Тактик Орлов Борис
— Ну, не я один, — Кирилл усмехнулся. — В одиночку даже с армией Ватикана справиться трудновато.
— Но это вы ответцари за оператции? Вы готовири этих воинов?
Новиков только молча кивнул. Нобухито посмотрел на него с нескрываемым восхищением и такой мольбой в глазах, что переводчик не потребовался.
— Конечно, покажем. А захотите — попробуете сами… — Кирилл широко взмахнул рукой — Прошу…
Доехав на третий полигон, Кирилл с гостями поднялся на наблюдательную вышку, и бросив взгляд на поле к которому примыкало двухэтажное бетонное здание, повернулся к принцу.
— Здесь расположен один из учебных полигонов для обучения подразделений по теме «штурмовая подготовка». Корпус, который вы видите, защищает рота солдат прошедших начальный курс противодиверсионной подготовки. Они знают, что будет штурм, но не знают, как и когда. Обычно подобные занятия проходят как своеобразные соревнования между подразделениями. Те кто выиграл, получают некоторое количество призовых баллов, которые можно потратить на увольнительные, и другие приятные мелочи. Сегодня в честь вашего визита, товарищ Нобухито приз составит тысяча баллов, что довольно много, так как позволит выигравшему подразделению пойти в увольнение в полном составе, и получить солидную прибавку к довольствию.
— А откута они придут? — Принц уже освоился с мощным двадцатикратным биноклем, и внимательно осматривал окрестности.
— Это даже я не знаю. — Кирилл отрицательно качнул головой. — Посмотрим, что они придумают.
Атакующее подразделение в буквальном смысле слова свалилось с неба. Принц Нобухито и остальные японцы изумленно смотрели на удивительный летательный аппарат, который со странным шелестящим звуком вынырнул из-за леса. Крыльев у него не было — только на двух решетчатых конструкциях по бокам корпуса виднелись какие-то утолщения, над которыми дрожали прозрачные диски гигантских воздушных винтов.
Справившись с первым потрясением, Нобухито поклонился Новикову и гортанно спросил что-то. Стальной Кир ответил, не дожидаясь перевода:
— Это десантно-штурмовой вертолет «Омега-3» [133]. Летательный аппарат, в котором подъемная сила создается не за счет крыла, а воздушными винтами. Для специальных операций подходит отлично.
— Он зе — счтурмовой? Знатцит, воорузжен? — спросил Нобухито.
— Разумеется. В полном грузу может нести шестнадцать неуправляемых реактивных снарядов РС-132 на пилонах, двуствольную пушку Таубина ДТ-23 и два пулемета УБ. Но сейчас у него только два «эрэса» калибром восемьдесят два миллиметра и крупнокалиберный пулемет.
— Потцему?
Новиков усмехнулся:
— Потому что сейчас он несет другое вооружение…
Тем временем вертолёт, вынырнув со стороны лесопосадки, сразу же прижался к земле и, снизив скорость до двадцати километров в час, пошел над землёй, почти задевая колёсами раскисшую землю. В днище фюзеляжа распахнулся люк, и оттуда начали по одному выпадать бойцы спецназа. Оказавшись на земле, спецназовцы сразу же бросились в сторону здания, а высадивший десант «Омега-3» прибавил скорости и ушёл вверх.
Часть десантников споро подскочили к глухой боковой стороне здания, а несколько человек заняли позиции прямо на поле, расчехлив длинные винтовки.
— Оружие имеет вес и габариты настоящего, но стреляет маленькими пластмассовыми шариками. Не смертельно, но очень чувствительно. — Пояснил Новиков. — Именно поэтому на всех участниках тренировки очки, чтобы не повредить глаза.
Вышедший на шум вертолёта солдат был мгновенно «снят» подскочившей парой, и уволочён в тень, а по заброшенным на крышу верёвкам, уже карабкались бойцы. Ещё через минуту, в корпусе забухали взрывы имитаторов гранат, и защёлкали выстрелы пневматических автоматов, и из окна вылетела красная ракета, означающая, что здание захвачено.
После захвата, группа так же споро, выскочила на поле, где уже снижался вертолёт.
Подбор группы так же осуществлялся на ходу, и не успел принц посмотреть на свой хронометр, как винтокрылая машина уже скрылась за деревьями.
Видя, как хмурится принц, глядя на часы, Новиков повернулся к дежурному по наблюдательному пункту.
— Хронометраж.
— Высадка — три тридцать шесть, штурм с подходом пять восемнадцать, отход до потери визуального контакта — три сорок шесть.
Дождавшись пока переводчик закончит, Новиков добавил.
— Хорошая работа. Немного задержались на высадке, но в целом сработали неплохо. Пойдём дальше?
На сапёрном полигоне как всегда чего-то взрывали. На этот раз группа из пяти бойцов минировала мост, который был специально построен для тренировки. Могучее сооружение из толстенных стальных ферм выдержало не один десяток подрывов пусть и учебными, но всё же довольно разрушительными зарядами. Но для усложнения задачи, сегодня у входа на мост была расположена пулемётная точка, а чуть дальше наблюдательная вышка. Понадеявшись на огонь снайперов, группа подрывников сумела заложить взрывчатку, но была «уничтожена».
Командир подразделения, который тут же построил бойцов, не обращая внимания на начальство, стал что-то экспрессивно выговаривать, тыкая пальцем в складки рельефа, и размахивая руками.
— Поцему он така баранитца? — поинтересовался Нобухито через переводчика.
— Он их ругает за то, что противники их «убили», — пояснил Новиков. — Вот и высказывает им, откровенно и нелицеприятно.
— Но моста взорван, они победири…
— Спецназ должен не только всегда побеждать, но и всегда возвращаться! — веско ответил Кирилл.
Выслушав перевод, Нобухито снова вытянулся по стойке смирно и поклонился…
…В зале гулко раздавались шлепки тел о физкультурные маты — группа майора Лесного вела показательную тренировку по рукопашному бою. Старшина Доморацкий повел могучими плечами и старший сержант Геллерман пушинкой отлетел в сторону, а третий друг-приятель Соколов со всего маху впечатался в толстый кожаный мат. Перекатился, прыжком вскочил на ноги, одновременно выдергивая из пристегнутых к голени ножен узкий хищный клинок. Качнулся с ноги на ногу, перекинул нож из правой руки в левую и обратно и внезапно резко подсек старшину ногой. Теперь на маты звонко хлопнулся Доморацкий, и Соколов прыгнул к нему. Он попытался захватить руку и обозначить удар в печень, но не тут-то было: громадный, словно бык, Доморацкий с удивительной легкостью откатился в сторону, да еще и ухитрился извернуться так, что Геллерман, ринувшийся на помощь младшему лейтенанту, снова отлетел метра на три.
Нобухито с изумлением смотрел на великана-спецназовца, который успел прижать вооруженную руку своего товарища-противника к мату и теперь сам перешел в атаку. Он издал восхищенное «Са-а!», когда Соколов вырвался из захвата, правда, потеряв при этом нож, и поймал гиганта Доморацкого на контрприем. Алексей снова оказался на матах, и на этот раз Геллерман не сплоховал. Вдвоем с Соколовым они, наконец, с огромным трудом скрутили своего друга, который издал короткий возглас-выдох «Есть!» И почти тут же все трое поднялись на ноги. Схватка окончилась.
— Кириру-сэнсей, товарисцу Нобухито спрасчивает: мозжет ри он попрбовать себя в бою?
Новиков внимательно посмотрел на невысокого, не слишком крепкого японца и лишь хмыкнул:
— С этими?
Соколов и Геллерман были крупнее и шире в плечах раза в полтора, а Доморацкий — раза в два, не меньше! Однако Нобухито снова коротко поклонился и поискал глазами, где можно переодеться или хотя бы освободиться от сковывающего движения парадного мундира. Угадав его мысли, Кирилл подозвал Бажукова и велел проводить японца в раздевалку командного состава.
Через несколько минут Нобухито вышел на маты, одетый в стандартную тренировочную форму: мешковатые штаны из прочной зеленой ткани и такая же куртка, плюс — высокие ботинки. Он осмотрелся, подвигался, разминая суставы и разогревая связки. А затем подошел к Соколову и поклонился.
Слегка опешив, спецназовец неуклюже поклонился в ответ и… еле-еле увернулся от мгновенного бокового удара ногой в голову. Нобухито подпрыгнул, и от второго удара туда же увернуться Соколову уже не удалось. Пришлось блокировать предплечьем. Дальше последовало быстрое мелькание конечностей, из которого глазам наблюдателей удавалось выхватить лишь какие-то мгновенные картинки, словно бы высвеченные стробоскопом. Вот младший лейтенант далеко откинулся назад, пропуская мимо лица сэйкен — особым образом сложенный кулак. Вот Соколов вскинул руки и отвел, практически отпихнул ногу Нобухито, метившего ему в грудь. Вот Нобухито высоко прыгнул, пропуская коварную подсечку спецназовца, и тут же атаковал мощным ударом в корпус, в последнее мгновение сблокированным Соколовым…
Неожиданно японец отпрыгнул назад, поклонился младшему лейтенанту, а потом что-то быстро заговорил, обращаясь к Новикову:
— Кириру-сэнсей, товарисцу Нобухито почцитерно проусцит приказат этому сравному воину срадзжатся на самом дере и не счцадит его. Товарисцу Нобухито понимает, цчто вы заботицца о его здоуроввье, но он хоуцчет срадзжатися.
Новиков улыбнулся. Ему приглянулся этот лопоухий принц-коммунист, который за пару минут схватки понял, что спецназовцы получили приказ щадить гостя. Он кивком подозвал к себе Соколова и негромко произнес:
— Валяй по полной, боец. Без фанатизма, но не щадя. Вопросы?
Младший лейтенант отрицательно мотнул головой и отправился на маты. А еще через пару минут Нобухито с остекленевшими глазами уже лежал и беззвучно открывал рот, пытаясь вдохнуть. Соколов, чье лицо было залито кровью из разбитой брови, опустившись рядом с ним на колени, несколько раз с силой надавил ему на грудь.
— Ты, японский товарищ, все правильно сделал, — приговаривал он. — Все — только в последней связке открылся напрасно. Вот я и…
Нобухито наконец вздохнул, потом повернулся на бок и мучительно закашлялся. С трудом поднялся на подгибающихся ногах, постарался сфокусировать взгляд и низко поклонился спецназовцу. Затем подошел к Кириллу и принялся кланяться и упрашивать обучить его и его товарищей такому же.
— Товарисцу Нобухито понимат, как его хватат воин. Дарьсце — не понимат. Как это быро?
Новиков хмыкнул.
— Переведите товарищу Нобухито, что я мог бы им заняться. У него неплохая техника, хорошая физподготовка, да и школа чувствуется. Сэнсей Фунакоси [134]?
Нобухито удивлённо кивнул, поразившись осведомлённости русского сенсея а Кирилл продолжил:
— Полноценно обучить вас, товарищ Нобухито, наверное, не получится. У вас скоро будет много других забот, я полагаю. А насчет совместных тренировок с вашими товарищами можно подумать. Но несколько занятий я вам, товарищ Нобухито, обещаю.
Глава 12
Хороший дипломат импровизирует свои речи и тщательно готовит свои умолчания.
Шарль Морис де Талейран
Объединённая комиссия Народного комиссариата внутренних дел, Генеральной Прокуратуры СССР и Верховного Суда СССР, за текущий 1941 год рассмотрело 18 740 дел в рамках программы реабилитации и восстановления социалистической законности. Ответственности полностью освобождено 9 340 заключённых, с выплатой компенсации и восстановлением в правах. 4 321 заключённому были изменены сроки на меньшие, или заменены на высылку на стройки народного хозяйства. Остальные 5079 уголовных наказаний были оставлены без изменения.
Из статьи в газете «Гудок» 15 апреля 1941 года.
Сталин в упор смотрел на стоящих перед ним китайцев. Вчера вечером Чжоу Эньлая и Мао Цзэдуна доставили из Яньаня спецрейсом, и сейчас лидеры КПК стояли перед Вождем не выспавшиеся, замотанные и ошарашенные произошедшим. Увы, но из-за срочности вызова к товарищу Сталину, доставку осуществляли «сотрудники» Новикова. А эти люди отличаются исполнительностью, аккуратностью, а также — полным пренебрежением к чувствам и ощущениям «объектов». А потому китайские товарищи смотрели на хозяина кабинета с некоторым испугом, до конца не понимая, что с ними произошло: приглашение, похищение или арест?
— Здравствуйте, товарищи, — неторопливо произнес Иосиф Виссарионович. — Прошу извинить за несколько настойчивое приглашение, но, дело не терпит отлагательств.
Кратко изложив суть предложений японцев, Сталин вопросительно взглянул на обоих азиатов. На слегка одуловатом лицо Мао не отразилось никаких эмоций — казалось, что он просто принял к сведению сообщенное Вождем. Чжоу Эньлай являл собой совершенную, абсолютную противоположность: он покраснел, глаза вспыхнули огнем, а тонкий рот искривился в злобной гримасе.
— Вы хотите расплатиться Китаем за возможность союза со своими недавними врагами! — прошипел ненавидяще Эньлай. — Разве Ленин и Сунь Ятсен учили такому? Китай должен быть единым!
Он хотел добавить еще что-то, но тут Мао, крепкий и удивительно высокий для уроженца китайского юга, с удивительным проворством ухватил своего товарища за ворот сине-серого френча и, с силой встряхнув несколько раз, что-то жарко заговорил.
Переводчик вопросительно взглянул на Сталина и, дождавшись утвердительного кивка, начал быстро переводить:
— Ты — евнух, сын сколопендры, твои яйца меньше муравьиных! Как ты смеешь спорить здесь?! Как ты смеешь спорить с тем, кто сегодня для нас — живой Ленин и «Отец нации» [135]?! Неужели ты не понимаешь, голова-тыква, что если сейчас мы отдадим Юг ваке [136], то потом получим тысячу крат больше: и Юг, и Провинции Жзяо, и Чосон, шанов, и таев, и лао, и даже самих коротышей [137]!
Чжоу Эньлай мотался в крепких руках «Красного Тигра» подобно тряпичной кукле, не делая, однако никаких попыток вырваться. Сталин наблюдал за этой сценой, ничего не предпринимая и внешне оставаясь безучастным, но в глазах его нет-нет да и проскакивали веселые чертики.
А Мао Цзэдун не унимался. Он повысил голос и переводчику, чтобы быть услышанным, приходилось чуть ли не кричать:
— В твоем черепе — рисовая солома! Все советские добровольцы перейдут от маршала Чана к нам! Все оружие, которое Советский Союз поставлял Гоминьдану пойдет теперь нам! Ты понял, гнилая ты рыба?! Мы сможем вооружить и подготовить наших бойцов! У нас будут танки, патроны, снаряды, рис, свинина, самолеты! Главное — рис, свинина и самолеты! Мы больше не станем голодать, ты, подданный Сунь Укуна [138]!
— Очень верно подметил товарищ Мао… — начал Сталин.
При звуках его голоса Мао Цзэдун выпустил своего товарища и низко склонился перед Вождем. Отпущенный «на волю» Чжоу Эньлай не удержался на ногах и рухнул на колени, униженно взирая на Сталина. Тот чуть шевельнул пальцами, и двое охранников немедленно подняли китайца, утвердив его более или менее прямо.
— Очень верно заметил товарищ Мао, — повторил Сталин, — что теперь китайская Красная Армия получит новое вооружение, инструкторов и, на первое время, советских военных специалистов. И совершенно верно говорит товарищ Мао о том, что это — временные меры. Владимир Ильич Ленин учил нас, что иногда нужно отступать, чтобы собрать силы и нанести еще более сильный удар по врагу. Наш враг, товарищ Эньлай, не Япония, а международный империализм, а потому любой шаг, который приводит нас к общему усилению, а международный империализм — к ослаблению, это правильный шаг.
Он жестом предложил своим гостям сесть. Чжоу Эньлай, еще не пришедший в себя после заданной ему Мао Цзэдуном трепки, мешком плюхнулся на стул, но Мао отрицательно покачал головой.
— Садитесь, товарищ Мао, — с еле заметным раздражением произнес Сталин. — Сидеть, товарищ Мао, удобнее, чем стоять.
Но Мао Цзэдун снова упрямо мотнул головой, потом поклонился, и произнес неожиданно:
— Ниет! Я ние сцядьте!
Затем быстро зашептал что-то переводчику, и тот заговорил:
— Товарищ Сталин, товарищ Мао Цзэдун говорит, что в присутствии Великого Вождя, кто подобно солнцу обогревает, точно лучами, своей заботой весь мир, он, ничтожный червь, скорее задушит себя своим собственным дыханием, чем уподобится обезьяне или псу, только и помышляющих о том, куда бы уместить свой зад, ибо…
Сталин усмехнулся и поднял руку:
— Достаточно, достаточно. Скажите товарищу Мао, что если ему удобнее стоять, пусть товарищ Мао стоит. А теперь давайте перейдем к конкретным вопросам…
Газета «Ёмиури симбун» [139]:
«Плодотворная работа делегации посланников Божественного Тенно в Москве завершилась к обоюдному удовлетворению сторон.
Советская Россия преисполнилась благодарности к Сыну Неба, милостиво повелевшему пересмотреть итоги мирного договора в Портсмуте и договора в Санкт-Петербурге [140]. В ответ на щедрое предложение, проистекающее от милосердного сердца Божественного Императора, лидер Советской России Сталин трижды облобызал руки портрета Сына Неба и предложил максимально увеличить поставки тех товаров, которые правительство Божественного Тенно сочтет необходимыми для процветания Империи и в должных количествах.
Всемерно заботясь о благосостоянии и процветании своего народа, Император повелел упразднить префектуру Карафуто [141], в связи с передачей ее Советской России. Поданные Божественного Тенно будут перевезены на Хоккайдо. Тем же из поданных, которые пожелают остаться, Сын Неба посылает свое благословение и выражает свое благоволение.
В связи с пересмотром договора в Санкт-Петербурге, Сын Неба извещает своих верноподданных, что острова Оякоба, Сиринки-то, Маканру [142], Онекотан и Эторофу [143] передаются Советской России, а острова Парамусиру, Симусиру и Сикотан-то находятся в совместном управлении Империи и Советской России. Так же Советской России предоставляется право выбрать два или три из островов Хабомаи в зависимости от площади для устройства там поселений и военно-морских крепостей, направленных на защиту обеих держав. Также Божественный Тенно предложил России использовать уже имеющиеся крепости для размещения своих кораблей.
Огорченный слабостью сил флота своего нового союзника, Божественный Император повелел построить на Императорских верфях два новейших линейных корабля для Советской России. Восхищенный и подавленный щедростью этого дара, премьер Сталин распорядился об ответном даре — продуктах питания, лекарствах, топливе, стали и вооружении на сумму четыре миллиарда йен. Первые транспорты были загружены в Дайрене и Владивостоке тогда, когда набирался этот номер.
Испытывая чувство глубокой благодарности от милостей, столь щедро излитых на нее милосердной рукою Сына Неба, премьер-министр Советской России Сталин выразил всемерную готовность оказать помощь доблестным Императорским войскам в деле установления мира и спокойствия в Маньчжоу-го и немедленно распорядился послать свои лучшие военные части на территорию союзника Божественного Тенно. Сейчас войска северного союзника Сына Неба уже вошли в Харбин и Мукден, сменяя непобедимых воинов Императорской армии.
Кроме того Советская Россия немедленно объявила войну бандам гоминьдановцев, терроризирующим Китай. Вслед за этим войну Гоминьдану объявили коммунисты Китая, сраженные великой милостью Божественного Императора и мечтающие о его благосклонности. Руководители Китайской Коммунистической партии Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай, пылая священной жаждой заслужить милость Божественного Тенно, раскаялись в прежних своих связях с бандитами и возглавили те силы, что проявляют благоразумное почтение к культурной и просветительской миссии Императорской армии на континенте».
На лавочке под старым кривым вязом сидел и задумчиво смотрел куда-то вдаль молодой бритоголовый парень. Бело-голубая тенниска в полоску чулком обтягивала его могучие, налитые плечи а тонкие но сильные пальцы небрежно держали сегодняшний выпуск газеты Гудок.
Несмотря на возраст, была в парне и мощь и уверенность а в глазах то и дело мелькали задорные искорки, и если бы не сидящая радом юная красотка в лёгком ситцевом платье сновавшие по проспекту девицы, стрелявшие взглядами в сторону парня уже давно бы сделали попытку познакомиться.
— Тебя-то каким боком? — Негромко спросил Артём [144] сидевшую рядом девушку, которая сидела рядом с видом довольной кошки, и грелась на солнышке.
— Приказ. — Лаконично ответила Евгения [145], и поправила челку, которая всё время норовила скатиться на глаза. Затем подсела ближе и положив руку на плечо Артёма, чуть наклонилась вперёд выгнув грудь вперёд. — Не слышал, что по распределению? Говорят «Бэ — первую» направят в распоряжение Главупра.
— Слышал, но думаю туфта. — Артём улыбнулся, и взял левой рукой Евгению за руку с таким видом, словно признавался в любви. — «А — вторая» сейчас на практике в НарКонтроле, а первая шустрит где-то на юге.
— Право шесть, серый пиджак кепка и портфель. Рисует нас уже секунд тридцать. — Евгения не отрывая взгляда от Артёма, чуть отодвинулась и раскрыла небольшую изящную сумочку, чтобы достать круглую заточенную по краям стальную пластину, отполированную до зеркального блеска. Посмотрев в своё «зеркало» она положила пластину в небольшой кармашек на боку сумки, чтобы при необходимости мгновенно воспользоваться этим оружием.
— Понял. — Артём достал из кармана штанов часы-луковицу и открыв, несколько секунд изучал соглядатая в отражении крохотного зеркальца на обратной стороне крышки. — Кстати, у ларька с мороженным товарищ Бажуков лично, с какой-то девицей.
— С какой-то! — Евгения фыркнула. — Веру-Тень не узнал? Она в модификаторах. Скулы подняла, нос вздёрнула и веснушки положила. Канает под деревню. Внимание, пиджак начал движение!
— Здравствуйте молодые люди. — Подошедший присел на скамейку и коснулся пальцами козырька кепки. Замечательная погода!
— И вам не хворать, уважаемый. — Артём услышав кодовую фразу с которой должен был подойти сотрудник МУРа подобрался. — Как дела у кошачьих?
— Мурчим потихоньку. — Мужчина улыбнулся. — Значит так. Войдёте в подворотню, там небольшой флигилёк во дворе. На первом этаже двое. Вооружены револьверами. На втором трое, но вас они не касаются. О них позаботятся другие. Из кухни ведёт лесенка в подвал. Там две комнаты. Будет не менее шести человек, все вооружены. Из дальней, ещё один спуск и ведёт он в подземный ход, который соединяется со старой ливневой системой, и если что, они уйдут с концами. Ваш командир сказал, что вы можете взять кое-кого живьём, но в принципе, острой необходимости нет. Но вот если всё же получится. — Оперативник достал из портфеля газету, и развернув её показал фотографию мужчины лет сорока с тяжёлым пронизывающим взглядом. — Остальных в расход.
— Спасибо, мы учтём. — Артём, коротко кивнул, встал и подав руку помог подняться своей спутнице.
Невзрачное строение из красного кирпича стояло во дворе большого дома и вплотную примыкало к куче разнокалиберных сараев. Ворота и забор дома были давно разобраны, и Женя, побродив по двору, подошла к дверям.
— Есть кто? — Она несколько раз стукнула в дверь.
— Чего надо? — Раздался хриплый мужской голос.
— Это дом шесть? Инспекция ГлавСанКонтроля. — Евгения покопалась в сумочке и достала слегка потёртую коричневую книжечку удостоверения. — Открывайте гражданин. Иначе с милицией приду.
— Ну чего надо? — Распахнулась скрипучая дверь оббитая дермантином, из под которого торчали клочки потемневшей ваты, и в щель просунулась небритая физиономия мужика лет шестидесяти, с седой всклокоченной шевелюрой.
— Сигнал на вас гражданин. — Лицо Евгении стало строгим, и она потрясла своей книжечкой. — Мусор выбрасываете во двор, захламляете проезд…
— Какой двор? — Глаза его сфокусировались на лице девушки, но вдруг остекленели, и закатились. А Женя аккуратно вытащила из шеи мужчины длинный тонкий клинок, придержав труп за рубашку, распахнула дверь, и шагнула вперёд, прижавшись на мгновение к стене.
Артём проскользнул мимо Евгении, и без лишних разговоров шагнул в комнату, где за столом сидели ещё двое.
Между тарелок и бутылок громоздились какие-то объедки, и три кучки засаленных мятых карт.
Первый ещё вставал, когда Артём начал движение. Он с ходу полоснул ножом сначала одного, а потом и второго, загнав финку точно в сердце. Потом мгновенно сделал контроль, и усадив тела, вытер клинок об грязное полотенце.
— Чисто.
— Чисто.
Он переглянулся с напарницей, и мягкими шагами двинулся вперёд, отыскивая глазами спуск в подвал.
Евгения вопросительно посмотрела на нож в руках Артёма, и тот согласно кивнув, спрятал его в ножны в кармане, и словно из воздуха вынул ПБ-40 — пистолет бесшумный который только-только стал поступать на вооружение спецгрупп. Евгения достала точно такой же пистолет, и положив сумочку на стол кивнула, давая понять, что она готова.
Беззвучно словно огромный кот, Артём пошёл вперёд, и остановившись перед дверью поднял руку. «Внимание!»
Из-за плотно прикрытой двери доносились неразборчивые голоса, музыка и женский смех. Артём уже хотел шагнуть вперёд, но остановился, и ещё раз внимательно осмотрел проход но, не заметив ничего подозрительного, бросил взгляд на Евгению, и ударом распахнул дверь.
Шесть человек сидевших в комнате не успели не то что схватиться за оружие, а даже встать, когда ПБ защёлкал затвором. Сам звук выстрела был похож на приглушённый чих, после которого следовал шлепок пули попавшей в тело.
Две полных женщины сидевших за столом в одних трусах, и невзрачного вида мужичок сидевший у входа в соседнюю комнату легли от пуль Евгении, и на несколько мгновений Артём с напарницей замерли слушая пространство, а потом он сменив магазин, и рывком открыв дверь, шагнул в смежную комнату.
Как один из бандитов смог почувствовать опасность и вытащить ТТ, Артём так и не понял, но рефлексы уже уводили его от пуль прочертивших полосу на стене, вслед двигающемуся на предельной скорости телу.
В движении Артём успел лишь ранить того который сидел ближе, и упав за стол облегчённо услышал двойной щелчок пистолета Евгении.
— Чисто! — Звонкий голос напарницы прозвучал несколько напряжённо, и вынырнув из-за кресла, Артём увидел что мужчина которого просили взять живым сидит затыкая рану на правом плече, и зло озирается.
— Не шали дядя. А то отстрелю в профилактических целях, пару ненужных органов. — Артём выдернул из неприметного кармашка на штанах тонкий но очень прочный трос, и не обращая внимание на ругань бандита, связал его, и пинками погнал на выход.
— Садитесь товарищ Новиков. — Сталин зло посвёркивающий глазами указал Кириллу на стул, и не в силах сам оставаться на месте, начал ходить по кабинету.
— Как вы могли такое придумать! Засунуть Артёма в какую-то хавиру!!! Да ещё и заставить его устроить его там настоящую бойню. Совэтские законы — побоку! бэзопасность моего сына — побоку! Я вижу, вы товарищ Новиков окончательно заигрались!!! Что молчите? Сказать нечего?
— Товарищ Сталин, — медленно начал Новиков. — Через месяц, самое большее два месяца, Василий сядет в кабину истребителя, чтобы сойтись в небе с лучшими пилотами в мире, и показать кто в русском небе хозяин. И если мы всё сделаем правильно, через пять — шесть лет он будет настоящим боевым генералом, с авторитетом в войсках и опытом руководства людьми. Через те же пять — шесть лет, Артём вырастет в специалиста, от одного имени которого наши враги будут прижиматься к стене, и двигаться короткими перебежками. И те мальчики и девочки, которые сейчас учатся вместе с ним, встанут если надо плечом к плечу против всего мира, ибо нет братства крепче чем боевое. А рядом с ними встанут все те, кто сейчас разгребают дерьмо в Народном контроле, и многие другие… — Новиков твёрдо взглянул в глаза Сталина. — Выхода нет, товарищ Сталин. Или мы научимся растить из наших детей воинов и мастеров, или нас сомнут. Не в этом поколении так в следующем.
— А своему сыну, вы какую судьбу приготовили? — Сталин немного успокоился и наконец сел.
— Я не господь бог, товарищ Сталин. — Новиков пожал плечами. — Судьбу определять не могу. Научу его всему, что знаю сам, а там пусть выбирает.
— Но как вы допустили до самосуда? — Сталин, наконец, справился с трубкой, и чуть подрагивающей рукой раскурил табак.
— Вооружённое сопротивление при аресте. — Новиков пожал плечами. — К нам официально обратился МУР, с просьбой помочь в захвате особо опасных преступников, и мы помогли товарищам по наркомату. И будем помогать впредь. Вор, товарищ Сталин должен не в тюрьме сидеть, а лежать в могиле. А на тех, кто сдох там, на блатхате, вообще клейма негде было ставить.
— Взяли значит на себя функции судьи, товарищ Новиков?
— Да. — Кирилл спокойно кивнул. А так же прокурора, адвоката и расстрельного взвода. Как и любой ответственный работник нашей страны. Конечно, когда-нибудь наступит время, и будут настоящие адвокаты, апелляции, и прочая юридическая суета. Но сейчас, когда страна на пороге войны, от эффективности работы органов НКВД зависит слишком многое. Ведь полезут эти твари из всех щелей. Всё равно будем вводить и военное положение, и суды военного трибунала, и расстрел на месте.
Сталин постепенно остывал, и уже спокойно спросил.
— Ну и как он?
— Артём? На отлично с минусом. В одном месте немного ошибся, но Евгения Кострикова его подстраховала. Так что не будет Женечка Кострикова командовать танковой ротой. А будет она лет через десять уважаемой заведующей кафедрой психологической подготовки, в военном училище Сил Специального назначения и мамой целого выводка семейства Сергеевых.
— А говорите, не можете определять судьбу. — Сталин пыхнул дымом, и задумался. — Училище?
— Высшее военно-командное училище. — Новиков кивнул. — Офицеры оперативных служб, сапёры, факультет экономических диверсий, и информационной борьбы. И тут самое важнее, не то чему мы их будем учить, а кого отбирать для дальнейшей работы. Просто ещё одна ступень отбора. Но это дело далёкого будущего.
Пока даём знания нашим командирам в рамках подготовки командных кадров, и заодно ведём селекцию для дальнейшего продвижения. Кстати, такую же работу в своих частях начал и товарищ Чкалов. Уже договорились с товарищем Ворошиловым и объединим опыт с тем, чтобы распространить его на все вооружённые силы, но это всё-таки после войны, наверное.
— После войны! — Сталин хмыкнул и покачал головой. — Вы сами — то в это верите? Из одной драки вылезли, и сразу в другую. Последнюю сводку читали?
— По первому управлению?
— Нет, общую.
— Читал конечно, — Кирилл кивнул. Там в основном по Европе. Но пока вроде всё тихо.
— Да, по нашим данным немцы решили перенести начало войны ещё на год. Получается, что у нас есть небольшой временной зазор, чтобы разобраться с делами на востоке. И вашему корпусу предстоит сыграть в этом очень важную роль. Общее командование операцией возложено на маршала Тимошенко, но у вас будет достаточно полномочий, для принятия решений.
Сталин подошел ближе и дружески пожал руку коренастому, с мощной фигурой портового грузчика японцу:
— Я рад, товарищ Бункити [146], что вы снова прибыли в Москву. Сердечно рад. И особенно рад видеть, что застенки Токийской тюрьмы вам не слишком повредили.
— Я тоже очень рад снова быть в Москве и иметь великое счастье видеть вас, товарищ Сталин! — церемонно произнес японец.
По-русски гость говорил совершенно чисто. В отличие от большинства своих соотечественников, он за годы жизни в Советском Союзе освоил не дающиеся японцам звуки, и лишь слегка пришепетывал. Сразу же после церемонного поклона, Бункити открыто улыбнулся:
— И особенно я рад тому, что ваши рекомендации, данные нам в начале тридцатых, оказались верными!
При этих словах Сталин чуть вздохнул, помолчал, набивая трубку табаком, закурил и лишь тогда произнес:
— Не надо щадить наше самолюбие, товарищ Бункити. Совсем не надо его щадить. Все, что мы рекомендовали вам было неверным. Совсем неверными, товарищ Бункити, оказались рекомендации Коминтерна. И неверными они оказались потому, что тогдашнее руководство Коминтерна пошло на поводу у некоторых безответственных товарищей из Исполкома Коминтерна и руководства Китайской секции.
Он прошелся по кабинету, подошел к столу, оперся здоровой рукой о зеленое сукно.
— И неслучайно, товарищ Бункити, Коминтерн тогда не рекомендовал вам и вашим товарищам отказаться от курса на вооруженное восстание, заявляя, что решение это — безответственное и несвоевременное. Вовсе неслучайно, товарищ Бункити. В руководство Коминтерна пробрались враги, которые воспользовались тем, что в китайской секции процветали местнические, узкособственнические, даже можно сказать — националистические настроения.
Имамото Бункити слушал Сталина, слегка наклонив голову, исподлобья разглядывая его в упор. Не каждый день бывает такое, чтобы Величайший Вождь Великой страны победившего социализма каялся в своих ошибках. Открыто каялся. Но про себя Бункити решил: все, что он сейчас услышит, умрет вместе с ним. Нет нужды, чтобы кто-нибудь мог усомниться в непогрешимости Великого Красного Вождя…
— Мы не были информированы о том, что членами Коммунистической Партии Японии стали близкие к руководству дзайбацу [147] люди, что в Токио и Иокогаме уже созданы боевые отряды [148], в Осака идут настоящие уличные бои и что, наконец, в рядах коммунистов находится возможный претендент на Императорский престол! Враги, пробравшиеся в руководство Коминтерна, тщательно скрывали эти сведения ото всех — от Советского Правительства, от Советского народа! — твердо проговорил Сталин. — И в том, что Япония встала на путь социализма только теперь, почти нет нашей заслуги, но очень много нашей вины. Очень много нашей вины, товарищ Бункити.
— Как говорят у вас, товарищ Сталин: «Хорошо то, что хорошо заканчивается», — сказал Бункити, торопясь прервать и закончить эту речь. Ему было тяжело слушать и слышать это: ведь так приятно ощущать, что рядом есть кто-то, кто мудр и непогрешим.
Сталин понял чувства японца и чуть усмехнулся в усы:
— Очень верно подмечено, товарищ Бункити, очень верно. Ещё великий поэт Руставели высказывал подобные мысли, а это доказывает, что мудрость не стареет.
Японец благодарно взглянул на Иосифа Виссарионовича, вынул из кармана пиджака пачку «Акино-кику» [149] и собрался уже, было, закурить, когда хозяин кабинета остановил его:
— Товарищ Бункити, это — очень плохой табак… — И с этими словами Сталин протянул ему коробку папирос, — А это — хороший табак. Из Крыма этот табак.
Бункити осторожно взял одну папиросу, чиркнул дешевенькой зажигалкой и с наслаждением выдохнул клуб дыма.
— Спасибо, товарищ Сталин. Я очень давно не курил хороший табак. В тюрьме мы радовались и этой соломе…
— В тюрьме будешь курить то, что добудешь, — со знанием дела подтвердил Сталин.
Некоторое время они молчали, наслаждаясь процессом курения. Затем Иосиф Виссарионович выбил трубку о край пепельницы и снова обратился к японцу:
— Сейчас у нас возникла необычная проблема, товарищ Бункити. Очень сложная и очень необычная проблема. И эта проблема — проблема взаимного общения японцев и советских людей.
Бункити вопросительно взглянул на Вождя.
— Вам должно быть хорошо известно, товарищ Бункити, что вся прежняя пропаганда в Японии была нацелена на формирование у японцев чувства собственного превосходства, собственной исключительности. «Самые лучшие люди — это японцы, а самый лучший японец — это император». Не так ли, товарищ Бункити?
— Все так, товарищ Сталин, — кивнул головой японец. — Но мы сейчас уже готовим серьезную пропагандистскую компанию, которая будет разъяснять ошибочность этих заблуждений. Правда, это будет достаточно сложно, и на первых порах мы можем столкнуться с негативной, отрицательной реакцией даже простого народа …
— Так вот, товарищ Бункити, — Сталин снова отошел к окну. — Есть мнение, что проведение данной компании несвоевременно. И в данном случае мы не повторяем ошибок близорукого руководства Коминтерна, а опираемся на тщательно собранную полную информацию о положении дел в Японии в этом вопросе.
С этими словами он вернулся к столу, открыл потертую кожаную папку, лежавшую с краю. Перед Бункити легли четыре листа бумаги: два — с машинописным текстом и два — аккуратно исписанных иероглифами. Японец принялся внимательно изучать оба текста, затем поднял на Сталина изумленный взгляд.
— Товарищ Сталин, а это правда, что товарищ Ленин одобрил посылку поздравительных телеграмм Императору? И Император выразил ему свое расположение?
— И даже более того, товарищ Бункити. Более того, — Сталин снова чуть усмехнулся в усы — полковник Акаси [150] лично передавал деньги на наши газеты и принимал непосредственное участие в организации транспортов оружия в Россию. Эти документы есть и в наших, и в ваших архивах.
— Но товарищ Ленин действительно противопоставлял «деспотическое и отсталое правительство» России «политически свободному и культурно быстро прогрессирующему народу» Японии?
Вместо ответа Сталин подошел к полке и снял оттуда один из томов. Быстро пролистав страницы, он нашел нужное место и протянул открытую книгу Бункити.
— Развитие политического кризиса в России всего более зависит от хода войны с Японией. Эта война всего более… толкает на восстание исстрадавшиеся народные массы… [151] — прочел японец вслух. Он ошарашено помотал головой и тихо спросил, — Значит, товарищ Ленин уже тогда поддерживал Сына Неба?
— Именно так, товарищ Бункити. Так что вы скажете об этих статьях?
Японец посмотрел на Иосифа Виссарионовича взглядом набожного монаха, которому только что явился сам господь.
— Если бы на площади в Токио взорвалась бомба… — начал он, но сбился и замолчал.
Сталин в третий раз спрятал в усы легкую усмешку:
— Значит надо взорвать эту бомбу, верно, товарищ Бункити?
Газета «Ёмиури симбун»
«Божественныйо Тенно соизволил благосклонно высказаться о заключении союзного договора с Советской Россией, над которой теперь простерлась его могучая длань, защищающая отныне пределы Северного государства наравне с собственными.
Сын Неба милостиво отметил, что еще его предшественник Богоподобный Тайсё [152] оказывал искреннюю поддержку и выказывал дружеское расположение к первому лидеру Советской России Ленину. Тот же неоднократно выражал свой восторг перед Богоподобным, справедливо полагая, что приход к власти нынешних правителей Северной Державы зависит только от мудрой политики „Великой справедливости“, которую проводила Япония под управлением Богоподобного.
Божественный Тенно милостиво соизволил вспомнить о всесторонней помощи и поддержке, оказанной Ямато во время первой попытки нынешних руководителей России большевиков взять власть в страдающей под несправедливым и неразумным управлением русского царя Северной Державе. Однако Сын Неба отклонил пожелания лидера Советской России Сталина возвратить этот долг, выговорив тому, что плата за дружескую помощь есть оскорбление искреннего друга.
Также Божественный Тенно соизволил пошутить, что в темноте нелегко узнать друга, говоря о прискорбных событиях на юго-восточных границах Советской России. Сын Неба напомнил о событиях войны Тайра, когда, не узнав друг друга в темноте, самураи Тайра сражались друг с другом, совершив в том бою множество славных подвигов, а потом горько сожалея о друзьях и родичах, павших от родных рук.
Божественный Тенно милостиво и сердечно приветствовал Советскую Россию, отныне и навечно ставшую Вторым Углом под Великой Крышей. Лидер Советской России Сталин был крайне растроган этим заявлением Сына Неба, ибо, осознавая свою низость, не ожидал подобной милости. Всю ночь он, уединившись в Кремле, возжигал благовония перед портретом Божественного Тенно, непрерывно вознося ему хвалу.
Сын Неба изволил повелеть считать отныне жителей Северной Державы наравне со своими поданными и оказывать им всяческое содействие, буде в том возникнет необходимость».
Газета «Правда»
«Вчера, в Кремле, на внеочередном заседании Центрального Комитета ВКП(б) рассматривался вопрос о военно-политическом союзе с Японией. На заседании присутствовали в качестве почетных гостей члены Коммунистической Партии Японии.
Выступавшие т.т. Сталин, Берия, Булганин, Ворошилов, Микоян, Молотов, Орджоникидзе, Бункити Имамото и Хироси Сано [153], подчеркивали, что Япония уже давно встала на путь демократического развития, вплотную подойдя к строительству социализма. „Еще Владимир Ильич Ленин, — отметил в своей речи тов. Молотов, — приводил в пример народ Японии как политически свободный и быстро прогрессирующий культурно. Именно потому вражеские агенты и шпионы мирового империализма неоднократно пытались стравить наши государства, стараясь вызвать тем самым абсурдную войну между двумя народами, активно строящими социализм!“
Тов. Берия в своем выступлении подчеркнул, что компетентные советские органы уже давно обладали информацией о демократических и социалистических преобразованиях в Японии, благодаря чему все усилия мирового империализма и международного фашизма стравить в братоубийственной войне наши страны потерпели закономерный крах. „Некоторые горячие головы с обеих сторон все же вступили в боевые столкновения, — отметил тов. Берия, — но Советское и Японское руководство быстро остудило их, так сказать, боевой задор!“
С интересом собравшиеся слушали выступление молодого японского коммуниста Хироси Сано, который рассказал о значительной пропагандистской работе Коммунистической Партии Японии, приведшей в свои ряды многих руководителей крупных корпораций и даже родного брата Императора Японии. „Они имели все, — сказал товарищ Хироси, — но предпочли отказаться от всего, став активными членами нашей партии“.
Тов. Ворошилов рассказал о контактах в военной области между командирами РККА и Японии, отметив, что уже сейчас, в самом начале, эти контакты полезны для обеих армий. „Нам есть чему научить своих японских товарищей, — с гордостью произнес тов. Ворошилов, признав, однако, что, — и нам есть чему у них поучиться!“
Но с особенным интересом и пристальным вниманием слушали члены ЦК и кандидаты выступление тов. Сталина. „Япония в очередной раз доказала нам очевидную истину: марксизм-ленинизм — не догма, товарищи, а руководство к действию. Японские товарищи избрали свой собственный, никем до них не пройденный путь к социализму, опираясь, в первую очередь, на многовековые традиции своей страны, своего народа. И идя этим новым, неосвоенным путем, они достигли впечатляющих успехов. Так можно ли и нужно ли ставить им в вину, что до сих пор в Японии, уверенно вставшей на путь социалистического развития, сохраняется должность императора или синтоистские храмы? Ни в коем случае, товарищи“.
Также тов. Сталин в своем выступлении подчеркнул, что даже прежний император отличался демократическими взглядами и активно поддерживал революционное движение в России во время Революции 1905-07 годов, оказывая восставшим всестороннюю помощь. Нынешний же император Японии еще больше сочувствует демократическим преобразованиям в своей стране и активно поддерживает Коммунистическую Партию Японии. „Однако в Японии еще сильны реакционные силы, — отметил тов. Сталин, — и наша с вами первоочередная задача, товарищи, всемерно помочь народу Японии в решении разнообразных политических и экономических вопросов для укрепления и закрепления тех завоеваний социализма, которых он уже добился и которых добьется в будущем“.
Члены ЦК единогласно проголосовали за оказание Японии всемерной помощи в деле построения социализма. Бурными и продолжительными аплодисментами встретили собравшиеся сообщение о заключении военно-политического и экономического союза с братским народом Японии».
Глава 13
В войнах всегда виноваты побеждённые
Десятник 1 когорты 2 легиона Луций Карр.
Текущая задача колхозного и совхозного крестьянства показать своим примером высокую эффективность труда не уступающую результатам фермерских и единоличных хозяйств. Трактора и прочая сельхозтехника должны эксплуатироваться грамотными специалистами и вовремя проходить плановые осмотры, и профилактические ремонты. Станции первичной переработки сельхозпродукции вовремя принимать поставляемые колхозами продукты и отправлять на дальнейшую переработку в плодово-овощные станции. За несколько прошедших лет достигнуты значительные успехи в деле обеспечения советского народа продуктами питания и освоении новой техники. Повысилась сохранность продуктов, а естественная порча сведена к утверждённой НаркомСельхозом норме. Но у нас товарищи есть и недостатки которые мы должны изживать со всей коммунистической принципиальностью.
Кое-где, товарищи ещё не перевелась практика приписок, и сокрытий, с которыми неустанно борется Наркомат внутренних дел. Так же не всегда помогают крестьянскому труду партячейки, которые в погоне за отчётностью и победными рапортами, начинают руководить сельским хозяйством что совершенно недопустимо. Зачем же мы, товарищи учим нашу молодёжь на агрономов, если им необходимы указания низовых партийных органов когда и что сеять? Но гораздо более актуален вопрос, а нужны ли нам такие партийные органы, и такие члены партии. Надеюсь, вышестоящие парторганизации сделают соответствующие оргвыводы, и положат конец этой порочной практике…
Из выступления товарища Сталина на третьем всероссийском совещании работников сельского хозяйства.
Народный комиссариат путей сообщения порадовало новыми вагонами «ВВ», что означало войсковой вагон, и был он не переделанной под перевозку людей теплушкой а нормальным утеплённым вагоном с трёхъярусными лежанками, печкой, и возможностью переходить в соседние вагоны в процессе движения. Всего в таком вагоне с относительным комфортом размещалось шестьдесят человек, а в четырёх вагонах размещалась рота целиком. Тяжёлое вооружение и имущество ехало в обычных теплушках, а собственные средства усиления и бронетехника на открытых платформах. Так же новинкой был вагон-кухня, где готовилась еда на весь эшелон, и после разносилась в больших тридцатилитровых термосах по составу.
К этому моменту НКПС уже накопило изрядный опыт перемещения крупных воинских соединений, так что соракатысячный корпус был перемещён не только быстро но и не размазывая в пространстве бесконечные эшелоны.
Читать бесплатно другие книги:
