Джентльмены-мошенники (сборник) Андерсон Фредерик

“И ей-богу, я сделаю Уэнтуортов главными героями, жертвами Годаля! Они идеальные персонажи для такого сюжета. Бенсон и понятия не имеет, что подарил мне выигрышный билет! Как хорошо, что он не знает, на что популярные авторы готовы ради подходящего сюжета!”

Сказано – сделано. Армистон с супругой приняли следующее же приглашение от Уэнтуортов.

Тут надо иметь в виду, что миссис Уэнтуорт была охотницей до именитых гостей. Она вечно пыталась собрать за одним столом знаменитостей, к примеру, писателя Армистона, художника Брейкенса, путешественника Йоханссена и прочих, и прочих. До сих пор Армистону удавалось устоять перед ее уловками и не оказаться очередным трофеем за ее пышным столом, где она имела обыкновение демонстрировать свои победы самодовольным друзьям. У него всегда была в запасе отговорка.

Тем вечером у стола собралось немало неприятных типажей: юных богатых бездельников, барышень с акульими повадками и прочих подобных индивидов; все они пожали великому писателю руку и сообщили, какая он удивительная личность. Миссис Уэнтуорт новая добыча привела в такой ажиотаж, что она лишилась способности произносить внятные речи и лишь порхала вокруг, словно восторженная подружка невесты. С облегчением Армистон узнал среди приглашенных одного из своих друзей – Йоханссена. За сигарами и коньяком ему наконец удалось остаться с путешественником наедине.

– Йоханссен, – сказал он со значением, – где вы только не были.

– Как же, как же! – ответил тот. – Например, в Нью-Йорке севернее Пятой авеню – никогда там не был.

– Да, зато вы побывали на Яве, на Цейлоне и в колониях. А скажите, не слыхали ли вы о белом рубине?

Путешественник прищурился и посмотрел на Армистона странно.

– Как интересно, – ответил он вполголоса, – что вы задаете такой вопрос в этом доме.

У Армистона участился пульс.

– А что такое? – с видом изумленной невинности поинтересовался он.

– Если вы не знаете, то не мне вас просвещать, – отрезал Йоханссен.

– Что ж, как вам угодно. Но вы не ответили на мой вопрос. Слыхали ли вы о белом рубине?

– Что ж, не буду скрывать, я слышал, что некий белый рубин существует. На самом деле он не белый, а очень светлого сиреневого оттенка. Но старый язычник, которому он принадлежит по праву, предпочитает звать его белым, как он зовет белыми своих серых слонов.

– Кто он? – спросил Армистон, из последних сил сохраняя видимое спокойствие. Его сверхтонкое чутье на интриги подсказывало, сколь заманчиво это внезапное сходство с загадочным белым рубином, который описал ему Бенсон. Он чувствовал себя гончей, напавшей на след.

Йоханссен забарабанил пальцами по скатерти, ухмыльнулся себе под нос. Наконец, со странным блеском в глазах, он резко повернулся к Армистону.

– Полагаю, вам все равно, откуда черпать вдохновение. Если вы хотите написать рассказ о белом рубине, я не знаю темы занимательнее. Но, Армистон, – он вдруг понизил голос почти до шепота, – если вы ищете тот самый белый рубин, советую поберечь свою шкуру и отозвать гончих псов, пока не поздно. Я считаю себя храбрецом. Когда я хожу на тигра, то стреляю с десяти шагов. Специально подпускаю зверя поближе, чтобы проверить, бережет ли меня судьба. На меня нападали обезумевшие носороги и раненые бегемоты. Бывало, вокруг летало столько пуль, что больше только дыр в москитной сетке. Но, – добавил он, опустив руку Армистону на плечо, – даже мне никогда не хватало духу замахнуться на белый рубин.

– Чудесно! – воскликнул писатель.

– Чудесно, да, для человека, который зарабатывает на хлеб, фантазируя над пишущей машинкой. Но поверьте, в реальности чудесного тут мало. Бросьте эту затею, друг мой!

– Значит, он и в самом деле существует?

Йоханссен поджал губы:

– Говорят, что да.

– И сколько он стоит?

– Стоит? Что значит “стоит”? В долларах и центах? Сколько вы дадите за своего ребенка? Миллион, миллиард – сколько? Можете сказать? Не можете. Вот именно столько этот белый камень и стоит для его законного хозяина. А теперь хватит болтать чепуху. Вон Билли Уэнтуорт сгоняет мужчин в гостиную. Полагаю, сегодня нас опять будут развлекать какие-нибудь певички за сто долларов в минуту. Удивительно, сколько денег уходит на вульгарную демонстрацию роскоши, когда в радиусе одной мили от этого самого места сотни семей умирают от голода!

Тем вечером пели две знаменитые певицы. Возможности как следует осмотреться Армистону так и не представилось. Впрочем, он утвердился в решении, что место действия рассказа будет в этом доме. Когда пришла пора прощаться, миссис Билли Уэнтуорт отвела Армистона в сторону и сказала сахарным голосом:

– Вы уж простите, что вам пришлось провести целый вечер с этими людьми. Позвольте мне загладить свою вину – приходите к нам, когда мы одни. Любите ли вы редкие диковинки? Да-да, конечно, мы все их любим. У меня есть чудесные вещицы, я все их вам покажу. Приходите в следующий вторник, поужинаем в узком кругу, только мы с вами.

Армистон немедленно осчастливил светскую коллекционершу, приняв приглашение воссесть за ее столом не как трофей, а как друг семьи.

Усадив жену в автомобиль, он оглянулся и посмотрел на дом, расположенный напротив Центрального парка. Это была точная копия какого-то французского шато из серого песчаника, в комплекте с подъемным мостом и нависающими башенками. Узенькие бойницы, выходившие на улицу, были окованы чугунными решетками.

“Годалю тут нелегко пришлось бы”, – мысленно хмыкнул Армистон.

Той ночью в постели жена спросила, почему он так ворочается.

– Белый рубин не дает мне покоя, – уклончиво ответил писатель.

Решив, что ему снится сон, она успокоилась и погрузилась в дремоту.

Иногда великим авторам приходится проживать жизнь своих персонажей, так сказать, во плоти. Иначе эти персонажи не были бы такими достоверными. В образе вора Годаля Армистон создал поистине сверхчеловека. Вот уже десять лет он посвящал ему все свои рассказы. Годаль был для него как открытая книга: Армистон думал его мысли, видел его сны, решал его проблемы, ввязывался вместе с ним в немыслимые приключения. Годаль же, в свою очередь, платил ему сторицей. Благодаря этому великому мошеннику некогда бедствовавший начинающий писатель превратился в самого высокооплачиваемого автора в США. Годаль подарил Армистону достаток и роскошь. В деньгах Армистон давно уже не нуждался. Одни только журнальные издания приносили ему немалые суммы. Книги же окупались и того лучше, обеспечивая неизменный ежегодный доход, совсем как правительственные облигации, только с гораздо большим процентом. Хотя все свои невероятные преступления Годаль совершал на бумаге, для автора он был живым существом. Более того, он и был Армистоном, так же как Армистон был Годалем.

Неудивительно, что следующего вторника Армистон дожидался с огромным волнением. Ведь благодаря простодушному рассказу его нового знакомца у великого Годаля появилась возможность превзойти самого себя и не только совершить очередную сенсационную кражу, но и заявить о себе как о величайшем в мире детективе.

Так что не Армистон, а Годаль открыл тем вечером жене дверь автомобиля и препроводил ее к роскошному крыльцу дома Уэнтуортов. Он поднял глаза и внимательно осмотрел фасад. “Нет, – сказал он себе, – с улицы внутрь не проникнуть. Надо будет осмотреть дом со всех сторон”. Его взгляд остановился на железных решетках, защищающих глубоко посаженные окна фасада. На поверку решетки оказались из закаленной стали, утопленной в армированный бетон. Все удаленные уголки дома были защищены так же надежно, как государственный монетный двор.

“Значит, ему должны открыть изнутри”, – отметил Армистон.

Дворецкий оказался глух как пень, что было крайне странно. Зачем нанимать глухого для руководства всем штатом прислуги, особенно когда речь идет о семье со статусом Уэнтуортов? Армистон с любопытством оглядел дворецкого. Тот был еще не стар, так что о милости за выслугу лет не могло быть и речи. Нет, благотворительность тут ни при чем. Протянув дворецкому трость и шляпу, Армистон дважды попытался перекинуться с ним парой слов. В первый раз он стоял к нему спиной и ответа не получил. Тогда он повернулся к нему лицом и так же негромко повторил сказанное. В ярко освещенном зале были хорошо видны его губы.

“Ну и ну, он умеет читать по губам! – мысленно восхитился Армистон: дворецкий понял все, до единого слова. – Это факт номер два!” – отметил для себя создатель великого мошенника Годаля.

Знакомясь таким образом с самыми интимными деталями окружения Уэнтуортов, он не испытывал никаких угрызений совести. Случай подарил ему на редкость хороший сюжет, к тому же все это было понарошку. Более того, в рассказе он изменит детали так, что никто никогда и не догадается, что речь об Уэнтуортах. А если их жизнь устроена так, что сам бог велел сделать их жертвами вымышленного ограбления, то почему бы этим не воспользоваться?

Великий вор – Армистон отдавал себе отчет, что явился сюда, только чтобы помочь Годалю – выслушал любезные приветствия хозяйки, напустив на себя величественный вид, который так хорошо ему удавался. Армистон был высок и худ, с длинными тонкими пальцами; в его волнистых волосах, несмотря на сравнительно молодой возраст, проглядывала едва заметная седина; кроме того, он знал толк в хороших костюмах. Миссис Уэнтуорт гордилась бы таким пополнением своего круга гостей, даже если бы он не был знаменитым писателем. К тому же миссис Армистон происходила из хорошей семьи, так что в их визите к самой высокопоставленной светской семье города не было ничего удивительного.

Ужин выдался поистине замечательным. Армистон, кажется, начал догадываться, зачем нужен глухой дворецкий. Миссис Уэнтуорт так его вымуштровала, что могла в любой момент поймать его взгляд и отдать любое, самое незначительное распоряжение, едва шевельнув губами. В этих незаметных для гостей переговорах хозяйки с глухим слугой было что-то почти зловещее.

“Ну и ну, какая деталь! Годаль, дружище, запиши себе куда-нибудь о глухом дворецком и пару раз подчеркни. Такое забыть нельзя! Настоящий туз в рукаве!”

Убедившись, что Уэнтуорт увлекся беседой с миссис Армистон и что компания подобающим образом разделилась поровну, Армистон посвятил все свое внимание миссис Уэнтуорт. Направляя разговор искусными вопросами, большую часть времени он помалкивал и изучал свою собеседницу.

“Скоро-скоро, моя милая, мы украдем ваш драгоценный белый рубин, – посмеивался он про себя, – но пока мы строим планы, вы достойны единолично владеть нашим вниманием”.

Неужели у нее и в самом деле был белый рубин? И Бенсон по какой-то причине о нем знал? И что означали странные речи Йоханссена? Хозяйка дома стала для Армистона объектом пристальнейшего интереса. Это прелестное создание легко представлялось ему одержимым страстью к редким драгоценностям, настолько, что вообразить себе, как она проникает в поместье какого-нибудь языческого малайского монарха с единственной целью – украсть драгоценную святыню, – не составляло никакого труда.

– А не доводилось ли вам бывать в Британской Малайе? – поинтересовался он безразличным тоном.

– Погодите! – рассмеялась миссис Уэнтуорт, легонько прикоснувшись к его руке. – У меня есть несколько малайских диковинок, каких, ручаюсь, вы никогда еще не видели!

Полчаса спустя все собрались за кофе и сигаретами в отдельной гостиной миссис Уэнтуорт. Это была удивительная комната. Не было такого места на земле, откуда здесь не нашлось бы сувенира. Резьба по тику и слоновой кости; настенные панно из сладко пахнущих экзотических волокон; жадеитовые лампы; причудливые нефритовые и агатовые божки, все, как один, сидящие в позе Будды; шали, расшитые барочными жемчугами; индийская бирюза… Армистон никогда прежде не видел такого богатого собрания. У каждого экспоната была своя история. Теперь он смотрел на хозяйку дома новыми глазами. Ее путешествия, ее приключения, вся история ее жизни – жизни, которую она прожила в реальности, – затмевали даже судьбу блистательного проходимца Годаля… чей дух сейчас стоял рядом и задавал бессчетные наводящие вопросы.

– А нет ли у вас в коллекции рубинов?

Миссис Уэнтуорт потянулась к сейфу в стене. Ее ловкие пальцы быстро прокрутили кодовый диск. Жадным взглядом, точно кот за клубком, Армистон следил за ее движениями.

Точно кот за клубком, Армистон следил за ее движениями.

“Факт номер три! – отметил Годаль, пока Армистон старательно запоминал цифры. – Пять, восемь, семь, четыре, шесть. Мы знаем комбинацию”.

Миссис Уэнтуорт достала шесть рубинов цвета голубиной крови.

– Этот, кажется, бледноват, – безразлично отметил Армистон, посмотрев один, особенно крупный, на свет. – А правда ли, что иногда рубины бывают белыми?

Прежде чем ответить, хозяйка бросила на него быстрый взгляд. Он стоял, задумчиво глядя на темно-красный камень у себя в ладони. Внутри, казалось, открывалась бездна в тысячу миль глубиной.

– Что за невероятная идея! – сказала она и перевела взгляд на мужа.

Уэнтуорт нежно взял ее за руку.

“Факт номер четыре!” – отметил про себя Армистон и добавил вслух:

– Как вы не боитесь воров, когда у вас в доме такие богатства?

– Поэтому мы и живем в крепости! – легкомысленно рассмеялась миссис Уэнтуорт.

– Неужели вас ни разу не пытались обокрасть? – рискнул Армистон.

– Ни разу!

“Явная ложь, – подумал он. – Факт номер пять! Наше дело продвигается”.

– Сомневаюсь, что даже ваш несравненный Годаль смог бы сюда проникнуть, – заявила миссис Уэнтуорт. – В эту комнату и слугам-то не разрешено заходить. Дверь запирается – но не на ключ. Уборщица из меня никудышная, – лениво призналась она, – но здесь наводят порядок только мои бедные ручки.

– Да что вы! Поразительно! А можно ли осмотреть дверь?

– Конечно, мистер Годаль, – сказала женщина, прожившая больше жизней, чем сам Годаль.

Армистон осмотрел дверь и хитроумное устройство, позволявшее ей запираться без ключа и, судя по всему, даже без замка, – и вернулся к хозяевам разочарованный.

– Ну что, мистер Годаль? – насмешливо поинтересовалась миссис Уэнтуорт.

Он лишь озадаченно покачал головой.

– Все это чрезвычайно хитроумно, – ответил он, но затем вдруг добавил: – А знаете что? Готов поспорить, что если Годаль задастся целью раскусить эту задачку, то он с ней справится.

– Какая прелесть! – вскричала она и захлопала в ладоши.

– Вы бросаете ему вызов? – поинтересовался Армистон.

– Какой вздор! – воскликнул Уэнтуорт.

– Почему сразу вздор? – возразила его супруга. – Мистер Армистон всего лишь сказал, что его Годаль смог бы меня обворовать. Пусть попробует. Если он… если кому-то под силу найти способ проникнуть в эту комнату, я хочу знать! Но я не верю, что это возможно.

Армистон заметил странный блеск в ее глазах.

“Ну и ну! Она просто рождена для этой роли! Какая женщина!” – подумал он. И добавил вслух:

– Я поручу ему эту задачу. Действие перенесем, скажем, в Венгрию, в какой-нибудь феодальный замок, там такой комнате самое место. Сколько человек побывало здесь с тех пор, как это помещение стало хранилищем ваших богатств?

– Включая вас, всего шестеро, – ответила миссис Уэнтуорт.

– Значит, даже по подробному описанию никто комнату не узнает. Впрочем, важные детали я все-таки изменю. Допустим, он хочет украсть не ваши драгоценности, а…

Миссис Уэнтуорт коснулась его руки ледяными пальцами.

– Белый рубин, – сказала она.

“Боже! Что за женщина!” – мысленно повторил он себе – или Годалю. А вслух произнес:

– Вот и прекрасно! Я пришлю вам опубликованный рассказ с автографом.

На следующий день он пришел в Тауэрс и отправил свою карточку в квартиру мистера Бенсона. Кому-кому, а уж человеку его положения можно доверить такой секрет. Более того, Бенсон, несомненно, был одним из шести гостей, лично побывавших в хранилище Уэнтуортов. Армистону очень хотелось все это с ним обсудить. Он даже отказался от первоначального замысла подшутить над Бенсоном, послав ему журнал с автографом. Как обычно, когда он готовился отправить Годаля в очередное приключение, сюжет захватил все его мысли.

– Если этот рубин и в самом деле существует, – рассуждал Армистон, – то я даже не знаю, чего хочу больше: написать о нем рассказ или украсть его. Бенсон прав. Годалю уже не пристало красть ради денег. Теперь его интересуют редкости и диковинки. А я – я и есть Годаль. И чувствую то же самое.

Появился камердинер, одетый в роскошную ливрею. Армистон подивился: пусть это и гербовая ливрея знаменитой семьи Бенсонов, но какой уважающий себя американец мог согласиться на такое облачение?

– Мистер Армистон, сэр, – сказал лакей, глядя на карточку у себя в руке, – вчера утром мистер Бенсон отплыл в Европу. Он собирается провести лето в Норвегии. Я отправляюсь за ним на следующем пароходе. Не хотите ли что-нибудь ему передать? Я слышал, как он упоминал вас, сэр.

Армистон взял свою карточку и начертал карандашом: “Я должен перед вами извиниться. Мартин Браун – это я. Не мог упустить такой шанс. Надеюсь, вы меня простите”.

В следующие две недели Армистон с Годалем пустились во все тяжкие. Задача им предстояла не из легких. Потайную комнату, как и обещал, писатель разместил в средневековом венгерском замке. Героиней стала прекрасная графиня, много путешествовавшая, чаще в мужском обличье. Ее приключения будоражили умы читающей публики на двух континентах. Никто бы и не подумал, что речь идет о миссис Билли Уэнтуорт. Пока все было легко. Но как Годалю проникнуть в ту чудесную комнату, где графиня прятала свой бесценный белый рубин? Стены комнаты были укреплены панцирем из закаленной стали. Даже дверь – на это он обратил внимание еще при осмотре – была окована сталью и неуязвима для любого известного науке инструмента.

Но Армистон не был бы Армистоном, а Годаль Годалем, если бы они не разрешили загадку. Годаль все-таки проник в хранилище и завладел белым рубином!

Рукопись отправилась в печать, и издатель даже признался, что это лучший рассказ, вышедший из-под пера Армистона с тех пор, как началась удивительная преступная карьера Годаля.

Армистон получил гонорар, но про себя отметил: “Эх! Белому рубину я бы обрадовался в сто раз больше, чтоб ему провалиться! Почему-то мне кажется, будто эта история еще не закончилась”.

На лето Армистон с женой отправились в Мэн, не оставив адреса для корреспонденции. Ранней осенью он получил заказное отправление от доверенного слуги в Нью-Йорке. Там было послание для Дж. Бордена Бенсона, которое он оставил в Тауэрсе. Тут же были приложены деньги, которые он отправил ранее, подписавшись Мартином Брауном. Жирным синим карандашом на карточке было начертано в самой оскорбительной манере: “Неслыханная наглость! Попадетесь мне на глаза – поколочу тростью”.

И только. Впрочем, этого было более чем достаточно.

Той же почтой пришло известие от издателя, что рассказ “Белый рубин” выйдет в октябрьском номере, который поступит в продажу двадцать пятого сентября. Это писателя обрадовало. Ему не терпелось увидеть свою работу в печати. Во второй половине сентября Армистон с женой выехали домой.

– Ага! – воскликнул он, раскрыв газету уже в вагоне-салоне. На вокзал он, как всегда, явился в последнюю секунду, задержав отправление поезда. – Вижу, мой добрый друг Дж. Борден Бенсон вернулся в Нью-Йорк, вопреки обыкновению, осенью. Должно быть, этот великий сноб ужасно пресытился жизнью.

Спустя несколько дней после возвращения Армистон получил пачку авторских экземпляров с рассказом и прочитал “Белый рубин” как первый раз в жизни. На обложке журнала, предназначенного для его неласкового благодетеля Дж. Бордена Бенсона, он начертал:

Почту побои за честь. Вы всегда желанный гость. Читайте внутри.

Оливер Армистон

Другой он подписал:

Милая миссис Уэнтуорт,

Вот как просто проникнуть в вашу мудреную сокровищницу!

Оба журнала он отослал с чувством глубокого удовлетворения. Однако вскоре до него дошла весть, что Уэнтуорты еще не вернулись из Ньюпорта. Впрочем, журнал им наверняка перешлют. А их отсутствие было даже на руку: в рассказе Годаль решил загадку двери без ключа, пользуясь тем, что хозяева были в отъезде и замок стоял пустой, соединенный с gendarmerie в соседней деревне хитрой сетью сигнальных растяжек.

Это было двадцать пятого сентября. Наутро журнал поступил в продажу.

Двадцать шестого сентября Армистон купил на улице свежую дневную газету у мальчишки, который во всю глотку горланил: “Экстренный выпуск!” Заголовок на первой странице бросался в глаза:

Ограбление и убийство в доме Уэнтуортов!

Личный сторож семьи Уэнтуортов, встревоженный сегодня в 10 утра сработавшей сигнализацией, нашел на полу загадочной комнаты со стальной дверью слугу с размозженным черепом. Карманы убитого были набиты дорогими украшениями. Полиция полагает, что он погиб от руки сообщника, которому удалось скрыться.

Глухой дворецкий Уэнтуортов недавно из Ньюпорта обнаружил тело убитого

В десять вечера к дому Армистона подъехал автомобиль, и из него вышел высокий мужчина с квадратной челюстью, квадратными усами и квадратными носками ботинок. Это был заместитель комиссара полиции Бирнс, профессиональный детектив, которого нынешнее правительство города переманило из службы внешней разведки. Бирнса впустили; он прошествовал в центр гостиной, даже не кивнув белому как мел Армистону, и достал из кармана стопку бумаг.

– Полагаю, вы уже видели вечерние газеты, – процедил он сквозь зубы с такой неприязнью к дрожавшему перед ним писателю (несмотря на все похождения Годаля, его создатель был довольно робкого нрава), что тот съежился.

Поначалу Армистон лишь покачал головой, но наконец выдавил:

– Нет, еще нет.

Заместитель комиссара демонстративно достал последний “экстренный выпуск” и без слов протянул Армистону.

Это была “Ивнинг ньюс”. На первой странице был напечатан ужатый в четыре столбца “Белый рубин” – целиком, без сокращений, он занял половину страницы.

На другой половине, отделенной вертикальной черной полосой, в чудовищной параллели излагались факты – детальное описание кражи со взломом и убийства в доме Билли Уэнтуорта. Сходство бросалось в глаза настолько, что в прямых обвинениях не было нужды. С одной стороны вымышленный Годаль шаг за шагом разрабатывал свое преступление, с другой явный плагиатор с ученической дотошностью повторял работу мастера.

Редактор – очевидно, тоже гений в своем деле – обвинениями не бросался. Он просто поставил рядом вымысел и факты и позволил читателю судить самому. Блестящий ход. Ведь если, согласно букве закона, в злодеянии виноват разум, породивший преступный замысел и направивший преступную руку, то, получается, Армистон – вор и убийца. Вор, потому что рубин и в самом деле украли. Кражу уже подтвердила миссис Билли Уэнтуорт, примчавшаяся в Нью-Йорк специальным поездом со свитой врачей и сиделок. Убийца, потому что именно в этом рассказе Годаль впервые в своей криминальной карьере прибегнул к этой крайней мере и ликовал, заполучив драгоценный белый рубин, над бездыханным телом своего сообщника, набившего карманы жалкими алмазами, жемчугами и простыми красными рубинами.

Армистон схватил заместителя комиссара за лацканы.

– Дворецкий! – вскричал он. – Дворецкий! Да, дворецкий! Быстрее, пока он не скрылся!

Бирнс мягко снял с себя его руки.

– Поздно, – объяснил он. – Дворецкий уже сбежал. Сядьте и успокойтесь. Нам нужна ваша помощь. На этом этапе нам никто больше не сможет помочь.

Когда Армистон пришел в себя, он рассказал всю историю с самого начала, начиная со странной встречи с Дж. Борденом Бенсоном в поезде и заканчивая пари с миссис Уэнтуорт о том, что Годаль все-таки сможет проникнуть в ее хранилище и украсть белый рубин. Тут Бирнс кивнул. Эту часть истории он уже знал от миссис Уэнтуорт; подтверждал ее и журнал с автографом.

– То есть вы впервые услышали о белом рубине от Дж. Бордена Бенсона.

Армистон снова в подробностях пересказал все обстоятельства встречи с Бенсоном – тогда столь забавные. А теперь обернувшиеся настоящей бедой.

– Как странно, – заметил бывший разведчик. – Вы действительно оставили кошелек дома, или вас обокрали?

– Сначала я думал, что забыл его. Но потом вспомнил, что расплатился с таксистом из пачки банкнот, – значит, меня обокрали.

– Как выглядел этот Бенсон?

– Вы наверняка с ним знакомы.

– Да, знаком, но я хочу, чтобы вы его описали. Хочу понять, как вышло, что вам так повезло его повстречать именно тогда, когда вам понадобились деньги.

Армистон описал его в подробностях.

Заместитель комиссара вскочил:

– Идемте.

С этими словами они спешно сели в автомобиль и вскоре подъехали к Тауэрсу.

Пять минут спустя их препроводили в роскошные апартаменты Дж. Бордена Бенсона. Хозяин готовился ко сну в ванной комнате.

– Не расслышал, кто это? – крикнул он камердинеру через дверь.

– Мистер Оливер Армистон, сэр.

– А, явился за побоями, полагаю. Сейчас выйду.

Ему так хотелось встретиться с Армистоном, что он прервал свое омовение. Бенсон решительно вышел из ванной в шикарном халате и с альпенштоком в руке. Его глаза сияли гневом. Впрочем, неожиданное присутствие Бирнса так его ошарашило, что он замер на месте.

– Вы хотите сказать, что это Дж. Борден Бенсон? – спросил Армистон, вскочив и в удивлении указав на незнакомца.

– Он самый, – подтвердил заместитель комиссара. – Я вам ручаюсь. Мы хорошо знакомы! Полагаю, это не он любезно оплатил ваш проезд до Нью-Хейвена.

– Конечно нет! – воскликнул Армистон, не сводя глаз с грозной фигуры своего отнюдь не благодетеля.

Осознание, что незнакомец, которого он прежде почитал за оного, был вовсе не Дж. Борденом Бенсоном, а самозванцем, который провел зазнавшегося писателя как ребенка, утишило нервы Армистона лучше, чем все успокоительные микстуры, какие прописал ему доктор. Час спустя, крайне угрюмый, он сидел с заместителем комиссара у себя в библиотеке. Армистон с радостью предал бы Годаля забвению где-нибудь на дне морском, но было поздно. Годаль его обыграл.

– Ну, что вы думаете? – спросил он Бирнса.

– Как все началось – довольно ясно. Меня больше волнует финал, – ответил тот. – Самозваный Дж. Борден Бенсон, разумеется, стоит за всей операцией. Благодаря вашему дьяволу Годалю мы точно знаем, как преступление было совершено. Теперь пусть этот ваш дьявол приведет виновных к наказанию.

Без сомнений, заместитель комиссара от всей души ненавидел и боялся Годаля.

– Может быть, нам поискать его в картотеке преступников?

Полицейский только рассмеялся:

– Да бог с вами, Армистон, неужели вы думаете, что мошенники, способные так вас обставить, попадают в картотеку?! Окститесь!

– Но вы говорите, он обчистил мои карманы – не могу поверить!

– Не хотите – не верьте. Но либо он, либо кто-нибудь из его подельников вас обокрал. Все сходится, подумайте сами! Для начала он хотел с вами познакомиться. Лучший способ втереться вам в доверие – сделать так, чтобы вы чувствовали себя перед ним в долгу. Насколько я могу судить по нескольким часам нашего знакомства, это было проще, чем отнять конфетку у младенца. Итак, он крадет ваши деньги. Затем встает за вами в очередь. Притворяется, что вы для него – жалкий комар, дает вам денег, чтобы от вас избавиться, потому что боится опоздать на поезд. На свой поезд! На ваш поезд, разумеется. Он ставит вас в такое положение, что вы вынуждены перед ним заискивать. Наконец, посмеиваясь про себя над вашей наивной доверчивостью, он принимается играть на вашем самолюбии. Подумать только, создатель великого Годаля – и попался на такой фокус!

Последние слова Бирнса были пронизаны сарказмом.

– Вы сами только что признались, что он слишком хитер даже для полиции.

– Наконец, – продолжал Бирнс, не обращая внимания на шпильку, – мошенник приглашает вас на ланч и объясняет, что вы должны сделать. И вы слушаетесь его, как овечка! Боже мой, Армистон! За возможность хотя бы поговорить с этим человеком я бы отдал свой годовой заработок!

Армистон начал постепенно понимать, какую роль сыграл в этой истории герой его рассказов; но он находился в полуистерическом состоянии и, точно как женщина в подобной ситуации, хотел, чтобы кто-нибудь спокойно и без лишних слов подтвердил ему его страхи.

– Что вы хотите сказать? Не понимаю. Что значит “объясняет, что я должен сделать”?

Бирнс неприязненно дернул плечом. Наконец, будто смирившись с поставленной перед ним задачей, принялся рассказывать:

– Давайте я нарисую вам схему. Вот ваш знакомый мошенник, назовем его для удобства Джон Смит, хочет украсть белый рубин. Он знает, что рубин находится у миссис Билли Уэнтуорт. Он знает, что вы с ней знакомы и вхожи в ее дом. Он также знает, что камень она украла и бережет его как зеницу ока. Итак, наш Джон Смит не дурак и может даже великого Армистона заставить плясать под свою дудку. Но тут он встает в тупик. Ему нужна помощь. Что же он делает? Он читает рассказы о Годале. Между нами говоря, мистер Армистон, по мне, так этот ваш Годаль – полная чепуха. Ну да не важно. Продается он, как я понимаю, на вес золота. И вот мистер Джон Смит поражается его изобретательности. И говорит себе: “Ага! Пусть Годаль мне расскажет, как украсть этот камень!”

И вот он добирается до вас, сэр, и внушает, будто вам удалось сыграть с ним шутку, заставив его рассыпаться в похвалах Годалю. Наконец, Джон Смит проявляет коварство. Говорит: “А вот задачка, которая Годалю не по зубам. Держу пари, он с ней не справится”. И рассказывает вам про камень, само существование которого – факт настолько невероятный, что будоражит воображение великого писателя Армистона. Путем хитрых манипуляций он убеждает вас сделать местом действия рассказа дом миссис Уэнтуорт. Все это время вы посмеиваетесь про себя, думая, как знатно вы разыграете Дж. Бордена Бенсона, когда отправите ему журнал с автографом и он обнаружит, что, сам того не зная, разговаривал с выдающимся гением. Вот и вся история. А теперь очнитесь!

Бирнс откинулся в кресле и посмотрел на Армистона с улыбкой педагога, которую тот дарит строптивому ученику после крепкой порки.

– Объясню еще, – продолжал он. – В доме Уэнтуортов вы пока не были. И не стоит. Пусть миссис Уэнтуорт и лежит в постелях, обложившись четырьмя десятками грелок, но если вы только осмелитесь туда сунуться, она порвет вас на части. С нее станется, не сомневайтесь. Бестия, а не женщина.

Армистон сокрушенно кивнул. От одной мысли о ней его прошиб холодный пот.

– Для начала мистер Годаль любезно замечает, – продолжал заместитель комиссара, – что в дом невозможно проникнуть снаружи. Значит, нужно действовать изнутри. Но как? Например, глухой дворецкий. “Почему он глухой?” – думает Годаль. Ага! Вот оно что! Без слуг Уэнтуорты не могут обходиться ни мгновения. Дворецкий постоянно при них. Но белый рубин не дает им спать спокойно. Больше десятка раз их дом перерывали снизу доверху. При этом, заметьте, ничего не пропало. Работали воры явно изнутри, и Уэнтуорты подозревают слуг. От этой побрякушки одни неприятности, но глупая женщина не хочет с ней расстаться. Она наняла дворецким человека, который понимает, что ему говорят, только если говорящего хорошо видно. Он умеет только читать по губам. Удобно, не правда ли? В приглушенном свете или просто повернувшись к нему спиной, можно беседовать о чем угодно. Сокровище, а не дворецкий.

Но однажды случается непредвиденное. Некий поверенный сообщает дворецкому, что он унаследовал немалое состояние, пятьдесят тысяч долларов, а чтобы его получить, нужно ехать в Ирландию. Ваш попутчик – разумеется, это он изображал поверенного – отправляет дворецкого за тридевять земель. Так драгоценный слуга для семьи потерян. Нужен новый. Но только обязательно глухой. И такой находится – совершенно случайно, как вы понимаете. Разумеется, это Годаль с поддельными рекомендательными письмами из лучших домов. Вуаля! Годаль занимает место дворецкого. Притвориться глухим несложно. Вы скажете, все это лишь на бумаге? Вот вам малоизвестный факт: шесть недель назад Уэнтуорты сменили дворецкого. Об этом газеты еще не пронюхали.

Армистон, до сих пор безжизненно слушавший заместителя комиссара, вдруг резко выпрямился.

– Но мой рассказ поступил в продажу всего два дня назад!

– Да-да, но вы забываете, что до этого он три месяца пролежал у издателя. Мошенника, которому хватило ловкости провести великого Армистона, вряд ли затруднит выкрасть рукопись из издательства.

Армистон снова обмяк.

– Когда Годаль проник в дом, остальное уже было парой пустяков. Он сбил с пути истинного одного из слуг. Стальную дверь они вскрыли смесью ацетилена и кислорода. Как вы сами пишете, для такого огня сталь все равно что воск. Так что о замке он и не задумывался, а просто вырезал дверь. Затем, дабы усыпить бдительность сообщника, он любезно открыл ему сейф, разрешив набить карманы бриллиантами и прочей хранившейся там ерундой. Одного я не могу понять, Армистон. Как вы узнали про дьявольское устройство, которое стоило сообщнику жизни?

Как вы узнали про дьявольское устройство?..

Армистон закрыл лицо руками. Бирнс грубо встряхнул его.

– Ну же. Вы ни в чем не виноваты, но все-таки убили его. Расскажите как.

– Выходит, убийство третьей степени?[87] – спросил писатель.

– Похоже на то, – угрюмо подтвердил заместитель комиссара, пожевывая ус.

Армистон глубоко вздохнул, окончательно осознав, в какую безнадежную ситуацию попал. Он заговорил приглушенным голосом, и все это время полицейский не сводил с него тяжелого взгляда.

– Когда мы с женой и Уэнтуортами сели в хранилище играть в бридж, от загадки стальной двери я сразу отмахнулся – ее слишком просто решить при помощи струи пламени. Проблема была не в том, как проникнуть в комнату или в дом, а в том, как найти рубин. Его хранили не в сейфе.

– Разумеется. Полагаю, ваш друг-мошенник был настолько любезен, что сообщил вам это еще в поезде. Сейф он наверняка уже проверил.

– Ах ты господи! И в самом деле, он об этом говорил. В общем, я осмотрел всю комнату. Я был уверен, что если белый рубин вообще существует, то меня от него отделяет не больше десяти футов. Я осмотрел пол, потолок, стены – все безрезультатно. Но, – тут он поежился, как от сквозняка, – в комнате стоял сундук из ломбардского дуба. – Несчастный писатель закрыл лицо руками. – Какой ужас! – простонал он.

– Продолжайте, – бесстрастно приказал Бирнс.

– Не могу! Все это есть в рассказе! Господи, за что мне это!

– Я знаю, – хрипло ответил Бирнс, – но вы должны рассказать все своими словами, понимаете? Как Армистон, тот, чья прихоть убила человека, а не как ваш проклятый Годаль.

– Этот сундук дубовый только снаружи. На самом деле он стальной и обшит дубом для отвода глаз.

– Откуда вы знаете?

– Я видел его раньше.

– Где?

– В Италии, пятнадцать лет назад, в полуразрушенном замке у перевала Сольдини, ведущего к Лугано. Он принадлежал одному старому аристократу, другу моих друзей.

Полицейский лишь хмыкнул, но потом спросил:

– Откуда же вы знаете, что это тот самый сундук?

– Я узнал его по резной надписи на крышке. Там было… но я уже все описал в рассказе, зачем повторяться?

– Я хочу все это услышать от вас лично. Может быть, в рассказе вы опустили какие-нибудь детали. Продолжайте!

– Там было написано Sanctus Dominus[88].

– Очень подходяще, – хмуро ухмыльнулся заместитель комиссара. – Самое богопротивное орудие убийства, какое я видел в своей жизни, восхваляет Господа.

– А еще там было вырезано имя владельца – Арно Петронии. Странное имя.

– Да, – сухо согласился полицейский. – Как вы догадались, что белый рубин в нем?

– Если это был тот же сундук, что я видел в Лугано – а в этом я был уверен, – то попытаться его открыть, не зная секрета, равносильно самоубийству. В Средние века такие устройства были довольно популярны. На вид он открывается довольно легко. Так и задумано. Но открыть сундук очевидным способом означает неминуемую смерть – это запускает пружинный механизм, уничтожающий все в радиусе пяти футов. Но вы и сами видели, да?

– Видел, – подтвердил Бирнс, содрогнувшись. И гневно навис над съежившимся Армистоном. – Вы знали, что при помощи потайной пружины сундук открывается не сложнее коробки из-под обуви?

Армистон кивнул:

– Да, но Годаль не знал. Увидев этот ужасный сундук, я пришел к выводу, что белый рубин спрятан именно там. Вот почему: вопервых, миссис Уэнтуорт не стала нам его показывать. Упомянула мимоходом, просто как занятный предмет мебели. Во-вторых, он был слишком велик, шире двери и любого из окон в комнате. Очевидно, ради него пришлось разобрать стену. Да и просто доставить его на место было задачей не из легких, учитывая, что весит он около двух тонн.

– Об этом вы в рассказе не написали.

– Правда? А ведь точно собирался.

– Возможно, это произвело такое впечатление на некоего друга, оплатившего вам билет до Нью-Хейвена, что он подсократил рукопись, когда брал ее почитать?

– Простите, но тут нет ничего смешного, – сказал Армистон.

– Согласен. Продолжайте.

– Остальное вы знаете. Годаль в моем рассказе, как и вор в реальности, пожертвовал чужой жизнью, чтобы открыть сундук. Годаль соблазнил легкой наживой поваренка. Позволил ему набить карманы драгоценностями и велел открыть сундук.

– Вы хладнокровно его убили. – Заместитель комиссара вскочил и принялся расхаживать по комнате туда-сюда. – Судя по тому, что я видел, несчастный и пикнуть не успел, даже не понял, что происходит. Выпейте-ка еще бренди, а то у вас нервы сдают.