Прыжок в секунду Вольнов Сергей
– Мне бы твою уверенность, эх-х… – вздохнула девушка.
– Мне б самому не потерять, эх-х-х! – тяжко вздохнул и ее напарник.
Так совпало, что сразу же после этого обмена мнениями оружие преследователей вдруг перестало стрелять. Не пауза между выстрелами возникла, а огонь вообще прекратился. Хлесткие очереди оборвались разом, словно бы стрелявшие получили приказ и беспрекословно его исполнили. Воцарилась тишина, пули уже не грызли несчастную стену… Двое, схоронившиеся за кучей обломков, повернулись друг к другу забралами шлемов, будто спрашивая без слов: что там случилось?!
Тишина продлилась минуту, затем вторую, третью… Автоматы молчали. Для того чтобы увидеть, что же «там» происходит, необходимо было высунуться из-за спасительной груды кирпичей и обломков других стройматериалов. К сожалению, шлемы напарников не имели специальных видеокамер на гибких держателях. Снайперских перископов у них в экипировке тоже не нашлось.
Девушка, сидящая на корточках у подножия кирпичной стены, пожала плечами. Хотя в защитном комбинезоне, увешанном снаряжением, сделать это было не так-то легко, но движение получилось заметным мужчине. Он кивнул, показал жестом левой руки, чтобы спутница оставалась на месте, и принялся изучать перемены обстановки по ту сторону груды бывших стройматериалов.
Вначале поднял вверх и выставил на линию огня обломок гнилой доски, имитируя попытку выглянуть. Реакции не последовало, оружие преследователей молчало. Мужчина два раза повторил имитацию движения жертвы. С тем же результатом. Стрелки не поддались на провокацию. Охотники затаились, выжидая. Брошенные на верхнюю кромку завала обломки кирпичей тоже не вызвали ответной стрельбы.
Требовался более эффективный способ разведки.
Для этого мужчине пришлось, рискуя нарваться на пули, выпрямиться, приподнять голову выше уровня завала. И сразу же опустить. Чтобы повторить это быстрое движение метром левее, затем полутора метрами правее… Чем быстрее он высовывал и убирал голову обратно, тем меньше шансов оставлял стрелкам сделать точный выстрел и поразить цель.
Только вот охотники почему-то вообще не пытались этими шансами воспользоваться.
Мужчина повернулся лицом к девушке.
– Я не заметил ни одного ствола. Не пойму, с какого перепугу они все так плотно замаскировались?
Она вновь пожала плечами. Он кивнул и выпрямился, поднимая голову над верхней кромкой укрытия. Но в этот раз уже не пригнулся опять, не убрал голову через долю секунды…
Его взгляду открылась совершенно неожиданная картина.
Преследователи, которые еще совсем недавно так сильно хотели убить людей, припертых к стенке, вели огонь из руин домов бывшего населенного пункта. Только что они стреляли, заняв удобные позиции, под прикрытием оконных проемов, куч мусора, разломов в стенах, балок и столбов… Стрелкам не было особой нужды прятаться от своих живых мишеней, загнанных в глухой угол, но пока цели оставались живы, существовал шанс получить от них ответную пулю.
И вот сейчас, когда мужчина опасливо поднял голову из укрытия, все еще ожидая получить автоматную очередь, он вдруг оказался перед фактом, что стрелять в него просто некому.
Развалины в поле зрения были совершенно пусты и безжизненны. Ни малейшего движения, цепляющего взгляд, ни единого светлого пятна лица или выставленного в пролом ствола. Больше никто не скрывался между камнями, кучами и железобетонными обломками. Никто не просматривался на крышах, там, где они еще чудом сохранились.
По меньшей мере дюжина стрелков в одночасье просто исчезла. Испарилась, как дымная завеса под сильным порывом ветра. Эти убийцы настолько жаждали прикончить своих жертв, что патронов не жалели, даже когда не имело смысла остервенело палить, а тут вдруг р-раз – и распрощались с целью. Словно они что-то внезапно увидели. Такое страшное, что сумело отбить у них желание завершать преследование абсолютной победой и обратило в немедленное бегство.
Это было невозможно, это было до крайности странно, это было просто-напросто фантастично. Смерть отступила, свистнув лезвием косы у самой шеи.
И все же приходилось верить собственным глазам. Либо признавать, что от перенапряжения рассудок сдал позиции здравости. Поэтому отказывается осознавать очевидное, замечать истинную реальность. Признав же, надо будет соглашаться с тем, что воспаленные от бессонницы и усталости глаза в упор не видят врагов, которые уже подкрались вплотную и…
– Блин, как корова языком слизнула! – воскликнул мужчина по-русски. Он стоял, полусогнутый, раскорячившись за грудой обломков, и в своем буро-зеленом боевом комплекте, навьюченный оружием и снаряжением, выглядел тем еще горбатым, корявым чудищем.
– Что? Что там?! – спросила девушка, послушно сидевшая на корточках, не высовываясь. Невозможной, фантастической картины внезапного исчезновения убийц она не видела. Поэтому с нетерпением ожидала, когда напарник сообщит ей, какими должны быть дальнейшие действия.
– Вот она была – и нету. Что на твоем родном языке означает… хиа шы воз – энд гоун, – негромко произнес старший напарник.
Дальше он уже снова разговаривал не на русском. Говорил свободно, хотя и с заметным славянским акцентом. Теперь голос из-под маски звучал значительно тише, ведь уже не требовалось его повышать, чтобы перекрикивать грохот выстрелов.
– Там расчудесное чудо, – сообщил мужчина. – Бог из машины, собственной персоной.
– Бог из машины?! – В голосе англоязычной девушки прозвучало неподдельное изумление.
Младшая из двоих наверняка чего только не повидала и пережила во время похода. Но чтобы такое…
– Он самый, – буркнул мужчина. – Деус экс машина, в оригинале по-латыни выражаясь.
По тону его голоса становилось понятно, что веселиться и праздновать освобождение он не собирается. Внятно истолковать случившееся не представлялось возможным. А умный человек от необъяснимого ждет опасности куда большей, чем от шквального огня из многих стволов.
Голова старшего застыла неподвижно, но там, под шлемом, глаза его наверняка двигались слева направо и справа налево, сканируя панораму окрестностей. Руины с виду казались мертвыми, они скалились выщербленными ртами стенных проломов и таращились пустыми глазницами бывших окон. Даже ветер полностью стих, ни малейшего дуновения. Ни звука, ни шороха, ни живой души, ни нечеловечьей твари, ни ходячей мертвечины, ни уродливой зверюги. Не видать ни единого монстра, которыми полон этот мир.
Девушка выдерживала паузу неожиданно долго, вопреки своему пристрастию к вопросам. Она не вскрикнула нетерпеливо, а, помолчав, наконец тихонько, даже как-то робко поинтересовалась:
– Кто-кто?..
И начала подыматься с корточек, видя, что старший не убирает свою голову с линии возможного огня.
Он позволил бы ей привстать, хотя команды подыматься на ноги не давал, но через долю секунды после робкого вопроса…
– Сиди, – отчетливо, пусть и очень тихо, приказал младшей.
Сам он застыл неподвижно. Под забралом шлема, прикрывшим верхнюю половину лица, глаза мужчины наверняка лихорадочно метались, но затемненный металлоплекс скрывал их движения.
Шевеление, которое он засек в глубине развалин, повторилось. Ладони мужчины судорожно стиснули оружие и сразу же расслабились, мягко облекая рукояти. Готовясь стрелять в случае необходимости. Той самой необходимости, которая здесь, в этом мире, была главной обязанностью. Уравновешивало ее только право выстрелить или ударить первым.
И лишь от того, кто успевал быстрее воспользоваться этим правом, впрямую зависело, кому уходить дальше, а кому суждено прекратить двигаться навсегда. Продолжать то самое движение, которое жизнь. Здесь – в прямом смысле.
А в следующие секунды произошло еще одно странное событие.
В глубине развалин внезапно появилось отчетливое белое пятно. Старший из двоих людей, засевших в глухом углу, под стеной за грудой кирпичных обломков, не выстрелил в него сразу. Но только потому, что не опознал в нем ничего знакомого, привычного в условиях здешней среды обитания. А когда узнал и понял, что это такое, не стрелял уже потому, что осознал: он собственными глазами видит еще одно непривычное, хотя вполне реально случившееся явление.
Там, в проходе между двумя полуразрушенными строениями, заваленном многолетними залежами мусора, чья-то рука, воздетая к небу, размахивала… белым флагом! Чем именно была на самом деле эта тряпка цвета чистого снега, не важно, но символизировала она именно белый флаг и его роль исполняла вполне убедительно.
Подняв голову, девушка застыла неподвижно, со штурмовой винтовкой на изготовку, ожидая развития событий. Забрало ее шлема в упор смотрело на старшего, также замершего без движений.
Младшая, быть может, и бывала порой не сдержана на язык, но явно обладала способностью не совершать самоубийственных действий. Тех, что свойственны многим особям ее возраста и пола, очутившимся во враждебной среде. Впрочем, не умей она себя вести как надо, уже давным-давно сгинула бы. Очень скоро совершила бы то самое, ошибочное действие. Приняв роковое неправильное решение, которое – смерть. Здесь – в прямом смысле.
– Сиди, не показывайся. Меня заметили, надо вылезать, – не поворачивая головы, ровным тоном, спокойно заговорил мужчина. – Мы не можем рвануть к выходу прямо сейчас, слишком велик риск получить в спину очередь. Не знаю, что будет, не знаю, как тебе быть, если вдруг меня прикончат и тебе придется без меня в ту дверь ломиться. Это уже решишь сама…
– Здесь подыхать или там, чуть позже, – так же ровно ответила девушка. – Я поняла. Чему быть, то не минует. Топай давай, я прикрою.
– Ты умница, и что бы я без тебя делал в этой зоне проклятых…
– То же самое, но с неприкрытой спиной. Искал бы выход.
Мужчина повернул к напарнице голову, полностью закрытую шлемом, и на девушку уставилось темное, похожее на горнолыжные очки забрало. Под ним топорщилась маска с гофрошлангами, уползавшими к дыхательной системе на спине комбинезона. В этом слое, как иногда называл окружающую среду мужчина, или в этой линии, как звала ее девушка, атмосферу не требовалось фильтровать, чтобы дышать пригодным воздухом. Но эти двое собирались куда-то выйти и перед уходом не упустили возможности где-то разжиться экипировкой по полной программе. Наверняка, чтобы встретить неведомое во всеоружии.
Там, за дверью, могло скрываться что угодно. По сравнению с чем упорные преследователи, не жалеющие боеприпасов, показались бы мелкими хулиганами. Только вот добраться к заветному дверному проему напарники чуть-чуть не успели…
Когда облаченный в полный боевой комплект мужчина отдалился от спасительной груды и стены на несколько шагов, из-под его маски послышалось тоскливое:
– Скорей всего уже доискался бы… С одиночеством в напарниках, с неприкрытой-то спиной.
Оставленная в укрытии девушка этих слов, конечно, расслышать не сумела бы.
Старший, что уходил прочь от стены и от вожделенной двери, был уже на расстоянии чемпионского прыжка в длину, когда его спутница тоже высказалась вслух:
– Подох давно и сгнил. Сам не выполз бы.
Чтобы расслышать эти две негромкие, с отчетливым пренебрежением в голосе произнесенные фразы, шагавшему навстречу белому пятну судьбы человеку надо было иметь слух, как у дельфина какого-нибудь, ведь, как известно, из всех млекопитающих дельфины лучше всех слышат. Но он-то был обычным. Если, конечно, можно считать обычным человека, который выживал в смертельно опасных, экстремальных условиях не первый день и не первый год. Далеко не первый, судя по уверенности его действий и быстроте принятия решений.
Рука, махавшая белым флагом, принадлежала силуэту, который мужчина рассмотрел, когда пересек бывшую улицу и остановился в начале неширокого промежутка между строениями. За минуты, которые ему понадобились на пересечение изрытой ямами и усыпанной камнями асфальтовой полосы, нигде поблизости никто больше не шевельнулся. Преследователи действительно исчезли, растворились в пространстве, и причина, вынудившая их это сделать, пугала не только своей необъяснимостью, но и самим фактом.
Впечатлить здешних матерых ловцов – добытчиков человечины способно было только нечто жуткое. По-настоящему страшное. Однако ничего подобного мужчина, пробиравшийся через улицу, не отследил. Ни в момент первого взгляда на резко обезлюдевшие окрестности, ни спустя долгие, растянутые напряжением неизвестности минуты. Никаких заметных глазу, обонянию, слуху или чутью признаков местонахождения ужасного, когтистого, многоглазого, яростно ревущего монстра.
Силуэт темнел в глубине прохода. Вроде бы человеческий. Высокий, около двух метров, ростом под стать тому, кого приманил к себе белым флагом. Одна голова, две ноги, две руки, правая вздернута и все еще помахивает белой тряпицей. Из оружия – кобура на поясном ремне, с выглядывающей из нее пистолетной рукоятью, и торчащий над левым плечом длинный ствол какой-то очень мощной винтовки, заброшенной хозяином за спину прикладом вниз.
Одет незнакомец был в полевой комбинезон, ничем не примечательный, стандартный камуфляж, обут в далеко не новые, видавшие виды «берцы». Лицо оставалось в тени, черты не разобрать, хотя никакого шлема или хотя бы шапки на голове «парламентера» не просматривалось…
– Кто ж это с непокрытой башкой по такому мокрому участку бродит… или некоторым все равно, что с неба льется, они сами оттуда свалились, – на чистейшем русском прошептал себе под нос мужчина, приглашенный на переговоры, и этот комментарий потерялся под шлемом и маской.
Он не спешил что-нибудь сказать в полный голос. Пусть начинает говорить незнакомец с белой тряпкой. Зачем-то ведь пригласил. Есть что предложить, раз не стрелял, а флагом размахивал.
Но тот не торопился. Стоял молча и смотрел, смотрел. Будто хотел обследовать мужчину в буро-зеленом комплекте подробно, не пропустив ни малейшей детали. Рассмотреть и обнюхать, и прослушать? Удостовериться, что позвал кого надо?.. Руку хоть опустил, не махал уже снежно-белой тряпицей, отработавшей свою роль приглашения на переговоры.
Которые все никак не начинались…
Первым все-таки не выдержал мужчина в шлеме. Неуместное молчание «парламентера» его всерьез напрягло. Заставило пожалеть, что не рискнул рвануть к дверному проему, назло опасности получить в спину содержимое автоматного или винтовочного магазина.
– Тебе чего надо, добрый человек?
Спросил по-английски, немного иронично, чтобы хоть как-то замаскировать свое беспокойство. Зато ответ неожиданно для себя получил на чистейшем русском:
– Пр-ривет, пр-ривет. Зови меня Несси. – Голос у незнакомца с непокрытой головой был хриплым, надсаженным, поэтому звук «р» в некоторых словах звучал раскатисто, чуть рычаще. – И я злой человек, иначе бы меня здесь не стояло в помине. Разве ты не успел понять, добр-рых она не тащит и не держит! Добро в ней как ядовитый шип, воткнутый в задницу или еще в какое местечко поинтимнее.
Высокий мужчина в шлеме с полминуты осмысливал услышанное. Тянул паузу, явно терялся в догадках, о чем еще спросить высокого мужчину с непокрытой головой, который с ходу ошарашил философской речугой.
Затем не нашел ничего лучшего, чем спросить по-русски и без малейшего акцента, конечно:
– Слушай, а куда делись мужики с автоматами, не видал? Тут целая команда… э-э-э, за мной гналась.
– Не-а. Куда, меня не колышет. – Тот, кто назвал себя Несси, пренебрежительно отмахнулся левой рукой и продолжил объяснять: – Мое дело было их спр-ровадить, чтобы установить оазис покоя и тишины. Чем они дальше займутся, не моя забота.
– Так это что же, ты их… э-э, попросил?!
Буро-зеленый невольно сделал шаг назад, словно ожидая, что на месте человеческой фигуры вдруг появится ужасное чудовище, которое сумело испугать ловцов-каннибалов.
– Ага! На этот раз получилось легко. Ни малейшего кр-ровопролития… только ловкость мозгов, и никакого мошенства! Хотя я, чтоб ты знал, тот еще душегуб. Грехами загрузился – не отмолить, хватит на целый поезд вагонов и состав тележек в придачу. Но раз уж… м-м, воскрес, приходится опр-равдывать высокое данное звание.
– Какое такое звание? – не замедлил поинтересоваться мужчина в буро-зеленом облачении.
– Ловчий желаний, – тотчас сообщил, почему-то по-английски, странный камуфлированный незнакомец, зовущий себя Несси.
– Что? The stalker of the desires? – переспросил, уточняя, его невольный собеседник. Захотел убедиться, что не ослышался. Такое словосочетание на английском ему раньше явно не приходилось слыхать.
– Именно stalker. Не hunter и не catcher. Куда ж без нас-то! Где снова случится зона, там и мы, тут как тут. – Странный тип Несси, несмотря на англоязычное «звание» и на свое имечко, очень мало похожее на славянское, языком общения предпочитал русский. – Правда, вот эта она еще не подозр-ревает о нашем присутствии, к счастью. Блин, эту воспитывать и образумливать уже поздновато. Да и желаний она почти не выполняет, потому здесь фактически некого останавливать. Уж скорей все мы – как бы ее желания. Воплощенные, тщательно вымечтанные, старательно собранные. Эх, что уж тут кривить душой! Приходится пр-ризнать, здесь я не ловлю, а просто бездельничаю в сравнении… Не то что в старые добр-рые времена! Ты уж мне поверь, я-то знаю. Довелось побыть и реальным, и виртуальным… и опять реальным. К счастью, некоторые кажущиеся виртуальными способности сохранились и в реальности. Сам пор-ражаюсь, но факт!
В энергичной речи странного «парламентера» иногда проскальзывал рычащий звук, будто Несси таким образом выделял наиболее значимые, ключевые слова. После начальной тягостной паузы незнакомец оказался разговорчивым, под стать младшей напарнице бродяги, приглашенного на переговоры. Выслушав речь камуфлированного, мужчина в шлеме не меньше минуты хранил молчание.
Темные «очки» его забрала были направлены прямо в лицо собеседника, по-прежнему неразличимое в глубокой тени. Он в упор смотрел на этого «ловчего желаний», заявившегося буквально из ниоткуда. Возможно, прикидывая, не выстрелить ли сразу, чтобы избавиться от потенциально неразрешимой проблемы…
Затем коротко, по самой сути, спросил:
– И как это возможно?
– Ты о том, как можно побывать виртуальным и р-реальным, при этом оставаясь живым? Тогда не у меня спрашивай, а у нее. Я тебе и хотел бы, да не отвечу. Если же о том, как сохранить способности, могу поделиться сообр-ражениями. Накопились кое-какие догадки. Постапокалиптические условия, в которые мы, любовно подобранные, можно сказать, избранные образцы, помещены здесь, предполагают, что эффективней выживает…
– Погоди! – вдруг перебил буро-зеленый. – Что?! Ты о чем? Конец света уже случился? В каком году?!
– Сам ты… конец света. Не бывать ему… э-э-э, моментальному апокалипсису.
– Ты в этом уверен?! Почему?
– Да потому что это человечество так просто не отделается. В одночасье исчезнуть ему не посчастливится. И не надейся, пр-ридется помучиться. Как однажды сформулировал незабвенный пан Станислав Ежи Лец, границы рая и ада подвижны, но всегда проходят через нас… На то и постапокалипсис! Если разобраться, он будет куда стр-рашней апокалипсиса. Агония хуже смерти. Но именно эта постапокалиптическая прививка способна подарить человечеству шанс на исцеление и возрождение. Несмотря на то что оно уже сто р-раз заслужило бесславный конец. Хочешь не хочешь, пройти испытание люди вынуждены, чтобы отодвинуть границу ада и продр-раться к свету… э-э, сквозь дремучие дебри постапокалипсиса[11]. А что для живого может быть наградой более желанной, чем… жизнь? На самом деле единственная реальная драгоценность, которая человеку дана – это вр-ремя жизни. Все прочее – побрякушки, бижутерия, стразы в лучшем случае, а в худшем – пластмассовая дешевка.
– Наш человек, – прокомментировал вдруг мужчина в шлеме, поднял руку, поколебался и отстегнул маску, открывая половину лица. – Теперь я понимаю, почему обошлось без кровопролития. Ты их умными словами забомбил. Глубокие мысли для выродков страшнее любых монстров… От мыслей они в натуре могут захотеть спасаться бегством, верю.
Договорив, он поколебался пару секунд, но все-таки поднял руку и сдвинул вверх темное забрало шлема, похожее на горнолыжные очки.
– Мысль, она вообще стр-рашная сила, – тотчас же согласился Несси и начал движение, сделав несколько шагов вперед. Из тени наконец-то показалось лицо этого странного «парламентера», на котором сразу же привлекли внимание черная борода и светлые глаза цвета дневного неба, мелькающего иногда в проемах Рубежей. – Создает и р-рушит целые миры, если в нужное время и в нужном месте приходит в нужную голову.
– Знаешь в этом толк?
– Я не деус, если ты об этом… Хотя машины[12] в моем распоряжении, знаешь ли, бывали очень даже мощные. Правда, все это в пр-рошлом, а сейчас приходится только на свои собственные ресурсы рассчитывать. На те внутренние силенки, что еще остались… Я хомо экс зона[13], если тебя не пугает такая неуклюжая латынь. На русском это словосочетание, сам понимаешь, звучит и вовсе устр-рашающе. Вызывает, можно сказать, из самых глубин восточнославянского менталитета лагерно-тюремные ассоциации…
– Меня словосочетаниями не испугаешь. Для этого понадобится что-нибудь на порядок серьезней. Языки разные слыхал, не привыкать. В этом… м-м, вавилонском столпотворении какие только наречия встречать не доводилось. Хотя английский, приходится признать, многим понятен. В натуре первый международный. Если ты понял, о чем я.
– Понял, понял, – проворчал Несси. – Я наш человек.
– И что теперь, зоновский ты наш? – в тон ему проворчал приглашенный на переговоры. Он сам был, как и положено бродяге, не менее бородат, чем камуфлированный «зоночеловек», но борода его совсем поседела и, наоборот, выглядела светлой, зато глаза у него были темно-карими.
– Теперь ты назовись хоть именем, хоть прозвищем. Надо ж мне тебя как-то…
– Хе-ех, ты не телепат, значит? Это хорошая новость, а то я уж было решил испугаться. В разных местах меня по-разному прозывали, кое-кто зовет Большой, но вообще кличут Николаем. Хотя для краткости лучше Ник.
Несси едва заметно вздрогнул. Его собеседник все же уловил это и вопросительно уставился на чернобородого.
– Ничего, ничего, не обращай внимания. Просто был у меня… э-э-э, когда-то напарник, тоже Николай… Да, да, его больше нет, – отвечая на немой вопрос, появившийся во взгляде «другого» Ника, добавил он без промедления. – Не прячется сейчас за углом, не дер-ржит тебя на мушке. Один я здесь… Коля.
– Ты, я гляжу, и без прикрытия неплохо справляешься, – резонно заметил Ник по прозвищу Большой. – И на кой черт тебе я?
– Не ты, а вы. Зови-ка лучше свою напарницу. – Несси глянул вверх, всмотрелся, будто что-то хотел прочесть на мутном подбрюшье дождевых туч, и опустил взгляд на собеседника-человека.
– А я уж было успокоился, что ты не телеп…
– Не тр-рать секунды попусту, – оборвал седобородого чернобородый. – У нас осталось не больше пары-тройки минут на знакомства и светские беседы. Время выходит. В ту дверь не пойдем, она ввер-ргнет в окружающую среду, куда людям, желающим сохранить личности, соваться нельзя. Твоя настойчивая тяга к этому выходу была… хм, недобровольной, скажем так.
– Ты откуда знаешь?! – отшатнулся назвавшийся Большим.
– Оттуда же, оттуда, – буркнул Несси со странным «званием» Ловчий Желаний. – Твоя чуйка кр-репнет день ото дня, я понимаю как никто, по себе помню. Но пока что до настоящей силы, извини, тебе далековато. Потенциал, бесспорно, но еще раскрывающийся… Просто поверь мне, ладно? Сейчас некогда обосновывать и р-разжевывать. Если бы я хотел вас убить и съесть, то вы бы уже бурчали у меня в желудке. Веришь?!
– Верю! – без колебаний согласился Большой.
Действительно, вот в это поверить можно было без всяких оговорок и условностей. И во взгляде седобородого вера недвусмысленно отразилась.
– Я могу провести к той единственной двери, которая выведет вас не в очередной… э-э, экспонат коллекции, а обр-ратно в родной мир. Если хотите выбраться, без моей помощи вам не обойтись. Дверей бесконечное множество, и найти в нем одну-единственную, которая реально ведет домой…
– Я зову напарницу, – сказал Большой.
– Давай. Надеюсь, ты все понял, – кивнул неожиданный проводник.
– Кроме одного. Зачем тебе это нужно. Но об этом после, если время поджимает.
Большой развернулся спиной, демонстрируя Несси неприкрытый тыл, что лучше всяких слов подтверждало его доверие, и вернулся на улицу, чтобы позвать Маленькую, терпеливо ожидавшую в укрытии результата переговоров. Скитания по множественной ЗОНЕ уже превращали испуганную маленькую девочку в закаленного бойца, обучающегося искусству выживания не теоретически, а прямо на ходу, практически. Кто стремится выжить любой ценой, тот быстро учится шевелить извилинами и конечностями как надо, а не как придется…
– Ее зовут Маленькая Нэт, его зовут Несси. – Большой представил их друг другу, когда девушка, уже привычно пригнувшись и оглядываясь по сторонам, пересекла улицу и нырнула в просвет между домами. Сделал секундную паузу, чтобы она оценила диспозицию, и добавил по-английски же: – Он проводник. Говорит, что может помочь нам.
Нэт подняла руку и помахала чернобородому.
– Привет! – коротко сказала вслух, и в ответ получила такую же приветствующую отмашку. Здрасьте, дескать.
– Вот она, нужная двер-рь, – тотчас сказал Несси. И указал на пролом в стене дома справа от себя. Сейчас, когда изменилось освещение, стало заметным невооруженному глазу… даже не свечение и не мерцание, а сероватая пленка клубящейся мутности, уже до боли знакомая и вожделенная. Нечто вроде этой серости Большой и надеялся обнаружить за тем дверным проемом в толстой кирпичной стене, к которому он с напарницей стремился. Добраться к цели им не позволили местные каннибалы, загнавшие двух людей за кучу стройматериалов. Надо же, получилось так, что сейчас именно упорные преследователи уберегли путников от смерти или чего-то не менее окончательного, обжалованию не подлежащего…
– Ч-черт, а я ее и не заме-е-етил… – сокрушенно протянул Большой.
– Я предупреждала, не стоит быть таким уверенным в своих… – не утерпев, открыла было рот Нэт, капризная девочка внутри которой, еще не изжитая полностью, проявляла себя упрямой склонностью говорить лишнее.
– Ма-аленькая, – очень ласковым тоном обратился к ней Несси. – Ты бы лучше пока что помолчала. Твоя задача прикр-рывать спину напарнику, а не комментировать его удачи или промахи. Ты ведомая ведомого. Усвоила? Сними-ка шлем, покажи личико.
Взгляд, которым незамедлительно подчинившаяся приказу Нэт ответила на выговор новоявленного проводника, в этот момент решал многое во взаимоотношениях. И к чести девушки, она это поняла. Понимание светилось в ее взгляде. Главенство ведущего признано.
– Я очень постараюсь, – лаконично и честно ответила она, соглашаясь со своей третьестепенной ролью.
– Замечательно. Вот теперь, Нэт, будем считать, что познакомились… А прикольно, – вдруг перескочил Несси на совершенно другую тему, – побыть учителем и пр-роводником потенциала по имени Ник.
– Ты о чем? – спросил Большой.
– Да так, вспомнилось…
– Ты бывал учеником и ведомым человека с таким именем? – догадался седобородый.
– Умный какой, догадливый… Эх! – обреченно взмахнул рукой Несси. – Кем я только не побывал! Легче спросить, кем я не бывал.
– Но разве можно забыть начало пути… – задумчиво прокомментировал Большой.
– И кому из нас надо бы испугаться телепата?! – воскликнул проводник.
Большой улыбнулся. Хотя во взгляде его не было ни намека на веселье. Взгляд этот привык видеть окружающий мир в далеко не радужных тонах. И появление надежды на выход из тупика пока что ни искорки света не добавило в темные глаза старшего из ведомых.
– Вы люди бывалые, пообтерлись в этом аду, сразу видно, раз уж решились на отчаянный р-рейд в никуда, – сказал Несси обоим. – Поэтому долгих напутственных речей не требуется. На войне как на войне, приказ командир-ра закон, но свои мозги отключать вр-редно для здоровья, потому гибко приспосабливайтесь к изменениям ситуации. А теперь – время. Поехали!
И они поочередно шагнули в размытую серость – и поехали.
Потому что проводник не в переносном смысле так выразился. И не потому, что хотел обыграть легендарное гагаринское слово, с которым человечество отправилось в космос.
По ту сторону, в очередной неизведанной комнате мироздания поджидал самый настоящий… автомобиль. С виду – обычный работяга-пикап, на котором фермеры любят разъезжать по своей сельской глубинке. Полугрузовичок стоял на заснеженной поляне посреди леса, рядом с бревенчатой хижиной и дощатым сарайчиком, из дверного проема которого в этот мирок и выскочили люди.
Трое.
Период «Три»
=21=
Проводник отсутствовал уже около суток, и Николай не на шутку занервничал. Выспавшись, он какое-то время ждал спокойно, а потом уже просто не мог усидеть на месте. Перемещался из комнаты в комнату, туда, сюда и обратно и, не в силах убрать с лица мрачное выражение, заглядывал во все углы. Он больше не находил себе места в этом доме, вдруг ставшем ему ненавистным.
Что-то непоправимое могло случиться там, за стенами, и если проводник не вернется обратно, двоим ведомым – несдобровать. Что им останется делать? Снова искать выход наобум, руководствуясь только чутьем, наитием, надеждой на везение, тыканьем почти вслепую, «на авось», угадыванием, интуицией… Как угодно можно назвать, суть не изменится! Чутье в любой следующий момент может завести не туда, совершенно не туда… Ник потому и не находил себе места, что отлично сознавал: чутье есть, есть, оно действительно появилось и подсказывает дальнейшие шаги, однако в здравом уме стоит ли без оглядки полагаться на его безошибочность?
Теперь, когда они внезапно обрели реальную возможность найти внешний выход – а не соваться куда ни попадя, рискуя жизнью при каждом следующем шаге! – было бы во сто крат обиднее шагнуть в неправильную дверь и оказаться где-нибудь НЕ ТАМ…
Вот как здесь. Хотя, справедливо говоря, этот мирок к своим непрошеным гостям не проявлял никаких признаков агрессии. С момента появления их никто не атаковал, ничто не пыталось угробить каким-либо из способов, всевозможных и разнообразных. Единственным недостатком, по единодушному мнению гостей, был очень сильный мороз, окутавший эту вариацию бытия. Сколько было точно градусов ниже нуля, ведомые не знали, но холодрыга стояла та еще, без дураков, арктическая. Хорошо хоть, что внутри дома, в котором их оставил проводник, было куда теплее. Жилище добротно, примерно до плюс восемнадцати, отапливалось системой вроде двухконтурной АГВН, питавшейся от резервуара с топливом. И в принципе жаловаться было грех, конкретно на это убежище.
Но точно-точно – здесь что-то было не так или не то. И подозрение настойчиво не давало Нику покоя, он даже поделился им с Нэт. Как только они оказались в этом мирке, настроение проводника сразу резко ухудшилось. Невооруженным взглядом было видно, что Несси почуял вокруг что-то нехорошее, не совсем то, что ожидал, но делиться с ведомыми своими опасениями все же не стал. Напротив, практически ничего не объясняя, привез в этот дом и велел сидеть внутри, даже носов на улицу не показывать.
После этого их, по сути, нежданный-негаданный спаситель сел в пикап, вырулил обратно на расчищенную в снегу дорогу и удалился в неизвестном направлении. Лишь коротко добавил напоследок, что, как только все уладит, тогда сразу и вернется. И вот миновали уже почти сутки, а его все не было и не было. Дом, в котором очутились Ник и Нэт, находился на самом краю какого-то поселка, но в округе ни единой живой души не показывалось. В поле зрения как минимум. За щедро покрытыми изморосью оконными стеклами царил белый снег, без каких-либо признаков живых обитателей, обладающих признаками разума. Девственный, вообще не тронутый ничьими следами.
Холодильник, устроенный как ледник, в стене дома, задней стенкой соприкасался с «забортной» атмосферой. Это хранилище кто-то предусмотрительно набил под завязку, и можно было сказать, что временное пристанище вполне подходило для шикарного отдыха, комфортного привала на обочине дороги… но тем не менее расслабиться и отдохнуть у Ника почему-то совсем не получалось. Он уже выспался, а когда пробудился и проанализировал детали ситуации…
– Да не переживай ты так, – не выдержала Нэт, понаблюдав за метаниями старшего напарника. – Бросить нас он не мог, иначе зачем мы ему вообще сдались? Сам ведь пришел, мы не навязывались… А если он и задерживается, конечно же, у него должны быть на это причины.
Девушка внешне выглядела совершенно спокойной и в отличие от Ника, казалось, вообще ни о чем не переживала.
Так она держалась с момента, когда в предыдущей «комнате» мироздания, в проходе между стенами встретилась взглядом с Несси. Девушка поняла, что у них действительно появился шанс добраться к настоящему выходу, уводящему вон, а не всего лишь в следующую частицу ЗОНЫ. Как только проводник оставил их здесь и уехал, Нэт первым делом устремилась в ванную комнату, что было неудивительно: после такого долгого перерыва девушка увидела настоящую душевую кабину… После чего, основательно подкрепившись, Маленькая без лишних разговоров завалилась спать. Ник не присоединился к ней ни в ванной, ни в спальне. Не то чтобы не хотел, совсем наоборот, но некое чутье действительно появилось в нем, и оно достаточно ощутимо подсказывало, какие шаги следует совершать, а от каких стоило бы воздержаться.
Настроения у напарницы менялись непредсказуемо, и лучше было не нарываться. Она могла быть сказочно ласковой, но могла и мгновенно превратиться в угрюмую буку… Поэтому он по-быстрому принял душ, раз уж представилась такая возможность, и прилег на диване в центральной безоконной комнате, которую можно было считать гостиной. Изо всех сил попытался расслабиться и сумел-таки уснуть. Чутье подсказывало, что сейчас действительно можно было не устраивать дежурств (одна спит, другой сторожит, и наоборот), а стоило с толком воспользоваться передышкой на привале. И Ник доверился предощущению. Надо же учиться ему доверять, иначе какое ж это чутье?
Проснулся он достаточно отдохнувшим физически. Но тяжелые мысли не давали покоя, ворочались в голове… Нэт вышла из спальни буквально через несколько минут, только выглядела в отличие от него беззаботной и довольной окружающим бытием. Если бы не громоздкие мысли, ворочавшиеся гранитными валунами, готовыми сорваться в обвал, Ник не по дому метался бы, как загнанный в клетку узник, а унес бы ее на руках обратно в спальню. Он чуял, сейчас это вполне можно было сделать… Нужно ли, другой вопрос.
И вот теперь Нэт успокаивала Ника. И ее в общем-то стоило послушаться. Если бы не… чутье, которое у него уже ЕСТЬ.
– Да, ты абсолютно права, – согласился он с младшей напарницей, – только все равно как-то неспокойно на душе.
– Все будет в полном порядке, потому что у нас есть настоящий проводник, – уверенно сказала вымытая и на порядок посвежевшая, чертовски соблазнительная в уютном махровом халатике девушка, и в тот же миг, словно услышав ее слова и ответив, за окном раздался звук мотора. Огромный черный автомобиль, похожий на американские «кадиллаки» пятидесятых годов, подъехал к ограде. Николай в этот момент уже стоял у окна, осторожно выглядывая в щель между тяжелыми шторами, и сразу заметил, какая машина появилась возле дома.
– Там кто-то приехал, – поставил он в известность Нэт. – Представляешь, если это будут настоящие хозяева этой недвижимости? Вот смеху-то им привалит – обнаружить в своем доме гостей, вооруженных до зубов…
Но появившийся из салона машины Несси отбросил тревогу прочь. Гранитные валуны успокоились, обвал не случился.
– Ну, наконец-то! – обрадованно воскликнул Ник и скользнул к двери, встречать долгожданного третьего. Точнее, первого. – Мы заждались, – ворчал он, помогая проводнику заносить в холл два больших пакета, – почти сутки все-таки, и мы уж подумали, что…
– Сутки для вас, – сказал проводник, закрывая за собой входную дверь, – а для меня с момента расставания с вами пр-рошло больше двадцати.
– Как это? – спросила Нэт.
– Вот так, – усмехнулся проводник, – время в разных локальных мирах по-разному, так сказать, течет, хотя к сути вр-ремени это привычное слово на самом деле относится очень условно. К тому же должен сообщить вам, что это скорее правило, чем исключение. Время синхронизировано для нас, если мы идем вместе, но стоит кому-то отлучиться в другой сектор-р… Всяко бывает, можно и не вернуться. Ладно, вы пока переодевайтесь, – велел он, проходя на кухню, – скафандры там не понадобятся, демаскируют по полной программе. Спасут вряд ли, а лишнее внимание привлекать – гораздо вредней для жизни. В пакетах подходящая одежда, сами разбер-ретесь, а я пока что-нибудь съем на дорожку. Надеюсь, вы использовали паузу с толком, отдохнули… и все такое.
– Все такое мы не успели, – негромко, чтобы не услышал Несси, но так, чтобы прекрасно расслышал Ник, сказала Нэт, – тут кое-кто предпочел беготню из угла в угол…
– Может, сначала расскажешь нам, что к чему? – громко спросил Ник, покаянно развел руками и посмотрел на девушку, стараясь взглядом выразить сожаление. Мол, собирался, да не успел…
– Расскажу потом, в машине, – пообещал проводник, – сейчас для нас главное – успеть вовр-ремя. Подходящее окно из этого сектора гарантированно откроется через два часа с небольшим, а нам еще нужно добраться в точку и опаздывать нельзя ни на секунду, сами знаете, кто не успел, тот опоздал. Так что потор-ропитесь.
Ник подумал о том, расскажет ли Несси в машине правду о том, что его угнетало и куда он отлучался, с какой целью. Но стоит ли спрашивать об этом, если не расскажет? Вполне может оказаться, что у проводника параллельно имеются какие-то другие… дела. Стоит ли совать нос в подробности? Вообще-то надо быть в курсе, но наверняка есть детали, в которые не посвящают даже… Впрочем, время покажет, что и как. Только было бы оно, время, чтобы узнать.
Вслед за Маленькой раскрывая принесенный пакет, Ник отчетливо подумал, что вот ведь, есть же люди, которые нашли себе занятие по душе даже в ЗОНЕ и, зная тропу к выходу, никуда отсюда не собираются уходить! Но – каждому свое.
Вопрос-то в другом: насколько можно доверять Несси, ведет ли он их туда, куда пообещал увести? Чутье на этот счет пока что ничего плохого не подсказывало…
Долго ждать не пришлось, Ник и Нэт собрались продолжать поход даже раньше, чем Несси поел, о чем они и оповестили своего потенциального избавителя из темницы ЗОНЫ.
– Идите… фадитефь на фадние фиденья, – проговорил проводник с набитым ртом, бросая Нику ключи от авто, – я догоню…
Влезая в пахнущий лаковой кожей и табаком салон «кадиллака», Ник вдруг осознал, что у этого парня, свалившегося им как снег на голову – более чем уместное сравнение! – в ЗОНЕ если не «все схвачено», то многое. Разведаны и проработаны маршруты, продуманы варианты, присмотрены базы и явки. Интересно, как давно Несси этим занимается, и… действительно, на кой ляд ему все это сдалось?!
Уже в машине проводник протянул Нику пистолет, автоматический, незнакомой модели «ketroque», и пояснил:
– Там, куда мы едем, лично тебе больше ничего не понадобится, а вот Маленькой ор-ружие сейчас и вовсе ни к чему. Лучше всего к вещам не привязываться, никаким… Как дала Зона, так и отберет, в любой момент. Хорошо бы не вместе с жизнью.
– Как скажешь, – согласно кивнула Нэт; в тот же миг автомашина шумно завелась и тронулась с места.
А Ник подумал о том, что в ЗОНЕ приобретает буквальный смысл истина: в жизнь человек как приходит голым, так голым и уйдет. Несси прав, к вещам привязываться не стоит. Но все равно, если идешь вслепую и чутье у тебя слабое, если оно вообще есть, лучше уж пользоваться любой возможностью экипироваться, вооружиться, прибарахлиться и разжиться. Вдруг да пригодится добытое, в самый нужный момент не окажется лишним…
– Этот сектор показался тупиковым, – Несси начал, как и обещал, объяснять сложившуюся ситуацию, – я ср-разу это почувствовал, как только мы в него шагнули.
– Что значит тупиковый? – живо поинтересовалась девушка. Рискуя нарваться на категоричное «Заткнись!», но как-то же ей, ведомой ведомого, придется учиться различать, когда открывать рот, а когда держать на замке?
– И чем это нам грозит? – почти одновременно включился в разговор и Ник.
– Это когда участок Зоны становится чем-то вроде бокового отр-ростка, – пояснил проводник, признав вопрос девушки не лишним, – и в него можно попасть только из одного или двух соседних. Из него же самого – может статься, что обратного выхода в данный момент просто не существует… Это грозит фатальной катастр-рофой, по той простой причине, что в тупиковых ответвлениях можно застрять. Всегда надо помнить, что в конце концов случится сектор, в который можно только войти, но уже не выйти обратно. И сдохнуть в нем, так и не дождавшись обр-ратного изменения ситуации. Поэтому, когда мы оказались здесь и я почуял, что к чему, то больше всего как раз и боялся, что у нас… м-м-м, билеты в один конец. Любые другие вероятные изменения окружающей среды по сравнению с безвыходностью – втор-ростепенны.
– Но, как я понимаю, – сказал Ник, – все обошлось, и выход обнаружился. Я вообще-то думал, что ты здесь бывал раньше, судя по тому, что знаком с местными условиями…
– Я мог бывать где угодно, но это не значит, что при следующем посещении все останется таким, какое оно бывало. Размечтался! Будь оно так, ходки по секторам выглядели бы прогулками, нелегкими, но и не особо обременительными, разве что попались бы мирочки с особо злобными монстр-рами и непреодолимо коварными ловушками. Сам уже мог бы догадаться, постоянство – самое последнее, что в этом хаосе гарантировано!.. – почти сердито выговаривал Несси. – Вот видите, отсюда исчезли обитатели, будто они были признаны неподходящими к окружающей обстановке и стерты, а самому миру предстоит замор-розка, до поры до времени… А в прошлый раз, когда я ехал по этой дороге, на ней было не протолкнуться. Автомобильные пробки на каждом перекрестке…
Он помолчал несколько секунд, вероятно, вспоминая свое предыдущее посещение этого леденеющего сектора, и продолжил:
– Да, обнар-ружил. Теперь все проходы отсюда ведут в один-единственный сектор, но, оказавшись в нем, я понял, что оттуда можно выйти только в одном направлении. Обратно, то есть вернуться сюда. Возможностей пр-ройти куда-нибудь еще там больше нет, вообще нет.
=22=
– Ты хочешь сказать, – тут же уточнил Николас, – что мы угодили в два… э-э, взаимно сообщающихся мирка, из которых больше нет выходов куда-нибудь в третьи миры?
– И чем это лучше тупикового, – буркнула Натача.
– Именно так я и подумал, в точности, ха-ха! – Проводник даже хохотнул, совпадение его повеселило, и это было добрым знаком. – А ничем! Но, к нашему везению, все не настолько запущенно. Оказавшись в безвыходной на пер-рвый взгляд ситуации, я решил, что возвращаться в этот сектор нет смысла, и продолжил свои поиски там.
– Что же ты искал? – снова спросила Натача.
Она так же, как и Большой, предпочла сделать вид, что не заметила словосочетание «возвращаться нет смысла». Проводник не всесилен, со всеми своими суперопытом и сверхчутьем – он все-таки человек. Несси может прокладывать сколько угодно маршрутов и помнить их назубок, но сохранить их в изученном ранее и зафиксированном виде он совершенно не властен.
Натача уже достаточно повидала и пережила с того момента, как очнулась в жарких джунглях, где ее спас и приютил Николас, чтобы понимать главное.
Все, кто внутри Зоны, в любой из ее линий, никакой власти над ней не имеют. Они могут только попытаться проскользнуть между ее когтей и зубов, увернуться от ударов хвостов и лап, отпрыгнуть от разверзнутой пасти… В надежде, что Удача не отвернется и Чутье, распознавая вероятности, не позволит совершить неверный шаг. Не ошибется, не заведет в никуда.
– Сама могла бы догадаться, я искал местных разумных, обладающих необходимой информацией, – ответил проводник. – Знающих людей, так сказать. В каждом сектор-ре можно попытаться найти индивидуумов, которые либо находились в нем изначально, либо позже появились, как-то приспособились и обжились. Как пр-равило, аборигены где-нибудь да находятся. А среди них и таких, кто попал извне и… Ну, да что я вам говорю, вы и сами знаете, не первый день в пути.
Несси замолчал, вгляделся в дорогу. Возможно, ему там что-то померещилось. Или почуялось… Натача ничего тревожащего не чувствовала, а глазами видела, что впереди никого живого не наблюдается. Расчищенная в снегу дорога уводила вдаль и была совершенно пустой. Если все живое в этой опустевшей линии бытия исчезло, то совсем недавно. Буквально позавчера.
Натача внезапно осознала, насколько им троим повезло. Они прибыли сюда на следующий день после реализации самого, пожалуй, кардинального из способов, которым Зона способна погубить. Сутками раньше, и…
– Сектор, в котором я очутился, пройдя отсюда, и в который мы сейчас направляемся, не стал исключением. Информированные люди нашлись и в нем, хотя мне, откр-ровенно говоря, сильно повезло, что я нашел их достаточно быстро. Старшего и мудрейшего из них зовут Сержант, уж не знаю почему. Он-то и посвятил меня в суть происходящего. К счастью, он сразу понял, что мы не собираемся вторгаться в их местный расклад. Нам просто нужно пр-ройти мимо.
– Так все эти люди, получается, тоже застряли здесь, как и мы?! – снова осмелилась спросить Натача. Не утерпела. Прозрачный намек на то, чтобы лишний раз не открывала рот, она поняла и приняла его обоснованность, но… до чего тяжко бороться с собственной натурой!
– Нет-нет, – замотал головой проводник и продолжил рассказывать: – В отличие от нас почти все эти люди, изначально пребывавшие или появившиеся позже, теперь являются полноценной частью той среды обитания, в которой родились или насильно оказались. Цель их существования и задачи, поставленные ими себе, мне неизвестны, да и, по правде сказать, совершенно не интересны. К тому же все это в любом случае для нас имеет мало значения. Хорошо, что я был посвящен в нюансы создавшейся ситуации, но еще важнее то, что они согласились нам помочь… В каждом секторе, где вообще можно хоть как-то жить, обычно есть туземцы. Они никуда не стр-ремятся уходить, поэтому разве что случайно могут угодить в любые подозрительные двери, люки, лазы, арки, дыр-рки, проемы и тому подобное. Но среди обитателей обязательно есть и те, кому, наоборот, очень интересно узнавать расположение нужных дверей, и они пользуются знанием в своих целях… Некоторые из них тоже попали извне и приспособились.
Несси повернул голову вправо и глянул на заднее сиденье, где сидели, тесно прижавшись друг к дружке, ведомый и ведомая.
– Такое страстное желание, как у вас, является скорее исключением. Вы жаждете возвращения домой во что бы то ни стало, – сказал он и снова повернул лицо к лобовому стеклу. – Мы, люди… э-э-э, условно говоря, к какому бы из биовидов ни принадлежали, существа живучие, так или иначе принор-равливаемся ко всему. Подавляющее большинство или погибает, или приспосабливается к той среде, в которую угораздило попасть. Выжившие и устроившиеся в дальнейшем предпочитают не рисковать и не отпр-равляются вот так, в неизвестность, как вы. Поэтому не забывайте, что мы трое в любом из здешних мирочков обр-речены на участь чужаков. Мы не остаемся, а проходим куда-то мимо. Прохожие везде не свои.
Натача переглянулась с Большим, но промолчала, как и он. Собственно, это было правдой. Из любого правила должны быть исключения.
Они с Николасом обрели друг друга, можно сказать. Без нее он не решился бы покинуть Бункер, а она без него не продвинулась бы дальше одной-единственной линии. Той самой, в которую однажды попала из дому и в которой ей невероятно повезло встретиться с ним. С человеком, который оказался исключением из правил, исключением из закона джунглей, в смрадную глубь которых ее угораздило провалиться.
Она почти не вспоминала, на что пришлось решиться ей самой и что сделать, чтобы прозябающий в одиночестве у видеомагнитофона, смирившийся с неизбежностью голодной смерти, опустившийся и смирившийся отшельник отправился в путь. Уже свыклась. Да и после того как открыли Ворота, вышли за Частокол и покинули Дом, столько всего приключилось, что тогдашние мучения и отвращение к нежеланному партнеру теперь казались игрушечными. В прямом смысле детскими проблемами. За время, проведенное в пути сквозь адовы сегменты, она повзрослела на порядок больше, чем у нее прибавилось биологического возраста.
– Но ведь и не всем прибывшим извне так посчастливилось в кавычках, как нам, – вдруг нарушил молчание Николас. – Черт побери, проснулись бы они однажды не в каких-нибудь там постельках или даже на лавках в парке! Очнулись бы в джунглях с монстрами, посмотрел бы я, какие желания у них…
– Я тебе больше скажу, – перебил Несси Большого, – некоторые даже не понимают, что находятся уже не дома, а где-то… черт знает где. Но тут уж кому как везет… В этой связи ты лучше подумай вот о чем. Кто-то из нас играет сольные, полноценные р-роли, а многие, вполне возможно, просто выхвачены сюда как статисты… м-м-м, наполняющие сцену для массовки.
– Отсюда вопрос: мы скопированы или перемещены целиком? – проворчал Большой. – Со всеми потрохами, грехами и оригинальным жизненным опытом. Если скопированы, то, значит, где-то как-то продолжают существовать прототипы, и…
– Ха! Это вопрос вопросов! Знать бы ответ. И про них, и про нас… Но скорее всего в этом бурлящем хаосе однозначных и подходящих для всех ответов нет и быть не может. Ты себя живым ощущаешь? Не сомневаешься, что это ты? Вот и живи на здоровье… пока не сомневаешься.
Читать бесплатно другие книги:
