Дикая магия Изерлес Инбали

11

– Пайри? Пайри, ты там?

– Я прямо за твоей спиной.

Я изогнула шею. Пайри стоял на замерзшей траве на краю ледяного круга. Он топнул передней лапой по льду, но тут же отдернул ее.

– Ты еще чувствуешь солнечное тепло?

Небо по цвету напоминало серого голубя с белыми пятнами. Мех на моей спине повлажнел, хотя дождя не было. Изгородь вокруг нашей территории была тронута морозом.

Подушечки моих лап болели от холода. Я сделала еще шаг по льду.

– Солнце, должно быть, спрятано очень глубоко. Я совсем не ощущаю тепла.

Я опустила нос к земле и принюхалась. Интересно, а у солнца есть запах? Лед ничем не пах. Прищурившись, я смотрела на его серебристое мерцание, на золотистые блики, что мелькали на его поверхности, – солнце было там, внизу, но как нам до него добраться?

Я еще раз шагнула вперед, мои передние лапы скользнули, я взвизгнула от огорчения. Это было все равно что учиться ходить впервые в жизни.

Пайри фыркнул.

– Оно тверже, чем кажется! – сообщила я.

Он склонил голову набок и сказал:

– Верю.

Мы решили, что только один из нас ступит на замерзший круг. Второй будет наблюдать, не появятся ли бабушка, мама или папа. Конечно, они будут нам благодарны, когда мы спасем солнце, но если нас застанут за этим делом… В общем, нас не поймут, мы это знали.

Найти солнце должна была я. Но сперва предстояло исследовать это место. Я настояла на том, чтобы Пайри остался на страже, правда мне только сейчас стало ясно, насколько трудно ходить по льду.

Я снова повернулась к замерзшему кругу. Мне хотелось добраться до середины – туда, где золотистый свет был самым ярким, где я могла ощутить солнечное тепло. Я толком не знала, что мне делать потом. Может быть, выкопать дыру, чтобы солнце выскочило наружу? Но велико ли оно? В небе солнце не казалось слишком большим, однако сказать наверняка было трудно.

Я почувствовала, как холод кусает меня за уши, и посмотрела вверх. Белые пятна на сером небе превратились в длинные полосы и тихо закружились над землей. Маленький пушистый клочок опустился мне на нос. Когда я его слизнула, он растаял у меня на языке. Другая пушинка упала передо мной на лед.

– Это снег! – взвизгнул Пайри.

Я попыталась повернуться, но лапы разъехались. Я завертелась на замерзшем круге и шлепнулась на живот. Пайри весело фыркнул. Как будто у него самого получилось бы лучше! Я рыкнула на него, и моя шерсть встала дыбом от волнения. Я наконец поднялась и снова заскользила, на этот раз намеренно, задирая хвост для равновесия.

Снег повалил гуще. И хотя снежинки были крохотными и легкими, они почему-то не кружили в воздухе, подобно мошкам, а все падали и падали вниз. Я хватала их зубами, наслаждаясь тем, как они таяли на языке.

Наконец мне удалось продвинуться довольно далеко по ледяному кругу. Я остановилась, сморгнула снежинки с ресниц и огляделась. Снег завалил соседнюю территорию. Деревья побелели, мерцающая шкура наросла на изгороди. Мир бесшерстных – серые камни и осыпающиеся стены – стал таким мягким на вид… Снежинки ложились на землю с тихим шорохом, они скрывали звук шагов по льду.

Я тревожно тявкнула. Между холодными белыми полосами я увидела пару золотистых глаз.

Пайри крикнул:

– Что там?

Я сдержала дыхание, мои лапы как будто прилипли ко льду. Оказалось, что в середине круга ничуть не теплее. По моей спине пробежала дрожь. На меня смотрел крупный лис. Снег налип на мех незнакомца, длинный хвост дергался из стороны в сторону. Его белый кончик вздрагивал – то ли вопросительно, то ли угрожающе, я не знала.

Должно быть, Пайри наконец заметил его.

– Эй, отойди от нее! – зарычал он. – Айла, сюда, ко мне! Надо возвращаться в нору!

Мое сердце заколотилось. Незнакомцы всегда опасны – бабушка повторяла нам это десятки раз. Я стала отступать назад по льду. Теперь я старалась двигаться намного быстрее, вот только лапы мне не повиновались. Я судорожно колотила ими и поскальзывалась, пытаясь удержать равновесие. В конце концов я шлепнулась и ударилась о круг с глухим звуком. Под моим животом что-то затрещало. Я запаниковала, испугавшись, что поранилась, замерла, однако боли не почувствовала.

Лишь укус ледяной воды.

Я отпрянула в тревоге. Лед раскололся по всему кругу, как будто взрезанный чьим-то мощным когтем. И в темных трещинах, которые становились все шире, я не увидела никаких признаков солнца. Оттуда выплескивалась холодная вода.

– Лед ломается!

Я смотрела сквозь густой снегопад, ища Пайри, но перепутала направление. И вместо своего брата увидела крупного лиса. Он был огромен, его черные лапы резко выделялись на белом снегу.

Он направился к трещавшему кругу, его холодный взгляд уперся в меня…

Небо уже темнело, когда Каро и Флинт вернулись в логово. Каро несла в зубах двух больших кроликов. Флинт бросил рядом с ними третьего. Декса, Мипс и Сиффрин поймали какую-то птицу и несколько мышей.

Симми, Тао и Мокс визжали, как малыши. Они пыхтели и колотили хвостами, прыгая возле своих родителей, – точно так же и мы с Пайри приветствовали папу и маму, вернувшихся с охоты.

– Мы закопали еще одного кролика, – сообщил Флинт, бросив на меня и Хайки мягкий насмешливый взгляд. – А этих можно съесть прямо сейчас. Ну, если все проголодались.

Хайки наблюдал, водя ушами взад-вперед.

– Да мы просто умираем от голода! – протявкал Мокс.

Тао барабанил передними лапами по земле.

Первой цапнула кролика Симми. Остальные набросились на еду следом за ней, отрывая куски мяса, разгрызая хрящи. У меня в животе урчало, но я осторожно держалась в сторонке. Эти лисы – не моя семья. Я украла у них еду, и мне не хотелось, чтобы Флинт напоминал о нашем проступке.

Видимо, Хайки не разделял моих опасений. Он подхватил одну мышь и жадно сгрыз ее. Сиффрин отнес птицу к зарослям крапивы и тоже принялся за трапезу. Он проглотил очередной кусок и посмотрел мне в глаза. В его взгляде сквозило недоумение. Он как будто говорил: «Чего ты ждешь?»

Я осторожно шагнула вперед. Тао трепал кролика. Я ухватила тушку за заднюю ногу, и мы потащили добычу в разные стороны, пока наконец не хлопнулись на спины, каждый со своим куском мяса в зубах.

Набив животы, мы забрались в логово. Я устроилась у стены и принялась облизывать лапы, размышляя о щедрости этой семьи. Вспомнила, как дружелюбно вел себя Хайки, когда мы впервые встретились. Все это было вовсе не похоже на враждебность, с которой я сталкивалась в Серых землях даже со стороны соплеменников. Мне пришла на ум первая одинокая ночь, когда за мной гналась старая лисица. И что же случилось с ней? Ее грубо схватили и увезли, и она попала за ту желтую дверь, куда похитители уносили лисиц и откуда они никогда не возвращались.

Да, в Великой Путанице у лисиц были причины держаться настороженно…

Все растянулись на полу логова, умываясь. Вокруг царил покой. Даже Симми и Тао перестали скакать и мирно причесывали мех Мокса. Хайки подошел ко мне и лег на живот, зевая.

– Кролики такие вкусные…

– Верно, – согласилась я, облизывая нос.

