Выигрывать любой ценой Джеррард Стивен
В тот вечер капитаном был Алан Ширер. Я же собирался повести сборную в третьем для меня турнире Кубка мира и во втором – как для капитана. Даже не замеряя выход пота и число электролитов, я знал, что игра за сборную Англии часто складывается так, словно пытаешься не напрягаться в стесненных обстоятельствах. Мне все так же нравился международный футбол, и у меня было много хороших воспоминаний, наряду с грустными моментами, но ажиотаж и тягостную атмосферу, которые СМИ создавали вокруг сборной Англии перед крупным турниром, вряд ли можно назвать приятными. Это очень непростое испытание.
Я все еще с большим энтузиазмом отношусь к игре за сборную Англии, и мне до сих пор нужна капитанская повязка. Но я всегда считал самой сложной задачей капитана сборной проведение стандартных пресс-конференций. Приходится выходить из своей зоны комфорта, а какие-то люди домогаются до тебя. Часто кажется, что в каждом вопросе есть какой-то подтекст или что от тебя ждут одного неверного слова или неудачной фразы, чтобы подловить. Я пережил несколько пресс-конференций в составе сборной Англии, которые проходили в неоднозначных обстоятельствах. Очевидно, самые трудные встречи – те, что проводятся после того, как команда выбывает из турнира на самых ранних этапах. Вопросы бывают самые жесткие, а ты чувствуешь себя донельзя подавленным.
После стольких лет, что я исполняю эту роль, я догадался, что наиболее удачная стратегия – разговаривать с журналистами честно. Разумеется, нужно все равно быть осмотрительным. Если кто-то из моих товарищей по команде был в трудной ситуации, я никогда не обнародовал его проблемы. Кроме того, я избегал осуждать кого-то конкретного. Бывало даже так, что мне приходилось говорить что-то ради команды – чтобы главный тренер мог наилучшим образом настроить игроков перед важным матчем. Но в 99 процентах случаев я говорил от души. Я не понимал, зачем разговаривать с 30 или 40 журналистами, если нельзя отвечать начистоту. Это проще, чем пытаться прибегнуть к выработанному в медиапространстве подходу, когда в конечном счете выглядишь, как искажающий факты политик. Тебя непременно уличат, или сам запутаешься, поэтому-то я просто пытался говорить просто и открыто.
ПОСЛЕ СТОЛЬКИХ ЛЕТ, ЧТО Я ИСПОЛНЯЮ ЭТУ РОЛЬ, Я ДОГАДАЛСЯ, ЧТО НАИБОЛЕЕ УДАЧНАЯ СТРАТЕГИЯ – РАЗГОВАРИВАТЬ С ЖУРНАЛИСТАМИ ЧЕСТНО.
Если кто-то из журналистов извращал или перекручивал твои честные заявления, приходилось мужественно мириться с последствиями. Редко кто из писак так поступал со мной, но есть люди, которые манипулируют фактами на каждом шагу. Но по большей части спортивные обозреватели критиковали меня как игрока сборной, конструктивно и справедливо. А когда тот или иной из них выходил за рамки, я ставил это под сомнение, точно так же, как когда парочка журналистов перебарщивала с похвалой. Большинство обозревателей понимают игру и принимают во внимание то, что игроки порой сталкиваются с непреодолимыми препятствиями. Перед самым началом крупного турнира или важного матча нужно непременно подойти к их вопросам со всей честностью. Но все же я думаю, что журналисты, которые следят за игрой сборной, чаще всего относились ко мне с уважением, потому что знали, что хороши ли дела у команды или плохи, я как можно более честно и откровенно отвечу им. Я никогда не уклоняюсь от трудностей.
В Фаро все было иначе. 24 мая 2014 года на пресс-конференции в Фаро я по-настоящему соврал. Было трудно, потому что казалось, что журналисты вовсе не хотят обсуждать Кубок мира. Первый вопрос задал тон. Они интересовались только моим психологическим состоянием и тем, как я себя чувствовал после месяца испытаний, которые я пережил с «Ливерпулем».
После окончания сезона Премьер-лиги прошло меньше двух недель. В завершающем матче мы обыграли «Ньюкасл» на «Энфилде» со счетом 2:1. Но игра была неповоротливой и не оправдывала ожиданий. Появилась еще одна песня в мою честь, ее пели не болельщики «Ливерпуля», а фанаты «Ньюкасла»: «Стив Джеррард, Джеррард/Поскользнулся на своей гребанной заднице/И отдал мяч Демба Ба/Стив Джеррард, Джеррард…»
Болельщикам «Ньюкасла» нравилось петь ее, и они пели вновь и вновь. А если быть точным – им больше и не о чем было петь. Я знал, что эту песню буду слышать всякий раз, когда надену футболку «Ливерпуля» в Англии. Ее станут повторять болельщики любой команды, с которой мы играем в чемпионате и на любом турнире в стране. Я к ней привыкну.
Хуже было то, что в первом тайме мы проигрывали «Ньюкаслу» 1:0 после того, как Мартин Шкртел забил в свои ворота, и после вялой игры «Ливерпуля». Чтобы оживить погибшую надежду на титул, нам нужно было, что «Манчестер Сити» проиграли в домашнем матче «Вест Хэму». Но «Сити» были на подъеме и выигрывали 1:0.
По крайней мере во втором тайме мы играли с гораздо большим напором и целеустремленностью. Я выполнил две голевых передачи из одинаковых стандартных положений. Оба раза я подавал со штрафного, а Аггер и Старридж забили по голу, а значит, мы обыгрываем «Ньюкасл» и занимаем в лиге второе место. «Манчестер Сити» стали чемпионами с 86 очками. Мы завершили сезон с 84 очками, а «Челси» стали третьими с 82. «Арсенал» был на четвертом месте, отставая от нас на пять очков. СМИ напомнили мне, что, если бы «Ливерпуль» выиграл матч с «Челси», в котором я поскользнулся, мы бы взяли титул, который так много значил для меня. Неужели мне до сих пор не обидно?
Я был в неплохом состоянии, но если честно, то да, конечно, обидно. Но если бы я сказал неприкрытую правду, впоследствии состряпали бы историю о том, как я до сих пор терзаюсь «своим промахом». Я был убежден, что, если бы сборная сыграла несколько тренировочных матчей и поехала бы в Бразилию, я бы чувствовал себя прекрасно. Я бы тогда и не думал о «Ливерпуле». Но их интересовал именно этот момент. Им хотелось узнать, оставил ли я прошлое окончательно позади или все еще застрял в дурных воспоминаниях. Истина была где-то посередине. Я мог бы ответить: «Иногда я в порядке, но бывают дни, когда я все еще чувствую себя дерьмово. Я все еще чувствую себя ужасно. Я еще не вполне оправился от самого страшного разочарования в моей жизни, поэтому у меня еще бывают плохие дни. Как еще, по-вашему, я могу себя чувствовать?
Это вызвало бы шумиху, так что вместо этого я соврал. Я сказал, что настроение у меня «фантастическое», и все мое внимание направлено исключительно на Кубок мира. Но я все равно столкнулся с реальными последствиями того, что произошло, и пытался превратить отрицательные эмоции в более позитивное мироощущение. В моем ответе было много правды. Когда я сказал, что очень рад тому, что могу сосредоточиться на Кубке мира, я не кривил душой. У меня даже получилось слегка улыбнуться.
– Иначе я бы сидел на шезлонге, возвращаясь мыслями к последним трем-четырем матчам, вновь и вновь размышляя, где все пошло не так, задаваясь вопросом почему и сводя себя с ума, – сказал я. – Мне пришлось задвинуть свой промах на задворки своего сознания и покамест забыть о нем, потому что мне предстоит крупный турнир.
Я признавал, что мне обидно, но попытался обратить внимание СМИ на «фантастические» плюсы прошедшего сезона:
– Я не люблю совершать ошибки, серьезные ошибки, в ключевые моменты. За свою карьеру я не раз делал их. Как опытный игрок я учусь справляться с ними, и чем старше я становлюсь, тем немного лучше у меня это получается. Но – да, это очень обидно. Даже не столько сам промах, сколько то, что под конец титул выскользнул из наших рук, а ведь мы были так близко и провели потрясающий сезон. Но с опытом вспоминаешь не только плохое, но и хорошее. Прийти вторыми в самой сложной лиге в мире и провести такой сезон, какой провел лично я, наблюдать, как растут такие игроки, как Рахим Стерлинг и как команда отлично справляется, – это потрясающе.
Правдивый голос внутри меня все же хотел быть услышанным, и я уступил:
– Я не перестаю спрашивать себя: как и почему? Но не нахожу ответа, потому что я просто поскользнулся. Это было ужасно из-за временных рамок, оставалось еще три игры. Мы были в лидерах таблицы. Разумеется, это было ужасно, несправедливо, но это – футбол, это – жизнь. Я не жалею себя.
МНЕ 33, У МЕНЯ 10 °C ЛИШНИМ МАТЧЕЙ ЗА СБОРНУЮ И БОЛЕЕ 600 ВСТРЕЧ ЗА «ЛИВЕРПУЛЬ».
Не стоило рассказывать всем на свете, что по дороге домой с матча против «Челси» я плакал на заднем сиденье машины. И вместо этого я лишь сказал:
– Я не хочу, чтобы кто-то думал, что я молод, наивен, неуверен в себе и дома плачу в подушку. Мне тридцать три, у меня 100 с лишним матчей за сборную и более 600 встреч за «Ливерпуль». Я достаточно взрослый, и мне хватает смелости, чтобы мужественно встречать неудачи. Я признаю свою вину за то, что поскользнулся, и за то, какой вред это принесло. Это – не первая моя ошибка. Я их совершал не раз и справлялся с этим. И в этом турнире Кубка мира я докажу всем, что я в хорошей форме, полон сил и готов к игре.
Мне казалось, очень важно сделать вид, что все в порядке. Кроме того, я и правда считал, что мы в преддверии самого важного розыгрыша Кубка мира в нашей карьере. Были все предпосылки, что Бразилия станет потрясающей страницей. Это было очень заманчиво. И поэтому я был приятно взволнован и полон надежд. По правде, во мне соседствовали и радость, и печаль. Думаю, все мы когда-то испытывали подобные смешанные чувства, но в наш информационный век, в нашем мире Твиттера, очень непросто выразить столь сложные эмоции, уложившись в короткую в фразу или 140 символов. Так что для такого случая я остановился на слове «фантастический». Я оказался в «фантастическом» месте.
В этом черно-белом мире казалось безопаснее невинно солгать, чем обнажить все смешение оттенков тех сложных чувств, что владели мной в конце сезона Премьер-лиги и на турнире Кубка мира в Бразилии. В составе сборной Англии я уже участвовал в пяти предыдущих крупных турнирах. Я усвоил, что лучше избегать всяких кричащих заголовков.
Память о прошедших турнирах Кубка мира и чемпионах Европы еще была жива. Мне нравились матчи, хотя я никогда не любил тренировочные лагери. Я всегда думал о них с ужасом. Терпеть не могу так надолго расставаться с Алекс и девочками. Но через это – всю эту скуку и трудовые будни – стоит пройти. Тогда-то и накатывает большая волна надежды. Тогда кажется совершенно невероятным, что играешь за сборную Англии.
Четыре года назад, в 2010 году, на турнире Кубка мира в Южной Африке, я был абсолютно так же взволнован перед нашим первым групповым матчем со сборной США. Я также был капитаном сборной, хотя и оказался на этом месте за неимением других, поскольку кандидатуру Джона Терри отклонили, а Рио Фердинанд выбыл из-за травмы. Главным тренером сборной Англии был Фабио Капелло, но хоть он как человек и был почти таким же неприветливым, как Рафа Бенитес, я чувствовал, что он меня ценит.
У Капелло была странная манера выражать теплые чувства к своим лучшим игрокам. Он никогда не говорил об этом, а подходил и подталкивал тебя плечом. Толчки в плечо – так Капелло показывал, что он ценит тебя как игрока. Я уже знал об этом, потому что он всегда ставил меня в свой состав. Но я не уверен, что он видел во мне лидера или такого мощного лидера, как Терри или Фердинанд.
Возможно, у него сложилось такое впечатление из-за Франко Бальдини, его помощника, который играл ключевую роль в любых решениях, принимаемых Капелло как главным тренером сборной. Я чувствовал, что Бальдини считал, что мне не хватает уверенности. Наверно, он думал, что я чересчур робкий и сдержанный, чтобы стать капитаном сборной. Он ценил меня как игрока, потому что много раз говорил мне об этом, хоть это было и не в его правилах. Почти каждую неделю я забивал голы за «Ливерпуль» и показывал превосходную игру. Они отчаянно хотели подобных выступлений за сборную Англии, но тут совершенно иная система и организация. Я изо всех сил старался оправдать их ожидания, но в условиях сборной мне было, разумеется, не так комфортно, как в «Ливерпуле».
И все же я полностью выкладывался и порой играл довольно хорошо под началом Капелло и Балдини. Но когда они назначили меня капитаном, я был поражен – я понял, что они и вправду не видели во мне лидера. Думаю, они не ошиблись, сделав капитаном Джона Терри до и после моей вахты. Джей-Ти – отличный лидер и яркая личность в тренировочном лагере. Он ездил в составе сборной в Южную Африку, но из-за личной ссоры с Уэйном Бриджем Джей-Ти лишился капитанской повязки. Я понимал, что главный тренер, наверно, хотел назначить Джей-Ти, но Футбольная ассоциация не позволила – это немного пошатнуло мою уверенность на новом посту. Но я много не раздумывал об этом. Я просто продолжал играть и исполнять капитанские обязанности в сборной как умел.
Каждый капитан руководит по-своему. Джей-Ти делает это в своей манере, я же – гораздо более сдержанный капитан, я пытаюсь руководить на своем примере. И мне нравилось работать с Капелло. Я знаю, что многие игроки в сборной не любят его, но был готов столкнуться со скукой и авторитарными правилами, которые устанавливал главный тренер, потому что я считал, что это принесет успех сборной. По крайней мере, у Капелло есть площадка, чтобы создать собственную команду. В двух предыдущих турнирах Кубка мы достигли четвертьфинала. В 2002 году я получил травму и пропустил состязания. Тогда в Японии Англия проиграла Бразилии 2:1, хотя Майкл Оуэн и забил потрясающий первый гол в матче. В 2006 году мы проиграли Португалии на том же этапе. В том матче я участвовал. Тот матч в Гельзенкирхене всегда будет вспоминаться из-за того, что Криштиану Роналду подмигнул после того, как Уэйна Руни, его товарища по «Манчестер Юнайтед», удалили через час после начала игры. Счет был ничейным – 0:0. Мы проиграли в серии пенальти. Дома всех взбесило и удаление Руни, и подмигивание Роналду, и жестокое поражение по пенальти.
Португальские защитники весь матч фолили против Руни, нашего лучшего игрока. Они с помощью самой циничной тактики и объединенными усилиями закрывали его, надоедали ему и раздражали, чтобы терпение его лопнуло. После шестидесяти двух минут они с Рикарду Карвалью, который тогда играл за «Челси», затеяли потасовку. Руни устоял, а Карвалью упал, словно бы замертво. Это было невероятное исполнение. В следующие несколько мгновений царила суматоха. Руни стоял над Карвалью, он клялся, что это было случайно, а португальцы столпились вокруг арбитра, упрашивая удалить Руни. Они утверждали, что был толчок.
Когда арбитр полез за красной карточкой, я, честно говоря, думал, что он собирается удалить одного из португальских футболистов за какие-то их слова. Я был поражен, увидев, что Уэйн уходит, а Роналду подмигивает главном тренеру, Луису Фелипе Сколари, и португальской скамейке запасных, словно говоря: «Готово!»
В автобусе, когда мы уехали со стадиона, все подавленные после поражения по пенальти, Уэйн спросил меня, что я думаю о жесте Роналду. Я был так зол, что сказал Уэйну, что, если бы кто-то из моих товарищей по клубу так поступил со мной, я бы с ним не стал больше разговаривать. Если бы это был Хаби Алонсо – а я знал, что это совершенно не в духе Хаби, – я бы ни за что не простил ему этого.
Уэйн внимательно выслушал, но он оказался лучше меня. Он простил Роналду и вылез из кожи вон, чтобы восстановить отношения, которые в тот день, казалось, были разрушены. И это стало лишь очередным происшествием в мучительной череде поражений сборной в турнире.
Пенальти запечатлелись множеством огорчений и поражений. Как болельщик я видел, как в 1990 году сборная Англии проиграла по пенальти полуфинал Кубка мира Западной Германии, а в 1998-м – Аргентине во Франции, в четвертьфинале, когда удалили Дэвида Бекхэма.
Как игрок я дважды проигрывал по пенальти сборной Португалии в четвертьфинале. На Евро-2004 из-за болезненных волдырей и страшных судорог мне пришлось уковылять с поля за девять минут до окончания матча. И вновь я наблюдал, как мы продули в серии пенальти. Два года спустя, на чемпионате мира в Германии, я промазал в серии пенальти в матче с Португалией. Я бил третьим. Фрэнк Лэмпард промахнулся первым, а бывший вторым Оуэн Харгривс забил. Если бы я забил, мы бы вышли вперед со счетом 2:1 после трех пенальти на каждого.
От шеренги, где мы стояли с товарищами, обхватив друг друга руками, до одиннадцатиметровой отметки идти сорок метров. Для меня они были словно сорок километров. Напряжение, когда понимаешь, что от тебя зависит судьба всей страны и что миллиарды людей по всему миру наблюдают за тобой, действовало мне на нервы.
Кроме того, в 2004 году я впервые выполнял удар с пенальти. К тому времени я исполнил несколько за «Ливерпуль», а в сборной Англии мне никогда не представлялось такой возможности. Моя тогдашняя неопытность кардинально отличалась от того, что было через восемь лет, когда, уже привыкнув к давлению, я без всяких проблем забил пенальти в матче с Италией на чемпионате Европы 2012 года.
В 2004 году я только тренировался выполнять пенальти. На тренировках я был неумолим и поэтому, приближаясь к страшному моменту во время серии пенальти на Кубке мира, пытался держаться за эту уверенность. Мне удалось успокоиться, и я мысленно четко настроился, что буду бить вправо. Я вспомнил свои успехи на тренировочном поле, сделал глубокий вдох и приготовился вывести нас вперед.
Арбитр никак не давал свисток. Секунды четыре я смотрел на него, думая: «Ну давай, что же ты», пока, наконец, не раздался сигнал. Эти секунды оказались роковыми. В моей голове хрупкая уверенность сменилась тревогой. Я шагнул вперед и выполнил пенальти. Едва выполнив удар, я понял, что он на фут отклонился от намеченной цели. Он прошел ближе к вратарю, чем к штанге, и тот отразил его. Бредя обратно к товарищам по команде, я испытывал безысходное отчаяние.
Карра всегда был готов вызваться на пенальти. Он выполнял одиннадцатиметровый четвертым, счет был 2:1 в пользу Португалии. Карра разбежался и без всякой дребедени врезал по воротам. Мое отчаяние сменилось радостью, а потом вновь отчаянием. Арбитр не дал свисток. Он велел Карре заново выполнить удар – малая смертная казнь в смертельной лотерее серии пенальти. Рикарду отбил следующую попытку Карры, а Роналду неизбежно прикончил нас, забив и доведя счет до 3:1, когда только Эшли Коулу оставалось произвести последний из назначенных пяти ударов. Мы вылетели с Кубка мира.
Когда я оправился от своего безысходного отчаяния, мне стало ясно, что на серию пенальти нужно ставить только опытных в этом деле футболистов. Если ты не привык к напряжению на пенальти, у тебя все шансы провалиться в такой экстремальной ситуации.
Капелло тоже заявил, что его удивила моральная неустойчивость сборной Англии. Но мы были не единственной командой, у которой во время крупных турниров и серий пенальти сдавали нервы, поэтому я не уверен, что эта слабость присуща только английским футболистам. Мне кажется, что среди наших европейских противников только итальянцы и немцы год за годом подтверждают свою психологическую устойчивость. Я надеялся, что Капелло перенесет часть этой твердости и выносливости на сборную Англии.
Он во многом походил на Бенитеса. Они оба использовали для своих команд очень компактные схемы. Они были организованны и дисциплинированны. Многие английские игроки побаивались Капелло и ненавидели его строгие правила. Я же был не против, потому что чувствовал с ним связь. Это было взаимное уважение. Все его помощники были итальянцами и, за исключением Балдини, не очень хорошо говорили по-английски, но и они, как их начальник, ценили меня. Они давали понять, что, даже если я и не был безупречным капитаном, я всегда буду иметь большое значение для игры.
Капелло держался на расстоянии, но каждый день, выходя на тренировочное поле, я был уверен, что чему-нибудь научусь у него. Он столь многого достиг в игре, и у него был невероятный послужной список. Кроме того, итальянский стиль очень профессионален и очень строг. Так что, если ты лишен какого-либо профессионализма, под началом Капелло тебе не продержаться. Он, несомненно, почти ничего не упускал. Так что мы хорошо ладили, ведь я благополучно пользовался умением усердно работать и дисциплиной, которые он внедрял в сборной Англии. Единственным несомненным недостатком Капелло было то, что он никогда не проявлял никаких теплых чувств к команде. Моуринью мастерски умел дать своим игрокам почувствовать, что их любят. Капелло же этим не занимался, но в Италии это ему нисколько не мешало.
Во время пребывания в Южной Африке на чемпионате мира 2010 года нам порой действительно казалось, что мы занимаемся нудной и кропотливой работой. Я относился к этому так, что если это поможет нам выигрывать, то, оставаясь в тренировочном лагере, расположенном на весьма разбросанной территории в Растенбурге, я готов мириться с этим. Это было испытанием. Растенбург – неинтересный город, и, когда мы не тренировались, заняться было почти нечем. Но я не видел смысла жаловаться. Мы приехали в Южную Африку играть в футбол. Гостиница была сносной, тренировочные возможности лагеря – тоже. Но когда результаты оказались разочаровывающими и футболисты заскучали по своим семьям, стало сложнее.
Если ты выигрываешь, на скуку, которую приходится переживать во время продолжительных турниров, едва ли обращаешь внимание. Трудности возникают, если результаты не очень, а главный тренер, похоже, не особенно уважает команду. У футболистов появляется предлог. Они могут начать винить во всем скуку или выбор состава, тогда как на самом деле все зависит от того, что происходит на поле и насколько хороши отдельные игроки и команда в целом. А сборная Англии долгие годы, а особенно в 2010 году, не показывала достаточно стабильную игру.
В тренировочных лагерях я очень редко занимаюсь чем-то, кроме футбола, и стараюсь не скулить, потому что мне нравится входить в полосу и ритм тренировок, отдыха и подготовки к матчам. Крупные турниры очень много значат для меня, и я хотел максимально воспользоваться возможностью поучаствовать в них.
ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ДНЕЙ У НАС ПО-НАСТОЯЩЕМУ ВАЖНЫЙ МАТЧ, А ВЫ ПЕРЕЖИВАЕТЕ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО НУЖНО ПРОЙТИ 50 МЕТРОВ НА МАССАЖ?
Поэтому-то в 2010 году, будучи капитаном, я не мог поверить, когда услышал от футболистов жалобы. Были и серьезные, и мелкие, но самые худшие из тех, что запали мне в память, были те, когда кое-кто из игроков заявлял, что на массаж приходится ходить за пятьдесят метров. Некоторые ребята привыкли, чтобы массаж им делали в гостиничных номерах, а один хотел того же в сборной Англии. У некоторых футболистов в составе сборной 2010 года было огромное эго, и порой они вели себя как дети.
Игроки жаловались на все. Я и сам этим грешу, и мы в «Ливерпуле» порой много ноем. Такое бывает. Но в этом Растенбургском лагере раздавался какой-то неимоверный недовольный скулеж. По-моему, это был вынос мозга, когда некоторые игроки приходили к капитану, чтобы выразить недовольство Капелло. Я их слушал и ничего не отвечал. А сам думал: «Через пять дней у нас по-настоящему важный матч, а вы переживаете из-за того, что нужно пройти 50 метров на массаж?»
Я мог бы высказать все, что думаю, но помнил, что нужно избегать любых ссор среди футболистов. Поэтому я давал им немного постонать, а потом просто забывал об этом. Я бы ни за что не пошел к главному тренеру обсуждать такие смешные вопросы. Я бы постеснялся. Это все, конечно, прошло, и мы продолжали играть. Но благодаря этому можно было догадаться, какие разные люди встречаются в составе сборной Англии.
В стартовом матче против США в Растенбурге мы начали довольно хорошо. Я забил на четвертой минуте, когда добежал до паса Эмиля Хески и закатил мяч мимо Тима Ховарда. Начало турнира было безупречным, и мы, казалось, не напрягались и контролировали игру, пока до перерыва не осталось пять минут. Клинт Демпси был в двадцати пяти метрах от ворот, и его удар, собственно, не был ни сильным, ни опасным. Я рассчитывал, что Роб Грин легко отразит его. С ним же произошел один из тех роковых эпизодов, которых боятся все вратари. Он позволил мячу проскочить под собой. Для Грини, неплохого вратаря, это был момент потрясения, и он еще долго оправлялся от уныния.
Матч окончился вничью – 1:1. Мы должны были выиграть, и все, что мне оставалось, – утешать и поддерживать Роба. Я посоветовал ему отодвинуть эти мысли и сосредоточиться на том, какой он хороший вратарь. Но я знал, что он подавлен. Да и разве можно так быстро оправиться после такой ошибки на чемпионате мира? Нет, и это совершенно убивало его. Я по-настоящему сочувствовал Робу, хоть и всегда удивлялся, что Капелло не побоялся выбрать его вместо Дэвида Джеймса или Джо Харта. В этом Капелло ошибся. Но опять же, если бы Грини отразил этот заурядный удар, его репутация осталась бы незапятнанной и это решение показалось бы верным.
Тогда Капелло из кожи вон лез, чтобы испытать меня как капитана. Он обратился ко мне:
– Я подумываю, не взять ли Джо Харта.
Так он хотел посмотреть, умею ли я хранить секреты. Но я никомушеньки не рассказал. И хорошо сделал, потому что он предпочел Дэвида Джеймса. Время от времени главные тренеры проверяют своих капитанов, и, по-моему, таким образом Капелло пытался оценить, насколько я осмотрителен и предан.
Вкоре возникла еще одна проблема. Сыграв плохо и закончив матч вничью со сборной Алжира в Кейптауне, мы прилетели назад в Растенбург. На следующий день Джея-Ти, который играл в этом матче, выставили перед журналистами, и он высказал все, что думает. По сути, он заявил, что Капелло выбрал плохой состав. У меня с Джей-Ти никогда не было неприятностей, и я всегда восхищался его прямолинейностью. По правде сказать, позже он подошел ко мне и сказал, что вовсе не хотел никак мне навредить. Я и не чувствовал никакого подвоха, поэтому с моей стороны не было никаких претензий. Мне лишь хотелось посидеть с Джей-Ти и спросить, кого бы он выбрал на место тех, кого предпочел Капелло.
Единственной несомненной кандидатурой был Джо Коул. Я играл на левом фланге, поэтому если он действительно имел в виду Коула, то не знаю – может, он считал, что я должен играть в центре, впереди Гарета Барри. На самом деле я не задавался этим вопросом, потому что у меня были свои заботы, а команду всегда выбирает Капелло. Джей-Ти хотел поддержать своего друга, ведь он был футболистом «Челси». И Джо получил свой шанс в Кубке мира, когда вышел со скамейки запасных, но большой роли он не сыграл. Так ли размышлял Джей-ти или нет, но я думаю, что Кубок мира мы провалили не из-за выбора состава.
Наверно, Джей-Ти был расстроен, как неудачами на поле, так и потерей места капитана. Но лично мне, в разговорах один на один, Джей-Ти всегда выказывал крайнее уважение. Я отвечал ему взаимностью, потому что я его большой поклонник. У нас никогда не было никаких претензий друг к другу.
Однако журналисты начали называть нас расколовшимся составом. По-видимому, после матча с алжирцами несколько игроков собрались в гостинице в Кейптауне, а в прессе это изобразили как попытку кейптаунского переворота во главе с Джей-Ти. Едва ли так и было, хотя я и правда думаю, что у Джея-Ти и еще нескольких игроков были трения с Капелло и Бальдини. Кроме того, у этой итальянской парочки были кое-какие недоразумения с Футбольной ассоциацией во время подготовки к турниру, так что накопилось немало подспудного раздражения.
Думаю, что Бальдини едва ли помог в разрешении ситуации, потому что, как мы узнали, он проводил с журналистами неофициальные брифинги. В СМИ попадала такая информация, которая не должна была разглашаться. Футболисты не дураки, мы быстро сообразили, что происходит. Меня расстраивало, что Балдини пожелал проводить эти частные брифинги от лица своего босса.
Капелло не очень хорошо владел языком. И это привело к кое-каким неприятностям. На инструктаже по тактике все было отлично, потому что он пользовался визуальными материалами, и было ясно, что нужно делать. Но во время матчей было потруднее – Капелло пытался дать другие указания, а язык его подводил. То же самое и на тренировках. Большинство тренировок проводил пожилой итальянец Итало Галбиати, и говорил он очень плохо. Так что возникали проблемы, и занятия проходили медленно. Но языковой барьер, пресс-конференции и нытье футболистов – это все ерунда. Самое главное для нас на Кубке мира 2010 года было то, что сборная Англии была недостаточно хороша. Нам не хватало веры в себя, стабильности и качеств, какие были у Германии, и в последнем матче одной восьмой они обыграли нас 4:1.
Когда счет был 2:1, Фрэнку Лэмпарду не засчитали отличный гол. Мяч пересек линию ворот, но арбитры ошиблись. Возможно, все было бы иначе, если бы этот гол, который сравнял бы счет, был засчитан. Но гораздо вероятнее, что мы бы все равно проиграли, потому что немцы превосходили нас по качеству игры в этом матче. Я думаю, это было не так унизительно, как сейчас заявляют или как показывает счет 4:1, но они, вне всяких сомнений, были лучше нас.
Я все еще не уверен, могу ли назвать Томаса Мюллера действительно выдающимся игроком, но в тот день он доказал, как не раз доказывал впоследствии, что он лучший бомбардир. Он забил два гола сборной Англии, но больше нас беспокоил Мезут Озил. Мюллера нужно признать одним из лучших бомбардиров в мире. Он, казалось, всегда забивал на крупных чемпионатах и во время ключевых моментов, а это – один из отличительных признаков игрока мирового класса. Я бы никогда не стал оспаривать это, но, когда бы я не наблюдал за Мюллером или не играл против него, ни разу не видел, чтобы он делал что-то столь же блестящее, как Месси или Роналду.
Однако в 2010 году в Блумфонтейне он доставил сборной Англии много неприятностей. Мюллер был не единственным. Сила сборной Германии всегда состояла в том, чтобы на каждой позиции был ведущий игрок. Даже когда кто-то получал травму, на замену ему выходил кто-нибудь аналогичного уровня. Сборная Англии редко могла претендовать на то же – поэтому-то Кубок мира в Южной Африке и закончился для нас столь мрачным разочарованием.
В 2014 году атмосфера в составе сборной Англии перед Кубком мира была гораздо приятнее, чем за четыре года до того. Настрой был спокойным и гармоничным, а в нашем тренировочном лагере все были вымуштрованы и хорошо организованы. Состав команды, казалось, был гораздо дружнее, и все это благодаря одному человеку – Рою Ходжсону. Я глубоко уважал Роя. Он очень хороший человек и весь лучится честностью. Кроме того, этому очень способствует то, что он обожает футбол. У Роя – превосходный послужной список и огромный опыт. Еще у него полноценные отношения с футболистами, потому что он относится к нам как ко взрослым людям. Рой понимает, что во время продолжительных турниров большинство футболистов не хотят сидеть в четырех стенах, когда тренировки закончены. Если игроки прилагают усилия на тренировках и профессионально ведут себя в лагере, то Рой только рад, если они повеселятся и немного посмотрят на мир вокруг. А в Бразилии можно повеселиться. Я считал, что это – приятная страна и вовсе не такая опасная, как пытались представить нам во время подготовки. Если посещать правильные места, все будет прекрасно и не будет и намека на неприятности. Так что мне, по крайней мере, довелось кое-что повидать в очень красивой стране.
Мы все были настроены на успех, а Рой сделал очередной хитроумный ход, когда ввел в тренерский состав сборной Гари Невилла. Гари играл важную роль как для Роя, так и для сборной Англии. Он оказался великолепным слушателем и идеальным связующим звеном между Роем и футболистами. Слушая его и наблюдая за ним в последние несколько лет, когда он был аналитиком в Sky, мы все понимали, что он глубоко разбирается в игре. Кроме того, он зарекомендовал себя проницательным тактиком. Гари всегда заранее привлекал игроков к участию в собраниях «звеньев»: защитников, полузащитников и нападающих. Ему хотелось, чтобы во время этих собраний игроки озвучивали свое мнение, но в составе было много молодых футболистов, и некоторые из них боялись высказываться, поэтому больше всех говорили мы с Фрэнком Лэмпардом. Я понимал их, потому что тоже, когда впервые пришел в сборную Англии, был очень скромным и даже запуганным. Меня окружали такие исполины, как Адамс и Ширер. Для того чтобы обрести уверенность в составе национальной сборной, нужно время. Зато Гари блестяще справлялся с тем, чтобы привлечь всех к анализу матчей.
Не все, разумеется, было идеально, и на тренировках были и огорчительные моменты, что напоминало о тяжелых временах, которые пережил Рой во время своего непродолжительного пребывания в «Ливерпуле». Рой руководил клубом всего полгода. Он сменил Рафу Бенитеса 1 июля 2010 года, а покинул «Ливерпуль» 8 января 2011 года «по обоюдному согласию».
Для меня такое положение оказалось трудным, потому что мне хотелось помочь Рою, но при этом я понимал и пожелания болельщиков. Думаю, не имело значения, кто пришел бы на пост после Рафы: Ходжсон, Капелло, Луис ван Гаал или Брендан Роджерс. Из-за того, что фанаты требовали Кенни Далглиша, задача становилась почти невыполнимой. Кроме того, Рой страдал от того, что Фернандо Торрес бастовал. Торрес и до того требовал перехода, но под началом Роя стало еще хуже. Он, по-видимому, не был поклонником тренерских методов и подходов Роя, а еще кто-то ему нашептывал на ухо о переходе в «Челси». Так что Торрес действительно немногим помог Ходжсону как на тренировках, так и в матчах.
Я уходил с поля с мыслей: «Вот только Фернандо не было с нами сегодня».
Он никуда не перешел. Сложно было понять, переживает ли он по поводу очередной травмы или у него на уме трансферы, а может, ему просто не нравится наш новый главный тренер. Вероятнее всего, все вместе, а расплачиваться приходилось Рою Ходжсону.
Возглавляя «Ливерпуль», Рой сделал пару неудачных приобретений. Он купил у «Ювентуса» Кристиана Поульсена, предположительно на замену Хавьеру Маскерано, блестящему игроку, который собирался в «Барселону». Поульсен и близко не был таким подвижным или стремительным, каким нужно быть центральному полузащитнику «Ливерпуля». Он был опытным футболистом, игроком сборной Дании, но Поульсен никогда не рисковал. Быть может, его игра и устраивала другие клубы других европейских стран. Но как игрок Премьер-лиги в составе «Ливерпуля» он не тянул.
Пол Кончески – еще одно приобретение Роя, которому тоже не суждено было стать своим на «Энфилде». Кончески – хороший парень. Я знал его еще до того, как он перешел к нам из «Фулхэма». Он – неплохой игрок, но ему ни за что не стать преемником Джона Арне Риисе. Фанаты любили Ginger, как мы называл Риисе, и он был очень стабилен. Но он совершил серьезную ошибку в матче Лиги чемпионов, и после этого ему пришлось туго. Рафа выставил его и на его место привел Андреа Доссена.
Время показало, что Рафа совершил гораздо более крупную ошибку на рынке трансферов, чем Рой. Доссена и близко не дотягивал до того уровня, чтобы играть за «Ливерпуль». Он был неплохим парнем и относился к делу с профессионализмом, но ему пришлось бы постараться, чтобы попасть в запасной состав у меня. Кончески был получше, но суровая правда такова, что он был недостаточно хорош, чтобы играть левого защитника «Ливерпуля». Но большую часть насмешек фанаты приберегли для Поульсена. Они освистывали и осмеивали его, и его уверенность быстро иссякла. Так что Рой тоже совершал ошибки.
Я изо всех сил, хоть и безуспешно, старался убедить кое-кого из хороших футболистов перейти к нам, потому что мне хотелось как можно больше помочь Рою. Но все складывалось не в его пользу. Рой всего несколько месяцев пробыл на своем посту, когда началось крупное судебное дело против Хикса и Джиллета. Fenway вступила в права собственности, и я думал, они вскоре поймут, что до назначения Роя большинство фанатов хотело видеть на его месте Кенни Далглиша. Так что Рой оказался в самой гуще противостояния, а как только мы начали показывать нестабильные результаты, давление возросло. Вдобавок еще и ваш звездный бомбардир практически махнул на все рукой в ожидании перехода – и вы в большой беде.
Рой действительно не жалел сил, потому что «Ливерпуль» был работой его мечты. Я думаю, он бы преуспел, если бы ситуация в клубе была более стабильной. Но он оказался в тупике. Дошло даже до того, что Рой пытался выстроить тренировку вокруг Фернандо. Я помню, мы всей командой пару дней подряд делали упражнения на работу с мячом. По сути, это когда команда играет без противника. Ты перепасовываешься, чтобы войти в ритм и научиться играть слаженно, а также чтобы Торрес уверенно чувствовал себя перед воротами. Тогда Рой не знал, что Торрес бастует. Он просто думал, что Торрес слегка растерял веру в себя и точность. Но было неважно, какие тренировки назначал Рой. Торрес не верил в Ходжсона и лишь отчаянно хотел покинуть клуб.
Я пытался выжать из команды побольше активности, чтобы подольше задержать Роя. Но когда в «Ливерпуле» главный тренер испытывает давление, а фанаты настроены против него, пути назад нет. Фанаты клуба имеют большое влияние, и если им нужен кто-нибудь другой, особенно если это легенда «Ливерпуля» вроде Кенни Далглиша, то ты обречен.
И все же я ценил и уважал Роя и был рад, когда после того, как он довольно долго проработал в «Вест Броме», его назначили главным тренером сборной. Рой сменил Капелло 1 мая 2012 года и несмотря на то что у него было так мало времени на подготовку, во время летних матчей чемпионата Европы он проделал отличную работу для сборной Англии. После ничьей с французами и победы над сборными Швеции и Украины мы вышли в лидеры группы.
Нас вновь постигла та же участь, потому что мы проиграли матч со сборной Италии в серии пенальти в четвертьфинале. Но это был мой самый лучший турнир в составе сборной Англии. Рой вытянул из меня больше, чем это удавалось всем остальным тренерам сборной. Так что я надеялся, что на Кубке мира в Бразилии мы сыграем достойно. Я не строил иллюзий по поводу победы в турнире – я знал, что мы недостаточно хороши, – но я ожидал, что мы выйдем из группы, хоть нам и придется туго с итальянцами, уругвайцами и костариканцами.
Когда прошла жеребьевка, телекамеры поймали Грега Дайка, президента Футбольной ассоциации, когда он приставил руку к горлу. Рой улыбнулся, но понял, что придется очень трудно. Да еще нашим первым соперником была сборная Италии, самое сложное для нас испытание. А я был слегка разочарован уровнем наших ежедневных тренировок, которые, по-моему, были недостаточно интенсивными, жесткими и активными. Некоторые занятия проходили в чересчур медленном ритме. Возможно, это было связано с жарой, некоторой усталостью после долгого сезона и многочисленными поездками. Но на Кубке мира нет места оправданиям. Пару раз я возвращался в гостиничный номер, чувствуя недовольство. Печально, когда тренировки становится такими медленными и предсказуемыми. Я не знаю точно, кого винить в этом, потому что, по-моему, порой сами игроки могут задавать темп, скорость и напор. Поначалу они всегда стремительны и активны, но со временем стартовый состав становится очевидным, и некоторые игроки, которые не входят в него, начинают жалеть себя. Вскоре это затрагивает и всю группу. Думаю, что в определенные дни в Бразилии происходило именно так.
Мы с Гари говорили об этом, и он порой и сам был разочарован некоторыми тренировочными занятиями. Иногда бывали и хорошие тренировки, но это было еще одним сигналом к тому, что сборной Англии требовалась большая стабильность на самом высоком уровне – и на тренировках, и во время матчей.
Накануне матча Англии с Италией в Манаусе мне было поистине хорошо. Я чувствовал себя сильным и физически подготовленным. По-видимому, я чувствовал, что нам предстоит трудная игра, потому что итальянцы всегда заставляли нас полностью выкладываться в матчах Кубка мира. Но я знал, что Рой хотел, чтобы мы играли гораздо напористее и в более стремительном темпе, чем это было в матче чемпионата Европы 2012 года, когда матч окончился ничьей 0:0. Он сделал смелый выбор, отдав предпочтение молодым нападающим, Даниэлю Старриджу и Рахиму Стерлингу. Нам предстояла игра на равных, но мы были готовы.
На чемпионате Европы, во время четвертьфинального матча с Италией в Киеве, мы, пожалуй, оказали чересчур много почтения Андреа Пирло. Он, несомненно, выдающийся футболист, и все были в восторге от его игры в свете того, что Италия преимущественно владела мячом. Во время подготовки к Манаусу мы устали слушать, что два года назад, в том матче в Киеве, сборная Италии владела мячом 75 процентов времени. Один только Пирло, говорят, передал больше пасов, чем я и три других полузащитника сборной Англии, вместе взятых. Но я смотрел на это иначе.
Во время того матча Пирло на самом деле не сделал ничего сверхъестественного. Он забил свой пенальти, и его удар был волшебным, но за два часа игры он не доставил нам никаких существенных неприятностей. Пирло много владел мячом и градом раздавал красивые передачи, но по-настоящему никак не повредил нам. Даниэле де Росси попал в штангу с довольно большого расстояния, но в целом во время того матча в Киеве мы постоянно были в игре. Итальянцы, казалось, превосходили нас в технике, но, если бы мы сохранили самообладание и выграли по пенальти – только мы с Уэйном Руни забили в серии (4:2), – мы бы добрались до полуфинала Евро-2012. На этом уровне мелочи играют роковое значение. Только серия пенальти отделяет тебя от того, чтобы стать героем.
С тех пор сборная Италии застоялась, а я чувствовал, что наша команда обладает настоящей динамичностью и стремительностью. Кроме того, мы способны играть по гибкой схеме, лучше контролируя мяч. Я знал, что Гари впечатлил стиль и темп игры «Ливерпуля», а Рой много наблюдал за нами, пока мы рвались к титулу, а я был единственным опорником. Рэй Левингтон, один из тренеров сборной Англии, пару раз в Бразилии и до того говорил со мной о моей игре единственным опорным. Я привык к этой позиции и был бы рад, если бы мы пошли тем же путем.
ТЕПЕРЬ У НАС НЕТ ОПРАВДАНИЙ. ПОРА ПЕРЕХОДИТЬ К ДЕЛУ.
Но за несколько дней до матча с Италией тактика изменилась. Рой решил, что мы будем играть с двумя стационарными полузащитниками и ко мне на позиции опорника присоединится Джордан Хендерсон. Я считал это пустой тратой лучших качеств Джордана, потому что его игра основывалась на энергии и броске вперед. Он был только счастлив носиться от штрафной до штрафной. Выбор для него стационарной роли, на мой взгляд, принуждал его во многом подавить свою энергию. Я бы предпочел, чтобы мы сняли ограничения с Джордана и дали ему возможность играть выше, а я бы связывал оборону и атаку в качестве единственного опорника.
Мне кажется, Рой беспокоился о жаре, которая будет субботним вечером, и изматывающей влажности Амазонии. ФИФА установила, что будут «перерывы на охлаждение», трехминутные остановки, чтобы футболисты пили необходимые им напитки, только если температура превысит 32 °C. Мы рассчитывали играть на пределе.
– Когда что-то идет не так, футболистам легче всего найти оправдание, – сказал я на финальной пресс-конференции. Память о Южной Африке еще свежа, и я хотел, чтобы мои слова были вескими. – Вы смотрите на других, показываете на них пальцами и осуждаете их, говоря: «Ну, это неправильно, то неправильно». Но, на мой взгляд, Футбольная ассоциация не оставила игрокам никаких оправданий ни в одном турнире, в котором я участвовал. Они не жалели сил, и на этот раз они сделали все как необходимо. Они сделали все, что только можно, лишь бы футболисты выступали. Когда раздастся свисток к матчу с Италией, ты будешь действовать на свой страх и риск. Ты со своей командой, и ты должен верить в себя. Думаю, мы в неплохой ситуации. Состав очень талантливый, прекрасная смесь игроков с большим опытом на этом уровне, сделавших выдающиеся карьеры, и удивительных молодых талантов. Это – идеальное начало для нас. Если мы добьемся нужного результата, мы укрепим и уверенность, и веру в себя.
Поставив окончательную точку перед тем, как чемпионат мира, наконец, начнется для нас, я заговорил откровенно:
– Я буду с гордостью вести эту группу игроков против сборной Италии. Я верю в своих товарищей, но моя гордость будет еще больше, если мы вернемся домой с турнира с высоко поднятыми головами, зная, что мы вышли на поле и отдали все, что имели, для тех, кто ждет нас дома. И когда я гляжу на ребят и общаюсь с ними, у меня складывается впечатление, что они готовы выложиться по полной. И вот мы здесь. Мы преодолели все расстояния и дистанции, подготовились к жаре – все это мы сделали. Теперь у нас нет оправданий. Пора переходить к делу.
Глава десятая. Сборная Англии: конец
Стадион «Амазония», Манаус, суббота, 14 июня 2014 года.
Я начал играть в футбол на холодном и твердом участке цемента на Айронсайд-роуд, а закончил в душном и густом лесу Амазонии. Манаус – это город, куда можно попасть только по воздуху или по воде. Привести меня сюда мог только футбол. Только футбол мог возвести для меня такой мост через весь мир. Я был счастлив этим волнующим субботним вечером оказаться глубоко в джунглях Бразилии.
Мне повезло, что довелось играть во всех крупных футбольных городах Европы: Барселоне и Мадриде, Милане и Турине, Дортмунде и Мюнхене, а вот поездки по миру: из Уитона в Стамбул, из Гельзенкирхена в Блумфонтейн, из Киева в Манаус – казались совершенно невероятными. Переодеваясь в раздевалке стадиона «Амазония» в форму английской сборной, я снова и снова думал, как же мне повезло.
Было жарко и влажно, но вполне терпимо. Синоптики были правы, прогнозируя, что перед самым началом матча, в 18.00, будет 30 °C при влажности 58 %. Пот катился по лицам моих товарищей, и мне хотелось думать, что это скорее от разминки, чем от излишнего волнения. Мне бы хотелось, чтобы они были взволнованы, а не обеспокоены.
Чемпионат мира ожил накануне вечером в Сальвадоре, когда сборная Нидерландов в пух и прах разнесла испанцев. Это был разгром со счетом 5:1, отмеченный памятными голами. Чемпионы мира обороняются, а Хави, Иньеста и Алонсо уничтожены – это было потрясающее зрелище. У голландцев тоже были выдающиеся футболисты. Робин ван Перси и Арьен Роббен забили по два гола, и это было вдохновляющим знаком. Быть может, в Бразилии прежний предсказуемый порядок будет нарушен.
За нашу игру против Италии в Киеве в 2012 году нам устроили разнос. В СМИ решили, что Пирло – настоящий артист, а мы беззубые, неповоротливые дурни. Но в тот вечер итальянцам все же не удалось побить нас в открытой игре, а в Манаусе у нас был более подвижный состав. После того сезона, что мы только что провели, я думаю, что английские фанаты едва ли могли придраться к тому, что в нашем стартовом составе было пятеро игроков «Ливерпуля»: Глен, Джордан, Рахим, Даниэль и я.
План матча, придуманный Роем и Гари, состоял в том, чтобы играть решительно и с самого начала перейти в наступление. Мы выбрали схему 4-2-3-1: Стерлинг будет вырываться в центр, сразу за Старриджем. Стерлингу, который будет внезапными рывками набирать скорость и оказывать давление, предоставили свободу игры с тем, чтобы попытаться растянуть расстановку итальянцев. Кроме того, ему нужно будет опекать Пирло. Руни будет играть на левом фланге. Для Руни характерно, что он безропотно согласился пожертвовать собой и сделать грязную работу на левом фланге, пока Рахим будет выполнять роль номера 10, которую они оба очень любили. Я долго играл с Уэйном, и он понимал, как важно проявлять гибкость и соглашаться на назначенную позицию, чтобы помочь команде. Он часто делал так же в «Манчестер Юнайтед».
Меня беспокоило только то, что в тактическом отношении Уэйн был гораздо грамотнее Рахима, что неудивительно, если сравнить их опыт. Я немного волновался, сможет ли Стерлинг просчитать игру против Пирло и Даниэля де Росси. Но я знал, что Стерлинг будет бесстрашно вырываться вперед, и Рой не побоялся избрать такую стратегию. Я был уверен, что к концу матча нас нельзя будет обвинить в том, что нам не хватает смелости или желания атаковать.
В СМИ РЕШИЛИ, ЧТО ПИРЛО – НАСТОЯЩИЙ АРТИСТ, А МЫ БЕЗЗУБЫЕ, НЕПОВОРОТЛИВЫЕ ДУРНИ.
Можно было бы, кроме того, поставить Хендерсона на более выдвинутую позицию, если бы мы не так сомневались в своей обороне. Глен Джонсон, Гари Кахилл, Фил Ягелка и Лейтон Бейнс – хорошие футболисты, и я с ними ладил, но мне было очевидно, что лучшего защитника сборной Англии, нашего единственного защитника мирового класса после ухода с международной арены Джона Терри, не взяли в состав, отправившийся в Бразилию. Исключение Эшли Коула, по-моему, было серьезным просчетом. Мы с ним были не особенно близки, но я был убежден, что ему следовало поехать в Бразилию и быть в стартовом составе в матче с Италией в Манаусе. Во всех турнирах, что я играл с Эшли, он оказывался, пожалуй, лучшим игроком сборной Англии.
Коулу, как и мне, было тридцать три, и он блестяще сыграл в пяти крупных турнирах. В мае 2014 года, когда Рой решил исключить его из состава и в качестве левых бэков взять Лейтона и восемнадцатилетнего Люка Шоу, у Коула было сыграно 107 матчей. Лейтон был моим соседом в Формби. Он был умен и приятен и был ведущим защитником «Эвертона» в Премьер-лиге. Но между ним и Коулом была огромная разница, и я всегда знал об этом за те годы, когда они соперничали за одну и ту же позицию в сборной. Эшли Коул был игроком мирового класса и, как и Джон Терри, был именно таким защитником, в каком нуждалась сборная на чемпионате мира. Шоу же, на мой взгляд, не был к этому готов. Если бы Коул с Терри вышли на поле в Манаусе, я совершенно уверен, что итальянцы гораздо больше тревожились, как бы им обойти нашу защиту. Одно дело, успешно выступать в чемпионате, что долгое время стабильно делал Бейнс, но совершенно другое дело – играть в чемпионате мира против лучших нападающих планеты.
Рой считал, что Бейнс обеспечит нам более активное продвижение вперед, чем стареющий Коул. В его стратегии основное внимание уделялось не защите и удержанию мяча, а стремительным выпадам против итальянцев. Это было смело и впечатляюще, но я опасался коварства и опыта итальянцев. Только трое из нашей команды, Руни, Джонсон и я, уже участвовали в матчах Кубка мира. А у итальянцев трое из стартового состава, Андреа Бардзальи, де Росси и Пирло, уже завоевывали медали победителей Кубка мира в финале 2006 года в матче с Францией. У них был сильный центр поля: у Пирло, де Росси, у Марко Верратти и Клаудио Маркизио – у всех были свои отличительные особенности. Труднее было просчитать, как итальянцы будут вести себя на противоположных концах поля. Буффону, одному из величайших голкиперов в мире и ведущему игроку в составе команды, которая в 2006 году выиграла чемпионат мира, пришлось начать матч на скамейке запасных после того, как утром он повредил лодыжку. Его заменил вратарь «Пари Сен-Жермен» Сальваторе Сиригу. Лишившись спокойствия и умения завладевать всеобщим вниманием, которые были присущи Буффону, сборная Италии стала слабее, хотя кто знает, как сможет повлиять на игру на линии нападения суматошный, но талантливый Марио Балотелли.
Главный тренер итальянской сборной, Чезаре Пранделли, – старый хитрый лис. В начале той недели он пошутил. Пранделли сказал, что ему приснилось, что его команда выиграла Кубок мира, сыграв по семи разным схемам в семи матчах. Думаю, так он хотел нам напомнить, что Италия, четыре раза выигрывавшая Кубок мира, в тактическом отношении более искушенная, чем наша сборная.
В основе бесконечной заманчивости Кубка мира лежал именно этот контраст между нашей по большей части молодой и подвижной командой и более зрелыми, гибкими тактиками сборной Италии. Я знал, что матч будут смотреть по всему миру, но чаще всего мои мысли обращались к нашим фанатам дома. В субботу вечером, к 23.00, английские пабы будут бурлить: из тропических влажных лесов матч будут передавать на огромные экраны, а все вокруг будут вопить и реветь. Я чувствовал, что в 2014 году отношение к матчу было более реалистичным, потому что большинство понимало, что у нас нет таких игроков, чтобы выиграть Кубок мира. Это было совсем не похоже на те разбитые надежды, что страна питала со времен нашей единственной победы в 1966 году.
Футболисты знали, как важно нам сыграть хорошо, чтобы выйти из группового этапа, а затем насколько возможно приблизиться к Кубку мира, ведь дома, в Англии, жаркими летними вечерами все сходили с ума. В раздевалке мне не пришлось много говорить. Рой Ходжсон тоже не отличался красноречием перед матчем. Он позволил мне сказать пару слов в конце, когда команда собралась вокруг меня. Моя речь была очень простой:
– Пусть нам ни о чем не придется жалеть, когда в конце сегодняшнего вечера мы будем уходить с поля, – сказал я игрокам. Я напомнил им, что нужно выложиться по полной, играть, не жалея сил, оставаться ловкими и дисциплинированными – и получить удовольствие от игры. Но самое главное, вспоминая свои прошлые разочарования в составе сборной, я вновь перед выходом из раздевалки повторил: «Пусть не придется жалеть».
Мы с Пирло стояли в туннеле, а наши товарищи выстроились позади нас. Он был похож на старого бородатого воина. Карьера Пирло тоже подходила к завершению – но, боже, какой футболист! Он был одним из титанов европейского футбола. Все говорили, что он не может бегать, зато у него еще сохранялось умение остро видеть игру и прекрасный уровень исполнения передач. Мы давно соперничали, и я восхищался им. Как ни странно, вторую половину прошедшего сезона я играл за «Ливерпуль» в такой же позиции, как и Пирло. Хотя это был лишь один из вариантов той роли, которую исполнял Пирло, ведь мы все же были очень разными игроками. Он, казалось, был типичным итальянцем, а мне же были присущи все особенности (и недостатки) английского футбола. Я вкладывал в матчи всю душу, я бегал и отбирал мяч больше, чем Пирло. Он играл несколько утонченнее, но я со временем доказал, что тоже могу просчитывать игру и отдавать красивые, длинные передачи. Я с нетерпением ожидал очередного грандиозного сражения с маэстро.
В течение долгих лет судьба бывала к нам и жестока, и благосклонна. Мы были соперниками в двух финалах Лиги чемпионов, в 2005-м и в 2007 году. У нас было по одной победе. После того как Пирло пережил унижение в Стамбуле, он сказал, что был почти готов бросить играть в футбол. Обида от поражения «Милана» со счетом 3:0 оставила в его душе не менее глубокий след, чем падение в матче с «Челси» – в моей. Через два года Пирло с «Миланом» взяли реванш надо мной и «Ливерпулем» в финале в Афинах. Я терпеть не могу вспоминать о том матче. Мы проиграли 2:1. Пиппо Инзаги забил первый из двух его голов в том матче, когда мяч, отправленный Пирло со свободного удара, срикошетил от Инзаги и влетел в сетку. Инзаги, не ожидавший гола, в благодарность обнял Пирло. Этот вечер принадлежал «Милану», Инзаги и Пирло.
Даже такие крупные матчи на самой верхушке европейского футбола неожиданно меркли в лучах величия чемпионата мира в Бразилии. Мы с Пирло знали, что для нас этот Кубок мира будет последним. Всего пару недель назад, 30 мая, мне исполнилось 34 года. Пирло же отметил свой тридцать пятый день рождения одиннадцать дней назад. Это была наша последняя битва за международную славу.
Казалось, мы целую вечность ждали в туннеле. Было очень жарко, и стоявший позади меня Джо Харт вытирал висящим у него на шее полотенцем пот с лица. Теперь я понял, почему для сидений на стадионе использовали специальный материал – чтобы они не коробились от жары. Я пытался казаться хладнокровным и смотрел прямо перед собой, но это было непросто. Я оглянулся в туннель – мы с Пирло обменялись многозначительными взглядами. Я протянул ему руку, и он пожал ее, ухмыльнувшись и кивнув. Я с глубоким уважением кивнул ему в ответ.
Итальянцам, казалось, жара была нипочем, и поверх синих футболок они надели спортивные куртки, словно дожидались начала игры прохладным осенним вечером в Милане. Мы же разделись до спортивной формы – белых футболок, белых шорт и белых носков – и все же сильно потели в этой тропической жаре.
Джо снова вытер пот со лба, покрутил шеей и не переставая жевал жвачку у меня под ухом. Ручаюсь, он жаждал оказаться один-одинешенек на своих воротах. Четверка бригады арбитров, все в красном, стояли перед нами, преграждая нам путь. До нас доносились песни английских болельщиков и гомон итальянских фанатов.
В конце концов раздался сигнал. Время пришло. Голландский арбитр Бьорн Кёйперс, который ровно три недели назад обслуживал финал Лиги чемпионов между двумя мадридскими командами, вывел нас на поле, на мгновенье остановившись, чтобы подобрать мяч с постамента, расположенного у самого туннеля. Едва рев стадиона достиг наших ушей, все вдруг показалось очень реальным. Я понадеялся, что мои молодые товарищи не сожмутся от ужаса в такой головокружительный момент.
Пока мы ждали исполнения национальных гимнов, я обернулся на шеренгу своей команды. Все, казалось, были в порядке, а в конце строя Старридж обливал водой все лицо. Зазвучала музыка. Я беззвучно проговаривал слова «Боже, храни королеву», но мне лишь хотелось побыстрее начать играть. Когда раздался итальянский гимн, я хотя бы смог вздохнуть. Камеры были обращены в основном на Пирло. Их гимн был похож на лихой и веселый военный марш. Пирло будет военачальником своей армии.
Итальянские игроки во все горло выводили слова гимна. Пели они невпопад, зато были готовы к бою. У итальянцев азарт всегда идет рука об руку с техникой. Поэтому-то их так трудно обыграть. Я услышал, как их игроки закричали и захлопали, как только окончился гимн. Подошло время рукопожатия. Мы стояли, а итальянцы проходили вдоль нашей белой шеренги. Пирло протянул мне руку. Я взял ее, еще раз улыбнувшись и кивнув сопернику. За ним шли другие игроки сборной Италии. Я слышал, как один за другим раздавались хлопки наших рук, каждый, как раскат грома, прокатывался по стадиону. В это время итальянские и английские фанаты начали скандировать. Вскоре мы с Пирло обменялись гораздо более церемонным рукопожатием в центре круга. Еще мы обменялись флагами на память. Арбитр подбросил монетку. Я выиграл, и мы с бригадой арбитров пожали руки. Небо над нами было багряным с кровоподтеками. На стадионе было жарко. Я прорявкал еще пару воодушевляющих слов своей молодой команде, вновь хлопая и подбадривая их. Балотелли и Маркизио стояли над мячом в центральном круге в ожидании свистка. И он наконец раздался. Чемпионат мира для нас наконец начался. Балотелли катнул мяч Маркизио, а тот откатил его назад к Пирло. Тот развернулся и перевел на Габриэля Паллету, моего бывшего товарища – хотя Палетта, будучи одним из самых неудачных приобретений Рафы Бенитеса, сыграл за «Ливерпуль» всего в нескольких матчей, а затем перешел в «Бока Хуниорс». Это был первый его официальный матч с тех пор, как он сменил гражданство с аргентинского на итальянское. Последовала многообещающая передача вперед на Балотелли. Кэйхилл вмешался и вынес мяч.
После трех минут мяч попал к Пирло, и Стерлинг, сомневаясь, пойти ли на сближение с ним или с де Росси, отступил. Пирло было нетрудно сделать передачу на правый фланг. У Антонио Кандрева было столько свободного места, что он мог спокойно отпасовать на Маттео Дармиана. У Дармиана это был всего второй матч за сборную Италии. Однако защитник с силой ударил по мячу, отправив его направо через все поле. Ягелка вынес его от ворот, но это послужило опасным сигналом. По подсказке Пирло Кандрева и Дармиан нашли легкий путь в обход Лейтона Бейнса.
Наши молодые футболисты храбро встречали опасность. На четвертой минуте Старридж принял мяч от Кэйхилла и нашел Стерлинга в самом центре итальянской половины поля. Стрелинг решил побежать, словно он играл за «Ливерпуль» против «Халла», а не за сборную Англии против итальянцев на Кубке мира. Он еще не растерял юного удальства, и синие футболки отступили. Стерлинг выполнил удар с двадцати пяти метров. Снаряд полетел к воротам, и с английских трибун раздался рев. Кому-то из наших фанатов почудилось, что Стерлинг забил. Но мяч попал в сетку лишь внешней стороны, хотя первая попытка оказалась впечатляющей. Итальянцам сразу стало понятно, что Стерлинг и сборная Англии ничего не боятся. Через пару минут Джордан Хендерсон вынудил Сиригу нырнуть в самый нижний угол ворот, чтобы отбить его плотный удар. Мы угрожали, хотя мячом владели преимущественно итальянцы. Самая большая проблема у нас располагалась на левом фланге, где подключающийся к атакам итальянский новобранец, Дармиан, который теперь играет за «Манчестер Юнайтед», с помощью Кандревы не переставая наступал на Бейнса. Получалось двое на одного.
Харт ловко отразил удар Кандревы, но на двадцать первой минуте вступил в игру. Хендерсон завладел мячом и откатил его к центру. Я вырвался вперед, освобождая пространство для Стерлинга, который резко направил мяч в створ ворот. Дэнни Уэлбек чуть-чуть не воспользовался шансом подправить мяч носком бутсы. Это вселяло надежду, а пару минут спустя роли поменялись, и Уэлбек вывел Старриджа на удар, и только отчаянная защита итальянцев помешала нам забить.
Дармиан продолжал оттеснять Руни, поддавливая Бейнса. На тридцать второй минуте он навесил на Балотелли, а тот ударил головой слишком слабо. У итальянцев был серьезный шанс. Жара и влажность подавляли нас, но большую часть матча мы поддерживали напряженный темп.
Итальянцы вывели на угловой – опять на наш незадачливый левый фланг. Кандрева быстро разыграл его с Верратти, который сделал диагональный пас в направлении Пирло. Старридж преследовал итальянца, который готовился к удару. Но тут, продемонстрировав невероятное мастерство, Пирло провернул со Старриджем невероятный финт. Он перешагнул через мяч и позволил ему откатиться к Маркизио. Никого из нас не было поблизости, так что Маркизио без труда удалось подхватить мяч, а затем подработать его себе под удар. Он послал снаряд в нижний правый угол ворот. У Харта едва ли был шанс против такой мощи и точности. 1:0 не в нашу пользу после 35 минут.
Маркизио побежал к скамейке запасных, жестами показывая товарищам следовать за ним. Я наблюдал за ним, чувствуя пустоту внутри. Вскоре итальянцы напрыгивали друг на друга, собираясь в кучу у боковой линии. Их синие футболки покрылись темными кругами пота. Они были охвачены бурной радостью. Мы молчали. Весь наш труд и пот – и мы отстаем.
Я обошел команду, особенно молодых игроков, и еще раз подбодрил их. Порой мы неплохо играли, но можно и лучше. Сейчас мы не можем дрогнуть. Нам нужно продолжать. Давайте, в них нет ничего особенного. Еще до перерыва мы можем забить ответный гол.
Итальянцы принялись перепасовываться, выполняя серии из двенадцати, тринадцати, четырнадцати пасов подряд. Но мы отняли мяч на своей половине, и он попал к Стерлингу. Он был у центрального круга. Стерлинг стремительно бросился вперед, глубоко на половину итальянцев. Он свободно перевел снаряд Руни, на левый фланг. Руни показал класс выдающегося футболиста. Он рванулся по левому флангу, а затем выдал совершенно блестящую передачу. Мяч просвистел мимо изо всех сил пробивающегося к нему защитника и оказался у Старриджа, у дальней штанги. Старриджу было несложно с лету пробить по воротам.
1:1 после красивого гола – мы были полны стремления, движения, озарения и качества. Я понял, что мы были на высоте. Старридж тоже это понял и оседлал волну, демонстрируя итальянцам и бразильцам старое представление, к которому мы так привыкли в Мерсисайде. Катаясь на своей волне и раскачивая раскинутыми в стороны руками, Старридж был в восторге, что поймал такую большую на просторах Амазонки.
В разгар восторженного безумства на боковой линии Гари Левин, физиотерапевт сборной Англии, упал как подкошенный. Вскоре его пришлось унести со смещением голеностопа. Только футбол может дать волю такому сумасшествию.
Я знал, что нам нужно сохранять спокойствие. Оставалось всего семь минут до конца тайма. Мне бы нужно было только, чтобы мы вернулись в раздевалку и решили тактические вопросы, особенно на левом фланге. Хендерсон согласился. Он срочно переговорил с Руни, пока я общался с Бейнсом. Нам нужно было перекрыть возрастающую угрозу от Дармиана и Кандревы.
Игра возобновилась, и нам удалось с минуту удерживать мяч, решительно передавая его друг другу, но вскоре итальянцы уже пытались забить очередной гол. Синие футболки надвигались на нас, но мы изо всех сил напирали. Дармиан вновь прорвался через наш левый фланг, его удар пролетел очень близко над перекладиной. Более серьезные опасности возникли на второй минуте компенсированного времени. Мою передачу перехватили, и Италия быстро перешла в атаку. Пирло у самого края нашей штрафной сделал разрезающую передачу на Балотелли. Харт рванул из ворот, но оказался в полупозиции между Балотелли и воротами. Итальянец попытался перебросить мяч через Харта – но Джагелка успел вернуться и выбить снаряд с линии. Итальянцы вновь завладели мячом, и после быстрой перепасовки Кандрева попал в штангу.
Нам нужен был перерыв. Нам нужно было передохнуть. Мы сделали это. 1:1 перед перерывом.
Вернувшись в раздевалку, мы еще и должны были разобраться с тактической путаницей. Стерлинг очень хорошо играл в нападении, но итальянцы были умны. Когда они выходили из защиты, я решил, что у Стерлинга было несколько моментов, когда он запаниковал. Он не знал, преследовать ли ему Пирло или де Росси. Я чувствовал, что нам нужны два игрока на позиции «десятки»: Руни и Стерлинг, которые будут прессинговать на их опорных полузащитников, или схема «ромб». Думаю, что Гари с Роем безошибочно угадали с этим. Они передвинули старательного Уэлбека налево, а Руни поставили в центр, в более естественную для него роль рядом со Стерлингом. Но нам обязательно было нужно, чтобы наши защитники играли более уверенно. Порой они, казалось, боялись напирать, потому что чувствовали, что открыты Дармиану и Кандреве.
Во втором тайме мы начали напористо, и я понял, что это бесполезно. Не мое дело спорить с главным тренером, когда он подстегивал нас к нападению, пытаясь сохранить темп первых сорока пяти минут. Моя интуиция подсказывала иначе. Это не матч Премьер-лиги. Это – наш первый матч в групповом этапе Кубка мира. А настрой «Мы должны обыграть Италию», по-моему, нецелесообразен. Это отдавало неопытностью нашей команды.
Почему бы нам просто не закруглиться, стремясь закончить вничью? Это напоминало матч на «Энфилде», когда мы перестарались с «Челси», пропустили один гол после ошибки, а потом слегка запаниковали. Против Италии мы справились хорошо и сразу же забили ответный гол. Но, на мой взгляд, во втором тайме мы были слишком воинственно настроены, а надо было проявить терпение и сосредоточенность. На поле я пытался уловить, будет ли ничья 1:1 хорошим результатом. Теперь я уверен, что если бы нам удалось получить очко у Италии, то мы бы вышли из группы.
Но мы бросились в наступление, английские фанаты ревом подстегивали нас. А когда итальянцы вновь завладели мячом, защищались мы плохо. Через пять минут от начала второго тайма, именно тогда, когда нам стоило проявить наибольшую осторожность и дисциплинированность, мы были неосмотрительны. Бейнсу не удалось подобраться достаточно близко к Кандреве. Итальянец, пританцовывая, отдалялся, а затем сместился в центр. Он был совершенно свободен и, оглядевшись, заметил, что Кэйхилл позволил Балотелли ловко улизнуть. Прекрасная поперечная передача от Кандревы, без всяких помех, – и у Баллотелли масса свободного пространства у дальней штанги, чтобы забить головой с отскоком. С расстояния всего нескольких метров едва ли можно было промахнуться. Это был простой, чуть ли не заурядный тренировочный гол сборной Италии.
Все оставшееся время тайма мы изо всех сил старались сравнять счет – у Стерлинга, Руни, Уэлбека и Росса Баркли, который вышел на замену, были свои моменты. Но сборная Италии привыкла удерживать преимущество, и под конец компенсированного времени они ближе всего были к голу. С расстояния тридцати метров Пирло со свободного удара вколотил в перекладину. Матч закончился. Сборная Англии – 1, Италия – 2.
Ничья 1:1 была бы хорошим результатом, и решающий гол Балотелли стал сокрушительным ударом. Мы были измотаны и разочарованы, ведь продолжительное время мы так хорошо играли. Порой мы переигрывали итальянцев, но мы слишком старались победить. Мы вновь оказались под страшным давлением на Кубке мира – в который раз.
Пару дней спустя в Рио-де-Жанейро, в гостинице, где остановилась наша команда, Рой с Гари попросили меня поговорить с игроками. Мы были в отчаянном положении. Еще одно поражение, и чемпионат мира будет для нас окончен. То, что нам не удалось привезти из Манауса очко, казалось еще обиднее, но я знал, что должен воодушевить команду и рассказать, какие опасности нас поджидают в четверг в Сан-Пауло в матче против сборной Уругвая – и Луиса Суареса.
Игра за сборную Англии на чемпионате мира всегда оказывалась захватывающей эпопеей, поэтому, казалось, неизбежно, что роковые ставки не прошли без участия Суареса. Для Уругвая ставки тоже возросли. Они проиграли первый матч сборной Коста-Рики 3:1. Суарес оставался на скамейке запасных, еще не вполне оправившись от артроскопической операции на колене. Среди общественности ходили слухи о том, будет ли Суарес участвовать в матче со сборной Англии. Я же знал, что в этом можно было не сомневаться. Суарес горел желанием сыграть против нас.
Гари Невилл не переставая спрашивал, говорил ли я с Суаресом, пока мы были в Бразилии. Я объяснял, что мы обменивались сообщениями, но я ни разу не спросил, в форме ли он и будет ли играть против Англии. В этом не было нужды. Я уже знал, что один из физиотерапевтов «Ливерпуля» осматривал Луиса. Я получил сообщение, что он почти готов. Из уважения к Луису я не спрашивал подтверждения тому, что он выйдет против нас в стартовом составе. Это было несложно прочитать между строк. Разумеется, Луис сразится с нами.
ЕСЛИ ХОТИТЕ ПОСТАВИТЬ ЕГО В ОДИН РЯД С МАРАДОНОЙ, ПЕЛЕ, БЕКЕНБАУЭРОМ, КРОЙФОМ И ПИРЛО, НУЖНО ДОКАЗАТЬ ЭТО ИМЕННО НА ЭТОМ ЭТАПЕ.
У Луиса было несколько серьезных моментов, которые ему бы хотелось доказать. Он закончил сезон Премьер-лиги с охапкой наград. Став футболистом года по мнению футболистов и футболистом года по мнению футбольных обозревателей, Луис мог решить, что восстановил свое доброе имя в Англии. Однако у него остались обида и ненависть к английским журналистам. Он все еще считал, что с ним обошлись нехорошо. Кроме того, Луис затаил обиду на Футбольную ассоциацию за то, как с ним поступили во время скандала с Эвра. А потом, на следующий день после нашего поражения Италии, Рой сказал, что Луиса нельзя считать футболистом мирового класса. Я, разумеется, с ним не согласился. Я ничего не ответил Рою, но подумал: «ну и ну», услышав об этом. Подколоть Луиса Суареса во время подготовки к такому грандиозному матчу было не самой блестящей идеей Роя. Он очень умный, культурный и начитанный человек, но он не знает Суареса так, как я. На первый взгляд его замечания были сдержанными. Сначала Рой похвалил Суареса, заявив:
– У него есть потенциал. Он – прекрасный футболист.
Но затем предположил:
– Можно быть выдающимся игроком в своей лиге, но чтобы тебя признали одним из непревзойденных игроков мирового футбола, нужно доказать это на чемпионате мира. Если хотите поставить его в один ряд с Марадоной, Пеле, Бекенбауэром, Кройфом и Пирло, нужно доказать это именно на этом этапе.
Замечание было разумным, но этого не нужно было говорить. Я знал, что Луис сочтет это провокацией и неуважением. Я знал, что это послужит ему дополнительной мотивацией, чтобы сделать матч в Сан-Пауло решительным ответом всем, кто критиковал его и сомневался в нем в Англии.
Сначала, прежде чем мы заговорили о Суаресе, я хотел сказать команде более пространную речь. Но сократил ее. Оглядевшись, я заявил, что если в четверг в матче против Уругвая мы не сделаем все как надо, то всех нас без исключения ждет жуткое лето. Это будут долгие, печальные месяцы, когда вдали друг от друга мы вновь и вновь будем прокручивать, что пошло не так. Я рассказал, как мучился прежде я и как терзается любой игрок сборной Англии, когда приходится покидать турнир раньше, чем предполагалось. Мы можем отправиться куда угодно на каникулах, но спасения не будет нигде. Я вовсе не собирался никого пугать. Но у нас в составе было много молодых игроков, и было важно, чтобы они понимали значение матча со сборной Уругвая. Нам нужно было, чтобы все – вместе и по отдельности – сосредоточились только на игре. Если мы сыграем так, как, я знал, мы можем, в пятницу утром мы проснемся с тремя очками, чувствуя себя на вершине мира.
Затем я перешел к вопросу о Суаресе. Я подчеркнул, что, быть может, играть с ним в одной команде – просто мечта, но он весьма коварен как соперник. Его нельзя оставлять без опеки ни на мгновенье. Непременно нужно, чтобы в течение всего матча пара игроков не спускала с него глаз.
– Будьте готовы встретиться с ним, – сказал я, – потому что, если вы дадите ему хоть чуточку пространства, это будет смерть.
Я подошел к тактической схеме, потому что пора было от серьезности перейти к наглядности. Я записал все сильные стороны Суареса и его очень немногочисленные слабости. Я напомнил о том, о чем мы и так знали: его можно завести и он взорвется. Но я считал, что гораздо важнее придерживаться таких приемов, которые, возможно, ослабят его. Я заявил всему составу:
– Когда мяч летит к нему, нужно удерживать его лицом к собственным воротам. Ему больше всего захочется развернуться и встретиться с вами лицом к лицу. Он захочет налететь на вас. Он попытается побежать на вас, потому что ему нужны рикошеты, ему нужен контакт. Поэтому не приближайтесь к нему слишком сильно.
Все закивали. Кроме того, я велел забыть о его травме. Он не обычный футболист. Чтобы войти в ритм, ему не нужны один-два матча. Я предполагаю, что он будет опасен с самого начала. У меня оставался еще один пункт:
– А еще не думайте, что все в порядке и вы с ним разобрались. С ним никогда нельзя расслабляться. Суарес будет нападать вновь и вновь.
Стадион «Сан-Паулу», Сан-Паулу, четверг, 19 июня 2014 года.
В Сан-Паулу стоял прохладный день с моросящим дождем. Всей жары тропических влажных лесов как не бывало. Словно мы оказались на «Энфилде», а там-то Англия в последний раз и встречалась со сборной Уругвая. Этот товарищеский матч состоялся в 2006 году, в мою любимую прошедшую пору, когда «Уэмбли» еще только строили. Тогда сборная Англии проводила матчи в разных уголках страны и многие – на севере. Мы выиграли 2:1, и от того состава остались только мы с Уэйом Руни.
Через восемь лет Уэйн вновь оказался в центре как номер 10, а Стерлинг начинал на левом фланге. В остальном состав остался неизменным по сравнению с проигранным итальянцам матчем. В сборной Уругвая тем временем царило воодушевление в связи с ожидаемым возвращением Луиса Суареса. Он – последний, кого бы мне хотелось получить в соперники, но я черпал мужество в том, что, не считая Луиса и Эдинсона Кавани, сборная Уругвая не больше чем квалифицированная команда.
Первые полчаса прошли спокойно. Играли мы не блестяще, но держали Суареса и Кавани под присмотром. Суарес казался не таким решительным, как обычно, и я чувствовал уверенность. Разумеется, он был дерзок и поразил Джо Харта, когда пытался забить прямо с углового. Харту пришлось отбивать удар обеими руками. Но вскоре мы оказались весьма близки к тому, чтобы забить первыми. Я выполнял штрафной удар с дальнего расстояния с левого фланга. Я нашел передачей высоко взмывшего Руни, но его удар головой с нескольких метров пришелся в перекладину. Затем на тридцать девятой минуте – немного удачи, и открылся сундук фокусника. Мне было жаль, что удача отвернулась от меня, и сначала Кавани, а потом по большей части Суарес принялись за свое черное дело. Мы с Николасом Лодейро боролись за свободный мяч у центральной линии поля, и снаряд отскочил от меня. Он покатился в сторону наших ворот, и вскоре Кавани уже со всех ног мчался по нашему правому флангу. Я видел, как Суарес прокрался на штрафную. Джагелка пытался опекать его, но, когда Кавани приготовился выполнить поперечную передачу, Суарес ускользнул. Он вдруг оказался совершенно без опеки – и это было страшно. Мяч еще закручивался слева от него, а Суарес уже взмыл в воздухе. Харт почувствовал опасность, но, прежде чем он успел что-нибудь предпринять, Суарес уже нанес головой удар невероятной силы и точности. Гол был невероятно хорош. Я праздновал каждый из 31 гола, что за этот непревзойденный сезон Суарес забил за «Ливерпуль». На этот раз мне оставалось только наблюдать, как он с радостными криками бежал к боковой линии. Его товарищи обняли его, но ему больше хотелось отыскать физиотерапевта сборной Уругвая, чтобы выразить ему свою благодарность. Суарес вернул свою форму, которая была ему нужна, чтобы наказать давних противников – да и друзей, вроде меня и его товарищей по «Ливерпулю».
Надежда все еще оставалась. По крайней мере, мы были не хуже уругвайцев, и у нас было преимущество во владении мячом. Я все еще верил, что мы сможем выиграть матч. В перерыве я сказал, что мы играем слишком глубоко и выказываем им слишком много уважения. Нам надо еще пристальнее следить за Суаресом, а больше нам бояться нечего. Одна из проблем состояла в том, что мы пытались передать мяч Руни, когда он был в сорока метрах от ворот. Нам нужно, чтобы Руни получил мяч у самой штрафной, где он сможет нести реальную угрозу воротам.
В начале второго тайма у сборной Уругвая была пара возможностей, но мы справились. От энергии и высокого темпа, что мы проявили в матче с Италией, в гораздо более напряженных условиях, не осталось и следа. Ни один из тех, кто был в белых футболках, кроме Руни, казалось, не готов взять игру в свои руки. Но мы не оставляли попыток и, наконец, за пятнадцать минут до конца совершили прорыв. Старридж нашел передачей Джонсона, который сместился вправо. Перемещаясь на скорости и блестяще контролируя мяч, Джонсон обошел защитника и с силой прострелил вдоль ворот. Передача была убийственной, и Руни, находящийся в пяти метрах от ворот, левой ногой проткнул ее мимо вратаря. Мы ликовали. Первый гол Руни на Кубке мира – 1:1.
Похоже, пришло время на том и успокоиться. Мы не напрягались, а ничья с Уругваем и победа в последнем для нас матче со сборной Коста-Рики почти наверняка позволят нам выйти из группы. Преимущество во владении мячом было у нас – 62 %. Нам оставалось только быть осмотрительными, когда уругвайцы вырывались вперед и шли в контратаку. Точно так же, как и в матче с Италией, когда счет был тоже 1:1, мне хотелось, чтобы мы были осторожнее и осмотрительнее. Но сборной Англии не откажешь в воинственности. Команда жаждала победы, и мы бросили все силы в атаку.
Столько наших игроков летели вперед, чтобы забить и стать героем, что при каждом переходе от атаки к обороне казалось, что мы в меньшинстве. Мы были где угодно, но не на своих местах, когда атака неожиданно переходила в оборону. Суарес затаился. Мне хотелось, чтобы мы были терпеливы, выстраивались, прощупывали слабые места и перемещались компактно. Может быть, в оставшиеся десять минут нам удастся реализовать лишь один голевой момент, но, возможно, нам большего и не надо. А вместо этого мы, казалось, хотели создать голевой момент каждый раз, когда получали мяч.
На восемьдесят пятой минуте вратарь сборной Уругвая, Фернандо Муслера, зафиксировал мяч. После этого он отправил длинную передачу за центр поля. Я, на нашей половине, начал спиной отступать к линии. Я ждал, пока один из центральных полузащитников за моей спиной выкрикнет «мой». Казалось, это был заурядный вынос мяча, при котором бдительный центральный защитник, завидев снаряд, выдвигается вперед. Позади меня было тихо, а когда Кавани приподнялся, чтобы перенаправить его головой, я подпрыгнул вместе с ним. Но когда ты отступаешь спиной, трудно проыгнуть достаточно высоко. Мяч скользнул по моей голове и изменил направление. Джагелка с Кэйхиллом потеряли позиции. Мяч на скорости проскочил мимо них. Суарес понял, как будут разворачиваться события. Он развернулся и помчался к нашим воротам, едва мяч коснулся моей головы. Суарес вновь обошел всех благодаря своей устрашающей скорости и безжалостному коварству.
Ничего похожего на то, когда Демба Ба метнулся к нашим воротам после моего промаха. Тогда у меня еще была надежда, что Симон Миньоле выручит меня или что Ба промахнется. Но про Суареса я понимал – исход будет только один. Я два с половиной года играл с ним в одной команде и знал, как Суарес поступал в таких случаях. Он не оставлял камня на камне, и он камня на камне не оставит и от нас, и от нашей мечты о Кубке мира.
Суарес позволил мячу пару раз отскочить от земли и лишь затем коснулся его раз, а потом тут же другой. Суарес нанес мощный удар мимо Харта и забил свой второй потрясающий гол. Уругвай – 2, Англия – 1, пять минут до конца матча.
После финального свистка мною овладела прежняя пустота. Луис отыскал меня. После гола его заменили, и на нем была небесно-голубая тренировочная куртка. Луис понимал, что ему нечего сказать. Он выиграл, а я проиграл. Но мы были друзьями. Он положил руку мне на голову. Я опустил глаза, и он несколько мгновений не убирал руки. А потом, кивнув мне и пожав руку, Луис ушел.
Я был удручен. Я понимал, что это плохо, что мяч, соскользнув с моей головы, попал прямо Суаресу. Когда мы переоделись и молча брели к автобусу, я достал телефон и написал Джейми Каррагеру. Я спросил у него про это касание головой. Разбираться с мячом всякий раз, когда он оказывается передо мной, – моя задача. Но мне казалось, я не должен был отступать назад, к центральной линии поля, чтобы перехватить мяч, пролетавший над моей головой. Рой Ходжсон сказал, что защитники должны были подсказать и разобраться с мячом. Но мне нужно было мнение Джейми – как откровенного критика и как бывшего центрального защитника.
Карра тоже считал, что это был мяч защитников, и раз уж я пошел за ним, центральные бэки должны были подготовиться к худшему. Это была общая ошибка. Я сыграл не так, как следовало. И кроме того, было преступлением оставлять Суаресу столько места. Все мы заслуживали того, чтобы на нас показывали пальцами. Это обидно, но, если не можешь смириться с тем, что тебя обвиняют, тебе не стать профессиональным футболистом и не нужно даже пытаться играть за «Ливерпуль» или сборную.
И мне нужно было признать горькую правду. Ни один из нас не сыграл хорошо. Мы не заслуживали ничего другого и должны понести за это наказание.
Казалось, целая вечность прошла с того октябрьского вечера, восемь месяцев назад, когда я забил в ворота сборной Польши, благодаря чему мы прошли отборочный этап Кубка мира. С тех пор, если не питать никаких иллюзий по поводу возможностей сборной, нашей задачей-минимум было выйти из группы, раз уж мы попали в Бразилию. Но мы с треском провалились. Мы вылетели с чемпионата мира раньше, чем любой другой состав сборной Англии в прошедшие годы.
Перед нашим последним, совершенно бессмысленным матчем со сборной Коста-Рики проводилась пресс-конференция. Думаю, что я мог бы уклониться от нее, отказаться присутствовать или найти какой-нибудь предлог, но я чувствовал, что мне важно встретиться с прессой. По-моему, 22 июня 2014 года я шокировал обозревателей, которые долгие годы следили за моей карьерой в Англии.
Я чувствовал себя дерьмово. И выглядел дерьмово. Под глазами у меня были круги. Последние три ночи я почти не спал и не брился четыре дня. Щетина у меня была жесткой и колючей. Я отправился в пресс-центр в районе Урка Рио-де-Жанейро. Повсюду были журналисты. Почти все были старые знакомые. Многих я знал лично. Некоторым я даже доверял. Я ни с кем не здоровался и не кивал даже тем, кого знал лучше всего. Я просто уселся за стол. Рой Ходжсон сидел рядом. В ожидании я уставился прямо перед собой. Я уже знал, какими будут первые несколько вопросов. Я их уже слышал. В июле 2014 года я возглавлял пресс-конференцию в Южной Америке после того, как мы проиграли Германии 4:1. На этот раз все было хуже. Гораздо хуже. Мы выбыли из турнира, а нам оставался еще один матч. Это было еще обиднее. Было такое отчаяние, словно после поражения по пенальти. Я чувствовал себя совершенно незащищенным.
И да, я еще чувствовал себя настолько уязвленным по более серьезным, личным причинам. Я понимал, что мне уже больше не доведется участвовать в крупных футбольных турнирах. Все кончено. Шесть турниров, шесть разных сценариев жестокого разочарования. Кто-то сделал решительный шаг и задал неизбежный вопрос: как я себя чувствую? Думаю, капитану английской сборной вполне логично ответить на такой вопрос после двух чистых поражений, из-за которых турнир для нас завершился. И поэтому я ответил откровенно. Мне было «очень больно». Кое-кто из обозревателей опустил глаза. Я не нуждался в каком-либо сочувствии, но они – тоже люди. И им было меня жалко. Я продолжал. Я чувствовал себя «разбитым». Моя боль выплескивалась наружу. Но это были бы не английские журналисты, если бы не поднялись какие-нибудь неоднозначные вопросы. Моя боль была абсолютно однозначной. Она была слишком явной, чтобы можно было сомневаться. Однако раздавались и другие голоса, другие вопросы. Я понимал, что со мной это не связано. И все же я вздрогнул, на этот раз от злости, когда меня попросили прокомментировать заявление Гарри Редкнаппа о том, что нынешних футболистов Премьер-лиги не интересует игра за сборную. До назначения Роя Гарри охотился за местом главного тренера английской сборной. Он сказал, что кое-кто из игроков его «шпор» считает, что игра за сборную Англии – «сплошная головная боль».
Впервые услышав это, я не поверил своим ушам. Я до сих пор не верю в это.
– Назовите их, – прямо заявил я. – Нам нужны имена.
Никто не ответил.
– Давайте, назовите их, – повторил я. – Аарон Леннон? Кайл Уокер? Андрос Таунсенд?
Я не мог поверить в то, что кто-то из футболистов «шпор» пытался уклониться от приглашения в сборную. В голове у меня мелькали какие-то имена и лица. Джермейн Дефо? Никогда. Джермейн был подавлен из-за того, что пропустит чемпионат мира в Бразилии. Питер Крауч? Ледли Кинг? Скотт Паркер? Майкл Доусон? Том Хаддлстоун? Я не верил, что кто-то из них отказался бы играть за английскую сборную. Были и другие, но я не хотел и думать о том, что хоть один игрок «шпор» мог бы подвести сборную Англии.
Рой возмущался не меньше меня.
– Уж конечно, это не Джермейн Дефо, – сказал он. Я знал, как Рою было трудно сообщить Джермейну о том, что его не выбрали в Бразилию. Струан, который представлял нас обоих, также рассказывал мне, что Джермейн пришел в уныние.
– Если это так, то это отвратительно, – продолжил я. – Они не хотят играть за Англию? Кто? Кого он [Гарри] имел в виду? Я не знаю, о ком он говорил.
Рой заметил надрыв в моем голосе.
– Я согласен со Стивеном, – перебил он. – За два года, что я здесь, я замечал лишь возросшую заинтересованность в том, чтобы играть за сборную, так что заявления Гарри немного неожиданны. Если уж делать такие замечания, нужно называть имена. По методу научного тыка я бы мог назвать одного игрока – но игроков? Несправедливо заставлять людей таким образом копаться в воспоминаниях.
Все видели, насколько заинтересован я. Настолько, что это терзало меня. Я сказал, что Кубок мира оставил во мне «разочарование и боль».
СБОРНАЯ АНГЛИЯ ЗАКОНЧИЛА С ОТСТАВАНИЕМ НА ШЕСТЬ ОЧКОВ ОТ СБОРНОЙ КРОШЕЧНОГО ОСТРОВА, ЧЬЕ НАСЕЛЕНИЕ ФАКТИЧЕСКИ РАВНЯЛОСЬ ЧИСЛУ ЛЮДЕЙ, ПРОЖИВАЮЩИХ В ЮЖНОЙ ЧАСТИ ЛОНДОНА.
– В «Ливерпуле» сезон окончился для меня плохо. Я пытаюсь оправиться, пытаюсь разделаться с этим и найти какие-то плюсы. Именно этого-то и именно так мне и не было нужно. Последние несколько дней были печальными. Мне больно. Меня убивает, что я не могу сообщить о чем-нибудь хорошем.
Я поднял глаза. Не было нужды сообщать на родину о том, как выкладывались игроки сборной и как их надежды оказались разрушенными. Мне нужно было лишь еще раз сказать правду.
– Никто в нашей команде не хочет ехать домой, – заявил я. – Никто.
После того как 24 июня 2014 года в Белу-Оризонте наш последний матч группового этапа с Коста-Рикой окончился унылой ничьей без единого гола, все мы поняли, что мы отправляемся домой. Мы завершили этап в хвосте группы D. На верхней строчке оказалась Коста-Рика, опередившая Уругвай и Италию. Сборная Англия закончила с отставанием на шесть очков от сборной крошечного острова, чье население фактически равнялось числу людей, проживающих в южной части Лондона. Сборная Коста-Рики всех удивила и справилась исключительно хорошо. Мы ради сохранения чести пытались выиграть этот последний матч, но нам не удалось заработать три очка в противостоянии с Коста-Рикой. И это указало нам наше место.
Через несколько недель, проводя отпуск Испании, я смотрел, как сборная Германии, в конце концов ставшая победителем, разбила бразильцев со счетом 7:1 в полуфинальном матче. Бразильцы, величайшая в мире футбольная нация, были посрамлены. Я видел, что даже в групповом этапе немцы намного превосходили англичан. Не думаю, что они бы победили нас с таким счетом, если бы мы играли с ними в Бразилии, но это было бы поражение не хуже, чем то, что мы потерпели от них в Южной Африке, 4:1. Кроме того, мы встречались с ними в ноябре 2013 года на «Уэмбли» в товарищеском матче, и хоть многие самые лучшие футболисты отсутствовали, сборная Германии обыграла нас.
В Бразилии выявились проблемы, которые испытывала национальная футбольная сборная Англии. Стало очевидно, что СМИ должны быть более сдержанны. А я думаю, что и игрокам нужно быть более сдержанными. В какой-то момент начинается эйфория из-за того, что у нас самая восхитительная и самая конкурентноспособная лига в мире. Ясно, что с точки зрения техники это не самая лучшая лига в мире, но молодые игроки блистают в Премьер-лиге и за одну ночь становились медийными знаменитостями. Такая искусственная слава никому не идет на пользу, не считая их агентов и спонсоров.
Я помню, мне понравились слова, сказанные Роем Кином по телевизору. Они отозвались в моей душе. Он сказал, что очень сложно стать суперзвездой или легендой. Претендовать на это можно только после того, как ты выиграл какой-нибудь важный турнир на европейской или мировой арене и долгое время показывал стабильную игру. Думаю, хватит пальцев всего на двух руках, чтобы сосчитать всех настоящих суперзвезд и истинных легенд современного футбола.
Поэтому-то журналисты и должны относиться к сборной Англии реально и сдержанно, а самое главное – точно такой же взгляд надо прививать нынешнему поколению международных футболистов. Когда сборная Англии попадает на чемпионат мира или на чемпионат Европы, конкуренция бывает очень жесткой. Неожиданно понимаешь, что во всех уголках мира есть очень хорошие игроки. Есть отличные команды и умные тренеры, ведь это – футбол на самом высоком уровне.
На протяжении своей карьеры в английской сборной я испытал обе крайности, так что примирился с этим. Я справляюсь с оскорблениями, потому что помню, сколько незаслуженной лести выслушал за долгие годы. И, конечно же, я тоже попадался на эту удочку. Быть может, мне бы и хотелось не обращать никакого внимания, когда в прессе говорилось, насколько мы все выдающиеся. Но, думаю, было бы честным признаться, что так я считал только тогда, когда в глубине души думал, что мы достаточно хороши, чтобы попасть в четверку лидеров в крупном турнире.
«Золотое поколение», как некоторые предпочитают называть эпоху Оуэна и Бэкхэма, Скоулза и Фердинанда, Лэмпарда и мою, да и Руни тоже, в конце концов, испытали немало нападок. Но, оборачиваясь назад, некоторые из этих футболистов в четвертьфиналах показывали неплохую игру. Она не была выдающейся. Но и не провальной, как некоторые заявляют теперь. Немного везения в серии пенальти, и эта команда добралась бы до четверки победителей крупного чемпионата. И это было бы немалое достижение.
В конце концов нам это не удалось. И поэтому футболисты только трех составов английской сборной могут претендовать на скромную шестерку или семерку из десяти за свои международные успехи. Пожалуй, состав Евро-96. Возможно, состав 1990 года в Италии. И, конечно же, блестящим примером является всех нас превосходящая, единственная настоящая легенда сборной Англии, команда, завоевавшая Кубок мира в 1966 году. В тот год на «Уэмбли» сборная Германия стала проигравшим финалистом. Для сборной Англии это стало апофеозом, а для немцев всего лишь очередным финалом из многих. Кто-то недавно говорил мне, что с 1954 года сборная Германии завоевала четыре Кубка мира, четыре раза проиграла в финале и двенадцать раз попадала в четверку лидеров.
Сборная Англии специализируется на шумихе и критике, постоянном самокопании, при этом совершая несметное число ошибок и принимая неправильные решения, что только способствует сумятице и разочарованиям. Немцы же, похоже, прикладывают всю свою энергию и умственные способности к тому, чтобы находить решения и четко планировать.
Кроме того, у них появляются очень хорошие футболисты, и их журналисты не раскручивают их, рассказывая, какие они суперзвезды, прежде чем те достигнут чего-то значительного. Немецкий футболист становится суперзвездой, только когда получает медаль победителя чемпионата мира или чемпионата Европы. Наших же игроков зачастую возводят в ранг суперзвезд еще до того, как тех пригласят в национальную сборную.
Главный тренер вроде Жозе Моуринью никогда бы не позволил своим игрокам опережать события. Это-то и заставило меня задуматься, когда я прочитал замечания, высказанные Жозе перед самым началом Кубка мира, где он вспоминал, как он был близок к тому, чтобы подписать контракт на должность главного тренера сборной. Жозе заявил, что он был готов посвятить всего себя этой работе, и сказал, что подошел к этому «вот на столько», указывая на расстояние между ручкой и листом бумаги, когда его жена вмешалась и убедила его не подписывать контракта. Она утверждала, что ему не понравится то, что он не сможет ежедневно общаться с игроками клуба. Поэтому он решил отказаться от предложения английской сборной.
Это стало бы потрясающим союзом. Мало того, что Жозе держал бы нас в узде, он бы еще и обеспечил команде необходимую ей защиту от внешних влияний. И он бы послужил приманкой для журналистов. Он бы во многом ослабил давление на игроков в том, что касается наших обязательств перед прессой. Все это – только часть того, что у Жозе хорошо получается.
Жозе Моуринью в союзе с лучшим составом сборной, в котором я играл с 2004 по 2006 год, стали бы заманчивейшим сочетанием. В те годы мы играли под началом Свена-Йорана Эрикссона по схеме 4-4-2. Свен – очень хороший руководитель, но Жозе, на мой взгляд, более проницателен в отношении тактики и более резок с журналистами. Было время, когда схема 4-4-2 была весьма выгодной и использовалась против множества национальных сборных. Но, по-моему, она уже давно потеряла актуальность. И все же она эффективна, если у вас есть два центральных нападающих, безжалостных в командной игре. Кроме того, вам нужны два выдающихся спортсмена на центральной линии поля, которые бы покрывали большую территорию. Но в последние десять лет большинству лучших команд всегда удавалось добиться численного преимущества в центре поля. Правильная команда полностью разбивала строгую схему 4-4-2. Представляете игру по такой схеме против Испании? Вас ожидают самые длинные полтора часа в вашей жизни.
Жозе, в отличие от Свена, никогда не играл 4-4-2. Он демонстрировал, еще будучи в «Порто», что никогда не будет столь наивен. Так что, если бы в период с 2004 по 2006 год главным тренером сборной был Жозе Моуринью, ручаюсь, мы могли бы выбраться по крайней мере в один крупный финал. Я думаю, что Рафа Бенитес тоже смог бы довести нас до финала европейского чемпионата или Кубка мира. Но единственной проблемой с Рафой было то, что немногим футболистам понравилось бы играть для него и во время продолжительных турниров мы бы испытывали давление и напряжение. Поэтому-то Жозе Моуринью и является первым, кого бы я хотел назначить главным тренером сборной Англии на время своего пребывания там. Только представьте, что бы мы могли выудить из состава, в который входили бы Бекхэм, Скоулз, Оуэн, Терри, Невилл, Руни, Кэмпбелл, Фердинанд, Лэмпард, Коул, Джеррард и еще несколько игроков. По-моему, это был бы не футбол, а мечта.
Возвращаясь к реальности – в Бразилии я не почувствовал унижения. Я испытал лишь горькое разочарование. Мы сыграли три матча и ни одного не выиграли. Мы забили всего два гола и пропустили четыре. И парадокс в том, что в первых двух матчах мы были, пожалуй, чересчур самоуверенны. Думаю, мы запутались. Во время Евро-2012, когда мы немного увлеклись обороной и были слишком пассивны, Роя критиковали. Ему казалось, что у него не было выбора, но при этом он должен нанести решающий удар. Но это нанесло удар и по нам, потому что не думаю, что Рой к такому привык. Долгое-долгое время он был организованным тренером с двумя составами четверок в стандартной схеме 4-4-2. Но в современном футболе все иначе, и нужно использовать гораздо более утонченную тактику. Но вообще Рой – настойчивый руководитель. Он очень организованный, очень собранный и так же, как Бенитес, предпочитает играть с полузащитниками, которые закрывают свободные зоны, чем с обладающими дриблингом нападающими и вингерами. Я думаю, что нападки, обрушившиеся на нас в 2012 году после того, как мы проиграли итальянцам по пенальти, были несправедливы. Из-за этого в Бразилии мы больше стремились играть в атаку, но потерпели провал.
Читать бесплатно другие книги:
