Британия Макмастер Грант
– Извини, но я подумал, что мул готовится быстрее.
Они прошли дальше в ущелье и остановились возле большого костра, который озарял теплым оранжевым сиянием покрытые снегом скалы. Тело мула, пронзенное копьем, поджаривалось над углями. Рядом сидели солдаты с насаженными на копья кусками мяса, которые они держали над пламенем, и передавали друг другу меха с вином. Легат Квинтат стоял сбоку с веселой улыбкой на лице, протянув руки к огню. Он повернулся к подошедшему префекту:
– О, Катон! Вот и ты… Присоединяйся к веселой компании.
– Веселой компании? – пробормотал Катон, переглянувшись с Макроном.
Странные слова – ведь речь шла о людях, которым предстояло сражаться с врагом, имеющим огромное превосходство в численности. Вероятно, легат пьян, решил Катон. Когда префект подошел к Квинтату, тот сразу передал ему мех с вином.
– Сделай большой глоток, – предложил Квинтат. – Вино из моего поместья в Кампании. Путь у него получился нелегким и далеким.
Катон благодарно кивнул и сделал небольшой глоток, опасаясь быстро опьянеть из-за усталости.
– Пока враг еще не появился, господин легат.
– Они идут… – Квинтат облизнул губы. – Можешь не сомневаться. Но мы готовы их встретить.
Катон внутренне улыбнулся – легат включил в «мы» и себя, – но сейчас Катону хотелось, чтобы Квинтат поскорее уехал. «Кровавые вороны» и легионеры Макрона много раз сражались бок о бок и научились отлично взаимодействовать под началом двух офицеров. Легату не следовало мешать им провести эту ночь вместе – возможно, последнюю в их жизни.
– Парни будут удерживать варваров столько, сколько возможно, господин легат. И мы заставим их заплатить высокую цену, если они решат пройти мимо нас.
– Да, мы это сделаем, – ответил Квинтат, подчеркнув слово «мы».
– Вы останетесь с нами?
Легат глубоко вздохнул и кивнул:
– Разве у меня есть выбор? Если я вернусь с побежденной армией, император захочет получить мою голову. Если я останусь и буду сражаться здесь, то смогу получить немного славы и сохраню честь своей семьи. Но тебе не нужно тревожиться. Я не стану мешать вам командовать «Кровавыми воронами» и легионерами. Вы это заслужили – ты и Макрон. Мне очень жаль, что Рим лишится таких превосходных офицеров. Кто знает, быть может, я сумею уцелеть, чтобы заслужить славу. В любом случае оставшаяся часть армии теперь имеет хорошие шансы добраться до Медиоланума.
– Я уверен, так и будет, господин легат. Надеюсь на чудо и на то, что мы все уцелеем. Со мной случались и более странные вещи.
– Если б проклятые снегопады не начались так рано, мы раздавили бы друидов.
– Тут дело не в снеге, господин легат. Время для начала кампании было выбрано неудачно. Зимой не следует отправляться в горы.
– Но мы должны были это сделать. Времени не оставалось, – продолжал настаивать на своем Квинтат.
Катон задумался на несколько мгновений. Он не хотел критиковать легата, но сейчас это уже не имело значения. Они все были обречены. То, что он скажет, не будет иметь ни малейшего значения.
– Ваше время заканчивалось, господин легат. Вы хотели получить свою часть славы до появления нового губернатора. Речь шла о добавлении блеска вашей репутации, и вы подвергли риску жизни людей, которых взяли с собой в горы. Разве не так?
– Да, я признаю, что рисковал. – Квинтат смолк и некоторое время смотрел в пламя костра. – Очень сильно рисковал. И я готов заплатить за это высокую цену, оставшись здесь.
– Но вы заставили заплатить такую же цену всех нас, – жестко сказал Катон. – Буду сильно удивлен, если до Медиоланума доберется хотя бы треть армии. Даже арьергард понес серьезные потери. В когорте Макрона осталось всего двести боеспособных солдат. А я с трудом могу насчитать сотню «воронов». Они заслужили большего.
Квинтат посмотрел на префекта.
– Да, они заслужили большего, – тихо ответил он.
Солдаты, как оголодавшие волки, жевали мясо, не обращая внимания на то, что оно получилось жестким. Как только они ощутили приятное тепло в животах, у них сразу поднялся боевой дух. Они заговорили громче, зазвучали шутки; кто-то начал распевать песни, эхом отражавшиеся от стен ущелья. Мерцающее пламя отбрасывало гигантские тени на заснеженные скалы, и Катон, как никогда прежде, ощутил дух товарищества, объединяющий его с солдатами. Макрон наслаждался вином и с блеском в глазах дожидался предстоящего сражения, а на его губах бродила суровая улыбка, пока он жевал жесткий кусок мяса мула.
Однако очень скоро настроение римлян изменилось. После заката прошло не более трех часов, когда один из часовых громко закричал, обращаясь к своим заснувшим у костров товарищам:
– Они идут!
Глава 31
– Всем занять свои места! – рявкнул Макрон, вскакивая на ноги. – Встать! Приготовиться к встрече с врагом!
