Скупщик Милявская Наталья
Илья помолчал. Ему вдруг захотелось на полном ходу распахнуть дверь и выкинуть мерзкую ухмыляющуюся рожу в капюшоне на дорогу. Жаль, это не причинит адской твари никакого вреда.
— Ладно, — сказал Демон. — Раз уж ты такой любопытный, а у меня буквально вечность свободного времени, паркуйся, покажу.
Илья припарковал в переулке у Чистопрудного бульвара свой «бентли» и вслед за Скупщиком вошел в освещенный гирляндами и фонарями сквер.
Несмотря на промозглую прохладу середины октября и подкрадывающиеся заморозки, в сквере был аншлаг, как летом. Уличные музыканты, влюбленные парочки, дружеские компании, выпивающие на лавочках или прямо у воды на пожухшей траве, велосипедисты, собаки на поводках, выгуливающие своих хозяев… Демон, больше похожий на одного из здешних тусовщиков, не спеша шел по скверу, разглядывая прохожих. Остановился на пару минут возле компании парней, скверно исполняющих что-то из «ДДТ» под аккомпанемент гитары и тамбурина, кинул в лежащий на асфальте кофр от гитары мелочь, угостил стоящих рядом симпатичных девиц сигаретой, двинулся дальше. Илья хмуро шел следом, пытаясь понять цель этой внезапной прогулки. Наконец, остановившись в самом оживленном месте, возле памятника поэту Абаю Кунанбаеву, Скупщик огляделся, а затем взял Илью за запястье:
— Смотри!
Прикосновение Демона словно выдернуло Илью в другой слой реальности. Звуки стали глуше, краски поблекли, вокруг явственно сгустилась тьма… Люди вокруг превратились в прозрачные тени. Они по-прежнему сидели на лавочках или гуляли в обнимку, но теперь были похожи на призраков, сотканных из плотного дыма. Демон шел вдоль сквера, цепко держа Илью за руку — и тот вдруг начал различать то там, то здесь мерцающие огоньки внутри призрачных человеческих фигур. Интенсивность свечения была разной: некоторые тени были обладателями ярких огненных мотыльков, в грудных клетках других огни были тусклыми и блеклыми, а где-то и вовсе едва мерцали, как угли почти потухшего костра. Большая часть людей, гуляющих в этот вечер в сквере, и вовсе не имела внутри никакого света. Просто силуэты, без единого проблеска.
Илья смотрел на мир глазами Демона. Оглянувшись по сторонам, он прикинул, что ярких огней на весь сквер было до обидного мало. Самыми ослепительными обладали парень с гитарой, тот, что дурно исполнял Шевчука, сидящая неподалеку на лавке женщина средних лет, в бордовом плаще, с зонтом, и совсем юная длинноволосая девица, лихо пронесшаяся мимо на роликах.
— Это Юля, гимнастка, — сказал вслед укатившей к метро девушке Демон. — Мечтает попасть в сборную. Та дама в плаще — хирург-онколог, Наталья Петровна Зотова, потомственный врач, золотыми руками вся в отца. Папенька ее, кстати, в свое время не согласился продать мне талант, жмот… А этот Паваротти — Антон, который отчаянно мечтает стать рок-звездой, на самом деле бездарен, как пробка!
— Но я же вижу… — пробормотал Илья, глядя, как в груди гитариста пляшет огненный мотылек.
— У него талант к точным наукам, а вовсе не к музыке. Но на мехмат он в свое время решил не поступать, хотя с его школьным аттестатом взяли бы без вопросов. Мехмат — это же скучно!
Илья хмыкнул.
— Ну так купи у него талант.
— Увы, этот товар порченный, — покачал головой Демон. — Видишь ли, дорогого стоит лишь тот дар, что с детства развивали и взращивали. За него я готов дать любую цену! — Скупщик плотоядно причмокнул. — Но гитарист никогда не узнает, что от рождения склонен к математическому анализу… Ему просто легко давались математика и геометрия в школе, а мечтал он стать вторым Джимми Хендриксом! Талант его скоро начнет увядать и однажды окончательно зачахнет. Впрочем, и со своей гитарой, как ты понимаешь, дальше сквера Антоша не пойдет. Оно, наверное, и к лучшему — лично я сыт по горло бездарными звездами.
— Остальные тоже не смогли понять, к чему у них талант? — поинтересовался Илья, разглядывая тени с почти угасшими огоньками.
Скупщик усмехнулся.
— Вроде того. Большинство даже не знало, что он у них есть! А многие намеренно постарались об этом забыть… Божий дар — он же как редкий цветок, растить его дорого и хлопотно. И коммерчески невыгодно. Чтобы выжить и пробиться в этом мире, нужно развивать в себе куда более нужные качества. Хваткость, жесткость, умение приспосабливаться… Дарвин был прав — выживает не одаренный, а сильнейший!
— Несчастные, — пробормотал Илья.
— Отнюдь! — усмехнулся Демон. — Блаженны неведающие! У них спокойная, счастливая жизнь, полная незатейливых бытовых радостей: поездки на дачу, выплаты кредита за автомобиль, фанатизм на чемпионате мира по футболу… Их ничто не гложет. Никакой тоски, никаких мук нереализованности, мрачной зависти к себе подобным, вечного желания всем что-то доказать, алкоголизма от бесперспективности и суицидов от безысходности… Тщеславие идет рука об руку с даром Божьим, тебе ли не знать!
— То есть ты, типа, делаешь доброе дело! Лишаешь нас страданий, делаешь человеческую жизнь проще и спокойнее? — поинтересовался Илья.
— Не надо сарказма! — улыбнулся Скупщик. — Божий дар — это не привилегия, а наказание. Слишком тяжелая ноша для неокрепшей души. Большая часть моих клиентов, кстати, мне благодарна! Это ты у нас дефективный — с талантом тебе было плохо, без таланта плохо…
Илья неожиданно заметил, что среди призрачных людских фигур видны несколько угольно-черных силуэтов, окруженных трепещущим огненным ореолом.
— А это кто? Какие-нибудь махровые грешники?
— Нет, что ты! Это мои коллеги!
— Тоже скупщики?
— Эти ребята по другой части… — расхохотался парень в капюшоне. — Видишь того толстяка, на скамье, рядом с грустной дамой в сером пальто?
Демон чуть ослабил хватку, краски стали ярче. Илья пригляделся — возле печальной женщины лет пятидесяти, с книгой в руке, почти впритирку, сидел одышливый мужчина с изъеденным оспинами лицом и зачесанной сбоку на лысину прядью жидких волос. Мужчина с аппетитом поедал гамбургер, женщина рядом, раскрыв книгу, безучастно смотрела куда-то поверх страниц.
— Это Демон Уныния, — сказал Скупщик. — В его присутствии некоторым особо тонко чувствующим личностям хочется свести счеты с жизнью. Я уверен, ты с ним встречался, и не раз! А это — Дух Влюбленности, — ткнул куда-то в толпу Скупщик.
Илья обернулся — по пятам влюбленной парочки, гуляющей за руку по противоположной стороне сквера, следовала девушка в белом платье, джинсовой куртке и кедах, похожая на студентку-первокурсницу. Огненный ореол над ее головой был особенно ярок.
— Вслед за ним обязательно приходят Демоны Ревности и Искушения, — сказал Скупщик. — А вон там — Демоны Раздора. Веселые парни — предпочитают работать в паре!
По пешеходному переходу к скверу развязной походкой направлялась парочка крепких, коротко стриженных типов в спортивных костюмах и кроссовках. Войдя в сквер, эти адские гопники на мгновение притормозили возле нарядно одетых мужчины и женщины, усаживающих в припаркованный «рено» девчушку лет пяти. Между родителями немедленно вспыхнула ссора. «Ты меня достала!», «Сам идиот!» — бросали друг другу в лицо сцепившиеся супруги. С детского кресла донесся заливистый плач.
— Мастера! — с уважением сказал Скупщик.
Словно услышав его слова, стриженные парни синхронно повернулись и весело отсалютовали Скупщику. Тот махнул рукой в ответ.
Илью вдруг затошнило, закружилась голова. Воздух стал спертым и гадким, как прокисшее молоко. Демон, отчего-то сделавшийся выше ростом, нависал над Ильей темной графитовой глыбой, над его капюшоном явственно полыхала тьма. Проглотив вязкую слюну, Илья собрался с силами и выдернул руку из цепких пальцев Скупщика.
— Спасибо за экскурсию, — сказал он, почти упав на ближайшую свободную скамью.
Вернулись звуки и краски, стало чуть легче дышать. Хоровод бесплотных призраков снова превратился в обычных людей из плоти и крови. Илья увидел, что вокруг окончательно стемнело. Весело блестела вода в пруду, сквер, словно китайский квартал в Новый год, освещали щедро развешанные на столбах и стволах гирлянды и фонарики. Илья был обессилен, будто только что пробежал марафон.
— В общем, вы всегда начеку, всегда рядом, готовы изгадить жизнь любому, кто пройдет мимо, — невесело констатировал Илья.
— Не надо драматизировать! — взмахнул зажженной сигаретой Скупщик, приземлившись рядом на скамью. — Мы просто вас провоцируем. Искушаем. Усиливаем ваши эмоции. Но злитесь, кричите, изменяете, делаете гадости, портите жизнь себе и другим вы сами!
Илья, откинувшись на скамье, усмехнулся. Он вдруг поймал себя на мысли, что сейчас тоже с удовольствием бы закурил.
— Ты же давно бросил! — удивился Скупщик.
— Да пофиг уже, — отмахнулся Илья.
Парень в капюшоне пожал плечами и протянул ему пачку. Илья поколебался, а затем вытащил сигарету. Демон вместо зажигалки поднес к кончику сигареты собственный палец, сигарета вспыхнула, Илья с удовольствием затянулся.
Закружилась голова. С непривычки поперхнувшись густым дымом, Илья закашлялся.
— Тсс! Тихо! — воскликнул вдруг Демон.
Он весь подобрался, как гончая перед броском, и прислушался к чему-то, прикрыв глаза.
— Ого, — довольно пробормотал парень с татуировками. — А вот и мой новый клиент!
Илья посмотрел на посерьезневшего Скупщика.
— Я с тобой!
9
Он знал, к кому они пришли, еще до того, как они со Скупщиком ступили на порог крохотной кондитерской на Покровке. Сквозь высокие окна он разглядел тонкий силуэт за стеклом, светлые волосы, подстриженные коротко, почти по-мальчишески, острый профиль. То ли присутствие Демона возымело на него странное действие, то ли просто интуиция… Илья знал — именно ее, светловолосую девушку, почуял Скупщик.
— Итак, она звалась Татьяной… — пробормотал Демон, звякнув колокольчиком над входной дверью.
«У нее, должно быть, голубые глаза!» — подумал Илья, и ошибся. Глаза были карими, но не темными, а с легким янтарным блеском. Девушка рассеянно глянула на вошедших и снова повернулась к подруге, сидящей напротив нее.
Скупщик прошел мимо, плюхнулся в удобное кресло за соседним столиком и спросил:
— Угостишь старого друга сладеньким?
Илья хмыкнул, подозвал официантку, заказал Демону сразу два самых дорогих пирожных и огромную порцию молочного коктейля, себе попросил минералки и попытался прислушаться к разговору блондинки и ее подруги. Как назло, сидел Илья спиной к нужному столику и так ничего толком и не расслышал. Скупщик же, напротив, весь превратился в слух — Илья глянул на парня в капюшоне и прошептал:
— Хочу слышать!
— Наша Таня громко плачет, — продекламировал Демон вполголоса и взял Илью за запястье.
Краски снова поблекли, звуки стали глуше, но сам Илья, направляемый вниманием Скупщика, из окружающего гула вдруг явственно выхватил диалог двух женских голосов. Слышимость была такая, словно Илья сам сидел за столиком блондинки и ее приятельницы.
— …несправедливо! Но разве ему докажешь, он же начальник! — произнесла Татьяна. В ее голосе явно слышалось отчаяние.
— Может, ты ошибаешься, и он впишет тебя в окончательный проект? — возразила подруга.
— Ага! Я уже видела окончательный проект — там только его авторство, а все эскизы мои! До единого! Персонажи мои, проработка ландшафта моя. Заказчики все утвердили. Теперь он заключит единоличный контракт, и немцы будут делать игру на моих рисунках. А я останусь с носом.
— А если подать на директора в суд? — предложила подруга.
— Смешно, Жень! Я, когда с агентством контракт заключала, дала согласие на то, что все мои работы являются собственностью компании. Но Ярослав мне обещал, на словах разумеется, что при заключении крупных контрактов на разработку игр с художником будет заключен отдельный договор, с сохранением авторства… А теперь, когда я все исходники и прорисовки отдала, я ему не нужна. Он мне так и намекнул — работа входит в стандартный оклад, а не нравится, меня никто не держит!
— Вот сучара! — яростно ругнулась Женя.
Татьяна невесело усмехнулась.
— Знаешь, я, когда из кабинета вышла, поняла, что в офис вернуться не смогу. Заперлась в туалете и, как дура, проревела там час, наверное. А что толку-то? Хоть голову об стену разбей, ничего не изменишь. Рисунки уже не мои. Если я даже пошлю шефа и уволюсь, куда я смогу сейчас устроиться? Везде сокращения… — Татьяна помолчала. — Можно, конечно, верстальщицей в газету пойти, за три копейки, или официанткой. «Свободная касса»! Но это же неправильно, Жень! Нафиг мне образование, опыт, полгода работы над проектом, если любой мудак меня в сторону подвинуть может, как мебель?
Девушка вздохнула. Илья невольно улыбнулся — когда-то и он так же остро переживал любую случавшуюся с ним ерунду.
— А что? — продолжала безрадостно блондинка. — Найдешь себе другую соседку, а я соберу вещички и вернусь в Краснодар, опять дизайнером в свое старое рекламное агентство.
— Танька, хорош кукситься! — подбодрила Женя. — Никуда ты не поедешь. В следующий раз будешь умнее, а сейчас забей! Пусть этот скот подавится твоими рисунками, ты себе еще нарисуешь. Ты ж талантливая! А лет через пять мы с тобой посмеемся над этой фигней!
Появилась официантка с пирожными — вернее, нет, не официантка, а ее бледная тень, Скупщик все еще держал Илью за руку. Не удержавшись, Илья повернулся и увидел Татьяну со спины — внутри ее призрачного тела билась и трепетала яркая огненная бабочка. Очарованный свечением Илья вдруг понял, что не простит себе, если этот яркий трепещущий мотылек осядет, замурованный в банку из-под каких-нибудь консервированных помидоров, в недрах адского Хранилища.
Демон отнял руку. Илья, резко вернувшийся в обычный мир, почувствовал легкое головокружение.
— Крутой «наполеон», — сказал Скупщик, принявшись за огромный кусок слоеного теста с кремом. — Ща доем, и куплю у нее талант!
Действовать надо было немедленно, чтобы перехватить у Скупщика инициативу. «Черта с два! — отчетливо подумал Илья, прекрасно понимая, что Демон слышит его. — Черта с два! Тебе торт, мне художница!»
Илья поднялся и пересел за соседний столик, оказавшись ровно напротив Татьяны.
— Добрый вечер, девушки! — улыбнулся он.
Девушки умолкли и уставились на неожиданного визитера. Татьяна, одетая в белую футболку и джинсы, смотрела скорее с любопытством, бойкая пухлощекая Женя в темно-синем платье, чью шею украшали крупные красные бусы, — с удивлением и легким вызовом. На столе стояли кофейные чашки, недоеденный эклер и два пустых бокала из-под вина.
— Вы уж простите, что подслушал ваш разговор, — включил Илья свое дежурное очарование, всегда безотказно действующее на девиц разного возраста, — но мне кажется, что я могу вам помочь! — последние слова он адресовал художнице.
— Спонсоры не интересуют! — с легкой агрессией отрезала ее подруга, качнув каштановой челкой.
Илья гляну на Женю, усмехнулся.
— Что вы, какое спонсорство? Нам с другом самим еле на пирожные хватило!
— А может, вы хотите, чтобы мы оплатили ваш счет? — немедленно нашлась Женя.
Татьяна улыбнулась. Радужная оболочка ее янтарных глаз была покрыта крохотными темными крапинками — засмотревшись в эти удивительные глаза, Илья на мгновение потерял нить разговора.
В череде новых и давних знакомств, в пестром калейдоскопе разношерстных персонажей, прущих сквозь его жизнь нескончаемым потоком, за последние пару лет он окончательно разучился видеть лица. Все окружающие для него были одинаковы — и его реакция была на них одинакова, он механически жал руки, привычно скалился в камеру, отработано играл в звезду на различных тусовках. Он словно смотрел на окружающий мир сквозь плотный слой воды, как человек, нырнувший в глубину и оттуда улавливающий призрачный солнечный свет. Отстраненность от внешнего мира стала для него привычкой. И вдруг Илья так отчетливо и ярко увидел лицо сидящей напротив девушки, что ему стало не по себе.
— Девушки! — весело воскликнул он, сделав над собой усилие, чтобы вернуться в диалог. — Я здесь не для того, чтобы говорить о деньгах. Исключительно об искусстве. Я верно понял, что вы художник? — снова обратился он к Татьяне.
Женя хотела что-то вставить, но Таня тронула болтливую подругу за руку и с легкой улыбкой попросила:
— Женька, я сама! Да, я художник, работаю в агентстве, разрабатывающем компьютерные игры.
— Образование профильное? — спросил Илья.
— Разумеется, а что?
— Работы какие-то есть, помимо эскизов для агентства? — продолжал допрос Илья.
— Есть, много еще с института осталось… — пожала плечами Татьяна. — Я в смешанной технике работаю, графика плюс акриловые краски…
— Великолепно! — воскликнул Илья. — Показать сможете?
— Так, молодой человек, вы чего к нам пристали? — снова влезла в разговор Женя.
— Мы просто хотим знать, за сколько Татьяна готова продать свой талант! — сказал Скупщик и плюхнулся на свободный стул, как раз напротив Ильи. Он поставил на стол прихваченный с собой чизкейк и стакан с коктейлем и нарочито-громко втянул в себя розовую жидкость. — Например, за миллион долларов продали бы? — обратился Демон к Татьяне, облизав сладкие губы.
«Развлекаешься?» — спросил мысленно Илья, глянув в его веселые голубые глаза.
— Я не понимаю… — пробормотала Татьяна, растерянно посмотрев на Илью.
— Это… фигуральное выражение, про покупку таланта, — расхохотался тот, пытаясь выглядеть естественно. Он увидел, как напряглась Женя, разглядывая крупные татуированные руки второго нежданного гостя. — Дело в том, что у нас с другом совсем недавно случился спор о трудной судьбе таланта в России…
Под выжидающими взглядами обеих девушек Илья полез в карман и эффектным жестом достал визитку.
— Давайте знакомиться, я — Илья Свирин, художник, основатель галереи современного искусства «Свирель». Слышали? — он положил на стол перед Татьяной кусочек дорогой бумаги с золотым тиснением. — А это мой друг… э…
— Никита! — представился Скупщик, ткнув чизкейк вилкой.
— Никита! — подтвердил с облегчением Илья. — И мы… ищем талантливых людей.
Скупщик хмыкнул. Татьяна повертела визитку в руках, изумленно вскинула брови.
— Боже мой, вы тот безумный художник, который сделал себе имя на картинах с ржавыми гвоздями? — рассмеялась она и вдруг испуганно умолкла. — Извините!
Кажется, Женя пнула ее под столом ногой. Подруга Татьяны, еще секунду назад имевшая решительный настрой отшить Илью и его странного приятеля, внезапно оттаяла. Окинув цепким взглядом отлично сидящий костюм, баснословно дорогие часы, модную стрижку, идеальный маникюр, Женя с неподдельным интересом взглянула на Илью. Он мог биться об заклад, что в голове девицы с бусами заработал невидимый калькулятор.
— Я вот только сейчас поняла, что ваше лицо мне знакомо! — доверительно сообщила Женя и заулыбалась, кокетливо поправив волосы. Удивительно, как медийный статус меняет отношение собеседника — только что тебя принимали за маньяка, и вот ты уже любимец публики, хотя по факту ничего не изменилось.
— Да, мне все говорят, что я похож на Джареда Лето, — улыбнулся Илья. — И, да, кроме гвоздей, я еще работаю с пенопластом, старыми подметками и чучелами животных. Для разнообразия, — продолжил он. — Татьяна, на визитке адрес галереи и телефон. Давайте сделаем так: вы принесете свои работы, все, что у вас есть, прямо ко мне в галерею, как можно скорее. Мы в следующем месяце запускаем новую выставку, и я отчаянно нуждаюсь в молодых талантливых художниках.
Илья вдруг понял, что впервые за долгое время произносит эти слова без своего обычного пафоса, предназначенного для журналистов или потенциальных покупателей — ему действительно захотелось помочь этой симпатичной девушке с чудесными глазами. И даже не потому, что он желал опередить Скупщика и попытаться отыграть свою неудачу с Семеном Чайкой, не ради девичьей благодарности, а просто потому, что Илья мог устроить ей выставку. Просто мог. Ощущение собственного могущества было чертовски приятным.
— С чего вы взяли, что я талантливая? — без тени кокетства улыбнулась Таня.
«Я видел ваш талант!» — едва не вырвалось у Ильи.
— Если у вас ворует работы ваше собственное начальство, думаю, они чего-то да стоят! — предположил он.
Татьяна усмехнулась. Глядя на визитку с золотым тиснением, видимо, она все еще не верила в серьезность намерений Ильи взять ее работы в галерею.
— А это бесплатно или Тане надо платить какие-то взносы? — поинтересовалась деловым тоном Женя. Видимо, даже его статус и имя не смогли окончательно унять девичью подозрительность.
— Это не бесплатно, всем художникам, которые выставляются в галерее, я выплачиваю гонорар. Плюс, возможно, кто-то из посетителей захочет купить работы, для каждой выставки мы издаем специальные каталоги. Или я что-то приобрету, для постоянной экспозиции…
Илья откинулся на спинку стула и умолк. Не веря своим ушам, обе девушки смотрели на него, открыв рот. Кажется, в своем воображении каждая из них пририсовала нимб над его макушкой и парочку крыльев за спиной. Если бы к нему самому пять лет назад с подобным предложением подкатил какой-нибудь галерист, Илья бы спятил от радости.
— И, да, если все-таки захотите судиться со своим начальником, я могу посоветовать вам отличного адвоката по авторскому праву. Он сможет оспорить любые притязания сторонних лиц на ваши идеи, эскизы и готовые работы. Его услуги будут для вас бесплатны, он работает на меня, — сообщил Илья, окончательно превратившись в волшебника, припарковавшего у входа в кафе свой голубой вертолет.
«Согласись, я красавчик?» — отчетливо подумал он, адресуя свою мысль Скупщику. Тот, полностью поглощенный чизкейком, кажется, почти не интересовался диалогом, — но с его лица не сходила глумливая ухмылка.
— Мы скоро закрываемся! — сообщила, подойдя, официантка и положила на стол чек.
— Я угощаю! — сообщил Илья подругам.
Женя и Татьяна, все еще пребывающие в легкой растерянности от его эффектного появления, смущенно заулыбались.
— Только вы обязательно мне позвоните, хорошо? — сказал Илья, расплачиваясь. — Выставка совсем скоро, так что…
— Мы позвоним! — весомо пообещала Женя, глядя на подругу. — Обязательно!
Татьяна с улыбкой кивнула.
— Слушайте, а давайте я вас подвезу, у меня машина недалеко, на Чистых! — предложил Илья.
Женя обрадованно открыла рот, но Татьяна ее опередила.
— Нет, спасибо! Мы на метро, еще успеваем! — сказала она тоном, не терпящим возражений.
Ее подруга разочарованно кивнула и принялась с деловым видом собираться.
— Приятно было познакомиться, Никита! — сказала Татьяна Скупщику, вставая.
— А мне-то как! — весело сообщил тот.
— Я провожу! — произнес с нажимом Илья, когда Демон вскинул на него насмешливые глаза.
Он поднялся из-за стола и вслед за девушками направился к выходу, отчаянно желая, чтобы Скупщик не испортил напоследок какой-нибудь гадкой выходкой так удачно сложившийся разговор. Но Демон, проявив неожиданную сговорчивость, остался за столиком.
Звякнул колокольчик, Илья, выйдя на улицу, с облегчением перевел дух и с удовольствием ощутил, как свеж и приятен ночной воздух.
— Спасибо за кофе! — сказала Женя после паузы.
— Не за что! — радушно улыбнулся Илья.
— Все это, конечно, так странно… — произнесла Татьяна, — вы абсолютно незнакомый человек, в смысле, знакомый, конечно, но вот так, запросто, предлагаете мне выставиться в галерее, да еще за гонорар… — она умолкла под сердитым взглядом подруги. — Эмм… Да, спасибо за кофе.
Илья кивнул. Он вдруг поймал себя на том, что любуется тем, как свет, льющийся сквозь окна кофейни, очерчивает тонким контуром линию ее губ. В другой жизни он наверняка попросил бы Татьяну позировать ему для портрета…
Чувствуя, что пауза затянулась, Татьяна глянула на подругу, которая не спускала с Ильи восторженного взгляда, и решительно взяла ее под локоть.
— Все, мы домой!
— Спокойной ночи! — сказал вслед Илья, когда девушки направились к метро.
Он стоял и смотрел, как удаляются два девичьих силуэта. Мимо пронесся мотоциклист, на той стороне улицы, в сквере, бесшабашно тренькнул звонком невидимый запоздалый велосипед, затем улица снова стала пустынной.
— Спасибо за кофе! — идеально повторив интонацию Жени, произнес за спиной Демон.
Илья повернулся. Он мог поклясться, что колокольчик на двери кофейни молчал — Скупщик каким-то неведомым образом прошел сквозь стекло. Парень с татуировками, привычно повесив на плечо рюкзак и сунув руки в карманы штанов, смотрел уходящим подругам вслед.
— Для художницы у нее слишком шикарная задница! — сказал Демон.
Илья покачал головой.
— А я технично сработал, да? — поинтересовался он. — Тебе даже не пришлось отрываться от сладкого!
— Ты же помнишь, что ты в этом деле новичок, а я — профи? — с легкой иронией спросил Демон. Илье почудилось или в его голосе прозвучала едва угадываемая угроза?
— Я просто пытаюсь выполнить условия нашего с тобой уговора, — пояснил Илья как можно более миролюбиво. — Кстати, эта художница считается первым клиентом, которого я отговорил от сделки с тобой?
— Вряд ли! — улыбнулся Скупщик. — Я ведь ей так ничего и не предложил!
И хорошо, что не предложил, подумал Илья.
— Слушай, — сказал Демон, — а может, ты ее просто трахнешь, а я куплю у нее талант, и каждый получит то, что желает?
— Чего? — смутился Илья.
— Думаешь, я не почувствовал, как ускорился твой пульс, когда ты ее разглядывал?
Илья растерянно глянул на Демона.
— Я просто… нервничал… боялся, что ты все испортишь! — пояснил он.
— Разумеется! — улыбнулся Скупщик во весь рот. — Ну, бывай! — и парень в капюшоне зашагал прочь.
— Постой! — рванул за ним Илья. — Ты же…
— Не ссы, я скоро появлюсь! — расхохотался Демон, оглянувшись. — У нас же с тобой уговор!..
Он сверкнул из-под капюшона насмешливым глазом и по традиции пропал в первом же переулке. Илья еще немного постоял, стараясь унять родившуюся в душе тревогу, затем приказал себе успокоиться и отправился за машиной.
Вернулся домой в третьем часу ночи. Припарковал автомобиль, включил телефон. Насчитал восемь пропущенных вызовов от Ирины и штук двадцать каких-то смс, плюнул на всю эту корреспонденцию, из последних сил добрался до квартиры и наскоро принял душ. У него было ощущение, что дома он не был недели три. В изнеможении завалившись на кровать, Илья услышал сонное ворчание Ирочки и абсолютно искренне вдруг удивился, что она вообще делает в его постели и в его квартире. «Завтра, все завтра!» — решил Илья, проваливаясь в сон, и успел подумать, что сегодня у него был длинный, очень длинный день.
10
Шлепнув на ватный диск щедрую порцию молочка для снятия макияжа, Алина одним размашистым жестом смазала грим на правом глазу. Отняла вату, глянула в зеркало — от носа до виска протянулось бесформенное черно-серое пятно. Зло усмехнувшись, Алина бросила использованный комок ваты на подзеркальный столик, выдернула из пачки следующий и продолжила методично стирать краску с лица.
За дверью гримерки рассыпались синкопами вздрюченные басы ночного клуба, лился алкоголь за стойками бара, сотни рук в едином порыве взлетали вверх на танцполе. Жизнь можно было выбросить в помойное ведро. Хотелось выть, лезть на стену, расколотить стулом дешевое зеркало, хотелось выйти в окно, хотелось просто поставить на паузу всю эту чудовищную, бессмысленную, беспросветную карусель!..
— Аль, ты нормально? — спросила из-за спины Кристина, натягивая на длинную худую ногу такой же длинный и узкий сапог, расшитый блестками. Кроме блестящих ботфортов, на Кристине были крохотный бюстгальтер и микроскопические шортики, больше похожие на трусы, едва прикрывающие ее крепкую, прожаренную в солярии задницу.
В наше время женщина может сделать себе карьеру в шоу-бизнесе исключительно в трусах — будь ты хоть гоу-гоу-герл заштатного клуба, хоть Леди Гага, изволь выходить на сцену в исподнем.
— Нормально… — процедила сквозь зубы Алина. Можно подумать, Кристине действительно было до нее какое-то дело! Алина никогда не верила в женскую солидарность.
— На! — произнесла Эрика, поставила на столик перед Алиной бокал и наполовину наполнила его коньяком. — Мне обычно помогает! — она подмигнула ей через зеркало щедро накрашенным глазом, стукнула краешком бутылки о бокал и сделала из горлышка два больших глотка.
В отличие от Кристины, Эрика обычно работала в кружевном боди, туфлях на шпильке и роскошном блондинистом парике, прикрывающем ее уже явно наметившуюся лысину. Вряд ли кто-то из парней на танцполе, пускающих слюну от этих стройных бедер и идеально круглых грудей, догадывается, что еще пять лет назад Эрику звали Эдуардом…
Алина взяла со столика бокал и залпом выпила коньяк. Эрика ловко сунула ей в рот ломтик лимона. Кристина приняла эстафету в виде коньячной бутылки и сделала глоток. Алина, прожевав лимон, криво усмехнулась: пить в замызганной клубной гримерке дешевый коньяк с танцовщицами и трансвеститами — вот, видимо, и все ее перспективы на ближайшее, а также отдаленное будущее.
С трудом сдерживая подступающий приступ истерики, Алина выдохнула и стиснула зубы. Терпи, терпи! Все непременно наладится! Должно же когда-нибудь все наладиться? Ты молодая, красивая, талантливая, о-фи-ген-на-я! Вся жизнь впереди! Ну не вся, но самая ее интересная часть наверняка!.. Нужно просто еще немножечко подождать!
Мама всегда учила ее довольствоваться тем, что есть. Только как довольствоваться тем, что есть, если у тебя ничего нет?
Ни перспектив, ни денег, ни любимой и постоянной работы, ни нормального мужика, чтобы хоть на мгновение расслабиться, ни друзей — кругом сплошь мерзкие бесхребетные членистоногие… Вот и весь нехитрый жизненный багаж. Полный ноль! «А ведь тебе скоро тридцать!» — сказал безжалостный внутренний голос. Эта мысль не просто пугала, она била под дых — почти как: «Тебе скоро на кладбище!». Тридцать для певицы, которая все еще пытается прославиться — это все, голяк, «жареный хер на палочке», как любил выражаться арт-директор клуба, Жора. Это и есть кладбище, рубеж, за которым уже ничего не будет — только бесконечная работа в дешевом караоке-клубе, где ты по будням вторишь бэк-вокалом пьяным клиентам, возомнившим себя Паваротти и Кабалье, а по выходным, с разрешения арт-директора, имеешь возможность отработать сорок минут сольной программы с каверами на диско-хиты. «I will survive!» — пела Глория Гейнор. Ай вил сурвайв, блин!
Алина опустилась на стул и разрыдалась.
Гадский Жора! Сука, предатель! Она, как дура, сорок минут лезла вон из кожи на сцене, выдала все, чем природа наградила, выложилась, как на долбанном «Евровидении», взмокла от страха и волнения, едва не уронила микрофон, как школьница, и все потому, что знала: там, из темноты зала, за ней наблюдают глаза человека, в чьих силах изменить ее судьбу. Продюсер, давший предварительно «добро» на ее кандидатуру в один популярный девичий коллектив, из которого свалила очередная беременная солистка, и пришедший послушать живьем голос, который так понравился ему на демо-треках. Еще бы он ему не понравился! У Алины был отличный, охренительно отличный голос. Голос века, да еще диплом Гнесинки и чертова куча долбанных дипломов и наград в придачу. Жора обещал, что все на мази, тот человек уже готов подписывать контракт и приедет ровно в одиннадцать, к началу, чтобы после выступления лично познакомиться… И она, всеми фибрами души чувствуя, что наконец-то сбываются мечты, и ее жизнь, словно поезд, миновавший стрелку, ускоряясь, несется по новому, нужному и такому желанному маршруту, окрыленная надеждой, пела, как в последний раз. Как перед смертью!..
И, только уйдя за сцену, узнала от Жоры, что продюсер не приехал. Позвонил ему в последний момент и сообщил, что все, кастинг закрыт, и на вакантное место в группе уже взяли какую-то другую девочку. «Помоложе, плюс она блондинка!» — как бы невзначай сообщил Жора. Задыхаясь от ярости и безысходности, с трудом удержав себя от желания вцепиться ногтями в его лоснящееся, заплывшее жиром лицо, Алина рванула в гримерку.
Чтоб он сдох, сволочь! Чтоб они все сдохли — Жора, продюсер, гости в клубе, эта сучка, которая теперь будет воплощать на экранах страны ее мечты! И самой Алине остается только пойти и повеситься. Все! Отпела!
— Зая, ну хватит! Все, все, сейчас отпустит! — сказала Эрика, сочувственно положив большую депилированную руку ей на плечо.
В дверь негромко постучали. Оторвав ладони от мокрого лица, Алина крикнула:
— Пошли на хер!
Снова постучав в дверь и выждав ради приличия пару секунд, на пороге гримерки появился Жора.
— На хер, Жора, на хер! — заорала Алина и запустила в ненавистного арт-директора первым, что под руку попало — тяжелой щеткой для волос.
Грузный Жора ловко увернулся, тут же поднял щетку и заботливо положил ее на столик.
— Почему ты мне до выступления не сказал, что все отменяется? — взвыла Алина.
— Кобылки мои, чего стоим, такие красивые, кого ждем? — начальственным тоном поинтересовался Жора у танцовщиц и захлопал в ладоши. — Бегом, бегом, сцена пустая!
Кристина и Эрика, переглянувшись, хмыкнули и продефилировали в коридор, развязно виляя бедрами. Обернувшись на пороге, Кристина улыбнулась и сунула Жоре под нос длинный средний палец. Жора захлопнул дверь.
— Ты бы на сцену не вышла! — парировал он. — Ты бы вот прямо в гримерке легла и померла! А я вместо тебя не спою, птичка моя!
— Спляшешь, танец живота! — злобно гаркнула Алина.
— Ну прости, я не хотел срывать выступление, — примирительно сказал Жора. — Зал битком!
— Тебя только зал и интересует! Вернее, не зал, а собственная жопа!
— Тихо, тихо, давай без истерики! Ну не приехал этот мудак, будут другие…
— Мудаки… — мрачно завершила Алина, разглядывая в зеркале свое мокрое от слез, наполовину накрашенное, ставшее внезапно чужим лицо. Этот клуб высасывает из нее все соки, еще пару лет в этом подвале, и она уже вряд ли сгодится даже для бэк-вокала.
Пойдет работать в клубный гардероб. Будет с лакейской улыбкой принимать и развешивать рядами чужие куртки и пальто.
Алина закрыла глаза. Мысль о самоубийстве внезапно показалась ей притягательной. Если не можешь выиграть — выходи из игры!
Жора, глянув на притихшую Алину, на всякий случай хохотнул, надеясь, что буря миновала.
— Слушай, — сказал он заговорщическим тоном, — там к тебе какие-то двое. Вижу обоих в клубе впервые, но… кажется, это какие-то серьезные чуваки!
И он неосознанно дотронулся до нагрудного кармана цветастой рубашки, в который пару минут назад одним из этих чуваков была опущена купюра в сто евро за право пройти к артистке клуба за кулисы.
— Я же сказала, все идут на хер! — Алина вышла из минутного забытья и принялась расстегивать неудобные туфли. — Я сегодня на бэках больше не работаю, пусть Оля с Ирой горланят.
— Не, ты не поняла! У них к тебе коммерческое предложение!
— В смысле? — повернулась Алина к Жоре. — Какое коммерческое? Секс втроем в сауне?
— Аль, не знаю, секс, кокаин, «Грэмми», но лучше бы тебе сейчас засунуть поглубже свой сарказм и поговорить нормально с мужиками, — посоветовал Жора. — Один из них сказал, что хочет купить у тебя голос!
Алина остолбенела. Господи, к ней инвесторы, или продюсеры, или еще кто-то нужный, а она, как Квазимодо, вся в слезах и в депрессии, с одним накрашенным глазом и волосами, стоящими дыбом!
В подтверждение серьезности намерений таинственных визитеров в дверь бодро постучали.
— Что ж ты козла за яйца тянешь, Жора? — громким шепотом воскликнула Алина. — Сразу не мог сказать? Минуту! — пропела она звонко в сторону двери и принялась салфетками промакивать мокрое лицо. Трясущимися пальцами выудила из косметички карандаш для глаз и, стараясь дышать ровно, стремительно провела жирную черную стрелку вдоль века. Криво — да и черт с ней! Лучше, чем ничего.
Читать бесплатно другие книги:
