Выигрывать любой ценой Джеррард Стивен

Глава шестая. На волне

Волшебство Кубка Англии обагрилось кровью, когда я поранил половой член, и тот день прошел совсем неромантично – мне пришлось накладывать швы в Борнмуте. Мы с опаской ждали традиционного для нас потрясения в четвертом этапе, так же, как ровно год назад на этом этапе состязаний мы выбыли благодаря «Олдхэм Атлетик». Однако единственным сюрпризом в этот солнечный субботний день, 25 января 2014 года, стал огромных размеров порез на интимной части моего тела. Я хотел, чтобы это осталось в секрете, о котором знал бы только я сам, медицинский персонал и мои весьма развеселившиеся товарищи по команде. Такие подробности были бы чересчур кровавы и скандальны даже для воскресных таблоидов.

«Борнмут» все еще был в нижней части турнирной таблицы чемпионата, но под началом прекрасного молодого тренера из Англии, Эдди Хау, они были на подъеме и всего в полутора годах от попадания в Премьер-лигу. Они играли в яркий, красивый футбол, так что мы отправились на «Дин Корт» сильным составом. Хотя до мерсисайдского дерби и оставалось всего три дня, Брендан выбрал Суареса, Старриджа, Хендерсона, Коутиньо, меня и опытных защитников. Всем нам хотелось играть. На двадцать шестой минуте, когда Виктор Мозес забил гол, мы вышли вперед, но «Борнмут» продолжал играть хорошо, и нам пришлось нелегко. В начале второго тайма я из своей более глубокой позиции пошел на сближение с одним из их крайних полузащитников. Я пытался остановить поперечную передачу, но почувствовал жжение в половых органах. Я подумал: «Вот, черт, какие-то странные ощущения».

Я совершил подкат и не знаю, то ли сел на свои собственные шипы, то ли это он, вытянув ногу, задел меня бутсой. Я лишь почувствовал, что пенис у меня чертовски жжет. После матча я еще раз пересмотрел запись этого происшествия и увидел, что определенно это он задел меня шипами. Совершая подачу, он со всей силы прокарябал бутсами по моим гениталиям. У меня, разумеется, не было возможности посмотреть вниз, но матч продолжался, а неприятные ощущения остались. Я морщился, а когда взглянул на руку, то увидел кровь. Я пытался продолжать игру, но все время думал: «Вот черт!» Убедившись, что телекамеры обращены вдаль, я украдкой взглянул. Я оттянул пояс шорт на несколько сантиметров и умудрился потихоньку проверить, что там. Трусы были все в крови. Я отпустил резинку, словно захлопывая ящик с драгоценностями. Мозг лихорадочно работал. И не только потому, что я представлял себе, какой счастливый день выдастся у тех, кто придумывает газетные заголовки, – я беспокоился, не случилось ли что-то серьезное. Я незаметно оттянул резинку шорт вместе с трусами, чтобы посмотреть повнимательнее. Порез на члене – ровно посередине, – похоже, был довольно серьезный. Крови было много. Я побежал к боковой, прямиком к Брендану. Еще я позвал Криса Моргана и Энди Масси, которые только-только закончили перевязывать голову Мартину Шкртелу. Энди, который был теперь главным врачом «Ливерпуля», одно время работал в Академии, и он впервый присутствовал на крупном матче взрослого состава. Наш штатный врач, Заф Икбал, остался дома, потому что у него заболел ребенок. В перерыве еще одному игроку «Борнмута» потребовалось внимание. Для медицинских работников матч был хлопотливым. Шкртел серьезно поранил свою лысую голову в случайном столкновении. Врачу пришлось наложить ему скобы, чтобы он мог продолжить игру. Я сказал Брендану:

– Слушай, у меня тут проблема… – и кивнул на свои причиндалы.

Брендан, похоже, недоумевал.

– Там большой порез… идет кровь, – пояснил я.

Крис тут же принялся за дело. Он позвал еще нескольких человек из обслуживающего состава, и они обступили меня, чтобы никто не видел, что мы делаем, а я спустил шорты. Брендан заглянул, сморщился и покачал головой. Все, кто пытался понять, что происходит, должно быть, задавались вопросом, не отказывается ли Брендан переходить на схему «даймонд».

Я взглянул на Криса. За свою практику главного физиотерапевта он повидал немало серьезных ранений и страшных травм.

– Все нормально, Крис? – поинтересовался я. – Я смогу продолжать?

На лице Криса ничего не отражалось. Он сказал:

– Да, все будет в порядке…

Я так понял, что ничего не отвалится. Поэтому я продолжил игру. Боль была не слишком сильной – просто ноющие ощущения, которые остаются после острой боли от пореза, когда кожа только-только расходится. Меня больше беспокоили инфекции. Пару раз, в 2010–2011 году, у меня была действительно серьезная инфекция в лодыжке и в паху, и я переживал из-за травы и грязи. Но Крису известно, как я быстро подхватываю инфекции. Я решил, что мне, должно быть, ничего не грозит, раз он разрешил мне играть. Я доиграл до конца, и мы выиграли 2:0 после того, как Суарес сделал голевую Старриджу.

В словах Брендана после матча звучало удовлетворение. Он, очевидно, и не вспоминал обо мне и моей травме, когда заявил:

– Второй тайм прошел спокойнее, чем первый. «Борнмут» – очень сильная команда, так что нужно отдать им должное. Однако моя команда показала отличный характер. Год назад в матчах вроде этого мы могли бы проиграть. Во втором тайме настрой, подстегивающий темп, был отличным.

Мне хотелось бы думать, что Брендан, помимо прочего, отдельно отдавал должное и настрою моих окровавленных гениталий. В этот момент я был у Энди Масси. Все ребята попадали от смеха, как это делают футболисты, когда сталкиваются с чем-то, что связано с отдельными частями тела или неловкими ситуациями. Мы победили, атмосфера была отличная, и им казалось, что это смешно. Ни от одного из ребят я не дождался ни капли сочувствия, пока молча сидел там с бледным видом, размышляя, что будет. Энди дал понять, что придется накладывать швы.

– Сколько, док? – спросил я.

– Штуки четыре, наверно.

Ребята уже просто ухохатывались, и можно себе представить их шуточки по поводу сантиметров и швов, размера члена и как у меня все пройдет с Алекс дома. Я бы улыбнулся, если бы мог вытрясти из них душу. Стадо футболистов – последние, с кем хочется обсуждать состояние своего порезанного пениса. Мы с доком пошли искать какое-нибудь спокойное место, где он бы извлек свою иглу, а я бы закрыл глаза и думал бы о «Ливерпуле», Англии и всех тяготах своей долгой футбольной жизни. Но медицинские кабинеты в Борнмуте не так просторны, как на «Энфилде». Нам пришлось отправиться в кабинет физиотерапевта. Место было людное – все сновали туда-сюда. Я робко сел в кресло. Тем временем пара здешних ребят подошли пожать мне руку. Должно быть, они решили, что я очень тихий и застенчивый, потому что мне удалось выдавить лишь: «Как ты, приятель?»

– Думаю, лучше нам не откладывать, Стиви, – предложил врач, но ведь не годилось доставать свой прибор при всем честном народе. Масси поговорил кое с кем, и кабинет освободили. Я снял шорты и трусы и последний раз взглянул туда. Ух! Я понадеялся, что не прощаюсь со своим старым другом. Сначала мне сделали укол, а потом я, стараясь не смотреть, что он делает, завел непринужденный разговор с доктором – как обычно бывает в таких ситуациях. Ведь, могу сказать, он тоже чувствовал себя не вполне в своей тарелке. Ему уже пришлось накладывать скобы на голову Шкртела, а теперь он поправлял мой пенис. Масси, должно быть, жалел, что не остался дома, обрабатывая порезы и синяки ребятам из Академии. Однако разговаривал я немного. Мне хотелось, чтобы он полностью сосредоточился. Доктор хорошо справился со своей работой. Мне не было больно, когда он накладывал швы – четыре, как он и предполагал, – и я пошел назад в раздевалку.

Стебались еще больше. Встал ли у меня от иглы? Знает ли док, что никакие чувства непозволительны? На этот раз я улыбался более радостно. Самое худшее позади, и врач заверил, что со мной все в абсолютном порядке – и на поле, и вообще.

После того как он сообщил мне эти радостные известия и когда меня перевязали во избежание возникновения инфекции, я задал ему очевидный вопрос:

– Смогу я во вторник играть с «Эвертоном», док?

– Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать в ближайшие дни, – ответил он.

Я считал, что со швами на «приборе» я вполне смогу играть и даже обыграть «Эвертон».

– Не волнуйся, док, – сказал я. – Уверен, все будет в порядке.

Мне страшно хотелось сыграть против «Эвертона» не совсем по обычным причинам. Любой матч мерсисайдского дерби вызывал у меня страх. Я говорю не о том, что я просто нервничал или ощущал бабочек в животе – это порой чувствует каждый из нас. Я боялся проиграть «Эвертону», особенно на своем поле. Проиграть еще одно дерби на «Энфилде» было бы невыносимо. Прежде я уже потерпел одно поражение – в 1999 году, и оно вызывало у меня физическую, переворачивающую все нутро боль. А что еще хуже, меня удалили. В тот вечер я по глупости заказал столик в ресторане, рассчитывая, что мы выиграем и я буду отмечать. Я не мог испортить планы все остальным, поэтому потащился в «Альберт-док» и всю ночь хандрил. Мне было девятнадцать, и я был подвержен переменам настроения. В уборной я натолкнулся на Кевина Кэмпбела, бомбардира из «Эвертона», забившего решающий гол. Кевин спустил брюки, продемонстрировав мне следы от шипов, которые я оставил на его бедре. У него было телосложение боксера в тяжелом весе, и все, что я мог сказать, – что я сожалею, что задел его, и пожал ему руку.

У НАС БЛИЗИЛАСЬ 25-Я ГОДОВЩИНА ТРАГЕДИИ НА «ХИЛСБОРО», А КРОМЕ ТОГО, ВСЕГО ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ НАЧИНАЛОСЬ НОВОЕ СЛЕДСТВИЕ.

Это поражение стало нашим последним проигрышем мерсисайдского дерби на своем поле, и я понимал, что нам нельзя его повторить на этом этапе сезона, когда мы пытаемся закрепить свое положение в четверке лидеров. «Эвертон» играл хорошо, и наряду с «Арсеналом», «шпорами», нами и даже барахтающимся «Манчестер Юнайтед» они питали серьезные надежды пройти квалификацию в Лигу чемпионов. «Манчестер Сити» и «Челси» уже закрепились наверху.

У нас близилась 25-я годовщина трагедии на «Хилсборо», а кроме того, всего через месяц начиналось новое следствие. Было очевидно, что, наконец, наступили перемены. Но я хотел помочь группе поддержки семей пострадавших на «Хилсборо» в эту переломную пору их продолжительных и мучительных попыток узнать правду. Перед дерби я решил пожертвовать группе 96 000 фунтов. Мне казалось, будет правильно подчеркнуть вклад «Эвертона» в эту двадцатипятилетнюю борьбу, потому что они больше любого другого клуба поддерживали нас. Я говорил с журналистами и, когда меня спросили об этом пожертвовании, ответил:

– Учитывая, что Хилсборо имеет отношение и к моей семье, я уже давно хотел сделать это. Думаю, что сейчас самое время, чтобы донести мысль о том, как нам нужна справедливость. В дополнение к этому шагу я, как и всякий другой фанат «Ливерпуля», хочу лишь поблагодарить болельщиков и команду «Эвертона» за их поддержку. Я говорю это не для того, чтобы заслужить расположение фанатов этой команды, ведь я понимаю, что они – мои личные соперники. Я делаю это, чтобы все понимали. Поддержка, которую они оказали нам, очень трогательна.

Мне было несложно искренне говорить о своей признательности «Эвертону» в связи с Хилсборо, ведь искренним было и их сочувствие. Нас объединило горе и жажда справедливости. Хилсборо и семьи каждого из болельщиков, каких мы потеряли, всегда будут значить гораздо больше, чем очередное дерби. Поддержка фанатов «Эвертона» была просто потрясающей, да и сам клуб всегда делал все, что только можно. Всякий раз, когда в городе происходила какая-нибудь трагедия или случалось что-то плохое, футбол замирал. Это невероятно, ведь обе группы фанатов такие горячие. Они – и красные, и синие, – по сути, живут ради своих клубов. Для большинства фанатов футбол – это жизнь. Но когда сердца жителей города разрываются от горя, мы объединяемся. Такую же общность мы почувствовали, когда убили Риса Джонса. Рису был всего одиннадцать лет. Он был истовым фанатом «Эвертона», у них с отцом и братом был абонемент на весь сезон в «Гудисон Парк». В августе 2007 года Рис вышел с тренировки футбольного клуба «Фёр три» на Крокстет-парк-эстейт, когда его застрелили – выстрелили в спину во время бессмысленной бандитской разборки. Его немедленно повезли в детскую больницу Олдер Хэй, но он вскоре умер. Его родители организовали кампанию «В память о Рисе уберите ружья с наших улиц», которую поддержали и «Эвертон», и «Ливерпуль», и все в городе. В такие-то страшные моменты и чувствуется объединяющая нас общность. Поэтому-то я решил сделать пожертвование, связав свой вклад с «Эвертоном», ради своей семьи и каждой семьи в городе, потерявшей кого-то из близких на «Хилсборо».

Я был уверен, что небольшой порез на гениталиях не остановит меня, хотя я был еще решительнее, чем раньше, настроен держать этот случай в секрете. Можно себе представить, какие песни будут обо мне распевать фанаты «Эвертона», узнай они, что случилось всего за несколько дней до дерби. Ходили слухи, что Росс Баркли, двадцатилетний полузащитник, звезда их клуба и мой товарищ по сборной, возможно, не будет играть из-за травмы. Но я знал, что это не так. Мой финансовый консультант случайно проговорился мне. С Баркли все в порядке. В своей новой опорной позиции я буду противостоять ему.

Во время подготовки Брендан нахваливал меня, рассказывая прессе, что в глубокой позиции я могу достичь уровня Андреа Пирло или Хавьера Дзанетти и так же руководить игроками, как они. Пирло, казалось, всегда был искушенным, но ему было всего тридцать четыре, и он играл за «Ювентус». Дзанетти было сорок, и он все еще выступал за «Интер». Однако большинство горожан были склонны скорее сравнивать меня с Баркли. Я был стар, а его расхваливали как будущего короля Мерсисайда. Благодаря этому у меня появился дополнительный стимул. Мне нужно было непременно участвовать, потому что я знал все характерные черты Баркли по нашей совместной игре в сборной Англии. Я видел его способности и мощь. Он был игрок что надо. Я рад был поговорить с ним, когда он обращался ко мне за советом. Фанатам из противоборствующих частей города могло бы показаться странным, что капитан «Ливерпуля» дает самому переспективному молодому игроку «Эвертона» совет оставаться верным своему клубу, но именно это я и сказал Россу. Я считал, что для него лучше всего сосредоточиться на том, чтобы играть все лучше и лучше за «Эвертон», клуб своего родного города, где столь многие любят его. «Эвертон» упорно прорывался в Европу, поэтому не было смысла переходить куда-то еще. Хотя я и всегда стремился к тому, чтобы «Ливерпуль» обошел «Эвертон», было бы неправильно, если бы я посоветовал ему что-то иное.

Если не считать противоборства с Баркли, я предвкушал, как Суарес со Старриджем обрушатся на центральных защитников «Эвертона», Фила Джагелку и Антолина Алькараса. Мне они казались самой неудачной парой в матче Премьер-лиги. Фил – честнейший человек, опытный игрок и мой товарищ по сборной Англии. Он – хороший футболист, но, пока не попал в «Эвертон», он играл в Чемпионшипе. Фил действительно неплохо справлялся, я доверял ему в игре за сборную наряду с такими игроками, как Гари Кэйхилл. А вот Алькарас, по-моему, вовсе не игрок Премьер-лиги. Не думаю, что в «Уигане» он играл на уровне Премьер-лиги, поэтому мне было непонятно, зачем Роберто Мартинес переманил его в «Эвертон». У Алькараса не было ни единого шанса против Суареса со Старриджем.

ВО ВРЕМЯ ПОДГОТОВКИ БРЕНДАН НАХВАЛИВАЛ МЕНЯ, РАССКАЗЫВАЯ ПРЕССЕ, ЧТО В ГЛУБОКОЙ ПОЗИЦИИ Я МОГУ ДОСТИЧЬ УРОВНЯ АНДРЕА ПИРЛО ИЛИ ХАВЬЕРА ДЗАНЕТТИ.

Матч с «Эвертоном» начался для меня как в сказке. Я играл по-настоящему хорошо и чувствовал, как из меня хлещет мощь. На двадцать первой минуте мы заработали угловой. Угловые обычно выполняю я, но перед матчем мы просматривали их оборонительные наработки во время угловых. Лукаку обычно отмечал место в центре штрафной площадки и, как большинство нападающих, мог расслабиться. Я всегда считал, что при обороне с домашней заготовки никогда нельзя полагаться на нападающего. Мне бы хотелось, чтобы на самой важной позиции были защитники. Поэтому мы подумали, что я протиснусь перед Лукаку.

Угловой выполнял Суарес, а Лукаку был непонятно где. Алькарас пытался преследовать меня, но его было так легко сбросить с хвоста и вонзить мяч головой в ворота. Я помчался к Луису, раскинув руки в стороны, разинув рот и вереща, но слышно было лишь взорвавшиеся криками трибуны «Энфилда». Я прыгнул в объятия Луиса, и мы нырнули в толпу. Высвободившись, я энергично вскинул руку в победном жесте. 1:0 – Джеррард в дерби.

Дальше было еще лучше. Через 20 минут Хендерсон отдал передачу Коутиньо. Тот выполнил блистательную разрезающую передачу, которую, подбежав, подхватил Старридж, хладнокровно перекинув снаряд через вратаря. Старридж лишь не переставая кивал, словно говоря нам: «Да, разумеется, я молодец!» Он повторил то же самое до перерыва, когда, приняв длинную передачу от Туре, он невероятным образом отправил мяч в ворота по высокой дуге. Старридж не стал изображать волну, он просто стоял как вкопанный, пока все напрыгивали на него. Шкртел запрыгнул поверх всех – словно воин в своей черной повязке на голове. Никто за пределами раздевалки не знал, что у меня тоже есть повязка, только совсем на другом месте.

В протоколе соревнований нельзя обойтись без Луиса. В начале второго тайма он перехватил пас эвертонцев. Быстрее молнии он пересек центральную линию поля и бежал, бежал, ведя мяч, пока не избавил «Эвертон» от мучений, крутейшим образом завершив матч. Фанатская трибуна раскачивалась, скандируя:

– Да-да-да-да-да-да /Просто не могу остановиться/Просто не могу остановиться/Его зовут Луис Суарес/На нем легендарная красная футболка/Просто не могу остановиться/Просто не могу остановиться…

Под проливным дождем Ховард свалил Стерлинга. Я хотел, чтобы Даниэль сделал хет-трик, поэтому позволил ему исполнить пенальти. Он сказал спасибо, но затем попал в перекладину. Фанатская трибуна, жаждавшая пятого гола, застонала. 4:0 тоже очень приятно, но, вернувшись в раздевалку, я потихоньку переговорил с Даниэлем по поводу пенальти.

– Они не так просты, как кажутся, да? – сказал я, криво улыбаясь, как тот, кто за долгие годы мазал не раз.

«Энфилд», суббота, 8 февраля 2014 года.

С этого-то дня все и началось. Во время этого матча мы узнали, как хорошо можем играть. Именно с этого дня начала крепнуть наша вера в себя. «Арсенал» играл исключительно хорошо. Они были лидерами лиги, на два очка опережая «Челси» и «Манчестер Сити». Мы были четвертыми, отставая от «Арсенала» на восемь очков. Мы потеряли свое место наверху турнирной таблицы из-за череды поражений в период с Рождества до Нового года. Остальные очки мы потеряли, закончив вничью матчи с «Виллой» – 2:2 на нашем поле – и «Вест Бромом» – 1:1 на их. «Ливерпулю» все еще недоставало постоянства чемпионов.

За десять дней до разгрома «Эвертона» мы проигрывали «Вилле» на своем поле 2:0. Старридж забил ответный гол в добавленное время в конце первого тайма. Затем на пятьдесят третьей минуте я отдал фирменную поперечную передачу. Мяч приземлился под ноги Суаресу, и, когда он рванулся к воротам, против него был совершен фол. Я забил одиннадцатиметровый и принес нам очко.

После дерби мы отправились на «Хоторнс», и Старридж вывел нас вперед. В середине второго тайма «Вест Бром» сравнял счет после того, как Туре позорно ошибся с пасом через штрафную площадку. Мы настолько хорошо контролировали игру, если не считать эту вопиющую ошибку, которая заставила беднягу Коло схватиться за голову от отчаяния. Мы должны были без труда выиграть. Именно тогда наше доминирование превратилось в непрерывную череду побед. Матч с «Вест Бромом» стал для нас поворотным моментом в этом сезоне. В перерыве этого матча Брендан отозвал меня к флангу. Ему нужно было сказать лишь одно слово – «прекрасно», чтобы подтвердить то, что подсказывала мне интуиция. Казалось, будто я впервые сыграл весь тайм безукоризненно.

Через несколько дней после «Вест Брома» Брендан позвал меня в свой кабинет и показал записи моего выступления в более глубокой роли. Он, казалось, был очень доволен и сказал:

– Посмотри, какая разница, Стиви. Этого-то нам и надо.

В нашем первом осеннем разговоре мы абсолютно точно проанализировали все ошибки. Движение головой вновь наладилось, и я откорректировал положение тела при получении мяча. В моей игре прибавилось темпа, я не только делал голевые и забивал, но и в нужный момент действовал решительно и переходил к натиску.

Память о том, как два месяца назад мы проиграли «Арсеналу», еще была свежа. Я восхищался Арсеном Венгером и его представлением о том, как надо играть в футбол и что команда должна внутренне развиваться, а не просто покоиться на воздушной подушке в сотни миллионов. Он считал, что может сам усовершенствовать игроков. Он, как и Пеп Гвардиола, остается верен своим взглядам на футбол. Венгер скорее уйдет из «Арсенала», чем откажется от своих убеждений. Кроме того, я знал, что он имел в виду, жалуясь, что «финансовый допинг» расшатал Премьер-лигу.

«Ливерпулю», как правило, бывает непросто останавливать передачи «Арсенала» и прерывать продолжительное владение мячом. Состязаясь в чистом футболе, «Арсенал» и вправду невозможно потеснить. Как и большинство других команд в Премьер-лиге, мы уже просчитали, что появляется реальный шанс подавить их, если сменить привычный стиль своей игры. Мы не могли одолеть «Непобедимых» – в давние времена, когда в составе «Арсенала» были такие большие, сильные игроки, как Сол Кэмпбелл, Мартин Киоун и Жилберту Силва. Патрик Виейра представлял собой еще одну колоссальную составляющую. Даже их самые умопомрачительно талантливые игроки, Деннис Бергкамп и Тьерри Анри, знали, как о себе позаботиться. Они были чрезвычайно непримиримы, если кто-то пытался обрушиться на них.

Когда в тот день мы выстроились в туннеле «Энфилда» – начало транслируемого по телевидению матча было назначено на 12.45, – я чувствовал еще большую уверенность. Мы собирались не просто подавить «Арсенал». Мы собирались быть решительными и беспощадными. Более того, Брендан подчеркивал необходимость поддерживать темп и качество. Стать неумолимыми было в наших силах, ведь качество у нас уже было.

В сезоне «Арсенала» намечался кризис. После нас им предстояли восемь матчей лиги: с «Манчестер Юнайтед», со «Стоком» на чужом поле, со «шпорами» и «Челси» на чужом поле, с «Манчестер Сити», а потом с «Эвертоном» на чужом поле. В перерывах этой суровой череды встреч они еще должны были играть с нами в матче Кубка Англии, а всего через неделю должен был состояться последний матч одной восьмой Лиги чемпионов с мюнхенской «Баварией». В такой ситуации оставалось либо найти какое-то особое решение, либо погибнуть.

В конце сезона Пер Мертезакер в составе сборной Германии завоевал медаль победителя чемпионата мира. Я уважал Мертезакера, но я видел, что его потрясывает перед игрой против Старриджа с Суаресом. Ни одному центральному защитнику не понравится противостоять настоящей скорости, а вид двух мчащихся на тебя нападающих, заряжающих друг друга энергией, испугает кого угодно. Я знал, что и Даниэль, и Луис чувствуют себя хорошо, а со времен матча со «Стоком», когда они подавали друг другу голевые, их отношения улучшились. Когда Старридж после паса Суареса добил мяч в ворота «Вест Брома», Даниэль, расплывшись в широчайшей улыбке, показал прямо на Суареса и побежал к нему. И дуэт, да и весь наш состав станет для Венгера и «Арсенала» настоящим кошмаром.

Мы решили с самого начала перекрыть воздух «Арсеналу». Мы были готовы показать захватывающую дух игру. Расправа началась всего через 53 секунды. Мы заработали штрафной на левом фланге обороны «Арсенала». Пробивать его вышел я. Шкртел был на дальнем крае группы красных и желтых футболок, столпившихся в зоне «Арсенала». Я подождал, пока Шкртел не начнет перемещаться. Он был в самом центре их штрафной площадки, когда я ударил по мячу. Это было одно из тех стандартных положений, в которых я уж знал толк. Снаряд описал дугу, стремительно закручиваясь. Оливье Жиру не достал, а Микель Артета выставил ногу, но мяч отклонился и пролетел мимо него. Шкртел направил его в ворота, подставив колено.

Шкртел, подняв руку, начал праздновать, одновременно инстинктивно поглядывая на помощника арбитра, чтобы удостовериться, что он не был вне игры. Флажок не поднялся, и Шкртел помчался к фанатам на противоположный от меня край поля. Он бесновался вместе с ними, прокатившись по траве на коленях и влетев прямо в толпу. Фанаты гладили его по лысой голове, прыгая и вопя как сумасшедшие. Прошло меньше минуты.

Через девять минут мы подавали на угловой с того же фланга, куда я направил первую голевую. Я целился на лысую макушку Шкртела, а он приподнялся над Лораном Косельни и мощно и точно направил снаряд в ворота. Благодаря этому невероятному удару головой счет стал 2:0 после десятой минуты. Шкртел закрыл голову футболкой, снова бешено празднуя гол.

Немного погодя я перехватил пас от Озила, который, похоже, был ошеломлен, и перебросил его Коутиньо. Тот сделал длинную поперечную передачу, а Суарес с ходу направил снаряд под ноги Старриджа. Тут должен был быть наш третий гол, но Старридж, пытаясь перекинуть мяч через мчащегося Войцеха Щенснего, направил снаряд мимо. Суарес казался разочарованным. Он знал, что гол был бы безукоризненным.

Затем Суарес чуть не забил гол сезона. С очередного углового я выполнил низкую, сильную передачу на него, на самый край штрафной площадки. Он подхватил ее, дал мячу разок подпрыгнуть, а сам развернулся и с полулета выполнил первоклассный удар по воротам. Снаряд попал в штангу и отскочил прямиком к Коло Туре, которому не удалось завладеть мячом. «Арсенал» кое-как снова избежал гола.

Однако остановить натиск им не удалось. После 16 минут мы вели 3:0. Хендерсон подоспел и отобрал мяч у Озила на центральной линии поля, оставив самое дорогое приобретение «Арсенала» распластанным у себя за спиной. Продвигаясь вперед, Хендерсон быстро пересекал площадку, продвигаясь все глубже на территорию противника. Он перебросил мяч на правый фланг Суаресу. А тот наскоро отправил пас в зону, где дружно поджидали Стерлинг со Старриджем. Стерлинг добежал первым и нанес удар по воротам. Это казалось до смешного просто, но это был исключительно чистый и скоростной футбол.

«Энфилд» продолжил погружение в царство грёз, когда после того, как очередной пас Озила Уилширу был перехвачен, Коутиньо воспользовался этим. Прямо с половины «Арсенала» он исполнил продольный пас, который Старридж закрутил в сетку. У него больше времени ушло, чтобы удостовериться, что его очередная «волна» смотрится впечатляюще. Оборона «Арсенала» была так мастерски вскрыта, что у Старриджа было добрых пять секунд, чтобы изобразить руками волну, пока его не захлестнуло красное море. 4:0. Прошло 20 минут. Это было самое разгромное начало матча Премьер-лиги на моей памяти.

Мы слегка снизили темп и забили очередной гол только на пятьдесят второй минуте, когда Стерлинг, добежав до отличного паса Туре, подтолкнул отскочивший мяч и довел счет до 5:0 после того, как доведенный до отчаяния Щенсны отразил его первую попытку. Единственным сюрпризом стало то, что шестой гол в матче забил посрамленный «Арсенал». Благодаря забитому Артетой пенальти, назначенному после того, как я сбил Алекса Окслейд-Чемберлена, финальный счет стал 5:1.

– Пожалуй, лучше я отправлюсь домой без лишних слов, – пробубнил Венгер после матча. И он, и команда выглядели измученными. Мы вдребезги разбили все их надежды на этот сезон. И даже несмотря на то, что после 25 матчей они все еще были впереди на пять очков. Я думаю, что ни у кого, кто в тот день уходил с «Энфилда», не возникало сомнений, что мы закончим сезон не иначе как опередив «Арсенал» по очкам. Через шесть недель клуб проиграл 6:0 на «Стэмфорд Бридж». Они еще не оправились от тех смертельных ран, что мы нанесли их мечтам о титуле в первые 20 минут нашей встречи.

Это было самое страшное поражение «Арсенала» на «Энфилде» за 50 лет. В апреле 1964 года команда Билла Шенкли обыграла «канониров» 5:0. А через месяц «Ливерпуль» выиграл первый из трех титулов под началом Шенкли. Наши фанаты сочли это хорошим предзнаменованием. Я же лишь более внимательно взглянул на текущий состав.

У нас было двое лучших бомбардиров лиги в одном и том же составе. Еще у нас был Стерлинг: в его маленьком теле, которое на самом деле было очень сильным и физически развитым, таился колоссальный футболист. Хендерсон рос и созревал. Коутиньо разливал вокруг себя очарование. Возможно, наша оборона и была хрупкой, зато Шкртел был лидером, способным нанести удар противнику с домашней заготовки. Я же как капитан играл на опорной позиции и чувствовал себя на миллион. Мы вскочили на огромную волну, вроде тех, на каких Старридж любит кататься в своих фантазиях. Мы, казалось, становились все сильнее и мощнее. Я надеялся, что так будет и дальше.

Были у нас и падения, и крутые повороты, и испытания. В следующую среду мы поехали в Лондон играть с «Фулхэмом», и начало было опасным. На восьмой минуте Туре забил гол в свои ворота, упав, а затем по ошибке направив мяч в сетку. Это было бы смешно, если не было бы так огорчительно и для него, и для нас. Через несколько минут Туре случайно на бегу наткнулся прямиком на арбитра, Фила Дауда, опрокинув его. Я решил, что после этого не видать нам пенальти.

Перед самым перерывом я вновь наладил игру. Али Сиссоко прервал атаку «Фулхэма», и снаряд попал ко мне на центральный круг. Играя в глубине, я располагал временем и пространством, чтобы стремительно вырваться вперед, а затем внешней стороной правой ноги послать длинный пас, проскочивший между четверкой защитников «Фулхэма». Это была первосортная передача – снаряд упал прямо под ноги Старриджу. Он закрутил его в ворота, от штанги, и поплыл обратно на своей «волне». Это было завершение мирового класса.

Мы вновь должны были отыгрываться, и за 18 минут до конца матча Коутиньо сделал счет 2:2. Ничьей было недостаточно, и мы бросились вперед. На последних минутах нам повезло. Старриджа сбили с ног на штрафной площадке. Пенальти! Фил Дауд простил Коло Туре. Нервы у меня были натянуты до предела, когда я шел к одиннадцатиметровой отметке. «Смотри не профукай!» Я не слушал свой внутренний голос, а аккуратно поставил мяч и повернул назад. Я знал, что если промажу, то мы продуем все, что заработали в матче с «Арсеналом». Только не профукай!

Руки в боки, я ждал сигнала арбитра. В конце концов я взглянул на Дауда, словно говоря: «Ну же, приятель, не тяни…» Дауд дал свисток. Я сделал шаг вперед, а потом перешел на более быстрый темп. Раз, два, бамс. Я ударил чисто, вправо от вышедшего на замену вратаря, Дэвида Стокдейла. Он спикировал направо, но у него не было шансов. Гол! 3:2. Я сделал это. Я уже вовсю мчался к угловому флажку с тем исступлением, которое охватывает футболистов, когда мы на последней минуте забиваем решающий гол и даже не знаем, как выразить свою бурную радость и облегчение. Поэтому мы бежим и вопим, как охваченные восторгом мальчишки. Но на этот раз я вдруг понял, что надо делать.

«Это успех!» – подумал я и через голову стянул с себя футболку. Под ней у меня была красная майка, и, должно быть, казалось, что я сошел с ума от счастья – я несся дальше, за мной мчались мои товарищи. В этот холодный февральский день в Лондоне я размахивал футболкой над головой, словно ковбой, который собирается бросить лассо.

Ливерпульские фанаты расположились в том углу переполненного маленького стадиона «Крейвен Коттедж». Они скакали и ревели, ревели и скакали. Приближаясь к ним, я подпрыгнул высоко в воздух, продолжая размахивать футболкой, словно она была напоминанием нашей решающей победы, пока толпа моих товарищей не поглотила меня. Все они что-то кричали мне в лицо. Я не слышал ни слова, но знал, о чем они. Мы сделали это. Мы выиграли. Теперь мы на одно очко позади «Манчестер Сити», на три отстаем от «Арсенала» и всего в четырех очках от «Челси». У нас 12 матчей, чтобы нагнать их.

В интервью после матча Брендан Роджерс назвал меня «несравненным». С таким же успехом он мог бы сказать «ненормальный». В этом матче успех был переменным, нам противостояла команда, которая боролась, чтобы не вылететь в низшую лигу, и мы нервничали. Мы совершали ошибки и могли проиграть. Но мы не остановились на ничейном счете. Мы стремились к победе и добились ее. В конце из меня выплеснулось все душевное волнение и все смешанные чувства. Мы сделали еще один шаг к мечте.

В тот вечер в автобусе по дороге в Ливерпуль гремела песня «Alive» группы Chase & Status. Мы с Крисом Морганом переглянулись, а строчка «Я полон жизни» эхом повторялась вновь и вновь, пока мы летели по трассе из Лондона обратно на север. Крис на скамейке запасных забивал с нами каждый мяч. Он тоже казался измотанным. Но весь вечер мы были полны жизни. Было уже за полночь, когда я сказал Крису:

– Я тоже устал, приятель.

– Неудивительно, – с улыбкой ответил Крис.

– Ага, – отозвался я, – но знаешь что? Мне бы хотелось, чтобы так было каждый год. Было бы здорово так играть каждый сезон.

Если вы играли в команде, вошедшей в четверку лидеров, то вам известно, каково это каждый год. Меня кольнуло сожаление. И сожалел я не о своем решении связать всю свою карьеру с «Ливерпулем». Я лишь хотел бы, чтобы напряжение гонки за титул было мне более привычно.

В то воскресенье я забил еще одно пенальти в Лондоне. Но я не праздновал. Мы проигрывали 2:0 в матче Кубка Англии с «Арсеналом», который по осколкам собирал свои разбитые в этом сезоне надежды после того, как они так ужасно проиграли нам и «Баварии» в Лиге чемпионов. Мой гол состоялся через час, но он был последним в матче. Мы вылетели из борьбы за Кубок. Я был расстроен, но недели шли, и мы сосредоточились исключительно на лиге – и польза была очевидна. Одна победа следовала за другой непрерывной чередой. Бывали и неудачи. После встреч с «Фулхэмом» и «Арсеналом» мы играли на своем поле с «Суонси». 2:0 в нашу пользу с чудесной парой голов от Старриджа и Хендерсона. Через 20 минут мы предвкушали блестящую победу, как с «Арсеналом».

Потом Шелви отыграл один гол «Суонси». Гол Шкртела в свои ворота вновь сравнял счет. Я почувствовал, как в душу мне закрадывается былой страх, но продолжал играть уверенно и непринужденно. Так же вела себя и остальная команда.

Благодаря сложным перемещениям между Джонсоном, Флэнаганом, Хендерсоном и Коутиньо мяч оказался у Суареса, чья поперечная передача сделала возможным гол головой от Старриджа. 3:2. Затем Вилфрид Бони довел счет до 3:3, забив с одиннадцатиметровой отметки после грубой игры Шкртела. Вот проклятье! Почему каждую неделю не может быть 5:1, как в матче с «Арсеналом»?

Мы с Флэнаганом обменялись пасами глубоко на своей половине. У меня было место, чтобы высмотреть Суареса, который был в тридцати метрах от меня спиной к воротам. Он принял мяч на грудь, развернулся и выполнил удар. Его заблокировали, но бежавший следом Хендерсон ударил точно по воротам. Ворм отразил удар, но мяч, как бильярдный шар, снова отскочил к Хендерсону. Бамс! Со второй попытки безошибочно. Мы победили 4:3.

На стадионе «Саутгемптона» было не так сложно – 3:0. Суарес, Стерлинг и мой пенальти. Четвертая легкая победа в лиге означала, что мы – вторые, на одно очко отстаем от «Челси», которые сыграли на один матч меньше. «Арсенал» был третьим с равным количеством очков, с меньшим числом голов. «Манчестер Сити» отставал еще на два очка, но им предстояло еще два матча. Наверху таблицы ситуация становилась напряженной.

Фанаты «Ливерпуля» готовились к большому толчку. Мы отправились на «Олд Траффорд», и они развернули огромную растяжку «ПОДАРИТЕ НАМ МЕЧТУ». Брендан тоже знал, как по-своему воодушевить нас. По мере того как наша победная гонка набирала темп, он начал перед каждым матчем зачитывать по одному письму от близких разных игроков. Это был простой, душевный и очень действенный шаг. Было вполне оправдано, что перед встречей с «Манчестер Юнайтед», нашим давним соперником, он прочел всей команде письмо от моей мамы ко мне. Меня захлестнули чувства, я почувствовал себя сильнее и решительнее, чем прежде.

Нашим болельщикам тоже было известно, как мне важно обыграть «Юнайтед», поэтому-то они вновь и вновь скандировали мое имя, и песня обо мне эхом отражалась по всему «Олд Траффорду»:

– Стив Джеррад, Джеррард/ Он отдает сорокаметровый пас/ Он большой и чертовски сильный/Стив Джеррад, Джеррард…

Пока они пели мне гимн, на тридцать четвертой минуте Старридж отдал поперечную передачу Суаресу, а Рафаэль в штрафной площади сыграл рукой. Пенальти «Ливерпулю». В воротах «Юнайтед» совершенно неподвижно стоял Давид де Хеа, а я стоял напротив. Он – выдающийся вратарь, он не занимался ерундой, не подпрыгивал и не размахивал руками, пытаясь меня отвлечь. Он знал, что, пока я стою перед Стретфорд-эндом, тысячи фанатов «Юнайтед» пытаются понять ход моих мыслей. У них не было никакой надежды. Мысли мои были все равно что окованы льдом. Я ни за что не промахнусь. Де Хеа спикировал вправо, а я пробил влево. 1:0. Я ни в коем случае не собирался праздновать, словно давая понять этим «красным дьяволам», что это только начало.

В начале второго тайма арбитр, Марк Клаттенбург, дал мне еще один шанс пробить одиннадцатиметровый. После того как Фил Джонс затолкал Джо Аллена. Де Хеа правильно угадал и нырнул влево. Но ему не удалось остановить мой пенальти. Он влетел в нижний угол – 2:0.

На этот раз я попраздновал, да еще проехался на коленях. Я даже повторил свой поцелуй в камеру, как в 2009 году, когда мы побили «Юнайтед» 4:1. Фанаты, ливерпульцы до мозга костей, как и я, просто спятили. И снова ввернули мою песню.

Отголоски того разгрома пятилетней давности раздались вновь, когда удалили Видича, совсем как в 2009 году, когда его держал в страхе Торрес. На этот раз это был Старридж, который доводил его, пока не дождался фола. Красная карточка, Видич. Третий пенальти. Большая удача для меня, чтобы оформить хет-трик на «Олд Траффорде». Де Хеа был уверен, что я снова пробью вправо. Он нырнул в этот угол, но я пробил влево. И попал в штангу. Я почувствовал слабость. Де Хеа кричал мне что-то, но я отвернулся. Черт!

Чуть позже Де Хеа не дал забить Суаресу, выполнив великолепный сейв, но мы все равно одержали полную победу. На восемьдесят четвертой минуте Старридж отдал голевую передачу Суаресу, и счет стал 3:0. Суарес был в исступлении, и ему, казалось, было неважно, что его празднование завершилось тем, что голова его неожиданно оказалась между ног у Шкртела. В разгар этой эйфории я отступил назад. Я был в восторге, что мы обыграли «Юнайтед», и совсем не возражал, когда Уэйн Руни заявил, что это был его худший день в футболке «Манчестера». На мою долю выпадали поражения от «Манчестер Юнайтед», и я знал, что Уэйн переживет. Но мне было жалко Мойеса. Он – хороший человек и, я уверен, отличный тренер. Неважно, как тебя зовут – Дэвид Мойес, Пеп Гвардиола или Луис ван Гаал. Всякому, кто придет на этот пост после Алекса Фергюсона, придется нелегко.

Я ДАЖЕ ПОВТОРИЛ СВОЙ ПОЦЕЛУЙ В КАМЕРУ, КАК В 2009 ГОДУ, КОГДА МЫ ПОБИЛИ «ЮНАЙТЕД» 4:1.

Мойеса же приперла к стенке команда «Ливерпуля», которую переполняла вера в себя. Я не был единственным из местных. Джон Флэнаган – такой же ливерпулец, как и я. Флэнаган полностью включился в эту большую гонку за титул. В матчах с «Юнайтед» он боролся с Руни, ван Перси и Хуаном Матой, когда едва ли прошло десять минут игры. Флэно по максимуму использовал свои возможности. Он очень психологически вынослив и отважен. Я очень переживал за него, когда в прошлом году он выбыл почти на весь сезон из-за травмы. Но в марте 2013 года Флэнаган был в расцвете своих сил. Его имя стояло первым в списке состава команды, потому что Брендан очень любил его. Он выполнял свою задачу как надо, и было одно удовольствие видеть, что она доставляет ему радость. Я знал, что это значило для него и для его семьи. Он – отличный парень и именно такой игрок, какой нужен для успеха команды. Может, техника Флэнагана и не заслуживает высокой похвалы, зато он всегда на подхвате. Не зря же фанаты «Ливерпуля» называют его Красным Кафу. В раздевалке его еще зовут Мини-Каррой, ведь у них столько схожих качеств.

Проходили матчи и забивались голы. Защита наша была слабой, а нападение эффективным, когда выиграли в Кардиффе с теннисным счетом 6:3. Но мы дважды оказывались позади, и нам потребовался хет-трик Суареса, два гола Шктрела и один – Старриджа, чтобы без труда выиграть в конце.

Через четыре дня я с удовольствием забил гол «Сандерленду» со штрафного, который я закрутил над стенкой в верхний левый угол сетки. Затем во втором тайме Старридж потрясающим ударом сделал счет 2:0. Гол «Сандерленда» на исходе матча превратил последнюю четверть часа в еще одно испытание для наших нервов.

– Все это к тому, что нужно развивать необходимость сохранения хладнокровия, – сказал после матча Брендан. – Мы были доминирующей командой, но, когда счет становится 2:1, ситуация становится опасной. Однако важно, что они могут ясно мыслить под давлением. Теперь давление сместилось на «Сити» с тем составом, что у них есть, и деньгами, что они потратили, и на «Челси». Давление, которое испытываем мы, мы оказываем на себя сами, потому что мы – «Ливерпуль» и мы хотим побеждать. Мы на пути к этому.

«Челси» были наверху, заработав 69 очков в 31 матче. У нас было на одно очко меньше после такого же числа игр. На третьем месте был «Манчестер Сити» с 66 очками и все так же двумя матчами в запасе. Преимущество было на стороне «Сити», но следующий матч они играли с «Арсеналом», как и «Челси» предстояло приехать на «Энфилд».

В субботу, 29 марта 2014 года, чаша весов неожиданно склонилась в нашу сторону. Через день нам нужно было играть со «шпорами» на «Энфилде» – съемка для Sky начиналась в 16.00. Воскресный матч, и я слежу за сенсационными новостями по телевизору. В начавшемся традиционно в 15.00 субботнем матче «Челси» встретилась с «Кристал Пэлас», который под началом Тони Пьюлиса эффектно избежали вылета в низшую лигу. «Челси» проиграли 1:0. Благодаря автоголу, забитому Джоном Терри, мы получили невероятный толчок. В отеле Хоуп-Стрит, где мы остановились на ночь, мы наблюдали, как в вечернем матче на стадионе «Эмирейтс» «Манчестер Сити» уступил добытое в начале матча преимущество. «Арсенал» – 1, «Манчестер Сити» – 1.

Я уставился на турнирную таблицу лиги, моргая, чтобы убедиться, что прочел правильно. «Челси» – 69 очков после 32 матчей. «Ливерпуль» – 68 очков после 31 игры. «Манчестер Сити» – 67 очков после 30 игр. Правда оказалась простой, зато приятной. Если мы выиграем оставшиеся семь матчей, никто не помешает нам стать чемпионами лиги. Мы уже выиграли предыдущие семь – если нам удастся это повторить, то титул будет наш.

Удивительно страстные фанаты «Ливерпуля» усвоили эту информацию, и на следующий день они продемонстрировали нам свои чувства. Рано утром в то воскресенье по дороге с Хоуп-стрит на «Энфилд» автобус нашей команды перешел на черепаший шаг. Я выглянул в окно, чтобы полюбоваться невероятным зрелищем, которое мы впервые увидели в день матча с «Сандерлендом». Ступенчатая улица впереди и все вокруг нас превратилось в океан красного. Энфилд-роуд было не видно. Это были просто люди с флагами, растяжками и факелами. В воздух, извиваясь, поднимались струи красного дыма. На самом большом баннере трепыхалось то же самое обнадеживающее послание: «Подарите нам мечту».

Я встал, чтобы лучше видеть. Большинство игроков последовало моему примеру. Как только фанаты увидели, что мы смотрим на них, шум усилился. К доносящимся снаружи песням добавился воодушевляющий стук ладонями по автобусу. Казалось, будто мы трясемся, только не от страха, а от надежды. Вокруг нас эхом отдавался стук по автобусу и песни в честь «Ливерпуля», в мою честь, а еще в честь Луиса, а мы, сантиметр за сантиметром, проползли последние 500 ярдов до стадиона. Я обернулся к игрокам и сказал такие простые слова:

– Смотрите, как много это для них значит…

Говорить это вслух не было никакой необходимости. Мы не могли подвести их. Если мы обыграем «шпоры», то снова окажемся в лидерах лиги. Если после этого мы выиграем еще шесть матчей, то станем чемпионами. В раздевалке мы, как всегда, включили песню Криса Малинчака «So Good To Me». Кто-то прибавил звук. Оставалось всего пять минут до того момента, когда Брендан скажет нам несколько напутственных слов. Пока ребята готовились выступить в разноцветье и разноголосье «Энфилда», я огляделся. Все выглядели спокойными, даже довольными. Давним-предавним холодным декабрьским вечером мы разбили «шпоры» со счетом 5:0 на их поле. Я был уверен, что мы выиграем и на этот раз. Пока песня заканчивалась, я несколько раз глубоко вдохнул и кивнул Брендану. Добавить было особо нечего. Мы и так были готовы.

Матч начался. Коутиньо забросил мяч вправо, Стерлингу. Тот, забегая, подал Джонсону. Джонсон сделал сильную передачу низом на Старриджа. Юнес Кабул подоспел туда первым, но, запутавшись в ногах, пяткой отправил снаряд в свои ворота. 1:0 в нашу пользу после двух минут.

Затем, после двадцать пятой минуты, я остановил атаку «шпор» и сделал длинную передачу, которую на самом деле должен был остановить Майкл Доусон. Но мяч отскочил к Суаресу. Он был далеко – проскользнув мимо Кабула, он отправил наш второй гол мимо Уго Льориса. Флэнаган и Коутиньо на пару вошли в настоящий раж и довели счет до трех, пока Хендерсон не оформил разгром со счетом 4:0 после штрафного удара с дальней дистанции.

Мы оказались на верху таблицы с отрывом в четыре очка и шестью матчами впереди. «Манчестер Сити» сыграл на пару матчей меньше и должен был прибыть на «Энфилд» ровно через две недели.

Следующим испытанием была встреча с «Вест Хэмом» на их поле. Да еще у нас возникли затруднения – по пути на «Аптон Парк» мы застряли в пробке. Водителю пришлось остановиться и выпустить нас. Такое ощущение, что нам пришлось идти довольно далеко. Когда мы прибыли на место и начали переодеваться, оказалось, что в раздевалке было как в бане. После матча я отпустил насмешливое замечание по поводу Сэма Эллэрдайса, главного тренера «Вест Хэма».

– Большой Сэм все испробовал, – сказал я.

Большому Сэму это не очень понравилось, и он ответил мне тем же. Это было уже неважно. Мы все уже решили на поле. Луис Суарес в начале матча был близок к голу после удара со штрафного, а потом на двадцатой минуте он запустил мяч через ошеломленного Адриана и попал в перекладину. Даниэль Старридж упустил хороший шанс, и напряжение набирало обороты. Затем перед самым перерывом, на сорок четвертой минуте, Сако отдал пас мне, глубоко, на нашу собственную половину. Я видел, что подкрадывается Суарес, поэтому выполнил длинный, пятидесятиметровый диагональный пас. Он завладел мячом, а когда попытался развернуться назад в штрафную площадь, мяч подпрыгнул и задел руку Джеймса Томкинса, защитника «Вест Хэма». Луис тут же потребовал пенальти, и арбирт, Энтони Тейлор, согласился. Он указал на отметку.

Это было одно из важнейших моих пенальти. Я промахивался и забивал пенальти и на чемпионате Европы, и в серии послематчевых пенальти на чемпионате мира, но в этот раз давление было поистине колоссальным. Однако я ощущал отвагу и уверенность. Адриан подпрыгивал на своей линии, размахивая руками, но я делал вид, что не замечаю. По свистку Адриан спикировал вправо, а я легко направил удар влево от него. Я улыбнулся с большим облегчением.

Минуту спустя, точно перед перерывом, когда «Вест Хэм» заработал угловой, нас постигла неудача. Миньоле вышел, чтобы забрать мяч, и зафиксировал его, когда Энди Кэролл, наш бывший товарищ, ударил вратаря по голове. Это был явный фол, и Миньоле потерял мяч. Снаряд отскочил, и Гай Демел отправил его в ворота. Мы все долго и упорно спорили, особенно Симон, а арбитр советовался с помощником. Гол был засчитан. В раздевалке мы пересмотрели этот эпизод на одном из iPad сотрудников клуба. Арбитр совершил грубую ошибку. Этот случай был один из тех, когда думаешь: «Сегодня не наш день».

Брендан был категоричен. Он вновь вывел нас на поле, решив стряхнуть неприятные ощущения. Лукас выполнил чудесный короткий пас вразрез на Флэнагана, который бросился на половину «Вест Хэма». Адриан пошел в атаку и свалил Флэнагана. Пришел черед «Вест Хэма» протестовать, но арбитр был прав. Это был пенальти. Адриан попытался обхитрить меня, указывая влево от себя. Но я пробил вправо, как и он, и у моего удара хватило скорости, силы и высоты, чтобы влететь в сетку. Я побежал к нашим фанатам, которые были позади ворот. Их загнали в дальний конец, но их вновь переполняло счастье.

Позже мне сказали, что среди непревзойденных бомбардиров «Ливерпуля» я нагнал Кенни Далглиша, кумира моего отца. Это был мой 173-й гол и десятый удачный пенальти в сезоне. А с тех пор, когда в январе, в матче со «Стоком», я перешел на более глубокую позицию, я сыграл 13 матчей в Премьер-лиге и забил девять голов. Напряжение не ослабевало, но играл я хорошо.

В воскресенье, 6 апреля 2014 года, статистика команды была еще более впечатляющей. За весь год мы не проиграли ни одного матча Премьер-лиги, а с Нового года у нас их было четырнадцать. А самое главное, это была наша девятая подряд легкая победа в лиге. Девять готово, пять осталось. Нам везет.

Я играл в профессиональный футбол 16-й сезон – я опытный игрок, но что касается борьбы за титул, я чувствовал себя как первогодок. Я волновался и каждое утро ехал на тренировку, радуясь, что еще на один шаг приблизился к мечте, которая так долго подстегивала меня. Зато каждый вечер я чувствовал себя измотанным. Я не мог избежать навязчивых разговоров о титуле. В Мелвуде мы только об этом и говорили, понукая друг друга и напоминая самим себе, как мы близки к футбольному раю. Фанаты свешивались с перегородок, крича нам, а на улицах за пределами Мелвуда, когда мы уезжали, нас поджидали толпы, чтобы пожелать нам удачи.

Как правило, я останавливался, чтобы раздать автографы детям и пожать некоторым руки. Слова ободрения звучали вновь и вновь:

– Давай, Стиви, выиграй для нас… ты можешь!

Всю дорогу домой, на каком бы светофоре я ни останавливался, мне гудели, махали руками и выкрикивали что-нибудь про титул. Все это казалось захватывающим. Я отчаянно хотел выиграть, потому что жил и дышал клубом. Все мои приятели влюблены в «Ливерпуль» так же, как я. Поэтому, когда мы тусовались вместе, то разговаривали только об одном – о гонке за титул.

Вспоминая об этом сейчас, я понимаю, что мне следовало бы попытаться больше переключаться – смотреть кино или играть с дочерьми. Алекс с девочками совершенно не интересуются футболом, если не считать, что они хотят, чтобы у меня все было хорошо и я был счастлив. Поэтому казалось, они единственные, кто не изучал календарь встреч «Ливерпуля», «Манчестер Сити» и «Челси» и не мучился в ожидании приближающихся крупных матчей на «Энфилде». Так что я мог бы и должен бы побольше отойти от этого и просто попытаться дома погрузиться в девичью болтовню о гимнастике, танцах и школе. Но я не мог выбросить из головы мысли о футболе. Я сам себя сводил с ума.

Даже когда я пытался расслабиться у телевизора, в новостях появлось какое-нибудь упоминание о «Ливерпуле» или нашей гонке за титул или в телефоне пищало очередное сообщение с пожеланием удачи. По ночам, когда я пытался заснуть, лежа в темноте, мне тоже было непросто. В голове проплывали воспоминания о матчах и решающих встречах за титул, пока я, наконец, не засыпал.

Матчи тоже не приносили никакого облегчения. Мы были так близко – только руку протяни – от того, чтобы стать чемпионами, что мы волновались даже во время игры. Несмотря на все это, я, как ни странно, был в хорошей форме. Я играл хорошо, и начиная с январского матча со «Стоком» моя игра под началом Брендана оставалась неизменной. Может, в середине матча мне и бывало страшно, что все пойдет не так, но я не допускал, чтобы это влияло на меня. Я играл, преодолевая напряжение, сохраняя стойкость и отвагу.

Глава седьмая. Сближение

Утром воскресенья мы вновь привычно отправились с Хоуп-стрит на «Энфилд» на очередной матч, транслирующийся телеканалом Sky. Но это была не просто игра. Тысячи фанатов заполонили улицы вокруг стадиона. Их флаги и растяжки, казалось, были больше обычного, а грохот по стенкам нашего автобуса был громче. Факелы заволокли все вокруг красным дымом. По мере того как мы подползали к стадиону, пение и скандирование становились все громче. Дальше мы словно распрощались с красным морем – волны болельщиков откатились назад, и наш автобус начал медленно пробираться по Энфилд-роуд. После торжественных церемоний финала Кубка Англии я повидал невероятные сцены, особенно когда мы вернулись из Стамбула и поднимали трофей Лиги чемпионов перед толпой почти в 750 000 человек в центре города. Но эти незабываемые моменты были единичными. Это был праздник, когда все напряжение и переживания сменились облегчением и счастьем. Это было совсем другое. Тут нашли себе выход надежда и ожидание. Мы в изумлении глядели на фанатов и их мечту.

Мне было очень приятно, ведь мы как клуб вытащили самих себя из глубокого болота. Четыре, пять и даже шесть лет назад эти улицы тоже были заполнены тысячами болельщиков. Их продолжительный, начавшийся в 2008 году бунт против владельцев клуба Тома Хикса и Джорджа Джиллета был вызван вовсе не надеждой, а раздражением. Этот бунт положил начало самой сложной за всю мою карьеру поре для «Ливерпуля» и эпохе, когда футбол значил гораздо меньше, чем темные делишки совета директоров. Действия Хикса и Джиллета так поразили ливерпульских болельщиков, что в 2010 году необходимость одолеть их в Высшем суде, казалось, была важнее, чем титул лиги, от которого мы в то время, похоже, были далеки, как никогда.

Тогда как весной 2014 года «Энфилд» был окутан оптимизмом, Хикс и Джиллет источали скептицизм и злость, а конфликт, произошедший зимой в «Ливерпуле», казалось, никогда не закончится. Я до сих пор помню, как в 2008 и 2009 годах протестующие болельщики размахивали огромными растяжками с надписями: «Том и Джордж, вам здесь не рады». Год спустя, по мере того как конфликт обострялся, обращение стало более жестким: «Том и Джордж, вам нигде не рады».

Возврат к тем печальным временам, когда под бременем накопленных при американцах долгов клубу угрожала передача в руки ликвидаторов, казался невозможным. Все обсуждали схватки за титул лиги, а не юридические баталии, Суареса и Старриджа, а не парочку дельцов. Этого-то мне и было надо: чтобы энтузиазм был направлен на то, чтобы наша команда завоевала трофей, а не на каких-то людей в костюмах, к которым всеобщее внимание в Ливерпуле было приковано слишком долго.

Меня никогда не интересовала коммерческая сторона современного футбола. Меня никогда не увлекали права собственности, спонсорская поддержка корпораций и деньги, которые можно заработать на игре, растратить или даже украсть. Как и большинство футбольных фанатов, я гораздо больше волнуюсь и обсуждаю свою команду, или захватывающий матч, или невероятный, недавно увиденный гол, чем акции и займы, слияния с помощью привлечения заемных средств и ликвидаторы.

И все же деньги изменили футбол. Со временем я вынужден был признать, что эта прекрасная игра стала лишь очередной прибыльной отраслью. «Челси» и «Манчестер Сити», долгие годы оставаясь посредственностями, превратились в титанов. Мои собственные шансы выиграть чемпионство с «Ливерпулем» значительно сократились в результате этих захватов. Я был вынужден начать задумываться о том, кому какой клуб принадлежит – ведь эти коммерческие дела оказывали прямое влияние на «Ливерпуль».

«ЧЕЛСИ» И «МАНЧЕСТЕР СИТИ», ДОЛГИЕ ГОДЫ ОСТАВАЯСЬ ПОСРЕДСТВЕННОСТЯМИ, ПРЕВРАТИЛИСЬ В ТИТАНОВ.

Я никогда не скрывал своего уважения к нашим прежним владельцам, семье Мур из Мерсисайда. Потом мне оставалось лишь надеяться, что для «Ливерпуля» найдутся новые владельцы, которые сократят финансовый разрыв между нашим клубом и «Челси», «Сити» и «Манчестер Юнайтед». Нам нужны были деньги, чтобы покупать новых игроков и держать своих соперников на боевой дистанции. Но дальше этого мой интерес к владельцам клубов и захватам не распространялся. Разве новые владельцы смогут помочь нам стать более сильной командой на поле, почитая наши традиции?

Будучи капитаном клуба, я был рад на этих условиях в феврале 2007 года переговорить с Хиксом, Джиллетом и Риком Пэрри, который был тогда исполнительным директором. К нам присоединился Джейми Каррагер, который был самым давним игроком основного состава и во всем, что он делал, ставил интересы «Ливерпуля» превыше всего. Мы встретились с американцами в Лаури-отеле в Манчестере за пару дней до товарищеского матча сборной Англии со сборной Испании на «Олд Траффорде». Хикс и Джиллет были готовы совершить сделку по приобретению «Ливерпуля» за 435 миллионов фунтов. Я и не догадывался, что для этого им требовалось взять займ в 185 миллионов в Королевском банке Шотландии. Меня больше интересовали их очевидные планы на клуб. Во время встречи они, по-видимому, хотели произвести на меня с Джейми выгодное впечатление. Хикс с Джиллетом сказали, что хотят, чтобы «Ливерпуль» стал главенствующей силой в Европе, опираясь на наш успех в Лиге чемпионов в 2005 году, и пообещали дать денег на новых игроков. Они планировали построить новый стадион, который обсуждали в клубе уже давно. Через пару дней Джиллет всенародно подтвердил то, что говорил нам:

– Приступим к строительству через два месяца.

Они сделали так, что все звучало заманчиво и реалистично. Мы с Джейми покинули встречу с приятным чувством и в воодушевлении. Однако в любом деле говорить разговоры – проще всего. Все мы мастера преувеличивать. Самое сложное – на деле доказать, что ты это можешь.

Поначалу они пытались. Они вкладывали в команду деньги. Через пять месяцев Хикс и Джиллет утвердили одну из крупнейших сделок того лета: покупку Фернандо Торреса у мадридского «Атлетико» за 26,5 миллиона фунтов. Еще клуб заключил многомиллионные сделки, чтобы купить Райана Бабела и Йоси Бенаюна.

Первый сезон Торрес провел блестяще, но к ноябрю 2007 года Рафа Бенитес уже успел рассориться с владельцами по поводу целей трансферов. После «медового месяца» Рафа, не переставая, при мне критиковал Хикса и Джиллета.

Начиналась заваруха. Хикс с Джиллетом подняли много шума – это мне не понравилось. В январе 2008 года Хикс встречался с Юргеном Клинсманном, чтобы обсудить с ним возможность его прихода на пост главного тренера. Но Рафа остался, грызня не прекращалась, а мы продолжили борьбу за титул 2008–2009 года. Пока на поле был хоть какой-то успех, было не так заметно, что на самом деле происходит в правлении. Из-за того, что Хикс с Джиллетом поссорились друг с другом, начиналась неразбериха. У них был утвержденный проект нового стадиона, но у них не было 300 миллионов фунтов, необходимых для его постройки. Строительство так и не началось. От планов на стадион отказались, а летом 2009 года пришел новый управляющий директор, Кристиан Перслоу. Предполагалось, что он должен найти 100 миллионов фунтов, потому что оказалось, что из-за Хикса и Джиллета и их системы займов не меньше этой суммы нужно было выплатить кредиторам клуба.

Я знаю, что многим фанатам казалось, что нам с Джейми следовало бы высказаться против Хикса и Джиллета. Наверно, они считали, что мы обладаем большим влиянием, тогда как на самом деле это было не так. Мы тоже оказались в весьма затруднительной ситуации. Они – владельцы клуба, а мы всего лишь игроки. Ни один из нас не считал себя вправе критиковать владельцев клуба, на который мы работаем. Это было досадно, потому что нам хотелось говорить открыто. Но мы знали, что, если бы мы начали высказывать свои взгляды на публике, это никому не принесло бы пользы. Не думаю, что у меня как у игрока не было права вмешиваться в спор с кем-то из вышестоящих в «Ливерпуле». Единственный, с кем, как мне казалось, мне следовало бы поговорить как капитану команды, был главный тренер. Он руководил командой, и мы работали вместе. Все, что происходило выше, на уровне директоров, меня не касалось. Как фанату и как игроку мне всегда хотелось, чтобы владельцы были как можно лучше и выполняли, что обещали. Но я не просил о встрече с Хиксом и Джиллетом. Они попросили меня. И они сказали:

– Вот какие у нас цели и вот что мы планируем делать.

Я принял их слова за чистую монету и поверил им. А когда правда начала обнаруживаться, мне не по статусу было публично уличать их или начинать переговоры с банком Шотландии. У меня хватало и своих забот. Поэтому я, как любой другой фанат, лишь следил за всей смутой со стороны, испытывая беспокойство по мере того, как все разлаживалось.

Хикс с Джиллетом пришли в клуб одной командой, а когда они принялись ругаться, я переживал, что эту размолвку ни за что не уладить. Именно так и вышло. Я понимал раздражение фанатов, потому что всю неделю они работают, а когда приходят на «Энфилд» поболеть за свою команду, им хочется, чтобы во главе стояли правильные люди. Они имели право возмущаться. Все мы чувстовали злость и что нас подвели.

В конце 2009 года конфликт с владельцами был в самом разгаре, мы же не жалели сил на поле. Наступил страшный и даже нездоровый перелом. Джиллет сообщил, что его семье угрожали смертью, а сын Хикса, Том-младший, которого назначили директором «Ливерпуля», в Интернете ввязался в грубую перебранку с фанатом «Ливерпуля» из возглавляющей протесты группы «Дух Шенкли». Назвав в электронном письме этого болельщика идиотом, Том-младший в январе 2010 года отправил ему еще одно послание: «Иди в жопу, урод. Пошел ты на фиг, ты меня достал».

Вот такие люди руководили клубом. Билл Шенкли, должно быть, в гробу переворачивался.

Изменение условий займа в размере 237 миллионов фунтов в Королевском банке Шотландии означало, что находящуюся во владении Хикса и Джиллета компанию-учредителя «Ливерпуля» обязали выплачивать еженедельный штрафной платеж в сумме 2,5 миллиона. Нам сообщили, что если до 6 октября 2010 года клуб не будет продан, то нам это обойдется еще в 60 миллионов. Финансовые последствия оказались тяжелыми, и возникала очень серьезная опасность того, что мы можем оказаться в руках ликвидаторов, что немедленно повлекло бы за собой потерю девяти очков в Премьер-лиге.

В апреле 2010 года Хикс с Джиллетом, хоть все еще и не разговаривали друг с другом, подтвердили, что клуб продается. Несмотря на свой провал, они хотели хорошенько нажиться на «Ливерпуле» и были готовы ждать, пока кто-нибудь не заплатит невероятную цену, которая, по словам Хикса, должна составлять от 600 миллионов до немыслимого миллиарда фунтов. Вмешался Королевский банк Шотландии, который назначил Мартина Броутона, президента British Airways. Он должен был провести более объективную продажу. Неприятности продолжались и на поле, и вне его. Мы закончили сезон 2009–2010 года на седьмом месте, а Рафу сместили, заменив его на Роя Ходжсона.

Настоящая баталия продолжала разыгрываться скорее в совете директоров, чем на футбольном поле, где «Ливерпуль» во главе с Ходжсоном не жалел сил. Королевский банк Шотландии переместил займ клуба в разряд безнадежных долгов. Все остальные члены совета директоров «Ливерпуля», кроме Хикса и Джиллета, получали различные предложения о покупке клуба.

6 октября 2010 года они объявили, что согласны продать «Ливерпуль» бостонской компании New England Sports Ventures, которая также принадлежит американцу Джону Генри. Генри также владел бостонским клубом «Ред Сокс». Это, вне всяких сомнений, был уважаемый бизнесмен с надежной репутацией.

После того как 13 октября 2010 года Высший суд постановил, что клуб продается за 300 миллионов фунтов, Хикс с Джиллетом пытались помешать сделке. Они обратились в суд Далласа, чтобы помешать тому, что, по словам Хикса, было «феноменальным надувательством». Но в конечном счете Хикс с Джиллетом проиграли, и Генри совершил сделку по покупке клуба. Новым владельцем «Ливерпуля» стала компания Генри под названием Fenway Sports Group.

В клуб вернулись спокойствие и сплоченность. Я почувствовал себя гораздо уютнее под началом Fenway, которая вела дела сдержанно и рационально. Едва ли можно представить себе что-то, что так разнилось с тем шумом и хаосом, что мы пережили под началом Хикса и Джиллета.

Когда в тот день, в апреле 2014 года, мы, наконец, добрались до «Энфилда», я почувствовал облегчение от того, что нас окружали растяжки и флаги, которые подстегивали нас как команду. «Подарите нам мечту» воодушевляло гораздо больше, чем «Хикс и Джиллет, вон»! Надежда объединила 40 000 ливерпульских болельщиков, медленно движущихся к стадиону. Мы выпутались из сложного и грязного дела и вновь погрузились в простую и захватывающую игру.

«Энфилд», воскресенье, 13 апреля 2014 года.

Нас окружали отголоски прошлого. Пятьдесят лет назад, в конце сезона 1963–1964 года, во впервые завоевавшей титул команде Билла Шенкли выделялись два игрока: Роджер Хант и Ян Сент-Джон. Они оба забили не меньше двадцати голов в том сезоне. Мы стали первым составом «Ливерпуля», который обошел их, потому что на этом этапе сезона Луис Суарес забил 29 голов, а Даниэль Старридж добрался до отметки в двадцать мячей.

Ровно полстолетия назад команда Шенкли сделала еще кое-что, в чем мы с ними схожи. Они так же победили «Манчестер Юнайтед» со счетом 1:0 на своем поле и 3:0 на чужом. 30 марта 1964 года они выбрались в верхние строчки таблицы, обыграв «Тоттенхэм Хотспур» так же, как мы в тот же день обыграли «шпоры». Дух Шенкли никогда не покидал клуба.

В этот залитый солнцем день я вывел «Ливерпуль» в разноголосье и разноцветье «Энфилда». С огромного красного флага смотрело гранитное лицо Билла Шенкли, а «Ты никогда не будешь один» раздавалось с новой силой. Но вскоре на «Энфилде» все стихло. Всего через два дня была двадцать пятая годовщина трагедии на «Хилсборо». В память о тех, кто погиб 15 апреля 1989 года, на фанатской трибуне стадиона развернулась красно-желтая мозаика. Это была простая и впечатляющая комбинация для всех фанатов, которых мы потеряли за столь значительный промежуток времени: «96–25 лет».

Игроки «Манчестер Сити», одетые, как всегда, в небесно-голубой цвет, почтительно склонив головы, стояли спиной к мозаике. Мы были лицом к Копу, и я специально смотрел на это послание, вспоминая все, через что мы прошли как один футбольный клуб и как семья из Уитона. Я стоял в центре ливерпульской шеренги. Казалось весьма кстати, что я стоял между Луисом Суаресом, самым выдающимся футболистом, с каким мне когда-либо приходилось играть, и Джорданом Хендерсоном, который в конце концов сменит меня на посту капитана клуба, когда придет время мне покинуть «Ливерпуль». Луис обнимал меня за пояс, а Джордан обхватил за плечи. Я стоял, высоко подняв голову. Мне было грустно, и все же я испытывал гордость.

После свистка, завершившего минуту молчания, по «Энфилду» прокатился рев. Наша шеренга красных разделилась, и я вышел вперед, мыслями возвратившись к игре. Все мои товарищи вокруг меня аплодировали. Джордан, уже производивший впечатление лидера, прокричал всем слова ободрения.

Брендан Роджерс выбрал тот же стартовый состав, который победил «Вест Хэм» на прошлой неделе. Мы радовались, что Серхио Агуэро, выдающийся бомбардир, был на скамейке запасных – он набирал форму после травмы. Тем не менее у них была сильная команда: Харт, Пабло Сабалета, Венсан Компани, Яя Туре и Давид Сильва. Брат Яя, Коло, остался на скамье. Казалось, что мы собираемся играть в финале кубка, а я не выспался. Перед каждым матчем нам раздавали небольшие брошюры с разбором, чтобы мы могли подготовиться. В гостиничном номере я сел на кровати, изучая каждую их домашнюю заготовку, как в защите, так и в нападении. Той ночью я перебрал с разбором, и вновь оказаться на поле было облегчением.

Привычный шум «Энфилда» успокоил меня. Я огляделся. Мы были готовы. Джо Харт выбил мяч от ворот, после чего Шкртел сыграл головой. Снаряд отлетел на Коутиньо, который перенаправил его Хендерсону. Хесус Навас попытался остановить Хендерсона, но ему удалось, вытянув ногу, лишь слегка задеть мяч по направлению к собственным воротам и крадущейся фигуре Суареса. Он поставил корпус Мартину Демичелису, центральному защитнику «Сити» с конским хвостом, и вывернулся. На Суареса надвинулся Гаэль Клиши, но он оттолкнул его и рванулся в открывшееся пространство. Неожиданно, благодаря своей силе и смекалке, ему удалось создать просвет.

К нему мчались трое игроков «Сити», но Стерлинг угадал ход мыслей Суареса. Он бросился в разрыв, Суарес перевел ему мяч прямо в штрафную площадь «Сити». Стерлинг проявил великолепное самообладание и сноровку. Он притормозил, проскочил под носом Компани, а затем, пока защитник пытался прийти в себя, Стерлинг развернулся на фланг и пробил мимо Харта. Это был красивый гол. Стерлинг помчался к Суаресу. Он был в таком восторге, что даже не праздновал, как обычно, закрывая лицо рукой. 1:0 после шестой минуты. Стерлинг играл в центре, потому что знал, что их центральные защитники готовы активно наступать. Яя Туре – выдающийся игрок. Он представляет настоящую угрозу, когда идет в атаку, но Брендан подчеркнул, что во время контратаки мы можем застигнуть его врасплох. Для Стерлинга план состоял в том, чтобы воспользоваться неожиданным просветом и рвануть в центр их защиты.

На девятнадцатой минуте, после дальнего удара по воротам, Туре повредил пах, и «Сити», похоже, ослабел, когда он покинул поле и его заменил Хави Гарсия. Стерлинга было не удержать, он создал голевой момент для Старриджа, чей удар просвистел мимо штанги.