На тропе Луны Вологжанина Алла
– Глава Высокого совета знаккер Шепот. Так вот, у них в семье тысячу лет – сплошные словесники, причем нередко четырехмерники. А Улвер Шепот… ну, отец Диймара, был даже символьером. Но мама Диймара вообще не знаккер, я не знаю, кто она и откуда. Когда Улвер на ней женился, скандал был такой, что чуть луны на землю не полетели. Говорят, знаккер Шепот проклял родителей Диймара. Не знаю, правда это или нет, но когда Диймар подрос, то стало ясно, что он ритуалист. По-моему, если бы он родился бездарью, то знаккер Шепот пережил бы это легче. А потом родился его брат Радмер, а родители почти сразу погибли. Радмер еще маленький, и непонятно, кем он окажется.
– Ты не про брата, ты про Диймара рассказывай…
– А, да… Ну, в общем, его родители погибли в омертвении, а Диймара и Радмера дед забрал к себе и с тех пор отыгрывается на старшем, как может. Смотри, Шепот ведь учится лучше всех и без особых усилий. Уже это показывает, что у него большое будущее. Любой отец давно бы оценил, что у него потенциальный символьер в семье. Но только не Диймаров дедок. Он уперся – ритуалист, мол, это конец всему. И подставляет Диймара: то чуть ли не драконоиду скормит, а сам ржет, то в экспериментах задействует, то еще какую-нибудь пакость… Тот угробиться мог раз двадцать, но, видимо, деду назло жив-здоров. И тогда дед его Клариссе в ученики отдал. Все равно, мол, потенциальный злодей, не жалко и сбагрить…
Видимо, у нее было такое недоумевающее выражение, что Антон пояснил:
– Не просто в Школу ритуалистов, а в личные ученики. Он фактически разделил с ней право распоряжаться жизнью Диймара, как будто она его мама. А самому Диймару он вообще запретил в замке Шепотов появляться.
– А ты к чему мне все это рассказываешь?
– Во-первых, чтобы ты поняла: Диймар рос не как обычный пацан, и в голове у него не то, что у всех. Он… выживанец. С дедом – выжил, у Клариссы в учениках выжил, да еще в любимчиках ходит…
Карина пыталась переварить услышанное. Вот тебе и всеобщая гордость, любимый внук самого страшного колдуна Трилунья…
– Откуда ты-то знаешь, если никто не знает?
Брови Антона полезли вверх.
– Как это – никто не знает? Все знают. Думаешь, почему Диймар такой весь из себя звезда? Потому что изгой в собственной семье и вроде как плевать на это хотел. По крайней мере, все думают, что хотел.
– А ты, значит, такой умный и истину распознал?
Антон помрачнел. И внезапно показался ей совсем взрослым и каким-то усталым.
– Хватит огрызаться. Ты просто не знаешь, но я и сам в похожей ситуации был. Хотя получше, конечно. Мои родственники хотя бы не все маньяки.
– Ох, извини…
Нет, решительно, надо как-то брать себя в руки. Этак со злости можно кого угодно обидеть насмерть. А еще надо хоть немножко, хоть немножко интересоваться теми, кто находится вокруг, а не только собственной персоной и собственными проблемами.
– Антон, там еще что-то «во-вторых» предполагалось…
– А, точно… Во-вторых, Диймар очень братишку любит и скучает по нему. Поэтому все к Эрнесту и бегал – с Санди и Моро играть. На Льдорезе их катал… Видела Резьку? Эх, такая зверюга…
– Угу, но у бедного мальчика в голове настолько все не так от дедушкиного воспитания, что он чуть не зарезал… кого, Санди или Моро?
Антон хлопнул ладонью по подлокотнику дивана и расхохотался.
– Да ты не поняла, что ли? Он с ними договорился. Сказал, что очень, мол, надо, притворитесь-ка моими заложниками.
У Карины голова пошла кругом. У них это что, в порядке вещей? Вот и Дирке от них с Митькой хотел почти того же самого… а Антон тем временем продолжал:
– Диймар всю последнюю неделю к Эрнесту бегал, прощения выпрашивал. Мальчишкам-то хоть бы хны, а тот испугался очень. Диймара сначала чуть не прибил, но потом увидел, как мальчишки к нему кинулись, и оттаял… Потом в деревню их повез. Ну, скоро вернется – сама можешь его спросить, Эрнеста. Я тебя провожу, я еще за разбитое окно не доизвинялся.
Карина вскочила на ноги.
– Антон, я побежала. Спасибо тебе большое. Если выживу – пойдем за яблоками и к Эрнесту тоже.
Антон снова засмеялся.
– Шепот вон в те двери только что прошел. Террасы открывают. Иди давай, будет слишком страшно – кричи.
Диймар в самом деле стоял на террасе, выходящей на ратушную площадь. Совсем один. Сияющие цветы на макушках пилигримовых яблонь колыхались у самых перил.
– Чего тебе еще надо? – хмуро осведомился он. – Еще какого дерьма не долила?
– Я хотела извиниться, – ответила Карина, борясь с отчаянным желанием втянуть голову в плечи. – Я наговорила лишнего. И даже того, чего вовсе не думала… то есть теперь не думаю…
– Н-да? Ластовер тебе чего-то наболтал? Он известный сплетник. Ну давай, раз пришла, продемонстрируй. Какие метаморфозы с твоим ущербным сознанием произошли за эти долгие четверть часа?
– Ты, что ли, время засекал? – опять начала закипать Карина. – Диймар Шепот, я ведь тоже извиняться, прямо скажем, не обучена. Но тоже пытаюсь, видишь ли. И я еще эту самую четверть часа назад в самом деле ничего про тебя не знала. Мне Антон про твоего деда рассказал…
Диймар фыркнул и сложил руки на груди. Почти обхватил себя.
– И ты прилетела меня пожалеть? Свали ты отсюда в таком случае.
Пожалеть? Вот еще новости.
– С чего это мне тебя жалеть? Можно подумать, я в лучшей ситуации. У меня родня тоже с тем еще приветом, просто не все сразу, а через одного. – И она таки не удержалась и ткнула Диймара пальцем в грудь.
Наверное, больно. Второй раз он этого не позволил – перехватил руку.
– Дело не в твоем деде, вообще даже не в тебе, просто Санди и Моро, они маленькие… ну и… А я теперь знаю… Мне просто жаль, что я наговорила тебе гадостей. Извини меня, – выпалила она.
– А ты меня, – задумчиво ответил Диймар, не отпуская руку и внимательно глядя на Карину. – Договорились? Я тебя, а ты меня.
Его глаза слегка мерцали в полумраке, сами, как цветы пилигримовых яблонь. Или ей это просто казалось из-за их странного цвета? Теплая рука сжимала ее пальцы. И она вдруг очень-очень остро ощутила контраст звенящей пустоты вокруг, холода камней, темноты ночи за окнами и теплое сияние цветов яблонь. И всю неважность холода и неуюта. Важным было другое…
– Договорились, – выдохнула она, не пытаясь высвободиться.
– Принято, – почти неслышно отозвался Диймар.
И в следующую секунду его теплые, чуть шершавые губы нашли Каринины. А еще секунду спустя она уже сама его целовала и даже не удивлялась, как легко, словно само собой, это вышло.
– Я с самого начала так решил, – пробормотал Диймар, обнимая ее, как в танце.
– Угу, с того самого, как меня Клариссе отвести собрался?
– Нет, с того, как в вашем Городе луны нашел…
Карина не удержалась и хихикнула.
– Слушай, я все думала… ты какой-то странный. То ведешь к Клариссе, то вытаскиваешь. То меня надо в расход пустить, то не надо. Прям определиться не можешь.
– Я должен был доставить тебя наставнице Радовой. Охотник я или кто? Но пока ты сидела в Полном покое, я кое-что раскопал про ритуал Иммари.
– И ты передумал? Бессмертие разнадобилось?
Секундное молчание было почти нехорошим.
– Нет, – выговорил наконец Диймар. – Не в этом дело. Мне само бессмертие не так уж нужно, мне другое нужно… неважно. Но когда я узнал, что ты наверняка не переживешь Иммари, то решил, что все должно быть по-другому.
Карина закрыла глаза, помотала головой.
– То есть ты решил, и все? Но Кларисса… и тот странный пацан из библиотеки… они же взрослые люди, знаккеры, все такое.
– Ну и что? Даже их планы можно взять и расстроить. И вообще, с какой стати я должен думать об их интересах, а не о своих? Ты тупая совсем, Карина Радова, если еще не поняла…
Ну вот, опять…
– Так, притормози-ка, Диймар Шепот, – решительно заявила она, – давай лучше дальше целоваться. За «тупую» в следующий раз ответишь.
Но целоваться им не дали. В распахнутые двери стали выходить люди – парами и группами, чужие и хорошо знакомые. Миха Радигер с одной из хихикающих блондинок Катти-Семира-как их там, Эррен под руку с высоким худым человеком (ну да, тетушка верна своему вкусу), Митька почти в обнимку… Карина замерла. С Женькой. Да-да, с ее сестрой, которая прямо-таки млела и таяла, сверкая глазами и бешено красивыми серьгами. Наверное, теми самыми, подаренными отцом…
Карина невольно тронула себя за мочку уха. Ну да, сделать сережки из живых цветов они с феями не догадались.
Трилунцы расположились вдоль перил.
– Начинается, – сказал кто-то.
И все взоры обратились к яблоням.
Описать это было сложно.
Казалось, что деревья разом вздохнули. А потом внутри облаков сияющего пуха словно забились алые сердца. И вот уже первые хлопья снялись с веток, волшебными фонариками поднялись вверх. Одно золотистое облачко прошло совсем близко от лица Карины. Диймар дохнул на него, и оно затрепетало. Ощущение было такое, что на земле расцвели и теперь уходили в небо новые молодые звезды. Оставшиеся на деревьях яблоки тоже словно светились красным, но их свечение довольно быстро угасло. А пушистые сияющие цветы улетали дальше и выше, в небо и к невидимому сейчас горизонту.
– Невероятно, – шепнула Карина, – сказка просто…
– Ага, – шепнул Диймар, и ей показалось, что он не яблоки имел в виду.
Один из цветков подлетел прямо к Карининому лицу. Она подула на него. Сияющее пушистое облако метнулось к Диймару. Он засмеялся и выдохом вновь направил его Карине.
– Не лови его, пусть летит, – попросил мальчик. И уже вдвоем они «сдули» цветок-пилигрим на свободу – за пределы террасы. Он поднялся высоко над площадью.
– Внизу под яблонями, – кажется, это был голос Ангелии, – там кто-то есть.
Гости встрепенулись, удивленно загомонили, но их прервал вышедший из зала на террасу распорядитель.
– Евгений Дейхар Радов, – удивленно и как-то обреченно объявил он.
Глава 37
Ультиматум
Карина смотрела во все глаза – она второй раз за свою более-менее сознательную жизнь видела отца, к тому же на этот раз – не в образе заключенного в темнице. И приходилось признать, что выглядит он потрясающе и… неприступно (не путать с «не преступно»!).
Его костюм, как и все местные мужские наряды, выглядел так, словно модный и очень умный дизайнер сочинял военную форму для фильма то ли о недалеком прошлом, то ли о далеком будущем. Оливковый цвет придавал еще большее сходство с военным мундиром, вдобавок он фантастически шел веснушчатому, рыжему Евгению. Кудрявая шевелюра отца была расчесана завиток к завитку и забрана в аккуратный хвост на затылке. Бородка – ну, наличие ее на любителя, но все равно выглядела она как шедевр.
А еще от него веяло таким спокойствием и силой, словно не беглый преступник, а минимум первый министр галактики пришел на бал. В честь себя, любимого.
Кларисса – при всей ее ослепительной красоте, даже в пене лиловых кружев, держащихся на честном слове, – совершенно терялась на фоне Евгения.
Она взглянула на Эррен с такой злостью – словно ножи метнула. Потом перевела глаза на Карину и усмехнулась.
И у Карины коленки подогнулись. Диймар снова перехватил ее за локти за спиной – в точности, как полчаса назад перед танцем.
– Приветствую всех собравшихся, – обратился ко всем и ни к кому конкретно Евгений. – До чего приятно видеть практически весь Высокий совет, пусть и в такой… условно-официальной обстановке. Великий знаккер Шепот, мое почтение…
Надо же, Карина и не заметила, что этот жутковато-прекрасный дед Диймара, глава Совета, тоже был на балу. Руки мальчика ощутимо похолодели.
– Уважаемые советники, знаккеры Радигер и Стогов, Марина Ферт… Эстебар Око… И, наконец, моя дорогая сестра, единственный символьер Высокого совета, Эррен Радова! Вас шестеро, включая главу Совета! Я считаю, этого достаточно для принятия судьбоносного решения.
Названные Евгением знаккеры заметно напряглись. Только старый Шепот хорошо держал себя в руках.
– Евгений, сейчас не время… – начала было Эррен, но брат не дал ей договорить.
– Не время для чего, сестрица? Спасать мир? А я думаю, как раз подходящий момент. Вот и цветы пилигримовых яблонь исчезают в ночи. – Он усмехнулся, легким взмахом сотворил в воздухе знак, словно снежинку нарисовал, и в его руку опустился свиток.
– Это копия моего недавнего письма к сестре, я зачитаю вам лишь часть…
Карина почти обрадовалась, что Диймар до синяков стискивает ее руки, а то она могла и в обморок грохнуться. До нее сразу дошло, что именно собрался зачитывать отец.
Звучным, прекрасно поставленным голосом Радов процитировал абзац, где говорилось о временной передаче Эррен Радовой прав на жизнь и судьбу Карины.
– Сегодня я намерен потребовать и получить мою дочь обратно, – закончил он свой короткий, но очень убедительный монолог.
Надо же, «мою дочь», «обратно». Как будто ее силком вырвали из рук любящего папочки… Карина шмыгнула носом.
– Никто не сомневается в твоем праве, – удивленно заговорила беловолосая дама, которую отец назвал Мариной Ферт, – но зачем тебе, знаккер Радов, понадобилось устраивать такое представление?
Евгений кивнул.
– Это именно представление, дорогая знаккер Ферт. И нам стоит его продолжить. Дело в том, что означенная барышня, которая сейчас находится под присмотром и охраной юного охотника Диймара Шепота, является последним детенышем волка как Однолунной Земли, так и Трилунья.
Это произвело эффект… даже не разорвавшейся бомбы… чего-то среднего между «к нам едет ревизор», «мы проиграли Вторую мировую» и «морская фигура замри». Выдох был единодушным. Знаккер Ферт в ужасе поднесла ладонь ко рту, Рыков сжал кулаки, старик Шепот нехорошо сощурился.
Карина снова нашла глазами Эррен.
Ну же, Эрр, сделай что-нибудь, ты же, блин, такая вся грозная и могущественная!
Тетка почувствовала этот немой крик, поглядела на девочку, но качнула головой. Лицо у нее было такое, словно вот-вот разревется, как маленькая, но что толку? «Прости», – сказала она одними губами. И зашептала что-то своему долговязому спутнику. Тот кивнул и прислонился к одной из колонн, поддерживавших крышу балкона. Ушел в ее глубину, не замеченный ни Евгением, ни Клариссой, ни тем более остальными гостями, занятыми перевариванием новости.
– А не пустые ли это слова, Радов? – Коренастый лысый знаккер Рыков не разделял всеобщего шока-оцепенения, потому что три недели назад в Дхорже именно он заверял письмо Евгения к Эррен, касающееся Карины.
– Вы предсказуемы, как любой законник, – подчеркнуто пренебрежительно бросил отец сквозь зубы. – Предвидя ваш вопрос, я принес это…
И он неуловимым движением подбросил в воздух крошечный, похожий на бусину шарик. Зрак.
Тот завертелся, вокруг него моментально образовалась прозрачная сфера. А в ней любой из присутствовавших мог легко рассмотреть густой хвойный лес и светловолосого мальчишку, сидящего на сосновой ветке. И гигантского волка-подростка внизу.
– Слезу, если в человека превратишься, – негромко, но внятно прозвучал голос мальчика.
И волк нырнул головой вперед, перекувырнулся через себя, чтобы в следующую секунду оказаться Кариной.
– Так-то лучше… – Голос мальчишки растаял, изображение побледнело.
Не помня себя от нахлынувших чувств – и злости, и обиды, и еще чего-то непонятного, что формулировалось как «дура-дура-дура», – Карина изо всех сил впечатала свой каблук в ногу Диймару. Тот зашипел, но не выпустил. Вот черт, он что, не слабее волчонка?
– Еще раз, и получишь, – пообещал мальчик ей на ухо.
– Я предложил бы замедленный просмотр, на случай, если кто-то не поверил своим глазам. Но это несколько неприглядно, а я не хочу унижать дочку, – смягчившимся голосом произнес Евгений.
Тон его был близок к елейному, но глаза по-прежнему смотрели холодно и внимательно.
– Чего вы хотите добиться всем этим? – спросил знаккер Шепот.
– О, всего лишь признания своей неограниченной власти над населенной оборотнями и людьми территорией Трилунья. От земель народа элве до Тающих островов, от Ледяного океана до Огненного. Надеюсь, давнее предложение Высокого совета еще в силе. Добавим к нему право на жизнь любого детеныша волка в двух городах луны. Это залог выживания нашего витка, видите ли…
– Да ты рехнулся, мальчишка? – зашипел глава Совета.
– Отнюдь, – откровенно насмешливо отозвался «мальчишка». – Подключите свой здравый смысл, Высокий советник! По нашим законам, я вправе лишить детеныша жизни, поскольку это мой детеныш, родной, плоть от плоти моей.
– Вы этого не сделаете!
– Вы уверены? Потому что это чревато омертвением еще одного куска этого прекрасного мира? О, не волнуйтесь! На мой век пространства хватит, не здесь, так на Однолунной Земле. К тому же умертвить детеныша можно с величайшей выгодой для себя. Я ведь потомственный охотник, вы забыли? Я владею ритуалом Иммари и могу продлить свою жизнь до бесконечности. А Лев Трилунья давным-давно… как это? – Евгений издевательски рассмеялся, – отринул свою львиную долю. И сгинул.
Карина пыталась собрать мысли в кучу, но получалось плохо. Судя по всему, отец не знает о Митьке. Значит, Люсия не рассказала о нем Клариссе. Тогда какого еще, черт возьми, волка упоминала Клара? Тогда, в библиотеке…
Кстати… где Митька?
Она собрала волю в кулак, кое-как выдохнула и сфокусировала зрение. На террасе Митьки не было. Женька стояла одна, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Ну а кому сейчас легко?
– Обретя неограниченный запас времени, то есть бессмертие, я смогу продолжить некоторые изыскания Улвера Шепота, – Евгений иронически кивнул в сторону Главы Совета. – Он довольно близко подошел к разгадке омертвений. Жаль только, не успел. Я смогу закончить это дело.
При чем тут Улвер Шепот? Это же отец Диймара!
– Ты безумец, – сказала Эррен.
– Все, у кого были высокие цели, казались безумцами, – отмахнулся Радов. – Мои действительно высокие цели просты. Неограниченный запас времени, чтобы спасти наш мир не сейчас, так позже. Поэтому я позволю себе продолжить это, как сказала Марина, представление. Но я бы предпочел назвать это демонстрацией силы. Внимание на площадь…
– Там действительно кто-то есть! – воскликнула незнакомая Карине молодая женщина в синем.
– Диймар Шепот, – вдруг обратился к мальчику Евгений, – ты знаешь, куда увести моего детеныша. Выполняй.
– Кто тебе это позволит? – не выдержала Эррен. – Ты, может, и вправе лишить жизни своего ребенка, но никто не даст тебе сознательно запустить омертвение.
Она сощурилась. По лицу ее пробежала тень.
– Ах ты дрянь! – теряя достоинство, рявкнул Евгений. Он попытался шевельнуть руками, но они повисли, обездвиженные.
В это же время Рыков, Радигер и Ферт синхронно сотворили какой-то жестовый знак, и вокруг Клариссы вспыхнул огненный круг.
– Думаешь, ты одна можешь творить знаки одной лишь мыслью? – захрипел Радов, паралич подступал к горлу. – О нет!
– Ты! Со мной! Не справишься! – Сейчас милая и временами смешная Эррен вдруг непонятным образом изменилась, словно тьма всколыхнулась вокруг нее. Карина была готова поклясться, что стоящее сейчас на террасе существо… страшно.
– Не… с тобой… – Отец перевел взгляд на Карину.
Но смотрел он не в глаза дочери, а на ее шею. И ее словно удавка охватила. Она взвизгнула бы от боли, но, когда тебя душат, визжать не получается, дышать то…же… Диймар за ее спиной с всхлипом втянул в себя воздух.
– Еще секунда, и ее голова будет на полу. И омертвение поползет прямо отсюда. Ну же, Эрр, будь умницей… И все остальные.
Оцепенение отпускало его.
– На всякий случай, даже не пытайтесь атаковать мальчишку. – Евгений снова звучал как милостивый повелитель мира. А у Карины уже темные пятна перед глазами плыли. – Удавка о двух концах, один на девочке, другой у него. Не ровен час, рука дрогнет. Вот так…
Шее стало не только больно, но еще и горячо, а потом вмиг все закончилось, и Карина поняла, что стоит на коленях на полу, держится за горло и хватает ртом воздух. Прямо перед глазами на светлом мраморе пола алели капли крови. Ее крови. Но порез, который она ощупывала рукой, затягивался. Никогда ее раны не заживали так быстро. Хотя болело просто ужасно. Диймар слегка потянул за конец удавки. Невидимая нить снова впилась в шею, хоть и не так сильно.
– Не подходить, – резко сказал Евгений. – Не подходить, не шевелиться, ни движения, ни знака, иначе ей конец, как и вам всем. Диймар Шепот, уведи ее.
Диймар подтолкнул Карину вперед.
– Иди, – то ли прошипел, то ли простонал он, – я тебя умоляю, не упирайся, иди, если жить хочешь.
Она подчинилась, решив, что лучше поскорее оказаться вне этой чертовой террасы, а уж один на один с Диймаром она как-нибудь разберется. Занося ногу над порогом зала, она оглянулась и… И увидела, как Эррен повисает на руках невесть как вернувшегося Рейберта Гарда, пытается вырваться и почему-то спрыгнуть с балкона.
– Дирке! Дирке!!! – кричала символьер Радова. – Карина!!! И Дирке, нет!!! Евгений, я убью тебя своими руками!
Как Дирке Эрремар оказался на ратушной площади? Как его появление было связано с Кариной? Откуда Эррен знала его? И почему пришла в такой ужас? Ничего этого Карина не успела понять. Она налетела на какой-то предмет, и глубина поглотила ее вместе с Диймаром.
Но потом ожил «талисман».
«Карина? – зазвучал где-то прямо в центре головы голос Митьки. – Это я! Ты в порядке? Что там происходит?»
– Митька?
– Какой еще Митька? – ехидно отозвался Диймар, снова толкая ее. – Уже забыла, с кем свидание? Все, пришли…
Они оказались в круглой комнате, видимо, в очередной башне… Замок щелкнул. Опять взаперти.
Диймар выпустил удавку. Карина взглянула на мальчишку, с которым полчаса назад целовалась, с такой ненавистью, что он должен был бы сгореть на месте. Но он просто поднял руку ладонью вперед. Пальцы на ней были до синяков перетянуты и порезаны до крови.
– Видишь? – спросил он. – Твой отец перестарался. Я, как смог, принял натяжение нити на себя. А то в самом деле голову бы тебе снесли. Где, интересно, он такому научился? Так делают наемные убийцы с Тающих островов.
Отец сейчас Карину не интересовал. В башне было окно. К нему-то и кинулась Карина, не удостоив своего тюремщика ответом. Но Митькин голос в голове не унимался.
«Не бойся. Это правда я. Не говори вслух, просто думай. Прикинь, это все Арнохин талисман. Ну, ты помнишь, он говорил, что они нужны для связи? Жалко только между витками не работают. Ты все еще там, на балконе?»
«Нет, – Карина изо всех сил старалась говорить не вслух, а про себя, – я где-то… где-то…»
– Ты куда меня притащил?
– Это башня ратуши, – отозвался Диймар, в полутьме его чертовы желтые глазищи опять словно светились. – Мы почти прямо над залом… ну, чуть восточнее, посмотри в окно.
«Меня заперли в башне… но я в окно все вижу. Ох, Мить, там Дирке!»
«Как? Карин, он живой? Не ранен?»
«Не знаю… но его схватили охотники. И мой отец говорил что-то про демонстрацию силы… Мить, мне видно, но ничего не слышно. Они все так на балконе и толпятся, а Дирке внизу, под яблонями».
«Его нельзя бросать! Он такой же, как мы!»
«Мить, ты где вообще?»
«Блин. Меня этот длинный Гард утащил каким-то секретным коридором во Второй город луны. Но я не заперт, я просто в комнате своей».
– Ты что, уснула?
Кто это? Ах, да… Диймар Шепот трясет ее за плечи и что-то кричит.
– Отцепись, придурок!
– Да полчаса назад ты сама в меня вцепилась!
– Пошел ты! Говори, что тут вообще творится!
Диймар вдруг запустил руку в свои светлые волосы и выдохнул как-то замученно:
– Ты сама не видишь? Они там торгуются вовсю. Твой отец требует, а Совет отказывается. Но сейчас у него лопнет терпение… – Он выглянул в окно. – Все, уже лопнуло.
«Что там?! Что?!» – орал в это время Митькин голос в ее голове.
Она как на ладони видела людей на террасе и Дирке под яблонями. Странно, на этих яблонях, оказывается, нет ни одного листочка. Теперь, когда их покинули сияющие цветы, яблоки светились, словно крошечные красные фонарики.
Дирке стоял, бросив руки вдоль своего худого туловища и запрокинув лицо. Карина то ли волчьим зрением увидела, то ли человечьим воображением додумала, что по его губам блуждает растерянная, но радостная улыбка. Волк пребывал в каком-то полутрансе, но все равно был счастлив оказаться дома… Где его объявили вне закона и его жизнь не стоила ничего…
И тут до нее дошло.
– Они его убьют!!! – закричала она.
Мозги отключились напрочь, она бросилась к Диймару и замолотила его по груди кулаками, как истеричка какая-то. Сейчас последние капли разума ее покинут и – все, она превратится в чудовище, тогда конец и придурку Шепоту, и вообще всему живому, что отползти не успеет… Диймар в который раз за день перехватил ее руки.
– Хуже, – жестко сказал он, – они убьют волка. Понимаешь? Волка-оборотня, глубинную тварь. И поползет новое омертвение. Прямо посреди Города луны.
– Зачем? Зачем? – Карина поняла, что ревет вовсю и уже вырваться не пытается.
Диймар сотворил какой-то знак, и в его руке появился стакан с водой. Он от души плеснул Карине в лицо. Она закашлялась, отплевываясь… На удивление, способность соображать вернулась.
– Слушай, повторять не буду, у нас пара секунд. Дирке убьют, омертвение расползется посреди Города луны. После этого, если твой отец пообещает убить тебя, ему все, что он потребует, принесут на блюдечке. Для них ты – последний волк. Про твоего Митьку никто почти не знает, а Волчья карта пропала давно – не проверить. Ты понимаешь?
Она кивнула, понимая все, кроме одного…
– Разве ты не охотник? Ты же с ними заодно… ну и… мир спасти, такие высокие цели…
– Я заодно только сам с собой, – жестко и почти по слогам проговорил Диймар. – И у меня свои цели, может, повыше, чем у охотников. А теперь смотри и только попробуй отвернуться!
«Говори, что там!» – вопил Митька.
Страшнее следующих тридцати секунд ей не доводилось ничего переживать.
«Кларисса подходит к перилам, Мить, – заговорила она мысленно, – Дирке ей улыбается. Он ее явно знает. Что-то говорит ей… Я по губам читать не умею, и ничего не слышно. Она творит какой-то знак…»
И Карина поняла, что кричит.
Дирке смотрел на Клариссу не просто как на знакомого человека. Он смотрел на нее с любовью.
А потом упал. Шея его вывернулась под немыслимым углом.
Последний взрослый волк Земли и Трилунья был мертв.
И пространство дрогнуло вокруг.
Глава 38
На тропе луны
Сначала похолодел воздух. Стал ледяным и сухим, и эта мертвая ледянистость была ей знакома. Земля, на которой лежал Дирке, из коричневой стала синевато-серой, покрылась трещинами – черными провалами в никуда. Ближайшая яблоня словно вздохнула. Яблоки погасли. По ней прошла волна, оставляя за собой не дерево, но его странную картонную мертвую копию.
Прямо на глазах Карины мир начал мертветь. Из яблоневого сада на площади стремительно исчезали оттенок за оттенком, капля жизни за каплей. С сухим стуком упала с ветки птица.
Люди на балконе застыли в ужасе. Никто даже к дверям не кинулся – просто обреченно замерли.
Начиналось непоправимое.
Митька глухо рыдал.
«Мить!!! – мысленно рявкнула Карина. – Выход один. На тропу. Давай ее тупо откроем. Дирке не вернем, но хоть этот ужас притормозим».
«Я уже», – мрачно отозвался друг, и его человеческая мысль тут же растворилась.
Карина оттолкнула Диймара и нырнула (теперь ясно, что в собственную глубину!), оборачиваясь волком. Лунная тропа тут же вспыхнула прямо перед глазами, ослепительно-яркая сейчас, накануне полнолуния.
Она начиналась у самого окна и вела из башни в город и дальше, сквозь пространство.
Волчица была достаточно велика, чтобы не прыгать, а просто шагнуть на подоконник, но Диймар помешал.
– Куда?! Высоко!!! – заорал он, бросаясь на волчицу и повисая над ней.
Читать бесплатно другие книги:
