Тактик Орлов Борис
— Внимание! Новые джапы! — И вспомнив, как лихо удрал японец на высоту, прибавил, — Не вяжитесь с ними на вертикалях. Тяните в собачью свалку!
В этот момент перед ним снова промелькнул вражеский истребитель, нацелившийся на один из четырех оставшихся после первого лихого наскока «Мартинов». Грегори мгновенно дал вправо и, выжимая из мотора своего Р-40 все, что только можно и даже то, что нельзя, зашел противнику в хвост.
Японский пилот, должно быть, заметил лихой маневр «Лучшего аса „Тигров“», на счету которого было уже три сбитых самолета, потому что широкой дугой постарался выскочить из-под удара. Но Бойнтон знал, что это ему не удастся. Он словно бешеный бульдог вцепился в хвост джапа, осторожно доворачивая машину и загоняя японца в прицел. Вот сейчас… вот еще чуть-чуть…
Курое Ясухико увидел, как тюса Супуруну-сенсей свалил короткой очередью американский двухмоторник, и возрадовался победе своего наставника. Но тут же гневно сжал зубы: западный демон напал на сэнсея и даже зашел в хвост. Тюса, разумеется, увернулся от первых очередей американца, но тот висел у Супуруну-сэнсея за спиной, точно приклеенный. «Он так увлекся погоней за нашим тюса, что, должно быть, даже дышать забывает, — подумал Курое. — И уж конечно не заметит скромного тюи, который подойдет к нему чуть ниже…»
«Сто восьмедисятый» послушно нырнул вниз, и через мгновение тонкий и длинный вражеский истребитель уже заполнил прицел своим голубым брюхом. «Саёнара, демон из-за моря», — прошептал Ясухико и нажал на гашетки…
Лейтенант Бойнтон Грегори уже почти загнал в прицел незнакомого японца и даже успел подумать о том, как и куда он потратит причитающиеся ему пятьсот долларов за сбитого врага, когда Р-40 вдруг вздрогнул, на приборной доске расцвел огненный цветок разрыва, и что-то невероятно тяжелое ударило Пеппи прямо в лоб. В глазах потемнело, а вокруг вдруг стало жарко-жарко, словно на пляже в Майями. Грегори показалось, что он прыгнул с вышки в голубой океанский прибой, только все никак не может долететь до воды. А потом он долетел, но удара о землю уже не почувствовал…
В наушниках раздался рокочущий голос сэнсея:
— Аригато-годзеймас [224], Курое-сан.
Курое чуть было не поклонился, да и поклонился бы — привязные ремни удержали. Сэнсей снова что-то произнес и переводчик быстро проговорил:
— Вы все сделали правильно, Курое-сан. Дома сэнсей покажет вам еще варианты этого боя. Он поздравляет вас с очередной победой.
Курое Ясухико был обрадован похвалой Супуруну-сэнсея, но он прекрасно помнил: «Отвлекся в небе на секунду от врага — горишь! Не заметил в небе врага — горишь! Загордился своей победой — горишь!» А потому он лишь произнес: «Вас понял», и бросил своего «Тако» в крутой вираж — бой еще не окончен…
Дайса Кендзобуро Хирикава, прикрыв ладонью глаза от солнца и затаив дыхание, смотрел за тем, как несколько японских самолетов — меньше двух десятков! — в клочья рвали орду гоминьдановских наемников. Вспыхнул и сорвался вниз последний из двухмоторных бомбардировщиков врага, и почти сразу же за ним густо задымил и заскользил к земле американский штурмовик. Соколы Божественного Тенно взмыли вверх, словно хищные гордые птицы закружились над головами врагов. Те попытались, было, вспугнутыми цаплями бежать, бросившись врассыпную, словно брызги от брошенного в родник камня, но дети Ямато не собирались давать врагам спуску. Они ринулись на трусливо убегающих врагов, снова в небе раздалось грозное татаканье тяжелых пулеметов и дробный перестук авиапушек. Это северные братья прислали новые самолеты — скоростные, высотные, сильно вооруженные. Когда-то Кендзобуро думал, что слишком много оружия ослабляет крепость духа солдата, но теперь… Теперь же он увидел, как крепчает, закаляется точно сталь меча дух воинов Сына Неба, когда оружия много и оно высокого качества. Что делали с береговыми обезьянами эти тяжелые пулеметы северян?! Как били и уничтожали гоминьдановцев тяжелые броневики, как кромсали их на куски новые тяжелые минометы и автоматические гранатометы?!!
Дайса подумал, что если так пойдет и дальше, то вместо обороны можно перейти в наступление, опрокинуть этих притворяющихся солдатами бандитов и гнать их до самой Бирмы. Или Индии…
В этот самый момент возвышенные размышления дайса были прерваны самым грубым образом. Полевого телефона взорвался гудением зуммера:
— Первый, первый, это — пятерка! — загнусавила трубка голосом тюса Хитори — командира одиннадцатого полка. — Атака! На моем участке! Они идут!
Даже сквозь искажения и помехи было слышно, как взволнован Хитори. Кендзобуро мысленно осудил тюса. Хитори воюет уже не первый год, что же так переживать из-за атаки «береговичков»?
— Вы не сможете сами удержаться, пятерка? Прислать вам артиллеристов?
— Господин дайса — Хитори от волнения перестал соблюдать секретность в переговорах. — Осмелюсь сообщить: глминьдан использует танки, против которых наши орудия бессильны! Один танк нам удалось сжечь: сёи Кинада бросился под гусеницы с гранатами и снарядами, но остальные…
На этом связь внезапно оборвалась. Дайса Кендзобуро несколько секунд молчал, а затем нажал на рычаг телефона:
— Первый. Семерку на связь. Немедленно!..
Майор Логинов вел свои танки на встречу внезапно объявившейся угрозе. Кендзобуро, несмотря на все его закидоны с лексиконом и подозрительным чаем, вояка опытный и попусту тревогу поднимать не станет. Четыре «ИСа» рвались вперед, ломая своими бронированными лбами встречные деревца и расшвыривая в стороны стволы бамбука. Следом торопилась четверка «двадцать восьмых» — два были потеряны во время воздушного налета. Но несмотря на потерю двадцати процентов танков батальон все еще был грозной силой — уж Логинову ли этого не знать! Не даром же он получил звание Героя Советского Союза за бой механизированной роты против целой польской бригады! Так что, если тут китайцы не заготовили чего-нибудь особенного — песец китаезам! Полный и окончательный!
Противник открылся внезапно. Логиновский «ИС» вылетел на пригорок и тут же Анатолий увидел вражеские танки. Увидел и присвистнул: «Однако…»
Навстречу неспешно ползли три здоровенных машины неизвестной конструкции. Приземистые и угловатые, грозные даже на взгляд, с длинными орудийным хоботами в многоугольных башнях, на броне который были намалеваны эмблемы Гоминьдана. Еще одна машина лениво чадила, замерев на руинах деревни. «М-да, — подумал Логинов. — Похоже, это будет не самый простой бой…»
— Двадцать восьмые! В драку не лезть! В засаду, и ждите приказаний! ИСы — за мной! Бить по готовности!
Четыре основных танка вылетели на полном ходу и с короткой остановки дали залп. У ближайшей вражеской машины прямым попаданием стасемимиллиметрового снаряда снесло башню, которая нелепо размахивая хоботом орудия отлетела на добрый десяток метров. Второй вражеский танк, надивленный двумя девятнадцатикилограммовыми бронебойными снарядами, встал как вкопанный и вспыхнул свечой. Но вот по третьему русские промазали. И он тут же ответил.
От удара в лобовую броню командирский ИС содрогнулся, а механик-водитель Фрадкин отчаянно заматерился, зажимая окровавленное лицо. Хотя вражеский снаряд и не пробил сто миллиметров хром-никелевой брони, усиленной титаном, но от удара с внутренней стороны полетели раскаленные крошки. Одна из таких крошек чуть не выжгла сержанту Фрадкину глаз, а вторая изрядно располосовала скулу. Логинов прорычал «Огонь!», и танк снова содрогнулся, но на этот раз от собственного выстрела.
Однако в китайском танке сидели совсем не новички. В последний момент гоминьдановец резко сдал назад и дымные трассеры двух бронебоев прошли мимо. ИСы метнулись вперед, обходя противника с разных сторон, а Логинов, наплевав на возможные попадания, попер на китайца лоб в лоб. Гулко ахнули тяжелый башенные орудия и гоминьдановский танк, подскочив от попаданий, окутался бурым дымом и заполыхал. Громыхнул взрыв, от китайца полетели какие-то ошметки…
— Песец, — сообщил майор в микрофон. — Боезапас сдетонировал.
В этот момент ожила рация.
— Товарищ командир. Тут вас товарищ Кендзобуро спрашивает…
В наушниках танкошлема зазвучал голос переводчика:
— Дайса Кендзобуро спрашивает тоуварисча майора: ударось ли остановить атаку врага?
— Удалось? — нервно хмыкнул Логинов. — Скажи дайса, что китаезам полный песец пришел. Сейчас двадцать восьмые подтянутся — мы сами в атаку перейдем! Пусть полк нас поддержит!
И не дожидаясь ответа переключил волну:
— Двадцать восьмым — подтянуться! Атакуем противника! Построение — левый уступ! — тут он позволил себе чуть расслабиться — За мной, ребята! Сейчас мы этих китайцев научим, как правильно зубы чистить!..
В который раз дайса Кендзобуро поразился поэтичности мышления северянина. Полярная лисица которая растаскивает кости умерших, разжиревшая от трупов, пришла к береговым обезьянам. Как образно, как тонко и как верно сказано! Он отдал приказ одиннадцатому полку поддержать атаку танков, а сам принялся писать донесение командиру дивизии Мацуи Такуро. Тщательно выводя иероглифы, Кендзобуро подумал, что обязательно воспользуется сравнением Рогиноффу-сана. Иероглифы ложились на бумагу, образуя красивые ряды: «две дивизии гоминьдана были уничтожены и теперь лишь ночные лисы и шакалы приходят на могилы их солдат…»
Эпилог
В кабинете Гитлера было тихо. Сам фюрер сидел за столом и, глядя в одну точку, сосредоточенно ломал карандаши, не замечая, что руки уже почернели от крошащегося грифеля. С некоторых пор, все его планы летели к чёрту, и в этом была какая-то мистика. Отличное начало, когда была побеждена Испания, и присоединена часть Чехии, словно подкосило мощь империи. Польша, которую он хотел триумфально захватить, ему бросили будто кость, а Франция, до сих пор не успокоилась и отнимает и так не бесконечные силы СД и Гестапо.
Подготовка к восточной кампании шла своим чередом, когда выяснилось что советские танки и самолёты совсем не те что воевали в испанском небе. Хорошо вооружённые истребители и штурмовики, с мощными моторами, и толстой бронёй, они просто не пробивались, словно были сделаны из броневой стали. А для их танков основная немецкая пушка была просто мишенью. Да и с более крупными калибрами тоже было не всё гладко. Докладывали, что даже попадание семидесятипятимиллиметровой пушки в лобовую броню не способно остановить этих монстров.
Последнее донесение ведомства Риббентропа ввергло Гитлера в глубочайшую депрессию, и всё из-за того, что японцы каким-то мистическим образом смогли договориться с русскими, и поделить Китай. Теперь все ресурсы и материалы которые раньше шли в Германию по контрактам о взаимопомощи были перенаправлены в Японию, которая от этого только выиграла. А станки, русские закупали через подставные фирмы в той же Америке за наличные и золото, которого у большевиков оказалось просто неприлично много.
И всё было бы ничего, завязни русские в этой бесконечной китайской мясорубке, но по информации Канариса, в боевых действиях участвуют всего три корпуса общей численностью не больше ста пятидесяти тысяч человек, причём из центральных областей, самых боеспособных подразделений было переброшено всего шестьдесят тысяч. Остальная русская армия численностью в два миллиона так и осталась на западных границах. Теперь у русских был фактически неисчерпаемый мобилизационный ресурс, и они если будет нужно выставят и десять миллионов и двадцать. Вся европейская армия, собранная с таким трудом, будет просто перемолота этими бесчисленными азиатскими ордами. А потом, уже некому будет остановить их движение. А тут ещё оживились банкиры оплатившие восстановление Германии. Им видите ли нужно оправдывать вложения, а для этого необходима большая война. А с кем воевать?!! С этим азиатским монстром? Мозг Гитлера, подстёгнутый амфетамином [225], судорожно искал выход из тупика.
Собственно, кроме старой Европы, которую Рейх уже, так или иначе, подмял под себя, и России, существовала лишь одна сила способная бросить вызов азиатской угрозе — Соединённые Штаты. Но осторожные и трусливые богачи никогда не ввяжутся в войну с непредсказуемым результатом. Можно было бы конечно попытаться подтянуть страны Латинской Америки, но там североамериканцы чувствуют себя как дома, и на любое шевеление в тех краях реагируют крайне болезненно.
Очередной карандаш сухо треснул в руках, и острый обломок неприятно царапнул палец.
Возможно, стоит вернуться к идее блицкрига? Мгновенным концентрированным ударом захватить западные области СССР до Москвы, а там окопаться и пусть большевики сами штурмуют собственные города?
Не обращая внимания на то, что обломок царапает бумагу, Гитлер быстро строчил на бумаге пункты нового плана покорения России.