Стеклянный Джек Робертс Адам
– В самом деле, Сафо, – произнесла изумлённая Диана. – Ты сама не своя!
– Это правда. Это чистая правда. Мне жаль, мисс… мне жаль. Я пойду назад на «Рум». Я буду сидеть на борту «Рума», пока не приду в себя. Пока не вспомню, как надо себя вести, мисс.
И, с силой оттолкнувшись обеими ногами, Сафо метнулась в туннель между пузырями.
Диану взбудоражил этот разговор – слуги не должны так вести себя с хозяйками. Конечно же, все пичкали лакеев КРФ, но никому не нравилась мысль о том, что препарат – единственная причина их верности.
Подплыл Яго.
– Что случилось, почему Сафо покинула пузырь? – спросил он. – Куда она ушла?
– Хочешь знать, почему я зла на тебя? – резко бросила Диана.
Он удивился её реакции, но кивнул.
– Дело не в твоем ангеле-хранителе, – сказала она. – Ангел-хранитель, который бережет от тюрьмы, расправляется с врагами, – это ведь жутко полезная штука, дураку ясно. Но дело не в нём.
– Диа… что случилось?
– Дело в том, что ты смотришь на вещи с ангельской точки зрения, с высоты. А это бесчеловечно.
– Тебе придётся, э-э, объяснить немного подробнее, – осторожно проговорил Яго.
– Да ладно? Ну тогда слушай: на Коркуре ты подарил мне на день рождения всамделишную загадку с убийством. Ты знал, что я люблю детективные квесты. Более того. Ты знал, что я обожаю расследовать убийства. И ты подарил мне смерть человека.
Её бесцеремонность постепенно начала злить Яго:
– И что такого я сделал? Я устроил так, что насильника наказала одна из его жертв. Я всё организовал, чтобы она смогла отомстить. И ты мне говоришь, будто это было неправильно.
– Я не утверждаю, что… – Она машинально потянулась к бИту, чтобы вспомнить забытое имя, но, разумеется, бИта у неё больше не было. Она замерла, теряя накал злости, копаясь в памяти в поисках, – Лерон. Да, Лерон, – я не утверждаю, что он был невинным мучеником. Но ты не должен был подстраивать его смерть! Какое, вообще, тебе дело? Есть Lex Ulanova, и изнасилование там обозначено как одно из преступлений. Ты должен был уведомить компетентные власти.
– В самом деле, Диана? – ответил он. – Ты считаешь, улановский закон интересуют мелкие происшествия в недрах Сампа?
– Изнасилование – не мелкое происшествие!
– Вернись в реальную жизнь, Диана! Ты знаешь, за что чаще всего наказывают по Кодексу? За торговое мошенничество. Мелкие корпорации, банды и иногда торговцев-одиночек, которые уклоняются от пошлин и сборов. В Сампе, где бартер – обычное дело, а полицейских вечно не хватает, они беспокоятся только в тех случаях, когда речь идёт о серьёзном нарушении правила семидесяти процентов. Они то и дело устраивают большие рейды и арестовывают тех, у кого обнаруживается различие между материальным достатком и средствами, которые были задекларированы и прошли через законные счета. За другие преступления наказывают, в основном, только если они были совершены в респектабельных районах. Ты действительно думаешь, что полицию заинтересовали бы проблемы такой, как Сафо?
– Ты мне подарил чужую смерть! На шестнадцатилетие! Ты думал, это нормально?
Яго терял самообладание:
– Не притворяйся, что ты не любишь истории с убийствами! Ты же прошла их целые тысячи. Убийства – твоя страсть.
– Из-за интриги, – сказала она, сильно повысив голос. – Не из-за смертей. Я не психопатка, Яго, я люблю разгадывать загадки! Разгадывать загадки – для этого меня и создали.
– Будь это правдой, – прорычал он, – ты бы посвящала время делу украденного Императорского бриллианта и тайне похищенной наследницы престола. Ты была бы как Ева, занималась бы чисто интеллектуальными загадками вроде шампанских сверхновых. Но ты не такая. Ты снова и снова возвращаешься к загадкам одного определенного типа. Конечно, тебе нравится элемент интриги – но дело не только в нём, и ты это знаешь. Тебя зачаровывает смерть. Разгадывая тайны чужих смертей, ты пытаешься проникнуть в самую главную тайну – узнать природу смерти.
Она посмотрела на него, внезапно растеряв весь свой гнев, и тихим неуверенным голосом произнесла:
– Нет.
– Да хватит уже, Диана! Вот ты можешь мне поклясться, что получила бы то же самое удовлетворение, решая криминальную загадку, связанную с какой-нибудь кражей? Когда ты услышала, что Лерона убили, о чём ты подумала? Плакала ли ты, потому что нет женщины, которая была бы как остров, и всякая смерть умаляет и тебя?[57] Или ты испытала возбуждение?
– Ни в коем-коем случае! Ты подарил мне на шестнадцатилетие смерть, – повторила Диана. – Разве ты не видишь, насколько это гротескно?
– Твой гнев – всего лишь интеллектуальная реакция, – сказал Яго. – Настоящего отторжения ты не чувствуешь. Бар-ле-дюк говорил, что моя стихия – смерть. Я таким стал не по доброй воле, но, вероятно, он не ошибался. И вот что я тебе скажу: это и твоя стихия тоже.
– Нет, – ответила она. – Ни в коем. Коем. Случае.
– Мы одинаковые. Это не превращает тебя в психопатку. Ты не стремишься убивать других людей. Но ты наследница богатого и могущественного клана, а смерть – валюта власти. Если ты для такого слишком щепетильна и не можешь справиться с эмоциями, тогда…
– Тогда что? Мне не стоит вставать во главе МОГклана? – Диана покачала головой. – А разве у меня, вообще, когда-то был выбор?
Гнев Яго тоже растаял. Он положил левую руку на затылок, а правой взял себя за подбородок. Это был странный жест, наводивший на мысли о призадумавшейся обезьяне.
– В Системе немало укромных местечек, думается мне, – сказал он. – Но это означает ссылку. Бегство. По отношению к индивиду смерть всегда представляет собой разрыв, насилие. Но в общем масштабе смерть есть гауссова кривая, которая уравновешивает космос. Без неё ничто бы не работало, всё бы рухнуло, погрязло в мусоре и застое. Смерть – это поток. Это необходимая смазка вселенской машины. Сама по себе она не заслуживает ни восхваления, ни порицания.
– Но ведь смерть всегда индивидуальна, – тихонько возразила Диана. – Для того, кто умирает.
– Ты права, – согласился он. Теперь он соединил руки перед собой, сплёл пальцы в замок. – Нам и вправду следует оценивать её с двух сторон, ты права. Если воспринимать смерть только в общей перспективе, станешь чудовищем. С другой стороны, если будешь видеть во всём только личное, то политика, которая определяет жизнь триллионов людей в этой системе, станет вещью совершенно непонятной.
– Ты безжалостен, – сказала Диана.
– Нельзя свергнуть фашистского диктатора, оставаясь лучше, чем он сам. А всё потому, что каждый из нас, по определению, лучше, чем фашистский диктатор.
– Я слишком молода, чтобы возглавить революцию.
– Ха! – с улыбкой воскликнул Яго. – Дело не в возрасте. Дело в состоянии души. Это вопрос… стойкости, только и всего. Итак, у меня для тебя есть новости, и я думаю, что ты их воспримешь хорошо. Но я не уверен.
– Какие новости?
Яго ответил не сразу. Сначала он огляделся по сторонам. Айшвария – или, возможно, какие-то другие обитатели пузыря – развесила множество призм и прозрачных шаров возле стен, целыми гирляндами и созвездиями. Когда конструкция поворачивалась и солнечный свет проникал в окна, кристаллы отбрасывали полосы радуг и разноцветные яркие пятна, от кроваво-красного до желтого, от зелёного до индиго, который в более концентрированном виде был бы одного цвета с космическим вакуумом. Цветовые блики и решетки непредсказуемым образом играли на листве разнообразной внутренней растительности.
– Бар-ле-дюк прибыл прямо ко мне домой, – начал Яго. – Он появился почти сразу же после того, как мы причалили и разгрузились. Он знал, что мы там. Как он мог узнать? Я ему не говорил, Сафо тоже. У неё не было возможности с ним связаться, даже если бы она и захотела.
– Ну так ведь и я ему ничего не говорила! – возразила Диана.
– Нет, говорила, – сказал Яго. – Не нарочно. Но ты говорила с Евой. Она воспользовалась этим разговором, чтобы подсадить жучка к корабельному ИскИну Должен признать, неимоверно хитрая оказалась штуковина. Чего-то в этом духе я ожидал и потому внедрил в игру цифровую ищейку, одну из лучших. Вирус разлетелся на что-то около восьми миллионов самостоятельных прионов, и они разбежались по всем направлениям. Неимоверно трудно было вычистить весь этот код. Я решил, что отыскал все кусочки, но, как теперь ясно, ошибся.
Диана пристально глядела на него:
– Это какой-то бред, или шутка, или еще какая-то… да ведь?
– Это самая правдивая правда.
– Мы говорим о моей сестре.
– Мне… – Яго окинул взглядом разнообразные постройки, распорки, верёвки, сотню оттенков зелёного и яркое трапециевидное пятно света от главного окна, а конструкция тем временем медленно поворачивалась. – Мне жаль, – закончил он.
– Жучок всё ещё активен?
– Нет. То есть я надеюсь, что нет. В смысле искренне уверен, что нет. Он пристроился на штифте стандартного инфофильтра «Ред Рума». Я его обычно не выключаю, потому что… ну, корабль, изолированный от общего инфопотока, выглядит подозрительно на фоне остальных. Но теперь я вычистил код отовсюду и отключил «Рум», так что не думаю, что сейчас за нами следят.
– Ева, – медленно и чётко начала Диана, словно Яго мог по какой-то причине не понять смысла ее слов, – моя сестра, и даже больше, чем сестра. Зачем ей такое делать? Если это она сделала?
– Условное предложение, – заметил Яго. – Видишь ли, я как раз это и пытаюсь тебе объяснить. Система жестока и не прощает ошибок. Если ты откажешься играть по её правилам, она тебя уничтожит. Весь вопрос в том, как быстро твой разум сможет адаптироваться к жестокости. Такова истинная суть моего дара на твой последний день рождения. Ты должна была увидеть, что произойдёт с твоими способностями накапливать данные и решать задачи, когда «что если» превратится в «так и есть». Когда фикция в виде одного вероятного убийства в одном из триллиона вероятных миров обратится в настоящий труп на твоём пороге.
– Но зачем Еве это делать? – повторила Диана ровным голосом. – Она же моя сестра. Моя сестра.
– Зачем? Ради власти, я думаю. И вообще. Сам факт, что Улановы подорвали Тобрукский плазмазер только ради того, чтобы не дать Еве попасть в космос, с самого начала не вписывался в общую картинку. Почему бы просто не арестовать её? Это была дымовая завеса. Завесы вызывают у меня подозрения.
– Ты всё это время её подозревал?
Он кивнул:
– Думаю, что и ты тоже, хотя вряд ли позволяла себе это осознать.
Диана сказала:
– Но ведь она моя сестра.
– А ты была её сестрой. И перед ней маячила перспектива стать номером два в тот момент, когда ваши родители отойдут от дел.
– Еву вполне устраивают её научные исследования, – проговорила Диана. – Её просто не интересует власть. Вот я сказала это сейчас, – прибавила она, подтянув колени к груди, – и поняла, что ошибаюсь. Правда ведь? Ну конечно, её интересует власть.
– Она человек, – согласился Яго.
– Конечно, ей не нравится ограничивать себя одними исследованиями, – сказала Диана. – Ну ладно. И что же она сделала?
– Я предполагаю, она заключила сделку с Улановыми. Мне кажется, их бы такой вариант вполне устроил, потому что они тогда смогли бы сохранить клан Аржан на прежнем ярусе, в подчиненном положении. Но твоим родителям они больше не доверяют, как и тебе. Ева, разумеется, лучший вариант, чем какой-нибудь чужак или предатель. Я думаю, Улановы считают её более прямолинейной и потому более предсказуемой в политическом смысле, чем твои родители или ты. Вероятно, она согласилась выдать им тебя и ваших родителей – это самое меньшее, что должны были потребовать от неё Улановы. Скорее всего, она согласилась и на более жесткую дань, расширив им доступ к инфохранилищам клана Аржан. Взамен они позволили ей руководить.
Диана почувствовала, как в солнечном сплетении зарождается некое подобие вихря. Его нельзя было назвать приятным, хотя и сил оно тоже не отнимало.
– Я не верю, – произнесла она. Но, конечно, поверила. Она грокнула[58] истинность сказанного почти сразу. И, не изменяя своей педантичности в таких вопросах, прибавила: – Или, наверное, верю. Просто не думаю, что…
Она замолчала. На самом деле – думала. Она видела всё игровое поле, целиком.
Яго закончил её предложение:
– Ты не думаешь, что она способна тебе навредить? Уверен, она не стала бы, если б позволяли обстоятельства. Но я не вижу для неё возможности оставить тебя на свободе.
Гнев Дианы рассеялся, превратился в поток слез, неудержимо рвущийся из груди. Усилием воли она запретила себе плакать. Вместо плача она открыла рот и сказала:
– Всю мою жизнь перевернули вверх дном и выпотрошили. – Она едва сдерживала слезы, но боролась с собой. – И ради чего? Ради того, чтобы передвинулись тектонические плиты власти? Клан Онбекенд на подъёме, клан Аржан в упадке? Случайность происходящего бесит меня больше всего.
– БСС стало катализатором, точнее – слухи о БСС, – заметил Яго. – Перспектива заполучить оружие, способное уничтожить Солнце. Мысль о возможности улизнуть к звёздам. Как же такое могло не пошатнуть статус-кво?
– Но ведь это нереально! – воскликнула Диана, и её гнев разгорелся с новой силой, а желание заплакать сменилось острой потребностью ударить кого-нибудь, – Это даже теоретически невозможно, что уж говорить о реальном воплощении! Они преследуют тебя, потому что думают, будто разработки Мак-Оли у тебя в памяти… но их ведь там нет? Правда?
– Правда, – признал он. – Их нет.
– Улановы так привыкли подстраивать Lex Ulanova под свои незаконные дела, что им теперь кажется, будто законы физики такие же рыхлые. Это ведь так… дерзко!
Она краем глаза поймала его взгляд и внезапно рассмеялась.
– Я знаю! – сказала она, прикрывая рот ладонью. – Они в это верят – вот в чем всё дело. А не в правде. Но оказаться в бегах и потерять всё из-за слуха – это же такой абсурд.
Диана снова рассмеялась, и он улыбнулся; в этот момент она вовсе не чувствовала гнева. Они с Яго обнялись.
– Естественно, дело в том, что стоит на кону, – проронил Яго. – Не в том, существует ли оно, а в том, можно ли поверить в его существование. Можно ли с уверенностью строить на его основе реальную политику[59].– Он потянулся и зевнул. – Я ненадолго вернусь на «Рум». Проверю, как там Сафо, завершила ли она свои молитвы Ра’Аллаху. И не пристают ли к ней пьянчуги в том пузыре. Ты со мной?
Диана призадумалась. Ей и в самом деле стало чуть легче, хотя она понятия не имела, почему. Но, по крайней мере, гнев и слёзы спрятались внутри неё, как рожки улитки.
– Позже, – ответила она. – Я чуть задержусь.
– Очень хорошо, мисс, – отчеканил Яго, подражая своей прежней манере.
– А вообще, – сказала она, – кто-то убил Бар-ле-дюка. Я не понимаю, как это сделали, не говоря уже о том, кто. И это меня раздражает.
– Ах, мисс Диана из клана Аржан, созданная для решения проблем, – если вы не разберётесь с этой задачкой, то она никому не по силам. ЗИЗдроида оставить?
– Да. Я хочу ещё раз просмотреть запись.
– Приведи его обратно на «Рум», когда закончишь, хорошо? Я хотел бы держать его под замком в надежном месте. Если верить Айшварии, весьма велика вероятность того, что гуляки по соседству захотят его украсть, как только протрезвеют и сообразят, что он представляет ценность.
И он ушел, оставив её одну.
9. Решая загадку
Остроугольный лоскут солнечного света медленно полз по листьям и мшистой земле. Утки, невидимые среди зарослей, издавали такие звуки, словно кто-то играл на казу[60]. Диана вдыхала кислород. Ситуация неважная, но до тех пор, пока она в состоянии решать проблемы, всё будет в порядке. Что же такое будущее, как не последовательность ещё не решённых проблем?
С другой стороны, бывают загадки без ответов.
Картинка у неё в голове никак не складывалась. Что-то мешало. Её приподнятое настроение вновь начало портиться.
Она заново просмотрела записи ЗИЗдроида. Судя по всему, в зарослях действительно никто не прятался. Выстрел, которым убили Бар-ле-дюка, не мог быть сделан оттуда. Ни один из подручных Бара также не стрелял, и тем более не стреляли Яго, Сафо или сама Диана. Это было ясно. Но, продолжая крутить данные так и этак, она никак не могла понять, был ли роковой выстрел сделан из-за стены или при помощи самой стены.
Подплыла Айшвария – узнать, что она делает.
– А-а, ты просматриваешь последние секунды жизни Бар-ле-дюка.
– Я пытаюсь понять, что произошло, – отозвалась Диана. – Тот, кто его убил, не мог находиться внутри дома. Это был выстрел снаружи, и никак иначе. Ему хватило силы, чтобы разломить целый космический корабль, проделать дыру в корпусе дома и превратить Бар-ле-дюка в красный туман. Так почему же он не пробил и противоположную стену?
Айшвария пожала плечами:
– И этот вопрос кажется тебе самым интересным?
– Это, – осторожно ответила Диана, – без сомнения, один из интересных вопросов. Куда делся снаряд?
– Может, его рикошетом отбросило по точно той же траектории, по какой он вошел, – предположила Айшвария. – Или это какой-то особый снаряд, запрограммированный на растворение после контакта с плотью.
– А такие существуют? – спросила Диана, изумлённо распахнув глаза.
– Ох, ну откуда же мне знать! – сказала Айшвария. – Я же не спец по оружию! Вся эта техническая болтовня вгоняет меня в тоску. Вещи далеко не так увлекательны, как люди.
– Ну ладно, – произнесла Диана. – Я попробую думать так же, как вы. Вот выбор момента для убийства и вправду интересен. Бар-ле-дюк как раз собирался взять Яго – то есть Джека – под арест. Итак, либо мы имеем дело с идеальным совпадением, либо убийца выбрал именно это мгновение, чтобы не допустить дальнейшего.
– Но кому бы пришло в голову спасать Стеклянного Джека от тюрьмы? – спросила Айшвария. – Ему в тюрьме самое место.
– В самом деле, кому? – Диана чувствовала знакомое покалывание в коже головы и шеи, означавшее, что она близка к чему-то важному. – Его друзьям? Соратникам-революционерам?
– Зачем же им держать свой поступок в секрете? Предположим, шлюп антиномистов по чистой случайности проходил мимо и увидел – Инду-Христос знает как, но все же предположим, – что Джека вот-вот арестует самый знаменитый улановский полицейский.
И вот они выстрелили волшебной пулей из невозможной пушки и убили блюстителя. Отчего бы им потом не показаться? «Привет, Джек, мы тебе жизнь спасли…»
– Этот сценарий, – сказала Диана, чувствуя, как покалывание проходит, – кажется мне неправильным. Недостоверным.
Айшвария пожала плечами:
– Безусловно. Это ведь всего лишь гипотеза. Верно? Бар-ле-дюк и Джек были друзьями, между прочим. Давным-давно. Но Бар уже довольно долгое время работал на Улановых.
Что-то скрывалось на самой границе подсознания, за пределами досягаемости её рационального ума. Она почти уловила это. Почти! Но теперь оно ушло. Невозможная пушка, подумала она. Невозможная пуля. Она что-то упустила. Бар-ле-дюк умер. Она это знала, потому что… почему?
А с чего она вообще взяла, что он умер?
– В волосах Яго ещё осталось немного его крови, – сказала она вслух.
– Немного чего? – переспросила Айшвария.
– Я исходила из того, что Бар-ле-дюк мёртв. Это и впрямь похоже на правду. Но только дурак верит допущениям. Скажите, мисс Айшвария, вы смогли бы выделить ДНК из высохшей крови?
– Могла бы, найдись только оборудование, – ответила Айшвария. – Но проклятые хулиганы из этих трущобных пузырей давным-давно украли мой набор. Знаешь, кого тебе надо бы навестить? Северянку. Она моя подруга. Поговори с ней – тут два дня пути при одном «же», недалеко. Её пузырь называется «Пенни Лейн». Только будь с ней поосторожнее, Джека она недолюбливает. Но ДНК-тест сделает. По разумной цене.
– Спасибо, – кивнула Диана.
Она схватилась за ЗИЗдроида и, маневрируя, вывела его через люк в соседний пузырь, а оттуда – в главную сферу, где всё ещё продолжалась пирушка. Гуляки уже преодолели тот этап, когда хочется упражняться в красноречии. Многие были мертвецки пьяны и парили, раскинув руки и ноги, с глупыми бессознательными лицами. Несколько пар занимались сексом, хотя их было меньше, чем в прошлый раз. Также уменьшилось количество людских скоплений, напоминавших лягушек на нерестилище. Диана вместе с дроидом проплыли мимо них к стыковочному холлу.
Люк, ведущий к «Руму», был закрыт – видимо, Сафо соблюдала разумную осторожность. Диана ладонью постучала по металлическому корпусу корабля и услышала эхо своего удара внутри.
Что-то щёлкнуло. Люк открылся.
Там была Сафо. Она плакала, её лицо сморщилось и покраснело. Это, конечно, должно было сразу же насторожить Диану, но эмоции в тот день так и кипели, и потому увиденное не показалось ей чем-то необычным.
– Сафо, – сказала она, – убери ЗИЗдроида в хранилище, пожалуйста.
Диана протолкнула дроида первым и последовала за ним. Внутри «Рума» ждал Яго, он как будто потягивался. А может, он показался ей выше ростом из-за какой-то странности восприятия. Иллюзия продержалась всего секунду – она поняла, что это вовсе не Яго, и тут Сафо захлопнула люк у неё за спиной и прижалась к ней всем телом.
– Ох, госпожа… – закричала она, крепко её схватив.
Фигурой в кабине была мисс Джоуд.
– Привет, моя милая, – проговорила она.
– Вы-то как здесь оказались? – спросила Диана.
– В каком-то смысле всё дело в верности, – сказала мисс Джоуд. – Я ведь сейчас работаю на твою сестру. А наша Сафо – она скорее умрёт, чем предаст клан! Но Стеклянный Джек ведь не член семьи – правда?
– Вы работаете на Еву, – произнесла Диана, обрабатывая новую информацию. – Что вы сделали с Яго?
– С Джеком? Надо же, как ты за него переживаешь. Что ж, так или иначе, я его не убила. Пока не убила. Нет. Я сделала ему инъекцию из шприца-пистолетика, который ношу с собой: мышечный паралич. Он избирательный: не припомню, на какую часть спинного мозга он действует, но дышать можно – и говорить. Я уложила Джека в одну из коек. Сохранности ради.
Диана повернулась, держась за поручень на стене, и действительно увидела Яго – он лежал на перегруз-койке, словно труп в гробу.
– Я скажу тебе здесь и сейчас, что мне претит впустую тратить время, – продолжила мисс Джоуд. – Все висело на волоске: юная Сафо – да будет благословенна её верность – рассказала мне, что этот ужасный Бар-ле-дюк едва не схватил Джека. Он работал на Еву, как тебе известно. На твою собственную МОГсестру! Собственно, я тоже на неё работаю. Я просто иду по его следам. Учитываю его ошибки.
– Не верю, что Ева могла нанять вас!
– Ты меня обижаешь, дорогая моя девочка! Разумеется, после той истории на Коркуре меня понизили.
По правде говоря, меня собирались послать в Пояс в качестве какого-нибудь третьестепенного дипломата. Нет уж, благодарю покорно! Но я занимала достаточно высокое положение, чтобы понять, к чему все идет. Я сыграла на опережение – обратилась к твоей сестре, и она наняла меня. Она умная женщина, эта Ева Аржан. Она понимает, к примеру, насколько неустойчиво её нынешнее положение. Но – ах, если она сумеет заполучить рецепт БСС… это неимоверно усилит её позиции.
– Яго не знает секрета БСС.
– Конечно, знает! Ведь они с Мак-Оли были лично знакомы. Он тебе не рассказал? Нет? Видимо, не доверял тебе. Люди, не заслуживающие доверия, частенько не доверяют окружающим.
Диана чувствовала, как сквозь ее сознание проносятся сгустки всевозможных данных.
– Если бы Бар-ле-дюк схватил Джека, он бы расстроил ваши планы, – бросила она мисс Джоуд. – Ведь так? Вы хотели сами привести Яго к моей сестре. Чтобы укрепить своё положение.
– Тебе стоит меня поблагодарить, дорогая, – заметила мисс Джоуд, одарив Диану безупречно ледяной улыбкой. – Пусть уж лучше твоя семья получит БСС, чем Улановы, как считаешь? Даже если тебе не доведется управлять кланом. И всё же я уверена, что ссылка не будет для тебя таким уж неудобством. Есть весьма комфортабельные тюрьмы.
Диана сказала:
– Вы убили Бар-ле-дюка. Бар-ле-дюк пришел за нами, а вы за ним следили. Та вспышка недалеко от дома – это были вы! Вы воспользовались… чем же? Вы выстрелили, и его разорвало на части. А потом вы проследовали за нашим шлюпом сюда. Но ведь это был риск, правда? Что, если бы снаряд разорвал весь дом напополам? Что, если бы мы не сумели справиться с декомпрессией? Мы могли бы умереть – и вы остались бы без своего козыря – Яго. Но, наверное, игра стоила свеч?
– Моя дорогая, – со скучающим видом проронила Джоуд. – Честное слово, я не имею ни малейшего представления, о чём ты болтаешь. Итак, ты пойдёшь со мной добровольно? Или и тебе сделать укольчик? Как бы там ни было, ты отправляешься в койку, а мы полетим так быстро, как только сможем. Я пристыкую свой корабль к кораблю Джека, и для начала мы используем его горючее. Нам предстоит долгий путь – до самого Марса! – и надо спешить. Ты выглядишь испуганной, дорогая моя! Надеюсь, сестра проявит к тебе милосердие. Конечно, она будет держать тебя взаперти. По крайней мере первые годы, пока её власть не укрепится. Но убивать тебя, скорее всего, не в её интересах.
– Не надо недооценивать связь между МОГсёстрами, – хриплым голосом проговорил Яго у неё за спиной.
Через секунду Диана была возле койки. Внутри лежал Стеклянный Джек с болезненным, посиневшим лицом, грудь его перехватывали ремни. Она видела, что он парализован, загнан в угол, запутался, как жук в паутине, – у него не осталось никакой надежды на спасение. Даже если она снимет ремни, его мышцы сведены судорогой и нервы отказали, и он не сможет сдвинуться с места.
– Я всё ещё жив, – сказал Яго, с трудом шевеля губами. Его шею и лоб тоже удерживали ремни.
– Я не верю, что всё так закончится! – закричала Диана.
Мисс Джоуд холодно рассмеялась.
– Полезай в койку, дорогая моя, – велела она. – Вы тоже, мисс Сафо.
– Делай, как она говорит, – прохрипел Яго.
– Да. Послушайся его совета и делай, как я говорю.
– Будешь сопротивляться, она тебя парализует, – выдохнул Яго. – Поверь мне, это неприятно. Всё тело… горит и не слушается. Мне нужно, чтобы ты была в койке. А она – за штурвалом.
– Тебе нужно? – переспросила мисс Джоуд, подплывая к койке с предметом в форме ручки в правой руке. – Ну-ну давайте-ка прислушаемся к его нуждам! До тех пор, пока они в точности совпадают с моими, я уверена, мы можем их удовлетворить.
Ничего нельзя было изменить. Диана подплыла к свободной койке. Устраиваясь внутри, она мысленно перебирала блоки информации, пытаясь соединить их в одно целое. Но все упиралось в невозможность. Яго не мог выпутаться из этой ситуации. Его парализовал нейротоксин, сковавший мышцы на несколько дней. Он привязан к перегруз-койке. Они летят в неизвестном направлении, где поджидают агенты, нанятые её собственной семьёй.
Она вытянулась на койке. Мисс Джоуд нависла над ней возле крышки. Несколькими быстрыми, ловкими движениями она закрепила ремни на теле Дианы, связала её руки. Зафиксировала её левую ногу, потом правую. Наконец она накинула петлю на шею Дианы и ещё одну – на лоб.
– Теперь лежи тихо, – приказала мисс Джоуд. На мгновение их взгляды встретились, и у Дианы произошел странный сдвиг в мыслительных процессах. Сколько лет было этой женщине? Как давно она жила?
Диану посетило головокружительное видение будущего. Она увидела Джоуд, которая похвалялась: «Он заставлял нас прыгать от одного мира к другому, через мириады пузырей, – но мы его поймали. Я его поймала. Обездвижила его, заперла и увезла с собой, и мы сумели вытащить из него формулу БСС, прежде чем он умер. И теперь у клана есть бомба, при помощи которой можно шантажировать Улановых и всё человечество!» Это могло привести только к катастрофе.
– Славы вы себе не добудете, мисс Джоуд, – сказала она.
– Слава – это воспламенение, – ответила женщина. – Быстрая реакция между схожим и несхожим, взаимное уничтожение в огне.
На её губах появилась убийственная улыбка, и потом она исчезла из поля зрения привязанной Дианы. Видимо, отправилась пристегивать к койке Сафо. Со своего места Диана видела только один иллюминатор, сквозь который можно было разглядеть зелёный бок главного пузыря Гарланда 400. На него падал яркий солнечный свет.
Делать было нечего.
Вскоре Диана почувствовала дребезжание и давление, свидетельствовавшее о том, что корабль отчаливает. Зелёная дуга по ту сторону иллюминатора скользнула прочь. Ощущая движение ушами и желудком, она наблюдала, как корпус другого корабля заслонил обзор, а потом исчез из вида. По-видимому, это был собственный корабль мисс Джоуд. Шипение маневровых двигателей. С отчётливым тяжелым ударом нос «Рума» соприкоснулся с носом одноместного шлюпа.
– Мисс Джоуд? – просипел Яго из своей койки.
– Моё терпение лопнет, – сказала та где-то за пределами поля зрения Дианы, – если ты будешь все время меня прерывать. – Ворчание разгоняющегося главного двигателя; тени переползли в ту часть кабины, которую Диана еще видела. Всеохватное чувство текущего момента. Острое осознание того, что ты ещё жива. – Надеюсь, молодой человек, вы хотели сказать мне что-то важное.
– Да, – прохрипел Яго.
– Что?
– Я хотел сказать… – проговорил Яго. Потом он вздохнул и продолжил: – Теперь я могу заняться вами.
Потом всё смешалось. Крышки противоперегрузочных коек мгновенно захлопнулись с дребезжащим стуком. Диана почувствовала, что её очень сильно трясёт, хотя она и связана по рукам и ногам, пристегнута ремнями и не может шелохнуться. Но она ощущала, как от тряски её руки и ноги вот-вот оторвутся от тела, как глазные яблоки вдавливает в череп – так сильно всё тряслось. Длилось это долго. В конце концов тряска стихла и полностью прекратилась. Диане оставалось только лежать. Свет внутри камеры погас, и собственное дыхание громко отдавалось в её ушах, а по стенке койки то и дело ударяли какие-то обломки, от чего по тесному пространству разносился неприятный шум. И всё, ничего больше.
Долгое время было совершенно темно и очень тихо. Только звуки её дыхания и (её слух делался всё более чутким) сердцебиения. Постепенно они приобрели более спокойный ритм. Она вдруг без всякого страха поняла, что могла уже умереть. Возможно, её тело мертво, а сознание продолжает жить в ящике, потому что – странная мысль, но Диане она почему-то нравилось – душа не сумела выбраться. Когда-нибудь ящик откроют, думала она, и, быть может, всё закончится. Её дух улетит в какую-нибудь иную реальность. Ева предала её и родителей. Мир перевернулся вверх тормашками. Но было глупо так говорить, поскольку в космосе нет ни верха, ни низа.
Её разум продолжал работать даже в ящике. В конце концов, она была рождена, чтобы решать проблемы.
Проблемы бестолковым образом объединялись в противостоящие друг другу пары невозможностей. Смерть Бар-ле-дюка была делом рук невозможного убийцы или же наступила от невозможной пушки. БСС было невозможным по законам физики, но шампанские сверхновые, которые изучала сама Ева, оказались свечами, горящими в невозможной дали как свидетельство того, что такая технология не только возможна, но уже изобреталась и применялась – безумным, опасным образом – десятком инопланетных цивилизаций.
Она считала, что отлично решает проблемы. И вот куда это её завело.
Во тьме она стала космосом. Космос целиком уместился в её мыслях.
Тьма успокаивала. Диана уснула. Она сновидела, что находится вовсе не в койке, а в стволе гигантского пистолета. Яго был рядом с ней. «Это самая большая пушка, – сказала она. – Больше всех остальных пушек». «Размер – понятие относительное, – отозвался он. – Мы всегда должны спрашивать: больше по отношению к чему?»
Диаметр ствола был даже больше, чем ей показалось сначала: сто метров в поперечнике. Она встала, и Яго встал рядом. В конце ствола виднелся яркий свет. Их тени вытянулись перед ними далеко-далеко, как тотемные столбы, и Диана повернулась, чтобы посмотреть на Солнце через идеально круглый срез дула. «А разве разумно, – спросила она, – нацеливать пушку на такую мишень?» «Как странно, – сказал Яго в ответ, – что у Луны есть фазы, а у Солнца нет!» У него был чужой голос. Голос мисс Джоуд. Диана подумала: до чего же похоже он изображает мисс Джоуд! А потом подумала: но как я могу быть уверена в том, что это Яго изображает мисс Джоуд, а не мисс Джоуд изображает Яго? «Близко к истине», – произнес голос во тьме. Свет закончился. Пришла тьма. Она просыпалась. Но всё равно слышала голос: «Человек, изображающий другого человека, находится в точности на полпути между двумя людьми. Невозможная асимптота!»
Она снова бодрствовала.
– Эй? – крикнула она и изумилась тому, как громко прозвучал её собственный голос в замкнутом пространстве.
Выхода не было.
Вообще-то, оказалось непросто определить, бодрствует она или спит. Ей почудилось, будто Сафо говорит: «У тебя есть всё необходимое, чтобы решить эту загадку». Но вряд ли Сафо могла сказать что-то подобное.
Наверное, она всё же спала, потому что тьма вокруг неё превратилась в болезненно-яркую совокупность точек: зеленых и голубых, белых и желтых – огромных масштабов взвесь из частиц, каждая из которых была человеческой жизнью – множеством человеческих жизней, сбившихся в кучку.
Но потом она услышала голос Айшварии:
– Неужто тебе хватило глупости недооценить моего Стеклянного Джека?
– Нет, – сказала она. – Нет-нет.
Но голос продолжил:
– Люди здесь верят в призраков или, по крайней мере, в духов, которых называют бхутами[61]. Нельзя увеличивать их число, не посоветовавшись с ними!
– Я не увеличивала, – ответила Диана с лёгкой паникой.
– Нет, – сказал голос. – Уж ты-то не убийца, правда…
«Правда?»
«Правда?»
«Пра…»
«Пр…»
Огни собрались в блистающий меч, и Диана, моргая и щурясь, поняла, что это настоящий свет. Противоперегрузочную камеру открыли. Кто-то расстёгивал ремни, стягивавшие её, и это была Айшвария, в натуральную величину и реальнее самой реальности.
– Что поставлено на карту? – сказала Диана – точнее, попыталась сказать, но у неё пересохло в горле, и слова прозвучали невнятно. – Что поставлено на карту?
– Ну все, моя милая, – произнесла Айшвария с грубоватой теплотой. – Вылезай. Тебе очень повезло, и не будет никакой кары.
10. На борту «Biblioteka 4»
Жители Гарланда 400, отходившие после вчерашних возлияний, задавали меньше вопросов, чем ожидала Диана. Некоторые собственными глазами видели, как носовая часть «Рума» взорвалась, превратив несколько кораблей поменьше, расположенных поблизости, в вихрь металлического конфетти. Но взрыв вписался в рамки общего дебоша: по крайней мере, одурманенные и опьянённые люди не посчитали его чем-то из ряда вон выходящим. Тем, кто спрашивал, Айшвария и Диана отвечали, что возникла проблема в стыковочном узле и случилась катастрофическая декомпрессия, – не очень толковое объяснение, конечно, однако его хватило, чтобы успокоить любопытных. Разумеется, никто в Гарланде 400 не хотел вмешательства полиции. По счастливой случайности, в момент взрыва нос «Рума» указывал в противоположную от пузыря сторону, так что обиталище не понесло никакого ущерба.
– Хотя случай, – заметил Яго, – тут совершенно ни при чем.
Сафо не пострадала, хотя сделалась дёрганой и плаксивой. А вот про Яго, знаменитого Стеклянного Джека, сказать то же самое было нельзя. Его искусственные ноги от колена вниз были уничтожены, а от колена вверх – разворочены. Имело смысл снять протезы совсем, но они подключались к его нервной системе таким замысловатым образом, что Айшварии не хватило бы ни опыта, ни оборудования для подобной операции. В невесомости, конечно, ноги были ему не очень-то нужны, однако смотрелось всё это весьма некрасиво.
Куда большую опасность представляли обморожения и вакуумные травмы на нижней части тела, и Айшвария беспокоилась, не пострадали ли его почки. Понять было сложно, поскольку действие нейротоксина мисс Джоуд ещё продолжалось и мышцы оставались неподвижны.
Читать бесплатно другие книги:
