Синхромир Шрёдер Карл
Вид грузового порта вполне соответствовал ожиданиям Тоби: нагромождения контейнеров, широкие, засыпанные щебёнкой дорожки между ними, яркий свет, подъёмные краны, грузовики. Иногда то тут, то там в проходах появлялись роботы. Джайзир уверенно петлял среди контейнеров с видом человека, точно знающего, что ищет.
– Здесь, – наконец указал он на груду железных ящиков, на вид ничем не отличающуюся от соседней. – Её будут загружать через час. Нам нужен менеджер, которому можно дать взятку. Погодите-ка, сейчас подцеплю его!
Производитель юркнул в тень, а его самодельный робот-монстр остался на месте.
– Тут целая система есть, – хмыкнула Корва. – В смысле, по розыску взломанных ботов. На этом деле существует огромный чёрный рынок. Многие администраторы специально не обращают внимания, когда их ботов заражают вирусами. Со взломанного робота можно получить приличные деньги, а если полиция вмешается, ты как бы и ни при чём.
Тоби задумался.
– А разве Питер не контролирует полицию?
Корва молча кивнула. И это всё? Тоби в отчаянии всплеснул руками:
– Ты же обещала рассказать мне всё про маму с папой, Эвайну! Получается, вы не лучше Персеи с Эммондом!
– Просто это долгая история, – оглядываясь по сторонам, быстро заговорила девушка. – Не сейчас, ладно? И вообще, не так-то легко сообразить, с чего начать.
– Начни уж хоть с чего-нибудь! – рассвирепел Тоби.
Корва нахмурилась и, прикусив губу, задумчиво посмотрела куда-то вдаль.
– Ладно, ладно… В общем, началось все с малого, – сказала она наконец. – Но эта история так обросла легендами и мифами, что трудно понять, как оно было на самом деле. Суть в том, что семья Макгонигалов и вправду начала зимовать первой. Якобы зимовку изобрела твоя мать, чтобы дождаться твоего возвращения из… в общем, как сейчас принято говорить, с небес.
– Откуда? С небес? Да брось. На небесах не бывает так холодно. И тесно.
Шайлиф подавил улыбку, а Корва отвернулась, но Тоби успел заметить изумление на её лице.
– И что я такого сказал? – спросил он озадаченно.
– Ну так в этом и есть самая суть легенды, – ответила она, улыбаясь. – Якобы ты был, самое меньшее, гением, а то и настоящим боговдохновенным пророком и знал, как решить все мировые проблемы. Ты проповедовал, но никто не захотел слушать. Тогда ты скрылся в глубоком космосе. Твоя мать поверила в тебя и ушла в гибернацию, дожидаясь твоего возвращения, а люди поверили вслед за ней. И Питер с Эвайной тоже прониклись и обратились. Так и начался синхромир, а люди поняли, что об этом ты и проповедовал.
– Э-э… о чём я проповедовал?
– О том, что ты видишь вокруг. О том, как победить время, не изменив своей человеческой природе. Твоя мать, сама того не подозревая, открыла людям дорогу в вечность. Если можно так сказать. Со времен основания синхромира прошло четырнадцать тысяч лет, а для твоих брата и сестры всего лишь сорок!
– Постой, ты говоришь о моем брате, о сестре и маме, а что с отцом?
– О нем нет никаких сведений, – ответила Корва смущённо. – Даже упоминаний. Только куча сказок…
– Я сказок не хочу! Значит, Питер с Эвайной живы. А мама?
– Она спит, ожидая тебя.
Тоби покачал головой. Всё так нелепо!
– А где они?
– Эвайна путешествует по синхромирам. Питер управляет ими с Барсума. А твоя мать… она на планете Дестриер.
Тоби поглядел в чёрное небо.
– Значит, мне нужно туда.
Корва и Шайлиф молча смотрели на него со странным выражением на лицах. Парень даже обернулся, решив, что кто-то появился за его спиной. Никого.
Вернулся Джайзир в компании длинноногого хромированного бота.
– Вот он пустит нас в грузовой отсек. Но надо поторапливаться. Погрузчики уже едут сюда.
Бот повел их к нужному контейнеру. Корва и Шайлиф отстали и о чем-то напряжённо перешёптывались. Чертыхаясь, Тоби поспешил за Джайзиром.
Судовые контейнеры представляли собой надувные цилиндры с плоскими магнитными пластинами на корпусе, позволяющими перемещать груз в условиях гравитации и стыковать друг с другом в космосе. С обеих сторон – примитивные шлюзы. До ужаса похожи на те, которые использовали во времена освоения Седны. Тоби поневоле замедлил шаг. Ведь в этих штуках нет ни двигателей, ни окон, ни систем жизнеобеспечения. Это просто мешки для грузов.
– Встретимся на той стороне, – попрощался Джайзир, направляясь к соседнему цилиндру.
– Он что, не с нами? – спросил Тоби.
Корва пожала плечами.
– Он и его машина весят больше нас всех, вместе взятых… Если полетим вместе… перегруз.
Тоби с сомнением посмотрел на контейнер, уготованный безбилетникам хромированным ботом.
– Вы что, серьёзно хотите залезть туда?
Корва почти улыбнулась, посмотрела на него, прищурившись, и осведомилась:
– Не понимаешь, что значит слово «безбилетник»?
– Но я думал… что вы в пассажирские отсеки пробираетесь и прячетесь, ну, в шкафчике каком-нибудь…
Корва рассмеялась коротко и резко.
– Шкафчике? Знаешь, такого на кораблях и в помине нет. Конечно, на небольших судах можно взломать интерфейс вирт-очков, сделать так, чтобы ни люди, ни боты тебя не замечали. Но работает это… в общем, не всегда. А это, – она похлопала по контейнеру, – работает всегда.
– Почти, – поправил ее Шайлиф.
Робот повозился у шлюза и наконец крышка отворилась.
– Скорее, пока погрузчики не появились!
Все трое направились к входу. Шайлиф протянул руку, но Тоби вдруг заколебался.
– Тогда возвращайся в город, – пожал плечами Шайлиф и отвернулся.
– Постойте! – воскликнул парень и забрался в шлюзовую камеру.
За спиной немедленно защёлкнулся люк. Стало темно.
Вскоре открылась внутренняя дверь. Было слышно, как кто-то шарит по стене в поисках выключателя. Зажглись слабенькие аварийные лампочки, освещая плотные ряды упакованных в пластик товаров, заполнивших цилиндр. Шайлиф и Корва выпустили деннеров, и те, оживлённо щебеча, прошмыгнули в щели между тюками.
– Урк.
Тоби вздрогнул и взглянул на чёрную мохнатую мордочку питомца, сидящего на его плече.
– Конечно. Давай.
Может, слов деннер и не понял, но смысл уловил – тут же соскочил на пол и помчался к собратьям.
Мохнатая команда очень быстро обнаружила несколько мест у внешних стен, где при известном старании мог протиснуться человек.
– Между тюками всегда найдется пространство, – заявил Шайлиф оптимистично. – Вроде тайных залов в пирамидах.
– Тут даже стоять неудобно. А чем мы будем дышать?
– А-а, это ещё один секрет, – ответила Корва, пролезая вслед за деннером. – По закону тут обязательно должен быть аварийный запас воздуха. Если что, нам хватит на день-два. Но это по прибытии, – её голос уже был еле слышен. – Тут он не понадобится.
– Но это же безумие!
– Да! – крикнула она. – Потому нас никто и не ловит. Никто в здравом уме не станет летать так, как это делаем мы. А что, раньше корабли были просторнее?
Тоби подумал о маленьком каботажнике и необъятной пустоте вокруг Седны. В самом деле, там было ненамного больше места. Только благодаря виртуальной реальности и синтперсонажам создавалась иллюзия приемлемого пространства.
Деннер высунул голову из-за коробок и звонко мяукнул.
– Ладно, уже иду, – вздохнул Тоби и полез за зверьком.
Оказалось, деннеры отыскали приличных размеров полость и, потолкав и подвигав немного тюки, путешественники смогли усесться, подтянув колени к подбородкам. Зверьки расположились неподалеку, улеглись на краях отодвинутых коробок. Затем Шайлиф и Корва достали несколько аварийных мешков, закрывающихся герметично и хорошо защищённых от самого сильного холода. Девушка протянула один Тоби.
– А что, э-э, насчёт… – выговорил он и замялся.
– В туалет?
Шайлиф рассмеялся.
– Честное слово, надо было сходить дома. А если серьёзно, то придётся нам оставить здесь свои, так сказать, следы. Конечно, кто-нибудь узнает, что здесь были безбилетники. Но, пока мы не портим груз и не слишком перегружаем судно, всем наплевать.
Сердце Тоби бешено колотилось. Эта парочка что, свихнулась по-настоящему? Как три зверя, три домашних плюшевых игрушки, сохранят жизнь замороженным, словно кусок мяса, людям, улетевшим за сотни астрономических единиц?
Будто прочитав его мысли, Корва положила ладонь на колено Тоби:
– Не бойся! Мы это постоянно делаем. В самом деле, доверься своему деннеру. Кстати, как ты собираешься назвать его?
– Как? – Парень нервно рассмеялся. – Да у меня даже времени не было подумать над этим! И мне предстоит доверить свою жизнь ему и каким-то там синтетическим штукам внутри.
Безумие, настоящее безумие! Надо скорее бежать отсюда! Скорее!
Он повернулся, чтобы вскочить, – и тут же врезался макушкой в угол коробки. Даже искры полетели из глаз.
– Тоби! Спокойно! Держись!
Шайлиф и Корва взяли его за руки, усадили на пол, принялись успокаивать рассказами о том, сколько раз они уже проделывали такое, о том, что инстинкты деннеров заставляют их спать рядом с зимующими людьми. Зверьки делятся с людьми теплом, а их урчание синхронизирует метаболизмы человека и животного, сохраняя жизнь обоим. Синтетические органы деннеров обеспечивают нужное количество диагностических данных и энергии, чтобы управлять системами, возвращающими к жизни куда более массивных человеческих существ.
Постепенно Тоби пришел в себя, но ему все же не хотелось думать о предстоящем путешествии. Нужно было как-то отвлечься.
– Расскажи мне ещё про Питера и Эвайну. – попросил он девушку. – Они наверное… постарели?
Он вспомнил, что Корва говорила о сорока годах в синхромире и четырнадцати тысячах во Вселенной.
– Они бодрствовали все эти сорок лет? Или иногда спали?
В полумраке он различил изумлённые, даже испуганные лица спутников.
– Поразительно! – выговорил, наконец, Шайлиф. – Ты говоришь о них так, будто они тебе родня…
– Гм… вообще-то родня…
– Ну да… Просто… Понимаешь, мы выросли, слушая легенды о семье Макгонигал, – тихо проговорила Корва. – Для нас их имена, они сами… ну как для тебя древние завоеватели.
Тоби грустно покачал головой:
– Они – просто моя семья.
Повисла пауза.
– Ладно, – согласилась Корва. – Почему бы, в самом деле, не рассказать тебе. А ты уж сам рассудишь, что к чему.
Девушка растерянно улыбнулась Шайлифу, но тот только пожал плечами.
– Я не очень-то знаю, что произошло в самом начале. Но суть в том, что твоя семья нашла способ неплохо существовать в космосе и обеспечила себе контроль над необходимой для этого технологией. Ну над большей её частью. Век за веком быстрые миры стремились к звёздам. Рождались и разваливались империи, возникали постчеловеческие цивилизации, случались войны, катастрофы, новые открытия, происходило терраформирование – всё, что ты можешь представить, и ещё много такого, чего не можешь. И, пока тянулась вся эта суматоха, Седна понемногу росла. И замедлялась. Мы уверены: вначале частота была небольшой, может даже, один к одному. Но потом стало ясно, что если спать больше, то и ресурсы расходуются медленней. И боты на фабриках могут не торопиться, и во время бодрствования больше занятий.
– Эммонд говорил, что главное преимущество – в возможности больше торговать, – заметил Тоби.
