Британия Макмастер Грант
– Возможно, ты прав. Но нам нужно выяснить, чего хотят ублюдки. Давай поговорим с твоим пленником.
– Сомневаюсь, что он расскажет нам. В любом случае мы ничего не поймем. Если только не найдем среди гражданских того, кто знает его язык.
– У меня есть идея получше. – Макрон мимолетно улыбнулся. – Я знаю человека, который нам нужен. Отправляйся на поле для тренировок. Там есть солдат из иллирийской когорты. Высокий, светловолосый, сильный, как бык. Лом. Я хочу, чтобы он немедленно пришел сюда. Скажи ему, что он теперь будет мастером по допросам.
– Есть, господин командир.
Пандар коротко кивнул и поспешно зашагал к полю. Макрон наклонился вперед и аккуратно оперся локтями о колени. Враг явно что-то задумал. Однако центурион не был уверен, что варвары могут представлять серьезную опасность для римской армии. Несколько сотен вражеских солдат не сумеют сыграть решающей роли. Но что, если это часть какого-то более серьезного плана? Макрон попытался представить возможные замыслы врага, но ему ничего не удалось придумать, и он пожалел, что рядом нет Катона.
– Он быстро нашел бы правильный ответ, – пробормотал ветеран себе под нос.
Он разочарованно выдохнул, встал со скамейки и вышел наружу, посмотреть на пленника.
Быстро темнело, и двор накрыли тени. Кто-то из солдат зажигал первую из небольших жаровен, которые смогут хоть немного согреть тех легионеров, что будут стоять на страже ночью. Пленный со связанными за спиной руками лежал, съежившись, около коновязи. Легионер, оставленный Пандаром с варваром, встал по стойке «смирно», увидев Макрона.
– Диомед, верно?
– Да, господин.
– Как наш друг?
– Если не считать того, что он все вокруг провонял и смотрится веселым, как могильный камень, иметь с ним дело одно удовольствие, господин.
Макрон осуждающе на него посмотрел.
– Колкости оставь для старших офицеров, солдат. В армии не любят умников.
– Слушаюсь, командир.
Макрон остановился возле вражеского солдата, засунул большие пальцы за пояс и принялся внимательно его рассматривать. Если не считать ранений, он находился в хорошей форме. Поверх туники был надет кольчужный жилет, штаны и римские сапоги дополняли костюм. Сапоги он наверняка снял с той же жертвы, что и кольчугу. Центурион наклонился, взял пленника за подбородок и приподнял его голову. Солдат бросил на него злобный взгляд, и Макрон заметил шрамы у него на щеке и лбу.
– Вижу, ты уже участвовал в сражениях. И, судя по тому, что на тебе надето, далеко не все из них закончились для тебя неудачно. Значит, ты ветеран. Быть может, воевал во времена Каратака…
При упоминании имени своего вождя воин высвободил подбородок и опустил голову.
– О, какие мы обидчивые… Можешь начать играть в молчаливого героя, друг мой, но, поверь мне, ты не сумеешь продержаться до конца и расскажешь мне все, что я хочу знать.
Макрон пнул пленника носком сапога, чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, и собрался уже отвернуться, когда варвар нанес ему удар связанными ногами, собрав все свои силы. Он попал в голень центуриона, Макрон взмахнул руками, потерял равновесие и тяжело упал назад, ударившись спиной о землю.
– Ха! – Пленник сплюнул и злобно ухмыльнулся.
Диомед сильно ударил его по голове и поспешил к центуриону, чтобы помочь подняться, но Макрон нахмурился, оттолкнул руку солдата и с трудом скрыл гримасу боли – раненая нога вновь дала о себе знать.
– Очень смешно. Я с удовольствием посмотрю, как ты будешь веселиться, когда тобой займетя Лом. Ну а пока я дам тебе повод для размышлений.
И без малейшего предупреждения он сжал руки в кулаки и быстро ударил варвара по ушам – сначала левой, потом правой, и голова пленника дернулась сначала в одну сторону, потом в другую.
Глаза пленника закатились, он глухо застонал, наклонился вперед, и его вырвало на собственные колени. Отвратительный запах заставил Макрона отступить. Пленника снова вырвало, он раскашлялся, сплюнул и только после этого поднял голову и оперся спиной о коновязь. Страха в его глазах не было, отметил Макрон, только вызов. Так они и смотрели друг на друга, пока их не отвлек звук приближающихся шагов. Центурион повернулся и увидел Пандара и Лома. Туника Лома была все еще испачкана, в бороде и волосах застряла земля. В сочетании с могучей фигурой он производил, сам того не желая, устрашающее впечатление.
Лом остановился в нескольких шагах и отсалютовал.
– Вы посылали за мной, командир.
– Верно. Нужно сделать работу, требующую определенных умений. – Макрон кивком показал на пленника: – Нашему щербатому дружку нужно преподать урок, а также убедить его рассказать все, что ему известно о планах врага. Я хочу знать, куда движется их колонна и каковы цели врага. Дознавателя «Кровавых воронов» здесь нет, и я предлагаю тебе эту работу, потому что ты самый подходящий человек, чтобы вселять страх в пленников. К тому же мне сказали, что ты понимаешь местные диалекты.
– Совершенно верно, господин командир. Меня научила мать.
– Тогда я сделал правильный выбор. Если ты сумеешь сломать пленника и получить нужные сведения, у тебя будет новая должность – и тебе будут платить в полтора раза больше. – Макрон немного помолчал, давая возможность Лому осознать смысл предложения. – Тебе интересно?
Лом посмотрел на пленника, сжал правый кулак, погладил его ладонью левой руки и кивнул:
– Я попробую, господин.
– Договорились. Если ты сделаешь работу хотя бы наполовину так хорошо, как я рассчитываю, ты сможешь стать дознавателем на постоянной основе. Возможно, тебя даже переведут в центурию получше. Такие люди, как ты, нужны «Кровавым воронам».
Лом приподнял бровь и благодарно кивнул.
– Пандар, ты отвечаешь за допрос. Доложишь, когда вы закончите.
– Слушаюсь, командир.
– Начинайте.
Макрон повернулся, собираясь уйти, но его раненую ногу пронзила острая боль. Он пробормотал проклятие, глядя на Пандара и Лома, которые поставили пленника на ноги. Они содрали с него всю одежду, оставив только штаны, после чего крепко привязали к столбу, чтобы он не мог соскользнуть вниз. Дерзкое выражение исчезло с лица варвара, и он начал с тревогой всматриваться в лица легионеров, прекрасно понимая, что ему предстоит испытать. Лом встал перед ним, сжав кулаки и дожидаясь команды Пандара.
– Начинай, – сказал Пандар.
Лом нанес первый мощный удар правой в живот пленника. Затем добавил левой, а когда пленник начал задыхаться, принялся обрабатывать его бока, так что варвару становилось все труднее дышать.
Макрон удовлетворенно кивнул, осторожно повернулся и, стараясь поменьше опираться на раненую ногу, медленно пошел к дому, где находился штаб.
Вернувшись к себе, он тяжело опустился на стул и вытянул ногу. Несмотря на то что рана заживала хорошо, хирург настаивал, чтобы центурион продолжал носить повязку, которая фиксировала ногу до тех пор, пока не будут сняты швы. Проблема состояла в том, что рана безумно чесалась, и Макрон лишь с огромным трудом себя сдерживал. Пленник нанес ему очень сильный удар, но теперь, когда боль почти ушла, рана стала чесаться еще сильнее.
Макрон опустил руку и слегка потер повязку, стиснув зубы из-за острых покалываний. Хотя он понимал, что ему повезло, рана заживет и он сможет вернуться в строй – на его глазах такое не раз случалось с другими легионерами, – он все еще злился из-за того, что так медленно поправлялся. И все из-за какого-то безмозглого варвара, который выпустил в него стрелу и скрылся в горах… Лишь спустя несколько мгновений он вспомнил, что сам решил преследовать мальчишку. Ему следовало оставить его в покое или послать за ним других солдат, но Макрон никогда не отличался терпением и сейчас снова разразился проклятиями в адрес юного врага.
Когда боль и раздражение утихли, он уселся поудобнее за маленький столик, стоявший у стены, и занялся рутинной работой, которую приходилось выполнять всем командирам гарнизонов по всей империи. Макрон зажег свисавшие с потолка светильники и сделал очередную запись в журнале: число здоровых, раненых и больных легионеров, а также отсутствующих по разным причинам. Впрочем, эта часть ежедневных записей практически не менялась. В мирные времена приходилось гораздо чаще отправлять легионеров с разными поручениями для покупки продовольствия, снаряжения и лошадей или охраны сборщиков налогов. Кроме того, младшие офицеры часто разрешали споры, возникавшие у местного населения.
Иногда приходилось отпускать часть легионеров домой, если их взяли на службу в этой местности, чтобы те могли навестить семью. Однако все это не имело отношения к гарнизону форта – всякий, кто в одиночку оказывался за его стенами, напрашивался на серьезные неприятности. Затем Макрон принялся изучать запасы продовольствия и снаряжения, чтобы одобрить их расход.
Когда он закончил, за окном совсем стемнело. Центурион закрыл ставни и позвал слугу, чтобы тот развел огонь в жаровне и приготовил что-нибудь поесть. Со двора изредка доносились знакомые звуки – допрос продолжался. Глухие удары, стоны и крики пленника, которые становились все тише и тише. Негромкое потрескивание огня заглушало шум, и Макрон спокойно поел за столом. Он уже заканчивал трапезу, состоявшую из похлебки и черствого хлеба, когда раздался стук в дверь.
– Заходите!
Опцион Пандар вошел в комнату и встал навытяжку перед своим командиром.
– Готов к докладу, допрос закончен, командир.
Макрон опустил ложку и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Ну? Удалось вам узнать что-нибудь полезное у этого ублюдка?
– Да, господин. Паршивое дело. Если он сказал правду, то легат Квинтат ведет армию в ловушку.
– В ловушку?
– Насколько известно варвару, друиды ведут колонну высоко в горы и в сторону острова Мона. Там они остановятся и вступят в бой.
Макрон кивнул:
– Именно на это легат и рассчитывает.
– Да, господин. Однако он не знает, что друиды призвали на помощь силуров и ордовиков, которые присоединились к декеанглиям. Они намерены отсечь обозы Квинтата, а затем лишить его путей к отступлению, чтобы легионеры голодали или им пришлось сдаться.
– Сдаться? – Макрон фыркнул: – Полная чепуха. Квинтат никогда так не опозорит себя или армию.
– Тогда ему придется с боями отступать к Медиолануму, господин командир. Легат не представляет, какое огромное преимущество в численности имеет враг. К тому же противник хорошо знает местность. И если погода станет еще хуже, то…
– Все ясно, – перебил его Макрон. – Легата следует немедленно предупредить.
– Но как мы сможем передать ему донесение, командир? Если пленник говорит правду, враг уже перекрыл все пути.
– Тут уж как получится, опцион. Но мы должны предупредить легата. И только ты вместе с другими оставшимися здесь «Кровавыми воронами» сможешь это сделать.
Пандар приподнял бровь:
– Но есть только мои легионеры, командир.
– Ты не будешь один. Я отправлюсь с тобой.
– Вы? Но, господин, со всем уважением, вы не в состоянии…
– Проклятье, я прекрасно знаю, в каком я состоянии! – резко перебил его Макрон. – В седле со мной все будет в порядке. Мы выезжаем на рассвете. Отправляйся к своим людям, пусть подготовятся!
Глава 14
Пронизывающий ветер заставил Катона прищуриться, когда он направился по склону к вершине горы. «Кровавые вороны» поднялись верхом так высоко, как только смогли, после чего префект отдал приказ спешиться и взял с собой один эскадрон. Легионеры закинули щиты за спины и использовали копья в качестве опоры, забираясь все выше и выше. На перевале, где они оставили своих товарищей, было холодно, но здесь ветер ревел в ушах, и капли дождя жалили кожу, словно огненные иглы.
– Будь оно все проклято, – простонал Траксис, который старался не отставать от своего командира. – Одни лишь боги знают, зачем император возжелал добавить эти пустоши к империи. Лучше оставить их варварам, цивилизованным людям здесь нечего делать.
Катон опустил шейный платок, чтобы ответить:
– Ты прекрасно знаешь, как звучит пословица, Траксис. Мы здесь, потому что мы здесь.
Траксис вздохнул:
– Ну а я об этом жалею, господин префект.
Катон вновь закрыл плотным шейным платком рот и нос и немного подождал, пока восстановится дыхание. Он чувствовал, как развевается за спиной его плащ, а в шлем ударяют порывы ветра. Префект поправил плюмаж и снова начал медленно подниматься по склону. Купец, предложивший свои услуги легату Квинтату, утверждал, что до столицы декеанглиев не более пяти миль и ее будет хорошо видно с вершины горы. Катон посмотрел вверх, и у него возникли сомнения. Темное небо, по которому бежали свинцовые тучи, грозило новым дождем при непрекращающихся ледяных порывах ветра. Тем не менее как командир авангарда он должен был провести разведку и доложить о местности, по которой предстояло идти армии, а также о расположении вражеских войск.
После схватки у перевала прекратились даже мелкие стычки. Небольшие группы всадников наблюдали за продвижением армии Квинтата, но племена, возглавляемые друидами, всячески избегали сражений и не пытались задержать римлян. Однако повсюду встречались следы их деятельности: поваленные на тропу деревья; груды камней, сброшенных вниз с утесов так, чтобы перегородить узкие перевалы; сообщения о нападениях на обозы.
Будь у Квинтата больше солдат, он мог бы оставлять за собой цепь хорошо защищенных фортов, которые охраняли бы весь путь до Медиоланума. Но у них имелось всего несколько сторожевых дозоров, постоянно подвергавшихся нападениям. Серьезной угрозы они не представляли, и Катон никак не мог понять, почему враг не пытается нанести тяжелый удар по самой слабой части армии римлян.
Ход его размышлений прервал громкий крик, Катон остановился и оглядел склон. Один из его солдат не удержался на тропе и лежал у большого камня, прервавшего его падение. Двое его товарищей спешили к нему на помощь. Катон повернулся к Траксису:
– Веди отряд дальше. Я вас догоню.
Траксис продолжил путь наверх, а Катон спустился к упавшему солдату. Он обменялся короткими кивками с трибуном Ливонием, который вместе со своим рабом следовал за солдатами.
– Что произошло? – спросил префект, переводя дыхание.
Один из «воронов» огляделся по сторонам.
– Бормин, господин. Похоже, он серьезно пострадал.
– Я хочу на него взглянуть.
Они расступились, пропуская префекта, и Катон присел на корточки рядом с солдатом, лежавшим на земле. Бормина перевернули на спину; его веки трепетали, рот открывался и закрывался, он мучительно пытался сделать вдох. Однако остальные части его тела оставались неподвижными. Катон холодными пальцами осторожно развязал кожаные ремешки, удерживавшие шлем. Голова Бормина бессильно опустилась назад, губы шевелились, но над ними не поднималось облачко пара.
– Что с ним не так? – с тревогой спросил один из его товарищей.
Глаза разбившегося солдата закатились, и тело обмякло. После коротких колебаний Катон наклонился и приложил ухо к губам Бормина, но ему не удалось услышать его дыхание – все перекрывал вой ветра. Не почувствовал Катон и тепла. Тогда он попытался нащупать пульс на шее солдата. Ничего.
– Он мертв.
– Мертв? Но почему? Он лишь споткнулся и упал. Он не мог умереть.
– Мерзавец просто прикидывается, чтобы увильнуть от исполнения долга, – вмешался другой солдат.
Катон осмотрел скалу и заметил выступ, напоминавший лезвие широкого топора. Он повернул тело на бок и внимательно его осмотрел. На шее Бормина виднелся большой свежий синяк. Катон щелкнул языком:
– У него сломана шея. Должно быть, ударился о камень. Мы не можем ему помочь.
Они молча постояли рядом, под порывами ледяного ветра.
– Несчастный ублюдок… Какая смерть. Бормин был хорошим солдатом. Одним из лучших.
После короткой паузы ему ответил другой солдат:
– Может быть, но он пердел во сне, жульничал в кости и спал с чужими женами.
Катон посмотрел на него и вздохнул:
– Не самое лучшее надгробное слово.
Солдат пожал плечами:
– Но он был именно таким, командир.
– Ладно. – Катон встал и повернулся спиной к пронизывающему ветру. – Отнесите его к лошадям, а потом догоняйте колонну.
– Есть, господин, – хором ответили солдаты, а один из них пробормотал: – Отлично, спасибо, Бормин.
Катон молча отвернулся и начал поспешно подниматься вслед ушедшему вперед эскадрону. Траксис уже почти добрался до вершины, но ему пришлось наклониться вперед, чтобы сохранить равновесие. Дождь заметно усилился, и если прежде он лишь моросил, то теперь обрушился на плечи уставших солдат, отягощенных доспехами, щитами и копьями. Лишь усилия, которые они затрачивали на подъем, позволяли им сохранять некое подобие тепла, и Катон чувствовал, как немеют его пальцы, когда он хватался за холодные скользкие камни.
Когда префект добрался до вершины, его руки и ноги дрожали от усилий, и ему пришлось сгорбиться, чтобы хоть как-то защититься от ледяного ветра, с остервенением бушевавшего на вершине. Катон оперся руками о колени и сделал несколько глубоких вздохов, пока к нему присоединялись остальные солдаты, тут же подставлявшие ветру спины – щиты давали им хоть какую-то защиту от дождя. Один из них споткнулся, и у него подкосились ноги. Когда он попытался подняться, стало видно, что его шатает из стороны в сторону.
Траксис покачал головой:
– Ублюдок пьян!
– Клянусь Гадесом, что это такое? – сердито закричал Катон, подходя к солдату.
Он собирался обрушить на него свой гнев, но в последний момент понял, что тот вовсе не пьян, а обессилел от ужасающего холода. Катон схватил его за плечи и тряс до тех пор, пока в глазах не появилось осмысленное выражение.
– Сосредоточься! Твое тело должно двигаться. Топай ногами и потри ладони. Ты понял?
Солдат тупо кивнул.
– Я тебя не слышал! – выкрикнул Катон. – Ты меня понял, солдат?
– Да… да, командир.
– Тогда выполняй приказ.
Солдат принялся маршировать на месте, прислонил копье к плечу и начал растирать ладони.
– Не останавливайся, – приказал Катон и повернулся к остальным: – И вы! Если не хотите замерзнуть окончательно.
Он отвернулся и, медленно пробираясь между камнями и кустарником, приблизился к противоположному склону, но клубы серого тумана и завеса дождя ограничивали видимость до нескольких сотен футов. Катон тихонько выругался. В таких условиях не было никакой возможности проверить слова купца. Конечно, можно подождать, когда стихнет буря, но его люди очень устали, и ему совсем не хотелось терять солдат при спуске с другого склона. К нему, стуча зубами, подошел Траксис и с трудом проговорил:
– Со всем уважением, господин, но скоро мы все здесь умрем. Часть парней едва держится.
– Я знаю, но нам нужно потерпеть еще немного. – Катон посмотрел на небо, и ему показалось, что он разглядел небольшой просвет между тяжелыми тучами, нависшими над горами. – Видишь, скоро худшее останется позади.
Траксис прищурился, пытаясь разглядеть участок неба, на который указывал Катон.
– Ничего не вижу, – признался он.
– Возвращайся к остальным. Пусть двигаются, так они смогут сохранить тепло.
– Тепло? – Траксис приподнял бровь. – Вы и вправду так считаете, господин?
– Достаточно. Возвращайся к остальным и передай трибуну Ливонию, что я жду его здесь вместе со слугой. Выполняй.
Траксис побрел обратно, что-то бормоча себе под нос, а Катон принялся изучать местность, находившуюся у подножия холма. По мере того как светлело небо, ветер и дождь стали понемногу стихать, и с каждой минутой Катон видел все больше деталей. Наконец, далеко внизу, за извилистой рекой, он разглядел смутные очертания бастионов, окружавших сотни домов. Тут и там сверкали огоньки костров. Но было слишком далеко, чтобы заметить хоть какие-то признаки жизни.
Судя по размерам поселения, Катон сделал вывод, что купец сказал правду. Если это так, то легат Квинтат сумеет раздавить декеанглиев и уничтожить их столицу. И тогда римской армии останется лишь добраться до побережья, встретиться там со своим флотом, дойти до крепости друидов и уничтожить их раз и навсегда. А без влияния друидов племена Британии лишатся руководства и не смогут оказывать объединенное сопротивление Риму. Только после этого в новой провинции установится мир. Прекратятся войны и вражда между племенами, начавшиеся задолго до появления римлян.
Звук шагов привлек внимание Катона, он повернулся и увидел Ливония и Иеропата. Оба сильно дрожали, но префект не стал обращать на это внимание. Если он и его солдаты способны переносить холод и дождь, то и молодой аристократ сможет. «Ему не помешает немного помучиться», – подумал Катон, но тут же заставил себя снова сосредоточиться на текущих проблемах.
– Вон там. – Он указал в сторону вражеского поселения. – Скопируйте все на грифельную дощечку, чтобы потом сделать карту.
Пока трибун наблюдал, как Иеропат старательно наносит на дощечку детали, несмотря на плохую видимость и меркнущий свет, Катон быстро прикинул количество хижин и их расположение. Как только Иеропат убрал дощечку, все трое вернулись к остальным солдатам, сгрудившимся в кучу и продолжавшим дрожать от холода. Префект чувствовал, что они недовольны из-за того, что им пришлось подниматься на вершину холма, но только глупец рискнул бы так сильно углубиться на территорию врага без сопровождения. Он указал вниз по склону:
– Давайте спустимся туда.
– Ты уверен, что это вражеская столица? – спросил Квинтат. – Там есть люди?
– Я видел костры, господин легат. Трибун Ливоний вносит уточнения в карту. Нам удалось разглядеть существенную часть территории вокруг бастионов, прежде чем стемнело. – Катон стоял перед легатом в мокром плаще, с которого капала вода.
Тяжелая кожа шатра дрожала под порывами ветра, дождь стучал по ней, и вода проникала внутрь через швы. Раб устанавливал еще один шест, чтобы помешать образованию складок над кроватью легата, в которых скапливалась бы вода.
– И поселение соответствует описанию, которое дал купец, – откашлявшись, продолжал Катон.
– Хорошо. Значит, нам удалось добиться того, чего мы так долго ждали. Если, конечно, они готовы защищать свои дома. Я устал гоняться за тенями. Будем надеяться, что они нашли в себе мужество и нас не пытаются в очередной раз обмануть. Однако меня не удивит, если они обратятся в бегство, как только увидят нашу армию. – На лице Квинтата появилось задумчивое выражение. – Однако я не собираюсь предоставлять им такой шанс…
Легат повернулся к рабу:
– Найди Петрония Дина и попроси его ко мне зайти. И еще мне нужен префект лагеря.
Раб поклонился и поспешно вышел из шатра.
– Катон, ты можешь присесть и более подробно рассказать мне о вражеских позициях, пока мы ждем.
Префект расстегнул пряжку и положил промокший плащ на землю. Его доспехи и туника также совершенно промокли, а кожаный жилет, на который были нашиты звенья кольчуги, казался вдвое тяжелее, чем обычно. Он постарался забыть о неудобствах и собрался с мыслями.
– Поселение расположено на высоком берегу реки, господин легат. Земля вокруг бастионов расчищена под поля. Там несколько хижин и загонов для скота и ничего больше. В полумиле от бастионов начинается густой лес. Далее по обе стороны долины горы, густо поросшие лесом, в том числе перевал, через который мы сможем спуститься в долину… Вот, пожалуй, и все, что мне удалось запомнить, господин легат.
Квинтат кивнул:
– Ты все сделал хорошо, префект. – Он посмотрел на Катона, словно только сейчас заметил, что тот насквозь промок. – Должно быть, ты замерз и проголодался.
– Да, господин легат.
Послышался шорох, и откидной клапан шатра сдвинулся в сторону.
– Петроний Дин, хозяин, – провозгласил вернувшийся раб. – И я послал за Титом Силаном.
Как только раб смолк, в шатер вошел худощавый седой мужчина в светло-желтой клетчатой тунике, какие носили кельты, коричневых гетрах и сандалиях. Длинные волосы были перевязаны толстым кожаным ремешком, пересекавшим высокий лоб. Умные глаза оценивающе посмотрели на Катона, после чего он поклонился легату:
– Господин, я к вашим услугам. Как Петроний, поставщик лучших предметов роскоши империи, может послужить вам сегодня?
Квинтат бросил на него усталый взгляд:
– Лучшие предметы роскоши в этой отсталой провинции?
– Сегодня я обслуживаю своих клиентов в Британии, но в будущем мои товары украсят лучшие дома Рима, клянусь Юпитером, величайшим из величайших.
– Что же, ты не лишен амбиций… Но хватит об этом. Префект Катон, командующий авангардом нашей армии, проверил сведения, которые ты предоставил. Похоже, столица декеанглиев находится именно там, где ты и говорил.
Петроний с обидой посмотрел на легата:
– Вы во мне сомневались, господин? Уговор дороже денег. Что бы я ни продавал – товары или информацию, – я никогда не нарушаю своего слова.
Квинтат сразу понял намек купца.
– Я позабочусь, чтобы тебе заплатили сполна.
Петроний низко поклонился:
– Благодарю вас, господин. Иметь с вами дело – одно удовольствие.
– Однако наша сделка еще не завершена.
Купец резко поднял голову:
– Господин легат?
– Наша сделка не будет считаться завершенной до окончания кампании. Благодаря тебе я знаю, где находится враг. Но мне нужны подробности: численность вражеской армии, ее состояние и все прочее.
– Но как я могу это узнать, господин?
Квинтат холодно улыбнулся:
– А как ты сам думаешь? Ты знаком с местными жителями. Ты с ними торгуешь. Осмелюсь предположить, что некоторые из них являются твоими друзьями.
– Господин, если это так, тогда что я делаю здесь и зачем служу Риму?
– Потому что римляне платят больше. А теперь Риму нужно, чтобы ты отправился в поселение декеанглиев и выяснил то, что мне необходимо знать о наших врагах.
Петроний покачал головой:
– Мне очень жаль, господин легат, но наша сделка завершена, и у меня есть дела в других местах. Я бы хотел получить свои деньги и уйти.
– Нет, ты получишь плату, только когда сделаешь то, о чем я тебя попрошу. С тобой полностью расплатятся после победы над врагом. И тогда твоя служба у меня подойдет к концу. Тебе все понятно?
Купец помрачнел, но тут же сглотнул и расправил плечи.
– Мы заключили сделку. Вы обещали мне серебро, если я расскажу, как найти врага. Мы пожали друг другу руки. Я думал, что римские сенаторы – люди чести и держат свое слово.
Катон увидел, как кровь отхлынула от лица легата, который сделал шаг вперед и бросил свирепый взгляд на купца:
– Ты осмеливаешься ставить под сомнение мою честь? Ты, человек, заключающий сделки с врагами Рима? Человек, который готов продать своих клиентов за горсть денариев? Осмелюсь предположить, что, если жалким варварам удалось бы собрать достаточную сумму, ты бы тут же оказался в их поселении и рассказал им все, что тебе известно о нашей армии. Так что не смей говорить о своем моральном превосходстве, жалкий слизняк.
– Господин…
– Молчать! Ты будешь делать то, что я прикажу. Завтра на рассвете ты повезешь свою тележку во вражескую столицу и займешься там торговлей. И обратишь пристальное внимание на их оборонительные сооружения и количество солдат. После того как это разузнаешь, ты простишься с ними и вернешься с докладом ко мне. И лишь когда враг будет разбит, ты сможешь уйти. Помни, Петроний, если ты меня предашь или попытаешься скрыться, я объявлю тебя вне закона не только в этой провинции, но и во всей империи. И если тебя поймают, то распнут на кресте и оставят гнить. – Квинтат сделал небольшую паузу. – Тебе все понятно?
Петроний облизнул губы:
– Да, господин… но могу ли я?..
Квинтат изогнул бровь и нетерпеливо вздохнул:
– Что еще?
– Похоже, я неправильно понял условия нашего договора, за что со всей почтительностью прошу прощения. Однако в свете тех опасностей, с которыми мне теперь придется встретиться, я думаю, мне… полагается дополнительная награда за труды. В качестве признания верной и полезной службы Риму могу я рассчитывать, что стану вашим посредником при продаже пленников после поражения ваших врагов?
Квинтат замер.
– За десять процентов.
– Господин, мне кажется, будет правильно увеличить десять процентов до двадцати пяти, учитывая мой вклад в победу над врагом.
Легат фыркнул:
– Даже у Красса не хватило бы дерзости выдвинуть такое требование! Ты переходишь все границы, Петроний.
– Тогда двадцать процентов, господин.
– Пятнадцать, и я забуду о твоей наглости.
– Семнадцать.
– Пятнадцать. И это мое последнее слово.
Купец открыл было рот, но передумал и кивнул.
– Хорошо. Тогда я рассчитываю услышать твой доклад завтра к вечеру. Оставь нас.
Купец низко поклонился и, пятясь, вышел из шатра. Катон не мог не посочувствовать Петронию. Несмотря на то что он и в самом деле свободно торговал с врагами Рима, неплохо наживаясь на этом, обстоятельства изменились. Началась война, и варвары могут отнестись с подозрением к любому купцу, пришедшему в город, даже если они знали его прежде. Тем не менее, если Петроний Дин достаточно умен, он сумеет заручиться доверием варваров, поделившись с ними сведениями о римлянах.
Размышления Катона прервало появление нового посетителя. Силан, префект лагеря, отсалютовал легату и встал, широко расставив ноги и заложив руки за спину – такую же прямую, как древки штандартов легионов, под которыми он сражался почти всю свою жизнь.
– Господин легат, вы посылали за мной.
– Верно. Немедленно созови всех старших офицеров в штаб. Ты можешь сообщить им, что мы атакуем столицу декеанглиев завтра на рассвете.
Глава 15
Катон стоял возле своей лошади на вершине невысокого холма, не более чем в полумиле от поселения варваров. До восхода оставался еще час, но он слышал, как вокруг двигались люди и лошади. Армия выступила из лагеря еще затемно, и у каждого отряда имелся свой проводник. К рассвету столица варваров будет окружена, и у ее обитателей останется совсем немного шансов сбежать. Ночные маневры всегда были для армии нелегким делом, и, хотя подготовку провели очень тщательно, колонна Катона натолкнулась на одну из когорт XX легиона, что всех немного задержало. В результате «Кровавые вороны» и Четвертая когорта заняли свои позиции значительно позднее, чем планировалось, и у солдат не останется времени на отдых перед сражением.
Ночь выдалась холодной, но марш позволил солдатам согреться. Кроме того, из-за мороза земля замерзла, и теперь людям и лошадям не приходилось брести по грязи, как в последние дни. Туман окутывал все вокруг, и Катон с удовлетворением отметил, что он поможет скрыть его солдат, когда они будут делать последний бросок к воротам города. Легат предоставил авангарду честь возглавить атаку. «Кровавым воронам» предстояло взять главные ворота и дать когортам XIV легиона возможность войти в город.
Если враг будет наготове и сумеет быстро отреагировать, люди Катона понесут тяжелые потери. Поэтому он решил атаковать стремительно и беспощадно. Когда легионеры направятся к мосту через ров, «Кровавые вороны» будут бежать впереди с лестницами, чтобы взобраться на стены по обе стороны от ворот. Небольшой отряд легионеров будет нести таран, которым они разобьют массивные створки ворот. Как только появится брешь, две когорты XIV легиона начнут штурм города. Оставшаяся часть армии окружит варваров, когда те побегут из города. Петроний Дин не вернулся, поэтому Квинтат так и не сумел узнать, сколько воинов у врага. Катон помрачнел, вспомнив льстивого купца. Очевидно, он сбежал, решив не рисковать шкурой. Впрочем, он не мог вечно избегать гнева легата, и Петрония ждало жестокое разочарование, когда он попадет в руки римских властей.
Если удача останется на стороне римлян, король декеанглиев и вожди союзных племен будут захвачены в плен или убиты, и тогда война будет практически закончена. Останется лишь пересечь узкий канал, отделяющий Мону от материка, и покончить с культом друидов, разделаться с остатками силуров и ордовиков – после чего западная часть провинции будет окончательно усмирена. Легат Квинтат одержит выдающуюся победу, прославит свое имя и продолжит строить карьеру в Риме. А во дворце присвоят себе лавры победы над врагами-варварами и сделают щедрое пожертвование для армии. Естественно, большая часть денег пойдет преторианской гвардии, чья верность Клавдию много выше, чем у солдат, сражающихся на окраинах империи. Преторианцы, несомненно, уже показали, что им по силам устранить императора и навязать его преемника Сенату и народу Рима. Реальное существование такой угрозы не вызывает сомнений у любого человека, имеющего хоть какое-то отношение к миру политики, и Катон не мог не сожалеть о цинизме, который порождало такое положение вещей.
Читать бесплатно другие книги:
