Скупщик Милявская Наталья
— До подписания контракта или после… рядом с Лизой не появлялось каких-то новых знакомых? Представителей покупателя, новых друзей?.. Может быть, вы кого-то видели, хотя бы мельком?
Маша подумала.
— Не знаю, кого именно вы ищите, но я никого не видела. Всю историю с покупкой работ Лизы знаю, по сути, с ее слов. С ней общались юристы или какие-то посредники. Она сначала деньги получила, а потом уже нас с мамой в известность поставила. Вот и все. Я уже могу идти? — девушка недовольно посмотрела на Илью.
Тот помолчал. Он сам, по сути, не знал, чего хотел услышать от Маши, но итог разговора его разочаровал.
— Да, конечно! Извините, что побеспокоил.
Маша еще раз глянула на Илью и направилась вверх по лестнице. Он остался стоять у подоконника. Наконец где-то наверху хлопнула дверь, и в подъезде установилась тишина.
На улице окончательно стемнело. Илья поймал себя на том, что вот уже несколько минут бездумно разглядывает исцарапанный именами и похабными надписями широкий, переживший не одну покраску подоконник старого сталинского дома. Он заметил пыль на рукаве своей кожаной куртки, но отчего-то передумал ее отчищать и медленно пошел вниз.
Ритка привычно долбанула кулаком в дверь и рявкнула:
— Кира, подъем! На репетицию опоздаешь!
Он был уверен, что это ему снится — но реальность уже заполняла рваными разноцветными фрагментами черный провал похмельного сна. Сначала навалился всепроникающий запах жареного лука, потом бормотание телевизора за стеной, затем солнечный свет полоснул бритвой по зрачкам, и Кирилл зажмурился, не успев даже толком открыть глаза. Стоило ему слегка пошевелить головой, как в черепной коробке материализовался невидимка с кувалдой и начал методично долбить в правый висок.
Кирилл потер лицо, открыл похмельный глаз и попытался сфокусироваться. Черт, кажется, он снова спал в одежде. Сделав над собой усилие, Кирюша сел на кровати.
Качнулись старые поблекшие обои, каждый завиток, царапину и дырочку на которых он знал наизусть, пошел волной пузатый платяной шкаф, на приоткрытой дверце которого висел темно-зеленый бархатный камзол, который он так и не сдал в костюмерную, подпрыгнули стоящие на подоконнике фотографии в рамках, книги и стопка пыльных дисков, затем в небольшом зеркале на противоположной стене мелькнуло его собственное помятое лицо, и лишь потом изображение, наконец, пришло в норму.
— Доброе утро! — сказал сам себе Кирилл и потянулся за стоящей на полу у кровати бутылкой пива. Увы, бутылка была пуста. — Что ж мы такое пили вчера? — болезненно поморщился он.
Покопавшись в памяти, он вспомнил много пива и немного водки. Ну, если водка была паленой, тогда еще можно объяснить то мерзкое состояние, в котором только что нашел себя на кровати Кирилл. Обычно его тренированный организм перерабатывал подобное количество алкоголя практически без последствий. Точно, водка была паленой! Надо будет звякнуть Ваське, узнать, как он там жив-здоров, и завязывать ходить в эту дыру «По одной». Судя по всему, там скоро начнут наливать клиентам тормозную жидкость.
В дверь снова постучали.
— Встал уже, встал! — громко сообщил Кирилл приставучей Ритке и ухватился за гудящую голову. — Бедный Йорик!
Толком Кирюша пришел в себя только в ванной. Какое-то время стоял, блаженно зажмурившись и поливая себя горячей водой. Затем капнул на ладонь геля для душа, с наслаждением намылился… и только тогда заметил на тыльной стороне ладони надпись «ШАНС».
Кирилл озадаченно смотрел на свою руку, пытаясь понять, что это за ерунда такая написана на ней. Потом в памяти всплыл смутный образ какого-то типа, который вчера что-то заливал ему про какие-то лотереи, про миллионы и вообще прикидывался его фанатом. Кирилл хмыкнул и потер надпись мочалкой — буквы почему-то остались на месте. Кирилл еще раз, уже довольно болезненно потер кожу — надпись даже и не думала бледнеть.
Удивленный Кирюша, высунувшись из-за душевой занавески, критическим взглядом окинул полочки, заставленные гелями, шампунями, продавленными тюбиками зубной пасты и всевозможными кремами. Обнаружив на Риткиной полке какой-то скраб, он прочел название на этикетке: «Для эффективного отшелушивания». Сойдет! Щедро налив себе на руку скраб (производитель обещал не только эффективное отшелушивание, но и освежающий и омолаживающий эффект), Кирилл принялся тереть руку с надписью. Даже через минуту усиленного трения дурацкая надпись осталась на коже. Кирилл смыл скраб, поскреб одну из букв ногтем — безрезультатно!
По всей видимости, надпись с руки можно было удалить разве что напильником. Вот скотина! Мало того, что этот хер в капюшоне пытался его разыграть, так он еще использовал какой-то стойкий маркер. Мудила!
Плюнув на надпись — сойдет как-нибудь сама! — Кирилл продолжил намыливаться, мысленно добавив к зароку никогда больше не пить в баре «По одной» еще и зарок никогда больше не пить с незнакомцами.
Но из ванной Кирюша вышел в прекрасном расположении духа, свежий, почти бодрый, благоухающий и, протиснувшись мимо стоящего на кухне у самых дверей детского стульчика, где восседала Антонина Всеволодовна в розовой домашней пижамке с лошадками, плюхнулся на свой привычный табурет у окна.
Антонина Всеволодовна радостно улыбнулась Кириллу, продемонстрировав розовые десны с кое-где прорезавшимися зубками, и кокетливо помахала ему крохотной ручонкой.
— Любит она меня все-таки, хоть ты тресни! — сказал весело Кирилл Ритке и включил чайник.
— А чего ж тебя не любить-то? — с иронией произнесла Ритка, ритмично толкущая у стола рядом с плитой картофельное пюре. — Ты ж, как погремушка — веселый и бесполезный.
Кирилл глянул на внушительную Риткину задницу, затянутую в домашние трикотажные брюки, и хотел было хлопнуть по ней в воспитательных целях, но рука у Ритки была тяжелая, впрочем, как и характер, и Кирюша передумал.
— Ты не права, Марго. Я талантливый. И я приношу людям радость.
— И гонорею, — хмыкнула Ритка, полуобернувшись и глянув на Кирюшу хитрым карим глазом.
— Вспомнила! — хохотнул Кирилл. — Это ж когда было!
Ритка когда-то училась с Кириллом в одном институте, на художника-декоратора, и дружила с тогдашней Кирюхиной пассией Леной. При каждом удобном случае Рита не гнушалась припомнить Кириллу историю о том, как он однажды заразил ее подругу неприличной болезнью. Но в общем, Ритка была неплохой приятельницей, именно поэтому пару лет назад она, ее муж Сева и Кирюша решили в складчину снимать «двушку». В Москве можно до старости прожить вместе с бывшими друзьями по общежитию — в целях экономии.
— А Сева уже ушел? — поинтересовался Кирилл. У Севы всегда можно было стрельнуть сигаретку.
— С утра еще, у него смена в детском саду.
— Точно! — вспомнил Кирилл. — Сегодня же среда! «В траве сидел кузнечик!» — пропел он дурашливо, изображая, будто растягивает меха невидимого аккордеона. Потом заглянул в холодильник, достал со своей полки кусок квелого сыра в полиэтилене, остатки батона в пакете, выложил нехитрый харч на стол, придирчиво осмотрел его.
Организм не хотел сыру. Он хотел тарелку горячего наваристого бульона. С мясом. И таблетку от головной боли.
— Рит, а… у тебя цитрамончика не найдется? — поинтересовался Кирилл с легким недомоганием в голосе.
— Закончился, — ответила соседка, пробуя пюре.
— Уже все сожрали? — удивился Кирилл.
— Угадайте, кто! — глянула на него Ритка.
— А супчика у тебя нет? Мне бы сейчас горяченького! — ничуть не смутившись, сказал Кирюша и посмотрел на нее такими же чистыми детскими глазенками, как Антонина Всеволодовна, которая в ожидании пюре с энтузиазмом грызла пластмассовую детскую ложку.
Ритка покачала головой, достала из холодильника кастрюлю и поставила ее перед Кириллом на стол.
— Куриный!
— Золотая ты женщина, Марго! — обрадованно продекламировал Кирилл и полез на полку с посудой. — Если бы не уважение к Севе, я бы тебя у него отбил, и на тебе женился!
— Кому ты нужен, флюгер театральный? — расхохоталась Ритка, сунув ложку с пюре дочери в рот.
Кирилл, ничуть не обидевшись, налил в миску куриного супа, сунул его в микроволновку, вернул кастрюлю в холодильник, заварил чаю. Ожидая, когда живительная жидкость разогреется, Кирюша уставился в экран висящего под потолком телевизора, по которому крутили мультфильмы. Ободранный койот все гнал и гнал по пустыне глупую голенастую птицу и все никак не мог ее поймать.
Вдруг Кирилл снова вспомнил про буквы на руке и принялся задумчиво разглядывать размашистую надпись.
— Ритк, а ты когда-нибудь в лотерею выигрывала?
— Чего? — переспросила та, продолжая возиться с дочерью.
— Ну в лотерею! Покупаешь билет, стираешь защитный слой… Или, там, цифры угадываешь… Пять из тридцати шести. Прикинь, проверяешь, бах! — а по билетику выигрыш в миллион долларов!
— Миллион? Долларов? — насмешливо переспросила Ритка и покачала головой. — Вам, мужикам, лишь бы не работать. В лотерею он собрался выиграть! Писатель-фантаст! — она стряхнула с пижамки Антонины Всеволодовны кусок пюре, хмыкнула и сказала Кирюше: — Все, на что ты или я можем рассчитывать в этой жизни — это фига с маслом!
Тренькнула микроволновка.
— Приятного аппетита! — пожелала Кирюше Ритка.
Неожиданно наступившее бабье лето разрезало город на яркие солнечные лоскуты. Жмурясь на солнце, Кирилл рысцой проскочил до метро, купил пачку сигарет в павильоне, проехал нужное количество станций, поставив громкость в плеере на «максимум». О том, что премьеру играет Зеленский, он запретил себе думать. Несмотря на Риткин суп, похмелье не отпускало, затаившись ноющей болью где-то в затылке, но в общем, на удивление, настроение было хорошим. Кириллу не терпелось доехать до театра и узнать таки у Василия, кто был тот тип, который вчера валял ваньку и с такой легкостью купил его на разговоры про миллион. Наверняка актер — уж слишком складно вешал лапшу на уши!
Выйдя из метро, Кирюша миновал крохотный сквер, в котором при небольшом скоплении праздношатающейся публики двое парней с гитарой и дарбукой устроили импровизированный концерт, ловко обогнул шагнувшую к нему девицу из этой же компании с кепкой в руке («Самому бы кто-нибудь на жизнь подал!»), пересек перекресток. Сразу за перекрестком начиналась череда киосков — «Печать», «Цветы», «Овощи-фрукты». Преодолевая на автомате знакомый до мелочей путь, Кирилл вдруг зацепил боковым зрением название «Лотереи Москвы». И замедлил шаг…
Он проходил здесь тысячу раз — от станции метро до здания театра. И тысячу раз видел названия павильонов. Но только сегодня его посетила шальная мысль — а что если, и правда, взять и купить лотерейный билетик?
Кирилл нерешительно потоптался на месте, зачем-то глянул по сторонам и вернулся таки к киоску с лотереями. Стеклянные его окошки были увешаны цветастыми листками разнообразных розыгрышей. «Счастливый случай», «Семейная лотерея», «Розыгрыш “Юбилейный”». Кирюша запутался в названиях, мельком оглядел листочки с цветными наклейками, на которых нужно было не то зачеркивать цифры, не то стирать защитный слой. Потом ему вдруг стало неловко — словно он мальчишка и подглядывает в девичью раздевалку перед физкультурой. Докатился! Актер столичного театра выбирает себе лотерейный билетик! Тоже мне, Джеймс Бонд, играющий в казино! Кирилл хмыкнул, покачал головой и зашагал на репетицию.
Пробравшись в полутемный зал, Кирюша обнаружил Василия и Олесю на любимых местах — сбоку, возле ложи бельэтажа. Стасик то ли приболел после вчерашнего, то ли вовсе не был вызван в театр. Пожав руку Василию и чмокнув в щеку, надушенную тяжелым сладким парфюмом, Олесю, Кирилл уселся в кресло. На огромной неуютной сцене, лишенной привычных задников и кулис, помреж раздавал какие-то указания бригаде монтировщиков.
— Круто вчера посидели! — сказал Кирилл весело. — Я до сих пор, как ежик в тумане. Вы как, бодрячком?
— Да нормально, — пожала плечами Олеся. — Вчера, когда мы уходили, и ты был бодрячком!
— Кстати! Вчера вы меня технично слили!
— Слышь, тень отца Гамлета! — сказал Василий с иронией. — А кто сообщил, что хочет побыть в одиночестве, и отказался ехать с нами на такси?
Кирюша удивленно вскинул брови.
— Да?
Олеся усмехнулась:
— Провалы в памяти?
Кирилл растерянно улыбнулся.
— Да нет, просто… — попытался он отшутиться. — Настроение вчера было не особо…
Неприятно засосало под ложечкой. Кирилл помолчал, наблюдая, как на сцену выкатывают огромный бутафорский снежный ком (приглашенному в театр для постановки «Гамлета» молодому, невесть как отхватившему престижную театральную премию режиссеру непременно хотелось, чтобы действие разворачивалось чуть ли не на Северном полюсе), поерзал в кресле. Видимо, и вправду пора перестать злоупотреблять алкоголем…
— Слушай, а что за чувак вчера с нами пил? — поинтересовался Кирилл у Василия.
— Какой чувак? — спросил тот, не отрывая глаз от сцены.
— В черной кофте такой, понтовой, с капюшоном. Весь в татухах, как якудза. Приятель твой! Никитой зовут. Не помнишь?
Кирилл иронично улыбнулся, предвкушая, что сейчас Васька расколется и расскажет ему все про вчерашний глупый розыгрыш. Но вместо этого Василий повернулся и глянул на него, как на умалишенного.
— Никита? — переспросил Василий. — В первый раз слышу!
Как Кирюша отсидел репетицию, одному Богу известно. Пробормотал скороговоркой текст, механически оттопал мизансцены. Отпросился у режиссера на полчаса раньше, сославшись на несуществующее недомогание, и выскользнул из театра, словно вор. Он прекрасно помнил, что павильон с лотереями работает до 21.00. Пытаясь не думать о том, что он делает, Кирилл почти бегом бросился в сторону метро.
То, что вчерашний разговор с подозрительным типом в капюшоне не был его пьяной галлюцинацией, подтверждала надпись на руке. И пусть он окончательно спятил, он должен купить этот чертов билет! Что это — знак, интуиция, блажь, кто был этот хрен в татухах — городской сумасшедший, случайный собутыльник, ясновидящий — он решит потом, а пока надо успеть до закрытия павильона.
Подлетев на полной скорости к павильону, Кирилл увидел, что свет в нем горит, но окошко уже закрыто. Глянул на часы — еще пять минут!
— Ау! Девушка! Женщина! — раздраженно постучал он в стекло, пытаясь разглядеть, что творится внутри.
Крохотное окошко распахнулось, и на Кирилла глянула флегматичная киоскерша неопределенного возраста.
— Закрыто! — сообщила она и захлопнула окно.
Кирюша аж подскочил от такой наглости. Он снова забарабанил в стекло. Крепость не поддавалась — недовольная киоскерша, сложив на груди полные руки, наблюдала за Кириллом поверх рекламы лотерей. Наконец, она снова распахнула окошко и заявила раздраженно:
— Высадишь стекло — полицию позову!
— Продайте билетик! Один! Пожалуйста! — скороговоркой выпалил Кирилл. — Вы должны работать еще пять минут! — он сделал умоляющее лицо.
— А ты мне не указывай! — парировала продавщица, глядя на него сверху вниз, как на пятиклассника. — Не терпится разориться?
— Сегодня мне обязательно повезет! — весело заявил Кирюша. — У меня сон был… в руку…
— Тут у всех сны в руку! — проворчала киоскерша. Потом неожиданно расщедрилась, — Тебе какой?
— Вряд ли у вас тут играют в блэк-джек, — улыбнулся Кирюша и зачем-то еще раз глянул на надпись на своей руке — для верности. — Лотерея «Шанс» есть? Почем билетик?
— «Шанс»? — прыснула киоскерша, качнув копной взбитых пергидрольных волос. — В нее отродясь никто не выигрывал! Может, «Спортлото» возьмешь? Или «Новогоднюю», уже завезли.
— Нет, — поколебавшись, ответил Кирилл. — Мне нужен «Шанс».
— «Шанс» стоит пятьдесят.
— Ого, как подорожали азартные игры! — Кирилл пошарил по карманам и нашел мятую пятидесятирублевую купюру. — Вот!
Женщина взяла деньги, пожала плечами и полезла куда-то в недра заставленного коробками киоска. Выудила разноцветный картонный короб, поставила его перед Кириллом и сказала:
— Выбирай!
Под насмешливым взором киоскерши Кирилл принялся выбирать один билет из вороха одинаковых цветастых бумажек. У него мелькнула мысль скупить все билеты разом, но такой шаг он посчитал окончательным безумием. Кирюша хватался кончиками пальцев то за один, то за другой билет, потом, поколебавшись, зажмурился и цапнул один наобум.
— Удачи! — хмыкнула киоскерша и пропала, громыхнув щеколдой.
Кирилл остался с билетом в руках.
Стремительно темнело. Стоя возле киоска, он чувствовал себя одновременно глупо и весело. Открыть билет здесь или доехать до дома? Наконец, чтобы покончить с внезапным ребячеством, Кирюша решительно оторвал перфорированный край и развернул цветную бумажку.
В билете значилась традиционное «Сотрите защитный слой». Покопавшись в кармане в поисках мелочи, Кирилл нашел рубль, приложил билетик к стене киоска и принялся оттирать серебристое напыление. Хоть бы никто из театра не увидел, как он тут мается ерундой. Под серебряным слоем краски обнаружилась надпись, но, вглядевшись в нее, Кирилл ни черта не разобрал — свет в киоске уже погас, а до ближайшего фонаря было шагов двадцать. И, делая эти двадцать шагов, Кирюша самыми тонкими фибрами своей души вдруг ощутил, что жизнь его стремительно меняется, сворачивает в какую-то иную сторону, совершает сумасшедшую загогулину… Но верить в это он еще не смел — поэтому выставил руку под желтый глаз фонаря и глянул в бумажку.
Посередине значилось простое: «Поздравляем! Вы выиграли ДЖЕК-ПОТ».
Земля под ногами качнулась и полетела вверх тормашками.
На другой стороне улицы высокий парень в куртке с капюшоном бросил на тротуар недокуренную сигарету и нырнул в переход.
3
Пробуждение было тягостным — Илья уже не спал, но вылезать из постели не хотелось. Трижды выключал будильник на своем сотовом, трижды проваливался в рваную дремоту. Наконец пришла Ирочка, прижалась горячим телом, прошептала в ухо, что завтрак готов. Илья поймал ладонью приятную Ирочкину грудь и с сожалением почувствовал, что эта еще недавно вожделенная плоть не пробуждает в нем абсолютно никаких эмоций.
Он отпустил Ирочке пару обязательных комплиментов и скрылся от ее внимания в душе.
Там Илья задержался ровно настолько, чтобы времени осталось лишь на быстрый завтрак. Через полтора часа его уже ждали в галерее, и, делая поправку на пробки, из дома нужно было выезжать минут через двадцать.
Соблазнительная Ирочка в смешной футболке с котиками хлопотала на кухне. Илья в который раз равнодушно подумал, что ему несказанно повезло — девушка с модельными ногами умеет готовить сырники! Он прошлепал босиком через громадную гостиную, дважды за прошедший год попадавшую в глянцевые журналы, ткнул в кнопку на пульте, привычно включив столичный канал в ожидании новостей, машинально хлопнул по заднице свою пассию… Действия, доведенные за последний год до автоматизма.
Подобрав полы халата, Илья уселся на высокий барный стул, взял с мраморной столешницы планшет, открыл в браузере сразу несколько новостных порталов и в очередной раз поймал себя на мысли, что все, чего ему на самом деле хочется — выйти за дверь и никогда больше не возвращаться в эту показушную благополучную чужую жизнь.
Неожиданно он в мельчайших подробностях вспомнил интерьер ванной комнаты в его давней съемной квартире: обшарпанные кафельные стены, нагромождение крючков и дешевых пластиковых подставок для мыла, тусклый плафон под потолком, дурацкую резиновую уточку, обитающую на краю облупившейся ванны… Жизнь, из которой он однажды в ужасе сбежал, словно из тюрьмы, и в которую сейчас с удовольствием вернулся бы, если бы можно было отмотать пленку собственной истории на пять лет назад.
Увы, он находится именно «здесь и сейчас» — его застрахованная на баснословную сумму задница, прикрытая дизайнерским халатом, покоится на кожаном сиденье табурета в дизайнерской кухне, плавно переходящей в дизайнерскую гостиную, со всей этой пошлятиной, типа витрин из красного дерева вперемешку с дорогущими люстрами из горного хрусталя, странными авангардистскими скульптурами и огромными репродукциями Энди Уорхола на кирпичных, намеренно состаренных стенах. Культурная блевотина. Черт, когда-то он был в восторге от всего этого барахла!..
Бегло просмотрев разделы происшествий и не найдя ничего стоящего, Илья отложил планшет и прислушался к монотонной речи дикторши в телевизоре. С некоторых пор он интересовался исключительно криминальными новостями и странными происшествиями, случающимися в Москве.
Пришла Ирочка, поставила перед Ильей тарелку ароматных сырников.
— Тебе со сметаной или с медом? — поинтересовалась она, эротично облизывая ложку.
— Ммм… — рассеянно протянул Илья. — Со сметаной.
Телеведущая, скуластая блондинка с большим ртом, что-то там вещала о волатильности фондового рынка. Интересно, она сама понимает смысл всех тех фраз, что ей ежедневно приходится читать с телесуфлера?
Ирочка, явно недовольная недостатком внимания, эффектным жестом откинула назад роскошные каштановые волосы (когда-то в клубе он и купился на этот жест, а теперь с неудовольствием видел его фальшивую нарочитость) и прижалась к Илье гибким телом.
— По-моему, кто-то еще не проснулся, — запустила она ладонь под его халат.
Почувствовав ее цепкие пальцы на собственном члене, Илья с легкой досадой подумал, что утренний секс абсолютно не входит в его планы. Но уже через пару мгновений умелая Ирочкина рука кардинально изменила ход его мыслей. Ощущая ее прикосновения, Илья вспомнил, что на это он когда-то купился тоже…
К черту! Приедет в галерею позже. Илья прижал любовницу к себе и впился в ее рот поцелуем. Ирочка привычно застонала и прикусила кончик его языка.
— И в завершении выпуска — о приятном. Несколько дней назад житель столицы, чье имя мы по понятным причинам не можем огласить, стал обладателем крупного выигрыша. Счастливым оказался билет лотереи «Шанс» — новоиспеченный миллионер умудрился сорвать джек-пот. До этого момента стать обладателем хоть сколько-нибудь крупной суммы в этой лотерее не посчастливилось никому…
Илья отстранил Ирочку и вслушался в бормотание ведущей.
— Котик!.. — обиженно произнесла Ирочка.
— Тихо! — рявкнул он и рванул на поиски пульта.
— Сумма выигрыша составила почти семьдесят миллионов рублей, — продолжала телевизионная блондинка. — И хотя Москва — не Лас-Вегас, от всей души желаю и вам поймать свою птицу счастья! Увидимся вечером. Будьте в курсе событий!
Финальная заставка выпуска новостей оглушила Илью — только выключив телевизор, он понял, что выставил звук на максимум. Бросив пульт на столешницу, он помчался в спальню в поисках телефона.
Номер Романа смог набрать только с третьего раза — так тряслись руки. Глядя на собственное безумное отражение в дверце шкафа, Илья нетерпеливо считал гудки, и после низкого «Да?» выпалил в трубку:
— Срочно найди мне человека, выигравшего в лотерею «Шанс»!
Телевизионщиков он не любил по двум причинам. Первая — они абсолютно не разбирались в вопросах, которые якобы освещали, и вторая — они даже не пытались делать вид, что им это интересно. Эти троглодиты просто кочевали с презентации на презентацию в поисках дешевых сенсаций и халявного фуршета, а он щедро предоставлял им и то и другое. А ведь он сам был такой же низкопробной фальшивкой, пытающейся подороже продать в телевизор собственное лицо, так что все были квиты. Илья поправил запонку на рукаве, мельком глянул в зеркало на свое безупречное отражение и вышел в главный зал галереи, улыбаясь, словно кинозвезда на премьере собственного фильма.
Его пиарщица Юля взмахнула ручкой как дирижерской палочкой, и к нему немедленно потянулись журналисты.
Играл струнный квартет. Стыли на льду устрицы. Официанты ловко жонглировали бокалами, разливая «Moёt&Chandon». Изо всех щелей перло буржуйское благополучие, которое Илья намеренно культивировал в собственной галерее — попавший сюда человек должен был немедленно осознать, что находится в почти сакральном месте, где творится настоящее актуальное искусство. За гигантскими, в пол, окнами выставочного зала неслась куда-то ночная Москва — и редкие прохожие, чей путь пролегал мимо огромного здания галереи «Свирель», сворачивали шеи, внезапно увидев залитый светом куб из стекла и металла, наполненный разодетыми в пух и прах посетителями. Так люди завороженно наблюдают за экзотическими рыбками в аквариуме. Зал был до отказа набит ценителями современного искусства, ни черта в нем не понимающими, но вырядившимися как на церемонию вручения Оскара.
Илья презирал их всех до единого — любой из гостей готов был купиться на самую дешевую подделку, если ее хорошенько разрекламировать и подать в обертке концептуальности и злободневности. Грамотный пиар — и даже холсты, измазанные собачьим дерьмом, будут продаваться в самые солидные дома столицы как шедевры. У современного человека почти не осталось вкуса и собственного мнения — он привык следовать за маркетинговой наживкой, как крысы — за звуками волшебной дудочки Нильса.
Илья относительно недавно осознал второй, издевательский смысл названия собственной галереи — пять лет назад он был просто опьянен успехом и тщеславием, потому и назвал свою псевдохудожественную богадельню «Свирель». В честь самого себя, художника-авангардиста и любимца публики Ильи Свирина.
Он отвлекся от мрачных мыслей, дабы выражение лица не выдало его истинного настроения, и снова стал улыбчивым везучим засранцем, привыкшим к тому, что его рвут на части журналисты.
— Илья, сюда, пожалуйста! — восклицали наперебой фотографы, пока он позировал на фотоколле. Позади него вычурными витиеватыми буквами было выведено: «Галерее современного искусства “Свирель” — 5 лет». Рядом значились логотипы двух банков, которые сочли за честь стать спонсорами мероприятия.
Наконец ему надоело щуриться от фотовспышек, и Илья повернулся к первой из камер.
— Ася Петренко, «Москва 24», — представилась мелкая блондинистая девица, сунув ему под нос микрофон. — Илья, для начала позвольте поздравить вас с первым приятным юбилеем. Галерея «Свирель» — это, если можно так выразиться, один из флагманов нашей культурной жизни. Вы так молоды, но уже сами много делаете для неизвестных молодых художников, устраиваете благотворительные акции, раздаете гранты… Однако ваш собственный талант всегда вызывал неоднозначную реакцию. Одни считают вас гением, другие — шарлатаном, но все критики сходятся во мнении, что вы — настоящее явление современной визуальной культуры. Российский Сальвадор Дали! А чем вы объясняете популярность собственного творчества? — бодро протараторила корреспондентка.
Половину своей тирады эта девица слизала с официального пресс-релиза на сайте его галереи. Илья усмехнулся.
— Я продал душу дьяволу! — сказал он весело в камеру.
Корреспондентка запнулась, а потом расхохоталась.
— Я наслышана о вашем чувстве юмора! А если серьезно?
Почему люди отказываются верить в правду?
— Если серьезно, то моя популярность в том, что я с легкостью отказываюсь от всего того базиса, который успело накопить человечество в сфере изобразительного искусства. К чему заново смешивать краски и создавать на холстах пейзажи, натюрморты или портреты? Их уже и так предостаточно! Разве вам нужна вторая Джоконда или «Девятый вал»? Давайте создавать что-то новое, то, что действует на ваше подсознание сразу, без шаблонных конструкций и правильно прорисованных деталей. Давайте экспериментировать и творить! — Илья воодушевленно посмотрел куда-то вдаль, поверх голов, и едва не рассмеялся — его неизменно веселила вся та чушь, которую он традиционно нес на интервью. Затем он наклонился к журналистке и поинтересовался: — Вот вас, к примеру, зацепил мой триптих «Железо, мех, пенопласт»?
Блондиночка открыла рот, но он уже вел ее сквозь толпу к ближайшему полотну. Несколько операторов бросилось вдогонку. Илья остановился возле громадного, три на четыре, белого холста без рамы, по всей поверхности которого были вбиты ржавые гнутые гвозди. Журналистка, притормозившая рядом, задрав голову, уставилась на полотно.
— Что вы чувствуете? — поинтересовался Илья. Толпа вокруг навострила уши.
— Ну… — в душе журналистки явно боролись здравый смысл и желание прослыть культурно-развитой девушкой. — Удивление… — сказала она несмело.
— А еще что? — подбодрил ее Илья.
— Недоумение… — промямлила корреспондентка.
— Шикарно! Дальше!
— Эмм… Илья, думаю, вы лучше других можете рассказать о своей работе. И зрителям нашего телеканала будет интересно услышать рассказ автора! — выкрутилась девица.
— Все просто! — сказал Илья. — Человеческая культура — это каркас. Можно принимать за чистую монету все, что вам преподносят с рождения в детских садах, школах, институтах, в книгах и газетах… А можно привнести что-то свое. Именно для этого я и создал этот аналог слегка заржавевшего культурного каркаса, на который вы имеете полное право нанизать собственные смыслы.
Состроив серьезную физиономию, корреспондентка понимающе закивала. Гости вокруг также сделали проникновенные лица.
— Прелесть моих работ, — заливался соловьем Илья, — в том, что каждый покупатель — конечно, уже после того, как оплатит приобретение — сможет привнести в мою работу что-то свое. В голландской Галерее искусств, для которой я в прошлом году изготовил копию этого триптиха, каждую неделю вывешивают на гвозди какие-то новые детали. Потерянные кем-то ключи. Старые кеды. Истертые перчатки. Магазинные чеки. Кстати, работа «Мех», сердцевина триптиха, такая же гуттаперчевая, как «Железо» и «Пенопласт».
Илья подошел к висящему рядом огромному полотну, покрытому белым искусственным мехом. Поперек меховой равнины протянулась жирная полоса темно-красной краски, засохшей бурыми кровавыми сгустками.
— Приобретая эту работу, покупатель сам выбирает цвет краски, которую я выливаю на мех…
— И что означает красная? — осторожно поинтересовалась корреспондентка.
Илья выдержал театральную паузу, снисходительно усмехнулся.
— Ну разумеется насилие! — объяснил он девице с микрофоном.
— Но вы ведь понимаете, что это — профанация? — произнес за его спиной задиристый голос.
Илья обернулся — обладателем голоса был сутулый парень в дешевых джинсах, дурацком мешковатом вельветовом пиджаке и винтажных очках в толстой пластмассовой оправе. На вид этот персонаж был всего на пару лет моложе Ильи — и наверняка прилагал титанические усилия, чтобы прослыть в сети культурно-подкованным блогером.
— Такую хрень может соорудить любой пятиклассник! — глумливо заявил очкарик. На его шее болтался бейдж какого-то интернет-портала. — Вбить в доску гвозди, налить краски на дешевое меховое покрытие, наклеить на холст куски пенопласта — разве это искусство?
— Вы знаете, а я ведь с вами согласен! — улыбнулся Илья. — Любой пятиклассник, такой, как вы, к примеру, может вбить в доску гвозди. Но только мои гвозди получили Гран-при Международного конкурса концептуального искусства в Мельбурне.
В конце концов, на то оно и современное искусство, чтобы в любой момент можно было выставить ничего в нем не понимающего зрителя идиотом.
Очкарик конфузливо поджал губы, а зрители вокруг разразились аплодисментами. Илья подмигнул своему агенту, маячившему в зале (сто процентов, этот пронырливый хрен уже успел втюхать несколько его работ жаждущим покупателям, хотя вечер только начался), выхватил из толпы невероятно красивую Ирочку в тесном бежевом платье (ей, разумеется, было чертовски приятно позировать прессе) и, приобняв ее за талию, снова улыбнулся, словно голливудская знаменитость, получившая третий Оскар подряд. Уж что-что, а оправдывать собственную бездарность громкими фразами Илья научился блестяще!
Еще где-то с час он строил из себя мессию от искусства. Улыбался нужным людям, нес культурную чушь в объективы, закусывал коньяк икрой… Выложил в Инстаграм фотографию себя, любимого, в компании замминистра культуры. Получил как минимум три заказа на картины, триптихи и инсталляции и одно предложение от какого-то благотворительного фонда стать куратором конкурса молодых талантов. Мыслями был далеко — глубоко внутри настоящий Илья жил ожиданием известий. И когда Роман незаметной тенью прошмыгнул по залу и тронул его за локоть, Илья сразу понял — у него есть информация.
Посреди разговора он извинился, оставил Ирочку развлекать собеседников (имена и должности которых он даже не потрудился запомнить) и вышел в пустынный холл. Роман в своем неизменном сером дешевом костюме уже ждал его у колонны. Илья выхватил из его рук сложенный пополам лист бумаги. С листа, распечатанного на цветном принтере, глянул на Илью молодой смазливый тип с высокими скулами и роскошной шевелюрой. Под фотографией от руки было помечено: Кирилл Иваненко. Театр современной драмы. Занят сегодня в спектакле «Буря».
— Актер, значит, — пробормотал Илья. Он никогда не спрашивал, как именно Роман достает нужную ему информацию. Он просто платил — информация всегда была верной. — В котором часу обычно заканчивается второе отделение?
Не дожидаясь ответа, Илья глянул на часы — девять тридцать. Если спектакль начался в семь, времени, чтобы перехватить Кирилла после спектакля, у него в обрез.
Кивнув Роману, Илья рванул к выходу. На ходу, доставая ключи от автомобиля, набрал пиарщице короткое смс: «Прикрой меня, срочно нужно уехать!». В два прыжка домчал до машины, на всякий случай открыл багажник, проверил — нужный ему черный саквояж из кожи был на месте. Сел за руль, пытаясь унять дрожь в руках. Сделал глубокий вдох и выехал в ночь.
Еще через сорок минут он уже рвал на себя двери служебного входа театра. В желтом свете низких ламп выстроились ряды пустых вешалок в гардеробе, негромко жужжал телевизор, вяли чьи-то цветы в вазе на тумбе. Пожилая дежурная, глянув на Илью, сообщила, что спектакль закончился и актеры уже разошлись. Илья едва не хватил от досады кулаком по ветхой деревянной перегородке, отделяющей гардероб от холла.
— Мне Кирилл нужен, Иваненко! — сказал он нетерпеливо.
— Ушел, говорю же. Все ушли! — развела руками дежурная.
Илья разочарованно крутанулся вокруг себя, не понимая, куда податься. Вдруг из полутемного коридора появилась парочка — высокий патлатый парень с поистине выдающимся кадыком и худощавая, сильно накрашенная скуластая блондинка, облаченная в дырявые джинсы и высокие замшевые сапоги.
— А Кирилла нет! — сообщил парень, застегивая на ходу куртку.
— Как нет? — выдохнул Илья.
— Все, уволился! Сегодня последний спектакль отыграл.
Блондинка, остановившись, с интересом пялилась на Илью.
— Он мне очень нужен! — сказал тот. — Где его можно найти?
— В лесу! — сообщила развязная блонда.
— В каком лесу? — обалдел Илья.
— Закусочная «Лес» — знаете такую? На Тверской, — пояснила девица. — Он там сегодня проставляется, за увольнение. Кучу бабла в лотерею выиграл — может больше не работать!
Ее кудрявый приятель хохотнул, протянул Илье руку.
— Свезло чуваку, да? Я Василий, кстати. А вы не из налоговой, нет?
— Почему из налоговой? — пожал протянутую руку Илья.
— Ну мало ли — может, Кирюха налоги с выигрыша не заплатил!
— Мы, кстати, в «Лес», — хлопнула наклеенными ресницами блондинка, направляясь к выходу. — Хотите с нами?
4
Жизнь Кирилла Иваненко, новоиспеченного миллионера и вообще везунчика, разделилась надвое в тот самый момент, когда он разглядел под фонарем надпись на лотерейном билете. С тех пор, вот уже почти месяц, существовали два Кирилла. Один — молодой актер, неожиданно для всех ухвативший судьбу за хвост на зависть друзьям и знакомым и мгновенно ставший притчей во языцех в узких театральных кругах. Другой — Кирилл, с недоверием и беспокойством наблюдающий за происходящим со стороны.
Первый Кирилл впервые в жизни чувствовал себя на своем месте. Он явственно понимал, что выиграл миллион баксов как компенсацию за свою вечную нищету, неустроенность, постоянное нахождение на вторых ролях — и в театре, и в жизни, — за муки рефлексии и за все те нереализованные надежды, которые годами выжигали его внутренности каленым железом. Он был достоин этих денег! И не только этих — он был достоин и двадцати миллионов долларов. Поэтому к выигрышу относился как к чему-то само собой разумеющемуся. Первым порывом было, конечно, скрыть, утаить новость о миллионе, получить деньги по-тихому и так же незаметно уволиться. Но голос тщеславия был подобен Иерихонской трубе — Кирюше мучительно хотелось утереть всем нос. И он не смог сдержаться, он с наслаждением уел всех одним махом.
На следующий же день (он так и не смог уснуть той ночью, так и просидел на кровати, сжимая в руках крохотную полоску бумаги), после звонка по номеру, указанному на билете, Кирилл узнал, что выигрыш реален и деньги уже ждут его. Приятный женский голос в трубке сообщил, что все, что нужно Кириллу — это приехать в какой-то офис, предъявить выигрышный билет и паспорт, подписать какие-то бумаги, дать добро на открытие счета в банке и ждать перевода денег. В течение десяти дней. «В каком банке вы бы хотели открыть счет?» — поинтересовалась невидимая собеседница. «В самом надежном, на ваше усмотрение!» — весело сообщил Кирилл, еще не вполне веря в свершившееся чудо.
К его удивлению выяснилось, что по правилам именно этой лотереи налоги с выигрыша платит организатор, компания «Фортуна Трейдинг». То ли ООО, то ли ЗАО, имевшая отношение то ли к благотворительности, то ли к торговле тракторными деталями… Кирилл так и не нашел точной информации в интернете. Выходило, что Кирилл получит ровно миллион, без каких-либо дополнительных затрат, да еще и со страховкой от организатора. Не переставая удивляться тому, как стремительно развиваются события, уже через пару часов Кирилл подписал нужные бумаги, предъявил билет, дал согласие на получение банковской карты «Visa Gold» для того, чтобы ему было удобнее снимать наличные в любых банкоматах мира. Получил тисненый сертификат, подтверждающий вручение выигрыша. Пожал пару рук и улыбнулся в объектив камеры — секретарь «Фортуны Трейдинг», высокая полная брюнетка, которая и говорила утром с Кириллом по телефону, сделав снимок, сообщила, что этот кадр им нужен для внутренней отчетности.
Словно в тумане, вернулся домой. Позвонил в театр, сообщил, что заболел и на репетицию не выйдет. И, как был, в одежде, провалился в глухой глубокий сон.
Следующие две недели стали прекрасной, удивительной сказкой! Кирюша впервые почувствовал себя свободным от каких-либо обязательств, условностей, от необходимости соблюдать субординацию, дружить с нужными людьми и улыбаться и вовсе ненавистным персонажам. Он с наслаждением нахамил Зеленскому в курилке в антракте, назвав его игру в последнем фильме низкопробной самодеятельностью и с удовольствием наблюдая, как у стоящих рядом коллег вытягиваются лица. Отказался задержаться после спектакля в гримерке заслуженной артистки К., сообщив, что ему больше не прикольно развлекать ее стареющую целлюлитную задницу. На ближайшей репетиции сообщил помрежу, что не будет играть в «Гамлете» Розенкранца — просто потому, что не желает тратить собственный талант на третьестепенные роли, да и с концепцией режиссера-постановщика категорически не согласен. Позвонил знакомому агенту по актерам и озадачил его поиском достойной роли в полном метре, пообещав двойные проценты. Глядя в удивленные Риткины глаза, вернул ей давний долг. Подарил Антонине Всеволодовне чудесную лошадку-качалку, в которую счастливая девчонка вцепилась как клещ. Отдал насовсем Василию свою гитару, которую тот уже давненько выпрашивал у него на время. И после справедливого вопроса друга, не свихнулся ли он, Кирилл сообщил, что да, свихнулся и скоро все объяснит.
А в ближайший понедельник, после того как рано утром ему в квартиру с курьером доставили банковскую карту в золотом конверте, а из «Фортуны Трейдинг» сообщили, что все, что ему осталось, — это активировать карту в ближайшем банкомате, и можно начинать тратить деньги, Кирилл приехал в театр и уволился. Просто зашел к худруку в кабинет и без предисловий положил на стол заявление. На справедливый вопрос, отчего это он решил так неожиданно оставить родную труппу, ответил, что устал от профессии, от репертуара, от театра… Да и вообще, недавно он выиграл в лотерею миллион долларов, и теперь может позволить себе слегка расслабиться.
Когда он вышел из кабинета, чувствуя, что его еще потряхивает от волнения, слава, словно волна цунами, уже неслась по коридору, обгоняя его. Он понял, что у стен есть не только уши, но и громкоговорители. Потому что все — все! — уже знали о его выигрыше.
У собравшихся в театральном буфете были сумасшедшие лица. Сначала не верили, приняв все за розыгрыш, потом, по мере того как Кирилл выкладывал подробности, все больше и больше принимали реальность случившегося. Потом Стасик крикнул: «Качать везунчика!», и все долго подбрасывали Кирюшу к потолку. Жанна хохотала как безумная, Стасик тут же заказал традиционные «триста беленькой», чтобы обмыть. Василий все хлопал Кирилла по спине, повторяя: «Круто, чувак! Круто!». Кирилл и сам неожиданно поддался этому всеобщему обалделому веселью и пообещал всем непременно по-королевски проставиться по поводу увольнения, и сам хохотал, удивляясь, как это его угораздило вытащить счастливый билет, и принимал советы со всех сторон, как именно ему стоит распорядиться деньгами. Но, глядя в веселые возбужденные лица коллег, чувствуя дружеское похлопывание по плечу, проникнувшись общим энтузиазмом, он буквально кожей ощущал острую, мучительную зависть, которую испытывали окружающие. Словно дурной, едва различимый запах, зависть висела в воздухе.
Они были рады за него, искренне — и так же искренне мечтали оказаться на его месте. «Почему он, а не я?» — читал он в глазах друзей. И отворачивался, закусывая водку заветренным буфетным салатом. Он чувствовал, как невидимый миллион, словно трещина на тающей льдине, уже незримо отделяет его от всех, кого он знал и с кем был близок до выигрыша…
К черту! Пусть завидуют и скрежещут зубами! Да, он особенный, он — Кирилл Иваненко, не чета прочим, и это его судьба поцеловала в темечко!
Тот, другой Кирилл, стоял в стороне, в дверях, не участвуя в импровизированном банкете. Темная необъяснимая тоска копошилась в его душе. Он был уверен, что дело нечисто. В самом буквальном смысле этого слова.
Надпись «Шанс» исчезла с ладони той же ночью, после покупки билета, бесследно, словно ее и не существовало никогда. И следующим утром Кирилл запретил себе думать о плохом, твердо заявив собственному отражению в зеркале, что ему просто фортануло. Он везунчик! Человек, не профукавший свой шанс, верно прочитавший знаки, правильно истолковавший пьяный бред случайного собутыльника. Ну в самом деле, не явился же ему тогда, в баре, дьявол в образе парня в капюшоне?
И вообще, все это чушь, никаких чертей с рогами и сковородками не бывает, это религиозные выдумки и детские страшилки. И образ Мефистофеля-искусителя просто распиарил Гете, Кирилл даже помнил наизусть часть дьявольского монолога, который учил для поступления в институт: «Часть той силы, что без числа творит добро, всегда желая зла…». И что-то там дальше, типа «я дух, всегда привыкший отрицать…», бла-бла… От вызубренного когда-то текста в памяти остались обрывки фраз, но главное, что все это — и текст, и описанная в нем нечисть, и вообще вся эта библейская ерунда про загробный мир и наказание за грехи — плод фантазии рода человеческого! Вселенная проста и подчиняется объективным законам физики, химии и математики. И товарно-денежного оборота.
И вообще, разве он сделал что-то дурное? Он ничего не украл, никого не подставил и, тем более, не убил. Он всю жизнь пахал как проклятый в надежде на светлое будущее. И вот оно, будущее, наступило! Деньги достались ему сами собой — в смысле, Кирилл же не подписывал никаких договоров кровью, как доктор Фауст!..
Но внутренний голос, который, как уже давно понял Кирюша, был куда умнее его самого, не поддавался на уговоры здравого смысла — он, не переставая, нашептывал Кирюше, что тот, кажется, вляпался в такую страшную историю, по сравнению с которой вся самая мрачная классика покажется детским утренником. И самое правильное, что он может сейчас сделать, — забыть про эти чертовы деньги! Выбросить карточку «Visa Gold» в ближайшую урну или обналичить деньги и отдать в детский дом. А лучше — и вовсе не обналичивать, чтобы не прикасаться к проклятым купюрам: просто переслать карту и пин-код от нее в первый попавшийся благотворительный фонд.
Потому что если он и правда неспроста получил эти деньги, до тех пор, пока он не начнет их тратить, все будет по-старому. Уныло, предсказуемо, но сравнительно благополучно. Что будет, когда он вскроет ящик Пандоры в виде банковской карточки с золотым тиснением, Кирюша не смел даже и представить. Ведь чем-то он должен будет заплатить за неслучайно сложившиеся обстоятельства!..
Читать бесплатно другие книги:
