я была вне себя, и Ной это знал. Он боялся, что я натворю еще больше, он должен был позаботиться о том, чтобы я ничего больше не уничтожила.

— Обещаю, — прошептала я.

Он повернул меня лицом к себе, потом отпустил. Я не могла заставить себя взглянуть на Ноя, поэтому сосредоточилась на рисунке его клетчатой рубашки, а после — на земле.

— Пойдем.

Мы безмолвно шли среди рыков и воплей. Все животные теперь проснулись, антилопы сбились в кучу у края экспозиции, в страхе стуча копытами. Птицы в панике хлопали крыльями, а один пеликан нырнул прямо в выходящую на поверхность скалу, когда мы приблизились к ней. Он свалился со скалы в воду и вынырнул, волоча за собой сломанное, безжизненно повисшее крыло. Мне захотелось умереть.

В ту же секунду, как мы добрались до машины Ноя, я схватилась за ручку. Дверца была заперта.

— Открой, — сказала я, все еще не встречаясь с ним взглядом.

— Мара…

— Открой.

— Сперва посмотри на меня.

— Сейчас я не могу с этим справиться, — сказала я сквозь сжатые зубы. — Просто открой дверь.

Он открыл. Я села, съежившись, на пассажирское сиденье.

— Отвези меня домой, пожалуйста.

— Мара…

— Пожалуйста!

Ной завел машину. Мы ехали молча. Всю дорогу я пристально глядела на свои колени, но, когда машина замедлила ход, наконец-то посмотрела в окно. Пейзаж был знакомым, но не тем, какой я должна была увидеть. Мы въехали в ворота его дома, и я метнула на Ноя стальной взгляд.

— Что мы здесь делаем?

Он не ответил, и я поняла. С тех пор, как я призналась ему, Ной просто меня ублажал. Он сказал, что верит мне, и, может, действительно верил: что-то не так, что-то со мной не в порядке. Но он не понял. Он думал, что мне приснилось, будто он чуть не умер, когда я его поцеловала. Думал, что Рэчел, Клэр и Джуд погибли, когда обрушилось старое, обветшавшее здание. Что хозяин Мэйбл мог упасть и раскроить себе череп, мисс Моралес могла умереть от удара и все вместе взятое можно просто добавить к серии ужасных совпадений.

Но теперь он не мог так думать, после нынешней ночи, после того, что я натворила. После того, что нельзя было оправдать, что было по-настоящему. И теперь Ной уходил от меня, и я была этому рада.

Я сама решу, что делать дальше.

Он остановил машину в гараже и открыл пассажирскую дверцу. Я не шевельнулась.

— Мара, вылезай из машины.

— Ты можешь сделать это прямо здесь? Я хочу домой.

Мне нужно было подумать — теперь, когда я осталась полностью и окончательно одна во всей этой передряге. Я не могла так жить, и мне требовалось составить план.

— Просто выйди, пожалуйста.

Я вылезла из машины, но замешкалась у входной двери. Когда я была здесь в последний раз, собаки почувствовали, что со мной что-то не так. Мне не хотелось быть рядом с ними.

— А как же Мэйбл и Руби?

— Они в клетке на другой стороне дома.

Я выдохнула и последовала за Ноем, который вошел в коридор и поднялся по узкой лестнице. Он потянулся, чтобы взять меня за руку, но я вздрогнула от его прикосновения. Чувствовать Ноя… От этого мне придется еще тяжелей. Он ногой открыл дверь, и я очутилась в его комнате. Он повернулся ко мне. На лице его было выражение тихого бешенства.

— Прости, — сказал он.

Вот оно. Я его потеряла. Но меня удивило, что вместо боли, страдания я чувствовала лишь оцепенение.

— Все в порядке.

— Я не знаю, что сказать.

Когда я заговорила, голос мой был холодным и отрешенным:

— Тут нечего говорить.

— Просто посмотри на меня, Мара.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. Они были жестокими. Я бы испугалась, если бы не знала, что к чему. Самой страшной тварью в этой комнате была я.

— Мне так бесконечно, беспредельно жаль, — сказал Ной.

Голос его был пустым, и в груди у меня все сжалось. Он не должен был чувствовать себя из-за этого виноватым. Я его не винила.

Я покачала головой.

— Нет, не качай головой, — сказал он. — Я облажался. Грандиозно облажался.

Вопрос слетел с моих губ прежде, чем я смогла удержаться:

— Что?

— Я не должен был позволять этому зайти так далеко.

Выражение моего лица изменилось, став потрясенным.

— Ной, ты ничего не сделал.

— Шутишь? Я пытал тебя. Я пытал тебя.

В его голосе слышалась тихая ярость. Мышцы его были напряжены, сведены; он выглядел так, будто ему хотелось что-нибудь разбить. Мне было знакомо это чувство.

— Ты сделал то, что должен был сделать.

Голос его сочился отвращением:

— Я тебе не верил.

Я это знала.

— Просто скажи мне вот что, — проговорила я. — Ты лгал насчет того, что умеешь делать?

— Нет.

— Значит, ты предпочел ничего не делать?

Выражение лица Ноя было жестким.

— Все случилось слишком быстро. Звук… Или что там, отличался от того, который был в прошлый раз, с Моралес.

— Моралес? — тупо сказала я. — Ты это слышал?

— Я слышал… Что-то. Тебя. Звук был неправильным. Но я не знал, что он означает. С Анной и Эйденом, когда Джейми исключили из школы, ты тоже была сама не своя, но я не знал, что происходит. Я этого не понимал. Понимал только, что он тебе угрожает, и мне хотелось сломать его за это. В этот же раз, сегодняшней ночью, было по-другому, и я думаю, с аллигаторами тоже было иначе.

У меня пересохло во рту, когда Ной подтвердил, что я сделала. Он потер лицо, прошелся рукой по волосам.

— Слишком много всего происходило — слишком много было шума на болоте. Я не знал, может, они просто исчезли, но я… У меня было чувство: что-то случилось.

Он помолчал, лицо его застыло.

— Прости, — сказал он решительно.

Слушая Ноя, я ощущала тошноту — горло мое сжалось, я не могла дышать. Мне нужно было убраться отсюда. Я добралась до двери.

— Не надо, — сказал Ной, пересекая комнату.

Он потянулся ко мне, но я уклонилась. Он все равно взял меня за руку и подвел к своей постели. Я нехотя уступила, зная, что это будет нашей последней беседой. И, хотя я знала, что так нужно, это причиняло такую боль, что я поняла: пока я не в силах вырваться и убежать. Поэтому мы сели бок о бок, но я вынула свою руку из его руки. Ной отвернулся.

— Я думал… Я думал, что, может, ты просто видишь то, что вот-вот случится, видишь так же, как я. Я думал, ты просто чувствуешь вину из-за Рэчел.

Именно так сказала бы моя мать.

— Я не понял и все подталкивал тебя. Пока не подтолкнул слишком сильно.

Он посмотрел на меня из-под этих своих ресниц, и его взгляд пронзил пустоту, оставшуюся там, где раньше было мое сердце. Он злился на себя, а не на меня. Это было так неправильно, так ошибочно.

— То была не твоя вина, Ной.

Он начал было что-то говорить, но я положила пальцы на его красивые, идеальные губы, желая контакта.

— В первый раз увидел это ты. Но в первый раз сделала это я. Если я не…

Я спохватилась прежде, чем успела сказать, что надумала сделать. Что должна сделать.

— В следующий раз, когда такое случится, я не смогу выдержать твой взгляд, понимаешь?

Ной сердито уставился на меня.

— Это было из-за меня, Мара, из-за того, что я заставил тебя сделать.

— Ты не заставлял меня убивать всех до единого живых существ в той комнате. Я сделала это сама.

— Не всех в комнате.

— Что?

— Ты не убила всех в той комнате.

— За исключением нас — убила.

Ной невесело рассмеялся.

— В том-то и дело. Ты могла бы убить меня. Я мучил тебя, и ты могла бы покончить с этим, покончив со мной. Но ты так не поступила. — Он смахнул волосы с моего лица. — Ты сильнее, чем думаешь.

Рука его задержалась на моей щеке, и я в муке закрыла глаза.

— Да, мы не знаем, как и почему это случилось с тобой… С нами, — сказал Ной. — Но мы разберемся.

Я открыла глаза и уставилась на него.

— Ты за это не в ответе.

— К чертям собачьим, что не в ответе. Я хочу тебе помочь.

Я резко вдохнула.

— А что будет завтра? Кто-нибудь станет гадать, что убило сотни существ вымирающих видов.

— Не беспокойся, я…

— Все исправишь? Ты все исправишь, Ной?

Произнеся эти слова, я поняла, что именно это и было у него на уме. Несмотря на весь свой рационализм, он и вправду думал, что может исцелить меня, как мог исцелить всех остальных.

— Ты думаешь, именно таким образом все и уладится? Я облажаюсь, а ты об этом позаботишься, так ведь?

То была просто еще одна проблема, которую можно было решить, если только мы вложим в нее достаточно времени, практики или денег. Вложим в меня. А когда опыт провалится — когда я потерплю провал — и умрут люди, Ной будет винить себя, ненавидеть себя за то, что не смог этому помешать. За то, что не смог меня остановить. Я не должна была так с ним поступать. Поэтому сказала единственное, что могла:

— Мне не нужна твоя помощь. Ты мне не нужен.

Слова эти на моем языке ощущались бунтарскими. И они ударили его, как пощечина.

— Ты лжешь, — сказал Ной низким спокойным голосом.

Мой голос был холодным и отстраненным.

— Думаю, будет лучше, если я с тобой больше не увижусь.

Не знаю, откуда у меня взялись силы такое сказать, но я была за них благодарна.

— Почему ты так поступаешь? — спросил Ной, пронзая меня ледяным взглядом.

Я начала терять самообладание.

— Ты и в самом деле задаешь мне этот вопрос? Я убила пять человек.

— Нечаянно.

— Я этого хотела.

— Господи, Мара. Думаешь, ты единственная, кто хочет, чтобы с плохими людьми случились плохие вещи?

— Нет, но я единственная, кто получает то, чего хочет, — сказала я. — И Рэчел, между прочим, не была плохим человеком. Я любила ее, и она ничего плохого мне не сделала, и все равно она умерла из-за меня!

— Может быть.

Я круто развернулась.

Страницы: «« ... 2324252627282930 »»

Читать бесплатно другие книги:

Кто вам сказал, что на свадьбе сестры не может быть неожиданностей? Начавшаяся метель меняет планы г...
Книга «Дома и аспекты» продолжает серию «Астрологических сказок», в которых я рассказываю о том, как...
Истории этой книги западают в душу, будят решимость, учат и вселяют надежду! Она рассказывает о пред...
Сборник для тренеров — готовые упражнения и идеи для творческого использования.Методика создания упр...
Почти мистическая история о человеке, попавшем в тупик в старой части города, застрявшем в этом тупи...
Дорогая читательница, я предполагаю, что и ты не новичок в этой теме, поэтому решила не создавать из...