Подняв голову, я увидела, что Сиффрин наблюдает за мной. Он посмотрел мне в глаза, потом отвернулся и ушел в тоннель.

Я встала.

Хайки уставился на меня:

– Куда это ты? Мы же только что вернулись!

– Мне нужно поговорить с Сиффрином.

– Я пойду с тобой. – Он хотел было подняться.

– Нет, я скоро вернусь.

Мне необходимо было выйти одной.

Уши Хайки прижались к голове.

– Ты уверена? – Тут Флинт повернул в нашу сторону темную голову, и Хайки заговорил тише: – Этот Сиффрин вызывает подозрения… Он словно знает куда больше, чем говорит. – Хайки беспокойно коснулся меня лапой. – Лучше бы тебе остаться здесь, со мной и этой семьей. А если он попытается что-то с тобой сделать при помощи лисьего искусства?

Меня тронула забота Хайки.

– Я не боюсь Сиффрина, – успокоила его я.

Быстро лизнув серого лиса в нос, я отошла прежде, чем он успел еще что-нибудь сказать. И не обращала внимания на удивленные взгляды, когда пробиралась между лисицами к тоннелю.

Сиффрин стоял в крапиве, как раз там, где он появился в виде койота. Его пышный хвост ритмично бил по траве. Казалось, прямо над его головой поднималась луна.

– Я не знал, выйдешь ты или нет, – сказал он.

– Думаю, мне лучше услышать то, что ты скажешь.

Он вскинул голову:

– В долине тихо. Зачарованные становятся подвижнее, когда луна заходит. Давай пойдем к ручью, там нас никто не подслушает.

Мои уши шевельнулись. А кто мог нас услышать? Он тревожился из-за лисьей семьи? Слова Сиффрина пробудили во мне новый страх: а не было ли у Каро и Флинта особых причин предложить нам остаться здесь?

Хвост Сиффрина взметнулся. Лис повернулся и потрусил через крапиву. Я прижала уши. Сиффрин предполагал, что я отправлюсь следом за ним.

Я и пошла – на некотором расстоянии.

Вот и пологий склон над извилистым руслом. Сиффрин остановился у орехового куста, хорошенько принюхался, а потом опустился на мох.

Я села напротив, настороженно наблюдая за ним. Мне хотелось задать ему множество вопросов, мне нужно было так много ему сказать… Но сейчас, в темноте на лугу, я все забыла.

Сиффрин заговорил первым:

– Когда похитители лисиц утащили тебя, я думал, тебе конец. – Его правое ухо шевельнулось. – И мне оставалось одно: вернуться в Дикие земли. Я отправился прямиком к Джане, чтобы рассказать обо всем. И очень удивился, когда она заявила, что ты жива.

– А она-то откуда знала?

– Одна из Старейшин по имени Мика сказала ей. Мика умеет чувствовать такие вещи.

– Это такое лисье искусство?

Сиффрин посмотрел мне в глаза:

– Это состояние называется «пашанда». Только Старейшины такое умеют, а Мика – самая искусная из них. Они вроде как погружаются в транс и собирают знание из ветра.

– А Пайри? Его она тоже почувствовала?

– Я не знаю. – Сиффрин посмотрел на свою переднюю лапу. – Я ведь разговаривал только с Джаной. И рассказал о том, что видел в состоянии маа-шарм после того, как стая Зачарованных погналась за нами. Она согласилась с тем, что ты особенная. Ей не нравилось, что ты бродишь в одиночестве: это опасно.

Мой хвост раздраженно дернулся.

– До этого я и сама додумалась.

– Путь к Камню Старейшин опасен. Там есть и дорога смерти, и леса, и тропа, которая появляется лишь с последней каплей сумерек. Древние силы стерегут земли, окружающие Камень. Не каждый может его найти. А если за тобой будут охотиться, ты не уйдешь далеко. Мэйг узнает о тебе от Карки.

– Карка мертва, – решительно сообщила я.

Сиффрин удивленно вскинул голову:

– Но ты не?..

– Нет, не я.

Я подумала о волке из Логов зверей. Он убил посланца Мэйга, как будто ему это ничего не стоило. Я вспомнила яростную, грубую силу зубов волка, засохшую кровь на его шерсти…

– Но Зачарованные знают о тебе, – сказал Сиффрин. – Значит, и Мэйгу все известно.

Я прорычала:

– А что он сделал с моей семьей, они тоже знают?

Сиффрин поморщился.

– Мне бы следовало сразу сказать тебе всю правду, но, пожалуйста, пойми меня! – воскликнул он. – Мне строго приказали найти Пайри. Я думал, что ты, узнав обо всем, не разрешишь помогать тебе. Мы просто оказались в центре войны за свободу нашего рода… и я должен был сначала сообщить о случившемся Старейшинам. Я ведь тогда тебя не знал. А потом уже поздно было рассказывать.

Я ощутила, как дернулась моя шкура.

– О, я понимаю! Ты просто меня использовал. – Мой взгляд скользнул по его передней лапе, которая казалась темной в лунном свете. – И все эти разговоры о Джане и Старейшинах… Я ведь знаю твой секрет: он выжжен у тебя на коже!

Хвост Сиффрина вздрогнул.

– Тебе известно, что я не из Зачарованных. Может быть, ты думаешь…

– Тогда почему на тебе их метка?

– Если ты так сильно меня ненавидишь, то зачем поделилась со мной маа-шарм?

Мы злобно уставились друг на друга. В наступившем молчании ручей как будто стал журчать громче; вода неистово бурлила, переливаясь через камни. Сиффрин поднял морду к луне.

– Я был тогда куда моложе, чем ты сейчас. И жил в Болотных землях… Я ведь тебе говорил об этом, да? Помню клочковатую траву, заводи с большими желтыми цветами, тучи комаров, что поднимались в воздух в сумерках. А вот свою семью забыл. Может быть, я был лисенком из большого выводка – рядом как будто возились другие малыши… Остались смутные ощущения безопасного места, где витает неотчетливый приятный запах. Даже облик матери исчез из моих воспоминаний. Не знаю, какой она была – поджарой, высокой?.. Хорошо ли охотилась?.. Цвет ее меха тоже не помню.

Я нахмурилась, всматриваясь в Сиффрина, и спросила:

– И что, Зачарованные пришли за тобой? Это они поставили метку на твою лапу?

– Зачарованные не владеют лисьим искусством… они не могут похищать волю других лисиц. Для этого им понадобились Нарралы.

– Это личная стража Мэйга?

– Они вроде Карки… – Сиффрин опустил голову. – Нарралы опытны в лисьем искусстве. Если ты видишь стаю Зачарованных и среди них свободную лису, беги со всех ног! Спасайся!

Я вздрогнула, припомнив одноглазую лисицу.

– В моем случае Мэйг не присылал убийцу, – продолжил Сиффрин. – Тогда, наверное, их еще и не было. Он еще не нашел источник своей силы, но должен был его искать со всей присущей ему хитростью. Не могу сказать, был ли у него хвост… совершенно не помню, хотя я слышал, что Мэйг его потерял.

– Бесхвостый Пророк, – пробормотала я.

– Да, здесь его так называют… – Сиффрин прижал уши. – Это тот, кто превратил плодородные земли в гниль.

– И что случилось с твоей семьей? – спросила я, хотя уже и сама это знала.

– Он убил всех. Маму и папу, всю семью. Других малышей тоже. Не знаю, почему он пощадил меня. – Голос Сиффрина звучал холодно, спокойно. – Джана думает, это был один из его ранних опытов, он проверял, сумеет ли отнять у меня волю.

– Прости… что говорю о твоей семье.

Сиффрин смотрел на меня пустыми глазами.

– Это было очень давно, – бесстрастно сказал он.

Я неуверенно глянула на него:

– Здешние лисицы говорят, что стая Мэйга «привязана». – Я вспомнила слова Флинта: «Мы их называем привязанными из-за того, что с ними сделали». – Ну вот, привязанные… а отвязать их можно?

– Это нелегко. То, что у них украдено, должно быть освобождено, – неопределенно ответил Сиффрин.

– Их воля?

– Нет, я имел в виду… – Он чуть помедлил. – Беги быстро, будь в безопасности, живи свободно, – шепотом добавил он.

– Привязанных лисиц так много. Откуда они все пришли, эти Зачарованные? Хайки тоже их так называет.

– Так он не здешний?

– Нет, он из Нижних Диких земель.

– Это не так уж далеко от болот, где я родился… – Сиффрин чуть заметно наклонил голову.

– Так я была права – это Мэйг оставил шрам на твоей передней лапе?

– Я был совсем еще молод… и не мог сопротивляться. – Сиффрин закрыл глаза. – Я пытался сбежать от него. Он меня поймал. Помню, как было больно…

– Он укусил тебя за переднюю лапу.

Сиффрин взглянул на меня:

– Почему ты так сказала?

– Там у тебя метка. На этом месте у всех Зачарованных раны.

Сиффрин посмотрел на свою лапу, как будто забыл о шраме, похожем на розу.

– Да, в этом есть смысл… Но все произошло очень давно… – Он встряхнулся. – Джана нашла меня в Диких землях. И сняла проклятие Мэйга. Она спасла меня от судьбы, которая хуже смерти, и вырастила как родного.

Его слова пробудили мои собственные воспоминания. Я посмотрела на небо и заметила слабый свет звезд Канисты. Вспомнила детеныша под густыми деревьями, представила старого серого лиса…

Глаза Сиффрина сверкнули.

– Теперь ты понимаешь? Ты видишь, как я ей благодарен… Почему она и все Старейшины так много для меня значат? Они единственная семья, которую я знал, единственная, которую я помню. И все они защищают нас от Мэйга.

Я почувствовала, как мой гнев тает. Представив Сиффрина маленьким напуганным детенышем, я многое поняла.

– Но почему они не могут просто убить Мэйга?

Сиффрин примял лапой мешавший ему стебелек.

– Это не так-то просто, – сказал он. – Лисье искусство высасывает маа, ты теперь и сама это знаешь. И нужна необыкновенная мощь, чтобы привязать целую армию… если Мэйг действительно именно так управляет своими жертвами. Он должен откуда-то черпать силу. Ведь Мэйг намного сильнее любого лиса. Даже Старейшины в замешательстве.

– А привязывание – это лисье искусство?

Я уже задавала этот вопрос Флинту, но он не ответил. Может быть, просто не знал.

Сиффрин оглянулся. Понюхал воздух, его усы встопорщились. Когда он снова повернулся ко мне, его голос зазвучал так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его сквозь шум ручья.

– Это искусство редкое и опасное, – выдохнул Сиффрин. – И это самая охраняемая тайна, за которую Старейшины клянутся отдать жизнь, как клялись все Старейшины былых времен. – Он бросил взгляд в темноту. – Привязывание можно показывать только между самими Старейшинами. Я понятия не имею, как это делается, а Джана никогда мне не рассказывала… Вообще, любые разговоры о привязывании вдали от Камня противоречат лисьим знаниям. Если Мэйг научился этому, то нам грозит самая страшная опасность, какую только можно вообразить.

Я вслушалась в ночные звуки – крики и щебет, шорох листьев… Поросший вереском холм казался смутным серым пятном. Я стояла там, призывая Пайри, но ответом мне было лишь молчание. Куда же мне идти?

Я подумала о могучих Старейшинах. Одна из них – Мика – почувствовала меня. Вдруг она поможет мне и сумеет найти Пайри? Я наморщила лоб и спросила:

– Но если только Старейшинам известна тайна привязывания других лисиц, то как Мэйг мог этому научиться?

Сиффрин тяжело сглотнул, его хвост ударил по траве.

– Двое Старейшин исчезли…