Человек книги. Записки главного редактора Мильчин Аркадий

Публичные обсуждения книги

Рецензии, письма читателей все же не давали ясного представления о том, как восприняли и оценили «Методику…» редакторские массы. Для этого нужно было обсудить книгу на собраниях (совещаниях) редакторов.

Я просил Рисса переговорить с Ленинградским отделением НТО полиграфии и издательств и Ленинградским отделением Союза журналистов об организации обсуждения редакторами ленинградских издательств. В Москве о том же просил председателя бюро секции редакционно-издательских работников Московской организации Союза журналистов СССР Владимира Семеновича Лупача. Он приветствовал такое обсуждение, и 17 апреля 1973 года оно состоялось в большом зале Центрального Дома журналиста.

Не скажу, что это обсуждение много мне дало. Ряд выступлений был заранее подготовлен, а не являлся непосредственной реакцией на книгу. Но обсуждение собрало большую аудиторию (концертный зал Дома журналиста был полон), благодаря чему многие редакторы узнали о книге, о которой до этого, возможно, и не слышали.

Некоторые частные замечания были справедливы и полезны, и я их частично учел при подготовке 2-го издания «Методики…».

Обсуждение книги в Ленинграде организовать не удалось, хотя для того, чтобы сделать это, Олег Вадимович Рисс предпринимал усилия еще до выхода книги.

В заключение разговора о «Методике и технике редактирования текста» должен сказать, что я пытался, во-первых, защитить ее в качестве кандидатской диссертации без сдачи кандидатских экзаменов; во-вторых, представить ее на премию Союза журналистов за работу о профессиональном мастерстве. Обе попытки оказались неудачными.

ВАК ответил отказом, несмотря на положительные отзывы и ходатайства правления Московской организации Союза журналистов СССР, дирекции и ученого совета Всесоюзной книжной палаты, факультета журналистики МГУ.

Последний отзыв, подписанный заведующим кафедрой книговедения и редакционно-издательского дела, профессором, доктором филологических наук А.В. Западовым, кончался таким абзацем:

Кафедра книговедения и редакционно-издательского дела факультета журналистики МГУ, обсудив на своем заседании 1 июня 1973 г. книгу «Методика и техника редактирования текста» А.Э. Мильчина, высоко оценивает ее теоретическое содержание и практическую пользу в учебном процессе и в повышении квалификации редакционных работников и считает, что автору книги, практику с многолетним богатым редакторским опытом, известному и другими печатными работами, обобщающими редакционную практику и способствующими развитию теории редактирования как научной дисциплины, можно разрешить защиту без сдачи кандидатских экзаменов написанной на базе опубликованной книги диссертации «Теоретические основы редакторского анализа» (на соискание ученой степени кандидата филологических наук по специальности «книговедение»).

Это был объективный вывод, но ВАК, видимо «обжегшийся» на многих обманах, в ходатайстве отказал.

Переводы на другие языки

С «Методикой…» связаны также истории с попытками издания ее в переводе на немецкий, украинский и польский языки. Из них частично удалась только одна. Немецкое издательство «Фахбухферлаг» выпустило книгу о редактировании отраслевой литературы, включив в нее материалы из «Методики…» и «Справочной книги корректора и редактора» (М., 1974). Библиографическое описание этой книги таково: Nadolski D., Miltschin A. Lektorieren und Redigieren von Fachliteratur. Leipzig: VEB Fachbuchverlag, 1979. 208 S.

Издание это не могу не записать себе в актив. Мои мысли стали достоянием немецких редакторов и вообще любых немцев, интересующихся проблемами редактирования.

Подготовка этой книги шла долго, и я полностью доверялся своему соавтору Надольски и переводчику. Письмо главного редактора «Фахбухферлаг» д-ра Германна Вальтера с предложением перевести мою книгу поступило в наше издательство 8 апреля 1975 года. Д-р Вальтер, однако, уточнял:

При тщательном рассмотрении книги, однако, оказалось, что перевод ее должен быть связан с сильной переработкой текста, потому что многие главы и части текста написаны со специальным учетом Вашего круга читателей и условий Вашей страны. Нам хочется этим изданием обратиться не только к редактору, но и к техническому редактору и типографу. Поэтому необходимо будет дополнить книгу различными совсем новыми главами и частями текста.

Тов. д-р Надольски, доцент Института книжной торговли и издательского дела, г. Лейпциг, выразил свою готовность в этом смысле переработать и дополнить Вашу книгу. Мы с нашей стороны Вас очень попросили бы дать Ваше согласие на то, что мы можем включить в планируемую нами книгу отдельные главы и части Вашей книги. Вы, разумеется, в таком случае явились бы соавтором нашей книги.

В ожидании Вашего согласия и скорого ответа.

Когда Олег Вадимович Рисс узнал из моего письма о том, что «Фахбухферлаг» заинтересовалось моей книгой, он обрадовался так, как будто получил предложение о переводе на немецкий его собственной книги:

…Ваше письмо… произвело на меня большое впечатление.

Как хотите, но в предложении немцев я вижу перст судьбы. Она Вам явно благоприятствует и наталкивает на продолжение работы… Главное в том, что Вы выйдете на международную арену, так как литературу на немецком языке, конечно, читают шире, чем на русском (я имею в виду редактирование). Мне неизвестно, чтобы на иностранные языки переводили Сикорского или Западова, не говоря уже о каком-нибудь Богданове и Вяземском. Непонятно только то, как они хотят расширить книгу, чтобы она была адресована техническому редактору и типографу (?). Впрочем, за это будет отвечать уже д-р Надольски, набивающийся Вам в соавторы. <…> Одним словом, конечно (да и по соображениям международного сотрудничества), немцам отказывать не следует [у меня и в мыслях такого не было] и особенно их оговорками не пугать. Надеюсь, что очень-то они не напортят, но вот то, что они с их теоретическим нюхом остановились именно на Вашей работе, очень показательно.

Я ответил д-ру Вальтеру 22 апреля 1975 года согласием, но попросил ответить на ряд вопросов по поводу названия книги, ее состава и обозначения моего авторства и получил ответ на эти вопросы от заведующего отделом «Фахбухферлаг» Улеманна Гуйера в письме от 20 июня 1975 года. Гуйер перечислил главы из «Методики», а также из «Справочной книги корректора и редактора», которые Надольски хочет использовать, и сообщил, что авторство у книги предполагается двойное: Надольски/Мильчин.

Я ответил согласием (попросив уточнить в предисловии, что мои тексты включены в переработанном для условий ГДР виде) и выразил готовность оказать Надольски посильную помощь.

А затем произошло вот что: директор издательства «Фахбухферлаг» Гоффман 29 ноября 1976 года прислал письмо на мое имя, в котором пригласил меня приехать к ним в гости на 5 дней в первом квартале 1977 года. Предусмотрена встреча с д-ром Надольски и можно было бы обсудить тематику дальнейшей совместной работы наших издательств.

Я еще ни разу не выезжал за рубеж и не очень верил, что это приглашение может быть реализовано. Но ошибся. Пришедший с начала 1977 года новый директор издательства «Книга» Кравченко был сторонником как можно большего числа поездок работников «Книги» в зарубежные издательства и стал активно и настойчиво хлопотать в Госкомиздате СССР о моей командировке в Лейпциг. Д-р Гоффман также направил просьбу в Госкомиздат СССР командировать меня в Лейпциг.

Долгое время Госкомиздат СССР не принимал никакого решения, но когда перед Лейпцигской книжной ярмаркой выяснилось, что один из наших специалистов, включенный в состав делегации на ярмарку, по какой-то причине не сможет поехать, меня срочно включили в состав этой делегации, сообщив, что я смогу одновременно пообщаться с работниками «Фахбухферлаг». Так я попал в Лейпциг.

В сентябре 1978 года я получил от Моники Вернер, редактора по иностранным делам «Фахбухферлаг», перевод на русский язык предисловия к немецкой книге «Редактирование рукописи». Я в ответ сообщил, что никаких существенных замечаний по тексту предисловия у меня нет. Уточнил, что я кандидат не философских, а филологических наук, и на всякий случай высказал пожелание сообщить в книге, кто из соавторов какие главы и параграфы написал.

Заместитель директора нашего издательства Ким Львович Шехтмейстер в марте 1980 года выезжал в составе советской делегации на Лейпцигскую ярмарку и привез оттуда экземпляр книги, которая мне очень понравилась издательской культурой, оформительским решением и полиграфическим исполнением, о чем я написал и д-ру Вальтеру, и Дитеру Надольски. Он в своем ответе благодарил меня за «Словарь-справочник автора», который я послал в издательство «Фахбухферлаг» и ему лично, и просил выслать ему энциклопедический словарь «Книговедение», что я впоследствии и сделал.

Больше мы не виделись и не переписывались ни с Надольски, ни с работниками «Фахбухферлаг». С Моникой Вернер, которая на ММКВЯ представляла свое издательство, я еще несколько раз общался, находя ее у стенда на ярмарке. От встреч со всеми осталось самое приятное воспоминание.

Иначе окончилась попытка перевода «Методики…» на украинский язык, доставившая мне неприятные минуты. Затеял издание перевода преподаватель факультета журналистики Киевского государственного университета Владимир Григорьевич Иваненко. Он предложил издать книгу в своем переводе на украинский, что, конечно, меня порадовало, но и удивило, так как книга доступна украинцам на русском языке, а выпуск перевода при малом тираже явно невыгоден издательству. Но возражать, конечно, не имело смысла. Приятно было мне узнать также, что Иваненко, по его собственным словам, читает лекции по редактированию на основе моей книги.

Он прислал мне 04.06.76 письмо с перечислением тех изменений, которые планирует внести в украинский вариант моей книги. Изменений и дополнений предполагалось так много, что сам Иваненко уточнял:

Выслушав все эти замечания и соображения, кафедра стилистики меня спросила: «Что же в этой книге останется от Мильчина?»; было даже предложение: не сделать ли самостоятельного пособия? Но я категорически отказался, поскольку Вашу идею и схему пособия полностью поддерживаю и пока другого пути не вижу, нового ни создать, ни придумать не могу. <…> Предложен был кафедре прежде всего иной вариант: книга идет под Вашим авторством, а я беру на себя обязанности титульного редактора.

Описывать дальнейшие перипетии у меня нет желания: и потому, что из всего этого ничего не вышло, и потому, что история с попыткой перевода книги на украинский язык памятна мне главным образом эпизодом неэтичного поведения Иваненко. Но раз уж начал описывать историю, то нужно хоть как-то завершить ее.

По письму В.Г. Иваненко стало ясно, что речь может идти не о переводе моей книги на украинский язык, а о включении в переводе на украинский язык текстов из моей книги в украинский учебник редактирования. Это предложение, конечно, было менее интересным для меня, но я понимал, что для украинских журналистов моя книга на русском языке вполне доступна (трудности они могли испытывать разве что чисто технически – из-за недостаточного тиража). Поэтому прямой перевод был практически не очень нужен ни одному украинскому издательству, да к тому же убыточен. Так что я согласился с предложением Иваненко, хотя кое-что в нем меня покоробило, главным образом несовпадением предложенных им дополнений с основой из моей книги. Вряд ли сплав получился бы органичным.

Как и просил Иваненко, 10 июня 1976 года я написал на имя завкафедрой стилистики А.П. Коваль письмо о согласии на издание моей книги на украинском языке в переработанном виде; участие Иваненко в издании я просил обозначить на титульном листе таким образом: под редакцией и при участии В.Г. Иваненко (10.06.76).

Вскоре (25.06.76) В.Г. Иваненко сообщил мне, что по ряду организационных причин ходатайство перед Редакционно-издательским советом университета о дальнейшем продвижении рукописи решено отложить.

Прошел год, и 13.06.77 я узнал из письма В.Г. Иваненко о новых осложнениях с изданием нашего учебного пособия: университетские издательства испытывают огромные трудности с выпуском книг, не имеющих санкции Минвуза СССР, на Украине.

Тем не менее в начале сентября (04.09.77) Иваненко прислал мне составленный им план-проспект вместе с заявкой в Издательство Киевского госуниверситета, с тем чтобы издать книгу в виде справочного или учебного пособия (в зависимости от того, что будет выгодно издательству).

Я отослал ему эти бумаги обратно, забыв подписать или сделав это намеренно (у меня были замечания по плану), на что он мне пенял в следующем письме (от 18.09.77). Затем Иваненко исправил план-проспект по моим замечаниям и снова прислал его мне. 16 октября 1977 года я ответил, что теперь план-проспект приемлем, и сделал лишь несколько замечаний редакционного характера по формулировкам заголовков.

Еще до моего ответа Иваненко отнес заявку и план-проспект в издательство и сообщил в письме от 09.10.77, что ему обещали сказать что-то определенное после 10 октября. Затем, в конце ноября 1977 года, выяснилось, что книга внесена в перспективный план на 1981 год.

После этого наступил полугодовой перерыв в письмах Иваненко, и только 15.06.78 он прислал письмо с извинениями за то, что не писал, и сообщением, что вышеупомянутый перспективный план передан на утверждение в Минвуз УССР и СССР.

А еще через год (26.06.79) пришло следующее письмо от Иваненко, в котором он сообщил о публикации своих лекций в украинском журнале:

Теперь кое-что объясню Вам по проводу опубликованных конспектов моих лекций «Основы редакторского мастерства». Я ждал от Вас вопроса о них, но до сих пор не посылал Вам ни одного номера бюллетеня с тем, чтобы сделать Вам сюрприз – послать все публикации, однако сегодня это сделать пока невозможно: публикация лекций закончится в августе или сентябре.

Конспекты моих лекций представляют собой в основном изложение Вашей книги в той степени, в какой я использую ее в учебном процессе. То есть моего собственного материала теоретического, не говоря, конечно, о примерах, там почти нет. Я пошел по такому пути потому, что моим студентам очень трудно добыть Вашу книгу для постоянного пользования, особенно заочникам. Я как-то писал Вам, что в университетской библиотеке обнаружил… 13 экземпляров. Один-два экземпляра можно приобрести случайно в ином букинистическом магазине. И все. А бюллетень Союза журналистов Украины выходит тиражом около 13 тыс. экз., он имеется в редакциях районных и многотиражных газет, его выписывают большинство наших заочников. Конечно, частично это именно то, что я хотел издать вместе с Вами в нашем издательстве, но из этого пока действительно ничего не получается.

Конспекты лекций получили много положительных отзывов от практиков. Многие мои коллеги подшучивают надо мной, что я рекламирую фамилию доселе неизвестного им А.Э. Мильчина. И правда, если говорить о студентах, то из теоретиков редактирования Вы для них едва ли не самый крупный авторитет.

Сегодня я посылаю Вам несколько номеров «Журналiста Украiни», в которых опубликованы мои, вернее – наши «Основы редакторского мастерства». Я подумываю об одном варианте издания этих лекций отдельной брошюрой. Политиздат Украины печатает серию «Бiблiотечка журналiста», аналогичную всесоюзной «Библиотечке журналиста», но значительно меньшую по объему – 3–4 листа каждая книжка. Есть у меня уже и письмо секретариата Правления Союза журналистов Украины в издательство, но я пока еще не обращался туда – некогда.

Начиная с нового учебного года подумываю о том, что пора смелее отрываться от Вас, преодолевать влияние Вашей книги. Не в том смысле, что она перестала мне нравиться или я перестал разделять Ваши мысли, нет. Просто родились у меня кое-какие соображения насчет своего, оригинального курса.

Примерно через год В.Г. Иваненко прислал мне письмо, в котором поздравил меня с выходом второго издания моей «Методики…». Возможно, перед этим он получил от меня письмо, в котором я выражал удивление от формы публикации его лекций в «Журналисте Украины». Сужу об этом потому, что в письме от 30 мая 1980 года он пишет:

Вы совершенно напрасно огорчились по поводу публикаций в «Журналисте Украины», заподозрив меня в заимствовании Ваших положений. В кратком предисловии к первой статье было указано, что они представляют собой конспект лекций по курсу литературного редактирования, следовательно – изложение известных положений советских исследователей (и прежде всего – Ваших). Везде, где только мне приходилось использовать Вашу книгу, я прибегал к формулам: «А. Мильчин говорит (пишет, считает, подчеркивает и т. п.)». Но редакция «Журналиста Украины» сочла ссылки (как на Вас, так и на других авторов) ненужными. Об этом мне пришлось выдержать не совсем приятный разговор (больше всего я боялся подозрений насчет моей нечестности не столько с Вашей стороны, сколько со стороны студентов – их у меня ежегодно свыше 200), во время которого мне, в частности, было указано на то, что я слишком уж часто упоминаю Ваше имя. [Почему это недостаток, остается только догадываться. – А.М.]

Если эти мои объяснения покажутся Вам неубедительными, могу немедля прислать Вам второй экземпляр (таковые у меня сохранились) оригинала любой из десяти подготовленных для «Журналиста Украины» статей (две не были опубликованы по вине редакции).

Мне очень неудобно перед Вами, что все так случилось. Будет мне хороший урок на будущее. Извините, пожалуйста, и поверьте: я достаточно богат собственными идеями, чтобы не занимать у своих коллег.

Что же касается истории с попыткой издания Вашей книги на Украине, так тут уж я виноват только в том, что был слишком идеалистически настроен. Жаль, что Вы, лучше меня зная наш издательский бюрократизм и волокиту, подумали, будто я решил поводить Вас за нос.

Надеюсь, что все это не повлияет на наши отношения впредь. Поэтому повторяю свою просьбу к Вам: если Вы согласитесь ознакомиться с рукописью моей монографии и высказать свои замечания (мне интересно знать Ваше мнение), я незамедлительно пришлю Вам один из экземпляров рукописи. Ознакомившись с ее содержанием, полагаю, Вы сделаете должный вывод об органическом или же «искусственном приспосабливании материала под серию».

Кого цитировал Иваненко в конце письма, не знаю (может быть, и меня). Мне трудно судить, был он действительно простаком, не сознающим, что делает, или прикидывался им.

Может быть, я чересчур резко и эмоционально воспринял публикацию его лекций в журнале. Но уж слишком это напоминало простой ход мысли: не вышло с книгой, напечатаю в журнале, но уже только от своего имени. Он действительно ссылался на мою книгу в тексте этих лекций, но никакого предуведомления об опоре на советских исследователей и прежде всего на меня напечатано не было.

Хотя Иваненко каялся и просил прощения, он явно не понимал неэтичности своей публикации в журнале, и я все же посчитал нужным разъяснить ему, как выглядит его поступок со стороны. Вот что я ему написал:

Прежде всего, хотелось бы внести ясность и точность в характеристику фактов.

Во-первых, я не заподозрил Вас в заимствовании положений из моей книги, а был удивлен и раздосадован тем, что прямые переводы текстов из моей книги не были оговорены в достаточной мере. Предупреждение о том, что публикуется конспект лекций, ничего по сути не меняет, ибо в данном случае речь идет не о том, что какие-то научные положения выдаются за авторские. Публикация учебная, научно-популярная, и никто не будет рассматривать ее как оригинальную научную работу. Дело в другом. Даже лекция, даже научно-популярный очерк предполагает самостоятельную литературную разработку темы, а не буквальный пересказ других работ. Если же без него нельзя почему-либо обойтись, то это делается не так, как сделано в «Журналисте Украины». Причем упрек касается не всех статей, но некоторых особенно. Взять хотя бы статью третью – «Анализ фактического материала». Первые две страницы, как и последующие, построены на материалах книги с заменой примеров, но имени моего на этих двух страницах даже не упоминается. <…> Одно дело – читать лекции по каким-либо литературным источникам, другое дело – выступать со статьями, даже если они опираются на конспект лекций. Редакцию «Журналиста Украины» можно понять, когда она требовала исключить ссылки на мою книгу, хотя и редакции следовало бы разобраться в существе дела, а не становиться на формальную позицию. Но Вы-то должны были либо дать свою трактовку материала, либо предложить редакции статьи двух авторов, особенно в свете нашей прежней переписки. Пишу это без злобы и раздражения, а с грустью и сожалением. И коль скоро Вы просите извинения и чувствуете все же неудобство, то я не буду больше говорить на эту тему. Хочу только, чтобы Вы знали мое отношение к происшедшему и правильно оценили свои действия. Это поможет Вам в будущем. Вы поступили неверно, не вполне этично, и только точная самооценка избавит Вас в последующем от чего-либо подобного. В письме от 26.06.79 г. Вы, кстати, сами пишете о том, что в журнале «Журналист Украины» «опубликованы мои, вернее – наши “Основы редакторского мастерства”» и далее о том, что Вы подумываете об одном варианте издания этих лекций отдельной брошюрой. Поставьте себя на мое место и подумайте, какие чувства и мысли все эти пассажи могли вызвать.

Всячески приветствую самостоятельную разработку проблем редактирования, о которой Вы подумываете, но публиковать отдельной книгой конспект лекций, напечатанный в «Журналисте Украины», с учетом всего сказанного… Что же в этом хорошего, когда Вы сами пишете – наши статьи? И как прикажете к этому относиться?

Во-вторых, я вовсе не решил, что Вы раньше с предложением об издании книги хотели поводить меня за нос. Тут я полностью уверен в Вашем искреннем желании сделать это. Но издательский бюрократизм и волокита мешали это осуществить только по времени, но не вообще. Так что Ваше решение об отказе от попыток издания книги не выглядит достаточно мотивированным. Почему вдруг Вы не захотели ждать? Что изменилось? Если речь идет о том, что Вы предпочли самостоятельную разработку темы во всех отношениях, дай Вам Бог. Но, в общем, следовало бы быть более последовательным в своих решениях и действиях, а не метаться от одного решения к другому, когда это касается не только Вас. Вот Вам мое отношение ко второму вопросу.

Теперь относительно рукописи. Пожалуйста, присылайте ее, я прочитаю и выскажу замечания, если в них окажется необходимость.

Олег Вадимович Рисс, после того как я посвятил его в события этой истории, утешил меня такой сентенцией:

Во всяком случае, приятно сознавать, что было ему что у Вас «воровать».

Сейчас, заново читая переписку с В.Г. Иваненко, я вижу, что при всей правоте в оценке его поступка все же зря не отметил то обстоятельство, что он вначале выступил пропагандистом моей книги на Украине, за что надо было на прощание высказать ему благодарность, и я жалею, что не сделал этого.

Больше мы ни устно, ни письменно не общались.

Перевод книги на польский язык тоже не состоялся. На одной из ММКВЯ (кажется, 1981 года) наше издательство заключило с польским издательством Zaklad Narodowy imienia Ossolinskich Wydawnictwo из Вроцлава, выпускающим книговедческую литературу, так называемый опцион на второе издание моей «Методики…». Опцион означает, что издательство берет на себя обязательство изучить книгу и за определенный срок решить, будет ли оно выпускать ее в переводе.

Польское издательство своевременно или с небольшим опозданием ответило отказом от перевода – не из-за качества самой книги (его оно оценило в общем высоко, как «компетентную и полную обработку редакционной тематики в современном понимании»), а потому, что не нашло подобающего исполнителя для подбора примеров-аналогов на польском языке из польских изданий. Причина вполне уважительная. Остается только сожалеть, что в стране, сильной своей книговедческой литературой, книга не увидела свет.

В 2005 году издательство «Логос», как я уже упоминал выше, выпустило третье издание моей «Методики». Тираж, конечно, маленький – 3000 экз., но все же новые поколения редакторов смогут с ней познакомиться (думаю, не без пользы). Хотя корректор-редактор будущего издания А.В. Полякова на мой вопрос, что она может сказать о своих впечатлениях о рукописи, ответила: «Открытием она для меня не стала». Но она издательский работник с большим стажем работы. К тому же производственная необходимость создает невольный перекос в восприятии. Тем не менее ее отзыв меня огорчил. Хотя бы потому, что я уверен: в моей книге процитировано столько умных мыслей о редактировании, сколько она не могла бы найти ни в каком другом месте. Посмотрим, как новое издание будет принято современным читателем.[32]

О том, что спрос на книгу в прежних изданиях не был удовлетворен, можно судить хотя бы по такому письму в издательство после выпуска второго издания (тираж 20 тыс. экз., немалый для такого рода изданий):

Прошу переслать данное письмо А.Э. Мильчину, автору книги «Методика редактирования текста», 1980 г.

Книга очень полезная, целесообразно ее переиздать, как только тираж будет распродан. Она полезна всем пишущим.

Уважаемый Аркадий Эммануилович!

С большим удовольствием прочитал Вашу книгу. Обращаюсь к Вам с просьбой, надеюсь, не обременительной и не неприятной. Если у Вас есть сведения, где в Москве эта книга еще есть в продаже, то сообщить их мне (открытку прилагаю).

Если нет – сообщите, на какой год намечено ее переиздание. Если никаких сведений нет – пусть открытка полежит у Вас до их появления.

Замечание: занимается ли редакторской работой автор? Лучше прямо сказать, что книга полезна авторам, всем пишущим, всем любящим язык. Кстати, аннотацию надо бы напечатать крупным шрифтом – ведь это реклама.

В случае переработки книги можно усилить роль примеров в качестве тренировочных задач для читателя.

Частная мелочь – повтор «слепо» в середине стр. 263 (см. 262).

Спасибо за хорошую книгу!

Не редактор, инженер к.т.н. Лейтес Л.В.

Приятное для автора письмо, на которое я ответил, разъяснив, что мне как главному редактору не слишком удобно настаивать на переиздании собственной книги.

Л.В. Лейтес (однофамилец моего школьного приятеля Юры, которого я цитировал выше) не поленился и прислал открытку, в которой возразил:

Когда деликатность автора-начальника идет во вред делу (отсутствие полезной книги – вред), то надо быть менее деликатным, предложить переиздание.

Деликатность свою я подавил в 2004 году, т. е. через 20 лет после переписки с Л.В. Лейтесом, а именно: в ответ на поздравление с Новым годом, которое прислал мне генеральный директор издательства «Логос» Н.Н. Пахомов (он выражал в нем удовлетворение от нашего с ним предыдущего сотрудничества), предложил ему переиздать «Методику редактирования текста» и получил его согласие на это.

Что же касается мелкого шрифта аннотации, то он таков только в макете аннотированной каталожной карточки и не может быть увеличен, так как площадь карточки ограничена ее стандартным размером (по размеру каталожных ящиков, куда после копирования макета карточки она будет поставлена в библиотеке). Это не мешает издательству поместить рекламную аннотацию на видном месте в книге – на обложке, на клапане суперобложки, на ленточке-поясе. Всего этого я Л.В. Лейтесу пояснять не стал по малости самой темы.

«Справочная книга корректора и редактора» (М., 1974)

Эту книгу нельзя считать полностью моей, хотя, наверно, больше половины ее написано мною, но в целом это коллективный труд. Главы со специальным содержанием написали приглашенные мною специалисты.

Приступил я к подготовке этой книги задолго до окончания работы над «Методикой и техникой редактирования текста» – я уже упоминал об этом в той главке, где говорил о замысле «Справочника редактора», который так и не сумел реализовать в полной мере.

В план «Книги» было включено переиздание «Справочной книги корректора» Былинского и Жилина (М., 1960). Однако оба ее автора скончались в год выпуска, и я чувствовал себя обязанным заняться подготовкой переиздания, но не был убежден, что это необходимо, и в начале 1968 года стал опрашивать на этот счет разных издательских работников. В частности, я написал в конце января О.В. Риссу:

Как по-Вашему, стоит переиздавать «Справочную книгу корректора» Былинского и Жилина? И если стоит, то с какими изменениями? Что в ней полезно, а что не нашло спросу? Пользуетесь ли Вы ею? Или больше другими справочниками?

Ответ Рисса был таким (26.01.68):

Ваше намерение о переиздании «Справочной книги корректора» решительно поддерживаю. Она очень нужна, тем более что кое-где до сих пор пользуются устаревшим справочником Служивова. Если время терпит, пришлю Вам (или редактору) подробный перечень желательных улучшений и дополнений. Но вот что следовало бы обдумать. В дореволюционные времена были такие вывески: «Трактир “Отдых лихача”. Доступно ломовым». По ассоциации мне кажется, что «Справочную книгу корректора» надо приспособить так, чтобы ее брали в руки и наборщики. Правда, к ней наборщики часто обращаются – я это вижу, но надо, чтобы эта книга пошла не только в корректорские, но и в наборные. А как раз по части набора авторы оказались слабоваты и ограничились переложением технологических инструкций, тоже весьма несовершенных. Чем шире будет адрес книги, тем больше она вызовет спрос, тем заметнее возрастет ее тираж. В Ленинграде она давно исчезла из продажи и у букинистов ее не достать.

Работа над практически новым изданием «Справочной книги корректора» и «Методикой и техникой редактирования текста» шла параллельно. Я понимал, что, выступая как титульный редактор и составитель, должен буду часть моего рабочего времени в издательстве тратить на общение с соавторами, а может быть, и на работу над собственными авторскими главами. Поэтому, чтобы исключить всякие разговоры о том, что я занимаюсь личными делами в рабочее время, я оговорил с директором издательства, что буду готовить справочную книгу на общественных началах, т. е. без оплаты, но при условии, что мне не будут препятствовать частично заниматься справочной книгой и в рабочее время в издательстве. Телепин согласился.

Начал я эту работу еще в 1968 году не в лучшем состоянии; дел у меня было столько, что к мысли о переиздании «Справочной книги корректора» я вернулся уже в практическом плане лишь в конце 1968 года. 28–29 ноября я написал Риссу:

Сегодня на занятиях слушатели обратились ко мне с вопросом:

– Когда будет переиздана «Справочная книга корректора» Былинского и Жилина?

После того как огорчил их ответом:

– Не ранее чем через полтора-два года, —

мне было сказано:

– Так все ищут…

Взял вечером книгу, чтобы решить, много ли понадобится работы для подготовки переиздания.

Около двух лет вопрос о переиздании «Справочной книги корректора» в нашей переписке как будто не затрагивался. И лишь 21 июля 1971 года Рисс написал мне:

Откровенно говоря, мне обидно, что после плодотворной творческой работы над «Методикой и техникой редактирования текста» Вы хотите взяться за составительскую работу. Вы мне и раньше об этом писали, но я не отозвался просто потому, что два с половиной года не вынимал из шкафа книгу Былинского и Жилина, хотя, наблюдая, как ею пользовались мои коллеги и слыша их отзывы, имел ряд соображений, что в ней хорошо и чего не хватает. Сейчас по памяти попытаюсь кое-что восстановить.

Действительно, теперь после выхода Розенталя и других справочников и словарей многое в «Справочнике корректора» может оказаться лишним. Но вот стилистику надо бы сократить, приблизив больше к потребностям корректуры, а не литературных и прочих редакторов. По-моему, слабость нынешних корректоров не только и не столько в том, что они не знают орфографии или синтаксиса, а главным образом незнакомы с технико-орфографическими правилами и ленятся пользоваться справочниками. Так, словарик в конце книги я бы сохранил, но построил его по образцу «Технико-орфографического словаря» Н.Н. Филиппова, который, помнится, пользовался большим успехом у корректоров типографии АН (он был в единственном экземпляре у одного старца).

Полезно было бы взять в новое издание справочника то, что годится из старых руководств. В книге Уарова, например, есть раздел об основных принципах корректуры на иностранных языках. А наши корректоры, например, не знают, почему в испанском «?» и «!» ставятся в перевернутом виде[33] и почему над буквой «» нужна тильда. Полонский и Ремез в книжке 1928 года давали небольшой списочек наиболее обычных ошибок в наборе (например, «капитализм» вместо «коммунизм», что и произошло в «Правде» 28 апреля с.г.). Это сейчас особенно пригодилось бы. Из книги Крейцмана стоило бы взять перечень наиболее употребительных в научной терминологии приставок и окончаний (врде «орто», «гипер», «ди» и пр.), в которых корректоры нередко путаются. Не лишним был бы и раздел основных методических советов вроде того, как следить за оригиналом (тоже хорошо сказано у Крейцмана). Но, пожалуй, следовало бы больше всего понудить будущих потребителей «Справочной книги корректора» пользоваться другими справочниками и пособиями, о которых большинство понятия не имеет. Поэтому, может быть, каждый раздел следовало бы сопровождать пояснением: «Если здесь Вы не найдете ответа на интересующий Вас вопрос, то смотрите там-то и там-то». Ведь мало кто в корректорских знает, что выходят «Ежегодники БСЭ», а уж об иностранных справочниках тем более никто не сведущ.

Но все это лишь беглые предварительные соображения, ибо для того, чтобы ответить на Ваши вопросы более конкретно, надо засесть за книгу Былинского и Жилина с карандашом и все выписать на бумажку. Пока меня на этот подвиг просто не хватит! Если решитесь, то месяца через два я смогу попробовать. На «зубров» же не надейтесь. Ну кто в Ленинграде остался?! Та же книга Рафаловича демонстрирует полную беспомощность корректуры. При всей ее содержательности она полна грубых редакторских промахов и опечаток. А ведь это издательство «Искусство»! Что же говорить о других? В провинции, видимо, корректура попросту разрушена. Во всяком случае, те примеры ляпсусов, которые приведены 14 июля в «Литгазете» (сразу три письма!), свидетельствуют и о низкой общей культуре вообще и о малограмотности корректоров (особенно потрясает сообщение о А. Полежаеве и обращение с титулом «Ваше превосходительство» к жандармскому ротмистру).

Благодаря Рисса за советы, я уверял его 24.07.71:

Я не собираюсь быть составителем этого справочника, но в нем большая нужда, и я хочу помочь подготовить его переиздание с дополнениями и уточнениями, с одной стороны, и с сокращением необязательного материала – с другой. Кому-то нужно это сделать. И если Вам захочется когда-нибудь полистать «Справочную книгу» и высказаться по ее поводу (только если появится желание), я обязательно воспользуюсь Вашими советами. <…>

Что же касается моих дальнейших планов творческой работы, то скорее всего я займусь «Справочной книгой редактора», или, может быть, точнее, «Справочником редактора о редактировании и книге», если быть абсолютно точным. Работа, конечно, не абсолютно творческая, но это мое амплуа в большей степени, чем что-либо другое. Систематизировать, классифицировать и совершать другие логические действия я люблю и как будто они у меня получаются.

Олег Вадимович в ответ прислал 16.12.71 следующее письмо:

…поскольку Вы взялись за переиздание «Справочной книги корректора», не считаю зазорным отправить на другой день более конкретное письмо.

В качестве преамбулы замечу, что Вы не только взвалили себе на плечи огромную ношу, но и буквально совершаете подвиг (совсем по девизу фейхтвангеровской Симоны: «Кто, если не ты, и когда, если не сегодня»). Исходя из нынешних предпосылок, трудно допустить, что через 7–8 лет найдется кто-нибудь желающий возиться с этим трудоемким делом.

Обидно, конечно, что этические соображения мешают Вам открыто выступить автором переработки. Есть такое монументальное шахматное издание «Хандбук» Бильгера, который систематически переиздается вот уже 60 или 70 лет. И хотя имя автора сохраняется из уважения к его «почину», фактическими авторами выступают те гроссмейстеры, которые вводят в книгу новые материалы. За длительный срок книга, конечно, совершенно обновилась, причем у нее уже не один, а несколько авторов, которые не стесняются выставлять свое имя и уж, ясно, получать гонорар за переработку. Так что Ваша стеснительность, по-моему, даже приходит в противоречие с Основами гражданского законодательства СССР в части авторского права.

Теперь о моих замечаниях. Мне думается, что раздел «Участие корректора в литературной обработке материала» п. 7 (о синтаксисе) сейчас вовсе не обязателен, учитывая наличие многих широко доступных справочников. Кстати, следовало бы рекомендовать их возможно полнее, вплоть до всяких сборников научно-технических терминов, о которых рядовые корректоры и понятия не имеют. По-моему, литературу надо указывать не только русскую, но и основную на иностранных языках, как делал Н.Н. Филиппов в «Книжной корректуре» (1931). И уж непременно указать книги по корректуре на украинском и белорусском языках – отдать дань дружбе народов.

Поскольку справочником будут пользоваться не только книжники, но и газетчики, целесообразно было бы в п. 43 привести и основные газетные шрифты, которых развелось так много, что даже я путаюсь в названиях.

Сохраняете ли Вы в конце орфографический словарь? Если да, то, во-первых, придется пополнять его новыми словами, в чем мало поможет книга «Новые слова и значения», во-вторых, хорошо бы дать слова с членением их на переносы, как было сделано в «Технико-орфографическом словаре» Н.Н. Филиппова 1937 или 1938 года (библиографическая редкость, очень ценится корректорами!).

Для поднятия престижа корректорской профессии, может быть, стоило бы в списке литературы дать маленький раздел «Писатели о корректорах», рекомендовав для прочтения «Корректурное бюро Студенского» В. Короленко, «Запятую» А. Глебова, «Оду корректору» В. Шкловского, «Дозорные или…?» А. Крона, а также «Вторую древнейшую профессию» Р. Сильвестра и «Торжествующую ищейку запятых» Г. Смиса (в книге «Те, кто делает газету». М., 1925). [Увы, это сделано не было: подвела память.]

Следовало бы привести не только образцы корректуры на иностранных языках, но и некоторые правила графики, переносов и пр., которые я нигде не встречал после книги М. Уарова, где этот раздел изложен наиболее удачно.

Вероятно, читатели будут благодарны, если Вы сообщите в «Справочнике» о новых множительных аппаратах типа ротапринта и др. и изложите специфические особенности корректуры оттисков с этих аппаратов. Сейчас ведь большой отряд корректоров занят в институтах и бюро, где существует безнаборный метод издания (все это голая эмпирия, я не уверен, существуют ли технологические инструкции по этим процессам).

Кое-что полезно позаимствовать из книги В. Крейцмана «Практика корректуры» (есть ли она у Вас? если хотите, вышлю свою). Даже при моем слабом знании немецкого языка (жена помогает) я восхищен подачей материала в этой книге и, когда я работал в Лениздате, часто не находил у Былинского и Жилина то, что дает Крейцман для «своих» немецких корректоров. Особенно полезны на стр. 93–98 «Важнейшие приставки и суффиксы в медицинских текстах» (с переводом латинских слов – там на немецкий, у нас – на русский) и на стр. 116–117 то же для химических текстов.

В разделе о математическом наборе на стр. 113 Крейцман вводит раздел математической логики с ее обозначениями. Это нам тоже нужно, ибо я очень мучился в типографии АН, когда читал, например, работы Л. Ландау или «Алгоритмы» А.А. Маркова. Сейчас эти символы широко вошли в математический текст, а в старых справочниках их нет.

В связи с появлением нового вида изданий типа буклетов хорошо бы целиком взять из Крейцмана (стр. 173) интересный рисунок с видами фальцовки. Очень интересно показаны у него на стр. 174–184 разные способы спуска полос.

Рабочее место корректора и основные пособия в помощь ему в этой книге приводятся не в «отдаленных» разделах, а в начале книги на стр. 15–18. Не исключаю, что книга Крейцмана тоже в чем-то устарела, так как в ГДР выходит много новых пособий по корректуре и редактированию, но все же я считаю ее, как тип, интересной и полезной и в наших условиях.

Вот, кажется, и вся утилитарно-прагматическая часть письма. А все же мне жаль, что Вы отложили «Справочник редактора»!

Я отправил Риссу составленный мною план нового издания «Справочной книги корректора». Он так оценил этот план:

Вы заботливо потрудились, чтобы ознакомить меня с содержанием будущей «Справочной книги корректора». Конечно, это будет совершенно новый труд, за который никто, кроме Вас, безусловно бы, и не взялся. Уже это должно доставлять Вам большое удовлетворение. Я считаю удачным расширение состава Приложений. В них войдет гораздо больше полезных сведений, чем в первом издании. Словарь норм управления тоже не помешает (03.06.72).

Я не помню, писал ли я Риссу, что взялся за переиздание «Справочной книги корректора» не только потому, что читатели ее очень ждали, но и потому, что надеялся ее превратить в «Справочную книгу корректора и редактора», даже в «Справочную книгу редактора и корректора», включив в нее правила редакционно-технического оформления рукописи, вычитки и корректуры. Все эти правила нужны и редакторам, и корректорам. Поэтому целесообразно объединить их в одной книге. Мне это было тем более выгодно, что я получал возможность то, что уже наработано, включить в «Справочную книгу», не дожидаясь составления «Справочника редактора», который пока маячил в очень далекой и весьма неясной перспективе.

Уверенность в правильности такого решения подкреплял успех, которым «Вычитка рукописи» А.Н. Почечуева пользовалась и у редакторов, и у корректоров.

В одном из следующих писем (12.08.72) Рисс написал:

Думаю, что Ваш Мих. Як. [тогдашний директор издательства «Книга» Михаил Яковлевич Телепин] должен от всего Вас освободить и засадить за «Справочную книгу корректора». После тех смешных опечаток, которые были недавно в «Правде» (в статье председателя Госплана) и в «Книжном обозрении» (в статье председателя Комитета по печати Литовск. ССР), по крайней мере можно ссылаться, что нет пособий по корректуре. Но что за нравы в «Книжном обозрении» и кто поверит после их стыдливой поправки, что председатель Комитета по печати Литвы не знает, что у него в республике фамилия первого секретаря ЦК не Восс, а Снечкус. Ясно, что статью писали в редакции, а так наз. автор подписал, не читая, как многие диссертанты выходят на защиту, даже поленившись прочитать, что за них написали шустрые референты и секретари!!

Рисс морально поддерживал мою работу над справочной книгой, но порой критиковал некоторые мои намерения (например, относительно названия и темы). 23 октября 1972 года он писал:

Начну с Вашей работы, которая, несомненно, очень важна для десятков тысяч издательских работников и типографских корректоров. По моему мнению, Вы не имеете не только морального, но и юридического права считать это 2-м изданием книги Былинского и Жилина. Более того, неправомерно оставлять их имена на переплете, когда книгу «делали» совсем другие люди. Разумеется, в предисловии или на обороте титула необходимо упомянуть, что в основу положена такая-то книга. Напомню, что имеется и соответственный прецедент (даже не один!). «Техническая редакция книги» вышла в 1933 году под фамилией одного А.А. Реформатского, хотя на титульном листе указано «совместно с М.М. Каушанским» и в книге даже помещен некролог покойного соавтора. Я знаю, какой Вы на редкость щепетильный человек, но в данном случае всякий «политес» пойдет в ущерб истине. Зачем «спасать» имя Былинского и Жилина, если книгу составляли, так сказать, их наследники, роль которых Вы не должны затушевывать?

Согласен и с тем, что старое название не отражает содержание книги. Об этом я, помнится, писал Вам еще довольно давно. Но назвать ее «Справочной книгой по вычитке» – по-моему, еще больше сузит ее содержание. Во-первых, вычитка это все-таки один из видов корректуры и, как понятие, менее известна, чем корректура вообще. Во-вторых, я писал Вам, что книгой Былинского и Жилина, как и старым справочником Служивова, при мне часто пользовались и наборщики, и технологи – она для них своего рода «талмуд». А если назвать «Справочная книга по вычитке», то типографские корректоры и еще многие ее не только не купят, но и в руки не возьмут.

Так что либо название должно быть двойное: «по вычитке и корректуре», либо надо искать другой формулировки. На первый взгляд, мне представляется уместным примерно (как «ключ» для поисков) такое название: «Справочная книга по работе с рукописью и печатными оттисками» (или короче: «Справочник по работе с рукописью и корректуре») или «Справочник для работников печатного слова». В общем, мне кажется, что надо расширить в названии назначение книги, а никак не сужать ее до вычитки. Если что придумаю лучше, то напишу. Кажется, в английском и немецком языках есть более точные и емкие обозначения, чем в русском. Поэтому английские и немецкие авторы находят более лаконичные названия вроде «Практика печатного слова» или «Слово (на пути) к печати» и т. д.

Когда же я сообщил Риссу о том, что расширил заглавие до «Справочной книги корректора, редактора, автора», он, отметив: «…Вы правильно расширили заглавие», – сделал оговорку: «хотя авторам он, пожалуй, слишком “гроссбухен”!)».

Я не сумел удержаться в своих письмах от жалоб на трудности, с которыми столкнулся в процессе издания «Справочной книги»:

Думаю, что Вы не сетуете на меня за то, что я все пишу о своих не совсем радостных издательских делах, а не на общие и более интересные темы. Утешаю себя только тем, что сделал полезное дело, организовав издание «Справочной книги корректора и редактора» и составив для нее значительную часть глав. Жду в августе верстку. Надеюсь, что 1-я Образцовая типография не подкачает. Все же в этой типографии и корректорская приличная, и набор значительно более высокого качества. Боюсь только, что будут меня читатели поносить за петит при формате 60 х 90/16, но иначе нельзя было втиснуть 40 изд. листов в 25, а ведь эти 40 изд. листов пришлось с большим трудом отстоять в Комитете (другой формат 1-я Образцовая не брала) (до 09.07.73).

Хотелось бы здесь пояснить, какой принцип составления нового издания я избрал. Он в корне отличался от принципа составления справочной книги Былинского и Жилина. Принцип этот заключался в том, что написать разделы о специальных видах текста были приглашены специалисты разных издательств: главу «Нотный текст» – старший редактор издательства «Музыка» Ю.М. Оленев, параграф о тексте на английском языке – редактор издательства «Прогресс» Л.Ф. Зубрилова, о тексте на испанском языке – редактор К.И. Шульруфер, о тексте на немецком языке – М.Я. Шац, о тексте на французском языке – редактор издательства «Радуга» А.Д. Лапир, о словарном тексте – заведующая редакцией словарей, тогда, кажется, входившей в Издательство Большой советской энциклопедии, И.К. Сазонова. Два приложения согласился составить Д.Э. Розенталь: «Словарь управлений» и «Литература по языку и стилю». Все это гарантировало высокое качество рекомендаций.

Главы о физических величинах и их единицах издательство просило написать стандартизатора Л.Р. Стоцкого. О приглашении Льва Романовича Стоцкого надо сказать особо.

Этому приглашению предшествовал неприятный инцидент: я и М.Е. Зархина, ведущий редактор 3-го издания «Справочника автора книги» И.Я. Данилова (М.: Книга, 1966), получили взыскание от Комитета по печати за помещенные в этом справочнике таблицы единиц физических величин. И.Я. Данилов взял их из устаревших источников и пренебрег утвержденными действующими стандартами на этот счет. Стоцкий как председатель общественного комитета Госстандарта СССР по этим вопросам не мог оставить такое кощунство без внимания и организовал письмо Госстандарта СССР в Комитет по печати, где таблицы в справочнике И.Я. Данилова оценивались как большой грех. Вместе с документом о взыскании издательство получило и письмо Госстандарта СССР, послужившее для него основанием, а также замечания, написанные Стоцким, которого мало назвать знатоком физических величин и их единиц. Он был их певцом: у него глаза горели при разговоре о них. Это был истинный энтузиаст. Из его замечаний было ясно, что он хорошо знает положение дел с физическими величинами и их единицами в современных книгах и что положение это довольно печальное из-за обилия ошибок, неточностей и несоответствий международным и отечественным стандартам.

Вывод напрашивался сам собой: надо пригласить именно Льва Романовича Стоцкого написать главы о физических величинах и их единицах в «Справочную книгу корректора и редактора». К моей радости, он охотно согласился сделать это. И благодаря ему авторы и редакторы получили главы, которые могли стать и стали руководством к действию по части употребления физических величин и их единиц. Это впоследствии благотворно сказалось на качестве издаваемой литературы. Особенно помогли эти главы редакторам научно-технических текстов, получившим гуманитарное образование, а их было и в издательствах, и в научно-информационных бюро немало. Главы Стоцкого были не только справочными, но и образовательно-просветительными, что повышало их ценность и не могло не сказаться благотворно на качестве научно-технических изданий и документов. Стоцкий порекомендовал и автора для параграфа о химических формулах – Г.Г. Мирзабекова.

Были оставлены те главы К.И. Былинского и А.Н. Жилина, которые хорошо вписывались в новое издание справочной книги. Это, во-первых, глава К.И. Былинского «Названия», над схемой систематизации которой мне пришлось много потрудиться еще при подготовке справочной книги 1960 года. В этом помогла мне бывшая в то время на практике студентка редакционно-издательского отделения факультета журналистики МГУ (к сожалению, не запомнил ее имени и фамилии). Из справочной книги 1960 года были заимствованы также главы А.Н. Жилина о стихотворном тексте и тексте драматического произведения, так как в них достаточно было внести лишь редакционные уточнения. Что же касается остальных глав А.Н. Жилина, то я считал необходимым заменить их новыми только по той причине, что он преподносил правила, рекомендации без всякого обоснования. Он писал: «Делай так», но не объяснял, почему нужно делать так, а не иначе, что при огромном многообразии случаев в издательской практике не позволяло находить нужные решения при отклонениях от тех условий, которые были предусмотрены правилом. По Жилину, корректоры, редакторы, авторы должны следовать рекомендации не раздумывая. Я же стараюсь объяснить, почему желательно такой рекомендации следовать. Это позволяет находить решение в аналогичных случаях, опираясь на общий принцип.

Из-за того, что Жилин не обосновывал свои рекомендации или требования, они нередко грешили неточностью, даже неправильностью. Например, в главе о рубрикации можно было прочитать:

Если в рукописи одна часть разделена на главы, то и другие части также следует разделить на главы и т. д.

Это чрезмерное требование без оговорок могло привести к конфликтам между авторами и издательствами, потому что бывают вполне оправданные случаи, когда из-за небольшого объема одной из частей нежелательно разбивать ее на главы, так как они в этом случае окажутся несоразмерными по объему с главами других частей. Такое требование правомерно лишь для случаев, когда одна часть разделена на главы, а другая, аналогичная ей, сразу делится, например, на параграфы.

Возможно, я пристрастно и субъективно оцениваю главы Жилина, которые решил заменить своими, но причины, которые я привел выше, были, на мой взгляд, существенными и давали мне моральное право это делать. Я сейчас подумал: «А если бы А.Н. Жилин не скончался, как бы я поступил?» И ответил сам себе: «Я бы убедил его в необходимости дополнить правила и рекомендации их обоснованиями и помог бы ему в этом».

Помимо этого, у меня в результате редакционной практики и читательских наблюдений накопились новые рекомендации, которых у Жилина не было, и поделиться ими с читателем, вставляя их в текст А.Н. Жилина, было бы не совсем корректно, да и пришлось бы каждый раз это оговаривать.

Приведу некоторые примеры.

В главе о рубрикации у Жилина не было пункта о проверке соподчиненности рубрик. Я на основе опыта и книги «Методика и техника редактирования текста» мог написать подраздел о такой проверке и написал его (с. 25–27).

Глава «Единицы измерения» устарела, так как не учитывала утвержденных действующих стандартов. Поэтому и предпочтение было отдано главе, написанной Л.Р. Стоцким.

У А.Н. Жилина не было главы о документальном материале. Да он и не мог ее написать, не располагая «Правилами издания исторических документов в СССР», которые были изданы только в 1969 году. На их основе я написал две главы для нового издания справочной книги корректора, тем более что теперь она предназначалась и редактору.

В главе, которую А.Н. Жилин назвал «Библиография», он не опирался на соответствующие нормативные документы. Я же мог написать главу «Библиографические тексты» на основе ГОСТ 7.1–69 «Описание произведений печати для библиографических и информационных изданий». А для главы «Библиографические ссылки» у меня уже имелся «задел» – статья с таким заглавием в сборнике «Редактор и книга» (М., 1965. Вып. 5), о которой я уже рассказал выше. Она была написана значительно систематичнее, чем у Жилина, и опиралась как на мой функциональный анализ сотен изданий, так и на работы библиографов о библиографических ссылках.

У Жилина и глава о выходных сведениях была написана на основе уже устаревших технических условий, замененных ко времени выпуска нового издания справочной книги ГОСТ 7.4–69. Понятно, что и эту главу пришлось писать заново.

Значительно отличались в двух изданиях и главы о примечаниях. У меня она была написана на основе функционального анализа сотен книг, и рекомендации основывались на функционально наилучших решениях издательской практики.

Мне хотелось бы продемонстрировать здесь все маленькие новшества, которые мне удалось ввести в справочную книгу и тем самым в издательскую практику, но это требует много времени и места. Ограничусь поэтому одним примером: когда нумерация примечаний в каждой главе начинается заново, на отыскание нужных примечаний, если они размещены за текстом, у читателя уходит очень много времени; задача существенно облегчается, если на страницах с такими примечаниями обозначить в колонтитулах номера соответствующих глав. Именно это я предложил и показал на примере, как это нужно делать. К сожалению, это очень полезное для читателя предложение многие авторы и редакторы не приняли во внимание и продолжали вынуждать читателей заниматься длительным поиском примечаний. Мне пришлось позднее писать об этом в своих статьях и разборах.

Об особенностях и условиях подготовки издания говорит мое письмо к директору издательства Михаилу Яковлевичу Телепину:

Уважаемый Михаил Яковлевич!

По просьбе редакции литературы по книгоиздательскому делу я как редактор 1-го издания «Справочной книги корректора» К.И. Былинского и А.Н. Жилина взял на себя титульное редактирование 2-го издания этого справочника. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что большая часть глав нуждается в полном обновлении (настолько большие изменения произошли за 12 лет в издательском деле). В связи с этим пришлось пригласить целый ряд специалистов принять участие в подготовке нового издания справочника (тт. Оленев, Сазонова, Стоцкий и др.). С ними были заключены договоры, и они написали свои части. Но больше половины книги пришлось при редактировании полностью написать заново. Делал это я на общественных началах, стремясь помочь очень важному и нужному делу. Рукопись передавалась мною в редакцию и была частично перепечатана, но большая часть из-за перегруженности машинистки текущими рукописями редакции откладывалась и сейчас создалось угрожающее положение с ее перепечаткой, а 15 января, не позднее, она должна была поступить в производство. Прошу Вас, учитывая, что всю составительскую работу я выполнял на общественных началах, разрешить редакции за счет того гонорара, который полагалось бы выплатить автору, оплатить перепечатку рукописи. Сумма за перепечатку не превысит 50 руб. Убедительно прошу посодействовать этому в интересах издательства.

Пользуясь случаем, должен поставить Вас в известность, что выпускать справочник как второе издание книги К.И. Былинского и А.Н. Жилина не представляется возможным. Это коллективная работа, в которой будут использованы три главы этих авторов, а остальные написаны другими. Поэтому книга будет издана под новым заглавием, а фамилии коллектива авторов указаны на обороте титульного листа.

А. Мильчин. 8 декабря 1972 г.

Конечно, нормальный человек не может не удивиться и моему отказу от авторского гонорара, и тому, что приходилось выпрашивать мизерную сумму для оплаты машинистки, но таковы были условия жизни советского издательства. Вдобавок я не мог не считаться с возможными инсинуациями немалого числа «доброжелателей» в издательском коллективе (о некоторых из них я рассказал в главе, посвященной моей работе в «Книге»).

Некоторое представление о том, что было сделано на пути к изданию новой справочной книги, дает мое письмо к Риссу от 25.08.73:

Что касается «Справочной книги корректора и редактора» (именно таково теперь ее название), то это уже не второе издание «Справочной книги корректора» К.И. Былинского и А.Н. Жилина, а нечто новое. Ни словарь терминов, ни словарь орфографический в справочную книгу не вошли. Пришлось пожертвовать гораздо более ценными справочными данными, чтобы уложиться в 40 изд. листов, а ведь «Справочная книга корректора» К.И. Былинского и А.Н. Жилина занимала всего 36 изд. листов, причем словарь занимал в целом очень солидное место. В общем, посмтрите, когда выйдет. В пятницу пришли первые шесть листов верстки. Так что в субботу и воскресенье я читаю. В этом издании ошибки особенно нетерпимы, так что стараюсь быть предельно внимательным и придирчивым. Удручает только то, что читатели будут поносить нас, издателей, за петит и нонпарель.

А как иначе мы могли бы издать большим тиражом издание такого большого объема в издательских листах? Ведь набери мы его корпусом, пришлось для 50 тыс. экз. получить бумаги на 2 млн листов-оттисков, а у нас весь план на 74 г. 17 млн листов-оттисков. Вот и повысили емкость. Я-то вижу хорошо, а каково тем, у кого зрение похуже?

Страницы: «« « ... 1314151617181920 » »»