– Правильно! Если ты за одну ночь можешь долететь к любому из двадцати – тридцати тысячи миров, это огромное преимущество. Космос же не плоская карта, а трёхмерное пространство. Поэтому, если увеличить дистанцию, проходимую во сне, вдвое – количество миров, доступных для путешествия длиной в одну ночь, возрастает в восемь раз! Говорят, что это выяснил именно ты. А мать передала твои слова колонистам Седны, после того как ты улетел.
Тоби вздрогнул, а девушка продолжила:
– Ну да, так. Э-э… в общем, оно и так ясно было, что чем дольше зимовать, тем лучше. И когда твоя мама была Председателем, она назначила частоту в тридцать лет сна и месяц бодрствования, на которую перешли ещё до моего рождения.
– А потом она что, заснула, ожидая моего возвращения?
Корва кивнула.
– Так на неё непохоже. То есть, конечно, она бы тосковала обо мне, но не бросила бы Питера и Эвайну! И папу. Что-то здесь не так.
– Я рассказала то, что знаю. Твоя мать положила начало синхромирам, а брат с сестрой управляют нашим, самым большим.
– Управляют? Но разве корпорация «Цикада» – не просто крупная коммерческая фирма? Почему они не сидят в сторонке, собирая прибыль, как всегда делали триллиардеры? И пусть люди сами управляются со своими делами.
– Тоби, если каждый реальный год в синхромир будет эмигрировать сотня человек, то каждый синхромесяц у нас будет по три тысячи новых жителей! И тридцать шесть тысяч каждый синхрогод. Но люди в пространстве за нашими пределами знают о синхромире уже тысячелетия! Каждый реальный год до нас добираются десятки тысяч человек. А иногда и миллионы. В общем, считай сам.
Тоби подумал о Седне, где нет его, а есть странная жизнь, придуманная матерью. О людях, залегающих в спячку. Поначалу, наверное, в гибернацию уходили не все и ненадолго. Однако плюсы нового мироустройства становились все очевиднее: требовалось куда меньше ресурсов для поддержания жизни. И колония сможет вместить больше народа. Дальше – больше. Вот уже и вся колония спит подолгу, несётся сквозь время. Вскоре переселенцы повалили толпой. Тридцать лет работы на планете – за одну ночь. Просыпаешься, и рядом – новый город. Так и целые планеты делаются обитаемыми, пока ты спишь.
– А как же вы смогли приспособиться к переменам? Ведь мир вокруг меняется так стремительно…
Корва печально, даже с некоторой жалостью посмотрела на парня.
– Очень просто. Питер и Эвайна использовали для этого тебя.
Тоби попытался сообразить, что бы это могло значить, но тут контейнер встряхнуло. Тюки и коробки опасно зашатались. Парень растопырил руки и ноги, упираясь во что придется, деннер мяукнул и взобрался на его плечо.
– Всё нормально, – успокоила спутника Корва. – Нас сейчас погрузят.
Цилиндр крутануло, и Тоби плотнее вжался в стену. Их вертело и вращало с минуту, затем что-то грохнуло, и контейнер замер.
– А почему? – спросил парень. – То есть зачем им загружать судно, если ещё три недели до общей гибернации? Отчего бы им не подождать?
– Очередь немалая, – объяснил Шайлиф. – Доки начали работать еще до общего подъёма и будут работать еще много недель после того, как все заснут. Для нас – лучше некуда. Ведь мы покинем планету и отправимся на зимовку, пока нас ищут внизу.
– Если только нас не начнут искать здесь.
– Ну, тогда не повезло, – заключил Шайлиф, пожимая плечами.
Он взъерошил шерсть Тенеглазу:
– Я пойду, подыщу себе надёжное логово и залягу. Увидимся через тридцать лет.
И они с деннером полезли в ближайшую щель.
– Знаешь, нам бы тоже надо… – сказала Корва, по-прежнему не глядя Тоби в глаза. – Я обязательно подробно расскажу о твоей семье. Но лучше это сделать в другое время и в другом месте. Нет смысла расходовать здешний воздух. Его мало. Я всё равно не успею ответить на все твои вопросы.
– Опять ты меня кормишь завтраками…
Она хихикнула. Рекс залез к ней в спальник. Тоби услышал, как он заурчал.
– Тоби, надо сделать это именно сейчас. Закройся в спальнике вместе с деннером. Он заурчит, ты заснёшь, уйдёшь в гибернацию. Метаболизм замедлится на девяносто процентов, и твой, и его. Когда мы вылетим в космос, и температура здесь упадёт, деннер стимулирует выделение естественного антифриза и прочих веществ, нужных для следующей стадии.
– Какой? – спросил он, заранее зная ответ.
– Ты промерзнешь насквозь и будешь оставаться в таком виде тридцать лет. Когда мы прибудем на Уоллоп, деннеры проснутся и примутся накачивать нас энергией. Они привычны к частоте нашего синхромира, их внутренние часы идут с точностью до миллисекунды.
– И ты уже это проделывала?
Рекс урчал всё громче. Корва улыбнулась, застегнулась до самого носа и прислонилась спиной к ящикам.
– Достаточно, чтобы доверить Рексу свою жизнь.
С этими словами она застегнулась полностью.
Деннер Тоби сидел у его ног, смотрел, будто ожидая команды.
Если выбираться из смертельной ловушки, так именно сейчас. Нужно сесть на какой-нибудь транспорт, вернуться в город, может, заняться там какой-нибудь работой для ленивых роботов, как Шайлиф. Можно спрятаться, разузнать, как на самом деле обстоят дела. Разумно, правда?
Деннер мерно заурчал, нагоняя сон.
– Прекрати! Я даже не знаю твоего имени!
На глаза Тоби вдруг навернулись слёзы.
Корва ничего не знала о папе. Это может означать только одно: он умер. Вот ведь интересно: все это время Тоби считал, что умерли и мать, и брат с сестрой. И вдруг выясняется, что они живы, а папа – нет, и от этого он кажется мертвее мёртвого. Ведь Корва даже не знала о его существовании. Отец исчез, его как будто специально убрали из истории, забыли. Отчего-то это было для Тоби чем-то гораздо худшим, чем просто смерть.
Питер, тиран семидесяти тысяч миров? А Эвайна знает, что Тоби жив? Согласилась ли она с безумным приказом убить брата?
Полное сумасшествие.
Парень забрался в спальник и, как мог, устроился в небольшом пространстве. Деннер наблюдал, как Тоби застегивается до подбородка.
– Я совсем один, – произнёс парень.
До его щёки дотронулась маленькая мохнатая лапка. Тоби повернулся и увидел прямо у своего лица пару золотистых глаз. Ведь какой мелкий! Наверное, последний в помете. И такой же одинокий.
Тоби впустил его в спальник, прижал к груди и заплакал.
– Малыш, тебе нужно имя. Нельзя же так вот уходить в гибернацию.
Урчание деннера необоримо тянуло в сон, словно гипнотизировало. Как и тогда в лодке, Тоби почувствовал, как внутри него рождается ответная вибрация.
– Хорошее нужно имя, – выговорил он сонно. – Не Черныш и не Полночь.
Он даже посмеялся над собой.
Затем подумал о древних легендах, богах и героях. Многие оживали в виртуальной реальности игр, в которые играли братья Макгонигал. Кто там из них путешествовал от жизни к смерти и назад? Вообще-то многие. Сумасшедшие древние греки. Персефона – подходящее имя. Но женское, а деннер – мальчик. Харон, лодочник? Слишком уж мрачно.
Казалось, урчащее пение деннера заполонило всё пространство, и Тоби вдруг стало понятно, как его надо назвать.
– Ты – Орфей, – пробормотал он.
Да, Орфей, чьё пение обладало волшебной силой погружать в сон чудовищ, позволило войти незамеченным в ад и увести умершую жену.
– Ладно, Орфей. Давай посмотрим на Аид.
Глава 6
«Летающее крыло» было двух с лишним километров в длину, с прозрачной обшивкой из материала столь тонкого, что, взглянув на него, можно было различить лишь радужно поблёскивающую округлость контуров. Казалось, ионные двигатели и пассажирские гондолы просто летят сами по себе. Тоби это очень понравилось. Почему бы нет? Ведь ему было тогда всего четырнадцать.
На орбиту поднимались второй день, описывая спираль вокруг Земли. Ионосфера стала разреженной настолько, что здесь уже встречались спутники. Но достаточно лёгкий самолёт с крылом огромной ширины всё же мог добраться до орбиты. Так поднимались в космос бедняки. Мама с папой решили использовать медленный самолёт вместо быстрой ракеты, и буквально недавно Тоби думал, что причиной тому стало желание родителей напоследок посмотреть на Землю.
Но час назад, блуждая после обеда по длинным галереям, откуда открывался потрясающий вид, Тоби почувствовал, что самолёт едва заметно качнулся. Подбежал Питер – растрёпанная одежда, взъерошенные волосы – точно движущееся пятно на безупречно белом пластике стен.
– Причалил воздушный корабль! – закричал брат. – Невидимый!
– Невидимей этой старой посудины? – спросил Тоби насмешливо.
Но известие его заинтриговало, и следующие двадцать минут братья наблюдали, как суборбитальная стелс-ракета выгружала багаж и пассажиров. Мама и папа с ужасно серьезными лицами приветствовали вновь прибывших.
Питер толкнул брата в бок:
– Гляди, я его знаю. Его зовут Нат, он сочиняет всякое.
Сочиняет? Да уж, Питер – мастер точных формулировок. Но Тоби узнал долговязого улыбчивого мужчину. Не просто сочинитель – гениальный композитор, открывший новые жанры, знаменитый тем, что создавал потрясающие группы самых разных направлений. И оставался с ними до тех пор, пока они не добивались признания и успеха, рождали новую моду и стиль. А затем бросал их и начинал новое. Как и Макгонигалы, он не был триллиардером – просто состоятельной знаменитостью. Для кого-то это значило многое. Но, как уже узнал Тоби, по большому счёту, это не значило ничего.
– Но что он здесь делает? – удивился Питер, буравя Ната взглядом. – Он что, собирается лететь с нами?
Оказалось, да, собирается. И братья узнали об этом вскоре после того, как стелс-ракета отчалила и понеслась вниз к тому, что когда-то было Францией. Питер и Тоби стояли у ограждения галереи, разглядывая причудливую береговую линию. Вдруг сзади на них наползла тень. Они обернулись и увидели Ната. Тот задумчиво и растерянно смотрел вниз.
– Эй! – воскликнул Питер. – Вы же тот самый, правда?
«Тот-самый» Нат озадаченно посмотрел на мальчика, затем протянул руку:
– Натан Кенани. Вы, если не ошибаюсь, сыновья Картера?
– Вы что, – спросил Питер, кивая в сторону проплывающих внизу пейзажей, – правда собираетесь с нами?
К удивлению Тоби, Кенани кивнул.
– Я больше так не могу. Вы только взгляните на это!
Самолёт плыл над южным Китаем. Как и повсюду на планете, там осталось только два цвета: серые массивы разросшихся городов и роскошная гладкая зелень огромных парков.
Внутри серых клякс выживали миллиарды людей, собирающих мусор, вытягивающих энергию из ветра. А среди зелени жили триллиардеры, пускающие к себе лишь послушных экологов и тех немногих, кого хотели вознаградить или подкупить.
Зеленого было намного больше, чем серого.
Кенани вздохнул.
– Я хотел посмотреть на Землю в последний раз. Перед тем как из меня вынут имплантаты.
Он постучал пальцем по виску.
– Так это правда! – Питер даже запрыгал от возбуждения. – Говорят, у вас их больше всех!
– Не совсем, – криво усмехнулся Кенани. – Они служат для усиления слуха, зрения и осязания. Я могу видеть семнадцать первичных цветов, слышать далёкий инфразвук и различаю ультразвук лучше собак. Но ваша мать сказала, что имплантаты убьют меня при попытке использовать её новую систему гибернации. Потому что у них коэффициент расширения не такой, как у плоти. Потому я решил от них избавиться.
– В «Консенсусе» они будут или у всех или ни у кого! – объявил Питер. – Это – нечестное преимущество!
– В консенсусе? – удивлённо переспросил Кенани.
– Это игровой мир, – объяснил Тоби. – Мы его строим уже давно… несколько месяцев.
– Никакой безопасности без равенства возможностей! – выпалил Питер.
– Пит только что открыл для себя идеи социализма. На прошлой неделе – меритократию.
Кенани рассмеялся.
– Здорово!
Затем снова грустно посмотрел вниз.
– Я бы предпочёл, чтобы они были «у всех». Я буду скучать по богатству звуков и красок.
– Но почему? – спросил Тоби. – Зачем вы отправляетесь с нами? Вы что, от кого-то удираете?
– Да, удираю. Вместе с разномастной компанией преступников, подрывных элементов, диссидентов, учёных и прочая, – Кенани указал на галереи, в которых располагались пассажирские модули. – Большинству из нас просто надоело жить в мире, который не изменится никогда. Там, где нет новых возможностей и нечего открывать. Где всё кому-то принадлежит. В Солнечной системе всё до последнего сантиметра обследовано и отдано в чью-то собственность. И так будет всегда. А владеют всем они!
Теперь пейзаж внизу изменился. Он больше не походил на взбаламученный хаос, а скорее на лабиринт из странных сооружений без окон и дверей, фабричных зданий, труб, ангаров, складов, железнодорожных веток и развязок. Сюда и во многие подобные этому комплексы стекались ресурсы со всей планеты. Город машин, целая экономика, обслуживающая капризы триллиардеров, которая даже не нуждались в людях. У власть имущих были роботы.
– В «Консенсусе» никто не сможет владеть больше чем сотней роботов, – объявил Питер.
– Ну, удачи с задумкой, – пожелал Кенани насмешливо. – С другой стороны, почему бы и нет? Парень, пусть будет Седна вместо твоего «Консенсуса» – и я целиком «за».
Бр-румм! Бр-румм!
Звук был повсюду: заполнял Вселенную, катился сквозь живот и грудь, горло и череп, по рукам и ногам, пробуждая в них болезненную дрожь. Ощущение текло по позвоночнику, обволакивало челюсти, язык, залезало под слипшиеся веки.
Он напрягся, пытаясь открыть глаза, а когда открыл – не увидел ровно ничего. С губ сорвался стон, голова качнулась вперёд, подбородок упёрся в грудь. Ага, вроде сидит на чём-то, согнув колени, опустив бессильно руки. А рядом…
Скулы коснулась мягкая шёрстка деннера. Зверек топтался по всему телу, тыкал мордочкой и постоянно урчал. На это урчание нутро Тоби отзывалось мощной вибрацией, пробуждающей тело от невозможно долгого сна.
Парень с трудом вдохнул, хотел выговорить «Привет», но из горла вылетел лишь слабый хрип. Орфей оживился, бодро ткнул мордочкой в щёку хозяина и вибрация внутри усилилась.
Тоби вдруг ощутил холод – свирепый, бьющий всё тело сразу. Что-то глубоко внутри грудной клетки сражалось с ним, словно тепло испускало крошечное, запрятанное под ребра солнце. Так это же энергия батарей, и большая её часть – от имплантатов самого Тоби. Но не вся. Корва ведь совершенно серьёзно говорила, что Орфей разогреет его, как микроволновая печь.
Мысль о Корве заставила его вспомнить, что он находится в большегрузном космическом корабле на пути к миру под названием… кажется, Уоллоп? Вокруг тела спальный мешок. Мутит, даже если не двигаешь головой, всё будто куда-то течёт. Может, координация нарушена. А может, контейнер движется.
– Корва?
Тоби с усилием разогнулся, расстегнул спальник. Ледяной воздух, хлынувший внутрь, разбудил его окончательно. Протянув руку, он коснулся соседнего спальника. Корва не двигалась, но от её тела исходила ощутимая вибрация. Рекс старался вовсю.
– Шайлиф!
Ответа не последовало. Может, он умер? И Корва тоже? Но чем же тогда занимался ее деннер?
Нет. Как ни трудно в это поверить, скорее всего, тощий малыш Орфей сумел разбудить Тоби раньше других.
Он погладил шёрстку зверька.
– Знаешь, а ты ведь поразительный!
Читать бесплатно другие книги:
