Выигрывать любой ценой Джеррард Стивен

Глава одиннадцатая. Карусель

Моя работа капитаном «Ливерпуля» едва ли прекращалась. Даже во время Кубка мира я брал небольшой перерыв от забот в сборной Англии, чтобы попытаться наколдовать что-нибудь с трансферами. Брендана Роджерса захватила мысль убедить Алексиса Санчеса перейти из «Барселоны» в «Ливерпуль». Он знал, что была большая вероятность того, что Луис Суарес совершит переход в обратном направлении. Санчес, несомненно, был превосходным футболистом и благодаря своей кипучей энергии, желанию играть, скорости и производительности являлся именно таким звездным игроком, который мог бы вписаться в ту команду, какую мы пытались собрать в «Ливерпуле». В Бразилии он снова произвел впечатление своей игрой за сборную Чили, и мы с Бренданом уговорились, что когда закончится период соревнований, я займусь обычной суетой.

Я был в затруднении, потому что мы знали, что Арсен Венгер тоже охотится за Санчесом. Венгер был в Бразилии, а Санчес был во главе его списка покупок. Прошлым летом мы воевали с «Арсеналом» из-за Суареса – и одержали победу в этой ожесточенной схватке. Большинство футболистов, с которыми Венгер лично встречался, были ослеплены его роскошным послужным списком и обаянием. Но я надеялся, что на волне славы после потрясающего сезона 2013–2014 года я смогу убедить Санчеса сделать выбор в пользу «Ливерпуля» вместо «Арсенала». Я понимал, что, если нам удастся заполучить Санчеса, гораздо легче будет перенести удар от потери Суареса.

Луис придерживался договоренности о том, что он подарит «Ливерпулю» последний грандиозный сезон, а потом никто во всем свете не встанет у него на пути, если за ним придут из «Барселоны». Втайне я надеялся, что, быть может, благодаря захватывающей гонке за титул в прошедшем сезоне он сможет изменить свое решение, особенно когда мы вновь играем в футбол в Лиге чемпионов. Но все надежды удержать Суареса исчезли в тот миг, когда в Бело Оризонте я заглянул в телефон и увидел укус Кьеллини. Луиса, вне всяких сомнений, вновь надолго дисквалифицируют. И я понимал, что он ни за что не вернется в Англию, где он подвергался наиболее жестоким нападкам.

С Санчесом я не жалел сил, потому что и вправду верил, что у нас есть шанс заполучить его. Я вновь уселся на старую карусель с сообщениями и обычным порядком подбирался к игроку. Санчес был великолепен в своих ответах. Он прекрасно владел английским, и мы вступили в подробную переписку. Хочу сказать, что он действительно уважал «Ливерпуль» и сказал, что был бы счастлив играть со мной в одной команде. Я ответил, что определенно планирую отыграть еще пару сезонов, но едва я решил, что мы, возможно, к чему-то пришли, Санчес, вежливо, но откровенно подчеркнул, что понимает, что моя карьера подходит к завершению, и ему нужно все взвесить перед подписанием контракта с «Ливерпулем».

В сущности, он вовсе не уверен в будущем «Ливерпуля» и гораздо больше верит в «Арсенал». Я оценил, что он честно и откровенно объяснил, почему он предпочитает «Арсенал», поскольку, помимо прочего, его с его девушкой привлекает жизнь в Лондоне.

Через несколько недель, 10 июля 2014 года, «Арсенал» подтвердил подписание контракта с Санчесом за 35 миллионов фунтов. Меня не удивило, что сила убеждения Венгера сделала свое дело. Чилийцу предстояло стать одним из главных приобретений этого сезона, и больше года спустя я все так же задавался вопросом, как бы сложился период соревнований для «Ливерпуля» в 2014–2015 году, если бы Санчес предпочел нас «Арсеналу».

Со следующим адресатом моих сообщений тем летом, когда проходил турнир Кубка мира, мы были до смешного оптимистичны. Брендан попросил попытать счастья и поговорить о переходе в «Ливерпуль» с Тони Кроосом. Когда я сказал, что с этим персонажем мы только потеряем время, он лишь улыбнулся. Мы оба безмерно восхищались Кроосом как игроком. Я знал, что мадридский «Реал» намеревается сделать мюнхенской «Баварии» официальное предложение, поэтому мне было немного неловко, когда я впервые написал Кроосу. Немецкий полузащитник вместе со сборной своей страны был на пути к тому, чтобы победить в Кубке мира, а «Реал» был чемпионом Европы. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, поэтому я попытался.

Кое-кто из лучших в мире футболистов может быть и очень вежливым. Кроос был супервежлив и не дал мне почувствовать себя полным идиотом. Но он, разумеется, вскоре собирался переходить в мадридский «Реал». Мы любезно обменялись несколькими короткими сообщениями, и я похвалил его выбор и пожелал удачи.

– С этим мы никогда не успевали, – напомнил я Брендану.

В июле 2014 года в Мелвуде настроение было совсем иным по сравнению с паранойей, творившейся в предыдущем году. Мы примирились с тем, что потеряем Луиса, но мы прекрасно осознавали, что нужно приобрести забивающего партнера Даниэлю Старриджу. Брендан, не жалея сил, пытался заполнить этот пробел, пока я погрузился в выполнение своих обязанностей перед другой командой. Помимо написания сообщений потенциальным новичкам я еще должен был подбадривать своих товарищей по команде. Я всегда считал, что в составе нужен кто-то, кто бы взял бразды правления в свои руки.

Кое-кому из фанатов на первый взгляд могло показаться, что в «Ливерпуле» я считал себя самым главным, потому что был капитаном и игроком, который играет за клуб дольше всех. Но я никогда так о себе не думал. Я всегда упорно искал какую-нибудь забивающую знаменитость, которая могла бы стать нашим ведущим игроком. На «Энфилде» лучший бомбардир по традиции назначается лицом «Ливерпуля». Я видел блистательную череду от Кевина Кигана и Кенни Далглиша до Робби Фаулера и Майкла Оуэна, Фернандо Торреса и Луиса Суареса. Они были нашими героями, и, чтобы развиваться в качестве игрока, во время тренировок я любил сравнивать себя с кем-то вроде Торреса или Суареса.

У меня было больше обязанностей и больше влияния, чем у других игроков, но я всегда всячески старался сообщать тому или другому из игроков, что он – самый важный человек в команде. Когда мы подписывали новый контракт со знаменитым футболистом или в начале нового периода соревнований, моя задача была мотивировать игрока. Игрок – будь то Фернандо или Луис – каждый день слышал:

– Ты – наша основная фигура. Сегодня все ради тебя. Ни одна из этих команд не захочет противостоять тебе.

Изо дня в день я заводил их, чтобы они почувствовали, насколько они значительны. Когда они были в унынии, я поднимал им настроение. Когда они, казалось, хандрили, я приводил их в порядок и делал так, чтобы они вновь почувствовали себя особенными.

Конечно же, я понимал, как важно, чтобы в команде было единство, и старался, чтобы все игроки непременно чувствовали, что они одинаково важны для меня. Но, оставаясь с ведущим игроком, со всей ясностью давал ему это понять. Чтобы добиться успеха и состязаться на самом высоком уровне, нам нужен был бомбардир мирового класса. Он-то и будет моим любимчиком.

Смирившись с тем, что Суареса все равно что нет, я наметил поднять самооценку Даниэля Старриджа. И все лето 2014 года я рассказывал ему, как он хорош и нужен нам. Я тогда и не догадывался, что весь период соревнований для Даниэля будет отмечен травмами, но во время подготовки к новому сезону я возлагал на него много надежд. Судя по тому, что в предыдущем сезоне он забил 21 гол в Премьер-лиге, у него была потенциальная возможность стать еще лучше и удержать нас в четверке лидеров. В одиночку забивному нападающему трудно обеспечить команде квалификацию в Лиге чемпионов, а вот двое, как доказали Суарес со Старриджем, могут подвести клуб к самому титулу.

В начале июля, едва закончив предсезонные тренировки в Мелвуде, мы вышли на поле команды «А». Брендан подозвал меня на два слова. Он сказал:

– Я отчаянно пытаюсь заполучить для нас нападающего, и на самом деле мне нужен Лоик Реми. Как думаешь?

Я был поклонником Реми и определенно считал, что он достаточно хорош для «Ливерпуля». У него были способности и скорость, и наряду со Старриджем он станет колоссальным активом. «Арсенал» и «Челси» тоже были в нем заинтересованы, так что нужно было действовать решительно. У Реми был контракт с «Куинз Парк Рейнджерс», и пока они весь предыдущий сезон пытались попасть в Премьер-лигу, он наслаждался своими успехами в «Ньюкасле», где был в аренде. В его контракте было условие об освобождении от обязательств: если какой бы то ни было клуб в составе Лиги чемпионов предложит за него не менее 8,5 миллиона фунтов, Реми может покинуть свой клуб.

Брендан был уверен, что мы сможем заполучить его, и по такому случаю я не стал вступать в переписку, а встретился с нашим объектом лично. Мы с Реми встретились в Швейцарии, пока не начались соревнования. В хвалебных речах не было нужды – Реми и правда хотелось играть за «Ливерпуль». Почему с остальными объектами трансфера не получается так просто?

Понятное дело, такая простая сделка вскоре разладилась. Во время медицинского осмотра Реми наши врачи обнаружили проблему. Сделка расстроилась. Реми был в ярости, считая, что в «Ливерпуле» ошиблись. В конечном счете он перешел в «Челси». Я понимал только одно – если у нас не будет еще одного забивающего, который разделил бы со Старриджем нагрузку, то мы влипли. В первом матче сезона Рахим Стерлинг и Старридж забили два гола в окончившемся со счетом 2:1 домашнем матче с «Саутгемптоном», клубом, который мы разграбили. В то лето мы переманили у них трех футболистов: Рики Ламберта, Адама Лаллану и Деяна Ловрена. Для меня большим сюрпризом стало то, что мы заплатили 20 миллионов фунтов за Ловрена. «Саутгемптон» не хотели продавать его, так что вытянули из нас кучу денег. По-моему, защитник за 20 миллионов фунтов – это игрок масштаба Джона Терри или Джейми Каррагера. Я недостаточно знал Ловрена, чтобы оценить, оправдает ли он такие огромные расходы.

Однако на первой тренировке он произвел на меня невероятное впечатление. Я подумал: «Ага, вот почему мы выложили 20 миллионов».

Он блокировал удары. Ему всегда удавались удары головой. По-английски он изъяснялся хорошо. В тот день Ловрен был молодцом. Я и сейчас считаю, что он достаточно хорош, чтобы еще долго играть за «Ливерпуль» в качестве центрального защитника. Но в первый его сезон на «Энфилде» он не оставлял попыток обрести уверенность в себе, ведь его сильно задевали жестокие нападки журналистов.

Некоторых футболистов сильно задевает, когда после двух-трех неудачных матчей им устраивают разнос в газетах, в Match of the Day или Каррагер с Невиллом на телеканале Sky. Футболисты читают отзывы о себе. Они слушают экспертов и принимают к сведению их мнения. Некоторые тут же приходят в норму и пытаются доказать, что «эксперты» неправы, – именно так пытался реагировать и я. А другие замыкаются в себе, и критика продолжает сказываться на них еще долгое время. Пару раз мне приходилось подставлять Ловрену свое плечо – нужно было его подбодрить. Даже после такого сложного начала сезона, которое ему пришлось пережить, я все же считал, что он именно тот, кто нам нужен, – он адаптируется и достигнет в «Ливерпуле» успехов. Он – неплохой защитник. Но пройдет три-четыре года, пока мы сможем оценить, стоил ли он 20 миллионов. Неплохо и то, что Ловрен – отличный парень, который стремится к успеху. Он упорно работает. И он профессионал. А эти качества важнее всего.

То же можно сказать и о Ламберте. Он сразу же зарекомендовал себя как настоящий профессионал, который невероятно упорно трудится каждый день. Для Рики контракт с «Ливерпулем» имел колоссальное значение, потому что он родился недалеко от Кёркби. Его отпустили из клуба, когда ему было пятнадцать, после того как он пять лет провел в Академии. Могу себе представить, какой это был страшный удар, потому что до сих пор помню, как я подростком гордился тем, что играю в Академии. Но Рики не сдался. Чтобы добиться успеха в качестве профессионального игрока, ему пришлось побороться, и прежде чем Рики в составе «Саутгемптона» вышел в Премьер-лигу, он играл за «Блэкпул», «Маклесфилд», «Стокпорт», «Рокдейл» и «Бристол Роверс». У меня вызывало огромное уважение то, как он стал игроком национальной сборной Англии после столь долгого и тернистого пути из низов английского футбола. Так что Рики это лето, когда в июне 2014 года он подписал контракт с «Ливерпулем» и отправился на Кубок мира в Бразилию в составе сборной Англии, должно быть, показалось мечтой.

Мне нравилось то, что он любит «Ливерпуль». Такой энтузиазм и профессионализм означали, что его отношение не изменится, даже после того, когда вскоре стало ясно, что на «Энфилде» он будет лишь игроком на замену. Он будет часто выходить со скамьи и будет оставаться позади Старриджа и еще одного игрока, с кем Брендану удастся подписать контракт, прежде чем в конце августа закроется трансферное окно.

Наконец, в середине августа Брендан вернулся в Мелвуд. Мы с ним поболтали на тренировочном поле. Он сказал:

– Ты знаешь, с парочкой я промахнулся. Мне практически не остается ничего другого, как только немного рискнуть. – Помолчав, Брендан продолжил. – Я имею в виду Марио Балотелли.

– Ничего себе! – была моя первая реакция. Я никогда не встречался с Балотелли, но я слышал все эти истории о внутренних скандалах, а Жозе Моуринью говорил о нем как о «неуправляемом» игроке. Я замечал, что, когда он был в духе, он был первоклассным футболистом, но весь остаток его карьеры казался зрелищной растратой таланта. Вот что я думал о Балотелли. Но, кроме того, я вынужден был признать, что когда он играл за Италию, похоже, умел задействовать свои способности, словно по щелчку выключателя.

Когда через месяц он забил решающий гол в ворота Англии в Манаусе, он наилучшим образом продемонстрировал все свои приемы, благодаря которым его было так трудно опекать. Об этом более благоприятном впечатлении я и говорил с Бренданом. Не было смысла рассусоливать о дурной репутации Балотелли.

– Что ж, если риск оправдает себя, а вы считаете, что справитесь с ним, – сказал я Брендану, – пожалуй, это и сработает. Когда я пару раз играл против него в сборной, он был очень-очень хорош.

Кроме того, я сообщил Брендану, что, глядя на него вблизи с поля, ясно, что он крупный и сильный парень. У Балотелли были все задатки нападающего мирового класса, а также приемы, мощь и умение нанести завершающий удар. Я упомянул о его складе ума, но Брендан был уверен, что сможет стать именно тем руководителем, который нужен Балотелли.

Я понимал риск. Второго ведущего забивающего, который играл бы со Старриджем, у нас не было. Ламберт будет достойным резервом, но нам был нужен кто-то с особенным талантом. У Балотелли он был, и я верил, что если Брендану удастся сотворить чудо и привести его голову в порядок, то у нас будет одно из лучших приобретений за 16 миллионов в мире. Мы ждем до сих пор.

Все-таки Брендан уловил мои подспудные опасения, потому что он продолжал объяснять, почему считает этот риск оправданным. Брендан намекал, что Балотелли больше некуда переходить, а «Ливерпуль», похоже, станет для него последним шансом, чтобы блеснуть в крупном клубе. Ему будет предложен жесткий контракт. Любой проступок будет наказываться. Брендан сказал, что встречается с Балотелли в Мелвуде, а пока мы рассматриваем лишь еще один вариант – Самуэля Это’о.

Быть может, у него и завышенное самомнение, но Это’о выигрывал Лигу чемпионов в составе «Барселоны» и «Интера». У него мышление победителя, и поэтому-то Моуринью, который был его главным тренером в «Интере», забрал его в «Челси». Но Это’о в свои тридцать три сбавил обороты, и были опасения по поводу его физической формы и количества травм. Было решено, что, пока Брендан наседает на Балотелли, наш тренер по физподготовке Джордан Милсом в Париже займется Это’о. Он прощупает почву, а затем позвонит Брендану.

Через несколько дней я получил сигнал от Брендана. Он собирался рискнуть. Мы подписываем контракт с Балотелли. Где-то в подсознании я расслышал «ну и ну». У меня были смешанные чувства. Я напомнил себе, что всегда считал, что любой новый игрок может начать в клубе все с чистого листа. Репутация Балотелли проверяла на прочность это мое решение, но когда 26 августа, на следующий день после того, как мы сыграли свой второй матч в сезоне и проиграли 3:1 «Манчестер Сити», одному из прежних клубов Балотелли, он впервые появился на тренировке, я изо всех сил старался оставаться непредубежденным.

Он тут же произвел впечатление. Мы работали над домашними заготовками в обороне, и Балотелли сказал Брендану:

– Я не опекаю при угловых. Не умею.

Я чуть не врезался в штангу. Я подумал: «Ты кто? В тебе 190 см росту и ты – самый сильный из всех, кого я видел на футбольном поле? И ты не можешь опекать при угловых?» Брендан был неумолим. Он ответил Балотелли:

– Что ж, теперь умеешь – а если нет, то придется научиться.

Это был первый конфликт Брендана с Балотелли – в первый же день. Но главный тренер поистине достойно принял вызов Марио. С этого момента Балотелли опекал при угловых. И более того, в течение последующих месяцев он даже предотвратил несколько важных голов.

Балотелли впервые сыграл за «Ливерпуль» 31 августа 2014 года в гостевом матче с «Тоттенхэмом», и мы неплохо справились. Мы выиграли 3:0, а авторами голов стали Стерлинг, я и Альберто Морено. Новому главному тренеру «Тоттенхэма», Маурисио Почеттино, досталась слабая команда. Он был неплохим руководителем, но ему нужно было время, чтобы они начали играть хоть в каком-то ритме. В тот день мы играли хорошо, почти так же, как когда разгромили «шпор» со счетом 5:0 и 4:0 в прошлом сезоне. Балотелли ничем не выделялся, но он изо всех сил старался ради команды и получил два-три шанса забить. Было даже похоже, что он командный игрок.

Это продолжалось недолго. Через десять дней Даниэль Старридж получил травму на тренировке сборной Англии. Ему предстояло отсутствовать долгие недели. Авантюра с Марио внезапно оказалась под угрозой – ведь я знал, что Балотелли попросту не будет прикладывать столько усилий, сколько нам требуется от единственного нападающего. Все запутывалось и усложнялось.

На следующий день после победы над «Тоттенхэмом» в Мелвуд вернулся Луис Суарес. Мне бы хотелось сказать, что он вернулся, чтобы снова играть за «Ливерпуль». Но Луис пришел попрощаться. А еще он принес мне подарок. Это была футболка «Барселоны» с номером 9 и его фамилией на спине. Луис пока не мог носить новую футболку, потому что после укуса на Кубке мира, третьем за его карьеру, его дисквалифицировали еще жестче. Помимо того, что он пропускал девять матчей за сборную Уругвая, ему запретили любую «связанную с футболом» деятельность на четыре месяца и оштрафовали на 66 000 фунтов. Он оказал себе дурную услугу тем, что с самого начала заявил, что укус был ненамеренным.

«Это произошло никоим образом не так, как вы описываете, – это не укус и не намерение укусить, – написал его адвокат от имени Суареса, когда дисциплинарный комитет ФИФА признал его виновным в том, что Луис укусил Кьеллини. – После толчка я потерял равновесие, лишился устойчивости и упал сверху на своего противника. В этот момент я ударился лицом об игрока, от чего на щеке у меня остался небольшой синяк и сильно заболели зубы». Оправдания были бредовые, и ФИФА справедливо настаивала, что укус был «умышленным, преднамеренным, без подстрекательства», и назначила наказание. 30 июня Луис в конце концов публично извинился, заявив:

– Проведя несколько дней дома с семьей, я смог вновь обрести спокойствие и подумать о том, что в действительности произошло 24 июня 2014 года во время матча сборной Италии со сборной Уругвая. Факты заключаются в том, что мой коллега, Джорджио Кьеллини, пострадал от физических последствий укуса во время столкновения со мной. В связи с этим я глубоко сожалею о случившемся. Я приношу Джорджио Кьеллини и всей футбольной семье свои извинения. Я публично клянусь, что подобных инцидентов больше не повториться.

Я понимал, что Луису все же обидно из-за последствий и из-за того, что он единственный, кто был тому виной. Вместо этого я заострил внимание на более приятной для него истории – о его переходе в «Барселону» за 75 миллионов фунтов. Я знал о его давней симпатии к «Барселоне» и о том, как ему с женой важно, что они, наконец, едут в Каталонию. Одиннадцать лет назад, когда ему было шестнадцать, Луис впервые побывал в Барселоне – он встречался там со своей девушкой, Софи. Они с семьей только-только переехали в Испанию из Уругвая. Они жили в Кастельдефельс, на побережье недалеко от Барселоны. Сердце Луиса было разбито от расставания с любимой, и он поклялся Софи и самому себе, что с помощью футбола найдет способ вернуться в Европу, а в конце концов и в Барселону. Прежде чем попрощаться с ней и вернуться в Монтевидео, шестнадцатилетние Луис и Софи проскользнули на «Камп Ноу», чтобы сфотографировать пустой стадион. Она боялась, что их поймают. Но Луис все же сделал фото, и теперь он пытался воплотить свою мечту в реальность.

Они с Софи, которая теперь была его женой, и двумя детьми, Дельфиной и Бенхамином, снимут дом в Кастельдефельсе. Так завершится история любви и футбольная фантазия. Несмотря на то что мне грустно было потерять его в качестве товарища по команде, я был только счастлив за Луиса. Я не сомневался, что в «Барселоне», где он будет играть вместе с Месси и Неймаром, его ждет большой успех. Мы немного посидели на том самом месте в Мелвуде, где почти ровно год назад я убеждал Луиса отказать «Арсеналу» и еще на сезон остаться в «Ливерпуле». Мы оба все еще немного переживали, что такой потрясающий период соревнований, что мы провели вместе, не завершился завоеванием титула, которого мы жаждали. Зато у нас остались воспоминания – и дружба. Еще меня поразило, что, прежде чем мы навсегда покинули Мелвуд в тот день, Луис заговорил со мной о Филиппе Коутиньо.

– Обязательно присмотри за ним, – сказал о нем Луис, – он – хороший парень.

Так я понял, как высоко Суарес ценил Коутиньо как игрока. Я знал, что они близки, потому что все игроки из Южной Америки и испанцы любили Луиса. Но меня тронуло, когда Луис отметил Филиппе как наше особенное молодое дарование. Это совпадало с моим собственным мнением.

Филиппе – удивительно одаренный, и я думаю, что он станет ведущим игроком «Ливерпуля». Многие фанаты «Ливерпуля» уже считают его нашим главным игроком. Он недавно подписал новый контракт и вместе с женой, с которой они составляют красивую пару, похоже, обосновался здесь. Но я знаю и то, что через пару сезонов испанские титаны, «Барселона» и «Реал Мадрид», придут за Филиппе точно так же, как пришли и за Луисом. Тогда-то «Ливерпулю» и придется несладко, потому что для любого южноамериканского или испанского игрока искушение перейти в один из этих двух клубов слишком велико. Пока этого не случилось, «Ливерпулю» нужно действительно дорожить Филиппе.

Я уже следил за ним. Но с тех пор как Луис разговаривал со мной в свой последний день в «Ливерпуле», я стал еще внимательнее. Если меня какое-то время не было – из-за травмы или временного отстранения, я непременно писал Филиппе сообщения до и после матча. Я понимал, что нам нужно удержать его как можно дольше. Я не часто пользуюсь социальными сетями, а если и обращаюсь к ним, то размещаю фотографии в Инстаграме. 1 сентября 2014 года снимок с Мелвуда запечатлел меня с Луисом, с футболкой «Барселоны», что он мне только что подарил. Мы оба улыбались, растянув футболку между собой.

«Он вернулся – с подарками, – написал я в Инстаграме. – Эмоциональное прощание с главным игроком этим утром. Удачи феноменальному футболисту».

В этот же день Луис в Твиттере оставил последнее сообщение из «Ливерпуля» с нашей с ним фотографией, с Гленом Джонсоном и Джоном Флэнаганом:

«Сегодня я могу попрощаться кое с кем из друзей. Замечательно вспомнить все хорошее, через что мы вместе прошли. Спасибо за все радости, что вы мне подарили!!!! Отличное фото с @Glen_johnson, @jon_flan93 и Стивеном Джеррардом!!!!»

Мое собственное будущее после ухода из международного футбола, казалось, стало более стабильным. Об этом объявили 21 июля, но на самом деле решение было принято, пока я был в Бразилии. Из уважения к Рою Ходжсону я согласился обдумать это еще пару недель.

Ключевую роль играл Брендан Роджерс. Перед турниром Кубка мира я переговорил с ним о том, что, наверно, это будут для меня последние матчи за сборную Англии. Я сказал, что мы посмотрим, как будет проходить турнир, и договорились обсудить это непредубежденно, когда будет подходящее время.

Брендан держал со мной связь: он писал и звонил мне, чтобы пожелать удачи перед началом группового этапа. Потом мы еще разговаривали между матчами с Уругваем и Коста-Рикой, потому что мне нужно было выяснить планы тренировок до начала периода соревнований. А еще я считал, что это – идеальная возможность поднять вопрос о моем будущем в английской сборной.

Рою очень хотелось, чтобы я остался. Он ясно дал это понять, когда мы разговаривали после поражения от Уругвая. Рой заявил, что я нужен ему в любом качестве, какое мне только подойдет: будь то капитан или просто игрок. Мы разговаривали очень неофициально, ведь мы оба терзались двумя поражениями на Кубке мира, но Рой предлагал, что мы можем даже выбрать, в каких матчах я буду участвовать. Он сказал, что ему было бы спокойно, если бы я просто присутствовал на некоторых товарищеских встречах или даже обычных отборочных матчах. Если он сочтет, что я не нужен ему в стартовом составе, то я смогу использовать это время и вернуться в Ливерпуль.

По-моему, такой порядок был бы несправедлив по отношению к другим игрокам. Если сборная Англии выигрывала матч 5:0 без меня, показалось бы странным, что я выхожу на следующую игру. Но у меня были такие крепкие отношения с Роем, что я согласился подумать.

Стив Питерс был в Бразилии со сборной, и он подчеркивал, как я нужен Рою. Гари Невилл тоже беседовал со мной. Он сказал:

– Послушай, не спеши. Ты нужен в этом составе, ведь у них очень много молодых. Съезди домой и подумай.

Мне было тридцать четыре, и из-за моего отношения к «Ливерпулю» и болельщикам мне было очень важно посмотреть на реакцию Брендана. Он сказал:

– Я понимаю, какое важное положение ты занимаешь в сборной. Ты – капитан. Тебе не так-то просто оставить это.

Но как только Брендан заговорил о расписании матчей, все переменилось, и он заявил:

– Я со своей стороны не буду возражать, если ты захочешь остаться в сборной. Разумеется, я смогу подогнать расписание твоих матчей.

Я мысленно отступил в тревоге. Я вовсе не собирался завершать свою карьеру в «Ливерпуле». Брендан говорил, что планирует ввести в состав как минимум пять новых игроков. Нам нужен более расширенный состав, особенно потому, что мы теперь в Лиге чемпионов, и он был готов заменять меня. Он ясно дал понять, что в крупных матчах я останусь в стартовом составе, но, если я собирался продолжать карьеру в сборной, он немного ограничит количество моих выходов за «Ливерпуль».

Для меня этот телефонный звонок стал самым важным за весь сезон. Услышав, что Брендан готов сократить мои выходы, я принял решение. Я сказал:

– Я не хочу, чтобы мне сокращали матчи за «Ливерпуль», поэтому я сто процентов ухожу из английской сборной.

Брендан обрадовался такой перспективе для «Ливерпуля», но предложил поговорить с Роем и все обдумать после того, как мы поговорим еще кое с кем. Тогда-то Рой и попросил меня не спешить с оглашением. На время перерыва между турнирами он уезжал, и я собирался сделать то же самое с Алекс и детьми. Так что мы договорились, что по возвращении в Англию я возьму три-четыре недели, чтобы принять окончательное решение.

Я поговорил с Джейми Редкнаппом, Гари Макалистером, Джейми Каррагером, Диди Хаманном и Дэвидом Бекхэмом, всеми бывшими моими товарищами, к кому я обычно обращался за футбольными советами. Я еще раз пообщался с Бренданом, переговорил со Струаном Маршаллом, своим агентом, и с отцом. Еще я обсуждал это кое с кем из своих ближайших друзей, не имеющих отношения к футболу. Для себя я уже на 90 процентов все решил, потому что был практически готов уйти из английской сборной еще во время первого разговора с Бренданом о распорядке своих матчей. Только один человек не согласился с моей непроизвольной реакцией. Дэвид Бекхэм был непоколебим. Он сказал:

– Не надо уходить. Не бросай сборную. Если сделаешь это, можешь потом пожалеть.

Я знал, что Дэвиду действительно не хватало сборной после того, как Стив Макларен удалил его из состава после Кубка мира 2006 года. Он сделал все, чтобы вернуться в команду, и в конце концов сыграл за сборную 115 игр – на один матч больше, чем я.

Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ МНЕ СОКРАЩАЛИ МАТЧИ ЗА «ЛИВЕРПУЛЬ», ПОЭТОМУ Я СТО ПРОЦЕНТОВ УХОЖУ ИЗ АНГЛИЙСКОЙ СБОРНОЙ.

Но когда я все подробно объяснил ему, он внимательно выслушал. Я сказал, что страшно боюсь стать просто игроком состава, и отношение Бекхэма смягчилось. Он объявил, что понимает и уважает мое решение. Рой тоже отнесся с пониманием, и мы до сих пор сохранили крепкие взаимоотношения. Мы плотно общались, и я был рад, когда в Футбольной ассоциации согласились, чтобы он остался главным тренером сборной. Я был уверен, что для руководства английской сборной лучше Роя никого не найти. Моя уверенность подкреплялась тем, что в течение всего сезона 2014–2015 года сборная была непобедимой, хоть у нее были и не самые сильные противники.

Когда мое решение утвердили и огласили, я почувствовал уверенность в том, что все будет хорошо. Мой текущий контракт с «Ливерпулем» истекал в июне 2015 года, но Брендан сказал, что просил владельцев пересмотреть его и продлить еще на год, как мы и говорили. Я расслабился и намеревался развить успехи, которых мы добились в предыдущем сезоне. Не отвлекаясь на матчи сборной, я рассчитывал, чтобы буду чувствовать себя более свежим и буду хорошо играть за «Ливерпуль». Все, казалось, было ясно и определенно.

Во время занятий футболом вырабатывается привычка все усложнять. На поле стало немного тревожно, когда после нашей победы в Лондоне над «шпорами» 3:0 мы проиграли два матча подряд: «Астон Вилле» на своем поле со счетом 1:0 и «Вест Хэму» на их поле 3:1. В обоих матчах меня плотно опекали, и на моей уже установившейся глубокой позиции полузащитника это оказалось тяжело. Думаю, после того, как я так хорошо справлялся в прошлом сезоне, главные тренеры команд Премьер-лиги изобрели новый способ остановить меня. Так что они принялись плотно закрывать меня. Они словно решили, что я разобью их, если мне дать время и место.

Первым человеком, которого непосредственно отправили опекать меня, был Габби Агбонлахор. Когда мы играли с «Виллой», он весь матч просидел на мне, не считая того времени, когда он на восьмой минуте забил единственный гол, и тогда у меня появилось несколько вариантов. Мне удавалось играть только накоротке, потому что Агбонлахор так сосредоточился на том, чтобы меня опекать. Он просто все время наблюдал за мной, прилипнув как банный лист, даже на мяч не смотрел. Это пошло им на пользу, и они выиграли матч.

На следующей неделе стратегию Пола Ламберта повторил Сэм Эллардайс. Стюарт Даунинг опекал меня, и это вновь оказалось эффективным. Приходится отдать должное обоим тренерам – их тактика была верной. В прессе это раздули, по-моему, забыв о том, что в «Ливерпуле» было девять других полевых игроков, которые не были под опекой. Вот так действуют журналисты в Англии. Однако меня очень расстроило, каким образом мне не давали нормально играть, потому что в предыдущем сезоне очень много наших атак начиналось из опорной зоны.

Кроме того, трудно пришлось, потому что, даже когда я освободился от своей опекающей тени, мы оказались гораздо менее подвижны в линии нападения из-за отсутствия Суареса и травмы Старриджа. Находившийся в одиночестве Балотелли предоставлял недостаточно вариантов. Во время матча со «шпорами», когда Балотелли играл со Старриджем, а Стерлинг был десятым номером, у меня был большой выбор, и мы выиграли 3:0.

Кроме того, я был не так резок и быстр, как обычно, – что нередко случается в первые несколько месяцев после Кубка мира. Головной боли добавилось от того, что мы отпустили лучшего игрока лиги и одного из лучших в мире в «Барселону». Я отправился к Брендану обсудить то, что меня беспокоила моя физическая форма. Беседа была не такой серьезной, как в прошлый раз, когда мы приняли решение о смене позиции, но я снова просил о помощи. Брендан отозвался очень сдержанно. Он сказал:

– Не будь чересчур требователен к себе. Любому, кто стал бы сейчас играть за нас в твоей позиции, пришлось бы тяжело, ведь у нас гораздо более ограниченные возможности в линии нападения.

Еще он заметил, что мне нужно считать комплиментом, что противники видят во мне такую угрозу и жертвуют одним из игроков, чтобы попытаться закрыть меня. Мы договорились, что на тренировках будем выполнять различные упражнения и отработаем, как мне снова освободить для себя пространство.

Следующий наш матч был с «Эвертоном» на нашем поле. Брендан решил, что нам нужно сменить схему и играть 4-2-3-1. Об игре с двумя опорными полузащитниками Брендан сказал:

– Если тебя будут опекать, ты сможешь перейти немного выше, потому что безопасность сзади будет обеспечивать еще один игрок.

Игра с двумя опорными в лице Джордана Хендерсона и меня оказалась весьма эффективной. В день матча с «Эвертоном» номером десять был Стивен Найсмит, и в самом начале матча он попытался преследовать меня. Но он все время оборачивался, споря со своим полузащитником и жалуясь, что прессингует в одиночку. Их центральный полузащитник, казалось, был не в своей тарелке, и, как только он принялся прессинговать Хендерсона, мне удалось выбрать направление и, не теряя времени, вновь включиться в присущую мне игру. Наша команда, несомненно, была сильнее. И Балотелли, и Лаллана были близки к голу, и в середине первого тайма нам должны были назначить пенальти.

– Практически был сейв, – позже жаловался Брендан, говоря о моменте, когда рука Гарета Барри оказалась на пути хлесткого удара Стерлинга. – Он пытался дотянуться обеими руками – уж куда очевиднее.

Я уже говорил, что Мартин Аткинсон никогда не был нашим любимым арбитром, и «Ливерпулю», казалось, ничего другого от него и нечего было ждать. Еще я, как всегда, получил желтую карточку, а на шестьдесят третьей минуте он назначил нам штрафной удар. Я закрутил мяч через стенку «Эвертона», и он полетел в верхний угол ворот. Я помчался праздновать, как не делал уже много месяцев. В городе среди наших собственных фанатов и фанатов «Эвертона» порой наблюдается тенденция списывать игрока со счетов, говоря после пары трудных матчей: «Этот готов, сдулся…»

Я – САМЫЙ СИЛЬНЫЙ ИГРОК «ЛИВЕРПУЛЯ»…

Я реагировал на такие предсказуемые мнения так же, как и на журналистов, которые устроили мне разнос за мою игру в матче с «Вест Хэмом». Я – самый сильный игрок «Ливерпуля» в матче против «Эвертона», и мы заслуженно выигрывали, когда на девяностой минуте они ни с того ни с сего забили удивительный гол. Ловрен выбил мяч, а Фил Джагелка с двадцати метров с размаху пробил по мячу. Он просто влетел в сетку – поразительный гол для любого игрока, не говоря уже о центральном защитнике.

Так что во время дерби я был всего в нескольких секундах от того, чтобы забить победный гол. Тогда все внимание сосредоточилось бы на том, что я возвращаюсь в форму, а «Ливерпуль» вновь намерен побеждать после того, как потерпел поражение в трех из первых пяти матчей. Вместо этого основной темой стал «невероятный удар» Дагелки, как верно назвал его главный тренер команды, Роберто Мартинес:

– Пожалуй, это – лучший удар из тех, что мне доводилось видеть.

Вновь направив все свое внимание на Лигу чемпионов, я утихомирил кое-кого из скептиков, а то и всех сразу. В последний день сентября мы отправились в Базель, город, где я некогда подвергся жестокой критике и вызвал сомнения у главного тренера своей же команды.

Была середина ноября 2002 года. На следующий день мы должны были лететь в Базель на решающий матч группового этапа Лиги чемпионов. Меня вызвали в кабинет главного тренера в Мелвуде. Жерар Улье был не один. Он, похоже, был зол. По обеим сторонам от него стояли его помощники, Фил Томпсон и Сэмми Ли, а также Джо Корриган, тренер вратарей, и Алекс Миллер, руководитель скаутской группы. Мне было двадцать два, и казалось, что пятерка бандитов собирается разделаться со мной.

Жерар из кожи вон лез, пестуя меня в течение трех с половиной лет, когда я играл в основном составе. Но тут, казалось, всю его доброту как рукой сняло. Он взялся за меня с первого же вопроса:

– Что тебя мучает, Стиви? – поинтересовался он.

Я лишь опустил глаза. За несколько недель до этого, 26 октября, когда я начал играть все хуже и хуже, Жерар заменил меня в матче против «Тоттенхэма» на «Энфилде». При виде своего номера, который четвертый арбитр держал перед Копом, мне стало стыдно. В глубине души я чувствовал, что веду себя, как избалованный ребенок. Но ведь я и был сущее дитя, а в голове у меня была страшная каша. Я пулей умчался с поля, даже не остановившись возле Улье, и бросился в туннель, в одиночество пустой раздевалки. Тренер послал доктора Уоллера, чтобы тот вернул меня.

– Ни за что, – отрезал я.

По моему лицо доктор Уоллер понял, что я в ярости, и оставил меня одного. На Жерара это не произвело впечатления. Он оштрафовал меня и в следующем матче, с «Вест Хэмом», усадил на скамейку запасных. Я вернулся в команду на следующей неделе, в матче против «Миддлсбро», но меня вновь заменили.

И вот началось мелвудское дознание. Пятеро обступивших меня со всех сторон зрелых мужчин засыпали меня вопросами. Что это с тобой такое? Что это ударило тебе в голову? У тебя какие-то проблемы? Что-то с семьей? Хочешь поговорить об этом? Я мог бы поговорить с Жераром, если бы мы были одни. Но из-за пристального внимания и враждебности я лишь еще больше замкнулся в себе. Они с новой силой обрушились на меня. Отношение у меня ужасное. Тренируюсь я недостаточно усердно. Я чересчур зазнался.

Наверно, это был перебор, что, помимо главного тренера и его помощников, мне устраивали разнос еще и руководитель скаутской службы и тренер вратарей. Я все еще помнил, как мы с другими ребятами молодежной команды, бывало, каждое утро, выполняя свою повинность по надуванию мячей, ржали, пока вокруг нас клубился смрадный туман испражнений Джо Корригана. Мощь Корриганова дерьма казалась бесконечно забавной. А теперь Большой Джо вносил свою лепту вместе с Миллером, Ли, Томпсоном и Улье. Они все взялись меня критиковать.

В конце концов, когда они закончили кипеть от злости, я заговорил:

– Вы закончили?

Прежде чем кто-либо успел ответить, я вышел из тренерского кабинета. Меня не беспокоило, если Улье исключит меня из состава на матч в Базеле. Казалось, словно весь мир рухнул. Пока мы не оказались в Базеле, в своих гостиничных номерах, я ни с кем не разговаривал. Как обычно в ту пору, я делился всем с Дэнни Мёрфи. Мы были близки, и я полностью доверял ему. Я рассказал Дэнни, что случилось в Мелвуде, но самое главное, почему я так расстроен.

Мать с отцом разводились. Я был разбит. Едва я начал зарабатывать приличные деньги, я купил прелестный дом в Уистоне. Мои родители переехали со мной. Я хотел, чтобы с нами жил и мой брат Пол, потому что мы были очень дружной семьей, но он не захотел уезжать с Айронсайд-роуд. Эта улица все еще была его домом. Так что мы решили, что Пол может остаться в родительском доме, а мама с папой будут жить со мной в Уистоне.

Все должно было быть идеально. Я хорошо играл за «Ливерпуль», и жизнь была прекрасна. Мама с папой были со мной, и у них была масса времени, чтобы радоваться друг другу. Больше не было денежных затруднений, а все скучные ежедневные проблемы должны были исчезнуть. Но, возвращаясь в новый дом, я слышал ссоры. Мама с папой старались никогда не ссориться, когда я был поблизости, потому что не хотели расстраивать меня. Но к осени 2002 года стало ясно, что они расходятся навсегда. Они разлюбили друг друга, и каждый хотел идти своей дорогой. Теперь я могу это понять, и все уже перегорело, но в то время я был опустошен. Моя игра ухудшалась, а настроение было на нуле. Я чувствовал полную беспомощность. Дэнни помог мне пережить кошмар той поездки в Базель. Он – самый лучший собеседник, потому что он понимал меня. Его родители тоже прошли этот кризис. В конце нашего разговора Дэнни сказал:

– Не расстраивайся. Ты это переживешь. Просто попытайся хоть ненадолго забыть о том, что происходит, и выходи играть.

Меня удивило, что Жерар выбрал меня в состав на матч против «Базеля». После поражения и в домашнем, и в гостевом матче с «Валенсией» под началом Рафы Бенитеса и ничьей 1:1 в матче с «Базелем» на «Энфилде», чтобы выйти из группы, нам нужно было победить в финальном матче в Швейцарии. Игроки «Базеля» были решительно настроены, они только что приехали из лагеря в Черном лесу, где специально готовились к этому решающему матчу Лиги чемпионов. Я был отнюдь не готов и играл плохо. К перерыву мы проигрывали 3:0.

Едва мы вошли в раздевалку, Жерар прокричал: «Стивен – в душ». В футболе нет страшнее унижения, чем когда тебя выдергивают в перерыве. А еще хуже стало, когда я услышал, что меня заменяют Салифом Дьяо.

– Не вешай нос, – проговорил Джо Корриган, когда я направлялся в душ.

– Иди в жопу, – отозвался я.

Позор мой был закреплен, когда без меня «Ливерпулю» удалось довести до ничьей: 3:3. Мне было приятно, что один из голов забил Дэнни. Но мы все еще не вышли в Лигу чемпионов, и на послематчевой пресс-конференции Улье по-настоящему обрушился на меня. По сути, он назвал меня пупом земли.

– Когда футболист начинает верить всему, что о нем пишут, и думать «я – король всего мира», возникают трудности и опасности, – заявил Улье.

Возможно, я и был сварлив, но едва ли я расхаживал, как пуп земли. Замечания Улье задели меня. Он продолжил:

– У Джеррарда были тяжелые времена. Я стоял за него, но против «Базеля» он сыграл недостаточно хорошо. Нам не хватает хорошего Стивена Джеррарда, Стивена Джеррарда, которого мы любим.

Плохой Стивен Джеррард был в ярости. Эта история появилась во всех газетах, так что, когда Жерар позвонил, я просто поговорил с ним. Он заявил, что в прессе переврали его высказывания. Но Пол Джойс из Daily Express рассказал мне, что цитаты Улье во всех газетах приведены точно. Джойс – журналист, которому я доверяю больше всего, и я знаю, что Улье просто заметает следы. В связи с этим шумом взяли интервью даже у главного тренера сборной Англии, Свена-Йорана Эрикссона, и он признал, что удивлен, что мой тренер так открыто подверг меня критике. В «Ливерпуле» обычно не выносят подобные ссоры дальше Мелвуда.

Отец видел газеты.

– Что происходи, Стивен? – спросил он.

Я пожал плечами и промолчал. Отец сказал, что всем нам известно, почему я плохо играл.

– Это все от того, что происходит дома между мной и твоей мамой. Жерар ведь знает? – Говорить об этом было слишком больно. – Ты ведь сказал ему? – спросил отец.

– Нет, – тихо ответил я. – Зачем бы это?

Отец не мог поверить. Он настаивал, чтобы я поговорил с главным тренером. Когда я сказал, что не хочу, отец попросил дать его телефон. Я покачал головой.

– Ладно, – отозвался отец, направляясь к дверям. – Я поеду на тренировочную площадку и поговорю с ним.

Я пытался его остановить, но отец весь кипел. Ожидание было долгим и мучительным. В конце концов через час зазвонил мобильный. Это был Жерар. Он разговаривал иначе, гораздо мягче и добрее. Жерар сказал, что отец все объяснил ему с Филом Томпсоном. Заеду ли я к нему – встретиться с глазу на глаз?

В Мелвуде я слышал, что отец сказал:

– Это вина моя и Джули, а не Стивена. Он выбился из игрового ритма из-за нас.

Для отца это было непросто – разговаривать о разрыве своих отношений, но ни он, ни мама не могли вынести мысли, что их проблемы отражаются на мне. Они решили все уладить мирно. Мне было грустно, что брак распался, но у меня с ними обоими остались такие же близкие отношения, как и прежде. Жерар тоже оказывал поддержку. Мы пожали руки, и я почувствовал облегчение.

Вернувшись домой в Уистон, я поблагодарил отца.

– Знаю, тебе пришлось туго, – сказал он. – Сто лет не видел твоей улыбки, Стивен. Во всяком случае, ты не самый счастливый из людей…

Тут я засмеялся, и настроение улучшилось. Я вновь мог вздохнуть свободно. Я снова мог улыбаться. Я снова мог играть в футбол.

Через пару недель, когда я вернулся в форму, Жерар снова упомянул обо мне на пресс-конференции:

– Нам его не хватало, но, наконец, хороший Стивен Джеррард вернулся.

Кажется, целую вечность назад, 1 октября 2014 года, мы снова оказались на «Сент-Джейкоб Парк» в Базеле. Я чувствовал себя гораздо старше и даже мудрее, чем когда я был тем двадцатидвухлетним страдальцем. Жизнь моей семьи вновь наладилась, а мама с папой были в восторге, что мы счастливы в браке с Алекс, и рады стать бабушкой и дедушкой нашим девочкам: Лилли-Элле, Лекси и Лурдес.

Кроме того, на этот раз перед началом матча с «Базелем» на нас оказывалось чуть меньшее давление. Мы оказались в достойной группе Лиги чемпионов. «Реал Мадрид», чемпионы, были фаворитами, а у «Базеля» вошло в привычку обыгрывать английские команды, вроде «Манчестер Юнайтед» и «Челси». Но мы верили, что мы лучше «Базеля». Четвертой же командой в группе B был болгарский клуб «Людогорец Разград». Немногие слышали о «Людогореце», однако две недели назад в домашнем матче с ними нам пришлось постараться. Мы выиграли 2:1 только после того, как я забил пенальти на третьей минуте компенсированного времени. Но если нам удастся добиться хороших результатов против «Базеля», мы сделаем огромный шаг к тому, чтобы пройти группу и выйти в плей-офф.

Я все еще ничего не слышал о новом контракте. В конце сентября Брендан спросил меня, связывались ли владельцы клуба с моим агентом. Я покачал головой, но не напрягался. Я безоговорочно доверял Брендану, а он, по его же словам, был уверен, что Fenway или исполнительный директор «Ливерпуля», Ян Эйр, со дня на день свяжутся со Струаном Маршаллом и все решат.

На пресс-конференции перед матчем с «Базелем» меня спросили о новом контракте. Я его уже получил? Я вынужден был откровенно признаться, что нет. Когда Брендан проводил свою пресс-конференцию, то при вопросе обо мне он разгорячился:

– Это настоящая суперзвезда, а в нашей стране их появляется немного. Он все еще обращается с мячом лучше, чем кто-либо, – это касается как пасов, так и ударов. Ежеднедневная работа с ним, и как с игроком, и как с человеком – это радость. Для нашей команды он – тот, с кого начиналось все, чего команда достигла за последние полтора года. Вся критика, которой он подвергался, – показатель того уровня, которого он неизменно придерживается в своей игре. То, что сейчас команды его опекают в матчах, говорит о том влиянии, какое оказывает его игра.

Когда Брендана спросили непосредственно о моем контракте, он ответил:

– Это то, на что мы как клуб обращаем внимание – Стивен и как он себя чувствует. Он все еще в хорошей физической форме. Ему тридцать четыре, он тренируется каждый день, и ему никогда не требуется денек отдохнуть. Он хочет играть. Он будет играть и правильно готовит себя к этому до самого конца. Когда это случится, посмотрим.

Брендану задали вопрос и о том, как двенадцать лет назад в матче с «Базелем» меня заменили:

– Я говорил со Стивеном о том вечере и знаю, что он получил урок, который действительно помог ему. Очевидно, что у него потрясающие отношения с Жераром Улье, но он был молодым игроком, который с самого начала узнал, что необходимо показывать игру и готовиться к ней.

К сожалению, и в 2014 году в матче против «Базеля» у нас не сложилось ни с подготовкой, ни с игрой. Думаю, журналисты разгорячили Брендана, обернув все это в состязание между ним и Паолу Соуза. Они оба работали в «Суонси»: Роджерс сменил Суоза летом 2010 года. Перед матчем в прессе было много разговором о том, главный тренер какой команды умеет играть в более красивый футбол. На предматчевой презентации швейцарской команды Брендан был очень уверен в себе и ясно давал понять, что они не сильная команда. Мы были слишком самоуверенны.

Если бы у нас был Суарес со Старриджем в линии нападения и Стерлинг позади, мы бы разгромили «Базель» и большинство европейских команд. Но из них троих у нас был лишь Стерлинг – и Балотелли, который играл впереди сам по себе. Против «Эвертона» мы показали игру получше, но на месте главного тренера я бы сказал:

– Сегодня нужно действовать иначе.

А вместо этого мы были слишком открыты, и «Базель» обыграл нас 1:0. Я был расстроен, потому что мы должны были заработать хотя бы одно очко. Неважно, с кем ты играешь, ничья на чужом поле в Лиге чемпионов – это хороший результат. Едва ли есть смысл играть мощно и красиво, если проигрываешь матч. В перерыве Брендан устроил нам разнос. Он сказал, что единственный человек в команде, который умудрялся передавать мяч из точки А в точку B, – это я. Во втором тайме мы играли лучше, но в нападении все так же не было никого, кто бы принес нам очко.

После матча я давал интервью Sky, и меня спрашивали об игре моих товарищей.

– Им это было больше нужно, – отозвался я о «Базеле», – и это очень печально. Мы ничего не заслужили. Мы были слабы на каждом участке поля, а снова пропустить гол со стандартного положения – совсем нехорошо.

Некоторые удивлялись, что я столь прямолинеен. А чего они ожидали? Не заявлять же мне, что мы играли блестяще, если это не так? В девяти случаях из десяти я обнимал игроков и подбадривал их. Но в матче с «Базелем» мы играли дерьмово. Если кто-то хотел, чтобы я защищал их после такой игры, то я бы предпочел не быть капитаном. Кроме того, я заострил на этом внимание на пресс-конференции, обращаясь к Брендану. Он уловил намек и поднял этот вопрос на следующем собрании команды:

– Отправляясь на гостевой матч в рамках Лиги чемпионов, нельзя проявлять слабость. Нельзя открываться. Нельзя играть одинаково в каждом матче.

Я испытываю к Брендану колоссальное уважение как к тренеру и как к человеку, но я провел гораздо больше лет в футболе Лиги чемпионов, чем он. Я знаю, что там безжалостная конкуренция, и, по-моему, в тот вечер в Базеле мы получили жестокий урок. Но даже если бы мы тактически оживились и играли более компактно, нам все равно пришлось бы постараться. Матч начал в старте Балотелли, и он оказался безнадежен. После многообещающего дебюта в матче против «Тоттенхэма» на тренировках и в последующих матчах он принялся за старое. Поведение его хромало. Я довольно быстро составил свое мнение о Балотелли. У нас с ним не было трений. Мы прекрасно ладили. Я все еще пытался помочь ему и хватался за каждую возможность, чтобы похвалить его. Однако я понимал, что Моуринью был прав, когда называл Балотелли неуправляемым. Он был очень талантлив, у него были задатки игрока мирового класса, но ему никогда не стать таковым из-за своего образа мыслей и окружения. Балотелли всегда опаздывал, ему непременно требовалось внимание, в социальных сетях он неподобающе высказывался. На мой взгляд, его ежедневная работа была недостаточно усердной. С Балотелли все попытки были тщетными. Он слишком многое делал не так. Поведение Балотелли в ту ночь в Базеле стало примером его игры в течение всего остального сезона. Мне уже не нравилось быть его товарищем по команде, ведь я знал, что при правильном настрое он мог дать гораздо больше. Если бы мне сейчас велели выбрать любого нападающего в Премьер-лиге с лучшими физическими данными, навыками и наибольшей мощью, я знаю, кого бы я предпочел. Я бы всякий раз выбирал Марио Балотелли, если бы можно было каким-то образом изменить его отношение. Я бы предпочел Балотелли Харри Кейну исключительно по их таланту, даже несмотря на столь различным образом проведенные сезоны. Если не принимать во внимание образ мыслей футболиста, я бы, пожалуй, предпочел Балотелли любому действующему нападающему Премьер-лиги, потому что у него все задатки, чтобы стать лучшим. К сожалению, без правильного мышления способности едва ли что-то значат.

Отправляясь в Базель в тот вечер, в октябре 2014 года, я взглянул на Балотелли и Рики Ламберта. В очередной раз Ламберт начинал матч на скамейке запасных, откуда встал лишь на последние десять минут. Но Рики вновь не жалел сил и не ныл по поводу такого положения дел. Он, как и всегда, был вполне профессионален.

Я бы на весь матч ставил Ламберта вместо Балотелли, только из-за его настроя и желания не жалеть сил ради своих товарищей. Главный тренер всегда оказывается под впечатлением от тренировок, так что, быть может, поэтому-то Марио и играл нечасто. Если бы можно было пересадить мышление Рики Ламберта в тело Балотелли, получился бы игрок мирового класса.

Глава двенадцатая. Контракты, решения и клюшка для гольфа

Прошел еще месяц, а я все еще ждал. Я все еще не был уверен, предложат ли мне новый контракт в «Ливерпуле». На телефон сыпались сообщения от местных футбольных обозревателей: «Что происходит? – спрашивали они. – Связывались ли с вами владельцы? Вы остаетесь еще на один сезон?»

Они раз за разом задавали одни и те же связанные между собой вопросы. Ответ на первый и последний вопрос был простой – «я не знаю». На второй вопрос можно было прямо ответить «нет».

Ни владельцы клуба, ни Ян Эйр пока не связывались с моим агентом. Струан разговаривал лишь с Бренданом Роджерсом, и тот сказал ему то же, что говорил и мне в многочисленных беседах в его кабинете в последние несколько месяцев. Брендан хотел, чтобы я остался. Оставалось только, чтобы Fenway или Ян Эйр подняли трубку и поговорили со Струаном, чтобы обговорить условия, которые подходили бы мне на данном этапе карьеры.

Некоторых авторов я знал давно и понимал, как они удивлены. Я провел в клубе двадцать семь лет, с тех пор как в восемь лет впервые своим кривым, неразборчивым почерком подписал свой первый контракт и меня приняли в центр подготовки «Ливерпуля». Приближался мой семисотый матч в основном составе «Ливерпуля», а капитаном клуба я был с 2003 года. Было совсем не так, будто я, как ребенок, ожидал очередного контракта. Мой возраст, очевидно, играл свою роль, и я довольно трезво смотрел на вещи, чтобы понимать, что моя карьера близится к завершению. Я хотел обсудить свой новый контракт с этой точки зрения, особенно раз уж Брендан так пылко заверял, что я ему нужен в «Ливерпуле».

И все же проходил месяц за месяцем, закончился август, начался сентябрь, потом октябрь, а затем ноябрь, а в клубе, о котором я мечтал еще мальчишкой, молчали. Эта любовь, моя к «Ливерпулю», оставалась неизменной. Отсутствие вестей меня не выбивало из колеи. Брендан заверял меня, что его собственное убеждение не изменилось. В своих планах и на этот сезон, и на сезон 2015–2016 года он все еще видит меня центральной фигурой. Напрашивался только один вывод: ответственные за финансы клуба оттягивают время, избегая вступать в переговоры со Струаном, или же считают, что это не к спеху. А может быть, по их мнению, то, что я остаюсь, было само собой разумеющимся. В конце октября один из двух моих основных спонсоров, Lucozade, попросил меня согласиться на интервью Daily Telegraph и Daily Mail. Я долгие годы работал с Adidas и Lucozade, предпочитая сотрудничать только с ними, а не собирать целую коллекцию разных спонсоров. Последний подход, возможно, приносил больше денег, но мне нравилось сохранять верность, ограничивая свою коммерческую деятельность, чтобы сосредоточиться на футболе. Я не напрягался, потому что интервью брали Крис Баскомб и Ян Ледимэн. Я очень давно знал Криса, еще с тех пор, когда он работал в Liverpool Echo. Разговаривать с Яном тоже было приятно.

30 октября 2014 года интервью опубликовали, и я сказал авторам:

– Этим летом я не заканчиваю с футболом. Я доиграю этот сезон. Придется подождать, так ли считают в «Ливерпуле» или они смотрят на это иначе. Решение за «Ливерпулем».

Мы на этом остановились и заговорили о неуверенном начале сезона для «Ливерпуля», уходе Суареса и смутных надеждах на то, что Марио Балотелли сможет все-таки добиться успеха на «Энфилде». Что касается Балотелли, я выражался как можно более дипломатично. Не было смысла публично заявлять, что я уже начал терять веру в Марио. По поводу контракта я мог бы выразиться и яснее, но я все еще тешил себя надеждой, что клуб вскоре пойдет на переговоры со Струаном и мы сможем договориться об условиях, приемлемых для обеих сторон. Но я был доволен, что ясно дал понять, что собираюсь и дальше играть в футбол – неважно, что там решат в «Ливерпуле».

1 ноября мы отправились в Ньюкасл и проиграли 1:0, снова показав неровную игру. Однако после матча все внимание обратилось на отсутствие у меня контракта. Брендана засыпали вопросами, и он отвечал настолько ясно, насколько это было возможно в тех обстоятельствах:

– Все довольно однозначно. Я встречался с представителем Стивена и объяснял ему ситуацию. Я очень хочу, чтобы он участвовал в том, что мы тут делаем. По-моему, он великолепный капитан. И я сообщал об этом владельцам клуба. Уверен, что так и решат, и надеюсь, его представителю удастся договориться об условиях. Стивен играет большую роль в том, чем я здесь занимаюсь. Он – единственный в своем роде футболист, уникальный талант.

Ожидание продлилось еще неделю, и, наконец, Струан получил сообщение от Эйра. Клуб хочет предложить мне новый контракт. Можем ли мы обсудить это? Струан договорился о встрече с Яном. Для меня это был важный день. Я возлагал большие надежды на свой последний контракт с «Ливерпулем», но мне хотелось, чтобы все уладилось, чтобы я мог снова сосредоточиться на футболе. После встречи Струан позвонил мне, гораздо раньше, чем я ожидал. Я спросил:

– Как все прошло? Как долго ты пробыл там?

– Пятнадцать-двадцать минут, – ответил он.

– Правда? Пятнадцать минут?

Струан понимал, что я удивлен. Встреча казалась слишком короткой, чтобы принять решение о моей карьере в «Ливерпуле». Струан все объяснил. «Ливерпуль» выдвинул свои условия. Но это очень напоминало «вот вам ваше предложение». После такого явного намека не было смысла разговаривать с Яном дольше.

Я разговаривал со Струаном по мобильному из дома. Я подумал: «ОК, я так долго ждал, чтобы выяснить, что они намерены делать, – и вот вам предложение? Самое время хорошенько поразмыслить».

Пожалуй, нам с «Ливерпулем» не суждено провести двадцать восьмой год вместе. Казалось, будто они мне были нужны больше, чем я им. В этом я был несколько не уверен. Однако я был гораздо спокойнее, чем в 2005 году. Тогда предшественник Яна, Рик Пэрри, заставил меня ждать нового контракта, даже несмотря на то, что мы только-только выиграли финал Лиги чемпионов. Тогда мне казалось, будто моя молодая кровь бурлит. В 34 года я был гораздо вдумчивее. Но я все же был озадачен. Я думал, что Струан с Яном проговорят с час или больше и мы сделаем решительный шаг вперед. «Ливерпуль» сделал мне новое предложение всего за четверть часа. Оно заключалось в том, что контракт продлевался на год, а оплата снижалась на 40 %. Премиальные были неплохие, но они противоречили всему, что говорил мне Брендан. А Брендан, как-то вызвав меня на пару слов, сказал:

– Слушай, ты не так часто будешь играть в стартовом составе. Мы будем регулировать количество твоих игр и время игры, чтобы ты всегда был свеж и готов к действительно важным матчам.

Однако клуб предлагал мне премиальные за сухие матчи, матчи, в которых я выходил в стартовом составе, голы, голевые передачи и в случае, если мы выйдем в четверку лидеров. Все это входило в условия контракта. Я был в замешательстве. Мое время в игре все сокращалось, а они предлагают мне контракт, где премиальные зависят от игры? По поводу суммы у меня претензий не было. Если бы мне предложили такие же условия летом, я был бы счастлив. Но я только-только ушел из сборной, чтобы полностью посвятить себя «Ливерпулю». Значительное сокращение моей оплаты было ожидаемо. Мне было тридцать четыре, и я был уже не тем, кто держал трофей Лиги чемпионов десять лет назад. Кроме того, я понимал, что буду играть меньше, но я все еще считал себя ведущим игроком и важной частью команды. Я все еще был капитаном, и после стольких лет, проведенных в клубе, мне было обидно, что мне предлагают контракт с поощрительными вознаграждениями. Я думал, им известно, что мне, для того чтобы стараться, не жалея сил, не нужно других поощрений, кроме гордости за свои выступления и бесконечной любви к «Ливерпулю».

В идеальном варианте «Ливерпуль» мог бы предложить мне контракт на год с возможностью перехода в тренерский штаб. Такие условия были бы более заманчивыми, чем годовой контракт в качестве игрока. Год, проведенный с Бренданом и его штабом, стал бы ценным опытом, какой такие игроки, как Райан Гиггс, Фил Невилл и Гари Монк, приобретали в других клубах.

Мне кажется, я понял подтекст их предложения. «Ливерпуль» явно давал мне понять: правы мы или нет, а похоже, уже пора. Наслаждайся последние полгода, а затем начинай все заново где-нибудь еще.

После нашей скверной игры в матче Лиги чемпионов в Базеле мы дважды проиграли «Реал Мадриду»: 3:0 на «Энфилде» и 1:0 на «Бернабеу». В домашнем матче с «Мадридом» мы располагались правильно. Я играл как один из двух опорных полузащитников, и мы были более компактны и пытались тактически окружать их главных игроков. Когда Роналду получал мяч, мы тут же вдвоем или втроем собирались вокруг него. Но проблема состояла в том, что в «Мадриде» было пять или шесть игроков мирового класса. Можно перекрыть одного, но тогда остальные пятеро получат больше свободы.

Между нами существовало качественное различие, да и «Реал» был в самой лучшей форме. Они обладали самодовольством и уверенностью чемпионов. Местами мы играли хорошо и доставили им кое-какие неприятности, но у нас не было ни одного нападающего, который бы воспользовался голевым моментом и забил гол. У Балотелли снова возникли неприятности. Он обменялся футболками с Пепе после свистка на перерыв. Вполне понятно, это произвело на главного тренера неприятное впечатление. Во время перерыва Марио заменили.

Ответный матч в Мадриде навеял тоскливые воспоминания о марте 2009 года. В отборочном этапе мы обыграли «Мадрид» 5:0 по сумме двух матчей, выиграв 1:0 на их поле и 4:0 на «Энфилде». Разгром в домашнем матче стал одним из самых приятных для меня дней в европейских чемпионатах, тогда-то Зинедин Зидан и сделал свое великодушное заявление по поводу меня:

– Он – лучший футболист в мире. Забудьте о Месси, забудьте о Роналду. Это – Джеррард.

На «Энфилде» я забил два гола, Фернандо Торрес и Андреа Доссена тоже стали авторами голов. У нас был хороший состав: Маскерано и Алонсо играли позади меня и Торреса. Но и у «Реала» в тот день состав был выдающийся: Икер Касилльяс, Серхио Рамос, Фабио Каннаваро, Пепе, Габриэль Хайнце, Арьен Роббен, Лассана Дьярра, Фернандо Гаго, Уэсли Снайдер, Рауль и Гонсало Игуаин. А Рафаэль ван дер Ваарт, Гути и Марсело вышли со скамейки запасных.

Они приехали на «Энфилд», как на прогулку, собираясь разгромить нас. В одной из мадридских газет на первой полосе появилась фотография стадиона «Ливерпуля». Над фото был заголовок: «Это и есть знаменитый «Энфилд?» А ниже еще один: «Ну и что?»

Атмосфера была невероятной, и мы разбили их наголову. Они не справились с нашим темпом, скоростью и интенсивностью игры. В тот вечер Торрес был великолепен – пожалуй, это было лучшее его выступление из тех, что я видел. Он давил впереди, был агрессивен, стремителен, мощен и беспощаден – у Серхио Рамоса и Пепе был ужасный день. Было видно, что этот матч очень много значит для него. Это были его заклятые соперники по прежней команде, и они просто не могли его контролировать. Торрес освободил мне массу пространства, и я смог блеснуть. В тот вечер «Реал Мадрид» покидал «Энфилд», схватившись за голову.

Через пять лет и четыре месяца пришла моя очередь хвататься за голову. 4 ноября 2014 года Брендан отправил на поле заведомо слабую команду. В выходные нам предстоял матч с «Челси» на «Энфилде», и он решил, что Балотелли, Стерлинг, Коутиньо, Хендерсон и я начнут матч с «Реалом» на скамейке запасных. Мы думали, он хотел, чтобы мы были свежими перед матчем с «Челси», а он надеялся победить «Лудогорец» и «Базель» в финальных матчах группового этапа и выйти в одну восьмую.

В этот вечер я, окопавшись на скамейке запасных на «Бернабеу», испытал такое сильное разочарование, что чуть не решил, что пришло время что-то менять. Если под регулированием нагрузки для меня Брендан подразумевает, что мне придется пропускать встречи с «Реалом» в Мадриде, то, похоже, близится завершение. Как я смогу еще год играть за «Ливерпуль», если меня ожидают именно такие вечера?

Я вышел на поле во втором тайме вместе с Коутиньо и Стерлингом, и, хотя мы проигрывали только 1:0, мне казалось, что Брендан сдался еще до стартового свистка. Моя спортивная судьба уже никогда не будет прежней.

В следующую субботу «Челси» приехали на гостевой матч на «Энфилд». Наверно, почти все, кто следит за английским футболом, знают, как я был близок к тому, чтобы уйти из «Ливерпуля» на «Стэмфорд Бридж» в июле 2005 года. Эта эпопея подробно описана. Я писал об этом и раньше, а ее вехи можно обнаружить, быстро прошерстив Интернет. Но лишь у меня в глубине души погребены все противоречивые эмоции, которые до сих пор живы в моей памяти. 5 июля 2005 года они едва не уничтожили меня, пока глубокой ночью я вновь не посвятил всего себя «Ливерпулю».

Те, описанные ранее, летний день и ночь девятилетней давности стали самыми сложными сутками в моей жизни. Все началось за год до того. Мое будущее было под вопросом, даже когда я играл за сборную Англии на Евро 2004 года, в турнире, когда Уэйн Руни был в ударе, а у нас, похоже, был серьезный шанс дойти до самого конца и выйти в финал. Мои товарищи по английской сборной спрашивали у меня, собираюсь ли я в «Челси». «Ливерпуль» только что завершил сезон в Премьер-лиге, на тридцать очков отстав от «Арсенала». И у меня были серьезные сомнения, сможем ли мы квалифицироваться в Лигу чемпионов по итогам предыдущего сезона.

В 2004–2005 году я ясно дал понять в «Ливерпуле», что я буду обсуждать новый контракт, только если буду знать, будем ли мы в состоянии выстоять в борьбе за титул Лиги чемпионов. Кто-то может сказать, что я был тогда эгоистичен, но я был в самом расцвете своих футбольных сил, третий десяток близился к середине, и мне были нужны какие-то гарантии, что окажусь в клубе, который сможет устранить разрыв в тридцать очков между нами и лидерами лиги. Я хотел остаться в «Ливерпуле», но при этом играть на высочайшем уровне.

Этот сезон Премьер-лиги в очередной раз принес разочарование, и мы закончили его, не войдя в четверку лидеров, хотя в Европе выступали лучше. Мы дошли до самого финала в Стамбуле, и в клубе поняли, что я готов подписать новый контракт. Я рассчитывал, что «Ливерпуль» продлит со мной контракт, особенно потому, что они уже разговаривали с Игорем Бишчаном и Диди Хаманном по поводу их новых контрактов. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что они могли бы сделать мне предложение и на той неделе, когда мы готовились к Стамбулу. Разве сделать его пораньше не идеальная возможность подбодрить своего молодого капитана перед самым крупным матчем в его жизни? Подпишите контракт и закрепите за ним место.