Лежавшие и сидевшие вокруг костров люди побросали еду и меха с вином, схватили оружие и доспехи и поспешили на позиции. Макрон и его легионеры заняли свои места за каменной баррикадой, легат Квинтат вытащил меч с рукоятью из слоновой кости из посеребренных ножен и встал рядом с центурионом. Тот хмуро посмотрел на него, но легат рассмеялся:
– Не тревожься, Макрон. Это сражение центуриона, а не легата. Тебе командовать людьми. Я буду выполнять твои приказы.
Между тем «Кровавые вороны» разделились на две части и поспешили к вершинам скал. Катон присоединился к фракийцам, поднимавшимся вверх по заснеженному склону, и очень скоро его легкие и мышцы стали гореть от напряжения – сказывались голод и усталость после долгого марша. К тому моменту, когда он добрался до вершины холма, который штурмовал всего несколько недель назад, Катон задыхался. Он подошел к самому краю скалы, нависавшей над узким ущельем. Поднявший тревогу часовой стоял, залитый пламенем костра, освещавшего груды дротиков, стрел и луков.
– Где они? – хрипло спросил Катон.
Фракиец показал вниз, в сторону долины, и даже в тусклом звездном свете префект разглядел темную массу вражеского войска, до которого оставалось около мили. Впереди, примерно в полумиле, скакала кавалерия. По мере того как на вершине собиралось все больше «воронов», стало слышно, как некоторые что-то мрачно бормочут себе под нос.
– Молчать! – рявкнул Катон. – Поберегите дыхание для схватки.
Он посмотрел вдоль склона, постепенно переходившего в долину; его крутизна не позволяла атаковать позиции римлян по всему фронту – оставался лишь узкий проход в ущелье и две тропы, поднимавшиеся с двух сторон к вершине. Здесь, как и предвидел Катон, преимущество было на стороне оборонявшихся. Более того, легионеры Макрона сделали все, что было возможно за очень короткое время, заблокировав подходы к вершинам. У самого края скалы сложили груды больших и средних камней, чтобы сбрасывать их оттуда на варваров.
Конечно, все это не могло изменить итог схватки с превосходящими силами противника, но Катон не сомневался, что враг понесет тяжелые потери, прежде чем сумеет прорваться через ущелье и уничтожить римлян. И хотя луна не взошла, звездный свет, отражавшийся от снега, позволял разглядеть армию варваров. Они смогут застать врасплох римский арьергард, незаметно совершив обходной маневр.
Фракийцы продолжали молча наблюдать, как вражеское войско медленно приближается к ущелью. Только сейчас Катон смог оценить общую численность армии, собранной для того, чтобы раздавить врагов друидов. Теперь префект понимал: у Квинтата не было ни одного шанса одержать победу при таком соотношении сил. Кампания была обречена с самого начала, при любых вариантах развития событий.
Вражеская кавалерия остановилась в четверти мили от ущелья, где их не могли достать баллисты, и Катон улыбнулся. Очевидно, прежний опыт не пропал даром – варвары научились уважать оружие врага. Теперь они не хотели рисковать на случай, если римляне сохранили еще несколько единиц своей мощной артиллерии. Всадники отъехали в сторону, и их место заняла пехота. Затем небольшой кавалерийский отряд шагом направился к ущелью. Катон не сомневался, что сейчас они хотят оценить силу противника, с которым им предстоит сразиться. Он не собирался им помогать и повернулся к фракийцам:
– Первый эскадрон! Приготовить луки и огненные стрелы.
Солдаты положили щиты и копья, взяли луки и уперлись ногами в землю, чтобы натянуть тетиву. Затем они начали оборачивать куски ткани вокруг стрел, чтобы затем намочить их в масле. К тому моменту, когда они были готовы к стрельбе, вражеские всадники уже находились в пятидесяти шагах от входа в ущелье. Оттуда варвары видели очертания баррикады и людей Макрона на фоне костров, разведенных в ущелье, однако не могли оценить численность римского войска. Пришло время немного их встряхнуть.
На губах Катона появилась холодная улыбка.
– Зажечь стрелы и приготовиться к стрельбе!
Фракийцы подожгли стрелы и наложили их на те-тиву.
– Натянуть тетиву!
Луки негромко заскрипели, пламя на каждой стреле уже почти разгорелось.
– Залп!
Стрелы описали сверкающие дуги, особенно эффектные в ночи, и полетели в сторону всадников. Большая их часть воткнулась в снег и сразу погасла, другие продолжали сиять, точно звезды, превратившись в небольшие яркие пятна. Две попали в цель. Первая пронзила круп лошади, и боль от ожога оказалась такой сильной, что через мгновение всадник оказался на земле, а лошадь с пронзительным ржанием унеслась в темноту; однако горящая стрела еще долго виднелась в ночи. Вторая попала в шею вражескому воину, и тот вцепился в древко, пытаясь потушить огонь, когда кровь хлынула из пробитых сосудов. Он рухнул на снег и еще некоторое время корчился у копыт своей лошади.
– Продолжайте стрелять! – приказал Катон.
Лучники подожгли новые стрелы и сделали еще один залп. Они стреляли до тех пор, пока враг не отступил, оставив своих раненых товарищей на снегу.
– Прекратить стрельбу!
Когда последние стрелы были выпущены, Катон повернулся к улыбающимся лучникам и показал поднятый вверх большой палец:
– орошая работа, парни. Это выведет их из равновесия, и во время следующей атаки они будут осторожнее.
Защитникам ущелья не пришлось долго ждать. От вражеского войска отделился отряд пехоты и зашагал к входу в ущелье. Приблизившись, они разбились на три части: центральный отряд направился к входу в ущелье, два фланговых начали подниматься по крутым склонам. И вновь на врага посыпались огненные стрелы. Катон хорошо представлял себе, какой деморализующий эффект производят сгустки огня, падающие на варваров с небес, когда они идут вперед по снегу.
Когда до входа в ущелье оставалось совсем немного, варвары издали оглушительный боевой клич и побежали изо всех сил. Макрон развернул щит в их сторону, положил меч на его край и приказал:
– Приготовить дротики!
За баррикадой стояла цепь легионеров Макрона, за ней оставался проход, далее располагались остальные легионеры. Те, что были в первом ряду, поудобнее перехватили дротики и отвели руки назад, дожидаясь приказа. Когда варвары вошли в ущелье и до баррикады осталось двадцать шагов, Макрон выкрикнул приказ:
– Метайте дротики!
Макрон скорее почувствовал, чем увидел, как над его головой пролетели дротики, ударившие в шеренгу бегущих варваров, и некоторые из них тут же начали падать под ноги своим товарищам. Римляне продолжали метать дротики, нанося урон врагу, а когда варвары добежали до наскоро установленного частокола и трибол, они вновь понесли потери, раня ноги об острые железные шипы. Однако враги продолжили наступление, добрались до баррикады и вступили в схватку с римлянами.
– Поднять щиты!
Макрон увидел косматого варвара, оказавшегося впереди всех и пытавшегося взобраться на баррикаду. Центурион сделал быстрый выпад, поразил врага в горло, повернул клинок и вырвал его из раны. Варвар рухнул куда-то вниз, но его место тут же занял другой и попытался поразить Макрона копьем. Ветеран парировал его выпад щитом, но враг продолжал наносить один удар за другим. Тогда Макрон слегка развернул щит, копье ударилось об него и ушло вверх, но варвар сжимал его так крепко, что его повело вперед, и центурион вонзил меч ему в грудь. Рана получилась глубокой, но не смертельной; враг отпрянул назад, и кровь хлынула на снег.
На несколько мгновений у Макрона не оказалось противников, и он рискнул посмотреть по сторонам. Слева легат Квинтат испустил торжествующий крик, раскроив врагу череп своим острозаточенным мечом. Чуть дальше одного из римлян отбросило назад – кто-то из варваров подхватил дротик, удачно швырнул его и попал в лицо легионеру. Острие пробило скулу, и римлянин упал как подкошенный. Однако на его место тут же шагнул другой легионер.
Быстрое движение впереди привлекло внимание Макрона, и он увидел еще одного варвара, атаковавшего его. На нем был галльский шлем, кольчуга и щит, из чего следовало, что с центурионом сражается один из аристократов. Как и все представители его касты, он хорошо владел мечом. Бритт с легкостью парировал первый удар Макрона и ответил быстрой серией выпадов, заставив римлянина отступить от баррикады. Воспользовавшись шансом, варвар-аристократ взобрался на нее и ударил Макрона щитом. Центурион пошатнулся, попытался устоять на ногах, на мгновение отвел щит в сторону, и его противник получил возможность перехватить инициативу.
Бритт удовлетворенно зашипел и поднял меч, собираясь прикончить римлянина. В этот момент клинок легата ударил по его шлему, варвар пошатнулся и едва не потерял сознание. Макрон тут же воспользовался этим и нанес врагу удар щитом, вложив в него вес своего тела. Варвар тут же рухнул с баррикады на массу вражеских воинов, которым не терпелось добраться до ненавистных завоевателей и заполучить их головы в качестве трофеев.
Перед баррикадой уже лежала груда тел, в том числе и нескольких легионеров. Сражение продолжало бушевать в темноте, которую лишь слегка разгоняли отсветы костров за спинами римлян и матовое сияние снега.
Враг продвигался по склону к вершине с таким же трудом, как и «Кровавые вороны» несколько недель назад, но только по другому склону. К тому же варварам приходилось выдерживать постоянный обстрел камнями и огненными снарядами, и Катон с удовлетворением отметил, что число распростертых на снегу вражеских тел постоянно увеличивается. Наконец, неприятели добрались до первого заграждения, построенного римлянами, и им пришлось остановиться, чтобы вытащить колья и отбросить валуны, и все это время они несли все новые и новые потери. Еще несколько варваров были убиты, прежде чем им удалось расчистить путь, и бритты всей толпой устремились к вершине холма.
– Сюда! Ко мне! – крикнул Катон, бросившись к груде самых крупных валунов, заготовленных на вершине скалы, над подходами к ней.
Он надежно уперся ногами в землю и попытался сбросить первый валун. Камень уже пришел в движение, когда к префекту присоединился один из фракийцев; вместе они легко столкнули булыжник вниз, и он покатился по склону в сторону врага, смел с тропы первого из них, сбросил следующего в ущелье и полетел дальше, сминая строй бриттов и заставляя остальных отпрыгивать в сторону.
Катон и его солдаты сбросили вниз еще несколько крупных валунов, остановив атаку врага, после чего взялись за щиты и копья и приготовились встретить тех, кто уцелел и продолжал карабкаться вверх. Тяжелый подъем отнял у варваров много сил, но они отчаянно бросились на стену фракийцев, выстроившихся у самой вершины. Два десятка бриттов почти сразу нашли смерть под ударами копий, и их тела еще больше затруднили подъем по крутому склону их соплеменникам.
Катон отошел немного в сторону, чтобы оценить происходящее. Он отметил, что многие варвары остановились ниже по склону и их боевые крики смокли; мужество и решимость оставили их – они уже не рассчитывали добраться до римлян. Катон обнажил меч, поднял щит, занял место в первом ряду фракийцев и отдал приказ:
– «Кровавые вороны», за мной! Вперед!
Он начал спускаться по склону, направив меч в сторону врага. Римляне имели преимущество – они находились выше, у них были длинные копья, да и сил у «воронов» оставалось больше, поэтому они с легкостью отбросили варваров. Некоторые из бриттов гибли от ударов копий; другие падали на своих соплеменников, не могли избежать обагренных кровью наконечников и даже не успевали наносить ответных ударов. «Кровавые вороны» медленно, но верно двигались вниз по склону, оставляя за собой тела поверженных врагов, пока варвары не дрогнули и не обратились в бегство, чтобы спастись от безжалостных фракийцев. Катон некоторое время их преследовал, потом остановил своих людей и приказал им снова подняться наверх. Одновременно он увидел, что варвары отступают и от входа в ущелье на безопасное расстояние от легионеров Макрона, удерживавших баррикаду.
– Первая схватка за нами, парни! – крикнул префект, и солдаты радостно закричали.
Их клич подхватили другие «вороны», находившиеся на противоположном холме, а внизу – легионеры, защищавшие баррикаду. Между тем охваченный страхом враг молча отступал.
Варвары атаковали дважды в течение ночи – и всякий раз их отбрасывали назад, и они несли тяжелые потери. После второй атаки у римлян иссяк запас огненных стрел и дротиков и появились раненые и убитые, в то время как противник бросал в атаку свежих воинов. После неудачного третьего штурма бритты отступили и стали ждать рассвета. Катон воспользовался этим, чтобы спуститься вниз и проверить, как обстоят дела у Четвертой когорты. Макрон приветствовал его возле угольков потухшего костра, рядом с которым лежали раненые. Мертвые тела отнесли немного дальше.
– Как сражение наверху? – спросил Макрон.
– Нам удалось их остановить, – ответил Катон. – Однако у меня осталось всего десять человек. Если на рассвете варвары увидят, какой редкой стала цепочка моих «воронов», они без колебаний пойдут в новую атаку, и мы не сумеем их удержать. После этого они смогут ударить по твоей когорте сверху. И тогда сражение превратится в хаос – каждый будет биться в одиночку. А что с твоими легионерами?
Макрон расправил плечи и потрещал костяшками пальцев.
– Мы неплохо справлялись – до последней атаки, во время которой нам пришлось тяжело. У меня в строю осталось не более шестидесяти человек, но у большинства ранения. К тому же они совершенно обессилели. Думаю, следующая атака ублюдков станет последней.
Катон вздохнул:
– А легат?
– Получил ранение копьем в бедро. Похоже, у него не остается выбора – он намерен стоять до конца. Однако я должен отдать ему должное: он отважный мерзавец. Один раз спас мою шкуру и прикончил нескольких ублюдков. Будь у меня время, я бы сделал из него отличного легионера.
– Тогда остается только жалеть, что он легат, а не легионер. Мы избежали бы многих несчастий.
– Тут ты прав. Но в мужестве ему не откажешь. Чего не скажешь о других аристократах.
Катон оглядел лежавших поблизости раненых. Некоторые жалобно стонали, другие лежали молча, глядя на звезды, или закрывали глаза, сражаясь с болью. Он увидел хирурга когорты Паузина, который остановился возле легионера с рассеченной челюстью. Тело несчастного содрогалось от страданий. На глазах у Катона хирург быстрым движением скальпеля перерезал ему горло, и из раны хлынула кровь. Легионер задергался, но Паузин держал его за плечи, пока тот не затих. Затем хирург поднялся на ноги и направился к следующему раненому.
От глаз Макрона не укрылось, что его друг наблюдает за хирургом.
– Я отдал Паузину приказ избавить от мучений тех, у кого самые тяжелые раны. Он считает, что способен сделать это с минимумом боли, и они быстро отойдут в иной мир. Так будет лучше, чем если б они попали в руки друидов. Те, кто еще может сражаться, получили меч или кинжал, и я сказал, чтобы они бились с врагом до конца, лежа, или покончили с собой, когда варвары преодолеют баррикаду. Они все прекрасно понимают.
– Разумное решение. Так будет лучше.
Некоторое время друзья смотрели на своих солдат, потом Макрон повернулся к Катону:
– Как ты думаешь, мы выиграли достаточно времени для колонны?
– Да, наверное. Мы задержали врага до утра, они сильно устали, у варваров много раненых… К тому же у них наверняка возникли проблемы с продовольствием. Сомневаюсь, что они готовы без отдыха начать нас преследовать. К тому же они разбили нас и прогнали со своей земли. Было бы глупо вести уставших и голодных бойцов вперед, не имея возможности их накормить, – мы на своей шкуре узнали, что это такое. – Уставший Катон помолчал, собираясь с мыслями. – Нам удалось выиграть целый день. Теперь наша армия оставит горы позади и благополучно доберется до Медиоланума.
– Замечательно. Однако нам от этого легче не станет.
– Макрон, друг мой, нам уже никто не поможет. Ты ведь это понимаешь?
– Конечно! Я не глупец.
Катон рассмеялся:
– Мне такие мысли в голову никогда не приходили. Все кончено. – Он смущенно замолчал, не зная, какие последние слова следует обратить к своему ближайшему другу.
– Конец еще не наступил, мой мальчик, – твердо возразил Макрон, отбрасывая сомнения. – Если потребуется, я зубами перегрызу ублюдкам глотку. И если уж мне суждено покинуть этот мир, я буду сражаться до последнего вздоха.
– Ничего другого я от тебя и не ожидал.
Они грустно переглянулись, и Катон сжал руку друга.
– Тогда прощай, центурион Макрон.
– Прощай, господин префект.
Катон повернулся и начал подниматься на вершину скалы. Он двигался медленно, стараясь беречь силы. Между тем небо уже начало светлеть, и Катон понял, что день обещает быть солнечным. «Как жаль, – подумал он. – Такая погода очень пригодилась бы нам несколько дней назад». Иногда у Фортуны бывает очень своеобразное чувство юмора…
Он поднялся на вершину и подошел к уцелевшим воинам двух последних эскадронов, которые его ждали. Катон отметил, что среди них Мирон, залитый кровью, но полный решимости.
– Вольно. Поберегите силы для врагов.
Он улыбнулся им и подошел к тому месту, откуда было удобнее всего наблюдать за врагами. За это время видимость заметно улучшилась. Сотни тел лежали на снегу у входа в ущелье и на подступах к скалам, которые защищали фракийцы. Враг понес более серьезные потери, чем предполагал Катон, и сейчас, с гордостью глядя на поверженные тела – дело рук его арьергарда, – префект прекрасно понимал, что друиды захотят отомстить за своих погибших воинов самым жестоким из всех возможных способов.
С каждым мгновением становилось светлее, и восточный горизонт окрасился в розовые тона. В тот самый момент, когда солнечные лучи озарили скалы, запел боевой рог, к нему присоединились другие, и враг начал новое наступление. Варвары, испустив пронзительный боевой клич, побежали к баррикаде и скалам, которые защищали фракийцы.
На этот раз у римлян осталось совсем немного камней, которые можно было сбросить вниз, и им удалось вывести из строя всего нескольких варваров, прежде чем те добрались до вершины. «Кровавые вороны» все еще имели преимущество – врагу пришлось карабкаться вверх по длинному склону, и они находились внизу, однако Катон уже видел, что отбить атаку не удастся. Он обнажил меч и занял место в центре шеренги утомленных, но полных решимости фракийцев, опустивших вниз копья. На этот раз не было мощных ударов щитов о щиты – варвары включались в схватку по одному, вступая с римлянами в яростные дуэли.
Катона атаковал тяжело дышавший противник в плаще, вооруженный треугольным щитом и топором. Когда бритт высоко занес для удара топор, префект метнулся вперед, ударил щитом в щит противника, заставив того отступить на шаг, и одновременно вонзил клинок под мышку врага, рассекая ребра и достав сердце. Яростно повернув меч, Катон отступил назад, вырвал свое оружие и приготовился к поединку со следующим врагом. «Кровавые вороны» слева и справа от него защищались щитами и наносили удары копьями. Как и прежде, варваров погибало больше, чем фракийцев, но у римлян не осталось резервов, и некому было заполнить образующиеся бреши. «Воронам» приходилось отступать, постоянно сплачивая ряды, чтобы продолжать удерживать позиции.
А затем произошло неизбежное. Два варвара сумели обойти шеренгу «Кровавых воронов» и напали на фракийца, который сражался с кельтом, атаковавшим его в лоб. После коротких колебаний он повернулся к новым врагам. Его первый противник нанес удар щитом и сбил римлянина с ног, и двое других тут же навалились на него сверху и начали наносить жестокие удары мечами. Фракиец попытался подняться, но пропускал все новые удары, пока не потерял последние силы и не рухнул беспомощно на землю.
Катон заметил, что произошло, и понял, что им нужно соединиться с легионерами, чтобы они могли и дальше оказывать врагу серьезное сопротивление.
– «Кровавые вороны»! Отступаем! За мной!
Он рубанул мечом, рассек плечо одному из бриттов, развернулся и побежал по тропе вниз, к спуску в ущелье. «Вороны» помчались за ним, а тяжело дышащие враги начали их преследовать. Римляне быстро спускались вниз, и варвары торжествующе закричали, радуясь отступлению «Кровавых воронов».
Когда Катон приблизился к входу в ущелье, он увидел, что легионеры отступают, а враги вновь радостно вопят. Сердце Катона сжалось, он понял, что бритты сумели преодолеть баррикаду. Потом он заметил Макрона, который поддерживал легата в окружении небольшой группы легионеров, над которой все еще виднелся штандарт Четвертой когорты, и уже не сомневался, что все кончено. Наконец, склон закончился, и Катон повернулся к своим людям:
– Теперь каждый за себя. Удачи вам, парни!
Он побежал к Макрону, чтобы присоединиться к другу и дать варварам последний бой. Часть легионеров бросилась к лошадям, надеясь спастись, и Катон не мог их за это винить. Тут он почувствовал, как сбоку к нему приближается враг, и в последний момент успел повернуться, но тот врезался в него и сбил с ног. Катон выронил щит и едва успел поднять меч, чтобы блокировать удар. Он услышал лязг металла, увидел полетевшие во все стороны искры и понял, что сумел лишь немного отбить в сторону клинок врага. Затем последовал удар в лоб, словно ему врезали раскаленным металлическим прутом. Тут же хлынула кровь, заливая глаза.
– Нет, ублюдок! – прогремел голос Макрона, послышался глухой стон, рядом с Катоном на снег рухнуло тело, и он почувствовал, как сильная рука помогает ему подняться на ноги. – Пойдем, господин префект. Сюда!
Ошеломленный Катон побрел вслед за другом, поднял руку и стер кровь с глаз. Варвары преодолели баррикаду и ворвались в ущелье, атакуя уцелевших римлян. Через мгновение Катон оказался внутри группы легионеров. На него с тревогой смотрел Макрон:
– Катон, мой бедный мальчик…
– Со мной всё в порядке. – От усталости и тяжелого удара голос префекта прозвучал глухо. – Потерял меч. Дай мне другой.
Тут рядом оказался Квинтат, лицо которого искажала гримаса боли от ранения в бедро. Он посмотрел на Катона.
– Уводи его отсюда, Макрон, – приказал легат. – От него сейчас не будет пользы. Вы сделали достаточно. И вы оба нужны Риму.
Макрон открыл рот, собираясь запротестовать, но легат указал рукой в сторону лошадей и закричал:
– Бегите! Проваливайте отсюда!
Катон покачал головой:
– Нет… я буду сражаться…
Макрон убрал меч в ножны, бросил щит и взял Катона за руку:
– Извини, друг мой. Ты слышал легата. Мирон, помоги мне.
– Нет! – закричал Катон, пытаясь вырваться, но кровь снова стала заливать его глаза.
Макрон наклонился к нему, и он услышал его голос:
– Извини.
Катон почувствовал удар по голове, и мир вокруг него погрузился в мрак.
– Мирон, ко мне!
Макрон взвалил потерявшего сознание Катона на плечо, шагнул из круга легионеров и решительно направился к лошадям, Мирон шел рядом, готовый отразить нападение врага. Когда они добрались до лошадей, Катон начал приходить в себя и что-то невнятно забормотал, но кровь продолжала заливать его лоб и щеки. Макрон посадил его в седло и положил руки своего друга на луку.
– Держись, Катон.
Ветеран с удовлетворением почувствовал, как руки Катона сжались, что должно было позволить ему удержаться на лошади. Потом центурион сам вскочил в седло, взял поводья лошади Катона и повернулся к Мирону:
– Давай! Не стой! Следуй за нами!
Мирон шагнул к оставшейся лошади, но в следующее мгновение остановился, повернулся к Макрону и покачал головой:
– Я остаюсь. А вы уезжайте, господин. Спасайте префекта.
– Не будь глупцом! – рявкнул Макрон. – Втроем у нас больше шансов на спасение.
– Сожалею, господин… я должен… за Траксиса. – Мирон поднял щит, подхватил копье и решительно направился в самую гущу схватки. – «Кровавые вороны»! – закричал он, переходя на бег. – «Кровавые вороны»!
Макрон крепко сжал поводья лошади Катона правой рукой и направил своего скакуна в сторону долины, куда уже умчались оставшиеся римляне. Вскоре, убедившись, что Катон хорошо держится в седле, он перевел своего скакуна на легкий галоп. Префект пришел в сознание, но запекшаяся кровь залепила глаза, и ему оставалось лишь крепко держаться за луку седла.
Вскоре они добрались до деревьев, Макрон придержал лошадей и оглянулся в сторону ущелья. Штандарт Четвертого легиона все еще вздымался вверх, но его со всех сторон окружили варвары. Он разглядел поблескивающие шлемы легионеров и плюмаж Квинтата, но прямо у него на глазах штандарт исчез и сверкнул голубой клинок римского меча, поднятый к небесам. А еще через несколько мгновений он пропал – и из глоток варваров вырвался торжествующий вопль; они потрясали кулаками и окровавленным оружием.
С тяжелым сердцем Макрон направил свою лошадь между деревьями, и торжествующие варвары исчезли из виду. Теперь ему оставалось исполнить последний приказ легата и спасти Катона.
Глава 32
Трое суток спустя, в полдень, часовой, стоявший над западными воротами крепости Медиоланум, потирал ладони и шевелил пальцами ног в сапогах. В этот день снегопад оказался самым сильным за последнее время, и теперь белое одеяло укутало все вокруг. Крытые дранкой крыши бараков ровными рядами уходили за стену, сияя нетронутой белизной, огромные сугробы высились вдоль зданий – снег туда отбросили солдатские команды. Тщетные усилия – очень скоро он снова все накрыл толстым ковром. Из отверстий в крышах бараков поднимался дым; люди внутри теснились вокруг огня, стараясь согреться.
В бараках сильно прибавилось легионеров – остатки колонны Квинтата появлялись из метели в течение предыдущих двух дней. Изможденных, голодных солдат вели префект лагеря Силан и трибун Ливоний. Их осталось около трех тысяч человек – треть армии, отправившейся усмирять друидов и их союзников. Многие побросали снаряжение и оставили только плащи и одежду, защищающую их от холода. Как только они вернулись, им предоставили крышу над головой и место у костра, а также еду и питье, которые были с жадностью уничтожены. И теперь некоторые молча сидели и смотрели в пустоту, не в силах осознать, что им удалось спастись и все несчастья остались позади.
Но не только они пришли в крепость. Несколько дней назад прибыл Дидий Галл вместе со своим эскортом и занял место в штабе, откуда новый губернатор пытался оценить то, что оставил ему предшественник. Ходили слухи, что Галл невероятно рассвирепел, когда узнал, что без его разрешения началась кампания против друидов. Легат Квинтат будет сурово наказан и отправлен в Рим, чтобы дать императору объяснения – так говорили многие. И мало кто сохранял иллюзии относительно будущего Квинтата. Дни его были сочтены.
Часовому так и не удалось согреться, и он решил прогуляться по башне, чтобы перестали неметь ноги. Солдат старался не думать о долгих часах, которые ему оставались до конца дозора. Далеко не в первый раз его посетили сомнения: а стоило ли вообще пытаться захватить дикий остров, населенный варварами? Его дом находился в Испании, и он скучал по теплым берегам, оставленным ради службы в когорте наемников, которую почти сразу отправили на помощь легионам, уже расквартированным в Британии. «Жестокая шутка богов», – мрачно подумал он; с тех пор они определенно развлекались, наблюдая за его мучениями.
Часовой подошел к передней части башни и посмотрел вдаль. Снегопад продолжался, и он едва ли мог разглядеть хоть что-нибудь дальше, чем в сотне шагов от крепости. Возможно, там притаился враг, который наблюдает и ждет. Впрочем, в таком случае, мысленно улыбнулся солдат, они еще глупее, чем был он в ту минуту, когда решил стать наемником. В такую погоду никому не стоит оставаться под открытым небом.
Часовой отвлекся от своих размышлений и попытался хоть что-нибудь разглядеть впереди, но снежинки слепили ему глаза. Он заморгал и увидел какое-то движение – солдат был в этом уверен. Быстрый промельк чего-то темного на фоне зимнего пейзажа. Резкий порыв ветра на несколько мгновений улучшил видимость, и он сумел разглядеть две фигуры, медленно бредущие к крепости. Часовой поспешил к люку, ведущему вниз.
– Опцион! – позвал часовой. – Кто-то приближается к крепости.
Остававшийся внутри башни опцион передернул плечами под толстым плащом. Он сидел возле очага, в котором тускло горел слабый огонь, и от его дыма воздух в помещении был едким.
– Это наши легионеры или враги?
– Пока еще не могу сказать, господин опцион.
– Ладно, я посмотрю.
Опцион подошел к небольшому закрытому ставнями оконцу, выходившему за ворота, открыл засов и сдвинул массивную створку, но порыв ледяного ветра тут же заставил его выругаться. Он вгляделся в метель и увидел приближающихся людей. Ему не удалось заметить никаких признаков вражеских уловок. Несколько мгновений он наблюдал за незнакомцами. Один из них споткнулся и упал на колени, и второй наклонился, чтобы помочь ему подняться. Тогда опцион закрыл ставни и спустился в нижнюю часть башни, где прятались от непогоды остальные солдаты его отделения.
– Открывайте ворота, парни. Появилось еще несколько отставших солдат.
– Еще? – Один из легионеров приподнял бровь. – Я думал, все уже добрались до крепости.
– Очевидно, нет. Возможно, придут и другие. Пошли, поднимайте задницы!
Легионеры с ворчанием встали и направились к двери, выходившей к воротам. Они сняли запирающий брус и попытались открыть ворота, но выпавший снег сделал задачу неразрешимой.
– Проклятье, – прорычал опцион. – Очистить дорогу!
Он стоял со скрещенными на груди руками, а его солдаты руками раскидали снег, чтобы появилась возможность приоткрыть одну створку. Затем опцион осторожно вышел наружу. Два человека находились всего в двух десятках шагов, и он сразу увидел перевязь с медалями – ветер распахнул плащи – оба были офицерами.
Центурион, который был ниже своего товарища, оказался обладателем густой и курчавой бороды, торчавшей из-под капюшона. Второй был выше, с повязкой на голове. Его измученное лицо покрывала засохшая кровь. Они начали медленно перебираться через ров, и опцион направился к ним, чтобы помочь.
Высокий офицер поднял руку:
– Нет… не нужно. Мы справимся.
– Да, господин. – Опцион отступил в сторону, и офицеры медленно вошли в крепость.
Он последовал за ними и приказал закрыть ворота, после чего повернулся к вновь прибывшим:
– Заходите, господа. На втором этаже у нас горит огонь и есть еда, которой мы сможем с вами поделиться.
В глазах обоих офицеров появился голодный блеск, потом более высокий кивнул:
– Благодарю. Мы так и поступим. А потом мы должны сделать доклад в штабе.
– Я пошлю человека к губернатору, чтобы он рассказал о вашем появлении.
– Новый губернатор? – Офицеры переглянулись. – Так скоро?
– Он прибыл несколько дней назад, господин. Как мне вас представить?
– Префект Катон из Второй когорты фракийской кавалерии и центурион Макрон из Четвертой когорты Четырнадцатого легиона. Я командовал арьергардом армии легата Квинтата.
– Легат еще не вернулся, господин префект.
– Он не вернется. Легат Квинтат мертв. А как наши люди? Вы видели кого-то из наших подразделений?
Опцион задумался.
– Всего лишь горстку солдат, господин префект. Около двадцати. И всё.
Он оставил офицеров вдвоем, а сам отправил солдата в штаб. Некоторое время вновь прибывшие молча сидели у огня. Потом плечи Катона поникли.
– Плохо… Очень плохо. Значит, мы с тобой последние, Макрон. Почти все погибли. Это конец «Кровавых воронов». Я все потерял, Макрон. Моих людей… И Юлию… – Он покачал головой.
Центурион прислонился спиной к стене, расслабился и сделал несколько глубоких вдохов, чувствуя, что его тело постепенно согревается.
– «Кровавых воронов» будут помнить всегда, Катон. Всегда. Каждый из легионеров, чьи жизни спасены нашими солдатами. Я и представить не могу глубину твоей скорби о Юлии, но она будет жить в твоем сыне. У тебя есть Луций. Я уверен, что он станет отличным парнем. И мужчиной, которым ты сможешь гордиться. Так что думай о нем и держись, ладно?
Катон открыл глаза, мрачно посмотрел на Макрона, но заставил себя кивнуть:
– Я попытаюсь.
Некоторое время они молча ели, чувствуя, как отступает холод. Опцион принес достаточно закусок и вина, чтобы они утолили первый голод.
Распахнулась дверь, внутрь проник холодный воздух, и в помещение быстро зашел закутанный в плащ человек. Мужчина сразу захлопнул за собой дверь, откинул капюшон, опустил шарф, закрывавший нос и рот, и сразу направился к двум офицерам. Из складок плаща мужчина вытащил стило и восковую табличку и обратился к Катону:
– Прошу меня простить, господин префект. Я трибун Гай Порций, отвечаю за продовольствие и снаряжение в Медиолануме. Мне только что сообщили, что вернулись последние представители Четвертой когорты Четырнадцатого легиона и Второй фракийской когорты. Мне необходимо выделить для них продовольствие. Но я не могу найти этих легионеров.
Макрон холодно улыбнулся:
– Вы их нашли. Это мы.
Порций нахмурился:
– Я не понимаю…
– Мы – это все, кто остался в живых от арьергарда. И мы возьмем продовольствие, благодарю вас. Я готов поесть за всех наших парней, а потом попросить добавку. Так что позаботьтесь об этом. Возвращайтесь в казармы и организуйте для нас настоящий пир, чтобы мы могли сразу его начать, как только вернемся из штаба. Пир, достойный героев. Вы меня поняли? – Макрон бросил на него такой свирепый взгляд, что молодой трибун поник и опустил глаза:
– Я… все сделаю, господин. Без промедления.
Он поклонился, убрал стило и табличку, надел капюшон и вышел наружу.
Макрон удовлетворенно вздохнул:
– Благодарение богам за армейские порядки. Рационы на каждую когорту, так что теперь всем хватит. – Он толкнул Катона в плечо. – Мы наедимся до отвала и выпьем за наших парней.
– Да, так мы и сделаем. Нужно воздать честь погибшим.
– Ну, а пока мы ждем… – Макрон наклонился вперед, порылся на дне висевшего на поясе кошелька и вытащил из него свои счастливые кости. Достав, поцеловал их и повернулся к солдатам, сидевшим неподалеку. – Ну, парни… Мне нужно много монет, чтобы заплатить за вино. Кто хочет сыграть?
Послесловие автора
Читать бесплатно другие книги:
