История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I Коллектив авторов

2.2.31. Средняя Азия в годы Гражданской войны

Символом большевицкой политики в Туркестане стал «Хлопковый декрет» (декрет № 7), согласно которому государство конфисковало весь хлопок, находящийся в Туркестане. Этот декрет и иные действия большевиков в духе политики «военного коммунизма» ввергли всегда богатый продовольствием и не опустошенный Мировой войной Туркестан уже в 1918 г., в острый продовольственный кризис, от которого более всего пострадали казахи.

Жестокая и бесчеловечная политика большевиков спровоцировала партизанскую войну. Партизан коммунисты именовали «басмачами», что на тюркском языке означает «грабитель», «разбойник». Но на самом деле повстанческие отряды были ответом патриотов на разбойничьи действия коммунистов. К местным повстанцам сразу же стали присоединяться русские, украинские и казацкие поселенцы. К ним примкнуло и немногочисленное Белое офицерство Туркестана.

Военные действия в Средней Азии начались с антибольшевицких восстаний весной 1918 г. в Ташкенте и Асхабаде. Но если первое было подавлено большевиками, то второе завершилось успехом. Белые взяли под контроль территорию нынешнего Туркменистана. Образованное временное правительство Закаспийской Области во главе с эсером Ф. А. Фунтиковым и С. Джусаном заявило о своем подчинении Деникину и рассчитывало на соединение с армиями Колчака. В течение 1918–1920 гг. боевые действия велись по линии железной дороги от Мерва и Кушки до Красноводска. Осенью 1919 г. силами Отдельной Семиреченской армии под командованием генерал-майора Б. В. Анненкова была ликвидирована советская власть в Семиречье. В Ставке Деникина строили планы создания фронта, объединившего Войска Северного Кавказа, Войска Закаспийской области с Южной армией Колчака, а также с уральскими и оренбургскими казаками.

Важные очаги сопротивления большевикам находились в Фергане – узбеки Эргаш-бека и Мадамин-бека, русские полковника Монстрова (родной брат генерала Лавра Корнилова, полковник П. Г. Корнилов возглавил штаб «мусульманской армии» Мадамин-бека), в Самаркандской области – таджикские отряды Хамрокула, в Семиречье – казаки генерал-лейтенанта А. М. Ионова и казахские формирования «Алаш». Свои антибольшевицкие организации создали офицеры Туркестанского военного округа – «Туркестанская военная организация», и рабочие дружины Среднеазиатской железной дороги. Большую роль сыграли прибывшие в Туркестан части Текинского конного полка под командованием адъютанта Корнилова хана Р. Хаджиева.

В сентябре 1919 г. из Омска в Бухару Верховный Правитель адмирал Колчак отправил военную миссию из 150 офицеров с оружием и боеприпасами для армии Бухарского эмира. Помимо отправки военной миссии Колчак послал Хиве и Бухаре особые грамоты, в которых заявлял о признании за ними прав автономии в составе России.

Чтобы не допустить объединения войск Северного Кавказа и Закаспийской области с Южной армией Колчака, с уральскими и оренбургскими казаками, ЦК большевиков в разгар боев под Орлом настаивал на развитии наступления М. В. Фрунзе с Южного Урала на Туркестан. Задача «вбить клин» между Колчаком и Деникиным имела смысл и как «запасной вариант» на случай оставления Москвы. Фрунзе начал наступление осенью 1919 г. Успех ему обеспечивали «военспецы» – штабные офицеры Императорской армии, разрабатывавшие планы действий, и чекисты, державшие в страхе красноармейцев и производившие «зачистку» завоеванной территории. Большевики применяли в борьбе с повстанческим движением тотальный террор и тактику «выжженной земли», широко использовали институт заложничества как один из способов возместить недостаток боевой мощи своих армейских частей. Особенно массовые зверства против местного населения имели место в Ферганской долине. В позднейших трудах Фрунзе объявил террор частью своей военной доктрины.

Войска Закаспийской области, не получая подкреплений, медленно отступали и к февралю 1920 г. были вынуждены эвакуироваться через Каспийское море на Кавказ, а затем в Грузию. Остатки Южной и Оренбургской армий отступили через Семиречье в Китай, а Уральская армия отошла в Иран. В результате этих «голодных походов» по безводной степи погибло около 17 тысяч казаков и беженцев.

В феврале 1920 г. большевики свергли хивинского хана и объявили территорию ханства Хорезмской Советской Народной Республикой. В августе – сентябре 1920 г. красноармейский корпус во главе с Фрунзе вторгся в Бухарский эмират и захватил Бухару. Большевиками была провозглашена Бухарская Советская Народная Республика. Во главе обоих государств большевики поставили марионеточные правительства бывших джадидов, объявивших о своем переходе в компартию. Захваты Бухары и Хивы лишь усилили повстанческое движение по всей Средней Азии. Наиболее мощной была группировка Джунайд-хана в Хорезме и Закаспийской области.

Антибольшевицкое сопротивление в Туркестане продолжалось и в 1921–1922 гг. Его лидером стал бывший военный министр Османской империи, военный преступник генерал Энвер-паша, ответственный за уничтожение множества армян, халдеев и иных христиан в годы Мировой войны. После победы Мустафы Кемаль-паши (Ататюрка) и свержения султаната в Турции Энвер-паша бежал в Германию. В 1920 г. по приглашению Карла Радека он приехал в Москву, встречался с Лениным и был принят с почетом на службу в аппарат РККА. С 1921 г. Энвер-паша активно пропагандировал идею «мировой революции» как основу для противодействия британскому «мировому империализму». Он принимал участие в работе съезда народов Востока в Баку, а в 1921 г. занял должность инструктора по формированию частей Красной армии в Бухаре.

Оказавшись в Бухаре, Энвер-паша начал активную деятельность по консолидации антибольшевицких мусульманско-тюркских сил. Он организовал подпольный «Комитет национального объединения». Энвер-паша разорвал сотрудничество с большевиками и стал признанным вождём антикоммунистической оппозиции. Из разрозненных повстанческих групп ему удалось сформировать в течение лета – осени 1921 г. единую боеспособную армию. В феврале 1922 г. совместно с отрядами хана Ибрагим-бека он взял штурмом Душанбе. Энвер-паша был провозглашен эмиром. В его планы входило создание в Средней Азии единого тюркского исламского государства, противостоящего Советской России и секулярной Турецкой Республике Кемаль-паши, которую признали и поддерживали большевики.

Главной опорой Энвер-паши были турецкие офицеры-пантюркисты, военнопленные Мировой войны, отправленные царским правительством в Туркестан. Многие повстанческие командиры Восточной Бухары и Ферганы присоединились к Энвер-паше. К нему примкнула и часть большевицко-джадидской верхушки Бухарского «народного» правительства, привлеченная пантюркистской и панисламистской риторикой нового эмира. Однако Энверу и его турецким офицерам не хватило ни средств, ни времени, ни политической гибкости для создания единого фронта борьбы с большевиками. Энвер-паша погиб в бою с Красной кавалерийской бригадой в августе 1922 г. в Кухистане.

К концу 1922 г. кавалерия Буденного разгромила основные силы повстанцев в Восточной Бухаре и Фергане. Военные успехи большевиков сопровождались массовыми репрессиями против мирного населения. С победой над отрядами туркмена Джунайд-хана в Хорезме, узбека Ибрагим-бека в Восточной Бухаре и Селим-паши (1923–1926 гг.) было сломлено организованное сопротивление Красной власти. Повстанческое движение в Средней Азии окончательно затухает со смертью символа борьбы против большевиков Джунайд-хана в 1938 г.

Литература

А. И. Зевелев и др. Басмачество: возникновение, сущность, крах. М., 1981.

Ш. Шукуров, Р. Шукуров. Центральная Азия. Опыт истории духа, М., 2001.

А. И. Пылев. Политическое положение Бухарского эмирата и Хивинского ханства в 1917–1920 гг. СПб., 2005.

В. Ж. Цветков. «Забытый фронт» (К истории Белого движения в Туркестане. 1917–1920 гг.) // Гражданская война в России. М., 2002.

2.2.32. Польша в годы Гражданской войны. Советско-польская война и Рижский мир

Независимость Польши, провозглашенная Временным правительством в марте 1917 г., весьма озаботила Германию и Австро-Венгрию, армии которых в это время занимали все польские земли. Польские депутаты австрийского и германского парламентов в полном согласии с Польским Национальным комитетом, созданным поляками в Париже и возглавляемым эндеком Романом Дмовским, выдвинули требование единой, независимой и нейтральной Польши. Польские бригады, созданные на занятых Центральными державами польских землях, отказались в июле 1917 г. принести присягу на «братство по оружию» с армиями Германии и Австро-Венгрии. Командующий польскими войсками и одновременно глава секретной Польской военной организации Юзеф Пилсудский был арестован германскими властями и вывезен в Германию. Арестованы и отправлены в концентрационные лагеря были и несколько тысяч польских солдат и офицеров. Опасаясь общепольского восстания, Центральные державы 12 сентября 1917 г. все же объявили о создании польской государственной власти. Два императора – германский и австрийский утвердили состав Регентского совета Польши из трех человек и стали готовить выборы в законодательный Государственный совет Польши. Регентский совет составили видные аристократы, симпатизировавшие скорее России, чем Германии – архиепископ Варшавский Александр Каковский, князь Здзислав Любомирский и граф Юзеф Островский. 7 декабря Регентский совет сформировал правительство во главе с известным историком и публицистом Яном Кухажевским. Германия и Австрия передали польскому правительству только вопросы образования и судопроизводства. Контроль над вооруженными силами ему доверен не был.

На переговорах в Бресте большевики сначала требовали своего участия в определении судьбы Польши, тем более, что среди населения этой страны нарастало радикальное социалистическое движение, близкое к большевизму. Центральные державы с этим требованием большевиков не соглашались и 9 февраля 1918 г. подписали договор с Украиной, определивший восточную границу Польши. Украине была передана Холмская губерния, а Восточная Галиция со Львовом превращалась в особую автономную украинскую провинцию Австрии, хотя до того вся Галиция контролировалась поляками. Соглашение с Украиной с негодованием было встречено в польском обществе, которое в своем большинстве мечтало не просто о возрождении национального государства, но о восстановлении той Польши, которая была в начале XVIII века – с огромными украинскими, белорусскими, литовскими и латвийскими землями, а то и вовсе «от моря и до моря», как в XVI столетии. Эндеки Романа Дмовского хотели провести восточную границу Польши близко к границам Речи Посполитой 1792 г., ППС Юзефа Пилсудского агитировала не только за границу 1772 г., но и за федерацию Польши с Украиной, Белоруссией, Латвией и Литвой, которые должны были стать младшими партнёрами Польши.

Подписав 3 марта Брестский мир, большевики отдали решение судеб Польши и Украины целиком в руки Центральных держав.

Центральные державы очень опасались польского национального движения. Польские полки, вновь созданные в начале 1918 г., были разоружены, не без сопротивления, в течение мая – июня. Одновременно польскую армию на Западном фронте создавали страны Антанты. Её возглавил генерал Юзеф Галлер, бывший командующий вторым польским корпусом германской армии. Антанта горячо поддерживала создание независимой Польши и если до свержения большевиками Временного правительства избегала вмешиваться во внутренние российско-польские отношения, то после захвата Лениным власти она объявила себя гарантом польской независимости. 5 января 1918 г. за независимость Польши высказался премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд-Джордж, а 8 января президент США Вудро Вильсон заявил, что США поддерживают воссоздание независимого Польского государства с выходом к Балтийскому морю. 3 июня Державы Согласия признали этот принцип в совместной Версальской декларации о послевоенном устройстве мира. 7 октября, когда поражение Германии было уже для всех очевидным, Регентский совет Польши объявил о создании Польского государства в соответствии с принципами Версальской декларации. Новым главой правительства Регентский совет назначил национального демократа Юзефа Свежинского. 3 ноября Свежинский создал национальное правительство Польши.

С распадом Австро-Венгрии под контроль польской администрации перешли Галиция, Силезия и Люблинская провинция. В Кракове 31 октября начала работу польская комиссия по ликвидации австрийской власти на польских землях. Комиссию возглавил бывший крестьянин Винцентий Витос.

Сторонники Пилсудского старались отобрать власть у эндеков Дмовского и Свежинского. В ночь с 6 на 7 ноября 1918 г. ими было создано Временное народное правительство Польской Республики. Его премьером стал Игнатий Дашинский, а среди министров преобладали социалисты и крестьянские социалисты («левица»). Народное правительство объявило о соединении всех польских земель в единое государство, об аграрной реформе через конфискацию крупной земельной собственности и национализацию крупной промышленности. 10 ноября в Варшаву приехал освобожденный Пилсудский, а на следующий день поляки начали разоружать деморализованные и революционизированные германские войска. Регентский совет, назначив Пилсудского верховным главнокомандующим, а 14 ноября – правителем страны (Naczelnik Panstwa), заявил о самороспуске. Пилсудский сформировал левое социалистическое правительство во главе с социалистом Енджеем Морачевским. Правые партии («правица») были отстранены от власти. Но крайне левые, сторонники Ленина, находились к Морачевскому в оппозиции. Они организовали Советы рабочих депутатов, а 16 декабря польские и еврейские социал-демократы большевицкого толка объединились в Коммунистическую рабочую партию Польши (КРПП). Коммунисты выступили против создания независимого польского государства, за мировую революцию.

1 ноября начались кровавые польско-украинские столкновения в Восточной Галиции, где городское население было преимущественно польским и еврейским, а сельское – украинским. 27 декабря началось Великопольское восстание в населенных поляками районах Пруссии. В столице этих земель – Познани – был создан Верховный народный совет, состоящий главным образом из эндеков. Познанский совет не признавал социалистического правительства Пилсудского. Оказавшись перед возможностью раскола политической нации, Пилсудский благоразумно отказался от партийного противостояния и 16 января 1919 г. сформировал правительство из националистов «правицы» под руководством выдающегося композитора Игнация Яна Падеревского. Проведенные 26 января всеобщие выборы показали правильность этого решения Пилсудского. Социалисты на выборах потерпели поражение – по всей Польше большинство голосов получила НДП Дмовского. Социалистические реформы, в том числе и аграрная, были остановлены. Введен только 8-часовой рабочий день на заводах.

28 июня 1919 г. по Версальскому мирному договору Германию обязали передать Польше Познанскую провинцию и Гданьское Поморье. Сам Данциг (Гданьск) объявлялся вольным городом. В ряде пограничных районов со смешанным населением – в Верхней Силезии, Восточной Пруссии должны были быть проведены плебисциты. Страны-победительницы определили восточную границу Польши с Россией по линии, намеченной 8 декабря 1919 г. в Спа. В июне 1920 г., продолженная на юг до границы с Румынией, она получила название по имени британского министра иностранных дел лорда Керзона. Линия Керзона почти совпадает с нынешней восточной границей Польши. Вильно Антанта утвердила за Литвой и потребовала от Пилсудского помочь Деникину в борьбе с большевиками.

Но планы Пилсудского были иными – он мечтал о Великой Польше, окруженной вассальными славянскими и балтийскими государствами. Он вовсе не был удовлетворен предложенной ему Антантой восточной границей и двинул свои войска на Украину. Там царил хаос: Симон Петлюра воевал в 1919 г. и с большевиками, и с Деникиным. Поляки в начале 1919 г. вели бои с большевиками в Белоруссии и на Волыни, но прекратили их на время наступления Деникина. В октябре Пилсудский, втайне от Деникина и Антанты, заверил Ленина, что наступать не будет. Своей цели он скорее рассчитывал добиться от Ленина, чем от Деникина. Белых он боялся значительно больше, чем Красных и видел в них продолжателей ненавистной ему старой России – «империалистов и реакционеров», а не ее уничтожителей, которыми он считал большевиков. Представитель Пилсудского на переговорах с большевиками, которых представлял старинный знакомый Пилсудского Юлиан Мархлевский (переговоры проходили в местечке Микашевичи), сказал ему 26 октября, в разгар боев Деникина под Орлом: «Нам важно, чтобы вы победили Деникина. Берите свои полки, посылайте их против Деникина или против Юденича. Мы вас не тронем». Красные перебросили 43 тыс. войск с Волыни под Елец и тем сломили Белый фронт. Верные своему слову, поляки не пришли на помощь Белым. 15 декабря войска ВСЮР покинули Киев, Красная армия туда вступила в третий раз. Позднее Пилсудский не раз хвалился, что он решил исход Гражданской войны в России в пользу большевиков. С ним соглашались и потерпевшие поражение Белые – Деникин, фон Лампе, и сами Красные – маршал Тухачевский, Карл Радек.

Выждав поражения Деникина, Пилсудский готовит новое наступление в союзе с Петлюрой, который после поражения, нанесенного ему большевиками, готов был обсуждать вопрос о польско-украинской конфедерации. 21 апреля Пилсудский и Петлюра подписали договор о военном союзе. 7 мая 1920 г. поляки и украинцы заняли Киев, но большевики, сами готовившие с января 1920 г. вторжение в Польшу, перешли в мощное контрнаступление.

В июне фронт рухнул. Красные армии Тухачевского и Буденного достигли линии Керзона. Поляки запросили мир, обязались отвести войска за линию Керзона и отказаться от каких-либо претензий на украинские, белорусские и литовские земли. Великобритания и Франция в так называемой «ноте Керзона» объявили, что если большевики перейдут Буг, то они начнут с ними войну. Мнения в ЦК большевиков разделились, но Ленин и Сталин настаивали на продолжении войны на территории Польши, желая потом распространить революционную войну на всю Европу, до Италии и Великобритании. Ленин, воодушевленный победой, требует «штыком проверить, не созрела ли социалистическая революция в Польше» и «потрясти систему мирового империализма». Точка зрения Ленина победила. ЦК большевиков решает отклонить предложение Англии о посредничестве и продолжать наступление, пока Польша не сдастся на милость победителя. 2 июля Тухачевский объявил по Красной армии приказ: «Через труп Белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках принесем счастье и мир трудящемуся человечеству. Пробил час наступления. На Вильну, Минск, Варшаву – марш!» 11 июля Красная армия взяла Минск, 14 – Вильну, 19 – Гродно, 1 августа – Брест-Литовск.

Документ

Из секретного доклада Мархлевского Ленину о переговорах с представителем Пилсудского 18 октября 1919 г.: «Он удивляется, что это для Советского правительства не ясно, ибо поляки дали доказательства. А именно, когда большевицкая армия отступала от Киева, поляки имели возможность перерезать ей путь на Мозырь. Это была бы полная гибель этой армии. Во-вторых, поляки не двинулись на Двинск, хотя была возможность. По его утверждению, польское командование надеялось, что это будет понято в Москве как знак и доказательство, что поляки не желают идти дальше занятых ими позиций и не желают помогать Деникину. Я заметил, что такие „символические знаки“ не всегда понятны, и указывал на то, что по польским же газетам в Варшаву приехал для переговоров представитель Деникина. Он ответил, что конечно Польше нельзя в данный момент (он это очень подчеркивал) порывать резко с Деникиным, посему представителя, правда, приняли, но он ничего не добился. Я заметил, что по этим же сведениям имеются вербовочные бюро в Вильне для Юденича, в Варшаве для Деникина. Он ответил, что это было. Был даже 1 батальон русских на фронте (Лунинецкое направление), но он снят, солдаты отпущены, офицеры в концентрационном лагере. Вербовка же уже прекращена. Пленные солдаты из бывшей войны в ничтожном только количестве пошли к Деникину: теперь их задерживают и отправляют в концентрационный лагерь. Потом был обычный разговор: для Польши Деникин смертельная опасность и т. д. Затем он задал вопрос, считаю ли я возможным негласное соглашение об остановке военных действий? Я ответил, что такое соглашение очень неудовлетворительно: по какой-либо причине произойдет стычка в одном месте и сейчас же соглашение может быть взорвано. Он согласился, что такое соглашение долго продолжаться не может, но неделю и даже месяц можно так продержаться; я спросил, почему же, если Эстония, Латвия и Литва могут вести переговоры, этого не может сделать Польша. Он заявил, что сейчас Польша не может, но вскоре сможет. Я спросил, мешает ли Антанта? Он увертывался, указывая на то, что положение с Антантой очень сложное. Что решаются очень важные вопросы и потому сейчас Польша еще не совсем свободна, но скоро у нее будут „развязаны руки“. Я добивался более точного ответа: Силезия ли тут или чехи, но не получил ответа. Он только заметил, что вся граница с бывшей Австрией для Польши еще не установлена. Возвращаясь к вопросу о тайном соглашении, я заявил, что считаю его возможным. Он видимо обрадовался и стал сейчас расспрашивать о форме. Я сказал, что об этом можно столковаться. Например, переговоры пойдут тогда уже между военными, они смогут установить рубежи, за которые армии не пойдут. Гарантии, однако, должны быть серьезные, например устное ручательство с одной стороны Пилсудского, с другой Ленина, что заключенные условия будут соблюдаться. Он эту форму счел подходящей».

17 июля ЦК ВКП (б) принимает решение советизировать Польшу. В Белостоке 30 июля 1920 г. создается «Полревком» во главе с ярыми большевиками – Ф. Э. Дзержинским и Юлианом Мархлевским, – объявивший себя польским правительством. Социалисты всей Европы от британских лейбористов до Федерации Социнтерна поддержали большевиков против Польши. Части Красной армии подходят в августе на 25 км к Варшаве. Красная армия численно превосходит польскую почти вдвое – 220 тыс. против 120 тыс. человек.

Ленин в своей обычной манере призывает широко снабжать польских крестьян господским лесом и господской землей, «вешать кулаков, помещиков, попов» и сваливать эти убийства на партизан. Убийства и грабежи широко практикует Красная армия, но польские крестьяне и рабочие вовсе не желают становиться убийцами и грабителями своих соплеменников, да еще и перед лицом русской агрессии. В намного более культурной Польше планы Ленина с треском провалились. Рабочие записываются в полки Пилсудского, а крестьяне создают антисоветские партизанские отряды. Пилсудский, собрав ударный кулак из 20 тыс. отборных войск, опираясь на патриотизм населения, ловким маневром совершает «чудо на Висле». 13–15 августа в кровавом сражении у стен Варшавы он наголову разбивает армию Тухачевского. 16 августа начинается общее польское контрнаступление. Поляки взяли 95 тысяч пленных на Висле, большинство из которых оказалось, по словам британского дипломата – «смирными крепостными, безразличными к советской власти», а одна десятая – «фанатичными дьяволами». К октябрю Красная армия потеряла более 150 тысяч солдат интернированными, пленными и убитыми. 18 октября подписано перемирие, в котором оговаривается независимость Украины и Белоруссии, но в сфере влияния советской России. Благодаря этому документу и созданы Украинская и Белорусская советские социалистические республики. 18 марта 1921 г. в Риге подписан польско-советский мирный договор. Новой границей Польши признается на востоке линия по рекам Збруч и Двина. Таким образом, Ленин уступил Польше Западные области Украины и Белоруссии – Волынь, Восточную Галицию, Брест, Гродно, Полесье.

Свидетельство очевидца

«В Красной армии поляки видели врагов, а не братьев и освободителей. Они чувствовали, думали и действовали не классовым революционным образом, но как националисты, как империалисты. Революция в Польше, на которую мы рассчитывали, не произошла. Рабочие и крестьяне, обманутые приспешниками Пилсудского, Дашинского, защищали своего классового врага, позволили нашим храбрым красным солдатам голодать, устраивали на них засады и забивали до смерти», – жаловался Ленин Кларе Цеткин. – C. Zetkin. Reminiscences of Lenin. London, 1929. – P. 20.

Среди самих большевиков развернулась бурная полемика, кто виноват в польской катастрофе. Сталин и Тухачевский обвиняли друг друга в ЦК и стали врагами с этого момента. Трагично сложилась и судьба пленных красноармейцев в Польше. 16–18 тысяч из них погибли до наступления весны от тифа, голода и холода в концентрационных лагерях, брошенные Лениным и большевиками на произвол судьбы – Гаагскую конвенцию о законах войны, разработанную и принятую когда-то по инициативе Императора Николая II (см. 1.1.11), председатель Совнаркома подписать отказался, заявив, что эта конвенция воспитывает «шкурные чувства» у солдат.

17 марта 1921 г. Сейм принял конституцию Польши, объявлявшую ее демократической парламентской республикой, возрожденной Речью Посполитой. Тактически Пилсудский оказался прав – Большую Польшу, хотя и не от моря до моря, ему удалось построить. Но страну раздирали национальные и социальные противоречия. Не менее 35 % населения Польши составили меньшинства – украинцы (16 %), евреи (10 %), белорусы, литовцы, немцы. Крестьяне, особенно на востоке страны, где помещиками были поляки, а арендаторами – украинцы и белорусы, с завистью смотрели на жизнь крестьян в СССР, которая из-за границы казалась привлекательной и богатой. Эндеки, которые мечтали построить именно польскую Польшу, видимо, были более правы, чем маршал-социалист Пилсудский.

Свидетельство очевидца

В 1937 г. генерал Деникин писал: «В необыкновенно сложной и тревожной конъюнктуре своего внутреннего и международного положения Польша, волею судеб и следствием своей политики, поставлена между молотом и наковальней. И не раз еще, быть может, неповинному польскому народу придется горько пожалеть о том, что в 1919 г. вожди его предали Россию». – А. И. Деникин. Кто спас Советскую власть от гибели. М., 1991. – С. 5.

Стратегическое поражение Пилсудского обнаружилось через 20 лет, когда созданная с его помощью коммунистическая Россия вместе с силами германского нацизма, овладевшего Германией из-за страха немцев перед советским коммунизмом, разделили в августе – сентябре 1939 г. польское государство Пилсудского. До этих трагических дней сам маршал не дожил. Он мирно скончался 12 мая 1935 г. С высшими воинскими почестями его тело было предано земле в краковском Вавеле.

Литература

И. В. Михутина. Польско-советская война 1919–1920 гг. М., 1994.

Т. М. Симонова. Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.). М.: Квадрига; Зебра Е, 2013.

Jzef Mackiewicz. The Triumph of Provocation; Transl. by Jerzy Hauptmann, S. D. Lukac, and Martin Dewhirst; Foreword by Jeremy Black; Chronology by Nina Karsov. Yale university press, 2009.

2.2.33. Белая дипломатия в годы Гражданской войны

После Февраля 1917 г. многих послов Императорской России сменили не профессиональные дипломаты, а известные политики, юристы, финансисты (В. А. Маклаков, Б. А. Бахметев, В. Д. Набоков и др.). Основная задача дипломатии Белых правительств заключалась в создании условий для международного признания Белого движения. Сразу же после Октябрьского переворота посол во Франции Маклаков телеграфировал коллегам в Лондон, Рим и Вашингтон о «насильственном свержении Временного правительства, нарушившем законную преемственность власти в России». Высказывались предложения о создании на основе посольств «объединяющего центра для русского представительства». На протяжении всей Гражданской войны российские посольства (особенно во Франции, Великобритании и США) были центрами, координирующими отношения Белых правительств с союзниками.

До ноября 1918 г. страны Антанты рассматривали войну с большевиками как продолжение войны со странами Четверного Союза. При поддержке союзников весной – летом 1918 г. действовали Верховное управление Северной области, Временное Сибирское правительство, Комуч. Во внешней политике Белые правительства провозглашали «верность союзническим обязательствам», «договорам, заключенным Российской Империей и Временным правительством», а после окончания войны выступали за «полоправное представительство России во всех международных организациях». Этому соответствовало и отношение стран Антанты к России. За его основу был взят шестой пункт из знаменитого обращения Президента США Вудро Вильсона к Конгрессу от 8 января 1918 г. С этим обращением Вудро Вильсон в декабре 1918 г. прибыл в Европу на мирную конференцию, которая открылась в Париже в январе 1919 г.

В декабре 1918 г. бывший министр иностранных дел Российской Империи С. Д. Сазонов выехал в Париж как «представитель Государства Российского на Международном мирном Конгрессе». Он объединил в своем лице всю внешнюю политику Белых правительств. После провозглашения Колчака Верховным Правителем были предприняты попытки международного признания России на Версальской мирной конференции, где работало Русское Политическое Совещание (глава – бывший премьер Временного правительства Львов, Чайковский, Струве, Савинков, Маклаков, Милюков). В структуре Совещания работали три комиссии: Дипломатическая (во главе с послом в США Б. А. Бахметевым), Финансово-Экономическая (во главе с банкиром А. Г. Рафаловичем) и Военная (во главе с генералом от инфантерии Д. Г. Щербачевым).

Князь Львов из Омска выехал в Париж через Вашингтон и Лондон и смог встретиться с американским президентом Вудро Вильсоном и британским премьером Ллойд Джорджем, безуспешно пытаясь убедить их в важности признания Российского правительства и расширении масштабов помощи Белому движению. Лидеры Антанты ожидали больших военных успехов Белых армий и требовали «демократизации» политики Белых правительств, особенно в отношении признания независимости образовавшихся после распада Империи государств. Совещание же не выходило за пределы принятого Белым движением тезиса о признании суверенитета всех новообразований «волей Всероссийского Учредительного собрания».

26 мая 1919 г. Верховный совет Антанты информировал Колчака, что не надеется больше договориться с большевиками и потому готов поддерживать его правительство (о признании не говорилось) оружием и продовольствием, если Верховный Правитель согласится на следующие условия:

– Провести в случае победы демократические выборы в Учредительное собрание и созвать его;

– Провести на подконтрольных территориях в ближайшее время выборы в органы местного самоуправления;

– Отменить классовые привилегии, воздержаться от возврата к старой земельной системе и не сделает ни малейшей попытки восстановить тот режим, конец которому положила революция;

– Признать независимость Польши и Финляндии;

– Принять помощь Мирной конференции в решении территориальных споров России со странами Балтии, Кавказа, Средней Азии;

– Присоединиться к Лиге Наций;

– Подтвердить ответственность России за долги.

Верховный Правитель принял эти условия, кроме независимости Финляндии, которую готов был признать de facto, но официально утвердить ее могло только Учредительное собрание. Адмирал Колчак в своем официальном ответе от 4 июля особо подчеркнул, что «не может быть никакого возврата к режиму, существовавшему в России до февраля 1917 г.» и признал «все обязательства и декреты», принятые Временным правительством в 1917 г. Временное же правительство в свое время подтвердило все финансовые обязательства Императорской России.

В этот момент максимальных успехов Белого движения Союзные Державы были готовы признать правительство Колчака и de jure. Но начавшаяся вскоре полоса поражений Белых заставила страны Антанты повременить с признанием, а потом и вовсе отказаться от мысли о нём. За исключением двух телеграмм (от 26 мая и 4 июня 1919 г.), в которых говорилось о «поддержке» Колчака, других официальных заявлений о признании сделано не было. Вильсон говорил о «невмешательстве» во внутренние дела России. Ллойд Джордж опасался критики от тред-юнионов (английских профсоюзов), поддерживавших советскую власть (позднее обнаружилось, что в 1919 г. верхушка тред-юнионов щедро оплачивалась большевиками). Осторожной была позиция «уставшей от войны» Франции. Только Югославия (Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев) признала Российское правительство Колчака. Представители Русского Политического Совещания так и не были приглашены к участию в комитетах и комиссиях Версальской конференции (за исключением вопроса об аннексии Бессарабии Румынией).

Но, несмотря на отказ от активной военной поддержки Белых (с лета 1919 г. начался поэтапный вывод иностранных войск со всех фронтов, до осени 1922 г. на Дальнем Востоке оставались лишь японцы), страны Антанты, особенно Англия, продолжали поставлять вооружение и выдавать кредиты.

В условиях эвакуации армии ген. Врангеля из Крыма, отсутствия центра общероссийской власти главы дипломатических миссий провозгласили в феврале 1921 г. создание Совета послов во главе со старостой (дуайеном) российского дипкорпуса, послом в Италии М. Н. Гирсом. Совет объявил себя единственным законным представителем российских интересов и выступал за прекращение поддержки вооруженного Белого движения, возможности которого русские дипломаты полагали исчерпанными. Они надеялись на создание противобольшевицкой коалиции держав. Но надеждам этим не суждено было сбыться.

Документ:

14 ПУНКТОВ ВУДРО ВИЛЬСОНА, ПРЕДСТАВЛЕННЫХ КОНГРЕССУ США 8 января 1918 г.

1. Открытые мирные договоры, открыто обсуждённые, после которых не будет никаких тайных международных соглашений какого-либо рода, а дипломатия всегда будет действовать откровенно и на виду у всех.

2. Абсолютная свобода судоходства на морях вне территориальных вод как в мирное, так и военное время, кроме случаев, когда некоторые моря будут частью или полностью закрыты в международном порядке для исполнения международных договоров.

3. Устранение, насколько это возможно, всех экономических барьеров и установление равенства условий для торговли всех наций, стоящих за мир и объединяющих свои усилия к поддержанию такового.

4. Справедливые гарантии того, что национальные вооружения будут сокращены до предельного минимума, совместимого с государственной безопасностью.

5. Свободное, чистосердечное и абсолютно беспристрастное разрешение всех колониальных споров, основанное на строгом соблюдении принципа, что при разрешении всех вопросов, касающихся суверенитета, интересы населения должны иметь одинаковый вес по сравнению со справедливыми требованиями того правительства, права которого должны быть определены.

6. Освобождение всех русских территорий и такое разрешение всех затрагивающих Россию вопросов, которое гарантирует ей самое полное и свободное содействие со стороны других наций в деле получения полной и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики и обеспечение ей радушного приема в сообществе свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберёт. И более, чем прием, также и всяческую поддержку во всем, в чем она нуждается и чего она сама себе желает. Отношение к России со стороны наций, ее сестер, в грядущие месяцы будет пробным камнем их добрых чувств, понимания ими ее нужд и умения отделить их от своих собственных интересов, а также показателем их мудрости и бескорыстия их симпатий.

7. Бельгия, – весь мир согласится, – должна быть освобождена и восстановлена, без попытки ограничить суверенитет, которым она пользуется наравне со всеми другими свободными нациями. Никакое другое действие не может более, чем это, послужить к восстановлению между народами доверия к тем законам, которые они сами установили и определяли в качестве руководства для своих взаимных сношений. Без этого целительного акта все построение и все действие международного права будет навсегда поражено.

8. Вся французская территория должна быть освобождена и оккупированные части возвращены, а зло, нанесенное Франции Пруссией в 1871 г. в отношении Эльзас-Лотарингии, которое нарушало всеобщий мир почти что 50 лет, должно быть исправлено, чтобы мирные отношения могли снова быть установлены в интересах всех.

9. Исправление границ Италии должно быть произведено на основе ясно различимых национальных границ.

10. Народы Австро-Венгрии, место которых в Лиге Наций мы хотим видеть огражденным и обеспеченным, должны получить широчайшую возможность автономного развития.

11. Румыния, Сербия и Черногория должны быть освобождены. Занятые территории должны быть возвращены. Сербии должен быть предоставлен свободный и надежный доступ к морю. Взаимоотношения различных балканских государств должны быть определены дружественным путем в соответствии с исторически установленными принципами принадлежности и национальности. Должны быть установлены международные гарантии политической и экономической независимости и территориальной целости различных балканских государств.

12. Турецкие части Османской империи, в современном ее составе, должны получить обеспеченный и прочный суверенитет, но другие национальности, ныне находящиеся под властью турок, должны получить недвусмысленную гарантию существования и абсолютно нерушимые условия автономного развития. Дарданеллы должны быть постоянно открыты для свободного прохода судов и торговли всех наций под международными гарантиями.

13. Должно быть создано независимое Польское государство, которое должно включать в себя все территории с неоспоримо польским населением, которому должен быть обеспечен свободный и надежный доступ к морю, а политическая и экономическая независимость которого, равно как и территориальная целостность, должны быть гарантированы международным договором.

14. Должно быть образовано общее объединение наций на основе особых статутов в целях создания взаимной гарантии политической независимости и территориальной целости как больших, так и малых государств.

Литература

Г. А. Трукан. Антибольшевистские правительства России. М., 2000.

В. И. Голдин. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. 1918–1920 гг. М., 1993.

2.2.34. Красная внешняя политика в годы Гражданской войны. Коминтерн

Потерпев неудачу в попытках использовать Брест-Литовские переговоры для революционизирования европейского пролетариата, большевики не ослабили усилий по разжиганию мировой революции. «Мы, – говорил Ленин, – думали: или сейчас, или, по крайней мере, очень быстро наступит революция в остальных странах, капиталистически более развитых, или, в противном случае, мы должны погибнуть». Наиболее активных действий они ожидали прежде всего от «германского рабочего класса», а также от «пролетариев» остальных развитых западных стран. И не только ждали, но и всячески стимулировали их, помогая леворадикальным организациям Европы как морально, так и материально. Не забывали они и Востока, стараясь способствовать развитию антиимперского и коммунистического движений в Турции, Персии, Китае, Монголии, а также в других азиатских странах. Чтобы завоевать на свою сторону турецких и персидских патриотов, например, они сразу же после Октябрьского переворота аннулировали тайные договоры о разделе Турции и Персии, заключенные царским правительством с другими державами Антанты. В 1919 г. они отказались от прав и привилегий, приобретенных Россией в Китае.

Время, однако, шло, а надежды большевиков не оправдывались. С нетерпением ожидавшаяся ими германская революция, случившаяся, наконец, в ноябре 1918 г., оказалась отнюдь не социалистической, а буржуазной. И все же в 1919 г. большевики были еще полны надежд на мировую революцию. Весной в Баварии, Бремене, Венгрии, Словакии были провозглашены советские республики. Долго они не продержались. Занятый борьбой с Белыми в России, Ленин не мог оказать им нужной поддержки. В Венгрии четырехмесячный террор прибывшего из советской России Бела Куна (которым непосредственно руководил Ленин) оставил страшный кровавый след и донельзя усилил антисемитизм венгров (95 процентов сторонников Бела Куна были евреями).

Историческая справка

Бела Кун (1886–1939) – венгерский коммунистический лидер. Родился в Трансильвании, в семье сельского писаря-еврея. В гимназии увлекся революционными идеями. С 1902 г. – член социал-демократической партии Венгрии. Поступил на юридический факультет Коложварского университета. За организацию беспорядков, которые привели к человеческим жертвам, был приговорен судом к тюремному заключению. После освобождения руководил крайне левым крылом социал-демократов горнодобывающего района Венгрии – Жильвельда. В Первую Мировую войну воевал в рядах австро-венгерской армии. В 1916 г. попал в плен и был отправлен в Томск, где вел среди русских военных революционную пропаганду. В том же году вступил в РСДРП (б). После Февральской революции работал в томском губернском комитете, в большевицкой печати. После Октябрьского переворота сформировал группу командиров из австро-венгерских пленных. Это была самая крупная из групп «интернационалистов-мадьяр», воевавших в Красной армии. Направлен большевиками в Петроград, где редактировал коммунистическую газету на венгерском языке, писал брошюры, призывающие венгров идти в Красную армию, организовал венгерскую партийную школу.

Бела Кун помогал большевикам удержать власть в Москве во время восстания левых эсеров в июле 1918 г. – отбил у восставших телеграф и захватил в плен нескольких членов их штаба. Потом работал в бюро ЦК партии большевиков на Украине. Осенью 1918 г. его откомандировали на Уральский фронт, а в конце того же года – в Венгрию, где он организовал коммунистическую партию. В марте 1919 г. эта партия захватила власть и объявила страну Венгерской Советской республикой. Под руководством Куна было создано правительство, в котором он стал народным комиссаром по иностранным и военным делам. Фактически Кун руководил всей политикой нового государства, стал организатором захлестнувшего страну Красного террора, который привел в ужас Европу. Террору положили конец армии Франции и Румынии, освободившие Венгрию от большевиков в августе 1919 г. Куну пришлось вернуться в советскую Россию.

В октябре 1920 г. он был назначен членом Реввоенсовета Южного фронта. После ухода войск Русской армии генерала П. Н. Врангеля из Крыма Бела Кун вместе с секретарем Крымского обкома Розалией Землячкой организовал на полуострове невиданный террор. Под их руководством без счета убивали солдат и офицеров Русской армии, которые остались на родине, поверив в объявленную большевиками амнистию; беженцев из советской России, которые не захотели или не смогли эвакуироваться с Белыми; местных представителей деловой, интеллектуальной, культурной элиты общества; представителей бывших привилегированных классов, включая стариков, женщин и детей. За 1920–1922 гг. в Крыму было уничтожено, по разным источникам, от 50 до 100 тысяч человек. Так венгерский коммунист выполнил приказ Кремля: «Вымести Крым железной метлой».

С 1921 г. Бела Кун работал в Исполкоме и Президиуме Коминтерна, был инициатором ряда попыток «экспорта революции» из России. Одной из таких попыток (Германия, 1921) он руководил лично. В мае 1921 – апреле 1923 г. занимал высокие посты на Урале, затем участвовал в создании Российского Коммунистического Союза Молодежи (Комсомола). В 1936–1938 гг. входил в состав коммунистического руководства Испании, участвовал в создании там аппарата коммунистических спецслужб, повинных в гибели тысяч испанцев. Бела Кун после возвращения в СССР был арестован и убит по приказу Сталина в 1939 г.

В Берлине в январе 1919 г. правительство немецких социалистов (в отличие от русских!) подавило коммунистическое восстание спартаковцев военной силой. Его лидеров Карла Либкнехта и Розу Люксембург убили, а помогавшего им Карла Радека вернули в советскую Россию. Ленин был в ярости: «Во главе всемирно-образцовой марксистской рабочей партии Германии оказалась кучка отъявленных мерзавцев, самой грязной продавшейся капиталистам сволочи…» Не проявил подлинной коммунистической активности и рабочий класс других стран Европы и США. Что же касается Азии, то там развертывалось только национально-освободительное движение, а отнюдь не коммунистическое.

Чтобы отмежеваться от «мерзавцев», объединенных в социалистический II Интернационал, в марте 1919 г. в Москве из наличных иностранных коммунистов наскоро собирается I конгресс коммунистического, или III Интернационала (Коминтерн). На II конгресс в июле – августе 1920 г. прибыли уже делегаты из 36 стран и объявили, что Коминтерн – это «интернациональная партия вооруженного восстания и пролетарской диктатуры», куда местные компартии входят как ее секции. В числе «21 условия приема» были: железная дисциплина; отказ от идейных уклонов; наличие нелегальной организации; работа в армии; захват профсоюзов. Ленин и Троцкий, состоя в ЦК российской компартии и советском правительстве, сразу вошли и в Исполком Коминтерна. Его задачи были определены так: «Только насильственное свержение буржуазии, конфискация ее собственности, разрушение всего буржуазного государственного аппарата снизу доверху, парламентского, судебного, военного, бюрократического, административного, муниципального <…> могут обеспечить торжество пролетарской революции».

Во главе Коминтерна стал действовать выборный орган – Исполнительный комитет Коминтерна (ИККИ), в работе которого приняли участие не только большевики, но и представители других коммунистических групп. Общее руководство, однако, принадлежало российским коммунистам, да и располагался ИККИ в Москве, напротив Кремля, на Сапожниковской площади (угол Воздвиженки и Моховой улицы). Председателем ИККИ Ленин поставил Зиновьева. Под эгидой Коминтерна в Москве в начале 20-х гг. открылись школы по подготовке кадров зарубежных компартий: Военная школа, Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ), Коммунистический университет национальных меньшинств Запада (КУНМЗ), а в середине 20-х гг. и Международная ленинская школа (МЛШ). В разные страны для организации там революций отправились коминтерновские эмиссары.

Впрочем, иностранным коммунистам в Москве доверяли не вполне. Их переписку с родственниками за границей с самого 1919 г. втайне от них тщательно перлюстрировали и просматривали. Все, что на взгляд чекистов, читавших письма коминтерновцев, могло порочить советскую власть и советскую жизнь, вымарывалось. Письма же, написанные на тех языках, которых никто из допущенных до перлюстрации чекистов не знал (например, на китайском), просто сжигались все подряд.

Одновременно большевицкие лидеры стремились проводить и «вооруженную дипломатию». Уж очень им хотелось «всех» разбить «до конца», поскорее перейдя от «от оборонительной политики» (т. е. от борьбы с иностранной интервенцией в самой России) «к наступательной» (выражение Ленина). В 1920 г. наряду с интервенцией в Польше они стали активно разрабатывать варианты вторжения Красной армии в Венгрию, Италию, Чехословакию и Румынию. Ленин не уставал повторять: «Наше дело есть дело всемирной пролетарской революции, дело создания всемирной Советской республики!» 23 июля 1920 г. Ленин писал Сталину в Харьков: «Положение Коминтерна превосходное. Зиновьев, Бухарин и также и я думаем, что следовало бы спровоцировать революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть также Чехию и Румынию. Надо обдумать внимательно. Сообщите Ваше подробное мнение… Нужно сняться с якоря и пуститься в путь, пока империализм не успел еще мало-мальски наладить свою разлаженную телегу».

Тогда же в большевицком ЦК начали обсуждать план включения в советскую конфедерацию Германии, Польши, Венгрии и Финляндии. В конце 1920 – начале 1921 гг., несмотря на мирные договоры с Арменией и Грузией, в этих странах на красноармейских штыках была установлена советская власть. В то же время Красная армия и Красный каспийский флот предприняли безуспешную попытку «советизации» северной провинции Персии, Гиляна. Весной 1921 г. Ленин стал настаивать на захвате Стамбула, убедив Политбюро принять план соответствующей военной операции («План т. Е.»). Его, однако, осуществить не удалось. Зато летом того же года Красная армия вторглась в Монголию, где быстро поставила во главе страны прокоминтерновскую «Народную партию».

Вслед за II конгрессом Коминтерна, в только что захваченном большевиками Баку в сентябре 1920 г. собрался Конгресс народов Востока и объявил «священную войну» британскому империализму. С 1920 г. поддержка «национально-освободительных движений» в колониальных странах стала неотъемлемой частью советской внешней политики. Большевики, за счет награбленных драгоценностей, конфискованных предметов искусства и церковных богатств, которые сбывались на Запад, щедро финансировали деятельность компартий на Западе и антиколониальных движений на Востоке. Коминтерн вел радиопередачи из Москвы на многих языках. Знаменитая Башня Шухова в Москве на Шаболовке первоначально была радиостанцией Коминтерна.

На III и IV конгрессах Коминтерна в 1921 и 1922 гг. Ленин призывает отказаться от «левых фраз», признает, что «мы совершили огромное количество глупостей», но ужесточает контроль над иностранными компартиями: советская Россия – «отечество всех трудящихся», ему коммунист любой страны должен быть верен прежде всего.

Неудача российских большевиков в Польше, а ранее в Берлине, показала, что зарубежный пролетариат не готов «ставить интересы мирового социализма выше интересов национальных», и советская внешняя политика становится «двуручной». Левая рука, Г. Е. Зиновьев, как глава Коминтерна ведет подрывную работу против буржуазных правительств. Правая рука, нарком по иностранным делам Г. В. Чичерин, устанавливает с ними дипломатические отношения, исход которых Ленин видит так: «Существование Советской республики рядом с империалистическими государствами продолжительное время немыслимо. В конце концов, либо одно, либо другое победит. А пока это наступит, ряд самых ужасных столкновений между Советской республикой и буржуазными государствами неизбежен». На ближайшее время Ленин считает необходимым ставить «практическую задачу» «использования вражды между капиталистическими странами, стравливая их друг с другом».

«Капиталистов» надо использовать и для укрепления советской экономики, пока они готовы «продать веревку, на которой их потом повесят». В ноябре 1920 г. Совнарком издал декрет «О концессиях», но он мало кого привлек из деловых людей Запада. Однако в марте 1921 г. Л. Б. Красин подписал в Лондоне торговое соглашение, поскольку британский премьер Ллойд Джордж выразил готовность торговать «хоть с людоедами», а британские профсоюзы заявляли, что «впечатлены социалистическим экспериментом» в России. Правда, условием соглашения было то, что советское правительство воздержится от антибританской пропаганды в Азии. Чего оно делать не думало и на протесты отвечало, что пропаганду ведет III Интернационал, который «ошибочно отожествлять с советским правительством». Поскольку состав их руководящих органов был почти одинаков, англичанам такую мысль было трудно усвоить, и договор развития не получил. К тому же советскому «Внешторгу» и нечем в то время было торговать, кроме остатков награбленного, а обнаружение национализированной собственности частных лиц среди выставленных большевиками на продажу товаров вызывало один судебный процесс за другим.

На международной конференции по восстановлению Европы в Генуе 10 апреля 1922 г. советская делегация отстаивала «экономическое сотрудничество между государствами, представляющими две системы собственности». Но западная сторона настаивала на признании царских долгов и компенсации своих граждан за убытки, понесенные в революции, а советская требовала возмещения убытков, причиненных интервенцией. Прощупывая настроения западных партнеров, Георгий Чичерин заявил, что советская Россия готова признать как довоенные, так и военный долги и вернуть собственность иностранным гражданам или в натуральной форме, или денежной компенсацией, но только в случае немедленного признания большевицкого режима de jure и предоставления крупных кредитов. Кредиты большевикам давать побоялись и договориться не удалось.

Крупный международный скандал вызвало предложение нефтяной голландско-британской компании Royal Dutch Shell большевикам монополизировать все производство и экспорт российской нефти. Франция, Бельгия и США выступили против этой сделки. Франция потребовала вернуть собственность своих компаний в России, а США – высказались за политику «открытых дверей» в бизнесе. Сделка не состоялась.

Историческая справка

Григорий Евсеевич Зиновьев (настоящие имя и фамилия – Овсей-Гершен Аронович Радомысльский) родился в Елисаветграде Херсонской губернии в семье хозяина молочной фермы в сентябре 1883 г. Получил домашнее образование. К революционному движению примкнул в конце 1890-х гг. В 1901 г. вступил в РСДРП, а в 1903 г., после раскола партии, присоединился к большевикам. В 1904 г. учился в Бернском университете, но не закончил его. Активно участвовал в первой русской революции 1905–1907 гг., после поражения которой был избран кандидатом в члены ЦК большевицкой партии. В 1908 г. был арестован, но, проведя три месяца в тюрьме, освобожден «по состоянию здоровья». После этого эмигрировал в Швейцарию. С 1911 г. являлся ближайшим помощником Ленина, сделавшим его в 1912 г. полноправным членом ЦК. В апреле 1917 г. с помощью германских властей в вагоне Ленина вернулся в Петроград. После неудачной попытки большевиков взять власть в июле 1917 г. бежал в Финляндию, где вместе с Лениным скрывался на станции Разлив. Осенью 1917 г. выступал против вооруженного свержения Временного правительства, а затем – против создания однопартийного большевицкого правительства. За это был обвинен Лениным в «предательстве» и «дезертирстве». Признал свои «ошибки» и в декабре 1917 г. был избран председателем Петроградского (с 1924 г. – Ленинградского) совета, а в 1919 г. – кандидатом в члены Политбюро и председателем Исполкома Коминтерна. В 1923–1924 гг. вместе со Сталиным и Каменевым фактически руководил партией, ведя активную борьбу за власть с Троцким, но в 1925 г. выступил против Сталина и в апреле следующего года, объединившись с Троцким, возглавил левую оппозицию в ВКП (б). В 1926 г. был снят с постов в Коминтерне и Ленсовете и выведен из состава Политбюро. В 1927 г. исключен из партии, но через год, капитулировав перед Сталиным, – восстановлен. С 1928 г. являлся ректором Казанского университета, но в 1932 г. был вновь исключен из партии и на этот раз отправлен в ссылку. В 1934 г. арестован и осужден на 10 лет тюремного заключения. В августе же 1936 г. по новому делу приговорен к расстрелу. Убит 25 августа 1936 г. Место захоронения неизвестно. Реабилитирован Пленумом Верховного суда СССР 13 июня 1988 г.

Зато близ Генуи, в Рапалло, в апреле 1922 г. Чичерин договорился с немецким министром иностранных дел Вальтером Ратенау об отказе от взаимных репараций, немедленном возобновлении дипломатических и консульских отношений и установлении принципа наибольшего благоприятствования и взаимопомощи в торговых и хозяйственных отношениях между двумя странами. Этот договор позволил большевикам дезавуировать прежние обещания британскому правительству о частичной уплате царских долгов.

Мирные договора и договора о дипломатическом признании советской России 1920–1922 гг. сделали большевицкий режим, совершивший за первое пятилетие своего существования невероятные преступления против человечности и намеренный совершать их и впредь и внутри России, и во всем мире, респектабельным и полноправным членом международного сообщества. Заключая соглашения с большевиками, обмениваясь с ними дипломатическими представительствами, нормальные государства соглашались не видеть чинимых большевиками преступлений и, тем самым, становились их соучастниками и потворщиками. К 1922–1923 гг. большевики добились своей главной дипломатической цели – сделали свой режим законным в глазах мирового сообщества, ни в чем существенном не поступившись в области своих методов, целей и задач. Этим была крайне снижена нравственная планка в международных отношениях во всем мире. Так, дипломатическими средствами, большевики продолжали расшатывать моральные основания цивилизованного сообщества.

Литература

Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927. Сб. документов. М., 1996.

М. А. Персиц. Застенчивая интервенция. О советском вторжении в Иран и Бухару в 1920–1921 гг. Изд. 2-е, расшир. и испр. М., 1999.

2.2.35. Отступление Белых армий в 1919–1920 гг.

Против Сибирскойармии адмирала Колчака к началу мая 1919 г. с юга начали контрнаступление значительно усиленные Красные войска М. В. Фрунзе. Мобилизованные в Сибирскую армию крестьяне при отступлении сдавались в плен, точно так же, как до того сдавались в плен при отступлении Красных крестьяне, мобилизованные большевиками. 17 июля перешла в наступление под Челябинском большевицкая 5-я армия М. Н. Тухачевского. Белые пробовали взять Красный клин в окружение, но безуспешно, и после почти трех недель отчаянных боев под Челябинском армия Колчака в начале августа 1919 г. оставила Урал.

Чтобы поддержать Деникина под Орлом и Юденича под Петроградом, войска Колчака перешли в сентябре 1919 г. в последнее контрнаступление. Между Тоболом и Ишимом вновь развернулись кровопролитные бои, был отвоеван Тобольск. Но в октябре наступление выдохлось – Восточный фронт вновь неудержимо покатился на восток.

14 ноября 1919 г. была оставлена столица Белой Сибири – Омск. Новой столицей был назначен Иркутск. Колчак одним из последних покинул Омск. Вместе с Верховным Правителем следовал эшелон, в котором везли золотой запас России, отбитый у большевиков в Казани. 14 декабря Красные взяли Новониколаевск (Новосибирск), захватив 40 тыс. пленных и 30 железнодорожных эшелонов. Четырехмесячное отступление далее за Байкал получило имя Великого Сибирского ледяного похода.

Историческая справка

При отступлении Белой армии отказался оставить свою паству владыка Сильвестр – он остался в Омске. Большевики сразу же после взятия города арестовали архиепископа. В течение двух месяцев его истязали, требуя «раскаяния» и отречения от Бога. Ничего не добившись, безбожники подвергли святителя жестокой и мучительной смерти. Прибив его руки гвоздями к полу и таким образом распяв, долгое время раскалёнными шомполами прижигали его тело и в заключении раскалённым докрасна шомполом пронзили сердце. В 1998 г. его останки были найдены в руинах разрушенного кафедрального собора. В августе 2000 г. на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви архиепископ Сильвестр был причислен к лику святых.

Правительство к этому времени переехало в Иркутск, где его неприязненно встретила местная общественность. От Колчака требовали «демократизации режима», созыва представительных органов власти. Он готов был идти на уступки, назначил новым премьером видного деятеля КДП Виктора Николаевича Пепеляева (брата генерала Анатолия Николаевича Пепеляева). Однако эсеровское подполье, поддержавшее Белых летом 1918 г., теперь требовало полной ликвидации «реакционной диктатуры» и перемирия с большевиками. Инспирированные эсерами восстания вспыхнули в ноябре во Владивостоке (чешский генерал Р. Гайда), в январе в Красноярске (ген. Б. М. Зиневич) и в Иркутске (эсеровский Политцентр). Чехи блокировали Транссибирскую магистраль, не пускали на поезда русских солдат и беженцев, и тем пришлось отступать в зимних условиях тремя колоннами через тайгу. Южная устремилась по тракту Барнаул – Кузнецк – Минусинск; Средняя двигалась вдоль Транссибирской магистрали; Северная отходила вдоль рек севернее Транссиба.

Десятки тысяч отступавших погибли от холода и тифа. У Красноярска был бой с восставшим гарнизоном города: армия Каппеля оказалась в окружении, из которого с большим трудом вырвалась на восток. Большевики перешедшего на сторону эсеров «народно-революционного» генерала Б. М. Зиневича расстреляли, а личный состав гарнизона – около 60 тыс. – поместили в концентрационный лагерь под Красноярском, где три четверти заключенных погибли от холода, голода и эпидемий. Армия шла через тайгу, все труднее становилось с ночлегами – иногда за сотни вёрст не встречалось ничего, кроме маленьких изб, почти без хозяйственных построек. Ночевали в страшной тесноте все – от солдата до генерала. Кому-то приходилось часами стоять на улице.

Свидетельство очевидца

Начальник 4-й Уфимской стрелковой дивизии Павел Петров вспоминает, каким непростым испытанием становилась для отступающей армии сибирская зима: «В армии ещё перед Омском, – пишет он, – перестали надеяться на получение какой-либо обуви и одежды; в Омске нам удалось достать немного валенок, но это было каплей в море. После Омска начинается добывание полушубков и валенок, саней и лошадей по деревням на пути. Сначала все это шло в рамках платных реквизиций, но чем дальше, тем больше начиналось своевольство… Борьба с такими злоупотреблениями в этой обстановке ограничивалась только мерами против злостных случаев и мародёров. И это скоро стало слабеть, так как люди мёрзли…»

С отступающими ехали женщины, дети, старики – их родные, их семьи. Они делили с армией голод, холод, болезни. Людей косил тиф. Тифозные были во всех обозах, мёртвых везли, чтобы похоронить на ночлеге. Но, как отмечает Петров, крестьяне не особенно боялись заразиться: они, напротив, всегда помогали ухаживать за больными. То же было и в семьях рабочих. «Помню, – пишет Петров, – в какой-то еврейской семье близ Тулуна мы встретили самый радушный приём и уход за больными – хозяйка принесла даже свои подушки и бельё. Больше опасались заразы в домах нашей служилой интеллигенции и всячески старались изолироваться».

После того как Красные заняли Новониколаевск, главнокомандующим (вместо генерала Сахарова) был назначен генерал Каппель. Верховный Правитель Колчак принял план нового командующего об отводе войск за Енисей. Сам Каппель с частью армии отступал вдоль реки Кан.

Историческая справка

По льду реки, прикрытому снегом, струится вода, видимо из незамерзающих источников, превращающаяся в лёд при 35-градусном морозе. «На каждой остановке трагедия, – вспоминает Павел Петров, – сани во время движения по мокрым местам захватывают, загребают снег и обмерзают, становятся тяжёлыми. Надо обрубать лёд. Если же пришлось остановиться на мокром месте, то сани примерзают так, что лошади не могут их взять. Уже много окончательно выбившихся из сил лошадей; еле стоят, или ложатся, чтобы больше не вставать…» Валенки скоро покрывались толстым слоем льда – начинали мёрзнуть ноги. Генерал Каппель лично руководил движением и шёл вместе с 4-й Уфимской дивизией в головной колонне. Жалея своего коня, он часто шёл пешком, утопая в снегу, и в какой-то момент зачерпнул в сапоги воду. Никому ничего не сказав, Каппель продолжал идти, пока, на вторые сутки, не начал терять сознание. Его уложили в сани, но, попадая в мокрый снег, сани постоянно вмерзали, и сдвинуть их с места было почти невозможно. Тогда, как пишет Вырыпаев, «генерала Каппеля, бывшего без сознания, посадили на коня, и один доброволец… огромный и сильный детина на богатырском коне, почти на своих руках, то есть поддерживая генерала, не приходившего в себя, на третьи сутки довёз его до первого жилья, таёжной деревни Барги…». Ноги Каппеля до колен затвердели как камень. В примитивных условиях, простым ножом, доктор ампутировал генералу обмороженные пятки и часть пальцев на обеих ногах. Едва придя в себя, оправившись от боли, генерал начал снова отдавать распоряжения. Ему достали удобные, обитые мехом сани, но он хотел ехать верхом. На руках, бледного, стиснувшего зубы от боли генерала вынесли во двор и посадили в седло. Для всех было неожиданной радостью и поддержкой увидеть командующего снова в седле, как прежде. Но на самом деле ни ходить, ни даже встать на ноги Каппель не мог – на ночлег его снимали с коня и вносили в избу. Так продолжалось несколько дней, пока не началось ухудшение. Доктора не заметили, что у Каппеля началось крупозное воспаление лёгких – он кашлял, временами у него начинался сильнейший жар, он стал терять сознание. Чехи, с большим уважением относившиеся к Каппелю, наперебой предлагали ему место в своих эшелонах, двигавшихся параллельно русским частям. Вырыпаев уговаривал генерала согласиться. Но Каппель категорически отказывался оставить армию в тяжёлый момент и повторял, что готов умереть, но только среди своих бойцов. Недалеко от Иркутска он был осмотрен румынским врачом, который нашёл его положение безнадёжным. На следующий день, 26 января 1920 г., генерал, с именем которого связывалось столько надежд, не приходя в сознание, скончался… В его смерть отказывались верить. Вырыпаев пишет, что кем-то были распущены слухи, что в закрытом гробу везут какие-то ценности, «а сам Каппель уехал вперёд, чтобы приготовить место идущим каппелевцам…». «Наша вера в победу со смертью нашего вождя поколебалась, – пишет Федор Мейбом. – Тайга стала для нас ещё страшнее. Старые, закалённые, испытанные множеством боёв солдаты плакали, как малые дети…»

В Нижнеудинске поезд, в котором покинул Омск Колчак, был задержан чехословаками: французский генерал Жанен, командовавший в Сибири союзническими подразделениями (в том числе чехословацкими), попросил Колчака не двигаться дальше в целях безопасности. В Иркутске тем временем началось восстание в казармах. Начальник иркутского гарнизона не смог добиться у чехословацкого командования разрешения на усмирение мятежа. Большевики, пользуясь тем, что чехи стремились уже только к тому, чтобы наконец попасть к себе на родину, обещали им беспрепятственный отъезд в случае выдачи ими Верховного Правителя и золотого запаса… В ночь на 13 января конвой Колчака и охрана поезда с золотым запасом были разоружены. 15 января, когда поезд подошёл к Иркутску, чехи выдали адмирала Иркутскому революционному правительству. Последним указом Верховный Правитель передал Верховную власть генералу Деникину, а контроль за Дальним Востоком поручил атаману Семёнову. 25 января Каппель передал командование армией молодому генералу Сергею Войцеховскому.

Историческая справка

Сергей Николаевич Войцеховский. Из дворян Витебской губернии, сын подполковника, родился 16 октября 1883 г. Окончил Константиновское артиллерийское училище и Академию генерального штаба (1912 г.) по 1-му разряду с отличием. В Мировую войну воевал в Карпатах и Днестровской котловине, награжден рядом орденов, ранен, произведен в подполковники в августе 1916 г. Командир 3-го стрелкового чехословацкого полка им. Яна Жижки с декабря 1917 г. Член Военной коллегии временного исполкома чехословацких войск в России. Командовал антибольшевицкими войсками на Урале, освободил Златоуст и Екатеринбург. Генерал-майор с марта 1919 г. с зачислением в русскую службу. Награжден за освобождение Челябинска орденом Св. Георгия 4-й степени и за Тобольскую операцию сентября 1919 г. орденом Св. Георгия 3-й степени. Главнокомандующий Восточным фронтом с 25 января 1920 г. Вывел войска в Читу и 27 апреля 1920 г., оставив русскую службу, отбыл в Чехословакию. Занимал командные посты в чехословацкой армии. С 1929 г. – генерал армии. С 1939 г. под германской оккупацией создал и возглавил подпольную организацию «Obrana naroda», член подпольного антинацистского чехословацкого правительства, военный министр. 11 мая 1945 г. арестован советской контрразведкой Смерш, содержался в Бутырской тюрьме Москвы с 30 мая 1945 г. 15 сентября Особым совещанием НКВД осужден по 58 ст. на 10 лет заключения. Умер в Озерном лагере близ станции Тайшет в Сибири 7 апреля 1951 г. Похоронен на кладбище лагерной больницы. 28 октября 1997 г. указом Президента Чешской Республики Вацлава Гавела генерал Войцеховский награжден посмертно высшей наградой Чехии – орденом Белого льва 3-й степени.

Части под командованием Войцеховского повели наступление на Иркутск вдоль Транссиба. 1 февраля 1920 г. генерал приказал штурмовать город. Мейбом вспоминает, как во время страшной снежной бури каппелевцы заняли позицию для атаки Иркутска и начали медленно приближаться к городу. Завязались жестокие бои. Узнав о расстреле Колчака, генерал Войцеховский прекратил штурм Иркутска и, обойдя город, двинулся на Читу.

Свидетельство очевидца

«Нам ничего не оставалось, – пишет Мейбом, – как, обходя Иркутск, идти прямо в жуткую сибирскую тайгу. Метель усилилась. Её вой как бы провожал нас навсегда. Впереди шла кавалерия, прокладывая путь нам, пехоте, затем тянулись бесконечной вереницей сани с ранеными и больными сыпным тифом. Тиф – это был настоящий бич нашей армии. Он безжалостно косил и без того поредевшие ряды бойцов. По обе стороны нашей армии шла армия голодных волков… они попробовали нападать на сани моего обоза, но были встречены пулемётной очередью… Последние запасы консервов кончились. Стали есть падшую конину; хлеб кончился… Кончились спички, не стало костров. Спали на снегу, и многие, засыпая, уже не просыпались. Сотни вёрст глубокого снега, тысячелетние, гигантские деревья и непроходимый кустарник… Мой полк таял, сыпной тиф свирепствовал, количество саней, занятых больными, все увеличивалось… Большинство из них были буйными, и их приходилось вязать верёвками – они кричали, некоторые пели, все это неслось по тайге, производя жуткое впечатление…» У многих измученных, находившихся на волоске от смерти людей притуплялось чувство сострадания к окружающим – на него не было сил. И уже многие не волновались об остававшихся в тайге умирающих, уже не подбирали к себе в повозки тех, у кого пали заморенные лошади. Но наряду с фактами, свидетельствующими о растущем безразличии ко всему, столько было совершенно иного, столько проявлялось в почти невыносимых условиях похода жертвенной заботы о больных, раненых соратниках и их близких. «Вижу, седой генерал вылез из саней и на ходу застывшими руками заботливо закрывает одеялом молодого солдата, больного тифом. Вы думаете, что отец ухаживает за сыном. Нет. Генерал ухаживает за больным вестовым. Там – сестра, вместо отдыха на ночлеге, усталая, еле держащаяся на ногах, заботливо перевязывает раненых и поит их чаем, чтобы отогреть. Последним куском делится с больными, зачастую сама оставаясь голодной», – пишет каппелевец А. Бадров в путевых заметках из Ледяного похода.

Февральским утром, на рассвете, в мороз, доходящий до 35 градусов, главные части каппелевской армии подошли к озеру Байкал и начали спускаться на гладкий лёд озера. Что ждало армию на другом берегу – никто не знал. Кони падали на отполированном ветром льду. Упал и большой конь, вёзший деревянный гроб с телом Каппеля – встать он уже не мог. Спустить гроб под лёд большинство каппелевцев отказалось категорически, и один доброволец-волжанин предложил впрячь в сани, везущие гроб, свою маленькую лошадку. Вслед за этими санями тянулись десятки саней с тифозными каппелевцами, погруженными по трое-четверо. Переход через Байкал длился день. С наступлением сумерек головные части каппелевцев вошли в посёлок Мысовск, где оказались, по счастью, не большевики, а рота союзных тогда японцев. Население посёлка с сочувствием встретило измученные части каппелевцев: их звали к себе, обогревали, кормили. Здесь же была отслужена первая панихида по генералу Каппелю. «Нельзя забыть, – пишет Вырыпаев, – как толпа бойцов, не могущая попасть в церковь, где стоял гроб, упала на колени на улице, прямо в снег, при пении “Вечная память”…»

В начале марта каппелевцы дошли до Читы и объявили о своём подчинении атаману Семёнову, крепко державшемуся при поддержке японцев в Забайкалье. Приказом по войскам Дальневосточной армии все офицеры, прошедшие Сибирский Ледяной поход, производились в следующий чин и награждались орденом, представлявшим собой терновый венок и золотой меч на георгиевской ленте.

Историческая справка

При огромном стечении народа похоронили в Чите генерала Каппеля. После того, как Белым пришлось оставить Читу и покинуть Россию, прах генерала Каппеля был перевезён каппелевцами в Китай, в Харбин, где он был погребён в ограде военной церкви Иверской Божьей матери у алтаря. В 1945 г., после занятия Красной армией Маньчжурии, могила Каппеля была уничтожена сотрудниками НКВД. В декабре 2006 г. прах генерала Каппеля был возвращён в Россию и 12 января 2007 г. по благословению патриарха Алексия II погребён с отданием воинских почестей в Донском монастыре Москвы.

Уральское казачество

После отступления Колчака уральские казаки не могли уже сдерживать натиск Красной армии. Им не удалось провести операцию по освобождению Уральска, а разразившаяся эпидемия тифа привела к тому, что их полки уменьшились до размеров сотен, и Уральская отдельная армия практически лишилась боеспособности. Однако ультиматум о сдаче в плен, выдвинутый со стороны Красного командования, армия отказалась принять. Несколько месяцев потом, страдая от голода и морозов, армия и шедшие с нею беженцы отступали к Каспийскому морю. Из 17,5 тыс. человек только четверть под командой атамана B. С. Толстова смогла добраться до пункта эвакуации – Форта-Александровска (сейчас – Форт-Шевченко), и лишь небольшая часть смогла эвакуироваться. При подходе Красной эскадры многие казаки сдались большевикам, но, включённые в их кавалерийские части, они дезертировали оттуда и продолжили борьбу на Западном фронте. Другие по берегу Каспийского моря с семьями ушли в Персию. Группа атамана А. И. Дутова ушла в 1920 г. через Семиречье в Китай. Там, в Кульдже, в 1921 г. чекисты атамана настигли и убили.

Конец Северо-Западной армии

21—23 октября 1919 г. продолжались беспрерывные бои в нескольких километрах от Обводного канала Петрограда, к которому Северо-Западной армии так и не суждено было выйти. В начале ноября на петроградском рынке случайно попалась шестнадцатилетняя дочь одного из возглавителей готовившегося в городе восстания – И. Р. Кюрца. Она нечаянно выронила пистолет. Начались обыски, организация была раскрыта и заговорщики расстреляны в петроградской ЧК…

Николаевская железная дорога на Петроград не была перерезана – полковник Ветренко, соединению которого Юденич приказал взять станцию Тосно, не исполнил приказа – позднее он перешел к Красным и служил у них. Благодаря этому красные подвезли из Москвы 50 тысяч подкреплений, и 21 октября, под личным командованием Троцкого, повели контрнаступление. Предполагалось нанести два удара по сходящимся направлениям – со стороны Петрограда – Тосно и Луги. Группировки Красных, соединившись в Ямбурге, должны были окружить Северо-Западную армию.

Резервов у Юденича не было, Бермондт-Авалов сражался с латышами под Ригой, эстонцы вели переговоры с Лениным о мире. Белые оставили Царское Село и Павловск. Идя на риск, Юденич полностью обнажил правый фланг, сняв части 4-й дивизии от Луги. Было оставлено Красное Село. Собрав все силы в ударную группу под командованием полковника Пермикина, Белые двинулись в контрнаступление. Однако в последний момент, несмотря на то, что группа Пермикина успешно шла вперёд, Юденич приказал не начинать штурма Красного Села – Красные ударили по открытому правому флангу Северо-Западной армии… 1 ноября они уже заняли Лугу. Железная дорога Псков – Петроград оказалась под контролем большевиков. Через два дня Белые вынуждены были оставить Гатчину.

Белые отходили. В арьергарде, прикрывая отступление, шёл истекавший кровью, уже больше чем наполовину состоящий из пленных красноармейцев, но по-прежнему единый и потому стойкий Талабский полк. 14 ноября Ямбург, последний крупный центр, находившийся под контролем Белых, был оставлен. Вся Северо-Западная армия оказалась прижатой к эстонской пограничной полосе у Нарвы. Против них были свежие части Красных и их бронепоезда. Сильные холода усугубляли тяжёлое положение Белых. Началась страшная эпидемия тифа, уничтожившая остатки армии. Наконец границу Эстония открыла, но при условии полного разоружения Северо-Западной армии: ее остатки должны были перейти на беженское положение. Полки разоружались, солдаты и офицеры направлялись на лесозаготовки и торфяники. Четырнадцать тысяч Белых воинов и членов их семей лежали на нарах в бараках для тифозных. Семёновцы, талабцы, островцы… «Жуткая картина, – пишет рядовой доброволец Северо-Западной армии. – Из числа помещённых здесь за сутки умирало, по крайней мере, по пяти человек. На место умерших прибывали новые. И так каждый день». 22 января 1920 г. Юденич издал приказ о роспуске армии.

Северная Добровольческая армия в июне 1919 г., когда Колчак назначил Миллера Главнокомандующим войсками Северного фронта, насчитывала уже около 25 тысяч человек. В августе на Двинском направлении наступали вместе русские и англичане. Плечом к плечу шли крестьяне Шенкурского, Тарасовского и Пинежского уездов и британские солдаты, поражавшие русских своим хладнокровием, шутившие в атаках, под градом пуль. Отлично показала себя в сражениях англо-австралийская колонна. Когда, двинувшись в обход, по болотам, англо-австралийцы поняли, что проводник их ошибся и вывел колонну за большевицкую линию окопов, было уже поздно – их встретили пулемётным огнём. Слегка побледневшие англичане и австралийцы, в своих неизменных широкополых шляпах, не дрогнули: ринулись на большевиков, и только потеряв двух офицеров и около десяти солдат, в полном порядке отступили.

Но к августу 1919 г. правительство Великобритании приняло решение об эвакуации своих войск из Северной области. Становилось очевидным, что силам русского антибольшевицкого фронта вряд ли удастся удержаться. Несмотря на предложения эвакуации вместе с союзниками двадцатитысячной армии и не менее десяти тысяч населения, не желающего оставаться под властью большевиков, Миллер принял решение продолжить военные действия, не сокращая фронта.

Осенью 1919 г., к тому времени, когда на всех фронтах Белые войска уже отступали, Северная Добровольческая армия продолжала успешное наступление на нескольких участках. Белые приближались к Петрозаводску, вышли к Онежскому озеру. Был освобождён весь Пинежский район и Яренский уезд Вологодской губернии. Однако далее успех развить не удалось: 4 февраля 1920 г. большевики начали контрнаступление на Двинском фронте. В середине февраля развернулись решающие бои. Стрелки северных полков сдавались в плен, дезертировали, и фронт распался. По мнению начальников, до полной гибели армии оставалось от двух недель до месяца. Нужно было принимать срочные меры по эвакуации из Архангельска всех тех, кто не хотел оставаться под властью большевиков.

На рассвете 19 февраля паровая яхта «Ярославна» и ледокол «Минин» собрали на своих бортах офицеров, солдат, членов их семей, раненых, больных, беженцев и штаб Главнокомандующего генерала Миллера. Генерал Миллер до последнего момента рвался на фронт с несколькими офицерами, состоявшими при нём. Его еле отговорили – фронта уже не было. Архангельск накануне перешёл в руки исполнительного комитета рабочих, и по улицам ходили рабочие и матросы с красными флагами, нападавшие на офицеров. В 11 утра «Минин» и «Ярославна» вышли в море.

Свидетельство очевидца

Сергей Добровольский стоял на карауле у орудий и пулемётов на «Ярославне» в те последние часы перед отплытием: «Каким-то призрачным, воздушным казался в полумраке город, блиставший перед разлукой какой-то особой красотой. За выдвинутою вперёд пристанью дальнего плавания выделялись во мраке высокие валы начинающегося бульвара, напоминавшие по своим контурам бастионы Петропавловской крепости, а за ними золотились высокие купола собора. Где мы? Не на Неве ли? И мысль, оторвавшись от жестокой действительности, несётся к далёкому прошлому… Вдруг издалека начинают долетать скорбные и размеренные звуки церковного колокола, как будто хоронят кого-то близкого, дорогого. Звонят в подворье Сурского женского монастыря на ночное богослужение… Последние молитвы перед предстоящими тяжкими испытаниями… Ночью мы достигли полосы ледяных полей, причём состояние льдов было таково, что стало ясно, что «Ярославне» дальше не пройти, а поэтому морским командованием было отдано распоряжение о переходе всех на «Минин». Незабываемая картина. Тёмная непроглядная ночь. Кругом ледяные поля и среди них два затерявшихся корабля с потерявшими родину пассажирами…»

Ледокол, вместимость которого была 120 человек, теперь принял на свой борт более тысячи. Утром 21 февраля вдали показался ледокол «Канада», начавший, связавшись с Красным Архангельском, обстрел «Минина». Снаряды ложились практически рядом с «Мининым», не защищённым бронёй – попадание могло вызвать пожар, а в каютах, где были женщины и дети, уже нарастала паника. Тогда на «Минине» было принято решение начать стрельбу из единственной пушки, взятой с «Ярославны». «Наша стрельба, судя по наблюдениям, была очень удачной», – пишет Добровольский. «Канада», после того, что один из снарядов с «Минина» попал в цель, развернулась и ушла. «Минин» двинулся дальше среди льдов, держа курс на Белый Мурманск. Однако днём было перехвачено сообщение о том, что в Мурманске произошло большевицкое восстание, и командующий войсками Мурманского района приказал своим частям отступать к финляндской границе. «Минин» с потушенными огнями миновал уже Красный Мурманск, где его готовились атаковать, и взял курс на Норвегию. В норвежских водах «Минин» встретился с пароходом «Ломоносов», на борту которого удалось уйти мурманским офицерам, отряду бельгийских добровольцев и английским лётчикам. Норвегия, вопреки всем опасениям, с готовностью и теплотой приняла на свою землю русских беженцев. Мало кто из русских предполагал тогда, что Россию они покинули навсегда…

Свидетельство очевидца

«Как только мы подошли к Гаммерфесту и город узнал о нашем прибытии, на пароход были присланы в громадном количестве продовольствие, фрукты и шоколад, для чего многие торговцы очистили положительно все свои магазины, причём… норвежцы отказались принять какую бы то ни было плату».

Отдельные части Северной Добровольческой армии продолжали сопротивляться до конца марта 1920 г. К тем, кто остался на удалённых участках Архангельского фронта, судьба не была так милостива, как к тем, кто ушёл на «Минине». Двинувшись тремя группами на Мурманск, разбив большевиков, поднявших восстание в городе Онеге, они пробились к Мурманской железной дороге и узнали, что Мурманск уже пал. Полторы тысячи человек, через тайгу, проваливаясь по горло в полузамёрзшие карельские болота, за две недели добрались с Мурманского участка фронта до финской границы. Другие были встречены большевиками и после некоторых колебаний сдались, не видя возможности принять бой. Только одиннадцать офицеров, не желавших разделить судьбу пленных, бросившись вперёд, на лыжах дошли до Финляндии.

Вооруженные силы Юга России в октябре 1919 г. числом менее 100 тысяч были растянуты огромной дугой от Киева до Орла и Царицына. Несколько полков с фронта пришлось бросить к Екатеринославу, против анархистов Махно. Видя, как успешно развивается Белое наступление на Юге России, Красное командование разработало план новой операции, имевшей целью уничтожение ядра Добровольческой армии. 22 сентября 1919 г. Главковерх Каменев отдал директиву о переброске на Южный фронт наиболее крепкой и надежной латышской дивизии и конницы Семёна Будённого, которые стали теснить Белых, и в частности корпус генерала Кутепова. Ввиду отсутствия стратегических резервов, парировать удары большевиков добровольцам было нелегко. Со второй половины октября Красные на всем фронте перешли в наступление. Командующий Красным Южным фронтом царский полковник А. И. Егоров предполагал срезать выдвинутый к Орлу клин Белых. С северо-запада он двинул ударную группу Латышской и Эстонской дивизий в составе 14-й армии, с востока – конницу Буденного. После двух недель жесточайших боев, в ходе которых военное счастье не раз менялось, Белые 20 октября оставили Орел, а 24-го – Воронеж. Они избежали окружения, но после сражения под Ельцом дальнейший отход стал неизбежным. Изнурённая боями, несшая большие потери и не получавшая пополнений Добровольческая армия медленно отходила на Юг.

Свидетельство очевидца

«Отход, – пишет Туркул, – Курск, Севск, Дмитриев, Льгов – оставлено все. Взрываем за собой мосты, водокачки, бронепоезда. За нами гул взрывов… Отход – это отчаяние». В изношенных сапогах, лёгких английских шинелях, обледеневшее тряпье вокруг голов… Советские полки хорошо, тепло одеты и обуты… «Болота, болотные речки. Грязь оттепелей, проклятые дикие метели. Глубокий снег, сугробы по грудь… Едва войдёшь в деревню на ночлег, уже подъём или ночной бой, без сна: Красные в деревне…» Отрывок из дневника одного из дроздовцев приводит Туркул, чтобы передать это страшное отчаяние: замёрзший эшелон на станции, «жарко, когда раскалена докрасна железная печка; холодно, едва она погасла. Голый по пояс офицер свесился с нар. – Стреляйте в меня! – кричит он. – Стреляйте мне в голову! Поручик или пьян, или сошёл с ума. – Не хочу жить. Стреляйте! Они всех моих перебили, отца… Всю жизнь опустошили… Стреляйте! – Поручика успокаивают, да и сам он очнулся, просит извинения: – Нервы износились. До крайности…»

После оставления Киева войска Киевской области и действовавшая на правом берегу Днепра Новороссийская группа войск были объединены и отходили, ведя бои с повстанческими бандами и с частями Красной армии. Длившееся месяцы отступление привело эти войска к берегам Чёрного моря. Английское морское командование дало гарантию, что части эти будут вывезены из Одессы на английских военных судах под прикрытием артиллерии в последний момент. Но случилось иначе. В феврале большевики ворвались в город, и отступавшие под пулемётным огнем отряды Белых собрались на молу. Только часть людей сумела попасть на английские суда. Группе генерала Бредова, прикрывавшей Одессу, не удалось погрузиться на корабли, и войскам Бредова было приказано, оставив Одессу, отходить в Румынию. На переправах через Днестр они были встречены румынскими пулемётами, и Бредову пришлось повернуть на север. Продвигаясь с боями вдоль Днестра, отряд пришёл в Польшу, где между генералом Бредовым и польским командованием был заключен договор о временном нахождении и последующей перевозке чинов отряда с находившимися при них семьями на территорию, занятую войсками генерала Деникина.

В Крыму в это время корпус генерала Якова Слащова героически оборонял Перекоп. Большевикам не удалось взять Крым, а Слащову было добавлено к фамилии наименование Крымский. «Смерч висел над Крымом/ Но спасли мы Крым./ Быль умчалась с дымом, / Подвиг наш – не дым!» – так в «Песне защитников Крыма» были отражены те героические дни.

В начале января 1920 г. на Юге России Белыми были оставлены Новочеркасск и Ростов. Отойдя на левый берег Дона, добровольцы и донцы заняли фронт. На главном ростовском направлении стоял Добровольческий корпус генерала Кутепова, а выше по Дону – Донская армия генерала Сидорина. После нескольких дней относительного затишья наступление Красных возобновилось. Переправившиеся через Дон части Красной армии были с большими для них потерями отброшены назад. 20 февраля 1920 г. Добровольческий корпус стремительной атакой вновь взял Ростов, в то время как Донская армия овладела станицей Аксайской на путях к Новочеркасску. Белые захватили 6 бронепоездов и 6 тысяч пленных, но продвижение на север не могло получить развития, так как конница Будённого прорвала фронт Кубанской армии и вышла в глубокий тыл Белых.

В конце февраля добровольцы вторично оставили Ростов. Скоро генерал Кутепов в полном согласии со строевыми начальниками Добровольческого корпуса доложил генералу Деникину, что создавшаяся обстановка требует немедленного принятия мер для сохранения и спасения офицерских кадров и всех борцов за идеи добровольческого движения. В самой форме такого обращения к своему Главнокомандующему Деникин усмотрел недоверие, и в этот день он бесповоротно решил оставить свой пост после эвакуации в Крым. «Этот день, – написал позже генерал Деникин, – был одним из тяжёлых в моей жизни».

В январе – марте 1920 г. развернулись сражения на Кубани. Во время операций на реке Маныч и под станцией Егорлыкской ВСЮР не смогли сдержать наступление Красных дивизий. Совершенно потеряв волю к сопротивлению после оставления 17 марта Екатеринодара, два донских корпуса и присоединившийся к ним кубанский, нестройной толпой, вперемежку с тысячами беженцев, двинулись по направлению к Новороссийску, грозя затопить собой весь тыл Добровольческой армии и отрезать её от города. Многие казаки бросали оружие. Всякая связь между штабами была потеряна.

Свидетельство очевидца

«Новороссийск… – вспоминает поручик Мамонтов. – При одном имени содрогаюсь. Громадная бухта, цементный завод, горы без всякой растительности и сильный ветер норд-ост. Все серо – цвета цемента. В этом порту Чёрного моря закончилось наше отступление от Орла через весь юг европейской России. Уже давно было известно, что наши войска могут эвакуироваться только из этого порта на Кавказе, чтобы переехать в Крым, который ещё держался. Остальная Россия была для нас потеряна».

Одновременная эвакуация всех Белых частей через Новороссийск была немыслима. Погрузить всех, не говоря уж об артиллерии, обозах, лошадях и запасах, которые приходилось бросать, было невозможно. Войска отходили от Кубани к Новороссийску очень быстро, а на рейде порта стояло слишком мало судов. Эвакуация была организована плохо, никто ей не руководил, в чём потом винили генерала Деникина. Дороги к Новороссийску были забиты брошенными и испорченными орудиями и повозками, а в самом городе, переполненном сверх всякой меры, шла борьба за место на пароходе – борьба за спасение. Много человеческих драм разыгралось в те дни.

Вечером 26 марта штаб Главнокомандующего, штаб Донского Атамана и командующего Донской армией поднялись на борт парохода «Цесаревич Георгий». Генерал Деникин с начальником штаба перешли на миноносец «Капитан Сакен». Посадка войск продолжалась всю ночь. Новороссийск, по свидетельству многих, стал настоящей катастрофой Белого движения: «Мы потеряли громадную, плодородную и густо заселённую территорию, весь материал и, вероятно, две трети нашей армии. Сколько офицеров, оставленных в лазаретах, застрелилось? Сколько было расстреляно и сколько утоплено в бухте?»

Часть беженцев удалось отправить в Турцию, около 25 тысяч военных – вывезти в Крым. Но десятки тысяч казаков попали в плен к Красным. Часть добровольцев, в том числе 3-й Дроздовский полк и несколько казачьих полков, не попав на корабли, пошли береговой полосой. Некоторые из них были подобраны каботажными судами, остальные, столкнувшись с преграждавшим путь большим отрядом «зеленых» (т. е. разбойников), рассеялись. Некоторые ушли в горы западного Кавказа. Там они как «Армия возрождения России» под командой генерала М. А. Фостикова вели партизанскую войну до сентября 1920 г., когда около 5 тыс. кубанцев через Грузию были эвакуированы в Белый Крым.

2.2.36. Белый Крым. 1920 г. Политика генерала Врангеля

В марте 1920 г., после Новороссийской катастрофы, гибели Северного и Северо-Западного фронтов, положение Белого дела представлялось обреченным. Прибывшие в Крым Белые полки были деморализованы. Англия, самый верный, как казалось, союзник, отказалась от поддержки Белого юга.

На маленьком Крымском полуострове сосредоточилось все, что осталось от недавно ещё грозных Вооруженных сил Юга России. Войска были сведены в три корпуса: Крымский, Добровольческий и Донской, насчитывавшие в своих рядах 35 тысяч бойцов при 100 орудиях и при почти полном отсутствии материальной части, обозов и лошадей. 4 апреля 1920 г. Деникин сложил с себя полномочия Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России и, по просьбе собранного по этому вопросу Военного совета, передал их генерал-лейтенанту Петру Николаевичу Врангелю.

В приказе Деникина говорилось: «§ 1. Генерал-лейтенант Врангель назначается Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России. § 2. Всем, честно шедшим со мной в тяжелой борьбе, низкий поклон. Господи, дай победу армии, спаси Россию». В тот же вечер на борту английского миноносца генерал Деникин покинул русскую землю.

Историческая справка

Барон Пётр Николаевич Врангель (1878–1928) родился в семье, принадлежащей к старинному немецкому роду. Окончил Ростовское реальное училище и Горный институт в Санкт-Петербурге. Служил рядовым в лейб-гвардии Конном полку. В 1902 г. выдержал испытание на корнета гвардии при Николаевском кавалерийском училище. Во время Русско-японской войны по собственному желанию был определён в Забайкальский казачий полк и в декабре 1904 г. произведён в сотники «за отличия в делах против японцев». Награждён орденами Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Св. Станислава с мечами и бантом. Через шесть лет Врангель окончил Академию Генерального штаба, но остался в Конном полку. В августе 1914 г. Врангель, командуя эскадроном этого полка, взял в конной атаке немецкую батарею и стал первым георгиевским кавалером Великой войны. В декабре был произведён в полковники, а за бои 1915 г. награждён Георгиевским оружием. С октября 1915 г. Врангель был назначен командиром 1-го Нерчинского полка Забайкальского казачьего войска, в декабре 1916 г. – командиром 2-й бригады Уссурийской конной дивизии. В январе 1917 г. был произведён «за боевое отличие» в генерал-майоры и временно принял командование Уссурийской конной дивизией. 9 сентября 1917 г. назначен командующим 3-м конным корпусом, но в командование не вступил. После захвата власти большевиками Врангель уволился из армии и уехал в Ялту.

В августе 1918 г. он прибыл в Добровольческую армию и был назначен командиром бригады в 1-й конной дивизии, а затем начальником дивизии. В ноябре 1918 г. назначен командиром 1-го конного корпуса и произведён в генерал-лейтенанты «за боевые отличия». В декабре 1918 г. Врангель был назначен на должность командующего Кавказской армией, с которой совершил поход на Царицын. С генералом Деникиным у Врангеля были разногласия, в частности по вопросу выбора направления наступления на Москву и в вопросах внутренней политики. В ноябре 1919 г., после неудачного наступления на Москву, был назначен командующим Добровольческой армией, но в январе 1920 г. Врангель подал в отставку, считая неправильными действия генерала Деникина.

Приняв на себя командование после Новороссийской катастрофы, генерал Врангель, прежде всего, начал восстанавливать дисциплину и укреплять моральное состояние войск. Врангель допускал возможность проведения широких демократических реформ, несмотря на условия войны. Будучи монархистом по убеждениям, он считал, тем не менее, что вопрос о форме государственного правления может решаться лишь после «полного прекращения смуты». После эвакуации из Крыма, в Константинополе, генерал Врангель стремился воспрепятствовать распылению армии, находившейся в лагерях в Галлиполи и на острове Лемнос. Ему удалось организовать переезд воинских частей в Болгарию и в Югославию. Сам генерал Врангель со своим штабом переехал из Константинополя в Югославию, в Сремски Карловицы. Стремясь сохранить кадры Русской армии за границей, в надежде на продолжение борьбы, генерал Врангель отдал 1 сентября 1924 г. приказ о создании Русского Общевоинского Союза (РОВС). В сентябре 1927 г. генерал Врангель переехал с семьей в Брюссель, оставаясь руководителем РОВСа. Однако вскоре он неожиданно тяжело заболел и скончался 25 апреля 1928 г. Весьма вероятно, что генерал был отравлен по заданию ОГПУ. Генерал Врангель похоронен в Белграде в русском храме Св. Троицы.

От Врангеля требовалось ясное определение целей Белого движения. 25 марта 1920 г. во время молебна на Нахимовской площади в Севастополе новый Главком заявил, что только продолжение вооруженной борьбы с советской властью является единственно возможным для Белого движения. «Я верю, – говорил он, – что Господь не допустит гибели правого дела, что Он даст мне ум и силы вывести армию из тяжелого положения». Но для этого требовалось восстановление не только фронта, но и тыла.

Принцип единоличной диктатуры сохранялся. «Мы в осажденной крепости, – утверждал Врангель, – и лишь единая твердая власть может спасти положение. Надо побить врага, прежде всего, сейчас не место партийной борьбе. Для меня нет ни монархистов, ни республиканцев, а есть лишь люди знания и труда». На пост премьера Правительства Юга России Врангель пригласил ближайшего помощника П. А. Столыпина А. В. Кривошеина. Начальник переселенческого управления и сотрудник Кривошеина сенатор Г. В. Глинка принял Управление земледелия, бывший депутат Государственной Думы Н. В. Савич стал Государственным контролером, а известный философ и экономист П. Б. Струве – министром иностранных дел. Интеллектуально это было сильнейшее правительство России, политически оно состояло из политиков центра и умеренно правой ориентации.

Врангель был убежден, что «не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под Красным игом народа». Крым должен был стать своеобразным «опытным полем», на котором можно было бы создать «модель Белой России», альтернативную «России большевицкой». В национальной политике, отношениях с казачеством Врангель провозгласил федеративный принцип. 22 июля с атаманами Дона, Кубани, Терека и Астрахани (генералами А. П. Богаевским, Г. А. Вдовенко и В. П. Ляховым) было заключено соглашение, гарантировавшее казачьим войскам «полную независимость в их внутреннем устройстве».

Определенные успехи были достигнуты и во внешней политике. Франция признала Правительство Юга России de facto.